Цитадель звездных властелинов

Глава I

НАПРАВЛЯЯ СВОЙ САМОЛЕТ на север, летевший сквозь ночь Прайс думал об «американских горках», на которых он так много катался в детстве — вспоминал, как он летел на них все быстрее и быстрее, набирал высоту и, в конце концов, оказывался на пике самой большой «мертвой петли». Что ж, сейчас он тоже делал такую петлю, и чем закончится его теперешнее катание на «горках» — тюрьмой, побегом или авиакатастрофой? Других вариантов не было.

Но об этом он лучше будет думать позже. Как и о том, что он, на самом деле совсем не мечтал о той фантастической судьбе, к которой его теперь несло вовсе не в мечтах, а в реальности.

Прайс посмотрел вниз, где не было ничего, кроме черноты. Пустыни Калифорнии и Невады темны и широки, и он старался держаться подальше от маяков воздушных линий и основных магистралей и лететь на максимально возможной высоте. Он летел без огней, но с учетом того, что его противники уже могли ему предъявить, это незначительное нарушение не имело значения. Пилот поминутно оглядывался, ожидая увидеть у себя на хвосте красно-зеленые огни самолетов пограничного патруля.

Если ему повезет, если он сумеет достаточно долго ускользать от них, если пересечет северную границу, не будучи замеченным пассажирскими самолетами, курсирующими между Лас-Вегасом и Лос-Анджелесом, дальше будет проще. Он сможет добраться на своем «Бичкрафте» до Билла Уиллермана и спрятать самолет. Если… если… если…

Было еще одно «если», с горечью подумал Прайс. Если бы у него была хоть капля мозгов, он бы вообще не оказался в этой ситуации.

Он включил радио и стал крутить ручку настройки, слушая то громкую музыку из отеля в Вегасе, то речь какого-то политика, то еще какую- то мелодию… Наконец, ему удалось поймать передачу новостей. Как летчик и ожидал, он был там в центре всеобщего внимания.

— …так что даже сейчас, когда Арнольфо Руис, лидер революционно настроенных эмигрантов, уже арестован полицией Мексики, власти Соединенных Штатов проводят интенсивные воздушные поиски американского пилота, который тайно переправил Руиса через границу. Известно, что этот пилот, личность которого пока не установлена, вернулся в страну час назад, и полиция трех штатов была поднята по тревоге. К другим новостям: Комиссия по атомной энергии объявляет, что ее следующим проектом станут испытания новой экспериментальной водородной бомбы небольшого размера, действие которой будет изучаться в связи с тем, что…

Прайс резким движением выключил радио, проклиная диктора, Арнольфо Руиса и самого себя. Больше всего — себя.

Он вел себя как полоумный. Из-за того, что ловкий собеседник рассказал ему фальшивую историю о секретной командировке, он тайно переправил этого человека, оказавшегося самым опасным нарушителем спокойствия в западном полушарии, в дружественную республику. Кто теперь поверит, что он не знал, кого перевозит? Он в любом случае сделал это, и задачей Вашингтона теперь было позаботиться о том, чтобы он сполна заплатил за свою глупость.

Хотя стоило смотреть правде в глаза. Если бы не этот случай, было бы что-то другое. Прайс валял дурака много лет, еще со времен Кореи. Другие летчики вернулись оттуда домой и снова взялись за мирную работу, но для него она была слишком скучной. Он развлекался вместе с «Быстрыми летунами» ради веселья и азарта, устраивал пьянки на охоте или рыбалке, тратил прибыль в барах приграничных городов, разорялся и начинал все сначала — и вот, наконец, случилось то, что случилось. Его катание на «американских горках» подходило к концу.

Подойдет к концу, если он не доберется до ранчо Уиллермана до рассвета. Билл поможет ему спрятать самолет. В былые времена Прайс пару раз спасал Биллу жизнь, так что мог на него положиться. Но сперва до него надо было долететь.

Прайс увидел, как небо впереди стало светлее — его освещали огни Лас-Вегаса, и он продолжил полет, настороженно всматриваясь в темноту и снова и снова оглядываясь назад. Патрульных самолетов так и не было. Устремившись к городу, летчик начал верить, что у него все получится. Но затем, совершенно неожиданно, случилось сразу несколько неожиданных событий.

Он увидел впереди на земле огни, образующие странный узор. Они были слишком слабыми, чтобы быть городскими фонарями, и слишком широко разбросанными по местности, чтобы относиться к какому-нибудь ранчо.

В тот же миг на него с воем обрушились из темноты два быстрых реактивных самолета, чуть не оторвавшие ему крылья. Оба легли на крыло, резко поворачивая, чтобы еще раз «подрезать» его в воздухе.

«Самолеты ВВС! — промелькнуло у Прайса в голове. — Черт возьми, это конец…»

Казалось безумием, что правительство так стремилось поймать его. Но самолеты снова молниеносно рванулись в его сторону, пытаясь напугать его и сбить с курса. У него было меньше, чем один шанс на миллион оторваться от них, и он знал это. Но ему предстояло провести долгий срок в тюрьме, так что попытка сбежать была оправдана. Вполне возможно, что неспособный развить такую скорость, как они, «Бичкрафт» мог скрыться в темноте, когда они в следующий раз промчатся рядом с ним.

Пилот развернул самолет по широкой дуге, пролетев высоко над разбросанными по земле огнями. И каким бы невероятным это ни казалось, он и правда оторвался от преследователей! Оглянувшись через плечо, Прайс увидел, что они отступают.

Это не имело смысла. С чего бы им так легко сдаться? В любом случае, даже с этими реактивными самолетами на хвосте у него все еще был шанс спастись.

Прайс посмотрел вниз. Среди огней на земле он увидел светящиеся окна странной стальной башни. Где-то ему попадались фотографии подобного сооружения… Это была не нефтяная вышка, это было что-то другое, но он не мог вспомнить, что именно.

А потом он внезапно все вспомнил, и его охватил ужасный холод. Все его тело содрогнулось, когда он понял, что перед ним открывается дверь в самый настоящий кошмар. Эта башня, и объявление о новом испытании водородной бомбы, и небольшое расстояние до Вегаса, и то, как эти обезумевшие реактивные самолеты поспешно отступили…

— О, нет! — пробормотал Прайс. — О, нет-нет-нет!

Он продолжал повторять это слово, когда позади него вспыхнул гигантский взрыв и под его гоночным самолетом разверзлась бескрайняя бездна.

Глава II

КАТАКЛИЗМ, ПОГЛОТИВШИЙ ПРАЙСА, был беззвучным и абсолютно черным, без единого кванта света. Позже он понял, что именно это было самой ужасной чертой происходящего. Его охватило нечто похожее на шок — но не тот шок от окончательного уничтожения, которого он ожидал. Это был удар, сотрясший самолет, как будто он врезался в какой-то барьер и прорвался сквозь него — острое, разрывающее на части, головокружительное ощущение, не похожее ни на одно чувство, которое он когда-либо испытывал.

Прайс закричал: ничем не сдерживаемый ужас выбил воздух из его легких. Он навалился на защитные ремни всем своим весом, и это навело его на мысль, что самолет вошел в штопор. Машинально его руки потянулись к рычагам управления, и он начал выравниваться…

Но он не был мертв. Он был жив, не уничтожен — и как такое могло случиться, если под ним высвободилась вся неистовая энергия водородной бомбы?!

В голове Прайса царил безумный сумбур. Что произошло? Он случайно оказался прямо над полигоном для ядерных испытаний, прямо над вышкой для взрыва бомб. И самолеты, охранявшие этот район, попытались остановить его. Вероятно, если бы его рация не была выключена, он услышал бы, как они выкрикивают ему отчаянные предупреждения. Но действительно ли бомба взорвалась? Если бы ее взорвали, он, уж наверное, был бы мгновенно уничтожен!

Но этого не случилось. Он был жив. Его самолет по-прежнему летел сквозь ночь. И все приборы функционировали.

Но с ним все равно произошло нечто ужасное. Тот кошмарный, выворачивающий наизнанку шок, который, казалось, потряс все атомы его тела — по спине у него до сих пор пробегали мурашки при воспоминании об этом. Что-то все- таки случилось. Но что?

Прайс не мог думать. Его разум просто не мог справиться с подобными вещами. Он сидел, машинально касаясь рычагов управления, а «Бичкрафт» все ревел и ревел, продолжая лететь над землей.

Постепенно разум пилота ожил, и он неуверенно развернул самолет в сторону Лас-Вегаса. Прямо сейчас арест и тюрьма казались ему чем-то весьма неплохим по сравнению с тем, что только что произошло или почти произошло.

Если бы он не торопился так сильно сбежать, подумалось ему, он бы вспомнил о предстоящих ядерных испытаниях. О них писали в газетах. Там было что-то о радикальном физическом эффекте, обнаруженном при взрывах водородных бомб нового типа, и упоминалось о тщательно подготовленных мероприятиях по изучению этих необычных эффектов.

Затем мысли Прайса внезапно перескочили на другое. Он вспомнил заявление одного ученого о том, что центр взрыва бомбы нового типа может быть подобен эпицентру урагана, средоточию непостижимых сил, и что эти силы воздействуют на окружающее пространство радикально по-другому, иначе, чем при других взрывах. Значит, бомба все-таки взорвалась под «Бичкрафтом»? Получается, что самолет и самого Прайса, оказавшихся в эпицентре мощного взрыва, каким-то образом перебросило через пространственные барьеры в безопасное место, и это произошло быстрее, чем до него добрались свет ядерной вспышки и грохот? Это предположение казалось совершенно безумным. Но происходящее теперь тоже было безумием.

Прайс не был бы тем, кем был, если бы не попытался поскорее приземлиться. Но сколько он ни вглядывался в ночную темноту, ему нигде не удавалось различить сияние Лас-Вегаса. Летчик включил радио.

— «Бичкрафт 4556» вызывает аэропорт Лас-Вегаса! Лас-Вегас, прием! — заговорил он хриплым голосом.

Ответа не было. Радио как будто бы работало, но сколько он ни вертел ручки приемника, из него не раздалось ни звука.

— Все отключено, — пробормотал Прайс. — И неудивительно, если…

Пилот не смог закончить пришедшую ему в голову мысль, она была слишком душераздирающей, чтобы думать о том, что могло с ним случиться.

Он развернул самолет, высматривая на земле огни шоссе, радиомаяк авиалиний — что угодно.

Ничего. Ничего, кроме темноты и звезд.

Несколько лихорадочным движением Прайс развернул самолет и снова полетел на восток. Должно быть, он пропустил Лас-Вегас. Но если он продолжит двигаться в восточную сторону, то наверняка увидит основные магистрали. Летом на них всегда было много машин, в том числе и ночью.

Он летел все дальше и дальше, и вокруг по- прежнему была сплошная черная тьма. Нигде не было ни единого огонька, ни одного населенного пункта, даже крошечного одинокого ранчо. Ничего. Прайс бы с радостью приземлился прямо сейчас, но он не знал, где летит и что находится под ним. «Бичкрафт» был оснащен дополнительными топливными баками для длительных перелетов вдали от любого источника снабжения, и они были полны, когда он стартовал. Он мог летать еще долго.

И он летел.

Через некоторое время пилоту пришло в голову, что у происходящего есть только одно объяснение. Он был мертв и летел в потустороннем мире, в чем-то вроде лимбо. И казалось, этот полет будет теперь продолжаться вечно.

Но в конце концов, после многих часов полета впереди в темноте забрезжил свет. Сердце Прайса бешено забилось при мысли о том, что он наконец- то увидел сияние большого города — но оказалось, что это всего лишь рассвет. Пилот стал смотреть, как небо окрашивается в холодный серый оттенок, и ему стало ясно, что он еще жив. Но это его не обрадовало. Потому что теперь он видел, что находится внизу.

Там был лес. Лес, похожий на темно-зеленое море, по которому перекатывались волны — с севера на юг, с востока на запад. Пустыня осталась далеко позади. Прайс прикинул, что сейчас он должен находиться над Миссури, и там должны были быть города, деревни, фермы и возделанные поля. Но там был лес.

Свет стал розовым, затем золотым. Взошло солнце, и наступил день. Далеко впереди поблескивала Миссисипи, и Прайс направил «Бичкрафт» на полной скорости в сторону Сент-Луиса. Но и там он не увидел ни дыма от огромного комплекса городов и промышленных предприятий, который раскинулся по обоим берегам реки, ни мостов через эту реку. Хотя Сент-Луис должен был находиться именно там.

И он действительно там был. Вот только все в нем изменилось с тех пор, как летчик видел его в последний раз. От высоких зданий остались только нижние этажи, низкие превратились в насыпи, берега поросли кустарником и лисохвостом, а на улицах росли деревья. Ветви деревьев высовывались и из разбитых окон домов, а река, широкая и спокойная, была пуста, если не считать плывущих по ней бревен. Постройки вдоль берегов, возможно, когда-то были доками, но теперь точно не являлись таковыми. И везде царила великая тишина.

На один безумный миг Прайс подумал, что все это сделала прошлой ночью бомба — водородная бомба нового типа с энергией, о природе которой люди не имели никакого понятия. Но потом он понял, что такое вряд ли возможно. Можно уничтожить город ядерной бомбой за считанные секунды, но дуб высотой в шестьдесят футов можно вырастить в развалинах мэрии минимум за столетие. А значит, со вчерашнего вечера прошло много времени. Слишком много, чтобы это можно было осознать сразу. И Прайс даже не пытался это сделать.

Он стал искать место для посадки, но внизу не было ничего подходящего, поэтому он продолжил лететь на восток, за реку. Время летело, и самолет летел вместе с ним. Постепенно до Прайса начала доходить ужасная и невероятная правда о том, что произошло. Мучительный, разрывающий удар, который он испытал в эпицентре взрыва, был не физическим, а временным. Непостижимая энергия бомбы оказалась сильнее, чем кто-либо мог предположить. Она искривила упорядоченную ткань самого пространственно-временного континуума и воздействовала на материю, оказавшуюся в эпицентре, в аналоге «глаза урагана» — то есть на самого Прайса и его самолет. И перенесла их… в будущее.

«Бичкрафт» с гудением несся по пустому небу. Прайс смотрел сверху вниз на пришедшие в запустение города, на зеленую, мирную природу, такую же бесплодную, какой она была до того, как пришедшие в эти места люди с топорами и плугами приручили ее.

Насколько далеким было это будущее? Прайс не знал.

Были ли еще люди, выживающие где-то в этой дикой местности? Или человечество уничтожило себя в последнем акте атомного безумия? Все ли города были мертвы и превратились в пыль? Об этом летчик тоже не имел ни малейшего понятия.

Он знал только, что был слишком измучен, чтобы лететь дальше. Ему нужны были вода, еда и сон. И место для посадки.

ПРАЙС НАШЕЛ ТАКОЕ место далеко за рекой, в прерии среди деревьев. Он попытался определить направление ветра по ряби на воде, после чего описал длинную дугу, чтобы направить самолет на север. Сделав это, он вгляделся вперед, и ему показалось, что он увидел на северо-востоке блеск железа, что-то очень большое и странное, как будто солнце отражалось от поверхности металлической горы — высокой и широкой. Затем он спустился ниже, полетел над самыми верхушками деревьев, и что бы ни сверкало в том месте, больше эта железная гора была не видна.

«Бичкрафт» ударился о землю и резко остановился. Некоторое время Прайс сидел, наблюдая, как дрожат его руки на рычагах управления, а затем какое-то последнее чувство осторожности заставило его подкатить самолет на край прерии и развернуть его носом по ветру, чтобы он был готов снова взлететь в любой момент без промедления.

В самолете у него были спортивное ружье и револьвер. Он пристегнул револьвер к поясу, набил карманы патронами для ружья и спустился на землю. Постояв несколько минут под прикрытием крыла самолета, оглядываясь по сторонам, он не увидел никаких признаков жизни, кроме пары ворон, которые с хриплым карканьем кружили над его головой. Был конец лета, дул сухой и горячий ветер. Прайс направился к лесу, настороженно поглядывая на северо-восток. Что там было, что за невероятную железную громаду он увидел вдали?

Примерно в тридцати ярдах от самолета пилот внезапно остановился. Его сердце бешено заколотилось, а на коже выступил пот. Трава перед ним была вытоптана неровным кругом, и кое-где на земле виднелись рваные участки голой земли. И там было много пятен крови, еще не высохшей. От вытоптанного места в лес вела широкая ровная полоса примятой травы. Здесь кого-то убили, кого-то большого, вроде лошади или коровы, а потом затащили тушу в заросли. И это были люди, охотники. Животное сожрало бы свою добычу там, где поймало ее. Но что это были за люди?

Прайс замер, пригнувшись, над окровавленной землей, держа ружья наготове, оглядываясь по сторонам и ничего не видя. Горячий порыв ветра пронесся над прерией, и окружающие деревья склонились перед ним и качнули ветвями, но больше никакого движения или звука он не заметил. Даже вороны улетели.

— Эй! Эй! — крикнул Прайс. — Есть здесь кто-нибудь? Я заблудился. Мне нужна помощь! Эй!

В тишине его голос прозвучал шокирующе громко и резко. Ответа не последовало. Он пошел дальше по утоптанной дорожке к деревьям, напуганный и отчаянно уставший.

— Эй? — снова позвал он, и теперь в его голосе звучала мольба. — Пожалуйста! Где вы все? Помогите!..

«Помогите мне, вы, люди неизвестного будущего, охотники в невозможном мире, таящиеся в кошмаре! — добавил он про себя. — Помогите мне, или я умру!»

Под деревьями темнели густые тени. Степная трава здесь не росла, но примятые кусты шиповника и другие растения указывали, в какую сторону утащили добычу. И этот след не был слишком длинным. Вскоре Прайс увидел тушу, лежащую на небольшой поляне — черно-белую корову, уже частично разделанную. Он двинулся к ней — и внезапно с ветвей над его головой, а также справа и слева из подлеска на него полетели короткие веревки из плетеной кожи, утяжеленные на концах камнями. Прайс упал, совершенно беспомощный, и принялся барахтаться на земле, обмотанный жесткими веревками, похожими на лассо. Камни оставили на его теле множество синяков, а одна из веревок обвилась вокруг его шеи, перекрывая ему дыхание, так что он не мог даже вскрикнуть.

Шестеро мужчин выскочили из-за деревьев в стремительном и яростном броске и встали вокруг него. Один выхватил у него ружье, другой револьвер.

