Дама в беде, Эльф на страже

Ласкан зи Верт Нало

– Эй, кукушка-кукушка, сколько мне еще ждать осталось? – раздался басистый шепот откуда-то из-под кроны моего тополя. Ну, моего, потому что я на нем сижу. А сижу по вине одного подлого и не очень точного в метании эльфа. Не мог на лужайку сбросить?! Она всего-то в полутате от моего теперешнего насеста.

– Иди-ка ты… И на… И за… И по кругу!

– Похоже, долго, – обреченно вздохнул оборотень.

– Верно мыслишь!

– Я не пойму одного: какого ты на дереве прятаться вздумал? Место для гнездования искал что-ли?

Мало мне было эльфа и Данки, так теперь и оборотень дурным чувством юмора заразился.

– Ты идиот? Осень на дворе, я к миграции на юг готовлюсь. Выбираю дерево повыше для взлета. Такой шикарный тополь! Уже раз пять убился о его излишне мягкие ветки. Правда, чудесное место мне эльф выбрал для приземления? – Сам удивился, как не подавился ядом, что лился вместе с моим голосом из недр негодования.

– Вот так бы сразу. А то ты слишком яро реагируешь на шутки. Так и хочется постоянно поддеть. Проще надо быть. Прыгай!

– Думаешь, я не догадался сам спрыгнуть? – съехидничал я. – Вот только Данка знала об одной смерти, нынешнюю она не ожидает. Сейчас как огласит очередную пошленькую песенку на весь королевский дворец, так и финал нашему плану наступит.

– Сам же сказал, что сгорел пять раз, – недоумевал оборотень.

– Так я в течение пары вар сгорал без остановки. Когда, наконец, понял, что сам не выберусь, а банши уже хрипеть от песнопений должна, так и замер.

– А ты соображаешь, – уважительно отозвался Алкай.

– Так ты меня снимешь?

– Попробую.

Вот настоящий оборотень! Выпустил когти на руках, вцепился в ствол дерева, и все это так сосредоточенно и с серьезным выражением на лице, что я даже простил ему прошлые насмешки. Сейчас залезет повыше и аккуратно поотрывает своими мощными лапами мешающие ветки. Все-таки он не так плох, как я думал.

Ага! Радоваться заранее – опасно! Легко ошибиться в выводах. Этот волчара плешивый покрепче вцепился в ствол и, что есть оборотневой силы в полнолуние, затряс мое спасительное убежище. И трясло это зверье тополь до тех пор, пока я, аки спелое яблочко, не свалился на землю. Придушу! Как только перерождение пройду, так и придушу! Спаситель упырев! Так и я спуститься мог!

***

– Убью! – Не крик, а рев огласил все северное крыло.

Пять вар тишины и громкий стук в толстую сосновую дверь королевских покоев.

– Ваше величество, у вас все в порядке? – А на балконе и в соседних комнатах уже целое войско столпилось и ждало отмашки.

– Или у нас все хорошо, или… – прошептала одними губами и недвусмысленно, чуть сильнее, надавила сапфировой сталью на горло монарха.

– Не мешайте мне, капитан! Чтоб через один удар сердца ваше безмозглое зомби-войско исчезло и на пушечный выстрел не подходило к моим покоям! Я ясно выразился?!

– Да, ми сир! – раздалось покорное в закрытую дверь.

– Иностранец? – еле слышно поинтересовалась я у придавленного к кровати монарха. Мне кивнули. – Не поверит? – скорее убеждая себя, чем спрашивая, сказала вслух.

– Пока не проверит, – спокойно ответили мне снизу.

Король заворочался подо мной, устраиваясь поудобней. Легко высвободил руки, прижатые к его собственным бокам ногами сидящей верхом на нем девицы легкого поведения, то бишь, моими. А потом, вконец обнаглевший король, который, видимо, забыл об идеально заточенном клинке у своего горла, собственнически положил ладони мне на бедра, медленно скользя ими вверх, и задирая еще не сорванный с меня подъюбник. Я даже растерялась от такой наглости, но быстро сообразила, к чему клонил Альхерт. Не удивляйтесь, мы теперь на ты. Были. До моего покушения на первого человека Марона.

– Соблазняете, ваше величество? – кокетливо и достаточно громко для некоторых вооруженных и недоверчивых пропела я.

– Пытаюсь, – хрипло выдал мой плененный обольститель. И ведь попытки отнюдь не были обреченными на провал, о чем знало их величество. Хорош, гад!

– Не надорвитесь, – прошептала на ухо явно взбудораженному таким обращением королю, и уже для играющих в прятки добавила, – вы смущаете меня!

Король вполне искренне улыбнулся в ответ на мою игру. Пока изображала соблазненную, приказала своему клинку исчезнуть и в тот же миг вдавила монарха в матрац кулаком с зажатым боевым ножом, что невидимо для посторонних глаз занял покинутое клинком место под кадыком его величества.

