Даурский, вам не хватает власти?!

Глава 13

Я начал осматривать людей — все были без сознания. Оба бандита, в которых мы стреляли, признаков жизни не подавали.

Тем временем Конев вытащил за ноги уже закованного в наручники типа из-за стойки.

— Ещё один из них валяется около двери, — произнес он своим глубоким баритоном. — Выскочил прямо на нас, у него сумка с деньгами и лекарствами.

Переглянувшись с Ульяной — а она была весьма бледная, мы начали переворачивать гражданских на спину.

— Минут через двадцать их отпустит, но придётся несколько дней попить разжижающие кровь пилюли, — прокомментировал Конев. — Теперь ждём приезда следователей, криминалистов и прокуратуры. Здесь всё чисто.

Конев переступил через полуметровый каменный бортик разбитой витрины и направился к Ирене.

— Веселый денек, — усмехнулся я, глядя на Ульяну.

— И не говори, — покивала она. — Сначала мы разнимали драку в гимназии, потом извозчик сбил ребенка, а потом приехали сюда…

— Ты отлично справилась, Уля!

— Саша, я в человека стреляла сейчас боевыми патронами! — в её глазах было изумление, смешанное с ужасом. — Мы его убили, понимаешь?

— Успокойся! Ты мотожандарм и твоей вины нет. Ты спасла всех этих людей, — показал я на лежащих, — иначе бы эти негодяя убили не только их, но и всех нас! Я тоже стрелял в этого, — показал я лежащее на окровавленное тело с боевым парализатором в паре метров от него.

— Да, ты прав, Саша, — она тяжело вздохнула и покивала. — Но всё равно это так тяжело осознавать…

«Для неё это будет сильным стрессом. Бедняжка», — понял я.

Захотелось её обнять и утешить, но увы, сделать это было никак нельзя. Да и сам я тоже чувствовал себя не слишком хорошо в моральном плане.

Послышалось ржание лошади и через несколько секунд со стороны нашей машины показались двое конных полицейских.

— Сверните влево, там раненые сотрудники! — крикнула им Ирена, которая возилась с женщиной.

Нас довольно серьёзно учили оказывать первую помощь пострадавшим и это входило в обязанности.

Первая из скорых приехала через шесть или семь минут — мы как раз вытащили девушку-провизора из-за аптечной стойки. Сначала погрузили двоих конных — у них были поражения и боевыми, и парализующими, очень неприятное сочетание, да и ранения тяжелые.

Вторая скорая забрала пострадавших женщину и мужчину около машины бандитов — оба были в тяжелом состоянии и без сознания.

Остальным приехавшие врачи начали колоть магоблокатор, чтобы привести их в себя.

Вся эта процессуальная возня заняла у нас добрых два часа — пока снимали со всех присутствующих показания, пока приехали криминалисты, следователи полиции и наконец, надзорный следователь из городской прокуратуры на какой-то французской машине с двумя дверями.

Мы с Ульяной закончили помогать криминалистам и вышли к наставникам. Они как раз общались с прокурором.

— Вы применили оружие и магию, дамы и господа — было ли это обоснованно? — заявил он.

Ирена и Тимофей, стоящие около третьего тела на входе в аптеку, переглянулись.

— Вы издеваетесь, господин обер-асессор юстиции⁈ — прибалдела Ирена. — А как мы их должны были нейтрализовать, проповедями или приглашением на чаепитие?

— Я буду тщательно разбираться в этой ситуации, — ответил прокурор, надменный толстячок лет тридцати. — Стрельба в центре города, да ещё в таком уважаемом заведении, как аптека «Полозковская» — недопустимое дело.

— Скажите это им, — кивнула Снегирева на ещё не убранное тело третьего бандита. — Подробности этого проишествия будут отображены в рапортах экипажей «девяносто семь» и «сто один» мотожандармерии, вы можете ознакомиться с ними в порядке общего надзора.

