Цивилизация

1. За Тагом

— Установить рогатки! Лучники и пращники — на позицию! — скомандовал я в жестяной матюгальник, — Тачанки — самостоятельная стрельба!

Полтора десятка наших колесниц, подпрыгивая на ухабах, вынеслись вперёд, поближе к противнику, развернулись и подвергли кельтиберов ураганному по античным меркам обстрелу из пулевых полиболов. Под их прикрытием наши легионеры установили с небольшими интервалами лёгкие заграждения, а перед ними через эти интервалы вышли и рассредоточились по фронту стрелки. Противник сперва отхлынул под плотным градом их метательных снарядов, но деваться ему было некуда — римляне теснили его в центре, и спасти положение мог только мощный фланговый удар конницей. А как тут её в ударный кулак сконцентрируешь, когда его непрерывно обстреливают? Даже на излёте стрелы и "жёлуди" ранят и просто нервируют лошадей, отчего те бесятся и не очень-то слушаются своих наездников, а атака тяжёлой кавалерией нужна — хоть и научились уже кельтиберы под руководством дембельнувшихся ветеранов Ганнибала воевать строем, далеко ещё их строю по выучке до римского, и вспомогательный удар во фланг и тыл нужен им позарез.

Откатывается, уходя из-под нашего обстрела, их тяжёлая конница, и вместо неё выдвигается лёгкая, дабы избавить своих тяжеловооружённых коллег от такой напасти, и наши "тачанки" с полиболами — их первая цель. Да только ведь разве зря зад у махновских тачанок украшала надпись "Хрен догонишь"? На античной колеснице разместить такую табличку негде, да и мало кто из местных бравых вояк вообще умеет читать, но расклад от этого не меняется. Катить груз — гораздо легче, чем тащить его на спине, и для всадника догнать лёгкую колесницу — на грани фантастики, а она ж ещё и отстреливается при этом. А когда тачанки минуют линию стрелков, те уже не боятся зацепить своих и не навесом начинают бить, а прицельно, и их много, а плотность их стрельбы — соответствующая, и не для лёгкой конницы такие задачи. Она тормозит, останавливается, затем пятится, а ей на смену рысит сгрудившаяся наконец в плотную ударную массу тяжёлая — не на римский фланг, как планировалось, а на наших стрелков. Но "тачанки" уже миновали интервалы между рогатками и развернулись за ними, и теперь через них бегом отходят пращники и подтягиваются следом лучники, и тяжёлая кельтиберская кавалерия переходит в галоп, спеша настичь и покрошить в мелкий салат этих больно жалящих двуногих слепней. Но по атакующим уже бьют снова изготовленные к стрельбе полиболы, лучники втягиваются в проходы, а метатели дротиков, дав густой залп, ныряют под рогатки и проползают под ними, а сами эти заграждения, издали казавшиеся на глазок несерьёзными, оказываются вдруг непреодолимой преградой. Нет, перемахнуть-то их можно в принципе с хорошего разгона, но ведь не толпой же, а за рогатками не только "тачанки" и не только стрелки, там и легионные когорты выстроены, а наша турдетанская легионная когорта — это стена фирей и щетина копий, которые остановят любую конницу. Ну, любую, имеющуюся в Испании, скажем так. Селевкидские катафракты с их длиннющими пиками — те, пожалуй, справились бы, их фронтальный удар только сариссофорам эллинистической фаланги отразить под силу, но столь тяжеловооружённому всаднику даже на крупном нисейском скакуне наших рогаток уже не перемахнуть, да и откуда здесь взяться тем селевкидским катафрактам? А полиболы бьют, лучники бьют, метатели дротиков добавляют, и пятится теперь уже и тяжёлая конница кельтиберов — пожалуй, лучшая в Испании. Отличная вещь — эти лёгкие рогатки, которые даже вброд через Таг перенести труда особого не составило — не то, что оставшиеся за рекой тяжёлые повозки вагенбургов.

Въехав наконец, что здесь им — не тут, лихие кельтиберские кабальерос отходят и сворачивают влево, возвращаясь к первоначальному плану — ага, в теории, а на практике — к тому, что от него осталось. И момент удобный упущен, и обходить наши позиции им приходится вне зоны обстрела, а значит — на глазах у римлян и их ауксилариев, и теперь задуманного внезапного удара уже не выйдет. Им ещё и от нашего удара в собственный фланг подстраховаться надо, а для этого выставить лёгкий кавалерийский заслон, но через Таг уже переправились и наши конные лучники, и дела у кельтиберского заслона пошли кисло. Лузитанам с их более-менее приличными луками на их месте куда ловчее было бы, но лузитаны с веттонами на другом фланге, потому как бардак при приближении к реке у наших дражайших римских друзей и союзников был ещё тот, и этого привыкший уже к хвалёному римскому порядку противник предусмотреть не мог. Ожидалось ведь как? Что наступление с юга на север будет идти по ранжиру, то бишь Восьмой Ближнеиспанский будет форсировать Таг восточнее, а Пятый Дальнеиспанский — западнее. Ну а союзники, само собой, со "своими" римлянами, это самоочевидно и даже не обсуждается. Да только Восьмой вышел к реке раньше, а Луций Квинкций Криспин, претор Ближней Испании, не разобравшись, велел переправляться западным бродом. Брод занят его главными силами, даже не обозом, тут подходит Пятый, и "нашему" Гаю Кальпурнию Пизону приходится импровизировать на ходу, перенацеливаясь на восточный брод. В общем, рокирнулись они меж собой вместе со своими легионами, а нам из-за этого пришлось ещё восточнее выдвигаться, где ещё один небольшой брод имелся — тяжёлый обоз хрен переправишь, и его пришлось с охраной в хвосте обоза Пизона оставить, но сами войска переправиться могли — ага, сквозь зубовный скрежет и наш с Володей трёхэтажный мат, потому как и пропускная способность нашего брода тоже оставляла желать лучшего. Вот так в итоге и оказались мы с едва только третью успевших переправиться сил, зато не на том фланге, где нас противник ожидал, и этим-то мы уж точно не расстроены — тем более, что знали. Сам факт "рокировки" Тит Ливий как бы между прочим упомянул, умолчав лишь о том, что это не план такой хитрый был, а просто Луций Квинкций Криспин облажался…

Кельтиберская пехота в центре тем временем перестроилась клином и начала продавливать стык между Пятым и Восьмым. Пизон забрал у Криспина его легионную кавалерийскую алу, а ему отдал взамен кавалерию италийских союзников, и они оба решили атаковать противника каждый на своём фланге. Идея была неплоха, но Криспин напоролся в результате на лузитан с веттонами, и его кавалерия, пострадав от их стрел, растерялась и промешкала, а навстречу Пизону как раз разворачивалась остановленная нами тяжёлая конница кельтиберов. Встречный бой плотных масс тяжёлой кавалерии — это что-то с чем-то! И кони отборные, и бойцы элитные, и гонор сословный праздновать труса не позволяет. Ну и массовка с обеих сторон добавилась в виде легковооружённых, так что месиловка вышла капитальная. Мелькают с римской стороны и кордубцы Трая.