На них была грубая одежда из дубленой кожи, и они были такими же загорелыми до черноты и дикими, как индейцы шауни и вандоты, которые давным-давно охотились в этих лесных прериях, за исключением того, что у некоторых из них были светлые волосы и все они были бородатыми. Один из них, высокий и худощавый широкоплечий мужчина с копной выгоревших на солнце каштановых волос и с ярко-голубыми и полными ненависти глазами — Прайс в жизни не видел таких сверкающих и злых глаз — присел рядом с ним на корточки и совсем не по-джентльменски сорвал с его шеи удушающую веревку. Пленник попытался заговорить, но прежде чем он успел сделать хоть что-то, кроме как перевел дыхание, мужчина с каштановой шевелюрой выхватил нож и приставил острие прямо к его горлу.

— Ну что, звездное отродье, — сказал он, — сейчас мы посмотрим, будет ли твоя кровь хоть немного краснее, чем у тех, кого мы режем на Земле!

Сталь впилась в плоть Прайса, и он закричал.

Глава III

ШАТЕН С ИЗЯЩНОЙ ЛОВКОСТЬЮ вытащил нож из нанесенной им раны. Его кончик покраснел примерно на четверть дюйма. Прайс смотрел на клинок и на мужчину в немом ужасе. Шесть оскаленных по-волчьи морд собрались в тесный круг над ним и, улыбаясь, уставились вниз.

— Она того же цвета, Берр. Кто бы мог подумать?

— Просто кровь. Ха! А я всегда думал, что она будет тяжелой и блестящей, как ртуть.

— Ткни его еще раз, Берр!

— Жаль, что у нас нет времени, — ответил Берр, облизывая губы красным языком. — Но они знают, где мы. — Он вздохнул и снова поднял нож. — Мы должны убираться отсюда. Быстро.

Прайс обрел дар речи.

— Ради Бога! — закричал он. — Ради Бога, что вы делаете? Я прошу вас о помощи, а вы… — Он с яростью попытался разорвать веревки. — У вас нет никакого права убивать меня. Я не причинил вас никакого вреда!

— Звездное отродье, — тихо сказал Берр, снова употребив это странное выражение, и ткнул Прайса острием ножа чуть выше пояса. — Если бы у меня было время, я бы делал это медленно, очень медленно. Радуйся, что мы спешим.

— Но почему? — закричал Прайс. — За что?! — Он впился взглядом в окружающие его волосатые лица. — Я попал сюда только сегодня. Я ничего не мог вам сделать! Я пришел из…

«Из вчерашнего дня? Из дня сто лет назад? — понеслось у него в голове. — Сквозь время? Давай, расскажи им все и попроси поверить в это! Может быть, они и поверят. Но я бы не поверил…»

— …с запада, — сказал он вслух. — Из Невады. Я не имею никакого отношения к звездам.

Берр рассмеялся и поднял нож еще выше. Но один из его товарищей, человек с проницательными темными глазами и сединой в бороде, внезапно схватил его за запястье.

— Подожди минутку. Посмотри на его волосы. Они такие же темные, как у меня, — сказал он.

— Крашеные, — ответил Берр.

— Посмотри на его одежду. Посмотри на флаер, на котором он прилетел, на его оружие. Посмотри, где именно он нам попался в Запретном поясе. Если он не из Цитадели…

— Не будь глупцом, Твист. Отпусти меня.

— Зачем ему красить волосы, чтобы выглядеть как человек, а потом прилетать к нам на флаере? Это разумно? Не спеши, Берр. Ты меня слышишь? Есть способ узнать все точно.

Берр заворчал, но расслабился, и Твист выпустил его руку. Затем недовольный Берр схватил Прайса за шиворот и потащил его на поляну к разделанной корове, окруженной залитыми солнечным светом мощными стволами деревьев. Там, на свету, он принялся вертеть голову Прайса перед собой, с напряженным интересом изучая ее со всех сторон. Остальные заглядывали пленнику в лицо через плечо Берра.

— Его глаза слишком темные, — заметил Твист. — Невозможно перекрасить глазные яблоки. И посмотри сюда. Видишь это, Берр? Проведи рукой по его подбородку. У него отрастает щетина. А уж мы-то знаем, что у звездных владык не растут волосы на их прекрасных лицах.

— Эй, а ведь верно! Твист прав, — зашумели остальные.

— Конечно, он прав, — подтвердил Прайс. — Я человек.

Это он знал наверняка. Остальная часть разговора была для него загадкой, но пока это не имело значения.

— Я родом с запада. И я друг, — добавил он.

Лицо Берра стало угрюмым.

— Люди не летают. Это делают только звездные властелины, — заявил он.

— Может быть, это коллаборационист? — предположил желтоволосый юноша, весь такой смышленый и нетерпеливый, и Берр снова улыбнулся.

— Может быть. В любом случае, он не из наших. Отойди, Твист.

Но Твист и не подумал отойти. Он посмотрел на остальных с отеческим гневом в глазах, явно злясь на их глупость.

— Ты одержим жаждой убийства, Берр. А что скажет вождь, когда мы вернемся и расскажем ему, что человек прилетел на самолете и попросил нас о помощи, а мы закололи его, как свинью, и оставили самолет звездным владыкам?

По какой-то причине слово «самолет» отрезвило его спутников и заставило их задуматься. Твист воспользовался этим преимуществом.

— Вы все видели старые фотографии, — продолжил он. — Вы знаете, что этот флаер не из Цитадели. У него другая форма, и он издает другой шум. Это самолет. Возможно, последний на Земле, и этот человек знает, как им управлять. И ты, Берр, хочешь перерезать ему горло?

Последовало короткое молчание, во время которого Прайсу показалось, что он слышит, как капли пота стекают по его лбу. Затем Берр заговорил, уже без злобы:

— Думаю, ты прав. Нам лучше отвести его к вождю.

— Отлично, — кивнул Твист.

Он присел на корточки и начал разматывать опутывавшие пленника веревки.

— Спасибо, — сказал Прайс.

Это слово показалось ему очень коротким и неадекватным ситуации. Твист хмыкнул.

— Если ты окажешься коллаборационистом, ты пожалеешь, что я не дал тебе умереть легкой смертью, — предупредил он.

— Я не коллаборационист, — ответил Прайс. Его мозг работал с ненормальной скоростью. — Это… старый самолет. В кабине есть его техпаспорт. Его прятали от всех, кроме… — Он отчаянно пытался придумать убедительное объяснение. — В моей семье летать — традиция. Нас учат этому, от отца к сыну.

Это была почти правда. Отец Прайса поднялся в воздух во время Первой мировой войны и в течение многих лет после этого руководил летной службой. Остальное Прайсу-младшему приходилось придумывать интуитивно — и да поможет ему Бог, если он неправильно угадает, что лучше сказать!

Твист помог ему подняться на ноги.

— Теперь, — сказал он остальным, — я хочу знать, что делать с этим самолетом.

— Спрятать его, — предложил Берр. — Накрыть чем-нибудь, замаскировать.

— Мы могли бы это сделать, но первый же «летающий глаз», который подвернется под руку, найдет его, — возразил Твист. — Ты же знаешь, они не только видят. Они еще и чувствуют присутствие металла, если его кусок больше ножа. — Он протянул утяжеленные камнями веревки и потряс ими. — Потому мы и используем это, когда охотимся в Поясе. Не забыл?

— Так, нечего насмехаться, Твист! — огрызнулся Берр. — Если у тебя есть идея получше, мы ее послушаем

— Надо улететь на этом самолете, — резко сказал Твист. — Как еще мы доставим его вождю? На своих спинах? Разрезав на части и погрузив на лошадей? Нет. — Он повернулся к мужчине, который забрал пистолет Прайса. — Отдай мне это, Ларкин. А ты, Харпер, передай ружье Берру. Ларкин, ты отвечаешь за ужин. Отнесешь говядину в лагерь, прокоптите ее там и сразу же загружайте и отправляйтесь домой. Соблюдайте осторожность: привлечь внимание Цитадели — это все равно что растревожить пчелиный улей.

— А вы с Берром куда направляетесь? — поинтересовался мягким высоким голосом Ларкин. Это был невысокий, но мощного телосложения мужчина с вьющимися волосами, похожий на быка особенно крупной породы — Прайс однажды видел такого.

Твист указал большим пальцем в небо.

— Туда, наверх, — ответил он, и его глаза заблестели от возбуждения.

Потом он посмотрел на Берра и ухмыльнулся. Берр выглядел напуганным. Это было видно по его глазам и по тому, как сжались его губы. Но он ни за что бы в этом не признался.

Вместо этого Берр протянул руку, схватил Прайса за рубашку и яростно встряхнул его.

— Каждую минуту к твоей голове будет приставлен пистолет, не забывай об этом, — предупредил он. — Сделаешь что-нибудь не так, и ты покойник.

Прайс воздержался от объяснений, что случится с Берром и Твистом, если они застрелят его в воздухе. Он только кивнул и сказал:

— Не волнуйся. Мне так же не терпится добраться до вашего вождя, как и вам, — Он глубоко вздохнул и решился добавить: — Именно для этого я и прилетел.

— Тогда ты слишком сильно отклонился от цели, — заметил Берр.

— Это новые места для меня. Я заблудился, — объяснил Прайс.

«Ты не представляешь, насколько заблудился. Не представляешь, насколько я одинок», — вертелось у него в голове.

— Ладно, хватит, — вмешался Твист. — Уже и так было слишком много болтовни.

Он зашагал к опушке леса. Прайс и Берр последовали за ним. Остальные уже работали над коровьей тушей.

Вскоре поляна осталась позади и скрылась из виду. На границе с прерией трое мужчин остановились и осмотрели открытое место, прежде чем покинуть укрытие. Прайс огляделся по сторонам, ничего не увидел и был готов идти дальше, но Берр и Твист не только изучали землю и небо, они еще и принюхивались к ветру и, казалось, оценивали качество воздуха, как это делают животные.

— Ну, теперь дороги назад нет, — сказал, наконец, Твист, чуть заметно пожимая плечами, и помчался по высокой траве к самолету. Берр быстро последовал за ним, а Прайс, угнетенный многими проблемами, наименьшей из которых было физическое истощение, тяжело побежал позади них.

Когда они были примерно в пятнадцати футах от самолета, над верхушками деревьев появилось что-то блестящее. Этот объект заколебался и описал в воздухе пару коротких спиралей, а затем сосредоточился над самолетом и повис в небе, высоко над ним. Это был дискообразный летательный аппарат, около трех футов в поперечнике, с большой линзой на нижней стороне.

Твист и Берр остановились. К ним, тяжело дыша, подбежал Прайс. Оба его спутника смотрели на диск снизу вверх, и Прайс увидел на их лицах дикую смесь ярости, ненависти и безысходного страха людей, столкнувшихся с врагом, с которым не помогут справиться ни самая большая храбрость, ни физическая сила.

— Что это? — спросил Прайс.

— Ты, должно быть, очень издалека с запада, если никогда не видел «летающего глаза», — хрипло отозвался Твист и выпрямился, опустив руки. — Все. С нами покончено.

Берр разразился проклятиями. Казалось, он вот-вот разрыдается.

— Что он собирается делать? — спросил Прайс.

— Он так и будет там висеть, чтобы на него ориентировались летчики из Цитадели. Они увидят нас — в Цитадель передаются изображения.

Лицо Берра с каждой секундой становилось все белее, как у человека, которого ужалила какая-то ядовитая тварь и который понимает, что в этот самый момент он находится, так сказать, в шаге от могилы.

— Они скоро будут здесь, — пробормотал он. — Входить в Запретную зону запрещено. Они убили бы нас уже только за это. Но с самолетом… Бог знает, что они с нами сделают!

— Мы можем попытаться скрыться от них в лесу, — сказал Твист без всякой надежды. — Идем!

Он двинулся прочь, но Прайс тронул его за руку:

— Разве мы не можем улететь от него?

— От «летающего глаза»? — усмехнулся Твист. — Он последует за нами, как голодная гончая!

«Это что-то вроде телевизионного сканера с механизмом для обнаружения металла и сигнальным реле для оповещения, который контролируется из Цитадели», — подумал Прайс.

Но что это была за Цитадель и кто или что внутри нее сейчас наблюдало за ним, стоящим у самолета, и готовилось убить его?

— Пристрелите этот «глаз», — сказал пилот — и лица его спутников тут же исказились ужасом.

— Пристрелить..? — переспросили они в один голос.

— Разбейте линзу, — объяснил Прайс. — Тогда он перестанет нас видеть. Вот, дайте мне мой пистолет!

— Ты с ума сошел? — огрызнулся Берр. — Ни один пистолет не достанет так далеко!

— Какое у вас оружие? — спросил Прайс. — Черт возьми, дай мне мой ствол!

— Отдай, пусть попробует, — велел Берру Твист.

ПРАЙС БЫЛ ХОРОШИМ стрелком. Не блестящим, просто хорошим. Но сегодня он превзошел не только себя, но и самых лучших снайперов. Он загонял патроны в патронник и стрелял, так быстро, как только мог — и разнес в мелкие осколки и объектив, и все, что находилось за ним. Он ни разу не промахнулся — и летающий диск начал падать. Накренившись, «глаз» стал планировать к лесу, а потом завалился набок и рухнул в чащу.

Прайс же метнулся к самолету.

— Давайте! — позвал он остальных.

Твист и Берр уставились на него с отвисшими челюстями.

— Ты это видел? Ты видел этот пистолет? — пробормотал Берр.

— Давайте же! — крикнул Прайс. — Или я улечу без вас!

Все трое ввалились внутрь. Прайс завел мотор, яростно нажал на газ и рванул с места, как будто дьявол сидел у него на хвосте. Кто-то из его спутников — он не знал, кто именно — коротко вскрикнул от испуга. А потом они поднялись над верхушками деревьев и стали быстро набирать высоту.

Прайс оглянулся через плечо, и ему снова показалось, что он увидел темный металлический отблеск на северо-востоке.

— Куда лететь? — спросил он.

— Назад через реку, — медленно произнес Твист. — А дальше… я не знаю. Они же все равно видели самолет. Они явятся искать его, и первым делом будут искать в Капитолии, а потом — в деревне. И они найдут его, если он будет где-нибудь поблизости, и ты представляешь, что они сделают с людьми. Они разрешили нам иметь ружья и охотничьи ножи, так что мы можем убивать дичь и даже друг друга, если захотим, но артиллерию — нет. Взрывчатку — нет. И самолеты — нет, нет и нет. Особенно самолеты. Я думаю, что они не поднимались в воздух уже почти столетие.

Твист задрожал, его глаза заблестели, а руки вцепились в сиденье.

— Я рад, что успел сделать это перед смертью. Это… — Он запнулся, подыскивая подходящее слово, а потом сдался. — Я не могу описать это. Но этот полет… он заставляет задуматься о том, кем мы были когда-то, кем могли бы стать сегодня, если бы не они. — Он мотнул головой назад, в сторону Цитадели. — Звездные отродья. Проклятые звездные властелины!

Берр выглянул в иллюминатор.

— До земли ужасно далеко, — пробормотал он, а затем обратился к Прайсу: — Почему ты сказал, что прилетел к нашему вождю?

«Подозрительный человек, — подумал Прайс. — И Твист тоже. Осторожнее, осторожнее…»

Но как можно быть осторожным, когда ты не знаешь, что происходит в мире, и не осмеливаешься спросить об этом?

— Я прилетел, чтобы отдать ему самолет, — сказал летчик. — Я последний в семье и хотел присоединиться к кому-нибудь… а в пустыне людей немного. — Это, по его мнению, звучало достоверно. — Жизнь там слишком трудная. Я хотел попасть туда, где есть вода и деревья.

Это была хорошая история. Хотя Прайс не знал, поверили ли ему.

«Бичкрафт» отбросил мимолетную тень на поверхность реки и полетел дальше. Твист с тревогой вглядывался в небо позади.

— Ты можешь лететь еще быстрее? — спросил он пилота.

— Сейчас мы на полной скорости, — отозвался — Этого мало. Они летят как молния.

«Надо же!» — изумился Прайс и начал искать в лесу подходящее для посадки место.

— И если они не найдут нас сразу, тот пришлют еще один «летающий глаз», — добавил Твист. А еще они чуют металл.

— Значит, мы должны найти место вдали от города, причем не только невидимое сверху, но и экранированное от магнитного детектора, — ответил Прайс. — Скажем, в пещере, под выступом скалы или рядом с каким-нибудь скоплением металла, которое они уже знают. Знаете что-нибудь подходящее?

Наступила полная тишина, и он понял, что пассажиры смотрят на него холодным и горьким взглядом.

— Откуда ты так много знаешь? — спросил Берр.

— Разве это не очевидно? — нетерпеливо поворчал Прайс.

— Не для нас. Что это за разговоры о магнитных детекторах и экранах?..

— И где ты этому научился, если не работаешь на Цитадель? — добавил Твист, небрежно приставляя дуло пистолета к шее летчика.

— Я бы не стал сейчас этого делать, — заметил Прайс. — И не только потому, что иначе мы упадем, — быстро объяснил он. — Я вам чертовски сильно пригожусь еще по нескольким причинам. Просто потому, что я, так уж вышло, немного разбираюсь в элементарной науке. Как еще, по- вашему, «летучие глаза» находят металл? Каким- то сверхъестественным способом?

— Хм, — сказал Твист и убрал пистолет. — Может быть, он и прав, Берр. В конце концов, мы охотники. Мы никогда особо не разбирались в таких вещах.

Берр насмешливо хмыкнул, но остался сидеть неподвижно, очевидно, согласившись, что с Прайсом сейчас ничего нельзя поделать. Твист же на минуту крепко задумался.

— Я знаю одно место, — сказал он затем. — Там есть что-то вроде тайной пещеры, и полагаю, там достаточно просторно, чтобы ты мог приземлиться, судя по тому, как ты делал это раньше.

Он выглянул в иллюминатор и уставился на землю непонимающим взглядом — сверху знакомая ему местность выглядела иначе. Но в конце концов, Твист выбрал направление

— Туда, — указал он Прайсу.

Покружив немного над низиной в поисках посадочного места, пилот нашел его — довольно ровный участок в небольшой долине, рядом с нависающей гранитной стеной. Твист несколько преувеличил размеры этого участка, он был не таким уж большим, но Прайс все же справился с посадкой и подрулил по ухабистому дерну как можно ближе к входу в пещеру. Затем он отправил остальных притащить несколько камней и свисающих с деревьев лиан и, снова заведя мотор, въехал в пещеру.

Потом он заглушил мотор. В баках у него оставалось топлива еще на примерно четыре часа полета. Он вылез из «Бичкрафта» и затащил под его колеса камни, чтобы заблокировать их, после чего вместе с Берром и Твистом разместил срезанные лианы над входом, чтобы скрыть его.

Раздавшийся в небе высокий пронзительный свист предупредил их меньше чем за десять секунд до появления нового летуна. Они нырнули обратно под нависающий скальный выступ и замерли неподвижно, осторожно выглядывая из- под него. Прайс увидел совсем близко скользящий над холмистой равниной, словно нетерпеливый ястреб, яйцевидный летательный аппарат, непохожий ни на один реактивный самолет, который он когда-либо видел, бескрылый, не оставляющий следа, но с могучим ревом несущийся по небу.

