Цифровая каста

Глава 1

Моя мать скончалась 3 февраля 2030. Это стало плохим началом хорошего года.

Служба здравоохранения пришла к нам, чтобы забрать тело. Двое человек в белых костюмах сконфуженно постучались в дверь нашей крохотной квартирки; прямо у них на глазах отец коснулся губами ее руки. Я вышел на балкон, куда свет проникал лишь после того, как солнцу удавалось пробиться сквозь бетонный лес Чикаго. Когда я вернулся, ни их, ни матери уже не было.

У отца, старого журналиста, было лекарство на случай смерти; он достал из шкафчика бутылку виски и налил себе рюмку. Особых причин для поминок у нас не было, но мы их все равно устроили.

– Поминки нужны живым, а не покойникам, – сказал отец, открывая двери всем, кто жил в блоке С.

Так я и встретился с Джулиусом Коммоном.

Я все еще помню его так, будто это было вчера. Он был лысым и грузным – почти тучным. Одет целиком в черное – в костюм обманчиво простого вида, по которому сразу понимаешь, что стоит он больше твоей месячной зарплаты. Люди расступались, чтобы дать ему пройти, а их кружки разворачивались к нему, будто цветы навстречу солнцу. Когда он проходил мимо, разговоры затихали, а затем разгорались с удвоенной силой ему вслед.

Вблизи я понял, что он не такой уж толстяк: то, что я принял за жир, на деле было слегка заплывшими жирком мышцами. Человек такой комплекции кажется безобидным, пока не наденет смокинг или не ввяжется в кулачный бой.

– Джулиус Коммон, – со всей серьезностью представился он, протягивая мне руку. На ней яростными черными росчерками была выведена надпись «MEMENTO MORI». – Твой отец – мой старый друг.

Чепуха – у отца не было друзей. Люди вспоминали о нем, только если хотели, чтобы он что-то для них написал.

Тем не менее.

– Патрик Удо.

– Патрик ищет работу, – сказал отец. – Он тоже писатель. И ему надо чем-то зарабатывать на жизнь.

– Как и тебе, – заметил Коммон. – Watchman Press тебе хоть что-то платит?

– Я слишком стар для твоих стартапных штучек, – ответил отец. Он устал. Это было видно по его лицу. – Поговори с моим сыном.

Лишь много лет спустя я осознал всю значимость того факта, что Джулиус Коммон решил разыскать моего отца. Джулиус никогда никого не искал. Наоборот, люди сами искали с ним встречи.

Коммон протянул мне визитную карточку. Толстую. Тяжелую. Из настоящего картона. С мерцающим символом «=», сотканным из удивительно филигранных рисунков людей и городов. «NUMBERCORP» – значилось на ней. Там же был указан адрес в Калифорнии.

Он сказал, что ему нужен писатель. Я спросил, какого рода. Не помню точно, что мне тогда ответил Джулиус, но с его слов выходила какая-то работенка в духе корпоративного копирайтера. Меня это не впечатлило. В мире и без того хватает ферм контента, и мне не хотелось погрязнуть в написании текстов вроде «Десять вещей, которые вам следует делать перед завтраком» или «Почему вы должны голосовать за политика X». Так и чокнуться недолго.

– Дайте мне время подумать, – ответил я. – Нам нужно дождаться, пока разойдутся гости.

Коммон огляделся по сторонам. Он будто только сейчас заметил людей, заполнявших нашу мрачную квартиру. Людей, которые смотрели на него в ответ, недоумевая, кто он такой и что делает здесь в своем дорогом костюме.

– Эти люди никуда не денутся, – сказал он. – В отличие от меня.

Спустя несколько месяцев я открыл вебсайт своего банка. Обычно у меня не было причин туда заходить, но я нашел работу в качестве ассистента преподавателя, так что на моем счете скопилось немного денег. Работа была скучной и требовала просто исправлять недочеты, которые не заметил компьютер, но благодаря ей у меня появился шанс выбить студенческий кредит для учебы по магистерской программе. Я решил, что дополнительное образование может положительно сказаться на моем заработке. Не так уж много людей имеют степень магистра.

– Сэр, вы должны выдать нам доступ к вашему «Номеру», – сообщил льстивый чат-бот, выскочивший на экране моего ноутбука.

– К чему?

– К «Номеру», сэр. Скачайте приложение «Номер»…

– Постойте-ка, – перебил я.

– …а теперь войдите в систему с вашим удостоверением личности ООН…

– Скачиваю…

Бот постучал по экрану.

– Войдите в систему с вашим удостоверением личности ООН, – повторил он. Я так и сделал.