В общем, сшиблись они там меж собой лихо и красиво, но абсолютно без нас — наша тяжёлая кавалерия ещё не закончила переправу. Не то, чтобы нас с Володей так уж беспокоила участь Пизона — знаем, что и без нас он там в реале справился и боевую задачу выполнил, и нет никаких причин, по которым бы в нашей здешней реальности случилось иначе. Но мы-то здесь для чего? Чтоб отметиться и зарекомендовать перед Римом нашего боевого хомяка в лучшем виде. А можем пока-что только стрельбой друзей и союзников поддержать, да и ту уже поаккуратнее вести надо, дабы своих не зацепить. Подкрепления тем временем поступали и к тем, и к другим — к кельтиберам отряд карпетанской конницы подошёл, к римлянам — ещё одна турдетанская ала, а за ней спешила ещё одна, и мы уже начали было опасаться, что хрен успеем поучаствовать, когда наконец подъехала первая из наших ал.

— Прекратить стрельбу! — командую в матюгальник, — Кавалерия — за мной! — оборачиваюсь к спецназеру, — Командуй тут, а как вторая ала подойдёт — по обстановке…

Мы бы в натуре хрен успели, если бы противника не поддержал его последний конный резерв — легковооружённый, но свежий. Будь моя ала такой же легковооружённой — не факт ещё, что отметились бы удачно, но сила солому ломит, как говорится, и мы это правило полностью подтвердили, опрокинув этих супостатов, загнав их в кучу ихних же соплеменников и наведя у них тем самым форменный бардак. В смысле — задних смяли, и как раз в этот момент Пизон опрокинул наконец и передних. Противник врассыпную, мы его преследуем, а претор… тьфу, пропретор уже, конечно, всё время забываю эти римские тонкости, со своими в бочину кельтиберскому пешему клину врезался. Вообще говоря, так оно всё и в реале было, то бишь и без нас, и как раз его удар и решил исход сражения.

В отличие от плодородного юга полуострова доставшийся кельтиберам центр его не очень-то богат. И климат там суровее, и земля каменистее, и если иметь меч или фалькату — дело чести для каждого уважающего себя кельтибера, то доспехи — это уж от его индивидуального достатка зависит. Как я сказал уже, кельтиберская тяжёлая конница — лучшая в Испании, но сколько её у них, той тяжёлой конницы? Нашей — и то уже как бы не поболе. То же самое касается и их одоспешенной тяжёлой пехоты — по боеспособности римской уж всяко не уступит, а как получше правильному бою в строю подучится, то и превзойдёт её уверенно, но сколько её у кельтиберов? По сравнению с легковооружённым ополчением пейзан — сущий мизер. И естественно, вся она на острие клина собралась, а перед римской конницей пейзане означенные оказались. Тоже не увальни ни разу, тоже натуральные кельтиберы, только вот вооружение, строевые навыки и боевой опыт у них подкачали. У Пизона же, как-никак, римские всадники, люди заведомо обеспеченные и способные посвятить достаточно времени военной подготовке. Да и сильно ли уступает им в этом смысле испанская конница Бетики? В общем, врезался Пизон в серёдку клина, мы обратившуюся в бегство конницу разогнали и на заднюю часть клина налетели, а там уж и Криспин со своей италийско-испанской конницей с другого бока подоспел, хоть и не так лихо, как его дальнеиспанский коллега. Вот уж кто дал копоти! Глядя на него и его кавалерию, поднажал и Пятый легион, а за ним и Восьмой. Ну, чтоб все кельтиберы тут же прямо и оробели — это источники Тита Ливия, конечно, сильно преувеличили. Видели бы они этих тяжеловооружённых на острие! Вот кого мне категорически не хотелось бы атаковать в лоб! Оказавшись в окружении, они снова перестроились и пробились таки наружу, хоть и дорогой ценой. А легковооружённые — эти да, таки побежали. Только в основном-то и они тоже не врассыпную ломанулись, а в свой укреплённый лагерь, а уж там-то они упёрлись рогом, и резня в итоге вышла изрядная. Союзную италийскую алу туда на их плечах занесло, так пока Пятый следом им на выручку прорывался, от той едва половина осталась. Я своих туда, конечно, не повёл — дураки мы, что ли? В чистом поле бегущих порубили, кто оружия не бросал и не сдавался. Из самих кельтиберов, отдадим им должное, мало кто плен и рабство предпочёл, в основном карпетаны местные оружие бросали, да часть веттонов. Те с лузитанами и в лагерь-то не поспешили, а как увидели, что дело дрянь, так и ноги в руки взяли. Дело с ними было не на нашем фланге, как я уже сказал, а хвастовство ближнеиспанских иберов, что их преследовали, в "стандартные" три раза делить надо, и с учётом этого получается, что сбежала минимум половина.

