Далёкий гром

Механик успел довернуть танк, и снаряд попал в маску орудия. Удар оказался страшный. Наводчик упал на днище, заряжающего бросило на снарядный стеллаж, у Дэка в глазах плыли огненные круги.

- Ребята, он сбоку заходит! Я не успею!!! - орал, ворочая рычагами, механик.

- По местам! Кумулятивным!!!

Щёлкнул затвор, наводчик впился в резиновую маску панорамы, стремительно вращая маховики орудия.

- Огонь!!!

Танк в окуляре вздрогнул, продолжая двигаться и доворачивать орудие.

- Снаряд!!! Снаряд!!!

Заряжающий, как в замедленном кино, бесконечно медленно загонял снаряд в затвор... Однако, едва замок щёлкнул, как танк в окуляре перископа взорвался, разорванный чёрно-жёлтым облаком - сдетонировал боекомплект.

Их оттесняли от траншей Скалы, в которые уже ворвались озверевшие за четыре дня от потерь штурмовики. Закипели рукопашные. Батальон Скалы захлёбывался кровью.

Рядом с ними вспыхнул чадным костром 824-й. Из башни успели выскочить командир и наводчик. Заряжающий, срезанный очередью, наполовину выбравшись из люка, так и повис замертво. Наводчик поволок раненого командира, прячась под кормой их машины. Дэк крикнул механику:

- Держись за 824-м, не лезь на рожон!

Из клочьев дыма вынырнул танк, запаливший 824-го - весь в чёрных подпалинах от бронебойных снарядов, с сорванными ящиками ЗИПа, покорёженным левым крылом.

Наводчик, хищно оскалясь, гаркнул:

- Поймал! Огонь!

Затвор вышвырнул на днище дымящуюся гильзу. Танк в окуляре перископа дёрнулся, будто наткнулся на стену, и задымил, но продолжал двигаться и выстрелил по ним. Дзинь!!! Дэк ударился о перископ. Из глаз посыпались искры. По лицу наводчика заструилась струйка крови. Заряжающий, поднявшись на ноги, поспешно загнал в затвор бронебойный. Наводчик беспомощно привалился на панораму. Он переключил орудие на себя и принялся наводить перекрестье прицела под первую цифру номера вражеской машины, едва 386-ть оказалась в нём, нажал на электроспуск. --> Молотом по наковальне [Author:пђ.п»] ударил выстрел, он успел заметить, как снаряд попал в броню рядом с шестёркой. 386-й замер и задымил как следует. Из густого дыма вырвались языки пламени. Из люков выскочили трое в горящих комбинезонах.

- Дави, - прохрипел Дэк механику.

В окуляре мелькнуло чумазое, перекошенное лицо. Порыв ветра на мгновенье разметал тяжёлый, маслянистый дым, и он увидел...

Вокруг горели танки. Одна из машин его батальона, пылая, стремительно шла на таран.

- Я Фонтан 820-ть! Идём на таран! Прощайте мужики!!! - донеслось сквозь помехи в наушниках. 820-й врезался в борт вражеского танка. Обе машины исчезли в огненном облаке взрыва. Сверху в клубок пламени упала танковая башня.

Механик провёл машину по едва заметной складке, и их танк неожиданно вынырнул перед несколькими вражескими машинами. Дэк, едва увидев в паутине прицела цифру 391, нажал на электроспуск. Механик, не дожидаясь приказа, переключил передачу на задний ход и увёл машину обратно в лощинку.

- Бронебойным, заряжай!

В ответ привычно щёлкнул замок затвора.

- Тонду, ты живой?! Работать можешь?

- Да.

- Талку, как скомандую пошёл - выводи машину, выжми сцепление, переключись на заднюю передачу и жди, после выстрела сразу назад!

- Понял, командир!

- Гео, бери кумулятивный, сразу после выстрела заряжай.

По полю, похожему на лунный пейзаж, прячась в клочьях дыма, пригибаясь и отстреливаясь, бежали от воронки к воронке мелкими группками штурмовики. Всё пространство вокруг было усеяно телами. Штурмовая гвардия тоже истекала кровью. Дэк услышал рёв дизеля за бугром.

- Талку, вперёд!

Танк стремительно, взревев дизелем, вылетел из лощинки. 391-й подползал, ища их стволом. Едва номер оказался в паутине прицела, Дэк во всю глотку заорал:

- Огонь!

"Дзинь!!!" сочно ударила в ответ их пушка.

По танку ударил гигантский молот, из глаз опять посыпались искры - 391-й тоже успел выстрелить.

"Промазал! Рикошет!" - злорадно мелькнуло в голове.

Затвор выплюнул дымящуюся гильзу.

- Ну что? Что?! - впервые подал голос заряжающий.

- Попали, но он, дерьмоед, ещё шевелится. К нам пополз! - ответил механик.

Но добраться до них 391-й не смог. Рядом с ложбиной, бахнув выстрелом своего орудия, чёртом пронёсся танк командира первой роты - Ураган 810.

В ответ Урагану 810 за бугром тяжко взорвался боекомплект 391 - го.

- Снаряд в казне, - доложил заряжающий.

- Вперёд! - скомандовал Дэк.

На огромном поле горели, ползали, расстреливая друг друга, больше сотни танков. По нему бежали тысячи фигурок - штурмовая гвардия отступала. 810-й давил и расстреливал бегущих и поджёг бронетранспортёр.

- По бронетранспортёрам - огонь!

Уползавший задним ходом, огрызавшийся из пулемёта, бронетранспортёр подбросил взрыв. Покорёженная машина загорелась. Из кормовых створок выпрыгивали гвардейцы. Дэк поливал убегавших по изрытому снарядами полю солдат из спаренного пулемёта. Он чувствовал, что дальше идти нельзя - пожгут.

- Ураган 810-ть! Не зарывайся, дальше не ходи! Фонтан! Ураган! Буран! За пехотой не гоняйтесь, полезите на рожон - прижмут, аж сок потечёт!

- Понял тебя, Атлас! - откликнулся Ураган 810.

- Понял, Атлас!

Сквозь треск помех в эфире услышал в наушниках Дэк голос Бурана 830:

- Фонтан 827-й, теперь ты за командира! Как понял?!

- Понял, тебя Атлас! - сквозь помехи отдалось в наушниках.

Танки 101-й штурмовой мехдивизии отползали задним ходом с позиций Скалы. Минут через десять по ним ударила артиллерия, прикрывая отход атаковавших. Ещё минут через десять орудийный огонь начал стихать. Восставшим удалось удержаться и на четвёртые сутки.

На поле горели танки и бронетранспортёры. Маслянистый дым десятков стальных костров низко стелился над ним. Перепаханная снарядами и гусеницами земля сплошь усеяна телами убитых и раненых. Кое-где трупы лежали грудами, друг на друге, в четыре - пять слоёв. Раненые, у которых ещё оставались силы, пытались ползти к своим. От одной подбитой машины к другой перебегали пары санитаров с носилками. Дэк ещё раз осмотрел печальную картину, поправил ларингофоны и заговорил:

- Ураган, Фонтан, Буран! Говорит Атлас. Уводите машины на исходную. Трак 387! Выдвигай эвакуатор, ремонтников, постарайтесь утащить всё что сможете. Как поняли? Приём.

- Поняли тебя, Атлас, - донеслось в наушниках. Дэк обратился к механику:

- Талку, давай назад, поосторожней, за дымом прячься. И люк открой, по-походному иди, а то раненых подавишь.

Танк медленно пополз назад, прячась в складках местности. То и дело приходилось останавливаться, подбирая раненых. К перевязочному пункту на броне приехало семнадцать раненых. Дэк сказал Талку поставить танк в окоп, приводить его и себя в порядок, по возможности отдыхать, а сам побрёл к комбату Скале.

Его качало, как на палубе в шторм, - не прошли даром попадания:

"Лёгкая контузия есть "- нехотя подумал он. Навстречу к перевязочному пункту брели раненые. Одна за другой санитарные летучки, загрузившись тяжёлоранеными, уносились в недалёкий тыловой госпиталь. В ноздри била смесь дыма, горелого металла, резины... и человеческой плоти вперемешку с запахами пороха и крови. Он очень устал за день и, почувствовав, что сейчас вот-вот упадёт, присел на станину разбитого орудия. Оборона ещё держалась, но их постепенно теснили и танки его батальона стояли за позициями одной из двух противотанковых батарей, раздавленных вчера.

Гонту всё также сидел на патронном ящике в траншее рядом со своим КП и блаженно жмурился под низким осенним солнцем, несмотря на перевязанную руку. В микрофон рации также, как и четыре дня назад, бубнил позывные радист. Только это был уже другой парнишка.

Ротмистр приветствовал его первым:

- Здравствуй, Атлас.

- Здравствуй, Скала. Что-то ты сегодня шибко довольный...

- Так четвёртый день жив, и батальон мой тоже. Хоть и не все. А ведь ещё вчера последних должны были выбить. Хорошо с вами воевать оказалось... И с тобой, и с Генералом... Командира я ещё с войны знаю, но над ним полно дерьмоедов сидело. Бывало, столько народу положат за зря - аж жить тошно. А Генерал - он другой, умеет ... умеет с умом людей на смерть посылать. Так мне ещё не приходилось воевать. Слышал про таких командиров на фронте, да им ходу недавали - он жадно затянулся трофейной сигарой и пристально взглянул ему в глаза.

- Дэк, ты ведь при ревкоме... Семьи офицеров вывезли?

- Да.

Понимаешь, жена меня три года назад бросила. К матери уехала. Год один болтался... Она меня с того света вытащила. Ребёнок у нас, - он с надеждой посмотрел Дэку в глаза:

- Вывезли их, Гонту. В первой колонне. Про неё полковник отдельно сказал. Не переживай за зря. Далеко твои. Далеко отсюда.

- Да... Вот... Понимаешь...

- Слово офицера.

Ротмистр облегчённо перевёл дух, фронтовики словом офицера не кидались.

- В гости зазывал, а выпивки нету.

- Есть! Холо! Тащи сюда трофеи. Дорогого гостя угощать будем. Мы ему здесь все должны!

Танк начал медленно сползать по скользкому откосу в глубокий кювет, беспомощно скребя размокшую землю гусеницами и завывая дизелем.

- Не газуй! Не газуй, Талку! Тысячу шестьсот не больше!

Дэк озабоченно смотрел, как машина медленно заваливалась на леый борт. Казалось ещё чуть - чуть и всё: 801-й прочно застрянет, но Талку сбросил обороты, и танк едва слышно, ворча движком на средних оборотах, начал выкарабкиваться на разбитый в дрызг грейдер.

Вокруг озабоченно гомонили и толпились сотни людей. Наконец, машина выбралась из ловушки и осторожно поползла дальше. Спереди и сзади, сколько хватало глаз, по грейдеру двигались машины, подводы, запряжённые лошадьми и быками. Брели на юго-запад тысячи солдат и беженцев - Пангунский фронт отступал в леса. Вторые сутки они уходили всё глубже и выше в чащобы Пангунского нагорья, а по пятам за ними волчьими стаями рыскали разведпатрули штурмовой гвардии и егерей.