– Ловко – слегка удивился сменой оружия монарх. – Для куртизанки.

Раскусил-таки. Лучше бы думал, что императрицу севера наняли для не совсем тех услуг, что оказывают в домах терпимости.

– Стараюсь.

– Мадам Дизан, вы так страстно прижались ко мне, что неправильно понять ваши действия просто невозможно. – И этот хитрый лис, абсолютно игнорирующий свое положение заложника, поманил меня пальцем наклониться ниже. Нет, я просто в восторге от этого самоуверенного мужчины. Теперь понятно, отчего все придворные дамы слюни на короля пускали.

В ответ на провокацию мило улыбнулась и покачала головой. Мне тоже широко улыбнулись и скользнули одной пронырливой рукой под краешек моих нижних шортиков. Я вздрогнула. Улыбка сползла сама собой, а вот Альхерту, наоборот, грозил разрыв щек от чрезмерного широкоулыбания.

– Убью, – не произнося ни звука, дала прочитать по губам, чем грозит его величеству эта выходка.

– Не получится, милая, – не таясь, ответил король. – Некуда бежать. Иди ко мне.

И ведь прав, сволочь такая!

Мужчина подо мной крепко сжал одной рукой мое бедро, второй обхватил шею, и, не обращая никакого внимания на мой боевой нож, приподнялся, сокращая и без того маленькое расстояние между нашими лицами.

– Тебя превратят в решето еще до того, как закроются мои глаза. Умру я, и ты в то же мгновение отправишься за мной следом, – прошептал хрипло, прямо в мои приоткрытые губы, и тут же смял их своим поцелуем.

О да! Король Альхерт был первоклассным дамским угодником. То, что он мог вытворять с женским телом – просто редкое искусство дарить одними лишь прикосновениями невероятное наслаждение. И мне это безумно нравилось. Толпа вооруженных до зубов солдат за стеной, готовых в любой момент ворваться в королевскую спальню и растерзать меня за ван, только подливала масла в огонь. Чарующее чувство возбуждения, исходящее от опасности и страсти – головокружительные ощущения. Вот только такие же эмоции я испытывала каждый раз, просто находясь рядом с эльфом. На каждом задании мы рискуем, и каждый раз мы остаемся наедине. Я настолько привыкла ходить по лезвию ножа с Широ, что страстный король и его обученное войско просто вызывали давно знакомое чувство, но не давали того же удовлетворения. Скорее, игра закончилась, так и не начавшись. Я нежно, но настойчиво надавила на грудь монарха, возвращая того в лежачее положение, облизнула губы и чуть более жестко навалилась на сиятельное горло. Глаза Его Величества расширились, а румянец резко схлынул с доселе самоуверенного лица.

– Игры кончились, – спокойно оповестила о своем решении.

– Тогда вас просто казнят на месте, – попытался насмешливо ответить он, но я уже все знала. Мы снова перешли на уважительное обращение. Вся близость исчезла.

– Вашу стражу удовлетворил спектакль, который вы помогли мне сыграть. – Мужчина невольно сглотнул, отчего тоненькая алая полоса выступила на матово-слоновой коже. – Вы были уверены, что я несерьезна. Это ваша самая большая ошибка.

Я не щадила чувства короля. Сейчас я действительно была готова его убить, лишь бы не поставить выполнение нашего задания под угрозу.

– А вы не шутите, – согласился со мной король, твердо смотря в мои глаза. Он не умолял отпустить его и не показывал страха. Он смело принимал свою судьбу. Настоящий правитель. Даже не вериться, что он так коварно планировал захватить эльфийские земли.

– Могу я задать вопрос?

А мне жалко что-ли? Пусть задает. Я кивнула.

– Почему вы так громко кричали, что убьете меня? Не соверши вы эту глупость, и моя стража даже не почесалась бы.

– Вы помните, что случилось до этого?

Король отвел взгляд, вспоминая недавние события.

– Мы вошли. Вы меня опрокинули и сели верхом, приставляя клинок к горлу. Потом мы молчали с вар. – Потирая переносицу большим пальцем, Альхерт погрузился в собственные мысли, но недолго покопавшись в памяти, продолжил. – Вы петь начали. – слегка нахмурил брови монарх. – К тому же какую-то бессмыслицу. Я тогда даже перепугался, что некромант меня с сумасшедшей спутал.

– Не далеко от истины ушли в своих предположениях.

Король явно занервничал.

– Даже так. – Он коснулся шеи под самым лезвием, будто хотел ослабить ворот. – Так почему вы так глупо выдали себя?

Король Альхерт явно боялся, что мне надоест разговор, и я просто прирежу его на шелковых простынях, что, в общем-то, я не собиралась делать. Но сообщать о своих гуманных планах я точно не думала.