В кельтиберском лагере, конечно, уйму народу вырезали, а ушло оттуда — да, около тех самых четырёх тысяч, о которых и говорят. Но это — окончательно ушедших, с концами, которых уже и преследовать бросили, а до того тысячи полторы где-то бегущих уже из лагеря перехватили и порубили большей частью, потому как и тогда сдавались всё те же местные карпетаны в основном. Но откуда римляне общую численность в тридцать пять тысяч супостатов насчитали — это у них спрашивайте, поскольку для нас сие тайна великая есть. Вспоминается разве что один наш фельдмаршал и граф, велевший штабному писарчуку опосля Рымника, кажется: "Пиши поболе, нечего их жалеть, этих басурман". У римлян, сдаётся мне, такая же примерно кухня, да ещё и замотивированная не в пример основательнее. Луций Манлий Ацидин, предшественник Криспина в Ближней Испании, за победу над кельтиберами у васконской Калагурры, получил в Риме вместо полноценного триумфа только овацию, как и Марк Фульвий Нобилиор за Толетум — нам ли не помнить? Если бы он и не взял даже тогда город, но вырезал бы всех карпетан в округе, выдав их за убитых в сражении — получил бы, наверное, свой триумф. И Пизону с Криспином тоже триумфа хочется, а не овации, а посему — ну, до целенаправленной резни ради цифири в отчёте нынешние римские наместники пока ещё не оскотинились, но цифирь-то один хрен для триумфа нужна, так что пиши поболе, писарчук…

Но триумфы им — ага, каждому в отдельности за одну и ту же победу над одним и тем же противником — уже в Риме сенат присуждать будет, и решаться это будет очень нескоро, а пока-что, не имея поблизости подходящего места для постройки настоящего уставного римского лагеря, обе армии занимают и переоборудуют лагерь кельтиберов, в котором назавтра уже церемония награждения отличившихся намечена. Пизон — впервые в Испании, кстати — фалерами своих кавалеристов и центурионов наградить намерен, этой римской предтечей современных медалей и орденских знаков. Ведь все эти традиционные венки громоздки, и как их поносишь одновременно, если ты награждён несколькими? Да и зарегламентированы правила присуждения того или иного венка до поросячьего визга — шаг влево, шаг вправо, и не положен тебе венок, будь ты хоть тыщу раз достоин по делу. А фалерами награждает не сенат и народ Рима, а наделённый империумом полководец по собственному усмотрению, и кого сочтёт достойным фалер сам, того ими и наградит.

Придумал это, конечно, не сам Пизон. У греков эти бронзовые, серебряные, а у кого и золотые чеканные медальоны давным давно в ходу — и собственные шмотки они ими украшают, и конские сбруи, и начиная со Второй Македонской фалеры — неизменная часть римской военной добычи в Греции и вообще на эллинистическом Востоке, так что я нисколько не удивлюсь, если выяснится, что как раз Тит Квинкций Фламинин сразу после Киноскефал и положил начало этому новшеству — награждать отличившихся в бою этими трофейными фалерами. Но там-то это не удивительно, там этого добра хватает, и решение самоочевидно, а вот Гай Кальпурний Пизон — молодец. Это ж надо было заранее подумать обо всём этом и заранее фалерами для Испании запастись. У его коллеги Луция Квинкция Криспина, например, фалер на такой случай не припасено, и ему своих героев обычными украшениями награждать придётся…

Во всём же остальном оба испанских наместника меж собой дружны. Прибыв и сменив предшественников, оба отвели войска на зимние квартиры. Криспина этим даже попрекают в Риме, потому как можно было после Калагурры в принципе и додавить тех кельтиберов, замирив их окончательно. Из далёкой и безопасной столицы всё видится "в принципе", а здесь, на месте — ни разу не принцип, здесь — суровый реал. Смены оба, если только по римлянам-пехотинцам считать, по полторы тысячи только привели, что жёстко лимитирует — особенно после вычета убитых и искалеченных — число дембелей. Для всех, кто в лимит не попал, их дембель накрылся звиздой, а такое разве прибавляет солдатам лояльности к командованию? А Криспину и армия досталась от Луция Манлия Ацидина поредевшая сильнее, чем Пизону от покойничка Гая Атиния, так что и отпустить он с ним на дембель смог сущий мизер. И это тоже, кстати, фактор двоякий — тут помимо дембеля люди ещё и своей честно заслуженной доли добычи лишились. Триумфатор ведь только тем солдатам дать её может, кого с собой в Рим привёл, а кого он туда привёл-то? Вот такая вдвойне обиженная армия и досталась Криспину, а много ли с такой навоюешь? Так что я его понять могу и за увод войска на зимние квартиры не осуждаю. Тем более, что тут же и не одна только война свою роль сыграла, тут же ещё и эти грёбаные Вакханалии.

Это мы в Дальней Испании римлянам разобраться с ними помогли, да и не так в ней всё было запущено, как в Новом Карфагене. Я ведь рассказывал уже об Италике? Ага, о первоначальной облаве. Ну, там потом следствие было, допросы и розыск. Рудников-то возле неё немного, а весь остальной бизнес в сравнении с ними малоприбыльный, так что и преступная активность секты в Италике была невелика. Хотя — тут, конечно, всё зависит от того, что преступлением считать. По нашим понятием — два владельца рудников, трое управляющих, три жреца Вакха, пять жриц и один тамошний магистрат, всю эту мафию покрывавший и крышевавший. Жриц было вообще-то шесть, но шестая — наша агентша Елена Неаполитанская, с помощью которой мы эту шайку-лейку и выявляли — оказалась у нас, естественно, при железобетонном алиби. Такое же "выяснилось" при расследовании и для трёх уже ейных агентш из числа завлекавших в секту молодёжь смазливых шлюшек, а вот участь прочих оказалась незавидной. Римляне ведь — ещё ни разу не имперские и даже не позднереспубликанские, а в Средней Республике нравы простые и строгие, и лёгкое поведение по её законам дозволено только профессиональным сексотерапевтшам. Этих, правда, не казнили, а в рабство продали — забавно было наблюдать, как на них тут же устроили аукцион ещё не взятые за жопу дельцы из числа их же подельников по секте. Те же рудничные управляющие не только ведь экономией на содержании рудничных рабов мошну свою набивают. Дешевизна рабов в Испании и ещё один прибыльный бизнес подсказывает — закупить оптом больше, чем на рудник надо, и лишними спекульнуть в тех же портах, куда и продукция рудников отвозится для отправки в ту же Италию. Много ли толку от молодых смазливых бабёнок в рудничной шахте? Правильно, только рабов от работы, а надсмотрщиков — от надзора за ними отвлекать. А вот в элитных борделях, да в домах богатеньких сластолюбцев таким рабыням самое место — ага, по соответствующей цене. Ну и не выдержало ретивое у дельцов, когда такой шанс наклюнулся, да только вот хрен они угадали — самих повязали на следующий же день…

Так то в Италике, где тех рудников с гулькин хрен, а уж в Кордубе всё это не в пример масштабнее было. Там и жрецов накрыли пятерых, и жриц десяток — с агентшами Елены и все двенадцать набирались, но и у них, естественно, тоже "выяснилось" по ходу следствия неопровержимое алиби. Магистратов кордубских это дело аж трое крышевало, а счёт замаранным дельцам сразу за три десятка перевалил. Восемь, впрочем, не сильно провиниться успели и отделались крупными штрафами, а вот остальные ответили по всей строгости, то бишь летально. Ну и шлюшки сектантские, само собой, под раздачу до кучи угодили — с тем же результатом, что и в Италике, но в куда большем количестве. Десятка три получше мы тогда отобрали и купили у римлян для наших Островов, где молодых баб всё ещё катастрофически не хватает. Ну и в портах средиземноморских тоже немало как местных дельцов на вакханутых безобразиях спалилось, так и вновь понаехавших, в том числе и разыскиваемых в Италии поимённо римских беглецов. У этих нередко напротив имени в присланном сенатом списке уже и приговор заочный фигурировал, и таких даже и в кутузку не волокли обычно, а прямо на месте ареста приговор в исполнение приводили.