— Непременно! — недовольно скривил губы прокурор.

Я знал, прокуратура была полностью гражданским ведомством со своими отдельным табелем чинов и частично контролировалась орловским кланом. Поэтому прокуроры всегда были рады попить кровь полиции.

Мы четверо отошли за угол, к «эф-дэхе» преступников.

— Криминалисты скоро установят, откуда машина и кто это такие, — произнес Конев. — Но меня волнуют два новеньких боевых парализатора в их руках — это уже перестаёт быть смешным, особенно после вчерашнего происшествия на складе, — он посмотрел на меня. — Откуда-то серьёзно протекает на улицы города опаснейшее боевое оружие.

— Так точно, господин штабс-лейтенант. Госпожа Акулова вчера сказала именно так, — подтвердил я его тезис.

— Со следующей недели Вероника в дневной смене, нам всем стоит заняться отслеживанием источника этого оружия, которого уже явно немало в руках подобных банд, — предложил Конев, глядя на Снегиреву.

— Это вполне возможно, если будем работать сообща и координировать усилия, — покивала она.

— Конечно. Только работаем пока неофициально, я не хочу утечек в прокуратуру, — промолвил Конев. — Потрясу свои источники сегодня и завтра. Потом оформим совместный рапорт полковнику о проведённых мероприятиях.

— Договорились! — покивала Ирена. — Следователи расколят этого налётчика, вечером мы уже будем знать подробности по этому делу.

— Тогда вечером после смены встречаемся в нашей «Пельменной», — покивал Конев.

— До встречи!

Пока мы возвращались в машину, я вспомнил о том, что нам тоже предстояло работать ночью — одна неделя в месяце у всех наших экипажей была ночная. Наша очередь подойдёт через две недели.

«Так что это была не чья-то злая воля и не интриги, а просто Юнка попала в такую очередность к Акуловой», — вспомнил я о своих вчерашних мыслях.

— Большинство пострадавших повезли в ближайшую больницу, а это неотложка на Малом Тотемическом, — сказала Ирена уже в машине. — Едем туда, к нашей француженке!

Пока ехали к больнице на Малом Тотемическом, я был под глубоким впечатлением и от схватки, и от того, что стрелял в человека с близкого расстояния. Адреналин понемногу отпускал.

Краем глаза посматривал на наставницу — для неё это было явно привычным делом.

На въезде в ворота Центральной больницы Первой Помощи была небольшая очередь — скорые и гражданский транспорт не успевали выезжать и заезжать.

— Видимо, сегодня урожайный денёк, — прокомментировала Ирена, — только с ограбления шесть человек.

Два длинных, семиэтажных бежевых корпуса больницы, расположенных под углом в девяносто градусов относительно друг друга, были в глубине зеленой зоны, засаженной многолетними деревьями.

Мы проехали за одной из скорых к приемочному отделению, свернули и остановились таким образом, чтобы не загораживать проезд.

— Идём к дежурной, будем искать нашу мадемуазель! Пирожок будешь?

— Так точно!

— Тогда возьми и мне.

Я вышел из машины, открыл заднюю и взял из ближайшей корзинки по пирожку — от пережитой боевой ситуации вдруг остро хотелось есть.

Пока мы шли к приемочной рампе, где суетились санитары, с удовольствием съели.

— Ты ещё здесь не был? — спросила офицер, когда мы поднялись на приемочную рампу к одной из боковых дверей.

— Первый раз.

— Эта больничка — второе по важности место после нашей базы, здесь тебе придётся очень часто бывать. Стойка дежурной за этой дверью, там же наряд полиции.

Мы вошли, попали в коридор с мигающими макросветильниками.

«Абсолютно типичная больница, только на стенах меньше плакатов и картинок», — я был поражен, насколько общий антураж совпадает с привычными мне деталями.