Им удалось продержаться на дальнем рубеже семь суток, ещё четверо на окраинах Инто.

На одиннадцатые сутки, вечером последние арьергарды оставили пылающий город, через два часа после того, как Сапёр увёл последний конвой с ранеными и беженцами из его развалин. Отступление дважды превращалось в беспорядочное бегство. Люди бежали куда глаза глядят, бросая оружие и снаряжение под беспощадным огнём артиллерии, их давили танки, расстреливали штурмовики.

Но 387-й танковый, верней, его остатки, спасали положение. Людей снова собирали в колонны и безостановочно гнали вперед, в леса, к спасению. На двенадцатые сутки Зоран сжалился над ними и укрыл землю густым, мокрым туманом - штурмовики вышли из борьбы, прикованные к земле, но ещё сутки восставших терзали разъезды конных егерей и гвардейские бронепатрули.

День клонился к закату, люди были измучены до предела. Дэк сменил за рычагами вконец --> замордованного[Author:пђ.п»] Талку и велел командирам остальных четырёх машин подменить механиков.

Бесконечная колонна змеилась по грейдеру, сверкая во тьме искорками самокруток, тактическими огнями машин, холодно поблёскивая сталью штыков, машин, брони. Через шесть часов Талку сменил Дэка, когда тот начал засыпать за рычагами, Потом его место занял безлошадный механик с 823-го, ехавший на их броне. Наконец, под утро грейдер как - то незаметно кончился, сначала пошли какие-то гати через заболоченную речушку, потом дорогу сменила тропа и над людьми и машинами сомкнули свои разлапистые ветви ели и сосны вековечного дикого леса. Ещё через час Дэк заметил ДЗОТы и блиндажи Лесного Рубежа. В пяти километрах за ним последовал приказ поставить танки в окопы. Уцелевшие орудия и грузовики ставили в двух километрах выше. Не слишком густой сосновый лес позволял отгонять технику по обе стороны от тропы. Полуживые, они начали натягивать палатки и тенты над машинами. Едва танки и бронетранспортёры спрятали от лишних глаз силы их оставили. Люди повалились в палатках ниц и заснули. Несколько часов, не было ни одного часового. Отдохнув немного, они начали приводить машины в порядок. В импровизированных боксах, прилепившихся к стволам деревьев, прошли ещё сутки, работа валилась из рук, глаза смыкались сами собой. Из ста пятидесяти семи их в батальоне осталось сорок четыре, шестьдесят два погибли, из них пятьдесят шесть танкистов, За одиннадцать суток боёв сгорело 24 танка, считая трофейные. Осталось 9 машин - те 5 танков, что привёл с собой Дэк, ещё четыре, повреждённых, эвакуировали сюда за четыре дня до окончания боёв. Уставшие, они всё же привели в порядок семь машин, ещё две поставили на ход, не удалось только исправить вооружение.

Сапёр выслушал его доклад, внимательно посмотрел на полуживых людей, и, мрачно крякнув, недовольно буркнул:

- Достаточно. Веди, Алту, своих ребят в верхний лагерь. Отмывайтесь, отдыхайте, остальное потом доделаем.

В верхнем лагере они впервые за две недели помылись в бане. Вместо заскорузлого, изодранного, скользившего между пальцами от грязи белья и обмундирования бабы, управлявшиеся в бане, дали им чистое, сухое. В довершение, уже для полного счастья, послали их в столовую. Сытые, охмелевшие без выпивки от наваристой чечевичной похлёбки с кониной, они, побрели искать 14-й барак, отведённый для 387-го батальона. Три десятка двухэтажных бараков стояли посреди деревьев. Больше того, кроны самых крупных и могучих сосен подпирали хмурое небо, поднимаясь из их двухскатных крыш. Они слегка растерянно брели среди этого спрятанного под кронами леса города, среди галдевших, резвящихся ребятишек и хозяйничавших меж деревьев женщин. Мужчин - солдат или ополченцев почти не было видно.

- Ничего себе. Как это они ухитрились? - растерянно пробормотал Гео, скребя свежевыбритую макушку.

- А зачем дерево-то валить? Времянку можно и вокруг ствола прилепить. Может не слишком удобно - зато с верху не увидишь, - объяснил ему Дэк.

- Хозяюшка! А где служивые? - поинтересовался Талку у молодухи, развешивавшей на верёвках стиранное солдатское бельё.

- Умаялись. Дрыхнут мужики, только что в караул или на работу начальство выгонит, а так, спят без задних ног.

- Дык, это самое...

- Сами только до нар доберётесь - да сразу на боковую. Окосевшие все. Вон, полюбуйтесь на себя - морды у всех замученные, сонные. Неделю, наверно, от вас проку не будет, - печально вздохнув, ответила женщина, жалостливо глядя на них.

В полутёмном бараке на двухярусных нарах лежало больше трёх сотен людей, свободных мест не было. Дэк подошёл к человеку, сидевшему под шахтёрской лампочкой на чурбаке и пришивавшему к поношенной гимнастёрке сержантский погон.

- Это четырнадцатый барак?

- Он самый.

- Мы танкисты, определили нас сюда, а мест нет.

- Так вам на второй этаж. С правой стороны, от противоположного торца. Там и размещайтесь.

- Вы какой части?

- Первый батальон 841-го полка.

- Командир ваш жив?

- Жив, только ранен.

На втором этаже было чуть светлее. Под самой крышей было несколько окошек-отдушин. Среди нар возились женщины, играли дети. Гонту расположился на нижних нарах. Правое бедро его, перебинтованное, покоилось на скатанной телогрейке. Возле него возился малыш двух лет и что - то ему объяснял. Гонту рассеяно поддакивал сыну. Молодая женщина перебирала нехитрый скарб, пытаясь соорудить хотя - бы подобие уютного гнезда в мрачном бараке. Гонту, едва увидев Дэка, расплылся в счастливой улыбке.

- Ты жив! Ула, собери нам чего нибудь. И наливку, наливку свою давай!

Ула упёрла руки в пышные бока и, пряча ласковую улыбку за сердито сдвинутыми бровями, проворчала:

- Нет, вы полюбуйтесь на эту немочь тараканью! Я уже две недели одна как перст, позабыта - позаброшена, а он, паразит у меня ещё и выпивки просит! От тебя вторую ночь проку нет, а тебе наливку подавай, лодырь!

-Да я! Эта, самое...

- Молчи, несчастный!

Остальные женщины прыснули со смеху.

- Да ладно уже, Ула! Дай ему наливки, может исправится!

Ула стремительно принялась собирать угощение на самодельном, грубо сколоченном столе. Соседки, посмеиваясь, бросали завистливые взгляды на неё и двух молодых мужчин у стола.

Ещё три дня Дэк отсыпался, строил вместе со всеми лагерь, постепенно приходя в себя, но эта спокойная жизнь в холодном, глухом лесу быстро закончилась. Утром четвёртого дня его вызвал в штаб Генерал и коротко сказал:

- Готовься, завтра уходим. Сутки верхом до явки. Оттуда ещё километров сто на перекладных, до железной дороги и в столицу.

- ГЛАВА 16 (17) -

Солнечный луч в окне разбудил его. Он залил светом маленькую комнату. Дэк лежал в постели и думал:

"Часто ли мне здесь приходилось просыпаться в постели? На Земле уже и не знают, какое это удовольствие - провести ночь в обычном доме, в обычной постели."

Дана возилась на кухне. Оттуда доносились чудные ароматы. Ему захотелось есть, но вставать было лень. Он с наслаждением потянулся под одеялом и сладко зевнул. Дана каким-то шестым чувством ощутила, что он проснулся, и выглянула из кухни в комнату.

- Ты рыбу жареную, с картошкой будешь?

- Буду. А мясо тушёное с соусом будет?

- Мясо в обед, - строго сказала Дана и, смутившись сама себя, заливисто рассмеялась и упорхнула обратно на кухню, взмахнув пышной гривой русых волос. Дэк пошёл в ванну - умываться, бриться. Спешить ему некуда - Генерал, расставаясь с ним на Северном вокзале, сказал:

- В штаб не спеши, без тебя пару недель перебьются дерьмоеды. Лучше отдохни. Посиди с Даной. Выспись, книжки почитай, телевизор посмотри. Мне тоже отдохнуть надо. И у меня тоже есть... женщина... жена, дети. На связь выходи через три недели, не раньше.

Теперь надо решить, как распорядиться этим коротким счастьем.

"К Рахо пойду по графику, незачем спешить. После к Ино и Столяру. В институт пойду через две недели, как сказал Генерал, не раньше, действительно, обойдутся. С Даной побуду, книжки почитаю, журналы. В "Историческом журнале", в 5-м номере очень даже интересный материал всплыл, да разве только там. А ещё рисовать буду. Хочу рисовать. С Даной в Художественный музей схожу, всё обещал - времени не нашлось."

Он пошёл в маленькую комнату, достал из гардероба тренировочный костюм и, надевая его, с гордостью посмотрел на мешки с картошкой в углу, на ящики с консервами под старой кроватью. Нет, он не исчез из её, нет, из их дома, как в прошлый раз. Запасся на всю зиму и весну, как хозяйственный, рачительный глава семейства. Что бы с ним не приключилось за эту осень, Дана хоть полгода не знала нужды и голода.

- Иди есть! Завтрак готов, всё остывает! - раздался с кухни её голос.

- Ну уж этого от него никто не ожидал! Лично я такого в своей практике не припомню, - изумлённо констатировал Координатор.

- Кое-кто ожидал, иначе не ходил бы за ним аки нитка за иглой все эти годы -возразил Экселенц. Давайте подведём итоги и посмотрим, что у нас в сухом остатке. Тебе слово, Иван.

- Официальное подполье разгромлено. Теперь у Теневого, даже в столице организация больше, чем у них. Контроль за двумя из трёх партизанских фронтов фактически утрачен и слушаться теперь их командование будет Генерала. Мало того - оба фронта вышли из безнадёжных восстаний сильно увеличенными. Теперь на Северном 15130 бойцов, Пангунском -14289, только много раненых - 4070 и 8542 человека соответственно. Сейчас Генерал организует перебрску групп врачей и медикаментов в обе партизанские зоны. Сейчас главное спасти раненых.

- Продовольствие? - спросил Экселенц.

- Впроголодь, но до весны хватит. Кроме того, партизаны узнали один из приёмов спекулянтов продовольствием. Они гоняют продукты по документам на другие грузы в вагонах. Так что есть возможности месяца через два пополнить запасы, - ответил Дэк.

- Ходят разговоры, что офицеры 280-й, ну те, что остались, так они пообещали за революцию и народ жизни своей не пощадить?

Ларченко выжидательно взглянул ему в глаза.