Так это в Дальней Испании, то бишь в Бетике, где мы с прежним квестором… тьфу, проквестором практически всю работу к прибытию Пизона сделали, и тому только и оставалось, что санкционировать уже от своего имени её завершение и принять наш отчёт о её результатах. А в Ближней и ситуёвина была, как я уже сказал, куда позапущеннеее, и работать за Ацидина было некому, а самому ему из-за войны с кельтиберами и некогда, так что никакой халявы для сменившего его Криспина не получилось, и заняться ему на осеннее-зимний период очень даже было чем. С пылу, с жару, с перепугу и при полном отсутствии надлежащего опыта у него это дело вышло ещё черезжопистее, чем в самом Риме. Мы-то по наивности полагали, что черезжопистее уже некуда, а оказалось — есть куда. Васькин хохотал, схватившись за живот, когда до нас дошла информация — ага, от успешно сбежавших от ближнеиспанского правосудия вакханутых, пойманных уже у нас. В Риме, хоть и объявили сдуру чрезвычайное положение официально, так хоть кордоны у всех ворот поставили и выловили сходу хотя бы тех, кто паникой своей сам себя выдал, а Криспин и до этого не допетрил. Сперва грозный указ выпустил и обнародовал, спугнув им всех, кого только мог, а потом только розыск учинил. И как учинил? Доносы принимал публично и награждать осведомителей тоже вздумал публично и тут же отпускать — типа, ты свободен, гражданин, к тебе у сената и народа Рима никаких претензий нет. Стоит ли после этого удивляться их резко возросшей смертности и ещё более резкому сокращению числа желающих посотрудничать? Наш мент, чтоб вербовку Елены не раскрывать, держал её в кутузке и "побег" ей оттуда организовывал, да и опосля конспирацию поддерживал, а у этого всё просто — обнародовал ещё один указ о суровой каре убийцам осведомителей и на полном серьёзе посчитал, что решил этим проблему…

Мы честно пытались помочь и ему — Пизон нас за него попросил, а со "своим" наместником надо дружить, потому как много о чём ведь и его просить придётся, чего он делать не обязан, а иногда и должен пресекать, так что неформальность взаимоотношений с ним была весьма желательна. Имелась у Елены парочка агентш и в Новом Карфагене, которых она и задействовала по просьбе Хренио, так этот Криспин одну из них сразу же этой своей дурацкой "гласностью" и спалил. Ей бежать пришлось, чтоб не грохнули, и едва успела, так что вторая, наученная её опытом, легла на дно, а когда её арестовали по доносу, то и не подумала раскрываться. И правильно сделала — наша кампанка, не мешкая, Васкесу дала знать, и тот вызволил её через побег, причём настоящий, без балды, это ведь Ближняя Испания, не "наша" ни разу. Сам Пизон потом Криспину мозги вправлял — типа, что ж ты творишь-то, уважаемый коллега? Разве ж так делается? А этот коллега евонный, который уважаемый, на это искренне изумился — а как же ещё-то? Разве с той Феценией Гиспалой в Риме не так же всё было? Умора, млять!

Оно-то конечно, с той Феценией, которая Гиспала, примерно так всё и было, да только собака ведь порылась в нюансах. Во-первых, знала она тех вакханутых не так уж и до хрена — хозяйскую семейку, с которой и участвовала в безобразиях, будучи рабыней, да их ближайший круг сектантского общения. С её показаний началась первая волна арестов, а дальше уж запели соловьями другие, так что грозило ей не профилактическое затыкание рта, давно уже всё сказавшего, а разве только месть, если скрылся и уцелел кто-нибудь из сданных именно по её доносу. Тоже, конечно, вероятность далеко не нулевая, но меньшая, чем для тех, кто сказал ещё далеко не всё. А во-вторых, тщеславие её обуяло. Захотелось ей вдобавок к деньгам и приравнению в правах к свободнорожденной ещё и престижного замужества. А какой же престижный римский жених, то бишь проходящий гражданский cursus honorum, женится на известной в городе шлюхе? Хрен с ними, с теми оргиями, в которых она рабыней участвовала, то уже не в счёт для вольноотпущенницы, но она ведь и на свободе звиздой на жизнь зарабатывала, и это уже совсем другое дело. Ну и захотела она, чтоб сенат её "реабилитировал" — святая наивная вера маленького простого человечка во всемогущество государственных указов и постановлений, гы-гы! А сенату-то тогда что оставалось делать, раз уж обещали дать ей всё возможное? Раз настаивает — постановили, что вольна она выйти замуж за свободнорожденного, и не будет тому от такого брака ни ущерба для репутации, ни бесчестья. Но если её бывший хозяин арестован или в бегах, и её клиентская зависимость от него — чистая фикция, если и деньги ей тоже можно выдать и анонимно, то как прикажете от репутации шлюхи её анонимно реабилитировать? Тут ведь сама суть в публичности, потому как не анонимная гражданка Икс беспрецедентной для Рима превилегией наделяется, а вполне конкретная бывшая шлюха Фецения Гиспала. Сильно ли ей помогла та "реабилитация от сената", история дипломатично умалчивает…

Так или иначе, языки развязывать римляне умеют, если целью такой зададутся, так что многие из арестованных вакханутых запели соловьями и у Криспина, а поскольку римские власти и просто к разврату дышат неровно, там на всех участников вакхических перепихонов облавы начались, и шухер стоял по всему Новому Карфагену. Если в Бетике счёт шёл на десятки, то в Ближней Испании он далеко перехлестнул сотню, и немалому числу смазливых девиц не слишком тяжёлого поведения пришлось искать спасения от римских репрессий, а мы ж разве против? Закоренелых ждут бордели, где их слабость на передок востребована и приветствуется, а желающих завязать и остепениться — Острова.