Пройдя этот коридор, свернули вправо и оказались в значительно лучше освещённой приёмной. Через неё с рампы санитары тащили носилки или толкали каталки.

— Здравствуйте! Нас интересует, в каком отделении и палате находится гражданка Франции Флоранс Лимоньен! — подошла Ирена к дежурному врачу за стойкой. — Поступила сегодня после полудня.

Врач, женщина лет сорока, страдальчески на нас посмотрела. Было видно, что она очень задергана.

— Здравствуйте, офицер! Согласно новым инструкциям, мы сразу же передаём документы о пострадавших в центральную справочную, это на первом этаже, там где центральный вход.

— Новым инструкциям, доктор? — вздернула бровь Ирена.

— Новый приказ главного врача, чтобы облегчить работу нашего приёмного отделения!

— Ясно, спасибо, — кивнула Ирена.

Кивком она показала, что я шёл за ней.

Идти пришлось порядочно, петляя по пропахшим карболкой коридорам. Больничка меня впечатлила — она действительно была огромная. Всё было достаточно цивильненько, если не считать освещение на макроисточниках, халаты старого покроя и белые квадратные колпаки на санитарах и медиках.

— Теперь можно подъезжать сразу к центральному, — промолвила Ирена, когда мы дошли. — Надо будет уведомить об этом всех наших.

В довольно симпатичном вестибюле с полом и стенами из разноцветной гранитной крошки было множество народа и десяток человек в полицейской форме.

Увидев нас, они отдали честь, мы козырнули в ответ.

Ирена подошла к одному из свободных справочных окон.

— Добрый день! Флоранс Лимоньен, гражданка Франции, поступила сегодня после полудня. Где я могу её найти?

— Одну минуточку, госпожа офицер — иностранцы у нас в отдельной картотеке! — дежурная медсестра встала и пошла к одному из деревянных шкафов с многочисленными мелкими отделениями.

Всякие карточки перебирала она минут пять, я за это время успел набраться впечатлений и рассмотреть множество народа разных социальных слоёв.

Наконец, она нашла какой-то бланк и вернулась к окошку.

— Флоранс Лимоньен, ушиб грудной клетки, перелом двух ребер и сотрясение мозга, находится в травматологическом отделении на пятом этаже первого корпуса — то есть этого, восьмая палата. Лечащий врач — профессор Облепихин.

— Большое спасибо! — кивнула Ирена.

Мы прошли к лифту.

Как раз лифт был самый, что называется, древний в моём понимании — с откидной решеткой, довольно просторный внутри и с лифтёром на стулочке, который управляли им с помощью кнопок и рычагов.

В лифт набилось восемь человек. Поднимались грузно, со скрипом, останавливались на каждом этаже, начиная с третьего.

Вышли на пятом. Стойка регистратуры была далеко справа от лифта. Слева, в конце коридора, я заметил группу прилично одетых людей, пожилого врача и наряд полиции около дверей. Они спорили и явно на повышенных тонах, поскольку шум доносился аж к нам.

— Нам туда, видимо, — предположила Снегирева. — Идём посмотрим, что это за представление! Вижу там Дятлицкого — это уже становится предельно интересным.

— Который из них?

— Лощёный хлыщ с усиками, в дорогом бежевом костюме и с портфелем.

Коридор оказался огромный, но как я понял по номеркам на дверях, восьмая палата была именно там, куда мы шли.

Я рассмотрел людей — очень интересная брюнетка в широкополой женской шляпе, одетая очень стильно, тип в очень дорогом костюме, два подозрительных мордоворота и врач, который с ними спорил. Полицейские стояли около дверей палаты.

— Здравствуйте, дамы и господа! — громко вмешалась в разговор Ирена. — А что здесь происходит, позвольте узнать?

— Здесь всё замечательно. Можете ехать туда, откуда приехали, госпожа жандарм, — наглым тоном заявил человек в дорогом костюме.