- Да, было. Как в лагере всё немного утряслось, собрали офицерское собрание и решили поблагодарить ревком и лично Генерала с Сапёром за семьи и пообещали... быть до конца. Они-то и надеяться не смели. Привыкли уже за последние двадцать лет из всех передряг сами выпутываться, а тут семьи загодя в лес увезли, паёк усиленный. По началу по течению плыли - мол, будь что будет, а потом такое рвение проявили... Зиму перекантуются - они ещё себя покажут.

Закончил он.

- Тяжёлого оружия много осталось? - не унимался Экселенц.

- На Северном фронте немного - 4 горных орудия, 22 миномёта, 2 зенитки. На Пангунском много больше - 9 танков, 2 лёгких танка, 11 бронетранспортёров, 17 орудий, 8 зениток, 84 миномёта, 119 грузовиков. Но это не главное - главное - это настроения в вооружённых силах и в стране. Вместо испуга и страха - гнев, горечь и желание поквитаться. Настроения прямо противоположны тому, чего добивался Упырь. Военные озлоблены, кроме того, события на севере и под Пангуной дали им надежду на альтернативу.

Дэк смутился, он давно так патетически не говорил.

- Ну что ж, мёд мы съели, теперь перейдём к дёгтю, - Экселенц мрачно посмотрел куда - то мимо него, - есть неприятная тема.

Теперь заговорил Координатор:

- Какие у тебя отношения с Даной?

- В каком смысле?

- Она простит тебе измену? Ну если? скажем, по нужде... Для конспирации...

Дэк растерянно смотрел на него, не понимая, зачем ему надо изменять Дане.

- Простит, - нехотя ответил за Дэка Ларченко, глядя в угол, - Женщины здесь мужчинам многое могут простить.

- У тебя есть знакомые проститутки? - осторожно, глядя на Дэка исподлобья, спросил Экселенц.

- Есть, но я с ними два с половиной года не общался.

- Понимаешь, твоя легенда базируется на том, что Рельо предаётся разврату. Теперь за тобой будут следить, Слава. Недолго, и агентов будет немного - трое - четверо, но день, может два, за тобой будут ходить шпики...Тебе придётся подтвердить свою легенду... Дана сама подпольщица, Дэк, - он сидел растерянный, печальный. Иногда и так бывает.

- Она поймёт.

- Ты же не хочешь, чтобы... Она попала в контрразведку, - Координатор внимательно смотрел ему в глаза.

- Да, она поймёт... Только неприятно это всё.

- Такая у нас работа, Слава.

- Глава 17 (18) -

В красноватом свете Зорана всё отчётливо было видно, даже иголки вечнозелёного, пышного кустарника, отбрасывавших огромные тени на заснеженную аллею парка. В чистом, морозном воздухе пахло хвоей. Вместе с Зораном за ним следили из бездонной синевы ночи рубиновые звёзды. Генерал привычно бесшумно шёл в тени высоких кустов. В полной тишине послышались шаги. Офицерские сапоги громко скрипели по сухому снегу. Стек отбивал ритм по кожаному голенищу.

"Пришёл. Не забыл, не побоялся," - с щемящей теплотой подумал он. Из сапфировой тьмы навстречу ему вышел среднего роста, плечистый, подтянутый, как атлет, дивизионный генерал Торо Иллано.

- Генерал Иллано, с кем имею честь говорить?

- Помните, что вы мне на Горелой Плеши говорили? Ты, Нано, солдатам отец - они тебе дети. Не бросай - пока живы. За каждую жизнь на сердце зарубка...

В холодных, точно сталь на морозе глазах на секунду что-то блеснуло, дрогнуло.

- А тебя и не узнать уже, Нано, заматерел, окаменел. Сколько уже лет не виделись?

- Уже шестнадцать лет. А вы совсем не изменились.

Они до хруста в костях обнялись и минуту, тепло улыбаясь, глядели друг на друга. Иллано заговорил о делах первым - он всё же был на одиннадцать лет старше.

-Итак, о чём ты хотел со мной говорить, Нано?

- К Вам никто не подходил в последние дни - с предложением поучаствовать в заговоре?

- Да. Гридо. Он ведь тоже был тогда на Горелой Плеши... У тебя, сначала взводом командовал, потом ротой.

- Помню. Что вы ему ответили?

- Ну что можно на такое ответить? Сказал, что не представляю такой ситуации.

- Гридо придёт ещё, месяца через два.

Они не спеша шли по аллее, снег хрустел под сапогами.

- А ты, Нано, что скажешь?

Иллано едва-едва, уголками губ, улыбнулся.

- Тоже заговор. Против заговорщиков и против Системы.

- Ты всегда такой был. Всё норовил в самое пекло броситься...

- Неужели вам это всё не надоело?

Генерал Иллано шёл, усмехаясь каким-то своим мыслям, постукивая стэком по голенищу сапога.

- Гридо сулил армейского генерала.

- Мы щедрее. Я вижу вас начальником генштаба, и теневой ЦК тоже.

- А министром обороны в случае успеха будет ротмистр Талку?

- В случае успеха...

Некоторое время они шли молча в полной тишине.

- В 589-м полку вчера офицер застрелился. До ротмистра ещё как то - можно перекантоваться, а капитанам, лейтенантам - конец. Про солдат я вообще молчу. Прокормить-то трудно.

Он выдержал паузу.

-Даже если вы потом меня с корпуса на дивизию поставите, всё равно я в вашей авантюре участвую.

Он смотрел ему в глаза спокойно и твёрдо.

-Обижаете меня, командир. ЦК решил - вы в новой Армии начальник генштаба.

-Ну ладно, ладно. Уговорил. Теперь к делу. Что я должен сделать? Через кого связь? Время, место?

- Вам надо принять предложение, но поторговаться.

- Да, но я...

- На этот раз поторгуйтесь. Не забудьте о деньгах. И не стесняйтесь - вам дадут любую сумму. Любую!

- Потом?

Связь тем же порядком, со мной. Гридо скажет подобрать офицеров. Подберите, но уже по другому критерию. Время определяют они.

- Кто?

- Упырь, Гридо. Наверное, уже ещё кто-то. Мы вступим в дело через двенадцать часов после их сигнала вам. От вас требуется держать связь прежним порядком, сообщать нам об их планах.

- Что делать?

- Что они хотят. Но в районах, которые я вам назову, нужно будет принять наших людей, как десант. А дальше... Дальше бой в городе. Вы этому меня учили.

- Неожиданно! И интересно! Вы превзошли себя, Нано! Отлично! Змею им всем в глотки сто раз!

Глаза Иллано блеснули азартным огнём.

Анто, изумлённый, глядел в бездонную тьму. Там краснолицый Зоран чуть заметно и таинственно улыбался им. Иллано оглянулся:

- Понравилась твоя затея брату - Зорану. Если он, покровитель всех воинов, её одобрил - не видать им, дерьмоедам удачи. Она наша!

В голосе его слышались сразу и торжество и тихая, хорошо упрятанная, давняя ярость.

- глава 18 (19 ) -

Дэк изнемогал. Совещание в штабе, как всегда бессысленное и до головной боли скучное, тянулось уже больше двух часов. Он уже не знал, куда себя деть.

- Итак, кто за подготовку всенародного плебесцита? - спросил председательствующий. Над столом взметнулись в едином порыве шестнадцать рук.

- Принято единогласно, - подытожил председательствующий. Повестка на сегодня исчерпана. Все свободны, товарищи.

Цекисты с гомоном хлынули в соседний отсек - к курткам и пальто. Дэк уже третий раз приходил на заседание штаба, но слежки не замечал. Пора бы уже. Если всё правильно рассчитано, то сегодня за ним увяжется хвост.

Он оделся последним, пошёл прочь, мельком попрощавшись с Олу - потерянной, несчастной. Оказывается, у них с Учителем были какие-то особые отношения. В последний день восстания погиб ещё Могильщик, больше ничего внешне не изменилось в ЦК и штабе Сопротивления.

То же бессмысленное время провождение, те же пустопорожние заседания с разговорами ни о чём. Те же вопросы, не имеющие к происходящему никакого отношения. Всё по старому, будто и не было восстания, гибели десятков тысяч людей. Правда, пить товарищи из ЦК стали все. Видно, всё же мучили их совесть и сомнения, только никто не решался об этом заговорить вслух.

Он не заметил, как вышел из пыльного фойе института на улицу. Под сапогами заскрипел снег. День уже клонился к закату, толком не начавшись. Дэк пошёл по улице, и вдруг нечто, уже почти забытое, холодной волной прошло через него.

Их учили в школе чувствовать других людей. Наши эмоции - страх, ненависть, злоба, инстинкт охотника, любовь - подобно волнам, проносятся в мире людей. Если один человек что-то испытывает к другому, тот может это почувствовать. Наши эмоции можно засечь, классифицировать и измерить с помощью портативного локатора сверхтонких излучений, но локатор - это для простых смертных, прогрессор такие излучения чувств умеет зафиксировать и понять. Ему не нужен инструмент, он сам себе биолокатор.

"Шпик, нет двое. Опытные. Волна холодная, без злобы. Спокойно, внимательно смотрят."

Дэк прибавил шаг, но оба агента держали дистанцию. Не отпускали далеко, однако и не приближались слишком близко.

"Откосить не выйдет, придётся к бабам идти. К кому? Может к Птенчику? Нет, пожалуй, для начала к Инти - Наезднице."

ОД/УНН/N 007877/ 06

УНН N 124377

Дата: 10.01. 59

Время: 11. 22

Докладываю Вашему Высокопревосходительству:

Наблюдение за объектом N 00098/7 установлено 07.01.59 с 15.43 и снято 09.01.59 в 16. 21. На выполнении задания задействованы также агенты УНН N129462, УНН N130888, УНН N131763 (опердонесения прилагаются), других агентов, согласно Вашему указанию, не задействовалось.

Объект в 15.43 вышел из здания НИИ Земледелия. Передвигался пешком. Вёл себя естественно, слежки не обнаружил. Ни с кем в контакт не вступал. В 16.10 купил бутылку пива в магазине N10/2011 (ул. М. Унулото, д.137/01), там же её выпил. В 17.22 зашёл в д. 117/02, кв. 74 по Лесной улице. По данному адресу проживает некая Инти Моро Зенто, проститутка. По оперативной информации периодически объект ночует у неё. Утром, в 07.42 объект ушёл от И.М. Зенто. Пешком прошёл до Северного Вокзала, где находился до 12.51. Ни с кем в контакт не вступал. В 12.57 объект пришёл в ресторан "Северная харчевня", где пообедал, не вступая в контакт ни с кем. В 14.03 ушёл из ресторана, сел в 317-й автобус, доехал по Золотому Кольцу до остановки "Проспект Независимости", далее пешком пошёл по пр. Независимости до казино "Серебряный кубок", где был с 14.46 до 15.58, в казино играл по малому, ни с кем в контакт не вступал. В 15.58 ушёл из заведения. Пешком отправился в кинотеатр "Белый туман", посмотрел сеанс с 16.30 до 18.10 зашёл в метро на ст. "Сиреневая аллея" доехал до ст. "Северная" от - туда пешком дошёл до ул. Изобильная, в 19.27 зашёл в квартиру 59, дом. 36/1 по ул. Изобильная, где провёл ночь. По данному адресу проживает некая Кару Грамо Фонго - проститутка. В 08.04 вышел из квартиры...