В общем, осенью и зимой в обеих римских Испаниях было не до скуки. А по весне оба испанских претора… тьфу, уже пропретора, вспомнили наконец и о воинском долге. И войска отдохнули, и самим "императорам" поразмяться захотелось, а заодно уж и прибарахлиться, и прославиться. А то мало ли, что там сенат насчёт них надумает? Это нам Тит Ливий заранее доложил, что продлят им обоим империум на следующий год, а им никто не докладывал, и достаточно высокую вероятность прибытия сменщиков из Рима им тоже приходилось учитывать. И вышло так, что и кельтиберы на сей раз не в долине Ибера побуянить решили, а западнее, со стороны карпетан, и туда же с запада к ним до кучи и лузитаны с веттонами подошли — все испанские бузотёры, короче говоря, вместе скучковались. Ну и понятно ведь, что если гора не идёт к Магомету, то Магомет идёт к горе, и нехрен дожидаться, когда они сами в стык между двумя испанскими провинциями ударят, а лучше навстречу им прогуляться, да на дальних подступах их встретить. Так оба пропретора и порешили, объединив силы и выдвинувшись к взятому и замирённому в своё время ещё Нобилиором — ну, не без нашей союзнической помощи — карпетанскому Толетуму. Мы-то всё от того же Тита Ливия знали, что облом их там ожидает, в котором участвовать — только себя дискредитировать, да нас, собственно, и не звали, и мы поэтому инициативу проявлять тоже не спешили, а собирались медленно и методично — так, чтоб начиналось без нас, а как получат они у Толетума по рогам, откатятся за Таг и заверещат, призывая на помощь испанских союзников, как раз одними из первых, не шибко спеша, и подоспеть. Дальше-то ведь Тит Ливий грандиозную победу предрёк, за которую они оба триумфы от сената без возражений поимеют, и в такой победе отметиться нам сами боги велели. Дрессировать римских друзей и союзников надо, чтоб на уровне подкорки у них в мозгах прописывалось, как хорошо им в Испании с нами и как хреново им в ней без нас.

Так оно в общем и целом и вышло. Подошли они к Тагу, продефилировали ради куража мимо перебздевшего Толетума, картинно форсировали реку, и где-то на полпути от Толетума до небольшого городишки Дипона римские фуражиры нарвались на вражьих. Кто там кого отметелил в той первой схватке, теперь уж хрен точно выяснишь, потому как правильную историю пишут победители, да и кому это теперь-то интересно? Побитые с подкреплением вернулись и сами в свою очередь вломили, с той стороны тоже в долгу не остались, и обе стороны таким манером втягивались в месилово по частям, но втянулись в итоге все. Как раз это втягивание в бой по частям и подкузьмило римлянам. Они ведь чем сильны? Строем и заточенными исключительно под него вооружением и выучкой. Когда они построены для правильного линейного сражения, я ещё не всякому врагу из варваров посоветую их противником оказаться. Но в беспорядочной свалке при равных силах их не побить — это надо быть совсем уж никудышными варварами, чего за кельтиберами никогда не водилось. При разгроме и неорганизованном отходе к лагерю около пяти тысяч человек римская сторона потеряла, и это — официально признанные римлянами потери, а уж как их там считали, нам никто не докладывал. Численность полного легиона, укомплектованного штатно, кстати говоря, если кто не в курсах. Понятно, что не только римляне и не столько римляне, сколько союзники, но тоже ведь в основном из Италии, от своих крестьянских хозяйств оторванные, и не позавидуешь теперь их семьям. Уцелевшим, впрочем, тоже — сколько там того пополнения новые преторы приведут? Сразу минус пять тысяч из него, и опять у многих из-за этого честно заслуженный дембель в опасности…

Вот тогда-то, отступив за Таг, оба пропретора объявили мобилизацию местных испанских союзников, восстановили за счёт них общую численность объединённых сил и снова выдвинулись к Тагу брать реванш. Самое смешное, что мы-то выступили раньше и были уже на подходе, так что посланный к нам не знавшим об этом Пизоном гонец с нами разминулся, а разобрался в обстановке уже далеко позади нас и нагнал наше войско уже разбивающим свой лагерь рядом с римским. На сей раз римские наместники горячку уже не пороли. Лагерь противника стоял на противоположном берегу, на холме, и к переправе выступили ночью, начав её с рассветом. Ну, чтоб так уж прямо и обоз успели переправить к началу боя — это они, по всей видимости, позже приврут. Начали переправлять, скажем так. Я ведь сказал уже, что и наш обоз из-за этого застрял? Ну, теперь-то уж повоевали с кельтиберами организованно, и результат закономерен. А для нас главное — то, что без нас римляне облажались, а победили сильного противника — с нами, и плевать теперь на то, что и сами бы справились, как справились в реале — это теперь вилами по воде писано, а наше присутствие и участие — теперь объективная реальность. Это в первую очередь и по большому счёту, а во вторую и по мелочи — то, что мы — союзники Пизона, то бишь его провинции. Он и так фактически командовал обеими армиями, да ещё и лично отличился, а наше участие только добавляет ему бонусов, делая вклад Дальней Испании в победу ещё весомее. И это тоже для нас фактор немаловажный.

Тут ведь тонкая политика с дальним прицелом. Хоть и не думают пока ещё в римском сенате всерьёз о расширении испанских провинций, постоянные набеги дикарей с севера вынудят в конце концов решать вопрос с ними радикально, через завоевание и оккупацию, под которой уже не забалуешь. Но начав с умиротворения расшалившихся хулиганов, римляне войдут затем во вкус, а они разве одни на полуострове? Мы на нём тоже обитаем, и нам тоже одного только юга Португальщины мало, а на перспективу даже и всей её мало, а надо ещё и сопредельные территории Испанщины к ней прирезать — и чтоб границу отодвинуть, и чтоб кое-какие минеральные природные ресурсы однозначно нашими оказались, и просто земли для будущих поколений наших крестьян нужны. Мы ж тут не просто так, мы ж тутошний римский боевой хомяк, а хороший хомяк что всё время должен делать? Правильно, хомячить всё, что хреново лежит. А чтобы то, что нам нужно, лежало хреново, ненужное нам должно лежать хорошо и правильно — вот как эти земли карпетан, например. Правильно будет, если они римской Дальней Испании достанутся, а не Ближней, чтоб наместники её будущие не комплексовали по поводу перекрытого им фронтира, а завоёвывали вместе со всеми свою часть бесхозного пока полуострова. Не зря и не нами сказано, что живёшь сам — давай жить и другим…

Рим, хоть и прозван Вечным Городом, на самом деле не вечен. Долго протянет, гораздо дольше множества других античных городов, и даже гегемоном античного мира пробудет добрых полтысячелетия, но и полтысячелетия — это, конечно, очень много, но всё-же ещё не вечность. Республику всего через пару столетий сменит Империя, но и она в конце концов одряхлеет и падёт, и дикари с удовольствием растащат её обломки на свои варварские королевства. И чтобы наши потомки не угодили при этом под раздачу вместе с римлянами, им желательно иметь к тому моменту своё готовое и вполне состоявшееся королевство, которое с падением Рима приберёт к рукам весь остальной полуостров и не допустит на нём ни дикарского беспредела, ни пресловутых Тёмных Веков. А чтобы для этого имелось достаточно сил и возможностей — ещё и Кризиса Третьего века на своей территории нельзя допустить, а как ты его не допустишь, находясь в составе Империи как её составная часть? Получается, что будущее государство наших потомков должно УЖЕ существовать и быть независимым от Рима ещё в период расцвета Империи. Ну, хотя бы относительно — на правах царства-клиента, допустим, согласующего с Римом внешнюю политику, даже дань Риму платящего, если отмазаться от неё не удастся, но во всех своих внутренних делах полностью самостоятельного. А для этого оно должно быть ДАВНИМ и ТРАДИЦИОННЫМ "другом и союзником римского народа", стало быть — ещё со времён Республики, дабы успела уже и сложиться, и закрепиться вековая традиция означенных "дружбы и союза". И если учесть, что Поздняя Республика будет сволочью и хапугой ещё той, закладывать эту традицию ещё раньше надо, при Средней Республике, то бишь вот прямо сейчас, пока Рим ещё порядочен, своих "друзей и союзников" ценит, их интересы уважает и блюдёт, а заключённые с ними договоры исполняет неукоснительно и именно в этом видит свою римскую честь и свою римскую славу.

Вот как раз в качестве заготовки этого будущего царства-клиента с перспективой перерасти с падением Рима в эдакое абсолютно независимое и процветающее "варварское королевство" мы и состряпали нашу Турдетанщину на сопредельном с римской Дальней Испанией юге Лузитании. Ну, царство, королевство — это только по-русски есть разница, а по-латыни они оба абсолютно одинаковые рэксы — что царь, что король. Это уже у наших современных историков установилась традиция античных монархов царями именовать, а средневековых королями — во избежание смысловой путаницы, потому как царём теперь уже византийский император-базилевс именовался, а вслед за ним и в подражание ему — и наш отечественный государь-самодержец с такими же точно имперскими амбициями. Нам же империя с её вечными потугами на мировую гегемонию на хрен не нужна, и царства уровня королевства вполне достаточно, так что хватит нам и нашим потомкам за глаза и самого обыкновенного рэкса, вдобавок — ни разу не самодержца, такого нам уж точно не надо, а вполне себе конституционного монарха. Не надо нам бардака античных республик греко-римского типа, но не надо и деспотии, так что изобретённая европейцами на рубеже Средневековья и Нового времени конституционная монархия — как раз оптимум. И для нас он достижим куда легче, потому как не надо нам для этого никаких революций против кровавого абсолютизма, а надо просто означенного абсолютизма не допустить, и старая добрая военная демократия, для архаичных социумов понятная и естественная, даёт для этого прекрасную основу. Рэкс у нас — не властитель, а эдакое ходячее живое знамя, для которого нам не жалко пусть и не божественных, но всё-же ни для кого больше в нашем государстве принципиально недостижимых почестей. А посему — хайль Миликон!

Если некоторые — ну, не буду тыкать пальцем в любящего прихвастнуть Бената — уверяют вас, будто мы с самого начала всю эту грандиозную затею с царством Миликона замышляли и планировали — снимите с ушей лапшу и не развешивайте их больше перед краснобаями. Сейчас у нас поздняя весна 185-го года до нашей эры на дворе, а была — ну, когда нас попасть сюда угораздило — осень 197-го. Одиннадцать лет с хвостиком с тех пор прошло, и не надо по нам нынешним судить о нас тогдашних. Только и помышлять нам было, голытьбе, о великих свершениях и хитрой политике! Наёмной солдатнёй мы были в этом мире поначалу, и уже одно это было немалым везением — ведь в родовом и насквозь патриархальном античном социуме надо поддержку иметь, а если сам ты никто, и звать тебя никак, то куда вероятнее в рабы угодить со всеми вытекающими, как говорится. Ну и планы наши тогдашние наполеоновские были, естественно, ни разу не нынешними, а под стать нашему тогдашнему реальному положению. Ни о каком прогрессорстве мы тогда уж точно не помышляли, а мечтали просто устроиться в этом мире получше, да поуютнее. В городе каком-нибудь классического античного греко-римского типа, то бишь приличном и благоустроенном — с водопроводом, канализацией и банями. А совсем в идеале — ещё и не шантрапой босяцкой, а людьми приличными и обеспеченными, о завтрашнем дне особо не беспокоящимися. Ну, для меня там ещё матримониальный… тьфу, патримониальный нюанс роль играл — я ж без бабы в этот мир угодил, а тут ещё и невеста соблазнительная в поле зрения нарисовалась, да такая, что даже я на предмет "остепениться" вдруг не просто думать начал, что за мной и ранее нередко водилось, а крепенько призадумался, да так, что даже и не одумался опосля. Не то, чтобы я так уж прямо и башку от страсти потерял, просто Велия, супружница моя, таких перемен в моём образе жизни однозначно стоила.