Глава IV

СЛОВНО ВО МНЕ Прайс смотрел вниз с поросшего лесом хребта на неглубокую зеленую долину.

— Вот он. Капитолий Миссури, — сказал Берр, указывая вниз.

Он произнес это с гордостью. Спутники Прайса говорили об этом месте уже два дня, с тех пор, как им удалось спрятать самолет, и они направились на север. И они говорили об этом с гордостью. Это был их дом, город их народа, средоточие тайного правительства, управлявшего лесными землями, которые когда-то были двумя великими государствами.

Прайс посмотрел на это поселение, и его охватили тоска и мучительное сожаление о том, чем когда-то был этот мир и во что он превратился за потерянные им годы. В долине, вдоль прозрачной речушки, пролегало с полдюжины улиц с деревянными домами, мастерскими и кузницами. Здания были достаточно аккуратными, построенными из массивных бревен прямоугольной формы, но дороги оказались не мощеными и пыльными, и единственным транспортом на них были нагруженные повозки, приезжавшие с окрестных возделанных полей и караваны вьючных лошадей, приходящие с лесных троп. Мужчины, женщины и дети ходили по улицам в простой одежде из серой кожи и шерсти. Царящую в воздухе послеобеденную полудремотную тишину нарушал лишь слабый скрип осей в колесах повозок.

«Капитолий Миссури… — повторил про себя Прайс, глядя на небольшое круглое деревянное здание. — О, Боже, почему это случилось с нашим миром?!»

По дороге сюда он внимательно слушал все, что говорили Берр и Твист. Постепенно фрагменты информационной мозаики встали на свои места, а несколько якобы случайных вопросов пилота дополнили апокалиптическую картину.

Это случилось давным-давно, в потерянные Прайсом годы, в те годы, через которые его швырнул атомный взрыв. Насколько он понял, все началось в 1979 году, за шестьдесят лет до того момента, в который его перебросило. Это был роковой год. Год, когда они впервые прибыли из космоса. Звездные властелины. Бурны, как они себя называли. Проклятые звездные отродья, как называли их люди. Их огромные космические крейсеры появились из ниоткуда, зависли над Землей, а затем нанесли удар. По каждому городу, каждому крупному населенному пункту, каждой атомной электростанции, каждому оружейному складу, каждому важному мосту, виадуку, плотине и фабрике. За одну неделю этой бойни все это было уничтожено безжалостными крейсерами, которые кружили вокруг планеты. За ту неделю погибли миллионы. После чего корабли звездных владык улетели.

Но они быстро вернулись. На этот раз не разрушать, а захватывать. То, что раньше было плодородными, улыбающимися землями Иллинойса и Индианы, они превратили в свои владения. Там они построили Цитадель. Это была одновременно крепость и город, а прежде всего, военная база. Пришельцы презрительно воздерживались от нападок на ошеломленные народы Земли, которые были отброшены назад, к почти примитивным условиям жизни. Для владык Цитадели Земля была всего лишь местом расположения важной базы. По крайней мере, так они говорили.

Стоило ли удивляться, подумал Прайс, что эти люди из Миссури были готовы убить кого угодно, кто явился бы из Цитадели? Один только рассказ о захвате Земли разжег его собственную ярость. А отцы этих людей пережили его лично, и сами они жили в оккупированном мире. «Осторожно, однако! Они все еще думают, что я, возможно, из Цитадели… Надо следить за каждым словом!», — думал он, глядя вниз, на деревянный городок, когда они с Берром и Твистом спускались по тропе.

Два часа спустя Прайс сидел в комнате с деревянными стенами в Капитолии, самом большом из домов, принадлежащих вождю Миссури. Его звали Сойер, и он был уже стар. Но, одетый в оленьи шкуры, этот человек выглядел грозно, как старая пантера. На его обветренном лице отражались глубокая гордость, ум и жестокая безжалостность. Позади него сидели вожди Индианы и Иллинойса, тех рассеянных народов, на чьих землях теперь стояла Цитадель. Сойер выслушал, не говоря ни слова, историю, придуманную Прайсом, и все то время, пока Прайс рассказывал ее, он думал, как недостоверно и притянуто за уши это звучит. Однако глядя на лица слушателей, он понимал, что никогда не сможет сказать им правду — в нее они точно не поверили бы.

— Два дня назад здесь были вурны, — заговорил Сойер, когда он закончил. — Ужасно разгоряченные и обеспокоенные. Они искали самолет. А я никогда в жизни не видел самолетов, о чем им и сказал.

Он немного помолчал — его смуглое морщинистое лицо стало задумчивым, и никто из присутствующих, а меньше всего Прайс, не осмелился заговорить.

— С тех пор небо кишит их «летающими глазами», все время ищущими самолет. Вы, должно быть, видели их, — продолжил вождь.

Берр воспринял его слова, как разрешение заговорить.

— Да, мы видели. Мы скрывались от них всю дорогу, — сказал он.

Сойер посмотрел через дверной проем на пыльную, залитую солнцем улицу, а затем снова на Прайса и вдруг воскликнул с внезапно вспыхнувшей в нем яростью:

— Ты говоришь мне, что слышал о нас, о Миссури, далеко в ваших горах, и что ты хотел доставить к нам свой самолет!.. Почему?

Прайс растерялся.

— Ну, я хотел помочь вам…

— Помочь нам в чем? — Теперь в глазах старика горели гранатовые огоньки. — Что такого ты о нас слышал, что захотел помогать?

Ярость собеседника показала Прайсу, что ему грозит неминуемая опасность, так как что-то из сказанного им усилило подозрения вождя. И он почти обрадовался, когда его внезапно прервал, избавив от необходимости отвечать, уже знакомый пронзительной свист, от которого короткие волосы у него на затылке вставали дыбом. Свист моторов «летучих глаз», небесных охотников из Цитадели.

— Проклятое звездное отродье снова лезет сюда! — крикнул один из мужчин, сидевших позади Сойера.

Старик с удивительной быстротой вскочил на ноги.

— Отведите его наверх, — приказал он Твисту и Берру, указывая на Прайса. — Если пикнет хоть слово, перережьте ему горло — но только тихо!

Чуть больше минуты спустя Прайс оказался в душном и пыльном чердачном помещении. В тяжелых деревянных ставнях были прорези для ружей, и солнечные лучи отбрасывали сквозь них на пол ровные полосы золотистого света. Пленник услышал жужжание быстро снижающегося флаера и подошел к окну.

— Нет, — сказал Берр.

Прайс оглянулся на него.

— Черт тебя побери! — заговорил он, понизив голос. — Ты можешь встать у меня за спиной с ножом. Я не собираюсь кричать. Только посмотреть.

Он снова повернулся к окну и, услышав, как Берр и Твист приблизились к нему вплотную, выглянул в широкую щель. Белый летательный аппарат, со странной эмблемой, вертикально опускался на квадратную зеленую площадку. Прайс подумал, что ему не дают упасть вырывающиеся снизу струи воздуха. Он никогда не видел таких аппаратов в том далеком и навсегда потерянном прошлом, из которого он явился сюда, но видел подобные эскизы и действующую модель. Этот флаер, казалось, был усовершенствованным реактивным самолетом, более быстрым и маневренным, чем игрушечный воздушный шарик. Прайс почувствовал, что у него буквально руки чешутся полетать на нем.

Эмблема на его боку изображала золотой солнечный луч с чем-то похожим на разноцветный многогранный шар в центре. Он не знал, что это означало, но понял, что это был знак звездных властелинов, вурнов. И тут на его глазах четверо из них вышли из флаера и зашагали по улице к молча ждущим их Сойеру, другим вождям и небольшой толпе одетых в шкуры мужчин. Ни у кого из людей не было оружия, никто из них не пошевелился, и все же пыльная улица была как будто наэлектризована ненавистью, такой глубокой, сильной и напряженной, что Прайса бросило в дрожь.

Четыре вурна шли прямо на землян, словно не чувствуя этой ненависти. Им нечего было боятся — звездные владыки, явившиеся из непостижимых глубин космоса, разбили Землю, как детскую игрушку, и сделали ее своей подставкой для ног. Прайс прижался еще ближе к прицелу. Он действительно хотел разглядеть их как можно лучше. Особенно одного из них.

ЗВЕЗДНЫЕ ВЛАСТЕЛИНЫ БЫЛИ высокими и хорошо сложенными и выглядели очень похоже на землян, за исключением того, что носили облегающую одежду разных цветов, но скроенную по одному образцу. Прайс предположил, что это была форма, цвета которой указывали на звание или род войск. Другим главным отличием был цвет самих инопланетян. Их кожа была бронзовой, как будто от загара под более сильным, чем земное, Солнце, а волосы — серебристыми. Не белыми, не седыми, а насыщенного серебряного цвета.

Трое из четверых были мужчинами с короткими стрижками, а у четвертой, женщины, были длинные волосы, ниспадающие на плечи. В свете заката они блестели, как раскаленный металл, притягивая взгляд. Ее форма была темно-малинового цвета, темнее цвета пламени, и этот оттенок подчеркивал ее стройные бедра и высокую, довольно пышную грудь.

— Если вы все еще ищете этот ваш самолет, мой ответ тот же. Я никогда его не видел! — резко прозвучал в тишине голос Сойера.

Один из вурнов-мужчин, который, казалось, был главным в этой группе, отступил на шаг, пропуская вперед своих спутников. Женщина подняла голову и настороженно посмотрела на пустые или закрытые ставнями окна деревянных домов. Прайсу стало не по себе — словно она знала, что он на чердаке, и смотрела на него через прорезь для стрельбы. Но думать так, конечно, было глупо.

— Сойер, слушай меня, — сказал один их вурнов. Он говорил по-английски чисто, но его голос звучал высокопарно, с интонацией какого-то чужого языка и в непривычном ритме. На этом пришельце была черная форма с маленьким золотым солнечным лучом на воротнике. О его возрасте можно было только догадываться. И хотя его голос был тихим, а манеры спокойными, в нем чувствовался гнев.

В Прайсе тоже был гнев — глубокая ярость росла в нем, когда он смотрел на этих мужчин и женщину, стоявших, как завоеватели, на разрушенной ими планете, безразличных к ненависти, которую испытывали к ним земляне.

— Сейчас не время и не место для упрямых препятствий, — продолжил вурн в черном. — Сейчас все происходит быстро. Перед нами враг, настолько огромный и могущественный, что мы не можем оставить его за спиной, каким бы слабым он ни казался. Я прошу тебя поверить в это, Сойер. Прошу тебя понять, что если мы, вурны, падем, вы все погибнете. — Он сделал резкий рубящий жест рукой. — Все до одного.

— Я тоже прошу тебя, Аррин, посмотри на мои седые волосы и не оскорбляй их, разговаривая со мной подобным образом, — сказал Сойер. — Я был ребенком, когда услышал эту старую сказку о враге. Я смеялся над ней, когда лежал в колыбели. Можешь забыть о ней. На этой планете видели только одного врага, и это были вы.

Его голос был сильным, и его можно было назвать каким угодно, но только не подобострастным. Толпа загалдела, подтверждая его слова.

— Ваши звездолеты разрушили наши города и превратили нашу нацию и наш мир в то, чем они сейчас являются, — продолжал Сойер. — Мой собственный отец видел, как это произошло. Только что у нас был свободный мир, а на следующий день от него ничего не осталось. Так быстро, что мы даже не успели нанести ответный удар. Вы сделали это.

Толпа зашумела громче. Прайс почувствовал, как Берр и Твист дернулись рядом с ним, и уловил в темноте их дыхание. Дыхание ненависти.

— Не приходи больше ко мне, старику, — потребовал Сойер, — и прошу, не заставляй меня верить в глупости. А что касается самолета, то ты говоришь, что вы видели его, но я говорю вам еще раз: у нас его нет. А если бы и был, я бы не отдал вам ни самолет, ни того, кто им управлял. И ты это знаешь, Аррин.

Женщина-инопланетянка коротко переговорила с Аррином на их родном языке. Судя по ее тону и жестам, она, казалось, призывала его не тратить напрасно время. Ее голос был низким и чистым, таким же красивым, как и все остальное в ней, но в нем слышалось нетерпеливое презрение, которое заставило Прайса ощетиниться. То же самое презрение было и в ее глазах, когда она смотрела на старого вождя Миссури.

Аррин покачал головой.

— Сойер, я говорю тебе еще раз, как тебе говорили на протяжении двух поколений: это не вурны уничтожили ваш мир, это сделали ийи. И я говорю вам всем, что ийи могут даже напасть на Цитадель и что в этой битве судьба Земли будет решена, точно так же, как и наша. — В его голосе внезапно зазвучал очень человеческий гнев. — Идет война, упрямый ты старик! Обширная война… огромная… — Его рука описала широкий круг, который, казалось, охватывал все закатное небо. — Ее масштабы за пределами твоего понимания. Земля в ней — ничто. Передовая база, наблюдательный пункт, и только. Но если мы потеряем ее, ийи сметут эту часть Галактики, и вы пожалеете об этом больше, чем мы. Мы можем отступить. Вы не можете. Ты думаешь, что с вами сейчас жестоко обращаются, но если нас не будет, вы будете плакать и умолять нас вернуться!

Сойер оставался непреклонным и невозмутимым. Аррин вздохнул. Его голос был тихим, когда он заговорил снова, но в нем звучали железные нотки:

— Я испытываю жалость к вашему варварству, пока не вспоминаю, что оно существует из-за вашей собственной гордой глупости. Если бы вы, люди Земли, когда-нибудь захотели работать с нами… Но пусть будет так. А теперь я предупреждаю тебя, Сойер.

Казалось, Аррин, этот мрачный, чужеродный представитель нечеловеческих сил, стал выше. Прайс почувствовал, как его кожа покрывается мурашками, по спине у него пробежал холод, а живот скрутило тугим узлом от уколов страха.

— Если ты планируешь атаку на Цитадель, забудь об этом, — сказал пришелец в черном. — Мы убьем вас без пощады — не потому, что хотим этого, а потому, что должны…

Прайс уловил резкий вздох стоящих рядом с ним людей и внезапно понял многое из того, чего не понимал раньше.

А Аррин продолжал вещать:

— Я даю вам три дня, чтобы доставить мне самолет и человека, который им управлял. Если это не будет сделано, мы будем вынуждены применить более жесткие меры. Вы понимаете?

— И это все? — спросил Сойер таким же холодным тоном, как у Аррина.

— Еще кое-что, отозвался пришелец. — Держите своих охотников подальше от Пояса. Это военная зона, а не охотничий заповедник. Любые дальнейшие вторжения туда будут рассматриваться, как возможное покушение на нас…

Твист резко и шумно вздохнул в темноте.

— …и мы превратим этот город в проклятую пустошь, где не смогут выжить даже мышь или жук, — закончил инопланетянин. — Подумай об этом, Сойер.

Аррин повернулся и пошел прочь, и его соплеменники последовали за ним. Прайс последил взглядом за темно-красной фигурой с длинными светлыми волосами, пока она не исчезла вдали, и внезапно понял, что он лишь теперь окончательно осознал: этот новый мир, куда он попал — не сон, а реальность. Он был жив и действительно находился в этом безумном мире с Цитаделью, пришельцами со звезд и одичавшими землянами, теперь это был и его мир, и ему стоило забыть о старом мире и разобраться с этой реальностью. Иначе он умрет, и его смерть будет настоящей, а не какой-то частью сна.

Флаер инопланетян с визгом и свистом взлетел с площадки. Толпа на площади начала расходиться. Сойер развернулся и вошел в дом, другие вожди и их люди последовали за ним.

Берр распахнул ставни, и в душную комнату ворвался долгожданный глоток воздуха вместе с последними отблесками угасающего солнечного света. Прайс посмотрел на своих спутников. Они наблюдали за ним, и их взгляды были острыми и враждебными.

— Так вот почему ты так рвался к самолету! Ты планируешь атаку, — яростно процедил сквозь зубы Берр и посмотрел на своего товарища. — Ты должен был дать мне убить его, когда я собирался, Твист. И нам следовало оставить самолет там, где он был. Тогда у них не возникло бы подозрений.

— Может, и так, — кивнул Твист. — Все может быть. Но с другой стороны, если он говорит правду, это могло бы все изменить.

На ведущей на чердак лестнице раздался топот.

— Сойер говорит, приведите пленника вниз — и побыстрее! — крикнул взбежавший по ступенькам мужчина, врываясь в комнату и кивая Берру и Твисту.

Глава V

СОЙЕР СТОЯЛ ПОСРЕДИ комнаты и о чем-то быстро переговаривался с двумя другими вождями. Глава Индианы был старым, толстым и ленивым, а вот вождь Иллинойса Оукс оказался молодым человеком с тяжелой челюстью и жесткими глазами — из тех, кто рождается подозрительным и никогда не доверяет даже себе.

Вождь Миссури повернулся к Прайсу. Он был целеустремленным и натянутым, как проволока, человеком, балансирующим на грани великих событий, в этот критический момент, когда он пока еще мог выбрать, наступать ему или отступать. Прайс выдержал его пристальный взгляд — это было нелегко, потому что глаза этого сурового старика, казалось, высвечивали все, что было у его неожиданного гостя внутри.

— Ты не можешь отвезти его туда! — яростно прошипел глава штата Иллинойс, тоже глядя на Прайса. — Это самый большой секрет на Земле, и если этот парень — шпион…

— Если это шпион, он ни за что не доживет до того момента, когда сможет рассказать, что он там видел, — резко перебил его Сойер и обратился к Прайсу: — Мы отправляемся в путешествие. Ты тоже идешь с нами. И вы двое… — он повернулся к Берру и Твисту, — …будете охранять его.

Берр и Твист молча кивнули, достали отобранные у Прайса ружье и пистолет и передали их Сойеру для надежного хранения, вместе с имеющимися у них неуклюжими короткоствольными ружьями с самодельными затворами.

— Это просто адский способ обращаться с человеком, который пришел к вам, как друг, — проворчал Прайс. — Я ненавижу вурнов так же сильно, как и вы, за то, что они сделали с Землей, и…

— Прибереги слова, они тебе понадобятся позже, — перебил его Сойер зловещим голосом. — Нам предстоит нелегкая поездка всю ночь. Пошли.

Все вышли из дома через заднюю дверь, кроме старого вождя Индианы, который не собирался никуда ехать. В сумерках снаружи Прайс увидел оседланных лошадей. Сойер и Оукс из Иллинойса двинулись в путь первыми, и Прайс тоже забрался в седло. Берр поехал впереди него, а Твист сзади. Еще один человек ехал впереди всей группы с фонарем, устроенным так, чтобы светить вниз, а не вверх. «Летающие глаза» наблюдали за окрестностями и ночью.