Шеф откинулся в кресле, и потёр уставшие глаза.

"Ну, что там дальше?"

Он мельком пробежал глазами по тексту.

"Всё одно и тоже. Бабы, кабаки, кино, казино. Постоянного угла нет, ночует у девок, расходы большие, денег не хватает, политикой не интересуется, друзей, да и вообще каких-то контактов, у него нет. Солдафон. Ему приказывают - он делает. Пожалуй, подходит, да что там! Ещё как подходит! Жаль, что нельзя как следует за ним проследить - во-первых, может что-то почувствовать, во вторых зачем привлекать чьё-либо внимание, даже в узком кругу. Чем меньше информации, тем надёжней. Месяца через три можно будет начать..."

Он закрыл донесение, запер его в сейф и встал из-за стола. Тело от долгого сидения затекло, и он сладко потягивался, похрустывая суставами. На улице уже стемнело, рабочее время уже закончилось, но предстоял важный разговор с Гридо. Шеф прохаживался по огромному кабинету. Наконец, зазвонил телефон. Адъютант доложил о прибытии корпусного генерала Гридо. Шеф мельком взглянул на часы. Командующий штурмовой Гвардией был пунктуален.

Он приветствовал Гридо, стоя посреди своего кабинета.

"Уверенно себя чувствует, осенью неплохо себя показал, а в Огненном урочище подавленный меня провожал".

Разговор начался издалека:

-Зачем ты столько пленных в Пангунской операции взял?

-Не так много, как хотелось. Всего-то 1700 пленных и 3000 беженцев.

- Но можно же было их ликвидировать. Нет людей - нет проблем.

- К великой победе полагаются толпы пленных, и потом, зачем ты кормишь Мартагу, у него все они за полгода превратятся в лагерную пыль.

- Ну, не знаю, не знаю...

- И для этого ты меня вызвал?

- Значит, ты разговаривал с Иллано?

- Да... Не впрямую, конечно намекнул. К сожалению, он не согласился.

- Почему же к "сожалению"? Этот генерал Иллано благоразумный человек, нельзя соглашаться сразу. Через две недели ещё раз отправляйся к нему. Доноса на тебя до сих пор нет, значит и второй раз он никому ничего не скажет.

- Значит впрямую?

- Cначала намекни. Он, понятно, попробует уклониться, тогда впрямую.

- Денег сколько предлагать?

- Начинай с двадцати миллионов и не стесняйся прибавлять.

- Предельная сумма?

- Её нет. Tак ему и скажи...

- Значит, если я его уломаю, надо, чтоб он начинал подготовку к акции. В первую очередь подбирал верных офицеров. В таком деле один дерьмоед может всё погубить.

- Но только людей... Всё остальное - за две недели - максимум.

- И что же она сказала?

Иван, прищурившись, чтоб не промахнуться, наливал по фужерам "Рубиновое".

- С кем хочешь спи, только потом живой приходи.

- Обиделась?

- Нет, расстроилась.

- Я же говорил - здесь бабы нам, мерзавцам, многое прощают.

Они залпом, по-русски, осушили фужеры. На душе у Святослава скребли кошки. Ивану, хотя не он гулял от своей женщины, было тоже не по себе, но напиться до скотского состояния не получалось. Сказывалась фундаментальная подготовка КОМКОНА. Очень даже фундаментальная, могли бы и попроще обойтись - эх... Зла не хватает!

Ларченко трезвым колючим взглядом исподлобья уставился на него.

- А ведь ты, Слава, не только из-за этого ко мне припёрся. И я тебя ждал. У нас с тобой полный психологический контакт.

Он откинулся на стуле.

- О чём ты хотел поговорить?

- Зачем нам всё это? Ну, не нам, а Земле... Всё есть. Всего в достатке, а нас несёт нелёгкая... По всей галактике в самое пекло лезем. Что нашу цивилизацию тянет?

- У тебя это какая операция?

- Первая.

- У меня четвёртая. Первый раз на два года забросили. Ох, и покуролесил я там! Столько всего было... И вдруг говорят:

- Всё касатик, Приехали. По домам пора. Ощущение было - будто меня из того мира с мясом выдрали... Потом уже по другому всё воспринимал, да и недолгие были те задания - полгода, год. Сюда забросили, тоже думали не на долго. За год рассчитывали управиться. А я здесь уже девять с лишним лет. И улетать, ох как не хочется.

Иван тяжело вздохнул. Посмотрел на него, в глазах сверкнула хитринка.

- Сам то ты, Слава, как думаешь?

- Поначалу-то всё как положено. Приключения... на то самое место. Подвиги, там, всякие, ну, понятное дело - слава, почести... Но и другое было. С самого начала было. Глубоко запрятанное, дремавшее. Я только сейчас понимаю. Представь себе: ты на бережку сидишь и видишь - свалился в воду кто-то, тонет, на помощь зовёт. А ты плавать умеешь, но сидишь. Тебе дела до него нет никакого. Утонет - плевать. Нельзя так. Все наши успехи, все достижения ничего не стоят, если мы сострадание потеряем. Не должно такого быть! Видим же, нужна помощь. Значит, обязаны помочь. Чтобы там про нас не говорили стерильные гуманисты-дерьмоеды!

Иван чуть заметно улыбнулся одними уголками губ.

- Думаешь, не прав я? Глупости, пережиток нездорового энтузиазма.

- Нет, Слава, не думаю.

Он налил ещё вина в фужеры.

- Не один ты через это чувство прошёл. Правильно всё, только не всё. Есть и ещё причина. Поглубже, посложней. И её гнилые гуманисты - невмешатели вообще не воспринимают. Мне кажется, даже боятся. Даже упоминания. Мы здесь, конечно, коммунары. Сирым да убогим помогаем на свои дурные головы и седалища. Это гуманисты, гуманоиды, немочь тараканья признают, хотя морды воротят от нас - дерьмо, понимаешь. Кровищи, грязи - то - по колено! Но нужно это всё не только тем, кому помогают, но и тем, кто помогает. Земная цивилизация в прогрессорской миссии нуждается не меньше. Вроде, нам это ни к чему, прямой выгоды нет, однако... Были цивилизации и посильней нашей и продвинулись много дальше. Чего к примеру Иллириане стоили! И где они сейчас? Нету их. Сгинули. Наши-то космоархеологи головы ломают - в чём дело? Почему погибла такая развитая цивилизация?

- Слышал я про них, когда на переподготовке был. Дискурсия тогда зашла в тупик.

- Никаких тайн. Социальный кризис. Они же уничтожили друг дружку.

- На том уровне развития? Но чем выше научно-технический прогресс цивилизации, тем выше социальная организация её общества. Иначе она может погибнуть!

- Вот именно, Слава! Не выживет... И они не единственные, кто сам себя сожрал. Значит, в недрах любой цивилизации живёт ген саморазрушения, даже в самой высокоорганизованной. Чтобы она могла дальше развиваться и жить, нужно противоядие. Мы - это противоядие, Слава. Мы - институт микробиологии. Социально-исторической микробиологии. Ищем коричневую чуму, моровую язву алчности, проказу всевластья. Трудимся над вакцинами. КОМКОН не только меч, мы Слава, ещё и щит нашей цивилизации. И кипеть этой битве от веку.

- Битва в пути?

- Да!

Святослав посмотрел в обрамлённое морозными узорами окно. На них смотрел Зоран. Иван повернулся к окну. Морщины на его лице разгладились. Он мечтательно улыбался:

- Вот и Зоран - дружок с нами согласный. Посмотри на него.

- Улыбается. Я его таким один раз видел.

- А мне вот не приходилось. Говорят, кому Зоран улыбнулся, в огне не сгореть - в воде не утонуть, и удача будет. Зоран покровительствует самым отчаянным и храбрым. Тем, кто за самые безнадёжные дела берется. Выходит, приглянулись мы Зорану.

- Так выпьем втроём!

- глава 20 (21) -

Большой Друг, пристально глядя ему в глаза, сел на жёсткий стул, хотя он предложил ему мягкое, удобное кресло. Видно, почувствовал - сегодняшний разговор очень важен. Наверное, даже решающий, потому и заговорил о серьёзном первый:

- Вы давно не интересовались... ээ ... оперативными вопросами, из этого можно предположить, что сейчас разговор пойдёт о самом главном.

- Да, Друг Мой, время пришло, я навёл дополнительные справки о лейтенанте Рельо и убедился - для нашего дела он подходит больше всего.

- Значит, завтра.

- Да.

- Начну я разговор с судеб страны и той миссии, которая ему поручена, однако, полагаю, согласия завтра не будет. Для него это неожиданно. Чем мне подкрепить свои аргументы?

- Деньги, Друг Мой, ему их не хватает, он ведь каждый раз ночует с разными девицами, далеко не каждая готова провести с ним ночь в кредит. Не чужд он и казино, да и азартных игр.

- Неужели?

- Сведения абсолютно точные, уверяю вас.

- Надеюсь, ваши подчинённые были не слишком назойливы.

- Естественно.

- Значит деньги. Вопрос - сколько?

- Я в деньгах вас не ограничиваю. Называйте любую сумму.

- А если он запросит миллион?

- Прекрасно! Хоть три!

- Вы работаете с большим размахом.

- Операция предстоит грандиозная, в ней будут задействованы десятки тысяч людей, в том числе и члены вашего штаба и ЦК...

- Как? Вы об этом не говорили.

- Без горького лекарства нет излечения, Друг Мой! И потом, они не отправятся в моё ведомство. К тому моменту, по крайней мере, часть зданий на Имперском холме будет у меня... нет... У нас под контролем. Требуется обратиться к нации. Без ваших коллег не обойтись.

На лице Большого Друга проступили пунцовые пятна, по лбу и вискам катился крупный пот. Он не мог скрыть смятения.

- Но как же люди? Охрана, персонал, что будет с ними?

- Будем надеяться на благополучное развитие событий.

Шеф налил ему в бокал вина. Он не сразу справился с волнением. Напряжённая пауза растянулась минуты на две, наконец Большой Друг овладел собой:

- Как скоро вы собираетесь получить ответ?

- Примерно через месяц - полтора. Нужно же ещё подготовить его к встрече со мной, естественно, на нейтральной площадке, как эта. Так наш молодой друг легче воспримет произошедшее. Всё же это большое потрясение для него.

- Может, не стоит?

- Друг Мой, уверяю вас, такое дело на самотёк пускать нельзя. Вы такой работой не занимались и не сможете эффективно справиться с этой частью... ээ, как бы правильно сказать... нашего совместного проекта.

Большой Друг изрядно удивился.

- Однако...