— Господин Дятлицкий, советую вам поумерить пыл. Мы здесь находимся по процессуальным вопросам.

— Я уже знаю, что именно вы спровоцировали аварию, в которой пострадала госпожа Лимоньен, гражданка Французской Республики, — уверенно заявил адвокат. — Я адвокат госпожи Лимоньен и буду добиваться, чтобы вы понесли за это ответственность. А сейчас госпожа Лимоньен уедет в посольство!

Мы с Иреной переглянулись. По её взгляду я понял, что она начала конкретно заводиться.

— Полегче с выражениями, господин адвокат. Госпожа Лимоньен никуда отсюда не уедет, пока я не дам на это разрешение. Она свидетель преступления, а может быть — и соучастник!

— Госпожа Лимоньен — моя сотрудница и помощник, я забираю её в посольство на основании статуса дипломатической неприкосновенности, — с легким акцентом, но на хорошем русском заявила брюнетка в черном суфраж-платье.

Спереди на её шляпке была прицеплена кокарда в виде французского триколора. Надменный взгляд её темно-карих вызвал у меня беспокойство.

— Позвольте узнать, кто вы, почтенная госпожа? — посмотрела на неё Ирена.

— Луиза Барбарис, атташе по вопросам культуры посольства Франции, — она достала из сумочки документ и показала Ирене. — Пользуясь конвенцией о неприкосновенности дипломатов, я требую, чтобы моя сотрудница была немедленно доставлена на территорию посольства!

Точно такой же документ был и у пострадавшей Лимоньен. Её сумочка была у нас в машине, кстати говоря.

— Ваша сотрудница была в одной машине с подозреваемым в антиимперской деятельности лицом, которое виновно в дорожно-транспортном проишествии. Она никуда не уедет из этой больницы, пока я её не допрошу! Вам это ясно? — со стальными нотками в голосе заявила Ирена.

— Ей нельзя уезжать, она плохо себя чувствует, мы поставили ей капельницу. Пациентка нуждается в обследовании магом-целителем, — дополнил доктор.

— Госпожа Лимоньен получит надлежащую помощь на территории посольства, — заявил Дятлицкий и достал из портфеля бланк: — Вот подписанное господином послом требование. Мы забираем госпожу Лимоньен! Требую немедленно вернуть её личные вещи и документы, которые вы присвоили, госпожа лейтенант!

— Мы не присвоили её документы и личные вещи, а оставили их до востребования в установленном порядке. Они проходят как улики по делу и будут сданы мною сегодня в спецхранилище. Вы можете получить их в отделе выдачи в установленном порядке через двое суток. Сама пострадавшая является свидетельницей и никуда не поедет. Вы никуда её не забираете, это ясно⁈ — отчеканила Ирена.

Дама-брюнетка и адвокат переглянулись.

— Что за дикость⁈ Я сейчас же доложу господину послу об этом вопиющем случае произвола жандармерии, — глядя на нас с Иреной, заявила француженка. — Разве для этого создавали ваше подразделение?

— Это не ваше дело, госпожа Барбарис!

— Лично я буду жаловаться Её Величеству императрице Надежде — вам не сойдёт с рук подобный произвол, можете быть уверены! — взволнованно произнесла дама.

— Я очень рада за вас, — холодно ответила Ирена.

— Если вы сейчас же не дадите разрешение отвезти в посольство госпожу Лимоньен, я свяжусь с министерством иностранных дел и городской прокуратурой. От имени моей клиентки мы сделаем заявление о превышении вами полномочий и нарушении международной конвенции о неприкосновенности дипломатов, госпожа лейтенант, — объявил Дятлицкий.

Лично мне захотелось дать ему в рыло, но как юрист я вполне четко понимал его доводы в рамках здешнего законодательства. Они были вполне обоснованные. Наша позиция тоже была твёрдая — здесь начиналась чистая состязательность, но поскольку исполнительные полномочия были в наших руках, адвокату оставалось идти по инстанциям.

— Как офицер-дознаватель, который непосредственно занимается этим делом, я не даю разрешение на транспортировку пострадавшей Лимоньен за пределы этой палаты в ближайшие двое суток! По истечению этого срока я приму дальнейшее процессуальное решение на её счет! — заявила Снегирева.

«Ух, сильна!» — я восхитился наставницей — она дала жёсткую отповедь адвокату.

— В таком случае вы будете нести за это ответственность, госпожа лейтенант, — процедил Дятлицкий. — Не вы первая и не вы последняя столь вопиюще превышаете полномочия, чётко очерченные уголовно-процессуальным уложением! Прокуратура вами займётся!

— Господин посол сегодня же будет жаловаться лично префекту. Возмутительное поведение полиции в преддверии визита нашего президента, — с патетикой в голосе заявила француженка.

— Я приехала провести допрос свидетельницы. Как её адвокат вы имеет право присутствовать при этом, — Ирена проигнорировала тираду дамы и посмотрела на адвоката.

— Само собой разумеется! — напыщенно ответил он.

— Пострадавшая сейчас спит, мы ввели ей успокоительное и обезболивающее. До вечера её нельзя тревожить, дамы и господа, — вмешался доктор.

— Вот видите! А вы хотите ей навредить, забрав из больницы, — подняла палец Ирена. — Унтер-офицер — без моего личного приказа или письменного приказа префекта Акулова никого в палату не пускать, кроме врачей и вот этого адвоката, — офицер посмотрела на полицейских и показала им ладонью на Дятлицкого.

— Так точно, будет исполнено! — ответил один из них с окающим выговором.

— Je pars pour l’ambassade! Remettez ces satrapes à leur place, Spiridon! (Я уезжаю в посольство! Поставьте на место этих сатрапов, Спиридон!) — глядя на адвоката, произнесла дамочка.

— Je prendrai toutes les mesures nécessaires, Madame l’Attachée! Informez Sa Majesté de cet incident scandaleux! (Я приму все необходимые меры, госпожа атташе! Проинформируйте Её Величество об этом вопиющем случае!) — ответил на неплохом французском Дятлицкий.

«Откуда он так хорошо владеет языком? Выучил или с помощью магии⁈» — лично я ничего не понял из сказанного.

— Вы пожалеете об этом! — Луиза Барбарис взмахнула пальцем в сторону Ирены и пошла к лифту.

— Жду с нетерпением, — хмыкнула лейтенант.

Проводив взглядом очень недурственную, можно сказать, модельную фигуру этой симпатичной и элегантной дамы, я окинул взглядом мордоворотов — очевидно, это были телохранители адвоката.

— Доктор, когда придёт в себя пострадавшая? — повернулась Ирена к врачу.

— Не ранее семи вечера, офицер!

— Хорошо, мы приедем! Идём, — кивком показала Ирена в сторону лифта.

Когда отошли, она сказала:

— Как хорошо, что наши успели выставить наряд, иначе бы эту девицу уже забрали бы в посольство! Сейчас этот прохвост пойдёт к городскому прокурору и вполне возможно, что получит санкцию на её доставку в посольство.

— И что же делать?

— Едем на базу, поговорим с полковником. Если понадобится, позвоню Веронике и попрошу её уговорить префекта письменно подтвердить моё решение об оставлении её здесь на двое суток. Тогда прокурорам или адвокату придётся идти в суд, а это и займёт те же сутки или двое.

— Быстрее будет спуститься пешком, наставник, — показал я на дверь, ведущую к лестнице.

— Пошли, — согласилась офицер.

Спустились мы быстро, вышли через центральный вход и направились к машине.

— Надо пробить мобилет этого Витольда, — вспомнил я.

— Как раз на базе и сделаем это без лишнего упоминания по рации, — покивала наставник. — Надеюсь, что полковник уже на месте!