– Теперь введите номер банковского счета и этот одноразовый пароль, сэр. Мы перешлем им вашу банковскую выписку за последние пять лет. Пожалуйста, ознакомьтесь с условиями предоставления услуг и подтвердите, что согласны с ними.

На экране появилось число: 3480.

– Вам также нужно предоставить данные аккаунтов в Facebook и других социальных сетях, сэр. Наличие связей повышает ваш рейтинг.

Я так и сделал. Facebook. Instagram. Visual.ice, где у меня хранились фотографии и была горстка подписчиков.

6032.

– Отлично, сэр! – отозвался банк, голос которого теперь звучал куда дружелюбнее. – Перед вами совокупная величина, которая дополняет традиционный кредитный рейтинг вашими социальными связями и другой доступной о вас информацией.

– Например?

– Что ж, сэр, вижу, вы закончили колледж Уитон, – ответил бот. – Как правило, посещение университета такого калибра заметно увеличивает ваш рейтинг. Не говоря уже о подписчиках в Facebook. Как мы уже говорили, номер 6032 дает вам право на кредит третьей категории для личных, профессиональных или образовательных целей…

«Любопытно», – подумалось мне. Я закрыл чат-бот и начал наводить справки о компании, стоящей за этим самым «Номером».

«НОВЫЙ ФИНАНСОВО-ТЕХНИЧЕСКИЙ СЕРВИС ЗАДАЕТСЯ ЦЕЛЬЮ ОБЪЕДИНИТЬ КРЕДИТНЫЕ ПРОВЕРКИ С СОЦИАЛЬНЫМИ СЕТЯМИ».

«”ВЫ БОЛЬШЕ, ЧЕМ СЧЕТ В БАНКЕ”, – УТВЕРЖДАЕТ NUMBERCORP, И МЫ С ЭТИМ АБСОЛЮТНО СОГЛАСНЫ».

«СНАЧАЛА ООН, А ТЕПЕРЬ И БАНКОВСКИЕ СЧЕТА: НОВАЯ АВАНТЮРА КОММОНА».

Когда отец вернулся домой, в моем браузере было открыто штук двадцать вкладок. Большинство из них относились к NumberCorp, которая оказалась финансово-технологической компанией стоимостью в шесть миллиардов долларов. Главные технологические СМИ по большей части обходили корпорацию стороной, упоминая лишь о ее финансировании.

Оставшиеся вкладки касались Джулиуса Коммона. Социолог. Бизнес-магнат. Родился в 2000 году, на заре нового тысячелетия. Обучался в одном из самых хардкорных технических университетов Китая. Вернувшись к цивилизации в возрасте двадцати одного года, он создает «удостоверение ООН» – глобальную блокчейновую систему идентификации, которая перевернула с ног на голову всю паспортно-визовую индустрию. Затем использует вырученные деньги для создания инвестиционного фонда и, действуя с опорой на рынки предсказаний, вкладывает средства в масштабах всего рынка ценных бумаг. Исчезает на несколько лет, предположительно выйдя на раннюю пенсию, а затем появляется из ниоткуда в Кремниевой долине с NumberCorp, финансированием на миллиарды долларов, а ваш банковский счет вдруг начинает требовать «Номер».

«ДЖУЛИУС КОММОН И NUMBERCORP: ПЛАНОМЕРНОЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЕ ОБЩЕСТВА»

Некоторым достается вся удача.

Отец, не сводя с меня глаз, подошел и вручил мне приглашение. Оно напоминало визитку и было сделано из старомодного картона – настоящая роскошь по нашим временам. «NUMBERCORP ПРИГЛАШАЕТ ВАС В КРЕМНИЕВУЮ ДОЛИНУ, – гласила надпись, сделанная элегантными буквами из чеканного золота. – АМБЕР-ТАУЭР, АТЕРТОН, КАЛИФОРНИЯ, 94027».

– Они дают нам целую пачку таких карточек, – объяснил отец. – И даже не берут на себя труд указать в них имена; кому есть дело до журналистов? Впиши свое и съезди посмотри, на что это похоже. Сможешь бесплатно прокатиться с кем-нибудь из сотрудников.

Вот так я и оказался в Кремниевой долине, перед сияющей башней Амбер-Тауэр.