Не всё в наших тогдашних раскладах было просто и далеко не всё гладко, но как-то всё образовалось и устаканилось, хоть и не сразу и не там, где начиналось. Занесло нас из Испании в Карфаген, где мой тесть — на тот момент, впрочем, ещё никакой не тесть, а наш наниматель — имел и приличное положение в обществе, и нуждающийся в охране и мудром управлении приличный бизнес, и мы пришлись ко двору. Жалованьем обижены не были, служба — ну, баклуши-то особо не побьёшь, но и не до седьмого пота, и досугом не были обделены, и с бытовыми удобствами наладилось. Карфаген — это такой город, где деньги решают практически всё, и единственная проблема — заработать их достаточно, а для нас с нашей хорошо оплачиваемой службой не существовало уже и этой проблемы. Собственно, уже тогда мы достигли всего, о чём мечталось поначалу, а когда мне удалось отличиться по службе и заполучить наконец в жёны свою ненаглядную — это же предел мечтаний для меня, можно сказать, исполнился. Казалось бы, чего ещё желать-то? Но дело оказалось даже не в том, что аппетит приходит во время еды — ну какие с этим могли быть проблемы для зятя простого карфагенского олигарха? Даже прогрессорство небольшое оказалось возможным, потому как в буржуинском Карфагене, как это и вообще принято у буржуинов, мой дом — моя крепость, а уж моя загородная дача — тем более, и в тех весьма невеликих масштабах, на которые хватало наших знаний по памяти, принцип "всё можно, если осторожно" был вполне применим. Карфаген в этом плане уникален — ни в Афинах, ни в Риме твоя частная жизнь не вполне в твоей власти — обязательно найдутся желающие сунуть нос в ворох твоего белья — того же Сократа, например, ни разу не тираны из Совета Тридцати, а демократичнейшие сограждане-афиняне за безбожие в кутузку засадили и к смерти приговорили. Так то был, кстати говоря, полноправный афинский гражданин, а если ты ещё и не гражданин, а бесправный метек, так тебя ещё и финансовыми поборами на нужды полиса разорить могут в любой момент, а уж заштрафовать варвара в пользу бедных граждан, прознав за ним какой-нибудь грешок — это уж сами Олимпийцы велели. И как у них это согласуется с античной демократией — не меня о том спрашивайте, а их, античных демократов. У них — как-то согласуется, и по сравнению с этим олигархический Карфаген, где до тех пор, пока ты никому не мешаешь, ты никому на хрен не нужен и не интересен, выглядел для нас куда симпатичнее. Гегемоны эти разве только финикийские, конечно, не подарок, но где они подарок? Но все достоинства Карфагена перечёркиваются всего лишь одним его недостатком — тем, что он "должен быть разрушен"…

Рим? Бесспорный хозяин в Средиземноморье на ближайших полтысячелетия, в течение которых он будет вполне вечен. Но во-первых, выживание города ещё не означает выживания всех его обитателей, а для нас ведь именно этот нюанс критичен. В Риме же социальных потрясений избежать не удастся, и не настолько подробно наше послезнание, чтобы все их заранее предусмотреть и от всех римских передряг отвертеться. Во-вторых, Рим — будущий центр Империи, и спасая его, пришлось бы спасать её всю, а мыслимое ли это дело? Даже и не углубляясь в дискуссию, стоит ли её вообще спасать, нереально это в принципе. Тут на небольшое королевство сил бы хватило, куда уж на целые империи-то распыляться? В-третьих, я ведь говорил уже, что со свободой частной жизни классическая греко-римская цивилизация подкачала. Хрен с ней, с демократией, много ли от неё толку одному отдельно взятому избирателю, но работаем или служим мы для того, чтобы жить, а не наоборот, и свобода частной жизни — ценность, которой никто из нас жертвовать не намерен. Мой досуг — это моё, и это даже обсуждению не подлежит. Ну и в-чётвёртых, тут ведь ещё и фактор гражданства немаловажен. У греков, если ты сам не природный грека, его вообще не получить ни за какие коврижки, да и у римлян его пока-что не раздают всем желающим. Позже-то мы для себя эту проблему решили, потому как римское гражданство — хорошая подстраховка в мире, где угодить в рабство проще простого, но ведь первых-то трёх факторов это не отменяет, верно? Вот самостийная автономия, исходно слепленная "под себя", но под римской эгидой и защитой, раз уж без них не обойтись — другое дело.

Легче всего нам было вписаться в социум турдетан Бетики, в который мы и так уже успели встроиться ещё до нашей передислокации в Карфаген. Можно было бы даже и прямо в ней подобный проект замутить, попади мы в неё раньше, когда Сципион только и успел ещё, что выгнать оттуда Баркидов, и страной управляли его ставленники, которым испанские союзники были нужнее испанских данников. Но мы в тот удобный для этого период попасть не сподобились, припозднившись буквально на пару-тройку лет, а в таком деле кто не успел, тот опоздал. Буквально на наших глазах в Бетике установилась совсем другая форма римской власти, под которой уже нет и не может быть места независимым "друзьям и союзникам", а могут быть только подвластные "просто союзники". Политика же, как сказал кто-то из великих — это искусство возможного. Хочешь, не хочешь, а один хрен приходилось довольствоваться тем, что давали, то бишь организовывать означенного "просто союзника" у беспокойной границы с южными лузитанами. Наверное, так бы там до сих пор и торчали, если бы интриговали сами по себе, а не от имени и в составе родни тестя — клана Тарквиниев. Тут и деньги, тут и связи, тут и масштабы соответствующие, а по масштабам и размах. Это в самой Бетике "друзьям и союзникам" места нет, а вне её — кто запрещает? Приходите и володейте, как говорится, если силёнок хватит…

Пока почву прощупывали, да готовились тщательно и не торопясь, наш расклад изменился. Во-первых, наши телефоны оживить удалось — не как средство связи, конечно, а как мини-компы, на которых у нас много чего полезного имелось. И послезнание наше историческое сразу же гораздо подробнее стало, и масса драгоценной в наших условиях технической информации, которую просто в памяти, без шпаргалок, хрен удержишь. Это, конечно, не могло не повлиять на наши планы. А во-вторых, попутешествовать довелось. Весь мир, конечно, если по современным меркам оценивать, не повидали, но по античным — более чем. Для подавляющего большинства обитателей Средиземноморья только оно и есть весь их мир, а мы, если по терминологии Платона, и у "противолежащего материка" побывали, даже сам факт существования которого известен в античном мире лишь очень немногим. Ну, до самого-то материка мы тогда, строго говоря, не добрались, но на Кубе побывали, по дороге туда повидали мельком Канары и Малые Антилы, а уже на обратном пути — Азоры. Это и есть теперь наши Острова в узком смысле, а в более широком к ним добавляется и Куба, на которой тоже с нашей подачи появилась тарквиниевская колония.