Шесть лошадей всю ночь шли ровным шагом, гуськом по узкой тропе, которая петляла по лесу. Из того, что ему удалось подслушать, Прайс понял, что они направляются на какой-то большой тайный совет. Он догадывался, что там будет решаться его судьба, а возможно, и судьба всего остального человечества. И он никак не мог ни на что повлиять, пока не добрался туда.

В дороге он думал о длинноволосой девушке в вишневой форме, о ее ярких волосах, которые развевались по плечам, когда она шла. Он жалел, что не мог рассмотреть ее лицо поближе. Оно показалось ему красивым — чистый лоб и изящный подбородок — но он не видел ее глаз, а именно глаза говорят о том, что представляет собой человек. Могла ли она быть такой же бессердечной, какими должны были быть все вурны? Прайс не сомневался, что она такая же, как и остальные. Его ненависть к звездным владыкам-завоевателям росла с каждой минутой. До того, как они прилетели, на месте этого темного дикого леса, через который он ехал, были богатые сельскохозяйственные угодьями и милые приятные городки. И когда они разрушили все это и построили Цитадель, чтобы подчинить себе разгромленную Землю, они попытались сделать людей добровольными пленниками, рассказав им историю об ийях. Это был старый прием сваливания своей вины на других, но эта ложь была слишком явной, чтобы в нее кто-то поверил.

Женщина с серебристыми волосами, возможно, и не была жестокой. И Аррин мог быть всего лишь порядочным офицером, оказавшимся в трудном положении. Но они все равно были чужаками и грабителями Земли, а Прайс был землянином. Его соотечественниками были Сойер, Берр, Твист и даже ненавидящий всех подозрительный Оукс. Они были теми, за кого он готов был сражаться, с кем вместе он хотел сражаться. Если они позволят ему это.

И они должны были позволить ему. У него был самолет, и он умел летать на нем. И пока он устало ехал в темноте, ему показалось, что он знает, какой аргумент использовать, чтобы убедить людей принять его помощь.

ПЕРЕД САМЫМ РАССВЕТОМ, когда мир погрузился во мрак и тишину, впереди, за деревьями, раздался сигнал, и ехавший впереди человек с фонарем ответил на него. Тут и там среди деревьев замерцали другие скрытые сверху колпаками фонари, широко разбросанные по лесу, и все вокруг наполнилось тихими звуками: скрипом кожи и позвякиванием уздечек, мягким стуком копыт, сонным всхрапыванием лошадей. Те, кто вышел навстречу вновь прибывшим всадникам, заговорили негромкими голосами.

Отряд Прайса спешился и тихо прошел между рядами охранников. Через несколько минут они достигли опушки леса. Их предводитель с фонарем тихо свистнул, и из непроглядной темноты впереди материализовалась еще одна фигура.

— Сюда, — сказал этот человек. — И смотрите под ноги.

Мужчина с фонарем последовал за ним, остальные продолжили ехать гуськом следом. Прайс заметил, что темнота стала уже не такой непроницаемой, как ему казалось раньше. В нескольких местах было светлее, словно слабый звездный свет отражался от плоских изломанных поверхностей.

Вскоре он понял, что это были стены, точнее, то, что когда-то было стенами, и что он едет по разрушенной городской улице. Даже при таком слабом освещении можно было понять, что остатки стен сделаны из шероховатого бетона.

Они прошли довольно долгий путь, очевидно, по какой-то известной местным жителям тропинке через разрушенный город, и еще до того, как они достигли места назначения, небо над их головами начало бледнеть. Теперь Прайс мог различить призрачные очертания фасадов зданий с обеих сторон — высоких фасадов, за которыми ничего не было, так что оконные проемы в них напоминали своего рода замысловатый черный узор. Стояла мертвая тишина, настолько полная, что даже дыхание путников и крадущийся топот лошадиных копыт будили тихое эхо, отражавшееся от камня.

Их проводник остановился возле маленькой темной дыры, ничем не отличающейся от всех прочих маленьких темных дыр, которые скрывались под обвалившейся каменной кладкой и раздавленными балками.

— Туда, вниз, — сказал он и оставил Прайса и его спутников одних.

Они спустились по широкой стальной лестнице, погнутой и перекрученной, но, по большей части, целой. Огромная волна тепла, исходившего от дымящегося внизу костра и тесно сгрудившихся вокруг него людей, поднималась вверх по лестнице им навстречу, неся в себе запахи свечного жира, дыма, кожи, пота и стойкого лошадиного запаха.

У подножия лестницы было сравнительно светло. Прайс понял, что они находятся в подвале того, что когда-то было общественным зданием или универмагом. Помещение было просторным, но часть места в нем занимала груда обвалившегося со стен щебня и свисающие с потолка части стального каркаса. Там было много людей, и их голоса грохотали в этом замкнутом пространстве под низким потолком, напоминая рычание огромного животного, слишком долго сидевшего в клетке.

Небольшая группа мужчин расположилась несколько поодаль, и Сойер присоединился к ним вместе с Оуксом. «Вожди», — подумал Прайс и понял, что это действительно был очень большой совет, спланированный задолго до его появления. Берр и Твист стояли по обе стороны от него, очень близко, но на мгновение он забыл о них, зачарованно разглядывая других своих соотечественников. Лесные охотники и собиратели, ловкие и настороженные, в засаленных куртках из оленьей кожи. Люди с низовьев реки, с болот и протоков с мягким голосом и твердыми руками, одетые в грубый хлопок, окрашенный в яркие индейские цвета, желтый, красный и зеленый. Изможденные фермеры с холмов в домотканой одежде из гикори, с ружьями в руках. Лодочники с северных озер, от которых исходил слабый запах рыбы. Длинные худощавые всадники с юго-запада, обтянутые кожей и опасные, как гремучие змеи. Мужчины с черноземных кукурузных полей Айовы, последовавшие за своим вождем, чтобы поговорить о войне. «Америка в целом не изменилась, она, по большей части, узнаваема, — подумал Прайс, — но с нее сняли весь жир и лишили всей роскоши, вернув ей суровость и силу прежних дней, когда такие люди, как эти, создавали нашу нацию в дикой природе».

Он чувствовал, что они могли бы сделать это снова, несмотря на подавляющую мощь звездных властелинов. А если бы им не удалось это, они бы пали, сражаясь, как дикие кошки, до последнего.

Вожди, между тем, о чем-то разговаривали между собой. Твист знал некоторых из них и указал на них Прайсу — это были лидеры Айовы, Мичигана, Арканзаса и Миссисипи. Об остальных же они смогли догадаться, что это главы Небраски, Техаса, Оклахомы и Луизианы. Два охотника из Миссури были взволнованы, как гончие перед охотой. Твист сказал, что на его памяти еще никогда не было такого большого совета. Это собрание должно было продолжаться до тех пор, пока обсуждаемый на нем вопрос не будет решен: люди останутся в укрытии в развалинах, а лошади будут спрятаны в окрестных лесах.

НЕОЖИДАННО ПРАЙС ОСОЗНАЛ, что собравшиеся вожди смотрят на него с напряженным и в значительной степени враждебным интересом. Новость Сойера, похоже, сильно их расстроила. Предводитель мичиганцев, огромный чернобородый мужчина с громким голосом, внезапно рявкнул, требуя тишины. Через несколько секунд в помещении стало абсолютно тихо, если не считать шарканья ног собравшихся, которые приближались к группе вождей, чтобы лучше видеть и слышать.

— Сойер из Миссури хочет вам кое-что сказать! — громко провозгласил глава Мичигана. — Слушайте внимательно. Потому что от того, что он скажет, будет зависеть, станем ли мы сражаться или промолчим.

Раздался изумленный и сердитый рев. Мичиганский вождь вскочил на импровизированную трибуну и громко выругался, заставляя всех притихнуть.

— Позже будете выть! — крикнул он. — Это не прихоть со стороны Сойера. Случилось кое-что важное. Заткнитесь и слушайте!

Собравшиеся встревоженно замолчали, обмениваясь неловкими взглядами. Все смотрели, как Сойер взбирается на трибуну, их лица казались темно-бронзовыми в дымном свете, а глаза ярко блестели.

— Твист, подойди сюда, — позвал вождь Миссисипи.

Твист протолкался к трибуне и тоже забрался на нее. Берр придвинулся еще ближе к Прайсу, и его рука слегка обхватила рукоять ножа на поясе.

— Расскажи им, — попросил Сойер охотника, и тот, совершенно непринужденно, отлично осознавая свою важность на собрании, но относящийся к этому более чем спокойно, рассказал историю о посадке самолета Прайса в Запретном поясе и о том, что произошло после этого. Он рассказывал только голые факты, скрупулезно избегая любых попыток склонить слушателей на сторону Прайса или против него. Но и голых фактов было достаточно. Жители Великих озер и южных протоков, всадники равнин и горцы, охотники и фермеры услышали их, и их реакция после первого потрясения и недоверчивого изумления была разнообразной и бурной. Твисту даже пришлось прерваться, чтобы шум утих.

— Да, все было именно так, как я сказал, самолет летел, и я сам летел в нем, — продолжил он, когда смог снова заставить себя слушать. — Это был не один из свистящих летунов звездного отродья, а древний земной самолет — вот такой. — Рассказчик нарисовал рукой в воздухе силуэт самолета и удивительно точно воспроизвел звук его мотора. — Думаю, это все, — закончил он и отступил назад.

Снова заговорил Сойер — его слова отчетливо донеслись до самых дальних углов подвала:

— Вурны перевернули наши земли вверх дном, чтобы найти самолет, но не нашли его. Прошлой ночью Аррин… — Присутствующие отреагировали на это имя яростным рыком — очевидно, оно было хорошо всем известно. — …Аррин дал мне три дня, чтобы сдать ему самолет и человека, который на нем летал. Вместо этого я привел этого человека сюда. — Вождь Миссури поднял руки, чтобы заглушить нарастающий шум. — Послушайте! Я еще не закончил. Аррин сказал еще кое-что. Он сказал, что если мы планируем атаку на Цитадель, нам надо забыть об этом. Сказал, что они убьют всех нас без пощады. И теперь — вот что мы должны решить. Две вещи. Этот человек, Прайс — друг он, предлагающий нам оружие, или шпион вурнов, несущий смерть? И будем ли мы бороться или отложим это до следующего года? Это важные вопросы, самые важные, на которые вам когда-либо придется отвечать в своей жизни. Не подходите к ним, как торопливые мальчишки, у которых есть только чувства и нет никакого разума. Подойдите к ним по-мужски, медленно и осторожно.

— Это хорошие слова! — прогрохотал глава Мичигана. — Прислушайтесь к ним. А теперь давайте пригласим сюда этого пилота.

Берр толкнул Прайса вперед:

— Это ты.

Прайс протиснулся вперед через толпу и взобрался на трибуну.

— Тебе лучше как следует постараться, парень, — прошептал ему на ухо Твист. — Другого шанса у тебя не будет.

Его голос звучал дружелюбно, и Прайс был рад этому. Он повернулся лицом к вождям и представителям народа.

— Изложите свою версию, — сказал ему главный мичиганец. — И говорите громче, чтобы все вас расслышали.

— И что это даст? — проворчал Прайс. — Я уже дюжину раз излагал свою историю, и никто мне не верит. — Он обвел взглядом тесный круг мужчин и повысил голос. — Если бы я знал, что вы так со мной поступите, я бы разбил самолет и оставил его койотам.

— Все равно, расскажите все еще раз, — велел вождь Мичигана.

И Прайс начал рассказывать:

— Я не знал, что вы замышляете что-то конкретное. Мне просто казалось очевидным, что самолет может когда-нибудь вам пригодиться, сейчас или позже, а там, где он был, от него не было никакой пользы.

Он так тщательно обдумывал эту историю, что она уже начинала казаться правдой ему самому. Она даже обросла всевозможными деталями, необязательными, но делающими ее более достоверной.

— Я также захватил оружие, оно лучше, чем все, что у вас есть. И кто-нибудь сказал мне спасибо? — продолжал он. — Что, черт возьми, вы делаете? Обвиняете меня в том, что я шпион вурнов!

Со стороны слушателей донеслось низкое животное ворчание. Их лица были тверды, как кремень.

— Разве вурны стремились бы так сильно вернуть меня, если бы они просто послали меня к вам, как шпиона? — крикнул Прайс. — Вы же слышали Сойера!

— Как раз это было бы очень умной хитростью, они бы так и сделали, чтобы отвести от вас подозрения, — заметил предводитель луизианцев.

— И как так получается, что сразу же, как только вы появились, Аррин заговорил о нападении на Цитадель? — воскликнул вождь Арканзаса. — Разве это не означает, что они что-то знают и хотят узнать больше?

— Я думаю, это очевидно, — сказал Прайс. — На Земле не было летающих самолетов уже два поколения. И вдруг один появился. Разве вурны не захотели бы узнать, где вы его взяли и не создаете ли вы еще что-нибудь подобное? И как вы думаете, они бы не заподозрили, что, имея такое оружие, вы можете планировать атаку на них?

Это было разумно, и слушатели задумались, перешептываясь между собой. Прайс почувствовал, что его последний аргумент как будто бы смог склонить часть присутствующих на его сторону.

Затем вперед выступил вождь Оклахомы:

— Мое предложение — убить этого человека и передать его тело и самолет Аррину. Таким образом, мы подчинимся, но вурнам это не поможет. Аррин не узнает о нас ничего нового, а мы будем выглядеть невинно. Все будет выглядеть так, словно нам не нужен самолет. И когда вурны успокоятся, мы продолжим действовать так, как планировали с самого начала.

Это предложение было воспринято более одобрительно, и Прайс не мог не согласиться, что на самом деле оно разумно. Тем более, что он лучше, чем кто-либо из заседающих, понимал: один только «Бичкрафт» будет не та уж полезен в качестве оружия против сил, которыми располагали звездные владыки. Но он знал, что если собравшиеся задумаются об этом, ему конец.

— Послушайте, вам нужен этот самолет, — попытался убедить он присутствующих. — Он может вести разведку, может перевозить бомбы…

— Заткнитесь! — вдруг яростно выкрикнул кто- то из толпы. — Тихо всем! Я что-то слышу!..

Люди притихли и прислушались. Прайс не слышал ничего, кроме напряженного дыхания окружающих. Но затем в дальнем конце комнаты началась какая-то возня. Один из мужчин начал рыться в нагромождении щебня, как собака, охотящаяся на спрятавшегося в норе кролика, а потом к нему присоединились еще несколько.

— Вот оно! — донеслось до Прайса. — Вот… смотрите!

— Что это? Дай взглянуть!

— Какая-то коробочка…

— Нет! Это одно из их изобретений! Пропустите меня!

Мужчина в полотняной рубашке зелено-желтого цвета пробился сквозь толпу, держа что-то в высоко поднятой над головой руке. Он положил эту вещицу на трибуну, и все услышали, что она тихо жужжит.

— Это вурновский прибор или нет? — спросил нашедший коробочку человек.

Все попятились от странного предмета, словно опасаясь, что он может взорваться. Это был маленький металлический параллелепипед, размером не больше портсигара, и Прайс знал, что это такое. Он шагнул вперед, швырнул коробочку на пол и раздавил ее ногой.

— Вам лучше убраться отсюда, — сказал он. — Быстро. Это был радиопередатчик, передающий постоянный направляющий сигнал, чтобы привести вурнов прямо сюда.

На один ошеломляющий миг в подвале воцарилась абсолютная тишина, а затем он наполнился шумом и движением. И среди всей этой неразберихи, в самом сердце всеобщей паники, вождю мичиганцев и человеку в льняной рубашке одновременно пришла в голову одна и та же идея. С криком «Шпион!» они бросились на Прайса, выхватывая ножи.

ВСПОМНИВ ПАРУ ТРЮКОВ, которым его научили в армии, Прайс шагнул навстречу мичиганскому вождю, поймал его за запястье и отшвырнул его на второго нападающего, который замешкался, забираясь на трибуну.

— Вы с ума сошли?! — яростно закричал он на них. — Меня вообще не было в том углу, я туда и близко не подходил! Я не приносил это и не устанавливал!

Твист встал между ним и двумя его противниками, вытаскивая свой собственный нож.

— Он не заходил туда, и это факт. Кроме того…

— С дороги! — взревел предводитель Мичигана.

Неожиданно рядом с ним возник Берр, потащивший его назад.

— Я был ближе к нему, чем к собственной шкуре, каждую минуту! — рявкнул он. — Он не двигался, и при нем не было этой штуки! Он мог бы просто подбросить ее на пол прямо здесь, если бы захотел!

— Мы обыскивали его несколько дней назад, — добавил Твист. — Я сам это делал.

— Тогда вы тоже предатели! — выпалил главный мичиганец, цепляясь за новую идею. Он снова бросился в атаку, и теперь за ним на трибуну полезли еще несколько человек, тоже требовавших крови Прайса.

Сойер метнулся к ним, как ловкая большая кошка. Мичиганский вождь остановился на полпути, когда острие ножа лидера Миссисипи коснулось его ребер напротив сердца.

— Это мои люди, — мягко сказал Сойер. — Мне не нравится, когда их верность подвергается сомнению.

Прайс, воспользовавшись моментом, наклонился, выхватил нож из рук одного из нападающих и принялся размахивать им, как дубинкой, ударяя людей рукояткой и отбрасывая из, как кегли, от края трибуны.

— Убирайтесь отсюда, дураки! — заорал он на них. — Как мне достучаться до ваших толстых черепов? Вурны летят сюда! Убирайтесь!

Многие из присутствующих уже бежали вверх по лестнице. Все больше людей подхватывали крик Прайса, казалось, внезапно сообразив, что чье-то предательство превратило это место в ловушку.

— Отнеси свою горячую голову к озеру и остуди ее! — крикнул Сойер вождю мичиганцев. — Скорее, пока вурны до тебя не добрались!

Мичиганский лидер фыркнул, как разъяренный бык, но развернулся и спрыгнул с трибуны в толпу. Мужчина в льняной рубашке тоже куда-то исчез. Прайс уже собирался последовать за ним, когда увидел дуло поднятого ружья, мрачно поблескивающее в свете лампы.

— Пригнитесь! — закричал он Берру и Твисту, одновременно бросаясь к Сойеру.

Грохот выстрела в замкнутом пространстве был ошеломляющим. Прайс услышал, как пуля просвистела у него над головой, а затем срикошетила от низкого бетонного потолка. В дальнем конце подвала кто-то закричал от боли и ярости.

— Спасибо! — охнул Сойер. — А теперь уберемся с этой проклятой трибуны, мы тут готовые мишени!

Все четверо спустились на пол, держась поближе друг к другу. Прайс огляделся и понял, что не видит ни Оукса, ни человека, который нес их фонарь. Большинство ламп погасло, их опрокинули и растоптали. Темная волна бегущих людей вынесла их к лестнице, вверх и наружу, на яркий, слепящий дневной свет.