Это был настоящий бал – бал в архаичном смысле этого слова, когда люди, облеченные властью, собираются вместе, чтобы напомнить друг другу о своем существовании. Он длился три дня и стал настоящим раем для фотографов. Я смог заснять, как Марк Цукерберг ударяется кулаками с Канье Уэстом (Получил ли он в итоге те деньги? Этого мы уже не узнаем). Запечатлеть Джона Оливера за ужином с Ларри Пейджем из Alphabet. Сделать снимки братьев-основателей Rocket Internet. Вино текло рекой, а еда и вовсе не заканчивалась. Актеры и активисты, технические магнаты, стартап-акулы и выпускники Гарварда; мой новообретенный номер взлетел уже после регистрации на приеме. Нас впустили через черный ход; я держал в руках увесистую камеру Nikon, которую Марек всюду носил с собой.

Много лет спустя я спросил Джулиуса, как ему удалось собрать такой список гостей. В ответ он просто улыбнулся и показал мне номера всех участников. Как и его собственный, они стремились к бесконечности. А это означало неограниченную сферу влияния. Лучшая сделка, которую ему удавалось провернуть за всю свою жизнь.

Но это было потом. А тогда Джулиус даже не подозревал о моем существовании. Под конец он вышел к остальным, одетый в неизменный черный костюм, с немного перекошенным ртом, который будто застыл между улыбкой и хмурой миной. Все тут же повернулись к нему. Я рефлекторно поднял камеру Марека. Но прежде, чем меня успели оттеснить в сторону, Коммон взглянул прямо в мой объектив.

Я сделал снимок.

Вышло просто идеально. Человек, который однажды станет самым влиятельным из всех ныне живущих, в окружении армии фотоаппаратов и восторженных, голодных лиц. Он буквально нависал над всеми своим грузным телом. Он выглядел как двуногая акула, хищник высшего порядка в костюме.

Один кадр. Один идеальный момент.

Той ночью, все еще находясь в пьяном ступоре, я выложил снимок в Facebook и Visual.ice. Когда я проснулся на следующий день, фото успели просмотреть больше миллиарда раз. Им поделились целые легионы знаменитостей. Мой номер достиг умопомрачительной величины в 12000. А на моем столе в дешевом номере отеля, куда я ввалился после приема, лежала пачка таблеток от похмелья и смутно знакомая визитка.

«ДЖУЛИУС КОММОН, – было написано на лицевой стороне. – NUMBERCORP, ОСНОВАТЕЛЬ, ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ДИРЕКТОР».

На обороте: «приезжай ко мне на встречу».

Америка – странное место; здесь легко жить обычной жизнью, но сложно жить своей мечтой. За два поколения до меня миру требовались юристы, врачи и инженеры-программисты. Наши родители стремились в компании из списка Fortune-100, переезжали в Кремниевую долину, открывали частную практику – и срывали куш. К 2030 году система ввергла нас в мир тупых ботов-адвокатов, робохирургов и программных экосистем, которые писали сами себя. К примеру, моя степень MBA, по сути, гарантировала лишь место на бирже труда. Мои друзья примкнули к коллективу фермеров.

То был 2030 год. Выбирать мне особо не приходилось: или NumberCorp, или нищета.

Я поступил, как полагается любому здравомыслящему человеку: собрал вещи и отправился в Калифорнию.

Сегодня, спустя без малого сорок лет, Джулиус Коммон – настоящая легенда. Многие его обожают. Многие ненавидят. Некоторые даже поклоняются, как божеству. NumberCorp стала крупнейшей организацией со времен священной четверки: Facebook, Anagram, Google и Amazon.

На момент написания этой книги «Номер» обязателен для граждан Америки, Канады, Великобритании и половины Еврозоны. Это количественное выражение социальных связей. Он буквально повсюду.

Возьмем, к примеру, ваш банковский счет. Каждый месяц на него поступают деньги. И списываются кругленькие суммы. Одежда. Случайные покупки. Обувь. Машины. Как и у любого успешного человека, ваша покупательная способность балансирует на острие импульсивности.

Раньше оценкой вашей финансовой состоятельности занимались скоринговые компании. Теперь эту роль играет «Номер». NumberCorp принимает во внимание ценности страны и региона, в которых вы живете. Свойственна ли людям бережливость? Ценят ли они накопления? Уважают ли человека без долгов? Или им больше по душе те, кто живет на широкую ногу и не жалеет денег? Исходя из этого вам и присваивается определенный номер.

Но разве деньги – это окончательное мерило человека? Что насчет социального охвата? Много ли мнений способно изменить ваше влияние? Много ли людей произносят или печатают ваше имя? Каков ваш вклад в этот мир? Есть ли на вашем счету патенты, музыкальные произведения, выступления на TED, колонка в серьезном издании? Сколько человек вы способны охватить своим словом? NumberCorp учитывает и это. Путешествуете ли вы? В каких гостиницах живете? Какую одежду покупаете? Какие концерты посещаете? С какими людьми проводите время? