Цвет счастья

Глава 8

Креслав перевёл взгляд с замковых башен, едва проглядывающих сквозь кроны деревьев, на поплавок. Из всех деревенских занятий, которым его пытались научить, это, неожиданно для всех причастных, пришлось бывшему слуге по душе. Старик однажды просто откопал в сарае пару удилищ, которые когда-то принадлежали его сыновьям, и увёл своего непутёвого работника к пруду. В тот же вечер, обжигая пальцы в тщетной попытке очистить от мелких косточек свой первый улов, поджаренный на открытом огне, Креслав вдруг поймал себя на мысли, что ничего вкуснее в жизни не ел. С тех пор, как только предоставлялась возможность, он брал удочку с прикормкой и исследовал рыбные места.

Креслав почувствовал, как добыча осторожно потянула наживку, позволил ей поглубже насадиться на крючок и дёрнул вершину удилища. Судя по усилиям, которые молодому мужчине пришлось приложить, чтобы преодолеть сопротивление своей жертвы, карась попался немаленький.

Увлечённый состязанием с рыбой, Креслав не сразу заметил, что на берегу уже больше не один. И вздрогнул от неожиданности, услышав голос прямо за своей спиной.

— Крупный, — одобрительно хмыкнул дракон. — Не хмурься так. Ты же помнишь, что твой долг перед хозяйкой всё ещё не исполнен, только поэтому я здесь.

Поручение, которым озадачили Креслава несколько дней назад, так и осталось не выполненным. Поздней ночью знакомый уже ему дракон ввалился в комнату Добрины, изрядно перепугав девушку, и поспешно выдворил бывшего слугу из замка. По пути отобрал обратно снадобье и затребовал обстоятельнейшим образом отчитаться, что Креслав успел за это время сделать и с кем увидеться. Тому нечего было скрывать, кроме, разве что, самых постыдных подробностей свидания с любимой, а потому дракон вскоре поостыл и отпустил с напутствием, что долг за Креславом остался.

В течение следующих нескольких дней до деревни доносились самые разные слухи. Одни утверждали, что хозяин долины запер свою истинную в самой глубокой темнице замка, чтобы истязать представительницу ненавистного ему человеческого рода из Озёрной долины. Другие настаивали, что она, не вынеся связи с драконом, сумела бежать и прячется теперь где-то в окрестностях. Третьи возражали, что магия драконов не позволила бы случиться ни первому, ни второму, и хозяин, чтобы уберечь возлюбленную от мести своей прежней пассии, просто спрятал её у друзей. А ещё поговаривали, будто драконица подослала к своему главе лазутчицу, которую раскрыли и отдали в руки ближайшего из его соратников.

— Ты снова должен появиться в замке, — добавил страж, перехватывая у человека бьющуюся в панике рыбину. — Но на этот раз сначала дело, потом…хм… любовь.

— Что за дело? — обречённо спросил тот.

— Узнаешь, когда придёт время, — отмахнулся дракон. — Идём.

По дороге Креслава так и подмывало спросить, что же на самом деле случилось с истинной главы драконов, но он благоразумно промолчал.

Позже стало ясно, что бывшему слуге предстояло проникнуть в ту часть замка, где он ни разу не бывал. В которую люди допускались лишь в исключительных случаях. Дракон помог ему, отвлекая внимание одного поста охраны за другим, и вскоре Креслав оказался в полном одиночестве посреди большого зала, содержимое которого поражало воображение. Стены были увешаны гобеленами с изображением самых разных сюжетов с участием драконов и людей, немалая часть пространства была заставлена стеллажами со стопками свитков. Остальное занимали причудливые столы, накрытые стеклянными колпаками, под которыми были аккуратно разложены всевозможные изделия — статуэтки и амулеты, по большей части — из кости, кожи и камня, разноцветные кристаллы, обломки снаряжения и оружия.

Заворожённый увиденным, Креслав не сразу услышал приближающиеся шаги и только в последний миг успел укрыться за одним из стеллажей.

— …вы так решили? — услышал он обрывок вопроса, прозвучавший очень знакомым мальчишеским голосом.

— В тот роковой день я потерял свою пару и не хотел жить долгий драконий век без неё, — ответил собеседник Дамира. — Пусть я и обрёл тогда второго сына. Но, как видишь, мне хватило оставшегося срока, чтобы вырастить своих детей.

— Поэтому вы и живёте в замке? Потому что вы хозяину как отец? — бесстрашно продолжал расспрашивать дракона мальчик.

— Долгое время я был при нём советником. Но, к сожалению, всё меняется. Теперь он хоть и обращается порой за советом, но всё реже прислушивается ко мне, — вздохнул тот. — Я теперь скорее хранитель сокровищницы замка, нежели советник.

— Сокровищницы? — недоумённо переспросил Дамир. — Дедушка Цертас, ну какие же это сокровища?

В ответ вдруг раздался сиплый сдавленный кашель. Креслав уже забеспокоился было, но вовремя сообразил, что пожилой дракон просто рассмеялся.

— Дедушка? — выдавил Цертас, утирая слёзы. — Никто ещё не осмеливался меня так называть. Хотя, всё к тому идёт, что скоро наконец увижу внуков.

— Простите, — тут же стушевался Дамир.

— А сокровища, малыш, тут самые что ни на есть настоящие, — невозмутимо продолжил Цертас. — Вся эта коллекция, собранная не одним поколением драконов, имеет очень большую ценность: магическую и историческую.

— Магическую? — оживился мальчик.

— Многие из этих артефактов очень могущественны, — отозвался пожилой дракон. — С помощью одного из таких я в момент глубочайшей скорби и избавился от драконьей жизненной силы. Другие способны запереть дракона в человеческом теле или набросить нерушимые магические путы, ослабить или придать сил.

— Разве не опасно держать всё это здесь, в замке хозяина? — тихим, почти благоговейным тоном произнёс мальчик.

— Сейчас они не действуют, — в голосе Цертаса звучала снисходительная улыбка. — Чтобы активировать такой артефакт, требуются определённые условия либо, чаще всего, кровь, человеческая или драконья. А вот и то, зачем мы пришли. Этот амулет — зачарованный обломок когтя одного из древнейших драконов. — Слова его перемешались с восхищённым мальчишеским возгласом. — Никогда не снимай его, и он защитит тебя и твоих близких. Поможет принимать верные решения и принесёт удачу в благих деяниях.

— Вы дарите его мне? Но… но разве это… можно? — тихим неуверенным тоном спросил Дамир.

— В стенах этой сокровищницы, — усмехнулся Цертас, — мне как её хранителю можно всё.

— Спасибо, — восторженно выдохнул мальчик.

Хранитель сокровищницы позволил своему гостю ещё какое-то время поразглядывать магическую коллекцию и отвечал на сыпавшиеся на него градом вопросы, в ходе чего оба всё больше отдалялись от места, где спрятался Креслав, и вскоре совсем ушли. Выждав ещё пару довольно долгих часов, чтобы уж наверняка, тот всё же покинул своё укрытие и начал осматриваться. Он знал лишь по словесному описанию, какие вещи должен был вынести отсюда.

Найдя искомое, Креслав ещё какое-то время сомневался и размышлял об услышанном. Похоже, что хозяйке потребовалась какая-то магическая сила, но для чего были предназначены именно эти артефакты? К чему приведёт их использование? Может быть, не стоит их выносить из сокровищницы? С другой стороны, ему ясно дали понять, что если не сможет выполнить это поручение, то уж точно не увидит больше Добрину.

Решившись, Креслав аккуратно завернул в тряпицу три причудливые статуэтки, изображающие человека, дракона, распластавшегося по земле, и ещё одного дракона, опутанного тонкими зелёными нитями, спрятал себе за пазуху и, прислушиваясь к каждому шороху, направился к ближайшему посту охраны, где ждал его условного сигнала один из стражей.

Обратный путь из сокровищницы прошёл без осложнений. Взбудораженный предстоящим свиданием с любимой, осторожно отворяя двери в библиотеку, Креслав и думать забыл о загадочных слухах про Радомиру, о фигурках, которые отдал стражнику, о странном разговоре мальчишки-слуги с пожилым драконом.

— Никто не должен знать, что я здесь, — предупредил он, едва Рина оказалась в его жадных объятиях.

— Зачем ты подвергаешь себя такой опасности? — бормотала она, целуя его везде, где только могла дотянуться. — Если хозяин узнает…

— Я не мог больше без тебя, — убеждённо шептал Креслав, подбираясь к заветному местечку между ног девушки. — Соскучился ужасно. По твоим сладким губам… — Он едва не задохнулся, почувствовав её влажное возбуждение. — Твоему нежному голосу…

Лаская узкое девичье лоно, Креслав с наслаждением вслушивался в её частые вздохи и продолжал нашёптывать всевозможные приятные для женских ушей нежности. Любовался её разрумянившимся лицом, томным взглядом, закушенной припухшей губой. Одна только мысль о том, какое удовольствие она испытывает в его руках, едва не скинула самого Креслава за грань.

Когда Рина, приглушённо вскрикнув, вцепилась в его руку, Креслав прижал девушку крепче к себе, легонько поглаживая пульсирующие складки. Его самого буквально разрывало от желания, но он терпеливо ждал, когда взгляд её станет более осмысленным.

— Любимый, — позвала Рина, опускаясь на пол между книжными полками.

Креслав тут же отозвался, накрывая её своим телом. Он позволил себе ещё немного подразнить и её, и себя, потираясь своим невозможно твёрдым возбуждением о желанное местечко. И заглушил глубоким поцелуем её протяжный стон, когда медленно, но уверенно вошёл на всю длину.

Готовность, с которой Рина отзывалась на каждое его движение, приводила Креслава в неописуемый восторг. Он едва сдерживался, чтобы не начать грубо вколачиваться в свою ненаглядную: хотел сначала подарить ей столько нежности, насколько хватит его выдержки. Но вскоре до его слуха донеслись слова, которые лишили Креслава остатков самообладания.

— Ещё! Пожалуйста, сильнее! — молила Рина, извиваясь в его руках.

И Креслав послушался. Он обрушил на девушку всю силу своего желания, хрипло вторя её стонам. Вскоре почувствовал, как её внутренние мышцы напряжённо сжались вокруг него, и удовольствие разорвалось, накрывая обоих яркой пульсирующей вспышкой.

Позже, уже глубокой ночью, Креслав и Рина, никем не замеченные, проскользнули в женскую часть замка. Добравшись до постели, они избавились, наконец, от одежды, которая к тому времени уже начала изрядно раздражать, и ещё долго наслаждались друг другом, стараясь не думать о том, утро вновь принесёт им расставание.