— Вон они, вурны! — кричал кто-то, указывая на небо.

Глава VI

ЛЕТАТЕЛЬНЫЕ АППАРАТЫ ВУРНОВ были еще далеко, но быстро приближались, со свистом рассекая воздух. Прайс смог разглядеть около дюжины ярких точек, вспыхивающих на фоне синего неба.

— Лучше бежать! — скомандовал Сойер.

И они с Прайсом, Берром и Твистом помчались по извилистой тропинке через руины бывшего города. Вокруг бежали другие люди, словно дикие звери от охотников, пытавшиеся укрыться среди разрушенных стен.

«Когда-то это был их город, — думал Прайс. — Место с улицами, домами, школами и церквями, построенными с долгой надеждой и стараниями. Какое право имели вурны разрушать его?!»

Он посмотрел на флаеры — теперь они стали больше, быстро приближаясь над неровными зубцами полуразрушенных стен, и казались совершенно белыми в лучах жаркого летнего солнца. Потом он бросил взгляд на дорогу, по которой бежал, и на окружающие ее руины — везде царило запустение. Прайс рванулся в развалины, прыгая через обломки стен и спотыкаясь о них, как и все остальные беглецы.

Сойер повелительным жестом вытянул вперед худую руку:

— В укрытие!

Вместе с Твистом и Берром они нырнули в расщелину среди нагромождения камней, наполовину заросшую лианами и чахлой травой. Спрятавшись в старых битых кирпичах и бетонных блоках, они, пошатываясь, остановились, и флаеры с угрожающим ревом пролетели над ними.

Некоторое время все четверо лежали в развалинах, тяжело дыша и слушая шум моторов вурнов- ских летунов.

— Они сломали строй, — сказал Прайс, прислушиваясь к враждебным звукам. — Разлетелись в разные стороны. Будут теперь метаться взад- вперед.

Рядом с ними с грохотом обрушилась часть стены, и в воздухе заклубилось огромное облако белой пыли. Затаившиеся земляне вскочили и бросились в сторону.

— Это послужит им маяком, — заметил Сойер. — Что ж, бежим!

Они выбежали из руин и, низко пригибаясь, заспешили по разрушенным улицам, по тем местам, где когда-то мирно гуляли их деды. Вдалеке виднелась зеленая полоса леса, но воздух был наполнен мощным ревом летательных аппаратов, и Прайс сомневался, что они с товарищами успеют туда добежать.

И он был прав. Один из кораблей пришельцев снизился и завис в трех футах от земли впереди них, а другой опустился позади. Сойер повернул направо — и перед ними стал снижаться третий флаер. Вождь метнулся влево — ему преградил путь четвертый. Тогда глава Миссури остановился, слишком гордый, чтобы искать спасения там, где, как он знал, его не было. Берр и Твист встали рядом с ним. Все трое подняли ружья и приготовились умереть.

У Прайса в руках не было ни оружия, ни какой-либо другой вещи, которая могла бы его заменить. Парящие вокруг них блестящие корабли словно насмехались над ним, их шум оглушал его, ветер, поднятый их моторами, со злобной силой трепал его волосы. Он ненавидел вурнов. Никогда в жизни он никого так сильно не ненавидел, даже врага, с которым сражался в Корее.

Он стал ощупью пробираться среди гор мусора, полуослепленный пылью и красным туманом ненависти, застилавшим ему глаза.

— Опустите оружие и встаньте рядом с поднятыми руками! — обратился к нему и его товарищам по несчастью с одного из флаеров оглушительный металлический голос. — Вам не причинят вреда!

Сойер рассмеялся, после чего прижал ружье к плечу и выстрелил. Пуля звякнула об обшивку летательного аппарата и отскочила на землю.

— Опустите оружие и встаньте рядом! — повторил голос. — Мы досчитаем до шести, и если это не будет сделано, откроем огонь. Шесть. Пять.

Четыре…

Сойер положил ружье в пыль у своих ног и выпрямился, скрестив руки на груди. Твист и Берр сделали то же самое. В глазах Берра стояли слезы — слезы возмущенного гнева.

«Это был их город, — подумал Прайс. — Мой город. Наш».

Из зависших над землей летунов начали выпрыгивать мужчины-вурны в темно-зеленой форме с коротко подстриженными серебристыми волосами. Это был не их город, это был не их мир. Пальцы Прайса сомкнулись на конце железного прута, замеченного им в мусоре. Он прыгнул вперед, взмахнув этим прутом.

ЛУЧ ХОЛОДНОГО СВЕТА, едва различимый на солнце, вырвался из ближайшего флаера. Прайс даже не успел понять, что происходит: только что он бежал, а потом вдруг оказался лежащим на земле лицом вниз, уткнувшись в белую пыль. Прут выскользнул из его руки и со слабым звоном упал рядом.

Вурны приблизились к людям и забрали Сойера, Берра и Твиста в свои корабли — каждого в отдельный. Двое солдат в зеленой форме нагнулись к Прайсу, подняли его и отнесли в четвертый аппарат, после чего все флаеры снова со свистом поднялись в воздух.

Над местом, откуда убежали земляне, примерно в центре города, собралось еще несколько летунов. Они медленно кружили над городом, но на улицах не было видно никакого движения. В конце концов, все аппараты, кроме одного, поднялись выше, а оставшийся выпустил по развалинам залп коротких молний. На мгновение бывший город превратился в извергающийся вулкан — руины вспыхнули, в них загудело бурное пламя. А потом все стихло — от полуразрушенных домов остались только пепел и пыль. Это место больше невозможно было использовать для тайных собраний, и все запасы оружия или пороха, спрятанные в нем, были теперь уничтожены. Флаеры вурнов, тем временем, мчались на восток. Позади них в лесу остались люди и лошади, уходящие прочь от испепеленного города.

Через некоторое время к дезориентированному Прайсу вернулось сознание. Он открыл глаза и увидел размытое месиво из темно-красных, серебряных и телесных пятен. Снова закрыв их, он еще немного полежал неподвижно, окончательно приходя в себя, а потом приоткрыл глаза во второй раз, и размытое пятно превратилось в женщину в темно-малиновой форме с серебристыми волосами.

— Вы придете в норму примерно через час, — сказала она. — Шоковый луч не наносит необратимых повреждений.

Прайс посмотрел на нее, не особо заботясь о том, как он будет себя чувствовать через час. Сейчас он ощущал приятную томность, забыв обо всех заботах. Глаза женщины были странного цвета, совсем не похожего на земные. Они напоминали маленькие кусочки неба, лунный свет и далекие огни звезд, прохладные, странные и прекрасные.

— По крайней мере, они не жестокие, — пробормотал он.

— О чем вы говорите? — не поняла его вурн- ская дама.

— Ваши глаза. Они красивые. Как и вся вы.

Слабый румянец коснулся ее щек, но она лишь спросила пленника, как его зовут.

Он ответил, и она записала его имя — только тогда он заметил, что она держит на коленях что- то вроде блокнота. Прямо за ней виднелось окно каюты. Полосы разорванных облаков проносились мимо так быстро, что Прайс вздрогнул. А затем к нему начали возвращаться другие ощущения — свист ветра, плавные изменения скорости…

Он приподнялся на своем месте. Человек, сидевший рядом с пилотом, резко повернулся, и его рука потянулась к оружию на поясе, но женщина заговорила с ним на их родном языке, а затем обратилась к Прайсу:

— Мы не хотим снова вас оглушать. В этом ведь нет необходимости?

— Нет, — ответил землянин, наклоняясь вперед и зачарованно глядя, как вурн управляет летательным аппаратом, стараясь не пропустить ни одного его движения.

— Вам это интересно? Как летчику? — спросила женщина.

— Да, — не стал скрывать Прайс.

Управление казалось на удивление простым. Флаер использовал силу воздушного потока и реактивный двигатель, выбрасывающий воздух под разными углами.

— Он намного маневреннее реактивного самолета и намного мощнее любого вертолета, — пробормотал Прайс. — Я… — Он закрыл рот, внезапно осознав, что допустил страшную оплошность.

Но женщина, казалось, этого не заметила, и пленник поспешно спросил ее, меняя тему:

— Как вас зовут?

— Линна, — сказала она. — Яс Врайна Четвертого. Это планета из системы звезды, о которой вы никогда не слышали, из Скопления Геркулеса. У меня есть несколько других опознавательных слов — аналог вашего отчества и набор кодовых номеров, которые в вашем мире тоже иногда используются.

— Кажется, вы… много знаете о нас, для девушки с… э-э-э… Врайна Четвертого.

— Это моя работа. Я специалист по земным культурам. Раздел 7-Y, «Социальная техника». Где ваш дом?

Инопланетянка была дружелюбна, даже чересчур. Прайс теперь был настороже, его разум стряхивал летаргию шока.

— В Неваде, — ответил он.

Дама снова сделала запись в блокноте — это были значки наподобие стенографии.

— Я не была так далеко на западе, — призналась она. — Вам нравится Невада?

И Прайс стал рассказывать ей о жизни на западе, не упоминая подробностей. Флаер мчался вперед, и он жадно следил за управлением. Оно было таким простым! Летун был очень красивым, функциональным и легким в эксплуатации. Пальцы землянина подергивались от нетерпеливого желания самому сесть за штурвал.

— Вы много летали? — задала Линна новый вопрос.

— Мой отец научил меня.

«Осторожно, — сказал Прайс сам себе. — Эти пришельцы, вероятно, не умнее и не проницательнее тебя, но они лучше умеют исследовать и проверять факты».

— Скажите, а на что похож Врайн Четвертый? — спросил он вслух.

— Там все почти так же, как у вас. Мы там едим, спим, занимаемся любовью и умираем, — рассказала женщина. — Наше небо очень красиво ночью. Звезды близкие и горящие, а не холодные и далекие, как здесь. — Она сделала паузу. — А где ваш отец научился летать?

— У своего отца. Это семейная традиция.

— И самолет принадлежал вашей семье с тех пор, как ийи уничтожили атомные центры вашей Земли в 1979 году?

— С тех пор, как вурны их уничтожили… да.

Линна не стала спорить по этому поводу.

— Сколько лет тогда было самолету? — поинтересовалась она.

Маленький коварный вопрос, заданный тихим голосом. Куда она клонила?

Прайсу начало казаться, что он попал в ловушку, но он не мог понять, в чем именно она заключается. Размышляя, какой ответ ему дать, чтобы его не подловили на лжи, он вдруг увидел нечто, что дало ему прекрасный повод проигнорировать вопрос. То, что он увидел, было звездолетом.

Прайс никогда в жизни не видел космических кораблей, но он знал, что это не могло быть ничем иным. Он рассудил, что флаер, на котором они летели, должно быть, уже вернулся за реку и находился в пределах Запретного пояса. Корабль возвышался впереди, как башня из белого металла — огромный, тонкий, изящный. Это было воплощение дремлющей мощи, и при взгляде на него у Прайса перехватило горло от благоговения и удивления.

Рядом со звездолетом не было деревьев, а земля под ним была сплавленной и затвердевшей, превратившейся в более прочное, чем железо или бетон, вещество.

— Это одна из причин, по которой мы не хотим, чтобы люди приходили в Пояс, — объяснила Линна. — Существует опасность сгореть при взлете или посадке.

Они пролетели мимо космодрома, и Прайс несколько раз оглянулся, на великолепный, но странно одинокий посреди пустого пространства, уменьшающийся силуэт корабля, стараясь как можно дольше любоваться им.

— Я думал, что у вас должен быть порт где-то поблизости, — сказал землянин. — Я имею в виду Цитадель.

Линна покачала головой.

— Намного безопаснее рассредоточить все важные здания как можно шире. Именно поэтому Пояс такой широкий. У нас много кораблей.

Человек, сидевший рядом с пилотом, что-то сказал, и Линна тронула Прайса за плечо, указывая вперед.

— Через минуту вы увидите Цитадель.

Первым, что он увидел, было мерцающее в воздухе железное сооружение, то самое, которое он видел с самолета. Оно росло с фантастической скоростью, обретая форму, высоту и материальность.

Прайс был готов к чему-то грандиозному, но несмотря на это, теперь он был ошеломлен, как был бы ошеломлен любой его соплеменник.

ЦИТАДЕЛЬ ВОЗВЫШАЛАСЬ НА бесплодной равнине, очищенной от всего живого. Это было огромное круглое плоское сооружение, увенчанное башней, которая почти пугала своей невероятной высотой. Такой конструкции вообще было не место на Земле. Эта чудовищная, созданная человеком металлическая гора принадлежала другому миру.

Вокруг, насколько хватало глаз, располагались стартовые площадки для ракет, которые выглядели более смертоносными, чем любая из межконтинентальных баллистических ракет, которые люди создавали в XX веке. На вершине Цитадели, на ее обширной плоской металлической крыше, находились установки, похожие на радары, и еще какое-то оборудование, о предназначении которого Прайс мог только догадываться. Возможно, это было что-то вроде радиотелескопов со сложными решетками. А по периметру крыши виднелись зловещие замаскированные огневые точки, нацеленные на Запретный пояс, которые заставили Прайса вспомнить предупреждение Аррина: «Мы превратим Пояс в проклятую пустыню, где не выживет даже жук…»

— Видите, как беззащитен Пояс, — тихо сказала Линна, словно догадавшись о его мыслях. — Люди с ножами и маленькими пистолетами — у них не было бы ни единого шанса выжить.

СТАРЫЙ ГНЕВ ВЕРНУЛСЯ к Прайсу.

— Линия Зигфрида тоже считалась неприступной, — проворчал он с угрюмым видом.

Но он знал, что инопланетянка была права, и когда флаер пронесся над крышей Цитадели, готовясь приземлиться на нее, землянин с замиранием сердца посмотрел вниз. Как могли жители Земли надеяться когда-либо сбросить со своих спин эту могучую силу?

Прайс спустился на железную крышу, все еще двигаясь немного неуверенно и недостаточно быстро. Рядом опускались другие летательные аппараты. Он огляделся в поисках Сойера и Берра с Твистом, но не увидел никого из них. Вурны-охранники встали с обеих сторон от него.

— Я думаю, ваши друзья уже приземлились и находятся внизу, с Аррином, — сказала Линна. — Идем к ним.

Это приглашение было чистой воды риторикой: у Прайса не было выбора идти или не идти за женщиной. Один из охранников подвел его к кругу диаметром около восьми футов, выкрашенному в ярко-красный цвет для ориентирования пилотов.

— Аррин — большой начальник? — спросил пленник.

— Он верховный командующий этой базой. Понимаете, насколько вы важны для нас — вы и ваш самолет? — отозвалась Линна.

Она встала на красный круг рядом с Прайсом и охранником, и этот круг начал плавно опускаться вместе с ними вглубь Цитадели по сверкающей шахте с металлическими стенами. Спуск длился не слишком долго — вскоре они вышли из шахты в коридор, ярко освещенный утопленными в низкий потолок трубками. По обе стороны было много дверей, и повсюду ходили туда-сюда вурны в разноцветных мундирах.

Кабинет верховного главнокомандующего был таким же строгим и функциональным, как и все остальное, что видел здесь Прайс. Узкие окна со стальными ставнями выходили на залитый солнцем Запретный пояс. Одна стена представляла собой лабиринт экранов, циферблатов и устройств связи, а на другой были ряды трубок с разноцветными язычками. Аррин и Сойер стояли лицом к лицу, а Берр и Твист — позади своего вождя. Кроме того, в кабинете было несколько охранников.

Войдя вслед за Линной, Прайс услышал голос Сойера:

— Я же сказал вам, что не выдам ни этого человека, ни самолет. А что касается встречи, то ваш платный предатель может сам рассказать вам о ней все. А теперь можете убить меня.

— Мне не нужна ваша жизнь, мне нужно только небольшое сотрудничество, — нетерпеливо огрызнулся Аррин. Тут он увидел Прайса и прищурил глаза. — Это и есть тот человек?

Линна заговорила с ним на языке вурнов, и на лице Аррина на мгновение отразилось удивление. Он начал задавать Линне какие-то вопросы. Сойер, тем временем, повернулся к Прайсу:

— Мы думали, тебя убили.

Прайс покачал головой. Его сейчас беспокоило другое — что именно Линна говорила командиру? У него снова возникло ощущение ловушки, которую он не мог распознать.

Аррин коротко кивнул и отдал какой-то приказ охранникам Прайса. Линна же опять заговорила по-английски:

— Вы должны пойти со мной.

— Лучше я останусь со своими друзьями, — возразил Прайс.

— Возможно, позже вы вернетесь к ним.

Спорить было бесполезно, и Прайс пошел, куда ему сказали. На другом, гораздо более низком этаже, который, как ему показалось, мог находиться под землей, его провели в маленькую и аккуратную безликую каморку без окон и с запирающейся на замок дверью. Очевидно, это была тюремная камера.

— Дайте мне, пожалуйста, вашу рубашку, — попросила Линна.

— Что? — уставился на нее землянин.

— Мне нужна ваша рубашка.

Спорить было по-прежнему бесполезно, так что узник снял рубашку и протянул ее инопланетянке.

— Вам предоставят еду и питье, — пообещала она. — И вам будет здесь вполне комфортно.

Затем Линна ушла вместе с охранниками. Надежно запертый в камере, Прайс сел на койку и задумался. Вскоре через прорезь в стене в каморку протиснулись упаковки с едой и водой. Он поел, попил и снова погрузился в размышления.

Наконец, Линна вернулась. Она протянула ему рубашку и с серьезным видом наблюдала за ним, пока он надевал ее.

А потом она произнесла несколько слов, имевших эффект взорвавшейся бомбы.

— Вы мне лгали, — тихо сказала она. — Теперь я знаю, откуда вы взялись.

Глава VII

Прайс застыл, как вкопанный, встретившись с ней взглядом. Его мысли метались, как испуганные олени. Как могли вурновские ученые, какой бы сверхразвитой ни была их цивилизация, догадался о его невероятном происхождении? Это была случайность, которая может произойти реже, чем один раз в миллион лет…

— Вы прилетели на самолете, — говорила, тем временем, Линна. — Это устаревшая модель, для ее изготовления потребовались бы обширные цеха с заводским оборудованием. И ваша одежда. Ваша рубашка изготовлена из синтетической ткани, как и краска, которой она окрашена. Она была соткана на станках. И она новая, это не реликвия, хранившиеся где-то сто лет.

— И значит… — отозвался Прайс, заставляя свой голос звучать ровно.

— И значит, — подхватила Линна, — где-то есть скрытое сообщество, достаточно большое, чтобы в нем сохранились старые технологии землян. Сообщество, о котором мы ничего не знали.