– А я не вас убить грози-и-илась, – некультурно зевнув, растянула последнее слово. Я последние сутки вообще не спала, а птичку туда-сюда гоняла, заставляя отрабатывать изящные, томные движения.

– А кого? – совсем забеспокоившись о моем умственном состоянии, насторожился недавний соблазнитель. Теперь у него даже мысли не возникало приставать ко мне. Сильно его припечатала моя откровенность.

– Да вот есть один неугомонный юноша, что вечно не вовремя убиться умудряется, – уже совсем разомлев от теплого тела подо мной и тусклого света свечей, выдала я. Только по ошарашенному лицу его величества я поняла, что сказала!

– Эм… Убиться? – Какой-то стон получился, даже разочаровалась в правителе. Психика-то слабая.

– Всечувствующие с вами, ваше величество! Упиться! – выкрутилась я. – Ох и алкаш этот растущий организм на моей шее. Не представляете! Он иной раз так упьется, что я час еще с головной болью хожу.

– А вы-то с чего? – удивился заложник.

– Так за компанию, чтоб у него одного не болела!

Темень! Что несу?

– Даже так. А причем тут песни? – Как-то странно он сощурился. Плохо, что меня понесло от недосыпа и отпустившего напряжения.

– Так я ему напеваю. Он упокоевается… Тьфу, успокаивается. А потом, гад такой, розовый, снова ка-а-ак убьется…

– Упьется, – поправили меня.

– Ну да. Вот у меня голова и болит. Петь то после каждого убивания приходится.

– Упивания, – снова исправил меня Альхерт.

– Упивания-упивания! Могла бы упить эту пернатую сволочь, так уже так бы упила, чтоб больше не смог упиваться!

– Бутылки бы все спрятали.

– Ага, так этот изверг и веточкой упиться может и камешком! Не-е-ет, тут надо так упить, чтоб на всю жизнь упился.

– Так у него неограниченный доступ к огненной воде? – Почему-то голос был чуть тоньше, чем прежде, и гораздо оживленнее.

– Да! А я о чем! Огненный гад! Возьмет сгорит, а потом по новой упьется! Сколько не старайся его упить окончательно, он возвращается! – От возмущения я начала захлебываться слюной. Даже жестикулировала страстно так. И только заметив стальной блеск лезвия в воздухе, что хвостиком двигался за моей рукой, осознала, что монарх-то свободен.

– Бедненькая, как же вам тяжело с этим пьяницей беспробудным. Давайте, я вас пожалею. – Меня неожиданно крепко обняли, попутно ссадив с себя. Так как я все еще недоуменно разглядывала поднятые на уровне груди собственные руки, сопротивления король не встретил.

Почему я не могу понять, что не так с моими руками? Что не так с языком и головой? Мысли текут вялым потоком, лениво выдавая запоздалую информацию: «Меня провели!».

– Т-тварь! – прошипела, еле двигая челюстью.

– Точно, милая. Самая настоящая тварь, раз пьет беспросветно. – Укачивал меня, как маленькую, в своих крепких объятиях король.

– Т-ты твар-р-рь!

– О! Уже разум прояснился. Вот только тело не слушается, да милая? – Издевался мужчина. – Тяжело тебе слова даются. Но ничего, к утру пройдет, опасная моя.

– Яд-д? – из последних сил выдавила из себя догадку.

– Он самый. Зря ты позволила мне поцеловать себя. Я, знаешь ли, не первой любовницей атакован. Моя охрана постоянно находится в покоях. Что бы я им ни говорил, как ни угрожал, они с места не сдвинутся. Научены. У них четкий приказ – не покидать своего короля ни при каких обстоятельствах.

Я всхлипнула, осознавая, как ошиблась.

– А яд, это еще одна предосторожность. Видишь ли, еще не одна убийца не удержалась от поцелуя со мной. – Он самодовольно улыбнулся, приподнимая мой подбородок указательным пальцем. – Любопытные вы, женщины, и податливы на ласку. Будь ты простой проституткой, я бы дал тебе бокал вина с противоядием, и ты даже не поняла бы, что тебя отравили ранее.

– А-и-и… Эм-м… Д-и-и… – Язык уже совсем отказывался ворочаться, только слегка дергаясь от моих потуг что-то сказать.

– Что за яд? – Правильно поняв мои мычания, Альхерт положил обездвиженное тело на кровать и навис надо мной, опираясь на локоть. – Смесь сон-травы и дурман-травы. Как оказалось, такая настойка имеет интересное воздействие на организм. Сначала жертву клонит в сон, а разум мутится, потом мысли становятся кристально чистыми, но тело теряет способность двигаться самостоятельно. Через пару вар наступает полный паралич, но временный. Не надо на меня так грозно смотреть. Каждый приспосабливается, как может. Я вот уже десять лет пью эту настойку дважды в день. Она впиталась в кровь и слюну. Удобно, не правда ли? Как видишь, его величество ядовит, и ты испытала это на своей шкуре.

Я собрала все свои силы и выплеснула их в слова.

– Ты ду… Дур-р-рачил меня! – Получилось даже чуть приподнять голову с подушки.

– Не порядок, – нахмурился правитель Марона. – Должна как минимум до утра быть живым трупом. – Не спрашивая моего разрешения, меня снова поцеловали. Жадно, властно и как-то отчаянно.

– Жаль, – прошептал король, слегка надавливая большим пальцем на мою нижнюю губу, открывая тем самым себе путь к более интимному поцелую. – Жаль, что ты убийца. Ты понравилась мне, императрица севера. Я даже рискнул вызвать гнев супруги. Как жаль, что ты не оправдала мои надежды.

Он медленно провел языком по верхней губе, задел уголок и скользнул в глубину. Прикосновения были нежными и в то же время жадными. Альхерт ласкал кончиком своего языка мой неподвижный и пробегался по моим зубам, касаясь внутренней стороны губ. Правитель точно знал, как сводить с ума поцелуями.

– Да, я играл. – Он отпустил мои губы, но ненадолго, перемежая поцелуи со словами. – Когда же ты стала серьезной в намерении убить меня, я сменил тактику, стал нервным и чуточку испуганным. Это и погубило тебя. Ты поверила, что правитель Марона настолько низок, что покажет свой страх. Два десятка воинов скрывались в тени. Дюжина луков были направлены точно в твое горячее сердце. Мне не хотелось убивать тебя. Вот почему я всячески уводил тебя от мысли о моем горле и остром лезвии, что впивалось в него. Легко далось решение отравить тебя.

Мимолетное касание к припухшим губам, и король отпустил меня.

– Я не тварь, милая. Я не пал так низко.

Он медленно поднялся с кровати, накинул снятый ранее парадный камзол и направился к выходу.

– В темницу и допросить, – крикнул в пустоту и, не оборачиваясь, покинул спальню. Но последнее слово осталось за мной.

– Прости, головокружительный наркотик, но я ядами тоже балуюсь, – твердым, ровным голосом произнесла я в спину монарху.

Всего миг на осознание, и его хватает, чтобы рвануть в открытое окно, в столь желанные объятья, оставляя короля пораженным и в восхищении, что читалось в его глазах.

***

– Су, ты вообще можешь хотя бы повисеть без приключений? – шипел мой вислоухий спаситель, поддерживая мое местами обмякшее тельце на весу.

– Могу, – твердо заверила в своей способности поболтаться на страховке в одиночестве. К слову, этаж-то шестой, не ниже.

– Вот и славно. Я сейчас тебя отпущу на ван, создам шит и снова подхвачу. Всевышних ради, не пытайся спуститься сама! У тебя сейчас конечности отказывают с разной периодичностью. Еще хряпнишься оземь. Мне только трупа банши и не хватало для завершения этого великолепного дня!

Я обиделась. Вот правда обиделась. Как будто от меня одни проблемы и ни капли помощи. Дал бы мне отдельную страховку, я бы ему такой мастер класс по скоростному спуску показала! Так нет же, мы пострадавшие, беспомощные и бесполезные. Не положена балласту отдельная страховка и кошки. Ушастый жлоб!

– Я, между прочим, идеально осуществила побег! – буркнула разобиженная я.

– Точно, – плетя щит, о который уже десятка два стрел разбилось, ехидничал эльф. – Грациозно рванула к окну, застав противника врасплох, избежала трех стрел… Вот только споткнулась о подоконник и вывалилась как мешок с картошкой за стену. Радуйся, что я был в кошках и смог резко откинуться назад и поймать тебя, удерживаясь лишь ногами. Как не вывернул щиколотки, до сих пор поражаюсь. Ты, малышка, отнюдь не пушинка.

– Ах, так! Тогда нечего было вообще лезть спасать! Я и сама сбежала бы!

– Ага, из темницы, после пыток и почти обездвиженная. Ты не говорила мне, что желаешь выбраться из дворца вперед ногами. Знал бы, не стал спасать.

– Вислоухий черт! – выкрикнула я.

С вар эхо носило мой раздраженный ор по всей округе, а потом все смолкло. Только одинокое потрескивание щита от случайных стрел, что разбивались о серебряную поверхность, так и не доходя до цели.

– Широ, я…

– Заткнись, Су! Вот просто заткнись! – рыкнул учитель в темноту перед собой, даже не посмотрев в мою сторону.

Стало стыдно. Я перегнула с оскорблениями. Эльф меня спасать полез в самое пекло, и без его помощи я оказалась бы в деревянном гробу на местном кладбище. Тут уж без вариантов. Неблагодарная сволочь я, однако. Слишком привыкла, что он всегда рядом и всегда спасает. Эгоистка, ликаном покусанная!

Молчание давило на психику, что начало нервировать. Я решила подтянуться к Широ и просто коснуться его руки. Вдруг поймет, что раскаиваюсь, и язык у меня без костей ядом пропитанный. Ядом, кстати, буквально пропитан.

Вот я оттолкнулась от стены и протянула руку к застывшему эльфу, что явно пытался сдержать рвущуюся наружу злость. Вот остался какой-то тар до эльфийского плеча, и я резко сорвалась вниз, глупо махнув выставленной рукой, будто это меня спасло бы. Резкий рывок чуть не разделил мою душу и тело. Ошарашено вскинула голову вверх, и увидела напряженное лицо учителя. Видела, как припухла венка у виска от усилия, и как эльф держал обожженной рукой конец веревки, что явно была перерублена шальной стрелой. Видела необъятный страх, что скрывался в пронзительном океане васильковых глаз. Страх потерять дорогое сердцу. Собственное пропустило удар.

Все это я отметила за миг до столкновения со стеклом очередного окна. Даже не успела сгруппироваться. Звон, множество болезненных уколов по всему телу и отбитое правое плечо. Надеюсь, ничего не сломала.

– Суардана?

Голос был смутно знакомым. Перекатившись с травмированного бока на здоровый, при этом болезненно морщась и постанывая от множественных порезов, пусть и не глубоких, смогла увидеть говорящего.

– Здравствуй, Салван. А я вот экскурсию себе по дворцу решила устроить, – чуть кривясь, сообщила я.

– Полуночную? – Никаких эмоций. Точно заледеневший камень, а не живое существо.

– Ага. В это время народу меньше, и никто не мешает.

– Не мешает убить короля?

Ликан плешивый! Значит, уже вся охрана в курсе моих подвигов.

– Ась? Какого короля? Экскурсия, Салван, ты не расслышал? Гуляю я тут, картины рассматриваю, да богатое убранство дворца. – Я тянула время, а что еще было делать?

– И ты решила вместо двери воспользоваться окном? Оригинальный способ, тебе так не кажется?

– У каждого свои причуды. – Я пожала плечами и кое-как поднялась на неверные ноги.

– Суардана, ты не выйдешь отсюда. Просто сядь обратно, и мне не придется применять силу.

– Какой грозный василиск. А может, мне до одного места твоя сила?

Я мысленно позвала магический клинок. До сих пор не понимала, как он так появлялся и исчезал лишь по моему желанию. Странный артефакт. Вот и сейчас оружие не заставило себя долго ждать.

– Вооружена. – Полувасилиск сделал осторожный шаг в сторону. – И магия на тебя не действует. – Он перевел взгляд на алую вязь поверх синей стали. – Магия крови?!

Впервые на безразличном ко всему лице отразилось удивление. Пусть легкое, но все же удивление.

– Не имею понятия, – честно призналась. Ведь и вправду не знала ничего об этом клинке.

Осознав отсутствие какой-либо возможности скрыться или атаковать, перехватила рукоять поудобнее двумя руками и двинулась зеркальным отражение василиска. Мы осторожно кружились ни на тар не нагоняя или отпуская противника. Будто кобра застыла напротив мангуста. Ни один не шевелился, ожидая первого шага врага.

– Прости.

У меня даже что-то внутри шевельнулось от этого простого слова. Он на самом деле просил прощения. Дико было видеть раскаяние в глазах бесчувственной рептилии.

Салван воспользовался моим замешательством и атаковал. У меня даже шанса не было отбить атаку закаленного в боях воина. Мало того, что силы во мне ни на грош, так еще и оружие громоздкое и незнакомое. Ведь я не обучена бою на мечах!

Как всегда бывает, помог случай. Ноги не удержали меня, и я просто свалилась на деревянный пол. Лезвие двуручного меча скользнуло в таре от моей головы и продолжило свое движение дальше в пустое пространство за моей спиной. Потеряв ориентацию в пространстве, я просто выставила клинок по диагонали вверх. Кто бы знал, что василиск, движимый инерцией, напорется на него. Жаль, что лезвие только левое предплечье задело. Повезло Салвану, мог и убиться.

– Ликанова девка! – взревел не хуже поминаемого ликана мужчина.

– Я себя тоже очень люблю, – ответила для успокоения собственных расшалившихся нервов. С разговорами проще, не так страшно.

– И я тебя, как не прискорбно, тоже, – раздалось из зияющего темнотой ночи и обрамленного стеклянными пиками оконного проема.

Через неполный вар перед нами стоял вполне здоровый и не дырявый эльф. Выбрался-таки из-под обстрела.

– Ну, светлого тебе будущего, напарник, – отряхиваясь от стеклянной крошки и пыли, поздоровался Широ.

– Ясного.

– Ты, как я погляжу, мою ученицу прикончить решил. Глупо с твоей стороны.

– У меня приказ арестовать или убить на месте. Сдаться она не пожелала… – не стал заканчивать фразу Салван. И так понятно, к чему он клонил.

– А если по обоюдному согласию разойтись? – Эльф чуть склонил голову на бок, пристально наблюдая за реакцией василиска. – Ты нас не видел, мы тебя тоже.

– Нет – он покачал головой, дублируя сказанное. – Я предан своему королю. Прости, напарник, но ни ты, ни твоя ученица не сойдете с этого места, пока я в состоянии вас остановить.

– Конец, значит?

– Конец, – подтвердила рептилия.

Широ пожал плечами, мол, как хочешь, и бросился в сторону, выхватывая стилеты из ножен и одновременно прикрывая лежащую меня.

Не скажу, что бой был захватывающим, как бывало раньше. Сегодня эльф сдерживал себя по максимуму, так же, как и Салван. Ни один не хотел случайной смерти другого. Что же за история у этих двоих? Неужели дружба? Невозможно… Но так похоже на нее.

Выпад, и василиск упал в полутате от меня, а его меч отлетает в противоположную сторону.

– Вставай, Су. Нам пора.

Не сводя глаз со стилета, смотрящего прямо в грудь поверженного, начала медленно подниматься, сперва встав на колени и подтянув собственное оружие.

– Прости, – прошептал Салван и рванул в мою сторону, с Всевышние весть, откуда взявшимся кинжалом.

Я все так же стояла на коленях, прижимая сапфировый клинок к груди, и с замершим сердцем смотрела в расширенные глаза василиска, что неотвратимо теряли связь с нашим миром. Вот серую радужку закрыла мертвая поволока, а крупное мужское тело медленно начало соскальзывать с окровавленного лезвия четырехгранного стилета, которое выходило из отбивающего последний удар сердца с противным хлюпаньем. Рука Салвана все еще сжимала кристально чистый кинжал, покрытый серебром, что острием упирался прямо в мое, начавшее свой безумный бег сердце. И только широкая, с длинными пальцами загорелая ладонь удержала грузное тело от последнего рывка, после которого уже две пары глаз закрылись бы навсегда. Он выбрал меня. Он выбрал мою жизнь. Без сомнений и колебаний, в одно мгновение Широ оборвал жизнь своего, возможно единственного, друга, спасая тем самым меня.

О боги мирозданья! Он возненавидит меня! Почему я не отползла в сторону от разворачивающегося боя? Почему так глупо подставилась, забыв об опасности? Широ не простит! Я поставила его перед самым сложным выбором, в котором любой вариант принес бы боль, сожаление и раскаяние. Дружба или долг – вечная дилемма непостоянства мироздания.

– Уходим. – Пряча свои глаза за пшеничной длинной челкой, эльф выдернул стилет, вытер его о бьющиеся под напором ветра шторы и вцепился кошками в стену, попутно крепя страховку. На Салвана первородный даже не взглянул, впрочем, как и на меня.

– Может, отнесем его в комнату и… – осторожно предложила я.

– У нас нет времени, – грубо оборвали меня.

– Может, тогда оттянем в сторону…

– Ты хочешь, чтобы из-за тебя еще кто-нибудь погиб! Салвана было мало?!

Широ кричал! Впервые за все время эльф кричал. Громко, неистово и со срывающимися окончаниями. Я не знала, что мне делать.

– Скольких еще мне нужно прикончить, чтобы ты, наконец, убралась из дворца!

– Прости… – выдохнула я. Мне страшно было поднять взгляд на первородного. Я так боялась обвинения, что непременно отразилось бы в его бездонных глазах.

– «Прости» не поможет нам сбежать, – отрезал эльф и соскользнул вниз. – Или ты сейчас идешь со мной или иди к упыривой матери! Ты меня ясно слышала?

– Я иду.

Спускались мы в идеальном молчании. Я так и не смогла сказать эльфу, что Салван все еще не умер окончательно. Его сердце не билось, а глаза уже ничего не видели, но он василиск. Заморозка до состояния камня, это их стихия. Он был жив, пока мы крались мимо садовой охраны, когда пересекали дворцовую ограду и даже когда покидали город. Но первый же шаг за территорией столицы ознаменовался для меня скорбной песней. Я застыла, уставилась за горизонт, где медленно разрасталось розовое пламя небесного светила, и отдала последний долг человеку, что был дорог моему учителю.

Широ не слышал слов, но он все понял. Он чувствовал волны облегчения, что накатывали по очереди, каждая последующая сильнее предыдущей. Его боль потихоньку отпускала бессмертную душу. Но не раскаяние. Вина останется лежать на нем вечно. Я видела это в его глазах, пусть он и прятал их за шелком золотых волос. Мне оставалось лишь петь, принося хоть капельку покоя его сердцу.

Все стихло. Под самый конец прощальной песни эльф подошел ко мне вплотную, взял за руки и опустился на колени. Поцеловав каждую ладонь по очереди, он возвел очи к небесам и прошептал:

– Благодарю тебя, скорбящая, за то, что оплакала дорогого мне…

Его сапфировый взор так и не коснулся меня.

***

Обычный вечер на людских территориях. Обычная деревенька, окруженная засеянными полями и прореженными лесами. Обычный постоялый двор у тракта с распростертыми дверями и ставнями встречала каждого проезжего купца, военного или путешественника. Обычный солнечный день.

Широкая, разъезженная обозами дорога дышала поднимаемой копытами лошадей пылью, которые разносили ее на таны вокруг. Многие тревожили ровный путь своими ногами, мчась к богатству, долгу и приключениям. Каждый стремился за своей мечтой, возлагая надежды на дорогу. «Пусть тракт будет спокойным, пусть путь будет не долог, пусть дорога выведет меня к столь желанному». – Эти мысли посещали каждого, кто хоть раз ступал на длинную полосу насыпной земли, что неслась через весь материк, разветвляясь на множество тропок, аллей и главных дорог, как крупная артерия на сосуды и артерии поменьше.

А что же представлял из себя сам тракт? На его извилистом пути попадались разбойники, убийцы, простолюдины, благородные и не очень. Он манил своей скрытой опасностью, притягивал своим непостоянством путешественников, как свет бабочек. Захаживая во все уголки магического мира, земляной настил видел многое, хранил неисчислимое количество тайн, прятал у своей обочины тысячи потерянных вещей, впитывал жизни поколений через время. Покой редко навещал древний тракт, от чего в самые глубокие и темные ночи земля вибрировала, дрожью передавая всю усталость, что за многие века скопилась в недрах самого страстного путешественника – самой дороги.

Однако днем, когда солнце стояло в зените, краткие передышки все же приходили. Жара не давала путникам так легко передвигаться под палящим солнцем. В этот час тракт вздыхал облегченно, ожидая, пока клубы встревоженного песка улягутся на придорожье, чтобы мгновением позже вновь пылью взмыть к макушкам одиноких деревьев, что редко росли у обочины.

Одну из таких передышек нарушил гулкий цокот копыт. Он эхом гулял по безлюдным улицам поселка, отражаясь от закрытых окон, что сдерживали жару, не давая ей проникнуть в прохладу зданий. Кто-то приближался по главному тракту с севера. Одинокий всадник в сером плаще, что закрывал его от палящего солнца, шагом въехал в деревеньку. Приблизившись к трактиру, цокот смолк. Глухой удар от столкновения подошвы сапог с землей ознаменовал приезд нового гостя. Дверь трактира легко отворилась, впуская высокую мужскую фигуру в покрытой пылью одежде. Незнакомец отыскал глазами свободный столик и без колебаний направился к нему. Создавалось впечатление, что здесь он был не однажды.

– Что господин желает? – пролепетал тоненький женский голосок у самого столика.

Темноволосая девица была весьма смазлива. Не было сомнений, что здесь она пользовалась популярностью. Такие разносчицы прислуживали не всем. Тогда почему молодая смуглянка сорвалась с места в тот же момент, когда незнакомец бросил короткий взгляд на пустующий столик? Все просто – ей было до смерти интересно, кто же скрывается за магической маской, так предусмотрительно навеянной на лицо?

– Графин воды, – небрежно бросил маг, не поднимая головы.

– Что-то еще? – прощебетала, готовая влезть на стол, чтобы быть замеченной, разносчица.

– Это все. – Незнакомец махнул рукой, прогоняя назойливую любопытницу.

Девушка раскраснелась, надула щеки и обиженно выпустила воздух, пыша злобой, но так и не решилась на нечто большее, чем демонстрация оскорбленного достоинства. Она крутанулась на месте и широким шагом направилась к стойке.

За этим маленьким представлением с интересом наблюдал молодой мужчина, покуривающий трубку в углу зала. Он знал, что такая раскрепощено-веселая атмосфера не продлится долго.

Смуглянка вернулась довольно быстро. Поставила кувшин с грохотом на стол, расплескав несколько крупных капель по деревянной поверхности и пропыленному плащу мага, и уже осторожнее добавила к нему стакан. Мужчина даже не шелохнулся, игнорируя наглость девушки. Разозлившись еще больше, подавальщица громко топая удалилась в комнату для работников. Гордость первой красавицы трактира была уязвлена.

Легко подняв кувшин и поднеся его, предполагаемо, к губам, ведь лица не было видно, незнакомец осушил его несколькими жадными глотками. Это вызвало улыбку уважения у наемника, что прятался в тени. Так спокойно и безэмоционально ждать воды, когда язык уже к небу прилип от сухости в глотке, нужна была большая сила воли.

Неуклюже поставив кувшин на стол, маг нечаянно опрокинул пустой стакан. Стекло мгновенно разлетелось на осколки после встречи с каменным полом, что не было удивительным. Скорее удивляло то, что стакан был именно стеклянным, а не деревянным, как кувшин. В трактирах не пользуются стеклом, слишком хлопотно. Но тогда почему незнакомцу дали именно такой? Ответ прост. Маги легко могут обезвредить яд в деревянной емкости. Дерево – жизнь, дерево – тепло. Оно обдаст мага холодком, предупреждая об отраве, в то время как стекло, это смерть и холод. Холод не может подать сигнал, он мертв. Безжизненность скрывает факт отравления напитка. Зная эти простые магические обводки, можно отравить мага. Так возможно, стакан упал не случайно?

Больше двух дюжин глаз смотрели на незнакомца, что не предпринимал никаких попыток ни встать, ни как-либо еще обратить внимание на свою маленькую оплошность. Может, все и вернулись бы к своим делам, оставив в покое чудаковатого гостя, но на разбитом стекле все не закончилось. Восемь мускулистых мужчин поднялись из-за двух сдвинутых столов и направились в сторону неподвижного мага. Незнакомец сидел спиной к ним и не мог видеть приближающейся опасности. Одни из мужчин бросил взгляд в темный угол, но тут же вновь вернулся к своей жертве, попутно вытаскивая секиру из-за спины. Весь зал затих, ожидая, что же произойдет дальше, хотя уже больше половины присутствующих в мыслях желали магу упокоиться с миром.

Свист лезвий, рассекающих воздух, и грохот от встречи дерева и железа. Стол рассыпался в щепки под напором восьми наемников. Все вокруг повскакивали со своих мест, надеясь разглядеть труп несвоевременно почившего мага, и огорчились, увидев лишь деревянное крошево.

Восьмерка настороженно начала оглядываться по сторонам, нервно перебирая рукояти оружия. Мага не было видно.

– А-а-а!

Крик заставил всех обернуться. В щепках, раскинув руки, валялся один из наемников, а грудь его красовалась глубокой раной. Теперь уже занервничали нападавшие.

– Все вон! – рокотом прокатился вопль наемника. Посмевших возражать не оказалось. Вся толпа, хватая на ходу пожитки, бросилась к единственному выходу.

Мелькая между посетителей черной магической маской, маг незаметно списывал врагов одного за другим. Через вар началась дикая паника. Наемники рубили всех подряд, надеясь хоть случайно, но задеть ловкого противника. Не удалось. Когда зал опустел, на полу, разбросанные как попало и затоптанные спасающимися, валялись восемь окровавленных тел с одинаковыми дырами в районе сердца. Ни один не ушел.

– Ты мастер, – раздалось из угла.

Маг споро обернулся, вглядываясь в темноту, скрывающую говорившего.

– Кто ты? – Он адресовал вопрос темноте.

– Тот, кто получил заказ на твое уничтожение. – В голосе звучала насмешка.

– Вот как. Что ж, не хочется тебя расстраивать, но ты провалился, – поддел незнакомец.

– Не сказал бы, – туманно выдал наемник, плавно выходя из своего укрытия. – Хочу хейшин.

– Что? – не понял маг.

В то же мгновение короткий метательный нож вылетел из правой ладони наемника, молниеносно выброшенной вперед.

– Промазал. – Маг явно нервничал. Ведь лезвие проскользило всего в волоске от его шеи.

– Думаешь? – Мужчина пожал плечами и присел на ближайший стул, небрежно облокотившись о столешницу одного из уцелевших столов. Тут же что-то грузное ударилось о пол.

Маг обернулся и увидел прямо позади себя лежащего на залитом кровью полу хрупкого юнца с кинжалом в ослабевших руках. Нож, еще недавно согреваемый рукой наемника, сейчас холодной сталью торчал из горла молодого парня.

– Девятый, – совершенно точно предположил маг. – Затаился на случай неудачи.

– Ага. Так где мой хейшин, или я зря спасал тебя, эльф? – Откинувшись на спинку, наемник с язвительной улыбкой смотрел на мага.

– Будет тебе хейшин, василиск. – Маг снял маску. Лицо сверкало ответной улыбкой и глазами цвета глубокого сапфира.

Эта встреча стала началом плодотворной работы, сотрудничества между двумя странами и двумя друзьями на ближайшие пятьдесят лет.