- Поверьте, в этом проекте задействовано не так много людей как вам кажется. Вернее не многие знают, что же именно делают. Если всё сложится благополучно, исполнители на разных уровнях будут потрясены, но изменения их устраивают, каждый получит ту или иную пользу от предстоящего.

- Пожалуй, вы правы, но тогда это событие войдёт в мировую историю как самый неожиданный поворот страны...ээ... на новый путь.

Теперь Большой Друг чувствовал себя явно увереннее.

- Хорошо, я сделаю всё, как мы договорились, но встречаться придётся значительно чаще.

- Прекрасно, Друг Мой!

Шеф испытывал небывалый подъём. Не скрывая торжество, он залпом выпил фужер вина.

- За наш успех!

- За успех.

Поднял свой фужер Большой Друг.

- Когда следующая встреча?

- Послезавтра.

- Я должен быть в курсе событий, теперь мы переходим на экстренный режим работы.

Это заседание штаба затянулось. За три часа не успели обсудить, и Директор предложил объявить перерыв на двадцать минут. Люди с гомоном разбрелись, кто-то пошёл в парк. Дэк тоже побрёл за остальными в парк. Ему с самого утра было как -то не по себе. Что-то неопределённое, тревожное беспокоило его, и с каждым часом беспокойство росло. Что то должно случиться сегодня. Он привык доверять своей интуиции и потому ждал того неопределённого, бесцельно слоняясь по запущенному парку. Рядом бродили, курили и переговаривались цекисты. Одни курили другие, наоборот, наслаждались свежим воздухом. Среди деревьев бродил и Директор. Дэк и не заметил как генсек подошёл к нему и непринуждённо заговорил:

- Восемь месяцев вы, товарищ Рельо в ЦК, а я Вас до сих пор не понял.

"Я тебя тоже. К чему ты клонишь?"

Неприятный холодок пробежал по спине.

- Дык, я того, не шибко грамотный, даже офицерских курсов - и то три месяца.

- Образование - дело наживное, ещё выучитесь. Зато вы заслуженный, бесстрашный боец революции.

- Ну так! А как же. Уж это-то мы могем!

Он уводил его глубже в парк, но так, чтобы не исчезать совсем с глаз и остальных. И Дэку это не нравилось. Ощущение тревоги и чего-то страшного росло.

- Наверное, у вас непростая жизнь. Нелегальное положение требует средств. Я ведь это не по наслышке знаю...

- Врать не стану, товарищ Директор. Не хватает их, средствов -то не хватает. С хлеба, можно сказать, на воду перебиваюсь.

"Неужели денег даст? Восемь месяцев не заботило его, на какие шиши товарищ Стойкий живёт, а тут вдруг приспичило. Гуманизм, змею тебе в глотку, прорезался. Приступ непреодолимой щедрости!"

Директор между делом вынул из кармана пиджака толстую пачку купюр и протянул её Дэку.

- Берите, на текущие расходы.

- Вроде как неудобно. Мы, ить, так, мелкая сошка.

- Берите, не стесняйтесь - партия должна заботится о своих членах.

Он сунул пачку в карман кителя. Удивления на лице изображать не пришлось, он подумал, чего же теперь ждать?

Следующие десять минут Директор прощупывал его всё более откровенно, однако, та фраза, что он восемь месяцев назад впервые услышал от Генерала на мысочке в Хрустальном плоскогорье, резанула сердце.

- Только вы, товарищ Рельо, можете спасти страну и революцию от этих двух маньяков - Генерала и Инженера, - только вы!

Солнце почернело, день сменился ночью. На доли секунды ему почудилось как стаи воронья, с чудовищным гвалтом взлетают с черепов, холмами заполнявших пространство меж мёртвых коряг и пустых стволов. Страшное видение ада, сверкнув в сознании на мгновенье, исчезло. Солнце, весеннее, яркое, ласковое, светило. Не вороньё каркало, а птички - воробушки щебетали.

"Слово в слово повторил," - промелькнуло в голове. И прикидываться не потребовалось. "испугался, ещё как испугался. Страшней всего то, что он слово в слово фразу повторил. Но я же про него не думал... Не его подозревал! Кого угодно - только не генсека. Как же так?!"

Мысли вихрем проносились в сознании и улетали прочь. Он никак не мог справиться со смятением.

- Гляжу, вы, товарищ Рельо сильно взволнованы.

Директор смотрел внимательно, без тени обычной иронии, в тоже время спокойно, видно, ждал такой реакции.

- Да уж! Поди, не каждый день такое говорят. Не знаю, прям, чего ответить. Растерялся я! Совсем значит.

Он смахнул холодный пот с лица.

- Не спешите с ответом, подумайте. Мы ещё вернёмся к этому разговору потом.

По отечески говорил ему Директор, взяв под локоть и увлекая ко входу в бомбоубежище. Перерыв заканчивался, и люди нехотя потянулись ко входу в бомбоубежище. Остаток заседания - полтора часа - Дэк приходил в себя.

Директор на него даже не взглянул, будто они о погоде болтали. Едва заседание окончилось, ноги сами понесли Дэка к дяде Яндо. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не спеша, ни в коем случае не первым, покинуть институт.

Никогда ещё он так чутко не прислушивался к себе. Но нет, на этот раз хвоста не было.

-"Благодарение Святому Нано! Никого. Контрольный час по городу - час и к Столяру - за экстренной связью с Генералом и Инженером! Потом, не задерживаясь, к Рахо. Нужен экстренный сеанс с Землёй. Срочно нужен!"

Инженер и Генерал изумлённо переглянулись. Наступила долгая пауза. Они оба долго сидели, молча глядя в пол. Наконец Инженер с трудом выдавил из себя:

- Вот, значит, кто нас все последние годы сдаёт. Честно говоря, я и не думал даже об этом. Думал, что кто-то другой.

Генерал, будто пытаясь избавиться от мрачных мыслей, тяжело вздохнув, встряхнул головой.

- Чего уж там! Зато теперь мы знаем всё. План наш вступает в действие - операция "Далёкий гром" начинается.

Он бросил на Дэка колючий взгляд.

- За тобой сейчас не было хвоста?

- Нет. Ручаюсь.

- Хорошо. Значит Упырь не хочет посвящать в свои планы даже самых доверенных людей. Готовься, Дэк, скоро ты с ним встретишься. Очень скоро. Он лично будет ставить тебе задачу на нашу ликвидацию. У тебя помимо тех двоих ребят, есть ещё кто в столице?

- Да, есть один человек.

- Не хотелось мне, но придётся привлечь в эту операцию Волка, он у нас связной на эстафете, - печально сказал Инженер.

- Может, не стоит? Молодой ещё. Ино опытный солдат, ему всё ни почём, а мальчишка наверняка погибнет, - возразил Дэк.

- Нужна пятёрка для нашей ликвидации. Нельзя допустить в неё людей Упыря. Так что придётся взять грех на душу. Может, Толо выживет, - извиняющим тоном ответил Генерал.

- Как я вас убивать буду?

- Он даст тебе штурмовой пулёмёт Тип 891, скорей всего производство уже налажено. Боеприпасы, разрывные, отравленные, - рассеяно ответил Генерал.

- Да, чтоб с гарантией, без неожиданностей, - добавил Инженер.

- Значит мне потребуются холостые патроны.

- Они уже подготовлены.

- Нужно, чтобы пули разрывали тела...

- И это Дэк, готово. На Центральной киностудии нашли подходящие средства.

- Где я вас... Ну, это, того...

- Прикидываем сейчас варианты. Место надо подготовить, людей. Чтобы свидетели образовались.

- И акции ответного гнева, чтоб никаких сомнений. Упырь должен удостовериться в нашей смерти, - говорил Инженер, пытаясь разлепить покрасневшие от недосыпания глаза.

- У тебя, Дэк, недели две - три, потом Директор спросит тебя снова. Проси денег, тяни с ответом.

- Он дал мне сегодня двадцать тысяч. На мелкие расходы. Дэк протянул им пачку денег. Инженер, усмехаясь, перебрал купюры.

- А номера - то одной серии, цифры одна за другой идут.

- Жадничай, Дэк, не стесняйся, Упырь на заговор денег не пожалеет. Рельо должен быть жадным.

Задумчиво сказал Генерал, --> протягивая ему деньги[Author:пђ.п»] .

- Переходим на экстренный режим связи, встречаемся послезавтра.

- Людей когда собирать? - спросил Дэк.

- Завтра. Волка ребятам представишь чуть позже.

Давно они этого ждали, а всё равно опешили. Экселенц замер с поднятым бокалом вина. Координатор уронил серебряную ложечку в чашку с чаем. Немая сцена продолжалась почти минуту. Наконец начальство обрело дар речи и, разозлённое конфузом, принялось метать громы и молнии.

- Хвост был?

- Нет.

- Точно проверил?

- Не хуже других учён. Обижаете, Экселенц.

-- Поговори мне ещё, немочь тараканья! Зла не хватает! Распустились! Совсем от рук отбились, - свирепствовал Экселенц.

- Погодите, мне ещё, негодники, дождётесь у нас! Ууу я вас!!! - злобно сверкая гневными очами поддакивал ему Координатор, взбалтывая ложечкой чай в чашке. Ларченко, отвернувшись вполоборота, трясся в беззвучном смехе, прикрыв пол-лица кулаком. Наконец, запал желчи и электричества у начальства иссяк и оно сменило гнев на милость.

- Если хвоста не было, значит о заговоре знают Упырь, Гридо, Директор. Остальные в тёмную работают. Это хорошо. Такой расклад ситуации даёт и теневому Сопротивлению и нам широкое поле действий.

- Бедный Упырь даже не представляет трагизм своего положения, при том, что делает он всё правильно. Чем меньше у рядовых исполнителей информации - тем надёжней главе заговора, - резюмировал Координатор.

- Генерал и Инженер его переиграли стратегически. Он думает, что подготовил им капкан а сам суетится на сковородке, посоленный и поперчённый, - саркастически заметил Ларченко.

- Сколько человек в покушении на себя они задействуют? - уточнил Экселенц.

- В моей группе ещё четверо, но будут ещё сопровождающие. Утаскивать их с улицы "истекающих" кровью, будут свидетели, фотограф. Сколько всего точно я не знаю.

- Впечатляет, - уважительно кивнул головой Координатор, - но есть такая опасность - Упырь попытается убрать тебя после акции.

- Не думаю. Ему нужно избавиться от Паука. Желательно, чтобы его ликвидировали люди Подполья. Рельо как раз такой человек, - возразил Экселенц.

- Зачем такие сложности? - упирался Координатор.

- Никаких сложностей. Кроме того, это не дворцовый переворот в чистом виде. Упырь хочет не только власти. С помощью Директора он хочет вырваться из социально-политического тупика.

- Разве можно так вырваться из социального кризиса?! - возмутился Фёдор Емельянович.

- Гибель лидеров теневого Сопротивления на некоторое время ослабит его, Директор давно под контролем Упыря. Так что на год этого хватит, - возразил Ларченко.