Казалось бы, что нам тогда Испания, которую Рим, того и гляди, всю захапает, когда есть Азоры и есть Вест-Индия, римлянам абсолютно неизвестные? Азоры даже и не населены никем — занимай, заселяй, осваивай и обживай, а там уж и прогрессорствуй себе на них, сколько душе угодно. И собственно, с этой-то точки зрения Азоры идеальны и на роль базы для всего нашего хайтека напрашиваются сами собой. Вест-Индия как источник сырья и объект колонизации прекрасно их дополнит, стоит только достаточно культурным населением их обеспечить, способным наши прожекты в жизнь воплотить, и тогда наши островные колонии окажутся вполне самодостаточными и без Европы. Но тут ведь разве в одной только ближней перспективе дело? Тут и дальнюю учитывать надо. Без стимула к динамическому развитию наши потомки быстро утолят все свои сиюминутные хотелки и тогда — в последующие века — неизбежно закоснеют, почивая на лаврах. И это — в лучшем случае, если наработанный нами уровень развития сохранят, не допустив его деградации. А если допустят? До пятнадцатого-то века они поживут в своё удовольствие, а потом что делать будут, когда нагрянут европейцы с пушками и аркебузами? Ацтеков с инками если из нашей реальной истории взять, так и не скажешь ведь, что совсем уж дикари — где-то в чём-то и быт их верхушка имела поблагоустроеннее европейского, хоть и жила в целом в эпоху перехода от камня к меди с бронзой, а уж Восток и вовсе долгое время по развитию Европу опережал. И что, сильно им это помогло, когда Европа их догнала и перегнала? Чтобы не оказаться среди тех, кого нагнут европейцы, надо развиваться и быть в тонусе, а для этого надо, чтобы жизнь чересчур расслабиться не позволяла. Нужен эдакий вечный раздражитель, постоянный источник головной боли, оборачивающийся шилом в заднице. Такой раздражитель есть и всегда будет только в Европе, а значит, в ней и должна быть метрополия, да ещё и не в самом медвежьем её углу. Словом, при всёх своих заокеанских базах с размещённым на них невиданным в античном мире хайтеком, наши потомки один хрен должны оставаться европейцами.

Вот потому-то и возимся мы с нашей южнолузитанской Турдетанщиной вместо того, чтобы просто нужных нам людей в Бетике вербовать и на Острова их перебрасывать, потому-то и терпим все неудобства, связанные с необходимостью ныкать всё лишнее от римских завидючих глаз и маскировать все наши новшества под эдакий "псевдоантичный ампир". Дома по античному образцу строим, а все отличия маскируем так, чтоб в глаза не бросались. На мануфактуре близ Оссонобы у меня одни только античные технологии и есть, хоть и относительно передовые для текущей эпохи, а всё то, что посовременнее и попродвинутее, заныкано в Лакобриге. Да и мы сами испано-иберийские туники носим, в лузитанские сапоги обуваемся, зимой только штаны кельтского типа натягиваем, на войне в античные доспехи облачаемся, на перевязи мечи носим турдетанского типа и в бою ими пользуемся куда чаще, чем давно уже имеющимися у нас капсюльными револьверами, которые мы ныкаем в подмышечных кобурах под плащами. Бабы наши тоже в античных греческих пеплосах по большей части щеголяют, а если какое новое платье и с отходом от канона, то один хрен в античном стиле. Наши сборы вот в этот поход тоже без прикола не обошлись. Заезжаю за Володей, а провожающая его Наташка ржёт. Я не въезжаю, а она мне в него пальцем тычет. Гляжу, въезжаю и тоже прикалываюсь — заправский античный военачальник в кожаном "анатомическом" тораксе и в шлеме с гребнем, разве только меч нацепить ещё не успевший, разглядывает чего-то в современном МОБИЛЬНИКЕ, гы-гы! Тот глядит то на меня, то на неё, она ему зеркало протягивает, он тоже въезжает, отдаёт ей аппарат и тоже ржёт вместе с нами. Посмеялись, собрались и поехали…

Ну и традиционно представлю нашу компанию для тех, кто не в курсе. Володя Смирнов, что вместе со мной в этом походе участвует — бывший автослесарь, служивший срочную в спецназе, а у нас всю нашу военную разведку возглавляет. Наташка, половина евонная — бывшая студентка-лесотехничка, а у нас теперь — самая главная биологичка и агрономша. Хренио Васькин, наш самый главный мент и гэбэшник — на самом деле Хулио Васкес, единственный среди нас испанец, служивший в прежнем мире в полиции. Сейчас он не с нами, потому как в Оссонобе нужнее. Попал сюда, как и я, без бабы и женат на Антигоне, карфагенской полугречанке. Серёга Игнатьев, как геолог по образованию в прежней жизни, по этой же части в основном и у нас. Сейчас он в Мавритании, добычу и вывоз фосфатов тамошних к нам налаживает. Юлька евонная, по той прежней жизни пединститутская историчка — студентка, в смысле, не преподша, у нас теперь и главная училка в школе для всей нашей детворы, и самая маститая мэтресса по сверхновейшей и сверхзасекреченной науке "история будущего". Остепенившись, взялась за ум, а поначалу ведь стерва была первостатейная. Ну и я сам, Максим Канатов, в прежнем мире технолог и старший мастер механического участка, а в этом — эдакий министр промышленности нашей Турдетанщины и главный буржуин — ага, владелец заводов, газет, пароходов… тьфу, газеты с пароходами ещё не актуальны, а вот заводы… Ну, мануфактура ведь — тоже завод, верно? Такими — владею, и не одним. Как и Васькин, женат на хроноаборигенке — впрочем, о Велии я уже упоминал. Тоже в наши дела посвящена и уже практически наша, как и её брат Велтур. Их неполнородный брат Фабриций, наследник моего тестя и наш непосредственный босс на Турдетанщине — ещё не совсем с нами обрусел, но тоже на верном пути. Все мы, вышеуказанные — рабовладельцы-латифундисты, все совладельцы старой трансатлантической торговли "снадобьями" и новых начинаний, а заодно и русская мафия турдетанского разлива, прошу любить и жаловать, как говорится.