Она посмотрела на пленника с суровым торжеством, как будто одержала победу. Прайс сел на узкую койку, с трудом сдерживая истерический смех. Вместо этого землянин отвернулся от инопланетянки, как будто пытаясь скрыть свое смятение, хотя на самом деле он задрожал от внезапного осознания важной вещи. Линна только что дала ему шанс, и он должен был не растеряться и повести себя правильно. Сделав совершенно ошибочный, хотя и вполне естественный вывод о его происхождении, она дала ему возможность совершить побег.

Линна истолковала его молчание по-своему.

— Дальнейшая ложь не принесет вас ничего хорошего, — заявила она, и как ни удивительно, но в ее голосе слышалось сочувствие. — Теперь я понимаю, чего вы добивались. Вы хотели поделиться знаниями своей общины с другими племенами, дать им новое оружие для борьбы против нас. И теперь вы все еще надеетесь сохранить свой секрет, чтобы кто-то другой преуспел там, где вы потерпели неудачу. Поверьте мне, Прайс, я понимаю…

— Вы? Понимаете?! — свирепо перебил ее мужчина.

— Да, — сказала она, и ее голос стал тверже. — И я лучше вас понимаю, что случилось бы с вашей армией, если бы они напали, вооруженные жалкими маленькими самолетами, подобными вашему, и лишь слегка более мощными ружьями. — Она подошла к двери, быстро переговорила о чем-то со стоящим снаружи охранником, а потом вдруг рявкнула на Прайса: — Пойдем, я хочу вам кое- что показать!

Она вывела узника из камеры и провела его между охранниками в зеленой форме. Они прошли по гулкому коридору тюремного блока и вошли в лифт, который поднял их высоко вверх, где они завернули в другой коридор и, в конце концов, добрались до круглой комнаты средних размеров, все стены которой были скрыты двумя рядами экранов. Нижние экраны давали фиксированный обзор местности в пределах видимости самой Цитадели, а верхние показывали постоянно меняющиеся виды на города, отдаленную часть Пояса, леса и прерии вокруг. Прайс увидел на них другие постройки звездных властелинов, пасущиеся стада дикого скота, скачущих оленей и одинокие звездолеты, ожидающие взлета на изолированных площадках.

Четверо мужчин в форме тускло-золотого цвета наблюдали за экранами и за длинным рядом щелкающих самописцев. Под каждым экраном была целая батарея кнопок.

— Видите, сколько у вас было бы шансов приблизиться незамеченными? — спросила Линна. — Видите, что случилось бы с вашей армией? Один человек, находящийся здесь, может прикоснуться к этим кнопкам — и весь Пояс за считанные секунды станет таким же бесплодным, как земля за пределами стены. От него ничего не останется. Ничего.

В глазах Линны было теперь такое же нетерпеливое презрение к глупости землян, которое Прайс видел в них раньше, в глазах Аррина, когда тот разговаривал с Сойером на площади.

— Вот как вы «помогли» бы им — вы бы их уничтожили, — добавила инопланетянка.

Если бы ситуация была такой, как она ее себе представляла, это было бы правдой. Прайс позволил угрюмому сомнению отразиться на своем лице.

— А как же ваши звездолеты? — спросил он. — Вы же не стали бы их уничтожать!

— Ими можно управлять на автопилоте, и мы можем в любой момент убрать их отсюда от греха подальше. О, ради всего святого, Прайс, разве вы не видите, что я пытаюсь помочь вам? Я не хочу, чтобы ваших людей убивали. Мы, вурны, не хотим этого. Но если вы будете упорствовать в своем упрямстве…

— Ладно, ладно, — сердито проворчал пленник. — У вас есть сила и оружие. Давайте уйдем отсюда. Меня тошнит от мысли о том, насколько мы беспомощны.

Они снова вышли в коридор, в конце которого было окно — Прайс встал возле него и выглянул наружу. Он притворился, что погружен в горькие размышления, в то время как его мозг бешено работал, пытаясь увидеть все варианты действия сразу.

— Если я покажу вам, где находится наша скрытая колония, вы просто разнесете ее вдребезги, — сказал он. — Там есть много чего, кроме оружия, много вещей, которые могли бы помочь нам снова построить цивилизацию. Почему я должен вам ее показывать?

— Чтобы удержать какого-нибудь другого идиота от попыток сделать то, что сделали вы, — отозвалась Линна. — Мы не будем уничтожать ничего полезного, только станем контролировать производство оружия. — Она вздохнула и добавила: — Мне неприятно так говорить, Прайс, но если вы не покажете мне это место добровольно, нам придется искать другой способ, а я этого не хочу.

В ее голосе звучала настоящая искренность. Прайс немного поворчал себе под нос и походил туда-сюда по коридору, делая вид, что ему очень не хочется сдаваться.

— Хорошо, — сказал он, наконец. — Видимо, тут уже ничего не поделаешь. Я все вам покажу.

— Прекрасно. Я организую флаер… — Голос Линны заглушил внезапный вой сирен по всей Цитадели.

Мгновение никто не двигался. С лица женщины исчезли все краски. Охранники застыли, уставившись на нее с каким-то удивлением. Стальная ставня на окне со звонким щелчком захлопнулась, и Прайс почувствовал, как во всем этом огромном здании началось шевеление и жужжание, словно в растревоженном улье.

— Что это? — спросил он, и его чувство триумфа начало улетучиваться, почти не дав ему насладиться им.

— Возможно, ничего, — ответила Линна совершенно ровным голосом. — Сейчас вы должны вернуться в камеру. Мы обсудим поездку позже.

Сирены смолкли, и охранники торопливо потащили Прайса вперед, как будто у них имелись более важные дела. Вурны быстро перемещались с места на место, сохраняя при этом полный порядок. Разве что их лица были напряжены, и они почти не разговаривали, только передавали приказы или просьбы. Было очевидно, что объявлена тревога, что работающие в Цитадели вурны занимают боевые посты и что все они были если не напуганы, то, по крайней мере, сильно встревожены. Прайс и сам ощутил беспокойство, но это не помешало ему заметить символ, обозначавший номер этажа, и изучить систему жизнеобеспечения, когда его снова спустили на тюремный уровень.

В полной тишине они вышли из лифта и направились по коридору к камере Прайса. Затем сирены завыли снова, но на другой ноте. Линна тихонько вздохнула, и землянин, не задумываясь о том, что делает, обнял ее.

— Теперь все нормально? — спросил он.

— Да. Какое облегчение! — улыбнулась женщина. — Технически я солдат, но, боюсь, это всего лишь формальность. Я… тссс! Слушайте!

В коридоре зазвучал чистый металлический голос, шедший из какой-то системы связи, которая, по-видимому, охватывала каждый уголок Цитадели. Линна отодвинулась от Прайса, как будто бы не замечая его фамильярности, и внимательно прислушалась. Охранники, а также еще три или четыре вурна, оказавшиеся в этом коридоре, тоже стали вслушиваться в сообщение. Прайс ничего не мог понять в инопланетной речи, но заметил, что в ней несколько раз повторялось слово «ийи». Любимая страшилка вурнов. Прайс задумался, не использовали ли ее вурны для того, чтобы одурачивать не только землян, но и свой собственный народ. Это объяснило бы искренний страх Линны и не менее искреннее раздражение Аррина — они могли на самом деле верить в угрозу под названием «ийи».

В конце коридора отодвинулась защитная решетка, скрывавшая окно, и Прайс увидел сквозь него заходящий на посадку звездолет. Он был далеко и казался совсем маленьким и нереальным, словно это была сцена из старого фильма, снятая с использованием моделей. Но потом пленник почувствовал, как могучая конструкция Цитадели, вся эта рукотворная гора из стали и других металлов, задрожала от ударной волны, последовавшей за приземлением корабля. Звездолет точно был настоящим!

Голос умолк. На мгновение воцарилась мертвая тишина, как будто то, что сказал этот голос, было более важным, чем тревога. Лицо Линны снова побледнело, а охранники выглядели теперь одновременно оживленными и обеспокоенными. Один из них заговорил с Линной, и она покачала головой, очевидно, давая ему обнадеживающий ответ.

— Не могли бы вы и мне сказать, что происходит? — раздраженно проворчал Прайс.

— Там, снаружи, была перестрелка, — сказала Линна. — Поэтому и объявили тревогу — чтобы сообщить нам, что там идут боевые действия. Но все уже закончилось. Был только один корабль ийи, разведчик.

— О, — сказал Прайс, почти не скрывая улыбки.

Простой прием: время от времени поднимать своих людей по тревоге, держать их в напряжении, напоминать им об угрозе. До такого давно додумались и земляне.

Вурны в коридоре о чем-то разговаривали, их голоса эхом отражались от металлических стен, возбужденные и испуганные. Несколько пришельцев подошли к окну и вытянули шеи в сторону далекого звездолета. А затем металлический голос заговорил снова, очень четко и отрывисто.

— Максимальная безопасность, — перевела Линна. — Все должны покинуть коридоры, все двери и защитные переборки должны быть заперты. Весь свободный от дежурства персонал должен быть в каютах. Заходите, Прайс. — Она указала на дверь его камеры. — Мне надо спешить.

Коридор опустел, словно магическим образом. Прайс с упрямым видом застыл в дверном проеме.

— Что теперь случилось? — спросил он.

— Наши люди захватили корабль-разведчик. Они доставляют сюда двоих ийев — живыми.

Один из охранников втолкнул пленника в камеру, и ее дверь захлопнулась на магнитный замок. Прайс лег на койку. Итак, вурны захватили разведывательный звездолет своих врагов и везли двоих из них в Цитадель. И всем в Цитадели было приказано сидеть за закрытыми дверями. Удобно. Очень удобно. Прайс почувствовал, что теперь испытывает меньшую враждебность к вурнам, по крайней мере, к некоторым. Они не были такими твердолобыми и скептичными, как земляне. Они верили в существование ийев, и эта вера заставляла их охранять этот форт-аванпост, хотя они, несомненно, предпочли бы вернуться домой.

Узник вдруг понял, что необъяснимо рад тому, что у него появился повод перестать ненавидеть Линну. Он подумал о своем недавно составленном плане и размышлял о нем, пока не заснул.

В камере без окон и с практически звуконепроницаемыми стенами было трудно судить о течении времени. Для Прайса, казалось, прошли столетия. Он спал, просыпался, ел, расхаживал по комнате и разрывался между надеждой и отчаянной уверенностью, что Линна совсем забыла о нем. В очередной раз он снова заснул, и его разбудил толчок — вся Цитадель содрогнулась то ли от приземления, то ли от взлета космического корабля. Некоторое время Прайс лежал в дремоте, гадая, каково это — управлять одним из этих могучих летательных аппаратов, и предательски жалея, что он не вурн и у него нет возможности узнать это. А потом ему стал сниться космос, звезды и чужие миры.

Цитадель снова содрогнулась, а потом еще раз, и Прайс окончательно проснулся. Он насчитал двадцать один толчок, но не знал, сколько посадок или взлетов произошло до того, как он проснулся, и сколько их могло быть слишком далеко в Поясе и остаться незамеченными из Цитадели. В любом случае, у вурнов определенно происходили какие-то важные события.

Прайс снова принялся расхаживать взад- вперед по камере. Он был весь в поту от беспокойства о том, что это значит — не для вурнов, а для него. После того, как прошла, как ему показалось, целая вечность, дверь открылась, и на пороге появилась Линна, выглядевшая бледной и серьезной.

С ней не было охранников. Она была одна.

— Флаер ждет, Прайс, — сказала она. — Пойдем.

Пленник вышел из камеры вслед за ней и увидел, что в коридоре все изменилось. Часть его была теперь перекрыта раздвижной железной стенкой.

— Для чего это? — поинтересовался Прайс.

— Там наши… пленники, — ответила Линна. Казалось, ей трудно было выговорить это слово. — Пошли, — она явно очень спешила убраться подальше от этой стены.

— В чем дело, они что, не люди или что-то в этом роде? — продолжил расспрашивать ее Прайс.

Она бросила на него быстрый взгляд.

— Все еще считаете, что это выдумка?

— Я этого не говорил.

— Тем не менее, вы это имеете в виду. Вы все еще уверены, что ийи — это то, что мы придумали, чтобы снять вину с себя. Вероятно, вы думаете, что мы инсценируем все тревоги, чтобы произвести впечатление на вас и вашего вождя, чтобы потом вы вернулись к вашим соплеменникам и убедили их, что все это правда.

Это было так неприятно близко к тому, о чем думал Прайс, что он не удержался от иронии:

— Вы слишком умны для такой хорошенькой девушки.

— Иногда я думаю, что у вас, людей, нет никакой надежды, совсем никакой, — процедила Линна сквозь зубы.

Прайс кивнул назад, в сторону новой стены.

— Эту проблему можно решить достаточно просто, не так ли? Дайте мне увидеть их. Тогда мне придется вам поверить.

— Достаточно просто! — усмехнулась Линна. — Думаете, вы смогли бы выстоять против них? С ними сражались многие наши поколения, у нас есть знания и опыт, и даже для нас, со всеми нашими мерами предосторожности, это сложно. Лишь немногие, как Аррин, попытались это сделать, и я видела его сегодня утром. Он похож на призрака.

— И именно поэтому вы никогда не позволяли никому из землян увидеть ийев — потому что они слишком опасны?

— Нет. Все гораздо проще. Нам нечего было показывать. Это первые ийи, которых мы поймали за столетие, по крайней мере, в этом секторе Галактики. Я тоже никогда их не видела. И не хочу.

Линна зашагала прочь от железной стены по коридору. Прайс пожал плечами и последовал за ней.

— Где мои друзья? — спросил он.

— Они здесь, — его спутница указала на ряд дверей, мимо которых они проходили. — В полной безопасности — или в такой же безопасности, как любой из нас. Они останутся здесь, пока… — Инопланетянка заколебалась, и Прайс впервые осознал, что она глубоко, по- настоящему напугана. — Пока мы не увидим, что произойдет дальше.

— А что с ними будет потом?

— Если они останутся живы, и мы все останемся живы, и мир продолжит существовать, они выйдут на свободу и, возможно, станут мудрее, чем сейчас.

Больше Линна не сказала ни слова. Лифт поднял их на крышу Цитадели. День клонился к вечеру, было очень жарко, а на западе собирались грозовые тучи. Площадка на крыше оказалась почти пустой — там стоял только один флаер. Линна жестом пригласила Прайса сесть в него и забралась туда сама. Она что-то сказала пилоту, и тот немедленно взлетел. Второго пилота в кабине не было.

С Прайсом летели только Линна и всего один мужчина. Землянин почувствовал тайный прилив уверенности, силы, как бывает, когда человек видит, что ему везет, что все складывается наилучшим для него образом. Он сидел тихо, глядя в иллюминатор, и почти сразу увидел, что звездолеты исчезли. Целый флот вурнов, должно быть, взлетел с Земли, сотрясая при этом Цитадель. Вероятно, основная часть пришельцев улетела на них. Заброшенный вид Цитадели, отсутствие охраны, отсутствие второго пилота — все указывало на то, что это место осталось почти безлюдным.

«Если мы останемся живы, если мир продолжит существовать», — сказала Линна. Шла ли сейчас где-то в дальних уголках космоса битва? Возможно. Или это были маневры, демонстрация силы, связанная с какой-то галактической игрой, о которой Прайс, вероятно, никогда не узнает. На самом деле это не имело значения. Что было важно, так это тот факт, что в настоящее время оборона Цитадели стала слабее, намного слабее.

Прайс сидел, глядя в иллюминатор и украдкой наблюдая за руками пилота на рычагах управления. На поясе у Линны он заметил что-то вроде кобуры, обхватывающей ее тонкую талию. Вероятно, там был шокер. И у пилота тоже была такая кобура.

Пленник обдумывал, как ему действовать дальше, пока внизу проплывали леса и прерии.

— Сейчас эта миссия важнее, чем когда-либо, Прайс, иначе мне не позволили бы отвлечь даже одного человека от нашей обороны, — внезапно заговорила после долгого и мрачного молчания Линна. — Я умоляю вас, ради вашего и моего народов, вы должны играть честно со мной! Если у нас в тылу есть помощь или препятствие, мы должны знать об этом. Ийи…

В голове Прайса промелькнула новая мысль — и он не стал останавливаться на ней, чтобы не поддаться сомнению. Нельзя останавливаться, когда ты в ударе. Нельзя тратить время на вопросы.

Он привстал на сиденье и ударил Линну в ее красивый подбородок.

Глава VIII

ИНОПЛАНЕТЯНКА БЕЗЗВУЧНО ОПУСТИЛАСЬ на сиденье, а Прайс схватился за оружие, висевшее у нее на поясе. Но когда она так резко замолчала, это встревожило пилота. Он обернулся, крикнул что-то повелительное на языке вурнов, и его рука быстро потянулась к его собственному поясу.

Прайс опередил его на долю секунды. Палец землянина нажал на спусковой крючок, незнакомое оружие хрустнуло в его руке, и пилот упал, выронив свой шокер на пол.

Флаер при этом не отклонился от устойчивого курса на запад. Судя по тому, что Прайс успел увидеть, его полет был очень стабилен и курс выравнивался автоматически, так что землянин был уверен, что отклонений не будет.

Прайс выпрямился, тяжело дыша от волнения. Пока все шло хорошо. Он надежно связал Линне руки и ноги ее собственным ремнем и своим носовым платком, а затем занялся пилотом. Линна начала шевелиться, и бывший пленник устроил ее на сиденье как можно удобнее, убрав волосы с ее лба.

— Мне жаль, — сказал он, внезапно улыбнувшись. — Мне действительно жаль. Если бы был какой-то другой способ, я бы этого не сделал.

Он поцеловал женщину в губы — довольно быстро, потому что у него было не так много времени, но все равно с полным чувством. Линна вздохнула, и Прайсу показалось, что ее губы слегка ответили ему, хотя он сомневался, что она будет так же благосклонна к нему, когда полностью придет в себя.

Затем он скользнул в кресло пилота и начал изучать панель управления, вспоминая, что он видел, когда следил за ним. Это вытеснило все остальные мысли из его головы.

Летательный аппарат гудел ровно и размеренно. Он летел на достаточно большой высоте, и Прайс начал осторожно экспериментировать с управлением. К тому времени, когда они пролетели над рекой, он с удовлетворением понял, что может достаточно хорошо управлять судном, чтобы не разбиться вместе с ним. Это было значительно проще, чем научиться водить машину в старые времена, а кроме того, у него за плечами была целая жизнь полетов на старых же самолетах, которые научили его чувствовать воздух. Флаер же сам по себе был прекрасен, превосходя все, на чем Прайс когда-либо летал.

Он повернул на юго-запад, прочь от реки, и помчался дальше со скоростью пули. Неожиданно у него за спиной послышался голос Линны — очень холодный и твердый, совсем чужой:

— Аррин говорил мне, что тебя надо связать. Я оставила тебя на свободе под свою личную ответственность.

Прайсу стало неловко, и он не стал скрывать этого.

— Попробуй взглянуть на это с моей стороны, Линна, — сказал он. — Я должен сделать все, что в моих силах, для своих людей. Если бы ты была на моем месте…

— Продолжай, — отозвалась женщина. — Разговоры с тобой, очевидно, бесполезны. Я больше не буду тратить слова впустую, разве что скажу тебе… — И она торопливо рассказала ему, каким дураком он был, и о том, что, как она надеялась, произойдет с ним до того, как он приведет всех своих собратьев-дураков к гибели. Затем она замолчала и больше не произнесла ни слова, как бы Прайс ни пытался смягчить ее гнев.

Внизу теперь раскинулся темно-зеленый лес, мохнатый, как шерстяной ковер. Солнце скрылось за облаками, и землянин напряг зрение, высматривая открытое пространство, на котором находился Капитолий Миссури. Он надеялся, что его расчеты были точны — полагаться можно было только на них, так как у него не было компаса, а варновские приборы были для него бесполезны. Пилот начал приходить в себя, но Прайс понимал, что спрашивать у него указаний не стоит.

В конце концов, красный свет костров, яркий в вечерних сумерках, привел его к построенному из дерева Капитолию. И тут, наконец, снова подала голос Линна. Точнее, сначала пилот, выглянув наружу, что-то отчаянно закричал на вурнском языке, и она стала переводить его слова:

— Прайс, он говорит: не снижай скорость так резко, иначе мы разобьемся! Этот рычаг — вон там, под твоей левой рукой — отведи его назад!

Прайс замедлил снижение и опустился на неровную площадку, примерно там, где раньше приземлялся корабль вурнов, когда сам он был пленником Сойера. Из домов выбежали люди — и замерли вдоль улицы, так же, как они стояли в прошлый раз, встречая своих ненавистных завоевателей молчанием и презрением.

Прайс выпрыгнул из корабля и подошел к кострам.

РАЗДАЛСЯ ИСПУГАННЫЙ КРИК, а затем его имя эхом разнеслось по всей улице, и вокруг него сомкнулась многочисленная толпа. Все были настроены враждебно и требовали рассказать, где Сойер, что произошло и как Прайс оказался за штурвалом флайера вурнов. Прайс взмахнул руками, призывая к тишине.

— Сойер жив! — крикнул он. — Он пленник в Цитадели, Берр и Твист тоже! Вы хотите спасти их?

Все пораженно замолчали.

— Слушайте! — продолжил Прайс, но внезапно увидел, как к нему проталкиваются сквозь толпу Оукс с небольшой группой людей решительного вида.

— Разойдитесь! — потребовал Оукс. — Отойдите отсюда! Этот человек — предатель. Он предал совет, он предал Сойера. Если вы послушаете его, он предаст и вас. — Он повернулся к Прайсу. — Уматывай к своим хозяевам-вурнам. Скажи им, что мы не собираемся…

— О, заткнись! — нетерпеливо перебил его Прайс. — Ты здесь не главный и никогда им не будешь, даже если оставишь Сойера гнить в Цитадели. — Он вытащил шокер, который еще во флаере заткнул за пояс. — Я угнал у вурнов этот летун, и это оружие я тоже у них отобрал. И я использую его сейчас, если придется.

Лицо Оукса жутко исказилось от злости, но он как будто бы заколебался.

— Если вам нужны доказательства того, что я говорю, пусть кто-нибудь из вас заглянет во флаер, — продолжил Прайс. — Давайте!

Несколько человек отделились от толпы и рысцой направились к летательному аппарату. Вскоре оттуда послышалось их радостное улюлюканье. Они вытащили их флаера пилота и Линну, которая смотрела на Прайса с величайшей ненавистью, и поднесли их поближе к остальным землянам.

— По-моему, это похоже на трюк, — сказал Оукс. — Их могли связать специально.

— А похоже на трюк то, что прошлой ночью из Цитадели улетели все вурновские звездолеты? — отозвался Прайс. — Вы должны были слышать или видеть их даже на таком расстоянии.

— Да, — кивнул один худощавый фермер, — перед рассветом в небе были огненные полосы. Я доил корову и видел их.

Другие, как оказалось, тоже видели взлетающие корабли, и теперь в их голосах послышались нотки волнения.

— Что это значит? Что там произошло? Чего вы добиваетесь? — засыпали они Прайса вопросами.

— Цитадель сейчас плохо зачищена, — ответил он. — Ия знаю, где находится система управления оружием, которое нацелено на Пояс. На этом флаере я могу приземлиться прямо на Цитадель, не подвергаясь нападению. Я моту взять некоторых из вас с собой, и мы сможем вывести из строя вурновское оружие. Туда можно вломиться прямо сейчас, не встретив серьезного сопротивления — только небольшое, с которым храбрые люди должны быть в состоянии справиться!

— Прайс, ты… — заговорила Линна голосом, полным абсолютного ужаса. —.. ты не знаешь, что делаешь! Наш флот отправился сражаться с ийями. Аррин вытянул из пленников кое-какую информацию — их флот находится где-то за пределами вашей Солнечной системы, и наш флот отправляется на его перехват. — Ужас в ее голосе усилился. — Но если силы ийев уклонятся от нашего флота и нанесут удар непосредственно по нашей базе здесь… Ты понимаешь, что только наши огромные ракетные батареи, те, что установлены вокруг Цитадели, смогут защитить Землю? Если ты возьмешь Цитадель штурмом, там вообще не будет никакой защиты!

— Линна, я знаю, что ты веришь в ийев, — сказал Прайс. — Вероятно, большинство твоих людей в них верят. Но ты никогда их не видела, и за целый век их никто не увидел на Земле. Это миф, политическая уловка, вот и все.

Женщина покачала головой, отчаянно подыскивая слова.

— Не идите за ним! — крикнула она землянам. — Не слушайте его! Мы тоже боремся за ваши жизни и безопасность. Не будьте настолько безумны, чтобы ударить нас в спину прямо сейчас!

Множество глаз уставились на нее в свете костра — мужчины с каменными лицами, уставшие от звездных владык, не отрываясь, смотрели на одну из этих завоевателей. Затем, не обращая никакого внимания на Оукса, эти лица повернулись к Прайсу.

— Он прав, — протянул один из землян. — Звездные отродья слишком долго лгали нам об ийях. Ни один ребенок на Земле в это не верит.

Голова Линны безнадежно склонилась вперед, и она отвернулась. «Она все еще верит в это, верит каждому слову, — подумал Прайс. — Бедная Линна!» Он отдал бы все, чтобы утешить ее. Но у него не было на это времени — его не было ни на что, кроме планирования дальнейших действий.

— Вы меня слышали, и вы знаете, что этот шанс может больше никогда не представиться! — объявил он. — Идете ли вы со мной?

— Да! — ответили ему несколько десятков голосов.

— Хорошо, — кивнул Прайс. — Теперь нам нужно собрать совет, чтобы составить план, а затем нам придется действовать быстро, чтобы нанести удар до возвращения флота. Кто у вас главный после Сойера?

Вперед вышли пять или шесть человек — заместители вождя и главы округов Миссури. Один из них кивнул в сторону двух вурнов:

— Ас ними что будем делать?

— Обращайтесь с ними хорошо, — строго приказал Прайс. — Они — наша гарантия жизни Сойера.

Он не знал, так это или нет, но он не хотел, чтобы Линна испытывала из-за него даже малейший дискомфорт.

— Следите, чтобы они ни с кем не разговаривали, — добавил Прайс. — И помните, в большом совете был предатель. Вам всем лучше быть начеку, следить за сигналами и устройствами связи. А теперь давайте все обсудим.

СОВЕТ ЗАТЯНУЛСЯ ДАЛЕКО за полночь. Самой большой проблемой Прайса было убедить землян не брать с собой оружие.

— Металлодетекторы на «летающих глазах» засекут вас еще до того, как вы углубитесь на десяток миль в Пояс, а я не могу вывести их из строя на таком большом расстоянии, — объяснял он. — А еще их невозможно долго удерживать в нерабочем состоянии, и даже если мы успеем добраться до вурновской системы управления оружием и начнем ее ломать, у них будет время восстановить работу «глаз» и использовать их против вас. Вам придется проникнуть в Пояс со всех сторон, оставаясь скрытыми, и подобраться на расстояние удара до того, как я приземлюсь на Цитадель. Кроме того, против вурновских шокеров от вашего оружия пользы не больше, чем от охотничьих луков. Мы постараемся снабдить вас оружием получше, как только окажемся внутри.

— И конечно, когда в Поясе будем мы, Огайо, Кентукки и все остальные, вам будет очень легко сообщить об этом в Цитадель, и вурны уничтожат нас всех сразу, вот так, — проворчал еще один заместитель вождя с морщинистым лицом.

— Это зависит от вас, готовы вы рискнуть или нет! — огрызнулся Прайс. — Если я буду в Цитадели, вы сможете взять ее и избавиться от звездных властелинов. Но без меня вы покойники. И у вас больше не будет такого шанса. Решайтесь.

Люди и сами понимали, что он прав.

— Как нам быстро разослать весть другим племенам? Верхом на лошади надо несколько дней, чтобы объехать всех с востока на север, — подал голос еще один из заместителей Сойера.

— Во флаере, — ответил Прайс. — Завтра к заходу солнца мужчины из каждого племени будут готовы отправиться в Пояс. И выделите мне полдюжины опытных людей, которые пойдут под началом каждого младшего вождя. Полдюжины людей, которым вы можете доверить судьбу всей атаки.

— Я выберу для вас шестерых, и сам пойду с вами, — тихо сказал старый вождь по фамилии Свитбрайер.

Они с Прайсом встретились взглядами, и человек из прошлого улыбнулся.

— Я дам вам шокер, — сказал он. — Вы можете использовать его в любое время, когда сочтете нужным. И это должно будет убедить другие племена, что они могут на меня положиться.

— Мы их убедим, — кивнул Свитбрайер.

— А теперь нам стоит прикинуть расстояние, — продолжил Прайс. — Как я понимаю, все это закончится чем-то вроде большой драки, и если мы не доберемся туда все вместе, то, возможно, окажется, что нам было бы лучше остаться дома.

Они уладили все детали, договорились о форсированных маршах по ночам и о скудном запасе еды, который должен был нести каждый мужчина. Прайсу удалось выкроить час для сна, прежде чем он отправился будить в предрассветном сумраке другие племена. Когда он спал, ему снилась железная гора, неприступная, увенчанная разрушительным оружием и непрестанно наблюдающая за окрестностями тысячью глаз. Во сне он знал, что простые люди никогда не смогут ее победить.

Глава IX

ФЛАЕР ЛЕТЕЛ В ЧЕРНОЙ ночи, высоко в небе, направляясь к Цитадели. Над ним сияли ясные звезды, а внизу плыли тяжелые тучи, пронизанные молниями и скрывающие землю. Скрывающие Запретный пояс и отряды землян, которые двигались по нему, среди темных деревьев, под ветром и дождем.

Прошла одна ночь, подходила к концу другая. Прежде чем солнце снова зайдет, все должно было закончиться, так или иначе.

Прайс находился в том состоянии экзальтации, которое наступает в определенный момент длительного напряжения без отдыха, когда человек немного выходит за пределы своего тела и парит над землей, отстраняясь от всех обычных соображений, и ему кажется, что все происходит стремительно, как будто один-единственный толчок запустил неизбежную серию реакций, и все, что теперь нужно делать — это идти в ногу с ними. Он почти не спал, но не чувствовал усталости. Вид крыши Цитадели, круглый красный круг лифта и его пульт управления, символ, обозначающий нужный уровень, форма, размер и расположение центра управления огнем ярко вспыхивали в его сознании. Правильная последовательность действий не допускала никаких препятствий.

Свитбрайер сидел рядом с Прайсом на месте второго пилота, сжимая шокер в своих узловатых руках и время от времени разглядывая его со всех сторон или поглаживая его гладкую поверхность. До сих пор у него не было случая воспользоваться этим оружием. Он побывал вместе с Прайсом в дюжине городов с деревянными домами, помогая ему обращаться с речами к дюжине сомневающихся вождей или их заместителей, по всему периметру Пояса. Он тоже почти не спал, но его взгляд был блестящим и стальным, как у ястреба. Если ощущение полета и напугало его, он никак этого не показал.

Шестеро отобранных им людей тихо сидели позади. Возможно, это были те же шестеро мужчин, которых Прайс встретил, когда в первый раз приземлился в Поясе — лесничие, охотники на оленей и одичавший скот. Все они были быстрыми и мускулистыми, прирожденными бойцами. Теперь, пока им нечего было делать, они были расслаблены, как праздные гончие псы. Они тоже преодолели страх, который испытывали перед полетами.

Буря внизу быстро двигалась на восток широким фронтом. Прайс мог легко обогнать ее, но не стал этого делать — он просто держался достаточно высоко над тучами, чтобы увидеть Цитадель, когда она окажется в зоне видимости.

Он был благодарен шторму. Буйство стихии казалось ему предзнаменованием удачи. Шторм должен был прикрыть продвижение людей с запада и его собственную высадку на крышу Цитадели, если он поделает все должным образом. Густая ночная темнота облегчила бы его атакующей группе доступ к лифту и, возможно, даже спуск на нижние этажи, прежде чем стало бы ясно, что это не возвращающаяся группа Линны.

Бедная Линна! Прайс видел ее всего минуту, прежде чем покинуть Капитолий Миссури. Он хотел убедиться, что она в безопасности и ей комфортно, а кроме того, еще раз попытаться заставить ее понять, что он чувствует.

— Я не враг тебе, Линна, — сказал он ей. — Поверь в это. Когда все это закончится…

— Если ты возьмешь Цитадель, будет уже не важно, кто чей враг, — перебила она его. — Мы с тобой оба станем жертвами ийев. Если ты не поверишь мне сейчас — ты будешь мертв, и твоя безумная армия тоже, и как долго ийи позволят мне жить после этого? В любом случае, мы оба проиграем.

В ее голосе звучало такое тихое отчаяние, что Прайс почти пал духом. Но именно почти.

Звездный свет и вспышки молний отразились от темного металла далеко впереди, и Прайс указал на них Свитбрайеру. Старик, прищурившись, стал всматриваться в темноту, и шестеро охотников встрепенулись и тоже уставились вниз и вперед.

— Отсюда не очень-то похоже на Цитадель, — заметил один из них.

Прайс не стал с ним спорить. Возможно, для его армии из семи человек было и к лучшему, что они не слишком хорошо видели крепость, в которую планировали вторгнуться. Он ненадолго задержался в спокойном воздухе над тучами, наблюдая, как грозовой фронт катится под ним подобно волне. А когда флаер почти достиг далекого металлического блеска, он резко воскликнул:

— Вот, сейчас!

И со свистом начал снижаться БЕШЕНЫЕ ВОЗДУШНЫЕ ПОТОКИ подхватили флаер, и вокруг него закипела буря. На один ужасный миг Прайсу показалось, что он потерял контроль над летуном. Его качало, заносило и подбрасывало, ремень безопасности врезался в грудь молодого человека, так что у него затрещали ребра, и все его тело пронзила режущая боль. Теперь его спутники уже не скрывали охватившего их страха. Но затем включились встроенные во флаер стабилизаторы и мозг пилота Прайса, и вращающийся летательный аппарат снова был взят под контроль и стал медленно, натужно, но стабильно снижаться.

Теперь Прайс не видел ничего, кроме сплошной черноты грозовых туч. Он летел вслепую, пока вспыхнувшая молния не осветила залитую дождем пустыню внизу ярким светом. Это длилось всего мгновение, но пилот успел сориентироваться и правильно рассчитать дальнейшие действия и позволил бурному ветру нести флаер, пока пугающая в свете новых молний громада Цитадели не оказалась прямо под ним. Он завис над ней, раскачиваясь, и еще одна вспышка высветила нарисованный на крыше круг лифта. После этого Прайс быстро опустил летуна к этому кругу.

Говорить что-либо остальным землянам не было необходимости. Все инструкции тщательно обсудили еще до взлета. Прайс и семеро его спутников выбрались наружу, пробежали несколько футов по крыше, забрались в лифт и начали спускаться до того, как над ними сверкнула следующая молния. Все они тяжело дышали. В одной руке у каждого был нож, а в другой веревочная праща, а Свитбрайер сжимал вурновский шокер. Затем он отдал его Прайсу, отцепил от пояса утяжеленную пращу и взвесил ее на руке. Сигнализация не включилась.

Прайс наблюдал за сменяющими друг друга символами этажей. Когда высветился нужный, он нажал кнопку остановки, и лифт замер. Автоматическая дверь скользнула в сторону, и земляне быстро вышли в коридор. Они увидели только одного вурна, направлявшегося куда-то со стопкой бумаг в руке. Он остановился, тоже увидев незваных гостей, его глаза широко распахнулись, а рот открылся. Прайс выстрелил из шокера. Мужчина упал, и бумаги разлетелись по всему полу.

Прайс бросился бежать. Его ботинки быстро и громко застучали по пластиковой поверхности, в то время как мокасины охотников вообще не издавали ни звука. Он считал двери, и, добравшись до нужной, оглянулся, чтобы в последний раз взглянуть на Свитбрайера и остальных землян. Их глаза блестели, оскаленные зубы — тоже. Свитбрайер кивнул.

Прайс распахнул дверь — и все прошло совсем легко, легче, чем он мечтал. Четверо техников в форме тускло-золотого цвета обернулись и замерли, пораженные, уставившись на землян. Тех мгновений, которые понадобились им, чтобы перевести дыхание, было достаточно, чтобы веревки с привязанными к ним камнями обвились вокруг троих из них, как летающие змеи, и сбили их с ног, а четвертый упал, подстреленный из шокера.

— Закройте дверь, — велел Прайс, и один из охотников захлопнул ее.

Прайс вырубил троих опутанных веревками вурнов шокером, и охотники связали их еще крепче. В одной из стен обнаружилась выдвижная стойка, в которой было еще несколько шокеров. Прайс раздал их своим помощникам, а затем переключил внимание на экраны и пульт управления оружием Цитадели.

Охотники встали перед экранами, уставившись на движущиеся изображения бури в Поясе, передаваемые сканерами, но Прайс послал их охранять дверь. Под панелью управления находились люки — он открыл один из них и стал изучать обнаруженную под ними проводку, задыхаясь скорее от волнения, чем от напряжения. До назначенного времени атаки оставалось всего несколько минут, но если бы он случайно отключил пусковые реле, пытаясь их деактивировать, весь план захвата Цитадели был бы провален. Прайс боялся дергать за провода без разбора, но не мог понять, куда ведет каждый из них и куда подсоединен основной кабель, пропущенный через ряд переключателей. Прайсу показалось логичным, что перед ним были предохранительные устройства, которые использовались во время технического обслуживания, и что они отключали безымянные разрушительные двигатели на крыше.

Больше он все равно ничего не мог сделать, а время уже почти истекло. Он повернул один из переключателей и быстро взглянул на экраны. Ничего не произошло. Тогда он так же торопливо повернул остальные и выдернул провода из платы, после чего, схватив металлический стул, разбил все светодиоды.

В тот же миг он услышал крик Свитбрайера:

— Вот они, идут — как раз вовремя!

Прайс, обливаясь потом, поднял глаза.

Свитбрайер и охотники жадно вглядывались в экраны и показывали на охваченный грозой Пояс, по которому шли маленькие темные фигурки — сотни или даже тысячи жителей разных общин, бегущих к Цитадели. Где-то в глубине крепости завыл сигнал тревоги, и этот звук тут же подхватили другие сирены.

— Быстро уходим отсюда! — закричал Прайс. — Вурны первым делом придут сюда! Если мы успеем спуститься, то сможем помочь остальным!

Они выбежали из комнаты и помчались назад по коридору мимо лежащего без сознания вурна, который так и не очнулся. Что бы ни происходило теперь, земляне, хлынувшие через Пояс, были в безопасности: установленное на крыше оружие больше не работало.

Прайс и его помощники подбежали к лифту, и в эту же секунду его двери внезапно распахнулись перед ними, и из кабины выскочили пятеро вурнов в зеленой форме. Использовать против них шокеры или пращи не было возможности — они были так близко, что землянам пришлось действовать кулаками. Они сцепились с инопланетянами, обрушив на них град ударов, их ноги скользили по гладкому полу, а их крики заглушала несмолкающая сирена.

Неожиданно к ее завыванию добавился новый шум — приглушенный звук вопящих голосов, доносившихся, по большей части, с нижних этажей Цитадели.

— Наши люди внутри! — крикнул Свитбрайер. — Клянусь богом, я…

РУКА В ЗЕЛЕНОМ РУКАВЕ отбросила его на пол. В следующий миг противник вождя попытался вытащить из-за пояса шокер. Прайс отчаянным движением ударил ногой собственного противника и швырнул его спиной на металлическую стену. Голова вурна с серебряными волосами ударилась о стену, и он сполз по ней на пол, опустившись на колени.

Прайс бросился вперед и выбил у другого вурна шокер, уже направленный на Свитбрайера.

Охотники вокруг громко кричали, а их глаза сверкали кровожадным блеском. Они были в своей стихии, им нравилось бороться с врагами. После долгих лет угрюмой жизни под гнетом захватчиков они с радостью набросились на них с кулаками.

Все более усиливавшийся шум на нижних уровнях говорил о том, что там идет гораздо более масштабная схватка и что борьба со звездными властелинами распространяется по всей Цитадели. Но потом и этот шум, и менее громкие крики землян и вурнов в коридоре перекрыл новый жестокий и властный звук.

Вой сирены, громкий и повелительный, становящийся все более пронзительным с каждой секундой, словно глас рока, разнесся по огромной железной крепости. Двое вурнов, пока еще остававшихся на ногах и дравшихся с землянами, попытались вырваться и побежать по коридору, но пращи охотников быстро сбили их с ног. Свитбрайер поднялся на ноги — его старое морщинистое лицо было диким и испуганным.

— Какого черта? — пробормотал он недоуменно.

— Это сирена большой боевой станции вурнов! — крикнул Прайс. — Они малость запоздали с этим. Бежим!

Земляне понеслись по пустынным коридорам, высматривая выход на лестницу. Наконец, они нашли его и помчались по ступенькам, спускаясь все ниже и ниже. Сирена, теперь уже в прямом смысле слова оглушительная, продолжала гудеть. Но даже она не могла заглушить неистовый рев, заполнивший нижние этажи. Прайс и охотники добежали до них — и были встречены толпой землян, бегущих вверх с первого уровня. Они кричали и хохотали, вприпрыжку пробегая по лестницам и коридорам и волоча за собой пару захваченных в плен вурнов — торжествующие победители, низвергающие ненавистных завоевателей и топчущие их одетыми в мокасины ногами. Их волосы, бороды и одежда были мокрыми от дождя.

Они бросились обнимать Прайса, Свитбрайера и шестерых охотников, хлопали их по плечам и подхватывали на руки.

— Мы сделали это! Мы взяли их! — кричали они. — Мы взяли Цитадель!

— Все кончено? — недоверчиво спросил Прайс. — Так скоро?

— Эта все вторая сирена! — ответил один рыжебородый землянин. — Этот кошачий визг сделал все за нас! Они внезапно перестали драться и побежали, как будто испугались еще больше. Но от нас им было не уйти! Я слышал, они звали Аррина — там, внизу, в большой комнате, ругались и плакали…

— Где Сойер? — крикнул кто-то, и Свитбрайер повторил этот вопрос.

— Где-то на этом уровне, я думаю, — сказал Прайс. — Найдите вурна, который говорит по-английски, и заставьте его показать, где пленники. Это сэкономит время.

Он протолкался сквозь толпу охотников к лестнице и с трудом спустился вниз. Ему нужно было увидеть Аррина — увидеть гордость Цитадели униженной, сломленной. Другие земляне буйствовали в коридорах, круша все подряд, как счастливые дети, и Прайс пробежал мимо них в огромную, полную народа комнату, которая, как ему было известно, должна была быть самым сердцем и душой Цитадели, тем, что поддерживало в ней жизнь. Эта комната оказалась неприступным местом с экранами, пультами и другим сложным оборудованием, занимавшим все стены. Экраны здесь показывали места, находящиеся далеко за пределами Земли — межзвездное пространство, чужие пылающие солнца и немыслимые темные провалы. Отсюда вурны наблюдали за всем сектором космического пространства, и эти сложные элементы управления, должно быть, приводили в действие мощные ракетные установки за пределами Цитадели, оружие, способное наносить быстрые удары далеко в пустоту.

Несколько землян, более трезвых и рассудительных, организовали охрану этого помещения, чтобы горячие головы не разбили установленное в нем оборудование — вмешательство в эти непостижимые, но, очевидно, могущественные силы могло привести к роковым последствиям, вся Цитадель могла взорваться вместе с этой аппаратурой. Когда Прайс вошел в эту комнату, из нее как раз выводили нескольких последних техников. Внутри же находились несколько вождей и Аррин, который не ругался и не кричал, а просто стоял перед вождями между двумя мускулистыми землянами, и на его лице была написана такая мука отчаяния и ужаса, что Прайс при виде него невольно вздрогнул.

— Что я должен сделать, чтобы вы поняли? — обреченно говорил Аррин. — Это предупреждение поступило от нашего флота. Ийи уклонились от него в районе Альфы Центавра и устремляются к Земле. Если мы не защитим Цитадель… — Он замолчал, увидев вошедшего Прайса, а потом с горечью обратился к нему: — Поздравляю вас. Немногие люди могут сказать, что практически в одиночку уничтожили целый мир.

— Сойер с вами? — спросил Прайса один из вождей.

Тот покачал головой.

— Наши как раз отправились освобождать его. Он будет здесь через несколько минут.

— Боже мой, — тихо поговорил Аррин. — Не дайте им освободить ийев. Даже двое из них, если окажутся на свободе… У нас не будет никакой надежды, особенно сейчас, когда приближается их флот.

Он посмотрел на Прайса, и тот почувствовал, что самоуверенное презрение медленно покидает его, оставляя неприятную пустоту. Никто — ни вурн, ни землянин — не смог бы подделать то, что он увидел в глазах Аррина.

— Хотите, чтобы я встал на колени и умолял вас? — прошептал Аррин. — Я сделаю это. Только поднимитесь к пленникам и не дайте своим людям открыть ту переборку!

И внезапно Прайс понял, что он действительно должен это сделать.

ОН РАЗВЕРНУЛСЯ И ПОБЕЖАЛ обратно по коридору, а потом вверх по лестнице, где ему пришлось проталкиваться мимо группы землян, которые хотели поздравить его с тем, что он сделал. Всю дорогу он ощущал неприятный холодок, бегущий по его спине, и первым именем этого чувства было Сомнение, а вторым — Страх. Возможно ли, что вурны все это время говорили правду? Можно ли допустить хотя бы минимальную вероятность этого?

Шум на тюремном уровне помог ему сориентироваться и быстро добраться туда через лабиринт коридоров. Завернув в очередной раз за угол, он увидел, что двери нескольких камер были выломаны, а Берра, Твиста и Сойера уже выпустили на свободу. Все трое находились в авангарде группы, которая продвигалась по коридору, выбивая все двери на своем пути. Двое охранников-вурнов лежали на полу ничком, а еще один — вероятно, говорящий по-английски и взятый на этот этаж в качестве проводника — пытался незаметно отползти подальше. Его лицо было серым от страха.

Выдвижная железная стена, перегораживающая коридор, отъехала в сторону — и внезапно кто-то из землян завопил от ужаса. К этому крику присоединился еще один, потом еще, а в следующий миг земляне отшатнулись назад, словно их отбросил удар огромной руки. Те, кто был ближе всех к выдвижной переборке, развернулись и стали прорываться к задним рядам, и на мгновение в коридоре воцарилась дикая паника. Прайс замер, прижавшись к стене и с ужасом глядя, как мимо него, рыдая, пробегают храбрые охотники.

А затем по его разуму ударила волна силы, похожая на уже испытанный им взрыв атомной бомбы — такой холодной и чуждой силы, что, казалось, каждая его клетка, каждая частичка его человеческого «я» разлетелась вдребезги.

В коридор вышли две темные фигуры, заметно более высокие, чем люди. Сначала Прайсу показалось, что они закутаны в черные балахоны с накинутыми на головы капюшонами, как у монахов. Но по мере того, как они продвигались в его сторону, он все яснее видел, что то, что он принял за капюшоны и развевающиеся свободные одеяния, окружавшие их тонкой полупрозрачной серой дымкой, было частью их тел. Это было нечто дрожащее, клубящееся вокруг них, как дым, испускаемый непостижимой, плохо различимой сердцевиной.

Невозможно было понять, имелись ли у них лица под черными волнами дыма, и были ли у них глаза, но Прайс откуда-то знал, что они наблюдают за ним. Он чувствовал, как их разум проникает в его мысли и срывает его слабую защиту, оставляя его собственный разум обнаженным и беспомощным перед ними.

Это были ийи. Это был «большой обман вурнов». И они не были обманом!

Он не мог больше терпеть их воздействие. И он побежал.

Все земляне бежали прочь. Ийи заставляли их это делать. Бежать. Поднимать панику. Покинуть Цитадель и уйти как можно дальше!

Прайс оглянулся и увидел, что ийи беззвучно скользят позади них по коридору.

Бежать. Уходить.

Вылетев в следующий коридор, Прайс и другие земляне столкнулись с вождями, которые спешили выяснить, что произошло на тюремном этаже. С ними был Аррин, которого они силой тащили за собой.

— Прочь отсюда! — прохрипел Сойер, голос которого был теперь похож на карканье. — Уходим, быстро!

— Да, бегите! — Голос Аррина прозвучал, как звонкий удар хлыста. — Они поглотят ваш разум, их разум вам не по зубам! Бегите, пусть они захватят Цитадель, а когда прилетит их флот, они захватят всю Землю!

Это остановило перепуганных землян. Ужас, который они испытали при мысли о том, что Земле может стать еще хуже с новыми захватчиками, был таким сильным, что безумное желание бежать немного ослабло. Но за ними, где-то в глубине коридоров, все еще следовали ийи…

— Мы спасли вас от ийев два поколения назад, когда их корабли разрушили вашу оборону и они были готовы вторгнуться! — истерично и одновременно насмешливо прокричал Аррин. — Мы вторглись первыми, мы сдерживали их, но теперь вы сами их впустили! Так что бегите!

— Боже милостивый! — потрясенно ахнул Сойер. — Значит, все, что вы рассказывали нам об ийях, было правдой?! Это было правдой всегда!

У Прайса, в отличие от других землян, не было времени на пересмотр своих мыслей.

— Можем ли мы встретиться с ними лицом к лицу?! — воскликнул он, схватив Аррина за плечи. — Можем ли мы убить их?

— Их можно убить, — кивнул вурн. — Их разум может вместить многое, но не бесконечно много. Если мы все бросимся на них, если нас будет много, есть шанс…

Прайс выглянул в коридор, из которого продолжали выбегать земляне.

— От чего вы убегаете?! — закричал он. — Их всего двое! Возвращаемся! Назад! Мы сейчас уничтожим их!

Беглецы, чей первый испуг немного улегся, затормозили и, устыдившись своего ужаса, взорвались внезапной яростью.

— Их только двое — бежим на них! — завопили сразу несколько голосов.

И так же быстро все они бросились обратно по коридорам, толкаясь, тесня друг друга и крича. Прайс с Аррином тоже бежали среди них, а старый Свитбрайер несся впереди, вместе с Сойером, хрипло выкрикивающим что-то гневное. Это был уже не упорядоченный отряд, это была толпа, подгоняемая собственным ужасом.

Так они забежали за угол в тот коридор, где к ним быстро скользили две черные фигуры. Казалось, что люди мчатся навстречу ночи и смерти, навстречу пронизывающим черным ветрам, и когда мощь инопланетных разумов обрушилась на них, это было похоже на удары жестоких острых мечей.

Люди закричали, и многие из них упали на пол, хватаясь за головы. Те, кто бежал следом за ними, споткнулись и навалились на них, образовав на полу бесформенную кучу-малу.

— Тащите их вниз! — скомандовал Прайс, прорываясь в первые ряды.

Зажмурив глаза, он ударил ножом в облачную темноту «капюшона» одного из ийев. Холод, подобный космическому, пронзил его насквозь, и он пошатнулся, чувствуя, что теряет сознание. Последним, что он увидел, падая на пол, прежде чем его разум отключился, было ужасное зрелище: толпа людей раскачивалась, тянула за собой две высокие дымчатые фигуры и наносила им удары, пытаясь сбить их с ног.

КОГДА ПРАЙС ОТКРЫЛ глаза, он обнаружил, что лежит в другом коридоре и старый Сойер хлопает его по щекам своими грубыми руками.

— Да, — хрипло сказал вождь Миссури. — Они мертвы. И вместе с ними погибло много людей, а еще несколько ведут себя так, будто их мозги мертвы. — Он помотал головой с диковатым видом. — Как подумаю, что все это время нам говорили правду…

«Буммм!» — донесся до них страшный грохот откуда-то снаружи, из-за стен Цитадели, и за ним последовали еще несколько таких же мощных ударов.

— Аррин… — простонал Прайс, с трудом поднимаясь на ноги.

— Он внизу, в той комнате с техникой, со своими людьми, — сказал Сойер. — Это они стреляют по флоту ийев в космосе.

Грохот теперь не прекращался — огромные ракеты вылетали из пусковых установок за пределами Цитадели так быстро, что их уже невозможно было сосчитать.

— Значит, вы позволили ему..? — начал Прайс, но Сойер перебил его.

— Позволили? — воскликнул пожилой вождь. — Мы сами его попросили! Думаешь, мы хотим, чтобы целый флот… этих существ… достиг Земли?!

К тому времени, когда Прайс и Сойер спустились в центр управления ракетами, смертоносные посланцы были уже в пути. Аррин и его подчиненные неотрывно наблюдали за экранами. Прайс и другие земляне видели на мониторах только горящие звезды и темное пространство — пока, в конце концов, там не появилась легкая рябь вспышек, похожих на рой светлячков, летящих в черной пустоте.

А потом там снова стало темно.

Аррин обернулся к землянам.

— Неужели..? — с болью в голосе спросил Сойер.

— Да, — ответил Аррин. — Мы добрались до них, но не слишком быстро. Но наш флот уничтожит все корабли ийев, которые уцелели. — Он на мгновение замолчал, а потом медленно, усталым голосом, добавил: — Мы выиграли одну битву, а не всю войну. Ийев много. Но вашему миру-аванпосту они больше не грозят. И мы будем теснить их все дальше и дальше…

Сойер посмотрел на Прайса.

— Не будьте таким чертовски гордым, — сказал тот. — Давайте, скажите ему.

— Похоже, мы были неправы в некоторых вещах. Насчет вас, вурнов, — заговорил Сойер, повернувшись к Аррину. Мы надеемся, что теперь между нами все будет по-другому.

— Все может быть, — согласился вурн. — Наши отношения станут лучше, если вы этого захотите.

— А теперь, когда все прояснилось, скажите, кто был предателем среди нас? — спросил старый вождь Миссури. — Это был Оукс?

На лице Аррина впервые появилась легкая улыбка.

— Вы действительно хотите это знать — теперь, когда все кончено?

Сойер хмыкнул.

— Думаю, нет. — Он оглядел остальных вождей, а затем протянул Аррину узловатую руку в древнейшем жесте Земли, и вурн пожал ее.

На следующий день Прайс и Линна стояли на крыше Цитадели и смотрели, как земляне расходятся по домам. В людях Земли всегда была непоколебимая гордость. Они ушли с высоко поднятыми головами, не оглядываясь, но на опушке далекого леса кто-то из них все же повернулся лицом к крепости и взмахнул рукой, прежде чем все они скрылись за деревьями.

— Они вернутся, — сказал Прайс. — Сначала некоторые из них, а потом все больше и больше. Они будут приходить, чтобы учиться. Несколько лет все изменят.

Он подумал, что когда-нибудь сыны Земли и сыны звезд еще будут вместе стоять на многих далеких планетах. Долгая война против ийев рано или поздно закончится, эта темная и чуждая раса будет отброшена, и земляне тоже внесут в это свой вклад. Но все это пока было далеко впереди.

— А люди из твоей скрытой колонии на западе — они тоже присоединятся к нам? — с серьезным видом спросила Линна.

Прайс посмотрел на нее.

— Здесь нет скрытой колонии, Линна. Я прилетел с запада один.

— Но твоя одежда, и твой самолет — откуда ты прилетел? — пораженно уставилась на него женщина.

— Я объясню все это позже. И сначала ты не поверишь. Я сам с трудом в это верю.

Думая о странном капризе силы и случая, которые вырвали его с древней Земли и забросили в будущее, Прайс почувствовал последний укол ностальгии по тому давно утраченному миру. По тому времени, когда, находясь в безопасности на своей уютной маленькой планете, люди мечтали о космосе и звездах, по давно умершей идиллической мечте его юности. Кто мог знать на Земле тех дней, что в бесконечном просторе космоса людей ожидало нечто совсем иное?

Рука Прайса напряглась и сжала руку инопланетянки. Его юношеские мечты разбились вдребезги, и далекое будущее, в которое он попал, оказалось совсем иным, намного более суровым — но они с Линной уже изменили это будущее и продолжали менять его.