- А что потом?

- Потом - суп с котом... Не понимают они причин происходящих событий. Любой из них уверен - надо только расправиться с недовольными, с главарями в первую очередь, и всё в порядке. Можно дальше наслаждаться жизнью, - Иван устало тёр глаза.

- Генерал уверен, Упырь пойдёт на прямой контакт со мной. Значит, и ликвидацию Паука он поручит мне. Уже потом меня можно будет ликвидировать.

- Ну что же. Всё за сегодня не обсудим. Приказываю:

Переходим на особый режим связи. Сеансы через двое суток. После твоего согласия - ежедневно. Товарищу Ларченко готовить военную резидентуру к новому этапу. Наши люди, как минимум, должны удержаться на своих постах, значит, они активно помогают восставшим. За институтом земледелия установить наблюдение.

- У него людей не хватит, - вставил Координатор.

- Пересмотреть все программы, перераспределить личный состав в пользу военного координатора. Мы должны знать, что происходит там. Святослав, на следующее заседание приходи с закладками.

- Но нам не хватит...

- Доставить экстренно. Святославу со следующего заседания иметь при себе кристалл экстренной связи. Всё, товарищи. Совещание закончено, - подвёл черту Экселенц.

- До встречи послезавтра. Время сеанса по вашим условиям. Мы в КОМКОНе всё время в готовности. До свидания, хлопцы...

Провожая его утром в штаб, Дана всё поняла. Дэк ей ничего не говорил, но она как-то всё узнала. Так бывает, когда люди очень близки друг другу. Протягивая ему фуражку, она глядела ему в глаза с нескрываемым ужасом.

- Вернёшься сегодня?

- Да.

- Когда?

- Скоро, на днях.

- Как это будет?

- Чего бы тебе не сказали - не верь. Через несколько дней этот кошмар закончится... Все последние годы ты была мне опорой... Твоя... Твоя роль в том что произойдёт огромна. Наверное, если бы не ты, Дана, я бы не смог...

- Если жив будешь, вернёшься?

Он обнял её, заглянул в глаза:

- Если пустишь, - и страстно, будто в последний раз, поцеловал, а потом поспешно вышел за дверь. Нельзя расслабляться в такой день.

Поднимаясь по ступенькам в Институт, Дэк ощутил присутствие других резидентов КОМКОНа, наблюдавших за ним... И двоих уже знакомых шпиков контрразведки.

- Ну того, эта... Согласный я. За четыре мильона, не меньше.

На лице Директора явно читалось облегчение.

- Прекрасно.

- А деньги?

- Ну не потащу же я эти миллионы сюда, на заседание штаба. Всё сразу вы, Алту, естественно, не получите, но даже задаток - слишком большая сумма. Деньги будут завтра. В десять тридцать будьте в сквере у станции метро "Имперская", оттуда пойдём за деньгами.

На конспиративной квартире Упырь, как и предполагал Генерал, дал ему пулемёт "Тип. 891", два магазина разрывных патронов и полтора миллиона задатка - для него и ещё четверых "надёжных" ребят.

Предложение принято...

- Глава 20 (21) -

Говорят - Темней всего перед рассветом. Дэк знал эту поговорку, но понял её истинный смысл только в эти дни. Разумом он понимал: Конец двадцатилетнему кошмару уже близок. Ещё немного - и страна вырвется из лабиринта, по которому брела раз за разом все эти годы. Но как же тяжко было жить эти дни!

Все спешили. Всем хотелось развязки. Не прошло и трёх дней после встречи с Упырём, а Инженер уже назвал ему место, где они с Генералом "назначили" Дэку - Алту "экстренное" совещание. Только сутки потребовались Упырю, чтобы сказать Дэку, вальяжно улыбаясь и сгорая от нетерпения:

- Пора, мой друг. Послезавтра или никогда!

Весь следующий день ушёл у Теневого Сопротивления на последние приготовления и даже тренировку.

Наконец пришло утро этого дня. Он провёл его на конспиративной квартире, перебирая и проверяя оружие: пулемёт и два пистолета, магазины и диски с патронами, в особенности диск с холостыми патронами. Рядом чистили свои автоматы его бойцы. Удо - Патрон, Снайпер, Ино и Толо-Волк. Последние два часа время тянулось медленно, будто вишнёвый сироп. Они совсем извелись. Стрелки на часах кое-как добрались до полудня. Дэк встал, надел на плечо сумку с пулемётом. Сверху набросил форменный плащ - дождевик.

- Всё, ребята. Пора, - на него глядели четыре пары покрасневших, от волнения и бессонницы, горячечных глаз. Он проверил в последний раз патроны в магазинах их автоматов.

"Кажется, всё в порядке. Холостые ".

Они спустились по лестнице вниз, сели в видавшую виды легковушку. Через девять минут добрались до улицы Патронной и, оставив машину, дворами пошли на позицию. Дэк с облегчением чувствовал вокруг присутствие своих товарищей - и подпольщиков и агентов КОМКОНа. Вперемешку с тёплой волной надежды через него шла недобрая, холодная волна. Окрестности кишели агентами контрразведки.

Преодолев два утопавших в молодой зелени двора, они вошли с чёрного хода в подъезд старого четырёхэтажного дома. Из него им предстояло расстрелять Генерала и Инженера. До их появления оставалось пять минут. Он жестом приказал Снайперу проверить подъезд. Тот вернулся через полторы минуты и коротким кивком показал - всё в порядке. Людей в квартирах на первом этаже не было. Кто уехал, кто на работе. Напряжение росло, а время текло всё медленней.

Дэк увидел в грязном стекле подъездной двери Генерала, Инженера и семерых человек из группы прикрытия. Рядом, с трудом проглотил слюну Снайпер. Они приближались к подъезду такого же дома на противоположной стороне улицы.

Телохранитель остановился перед подъездом, осматривая улицу. Его взгляд упёрся в Дэка.

Генерал подошёл к двери.

"Пора"

Время сжалось.

-- Огонь! - прохрипел Дэк, выхватывая из сумки пулемёт и открывая плечом дверь.

Остальные медленно рванулись за ним. Телохранители и Инженер поворачивали к ним головы. Пулемёт задрожал в его руках. Он видел, как вырывалось пламя на срезе ствола, как медленно вылетали из затвора стреляные гильзы.

Генерал облегчённо улыбнулся, не спеша сжал кулак, и у него на груди выросли один за другим пять красных бутонов. Как положено, от плеча к пояснице мундир его разрывали "попадания" пуль. Из ран хлестала "кровь", забрызгивая стену дома. Генерал медленно, раскинув руки, упал на асфальт. Кровавые бутоны начали разрывать грудь Инженеру. Телохранители медленно выхватывали из - под плащей автоматы. Инженер тоже упал. Автоматные очереди вспороли штукатурку над их головами. Они в ответ продолжали опустошать магазины холостых патронов. Телохранители подхватили Генерала и Инженера и плавно, нестерпимо медленно, поволокли их в подъезд.

"Ну наконец-то! Теперь всё!"

Из окон третьего этажа по ним начал стрелять холостыми ещё один подпольщик. По нему ударила очередь, откуда-то с чердака, ударил автомат оперативника контрразведки.

Один из телохранителей завалился на мостовую с тремя "попаданиями" в груди. Холостые патроны кончились, и они лупили по стене дома боевыми, оставляя недостающие следы боя. "Убитого" уволокли в подъезд. Патронная улица тем временем превратилась в поле боя. Группы поддержки и прикрытия Сопротивления и Контрразведки остервенело стреляли друг по другу. Подпольщик, стрелявший из окна третьего этажа, упал, прошитый уже настоящей очередью. Где-то рядом взорвалась граната, дико заорал раненый. С чердака рядом с их подъездом на асфальт рухнул оперативник.

- Отходим! - крикнул Дэк. Волк, Ино, Снайпер, Удо, чётко, по очереди бросились в подъезд, он прикрывал отход. Потом они бежали через дворы прочь, до закоулка, в котором их ждал лимузин Упыря. Едва Дэк успел захлопнуть дверцу, машина рванула с места.

Время разжалось.

Они хрипло дышали, утирали потные лица и изумлённо смотрели на Упыря, сидевшего рядом с шофёром. Тот вопросительно взглянул на Дэка.

- Готово. Убиты оба.

Упырь коротко кивнул. Машина стремительно шла на другой конец города. Через пятнадцать минут они поднялись в квартиру на третьем этаже восьмиэтажной глыбы в имперском стиле. Агент, дежуривший в ней, коротко щёлкнул каблуками перед Упырём. Он сразу начал звонить, отдавая кому-то распоряжения, между делом бросив им:

- Располагайтесь, ни в чём себе не отказывайте.

Какое-то время они отходили от боя, постепенно успокаиваясь. Прошло ещё минут тридцать, не больше, в квартиру вошёл агент, передал Упырю большой конверт. Он, явно волнуясь, достал пачку ещё липких фотографий. На них были запечатлены эпизоды покушения - Генерала и Инженера прошивают пули, они на окровавленом асфальте, их затаскивают в подъезд.

Просмотрев фотографии, Упырь облегчённо вздохнул и широким жестом, веером, будто колоду козырей, разложил их на столе и торжествующе произнёс:

- Ну что же, друзья мои! Дело сделано!

- Глава 21(22) -

События развивались строго по плану. Не прошло и часа после схватки на Патронной улице, а теневое сопротивление атаковало первый полицейский участок, потом ещё один. Упырь ободрённый докладами подчинённых засобирался уходить.

- А деньги? - спросил Удо изображая на лице беспокойство.

- Да, Когда деньги? Обещали - после акции! - поддержал его Уно.

- Ах, да! - сделал удивлённые глаза Упырь. Прошу!

Он завел в соседнюю комнату, открыл шкаф и начал передавать им чемоданчики.

- Ставьте на стол. Приступили.

Упырь раскрыл первый чемодан, туго, под завязку, набитый купюрами.

- Это вам, - он протянул чемодан Дэку.

- А это вам, - Упырь по очереди открывал и вручал чемоданчики остальным - Всё, как договаривались.

Никогда ещё они в руках таких денег не держали, кроме Дэка, естественно.

- Теперь можете поставить обратно.

- Это зачем?

- Есть ещё одно дело - Паук.

- Дык, эта...

- Ну не с чемоданами же вы к нему пойдёте.

- Когда?

- Всё уже завертелось. Через четыре часа выступает 800-я бригада, ещё через часа два - три, может, чуть позже, придёт ваш черед, а пока отдыхайте, пейте ешьте, холодильник полон. По телевизору вы всё увидите.

- Где мы Вас увидим? - вступил в разговор Дэк.

- Уже во дворце. До встречи.

Они остались в просторной квартире вместе с одним единственным агентом охранки. Кто-то включил телевизор. Перепуганные Дикторы сообщали о нападениях на полицейские участки. Ближе к вечеру подпольщики даже выпустили три ракеты по комплексу контрразведки. Спектакль с борьбой за власть после "гибели" вождей теневого сопротивления продолжался. Сначала по городу разбрасывались листовки с заявлением Молчуна, заявившего, что после трагической гибели Генерала и его зама Инженера он, Молчун берёт на себя бремя командования Теневым Сопротивлением. Не прошло и трёх часов, как смазливая коментаторша, стреляя бесстыжими глазками в обалдевших телезрителей, радостно сообщила, что появились противоположные листовки, в которых Хромой сообщал о гибели Генерала и Инженера, павших от руки предателей, и клеймил Молчуна, проявившего в такой трагический час безответственность, если не сказать больше, и провозглашал себя следующим и, следовательно, старшим над Теневым Сопротивлением. Упырь был, видимо, доволен происходящим настолько, что позвонил агенту, и торжествуя, кричал в трубку:

- Ну, кто был прав?

Агент послушно щёлкнул каблуками и подобострастно подтвердил:

- Cовершенно верно Ваше Высокопревосходительство!

Видно, этот человек был посвящён во все детали плана Упыря. Один из нескольких... Дэк с некоторым удивлением почувствовал нечто хорошо знакомое. От этого человека не исходило ни холода, ни злобы, наоборот - волна излучения была тёплой, и что совсем смущало, какой-то знакомой. Он уже не знал, чего подумать, но агент, улучив момент, бросил невзначай странную фразу на очередное телесообщение:

- Удачно переворот развивается, Шефу ветер в паруса дует...

Его будто током пронзило. Человек сказал ему пароль на случай, если резиденты КОМКОНа не знают друг друга. На самый крайний случай...

Пароль - Парус.

Они как бы между делом зашли на кухню.

Дэк показал рукой на стены и свои ушли.

- Нет, - отрицательно покачал головой резидент, - я всё заблокировал.

- Меня... - было начал Дэк.

Он прервал его, заговорив по - русски:

- Знаю, Слава, знаю. А меня, Злат. Злат Ерёмин, а здесь ротмистр Нолту, Нандо Нолту.

Он саркастически улыбнулся:

- Шеф правда сулил полковника... Но это вряд ли. Замысел Генерала осуществляется ещё более успешно.

- Ты предупредить хотел?

Перешёл на местный язык Дэк.

- Он вас сначала отравить хотел. Даже деньги думал отравой посыпать, да я отговорил. Сказал - плохие будут бойцы. Вас попробуют убить после того, как вы ликвидируете Паука. Капитан Дембу Абреу, командир отдельной 868-й спецроты штурмовой гвардии. Шеф пошлёт вас вместе в президентский сектор. Когда вы закончите...

- Кто ещё знает?

- Экселенц, Рахо, Координатор.

- А здесь?

- Только я, в общих чертах ситуацией владеют Гридо и Директор, но и для них Упырь приготовил кое-какие сюрпризы, Из членов ЦК он оставит только тех, кто согласится...

- Где они будут?

- В президентском дворце, сектор 42. Там мощный, автономный телерадиоузел, можно на всю страну в эфир выйти.

- Значит, через полчаса начнётся штурм Дворца?

- Позже. У Паука 177-я бригада и 701-й батальон в личном подчинении, так что Гридо придётся повозиться несколько часов, вот штаб Сопротивления и ЦК партии в институте Земледелия возьмут через час.

Нолту показал на холодильник.

- Поешьте, вам надо подкрепиться перед боем.

- А с тобой что?

- Не знаю.

- У тебя личный номер какой?

- ГАУ N 0126119.

Дэк пошёл с Нолту обратно в комнату.

- Знакомьтесь ребята, это ротмистр контрразведки Нандо Нолту. Запомните личный номер ГАУN 0126119. Если кто живой останется, поспособствуйте.

- А как же...

- Прослушку он заблокировал. Уно, иди на кухню, собери нам поесть на шестерых.

Они ещё жевали бутерброды, когда с улицы послышался знакомый рёв двигателей и лязг гусениц. Шла колонна войск. Пять танков, шесть броневиков, десяток бэтээров и полсотни грузовиков.

- Началось, - мрачно улыбнувшись, прохрипел Снайпер.

Минут через сорок где-то у Золотого Кольца они услышали знакомый гул. Завязался бой. Ещё через сорок минут та же смазливая коментаторша, радостно стреляя глазками, сообщила, что силы безопасности нашли и захватили главное гнездо Сопротивления. Схвачены все члены официального штаба и ЦК, включая Директора. Тем временем редкие пока взрывы бухали уже не только в центре, они слышали перестрелки в разных районах города. Их от боёв отделяли три-четыре километра. По телевизору пошли сюжеты с горящими автомобилями и трупами гвардейцев, разбросанными на асфальте и в скверах. Дикторы, теперь уже не злорадные, а перепуганные, буровили что - то невразумительное о перестрелках, перемещении бронеколонн гвардии.

- Не глушат. Всё пошло в разнос, сейчас не до телевидения, - констатировал Нолту.

- Значит, и нам скоро в бой, - взволнованно заметил Толо.

- Не так скоро. Пока 800-я и 204-я бригады захватят правительственный район и хотя бы половину дворца, мы Упырю не понадобимся, - возразил ему Удо.

От взрывов в квартире беспрерывно звенели стёкла, гул боёв перекрыл все другие звуки. В темнеющее, вечернее небо поднимались столбы дыма. Побелевшие, как штукатурка, дикторы весь вечер и ночь растерянно сообщали о новых столкновениях, о штурме Дворца Правительства. На широком цветном экране телевизора перед ними разворачивались сцены боёв.

Огромное, на целый квартал, десятиэтажное здание Дворца Правительства горело в нескольких местах. По нему стреляли танки, осыпали трассерами стремительно проносившиеся по сопредельным скверам набережной броневики. К нему, прячась крались сотни гвардейцев. Вся площадь перед Дворцом была усеяна трупами и горящими машинами. Среди дорогих чёрных лимузинов горели чадными кострами танк и броневик.

"Увяз," - с холодным злорадством подумал Дэк.

Комментатору из Дворца и окрестных домов звонили перепуганные, обезумевшие под огнём люди. В крик кричали о сотнях трупов, о гибели трёх вице-премьеров. Одного из них разорвало в клочья прямо в конференц-зале, на глазах сотен журналистов, опрометчиво съехавшихся на экстренную пресс-конференцию. Как раз в тот момент, когда бедняга вещал "де обстановка под контролем правительства и президента."

Тем временем штурмовые группы гвардейцев со всех сторон начали врываться внутрь Дворца через проломы в стенах, по гигантской, метров сто в длину и высотой до второго этажа, лестнице парадного подъезда. Сотни солдат, прячась за танками, достигали лестницы и с диким криком бежали по ней под пулемётным огнём, перепрыгивая через мёртвые тела, уворачиваясь от катившихся вниз по ступеням раненых. Танки и броневики подобрались ещё ближе. Постепенно стрельба на площади начала стихать. Бой внутри здания угасал.

Картинка на экране сменилась и уже совсем обалдевший от происходящего комментатор разговаривал с таким же обалдевшим от ужаса и непонимания известным политологом Модо, пытаясь понять, что происходит. Ему подсунули бумагу. В ней сообщалось о начале восстания в Аркане и под Пангуной. Комментатор и политолог поперхнулись, расстерянно посмотрели друг на дружку и честно признались телезрителям:

- Ничего не понимаем, нам только остаётся следить за развитием событий, анализировать их будем позже.

Тем временем пошёл первый репортаж о бое у подножия президентского холма. Репортёр в каске впервые назвал Паука экс-президентом.

- Всё, теперь наш черёд, - подвёл итог Уно.

Нолту чем-то громыхал в кладовке. Он зашёл в комнату сразу после слов Уно. Дэк с удивлением увидел у него в руках пять бронежилетов скрытого ношения - местную новинку о которой он только слышал.

- Берите, ребята. Больше ничем вам помочь не могу.

Едва они надели их под гимнастёрки - зазвонил телефон.

Нолту поднял трубку, сказал в ответ на чью-то короткую фразу:

- Понял, - повернулся к ним - Машина будет через десять минут.

Упырь ждал их на первом этаже фойе южного входа, под баллюстрадой. Нервно расхаживая по мраморному полу, усыпанному пылью, битым стеклом и каменной крошкой, он отдавал приказания то и дело подбегавшим к нему офицерам. Рядом, у стены, неподвижно стоял строй гвардейцев в штурмовых шлемах и бронежилетах. Они безучастно ждали чего-то среди всеобщей суеты. Лейтенант-порученец подвёл их к Упырю. Тот пожал Дэку руку почти как фюрер в апреле 45-го похлопал по плечу одного за другим Уно, Патрона, Снайпера и Волка и патетически изрёк:

- Наше время пришло, друзья мои! Вам предстоит прорваться в президентский спецсектор и ликвиди... Нет. Покарать экс-президента! С вами действует 868-я рота спецназначения. Её командир-капитан Дембу Абреу - прошу!

Он пригласил широким жестом рослого, широкоплечего капитана познакомиться с Дэком. От капитана шла волна злобы и ненависти. Её чувствовал не только Дэк. Они козырнули друг другу, пожали руки.

- Вперёд! Алту Рельо старший! - многозначительно сверкнул глазами капитану Упырь.

- Ну, пошли, - буднично сказал капитану Дэк и побежал по хорошо изученным ещё на Земле коридорам. Туда, где гремели взрывы и трещала пулемётная дробь. Гвардейцы рванули за ним чёткой колонной. За Ино и своих двух учеников он не беспокоился, другое дело Толо. Они достигли места боя. Схватка кипела на линии коллонад и зимних садов. Гвардейцы 177-й бригады держали внутренний периметр, штурмовики Упыря внешний. Среди пыли и грохота солдаты прятались за обломками стен, грудами кирпичей, остервенело стреляли через провалы, из дверей. Навстречу их колонне волокли раненых. Повсюду лежали трупы. Дембу нашёл командира 800-й бригады и потребовал атаковать немедленно. У полковника глаза налились кровью и начался нервный тик. Он в цветах и красках сказал всё, что думает об Упыре и Абреу в придачу. Потом связался по рации с Упырём. Через десять минут всё вокруг кишело штурмовиками. Подошёл ещё батальон. Полковник приказал все пулемёты и гранатомёты сконцентрировать на пятьдесят метров вправо и влево от своего КП, вызвал огонь артиллерии. Пятнадцать минут пол и стены ходили ходуном, с потолка сыпалась штукатурка. Едва гаубицы и миномёты смолкли, он свирепо заорал:

- Огонь из всех видов оружия!

Всё опять потонуло в грохоте.

-- Вперёд! В атаку дерьмоеды поганые!!! - взревел полковник.

Батальон рванулся через свободное пространство, навстречу морю огня и смерти. И уже в затылок ему пошли спецназовцы Абреу и они. Потеряв за пять минут человек четыреста убитыми и ранеными, батальон прорвался аж на сто пятьдесят метров... До ближайшего коридора. Там штурмовики иссякли. Едва упал на мрамор пола убитый комбат, они остановились. Теперь прорываться пришлось самостоятельно. Они свинцом поливали коридоры и комнаты, то и дело вспыхивали рукопашные. Людей в ярости и ужасе кроили друг другу черепа, резали глотки и кололи штыками. Спецназ медленно продвигался вперёд, с боем захватывая комнату за комнатой. Спецназовцев становилось всё меньше и меньше. Но схваткам, казалось, не было конца. Время сначала сжалось. А потом вообще исчезло. Дэк стрелял, кидал гранаты, перебивал шеи изощрёнными ударами, бил в предплечья, заставляя людей захлёбываться кровью из порванных, сломанными ключицами артерий, и старался прикрыть своих четверых бойцов. Их пятёрка всё ещё была вместе. Рядом тоже убивали ножами, прикладами, крошили из автоматов капитан Абреу и его люди. Не так виртуозно как Дэк, но вполне профессионально. Только вот каждый из них дрался лишь за себя, и 868-я рота таяла. Когда они остановились перевести дух возле очередного пересечения коридоров, капитан с изумлением увидел вокруг себя семнадцать человек. Он растерянно озирался.

- Надо вперёд, капитан.

-- Да, только вперёд, - согласился помрачневший Абреу.

Только вперёд ему пройти оказалось не суждено. В двадцати метрах от очередного пересечения коридоров оказалась баррикада. Дэк в прыжке преодолел зону обстрела, до того как его успели заметить с баррикады. Патрон со Снайпером успели прижаться к стене на самом углу Уно, тащивший Волка, уткнулся в их плечи, а Абреу со своими бойцами выскочил на линию огня. Затрещали автоматы, капитан и его спецназовцы ответили, швырнули пару гранат, но начали рушиться на пол, скрошенные плотным огнём раньше, чем те взорвались. Дэк кинул гранату, Снайпер, Патрон и Уно ещё три. Среди взрывов раздались стоны. Они, не высовываясь, выпустили в коридор несколько длинных очередей. Он почувствовал - на баррикаде все мертвы, и рванулся в коридор. От стен поднялись четверо потрясённых спецназовцев, ещё двенадцать лежали на полу. В трёх шагах от перекрёстка, привалившись к стене, стоял на нетвёрдых ногах капитан Абреу, изумлённо глядя то на Дэка, то на шесть ранений, перечеркнувших его наискосок от пояса до плеча. Глаза его закатились, он рухнул навзничь, шлем со звоном покатился по полу прочь. Абреу несколько раз дёрнулся в агонии и затих.

- Всё, ребята, теперь господин лейтенант за главного!

Отечески обратился к четвёрке спецназовцев Уно. Те послушно кивнули в ответ. Однако и с ними возиться долго не пришлось - они полегли уже у следующего перекрёстка. Бой во дворце постепенно затихал, зато за его пределами, наоборот, разгорался. Видно, в борьбу вступили партизаны и 189-я дивизия. До апартаментов Паука им больше никто не встретился. Только в дверях прихожей их пытались остановить пятеро гвардейцев во главе с адъютантом президента - ротмистром Синамо. Их хватило минуты на две. Тот, из-за которого погибло столько людей, и не только сегодня, нашёлся в спальне. Насмерть перепуганный, невзрачный человек в растрёпанной одежде, сорочка наполовину вылезла из брюк.

Паук в ту секунду судорожно запихивал в неподъёмный чемодан пачки купюр. Увидев их, он сначала выпрямился, как ужаленный, потом глаза его полезли из орбит. Паук начал сгибаться, в ужасе протягивая на ладонях две пачки купюр, и чего-то невнятно замычал.

Они переглянулись:

- Давай Толо.

Толо вскинул автомат. Паук упал на колени и невнятно выл, глядя в ствол автомата. Прогрохотала длинная очередь. Гордость нации отбросило к стене. Паук посучил минуту дорогими туфлями по раритетному паркету и затих.

Бой на улице гремел всё громче.

-- Снайпер, ты знамя взял? - спросил Дэк.

Тот достал красное полотнище из-за пазухи.

- Поднимите над Куполом.

- А ты куда?

- Есть тут ещё дела. Один пойду.

Они выбежали из президентских апартаментов и бросились в разные стороны. Четвёрка бойцов, теперь знамённая группа, пробиралась к центру комплекса. Туда, где был Купол с флагштоком, а он направился в 42-й сектор. Туда, куда привезли Директора и штаб Сопротивления.

Отдельные группки штурмовиков ещё метались по зданию, но им удавалось отгонять их огнём или обходить. Толо уже видел Купол. Сил почти не осталось. Они бежали вверх по винтовой лестнице. Один этаж, другой, третий, ещё немного...

Страшная боль разорвала ему грудь. Толо закричал, почувствовал, как падает, и только тогда увидел расстрелявшего его гвардейца. Он не видел, как Уно снёс солдата с перил и тот с диким воплем обрушился вниз, хотя глаза его оставались открытыми. Лицо Толо побелело, вытянулось и стало спокойно-отрешённым.

Он видел то же, что и большинство смертельно раненых. Небо. Спокойное синее небо. В последние секунды он вдруг увидел, как по лестнице в небо пробираются трое в флагом и понял - это Они поднимаются по куполу. Последнее, что видел, умирая Толо Амато - красный флаг, развевающийся на ветру в утреннем, бездонно-синем небе.

Ни с кем Дэк не схватился насмерть, пробираясь в 42-й сектор. Снаружи дворец уже штурмовали восставшие и гвардейцы, внутри него спасались, кто как мог. Сорок второй сектор показался пустым. Здесь не было того хаоса, как в других уголках огромного дворца, это место никто не штурмовал. Он прошёл один этаж, другой. В коридоре третьего этажа увидел выломанную дверь и мёртвого офицера контрразведки.

"Здесь."

В комнате среди разбитой мебели и стреляных гильз лежали одиннадцать членов ЦК и штаба сопротивления и солдат штурмовой гвардии с вилкой в горле.

"Ну что же, достойная смерть. Так, кого не хватает? Так, нет Тихого, Мастера и Зоркого"

Они нашлись через две комнаты, в третьей.

"И эти не согласились."

Он услышал какой-то шорох в коридоре. В соседней комнате кто-то был. Он бесшумно зашёл туда. Бледный, потерявший всю свою былую солидность, с безумными, полными ужаса глазами Директор, суетливо собирал какие-то бумаги в портфель. По кабинету лежали разбросанные папки с гербом контрразведки. Директор почувствовал спиной его присутствие и, подпрыгнув как ужаленный, обернулся.

- Я,я, это, эээ...Ааа! Не, не надаа!

- Надо... Надо, - беззлобно, даже как-то по-отечески мягко произнёс Дэк и нажал на курок...

Всё развивалось по плану, но вдруг с ним связался перепуганый Гридо:

- 189-я, войдя в город, подняла красные флаги! Они с трёх направлений входят в город. Возле танков собираются восторженные толпы. Они сбили заслоны 101-й дивизии и через час будут у президентского дворца! Это конец!!!

- Ты продержишься до моего прибытия в твой штаб?!

- Часа два не больше!

- Я буду даже раньше!

- Хорошо, жду!

Он бросил трубку рации и скомандовал:

- К западному подъезду! Быстро!

Но там кипел бой. Рельо и Абреу прорывались к апартаментам Паука. Группа с которой он шёл, состояла из тех, кто лично был ему обязан или замазался кровью по уши. Из этих клевретов и подонков никто не посмел его бросить, но что такое сто двадцать человек, попавших мясорубку?! Через час он остался один и не у западного подъезда, откуда лежал прямой путь к штабу Гридо, а у восточного, где уже всё заполняли восставшие и огромная толпа народа, их приветствовшая. Они обложили президентский холм даже раньше, чем обещал Гридо. Упырь в страхе метался в лабиринте опустевших коридоров, залов и лестниц. Он заблудился. Холодный, липкий пот стекал по грязному, закопчённому лицу, капал в глаза, струился меж лопаток. Вдруг он увидел Алту Рельо и радостно заорал:

- Алту! Я здесь! Здесь!!! Выведи меня отсюда, и я тебя озолочу! Всю жизнь... Всю... Всю...- осёкся Упырь.

Рельо не спеша подходил к нему. Что-то вспугнуло Шефа. Что?

Взгляд. Другой взгляд. Нет, на него смотрел не полудурок - солдафон. Его внимательно ощупывал спокойный, внимательный взгляд. Где-то он уже ощущал его на себе... Как тогда, из тёмных углов допросной, из густой тьмы смотрели на него Могучие, Спокойные, Всевидящие, Строгие...

- Аааа!!!

Упырь метнулся прочь, в отчаянном прыжке пытаясь долететь до лестницы, скатиться по ступеням прочь, спрятаться, убежать, но длинная, сочная пулемётная очередь перечеркнула его наискось в воздухе, как куропатку. Он рухнул на пол, дико хрипя и завывая пополз прочь от этого человека, окрашивая кровью мрамор.

Из дверей справа не спеша вышли, переговариваясь о чём-то Генерал, Инженер, Гвардеец и Кузнец. Их появление не удивило Упыря. Он всё понял. Даже то, о чём они не догадывались и силился сказать им.

- Не тот... Не тот! Он не тот!!! - дико заорал Упырь и захлебнулся кровью. Больше говорить он уже не мог.

- Само собой не тот. А ты как думал? Иэхх, наивный, - ответил ему Кузнец.

- Дэк, сынок, ну что ты за зря горемыку мучаешь? Видишь, тяжело отходит. Помог бы, - с усмешкой корил он Дэка.

- А мне всё равно, впрочем, как скажете.

Он вскинул свой "891-й".

Инженер равнодушно пожал плечами. Гвардеец, подумав, сделал недвусмысленный жест ребром ладони по горлу - кончай.

- Надо бы... Да некогда с ним возиться. Добивай Дэк, - нехотя согласился Генерал.

Упырь затрясся, разрываемый пулями. Длинная очередь кончилась с последним патроном. Глаза его, переполненные болью и ужасом, остановились на циферблате разбитых стенных часов и начали мутнеть. Их время кончилось, История ожила...

- Ну так чего мы ждём? - спросил Кузнец - Люди ждут. Вся площадь полна.

- Пошли, - бросил Инженер.

Они вышли на балкон третьего Этажа. Внизу, сколько хватало глаз, площадь заполнял народ. Люди облепили танки, мачты освещения, высовывались из окон и с балконов окрестных зданий. Дэк уже видел такое шесть лет назад.

Площадь напоминала кратер вулкана. Море людей водоворотами вращалось внизу, будто лава. Гул голосов стих. Генерал снял берет и, волнуясь, заговорил:

- Долго мы, товарищи, ждали этого часа... И он пришёл. Долгой была та ночь, только сколь ей не быть - а утро всё одно, придёт! С добрым утром товарищи!!!

И площадь ответила!

Павел Лыткин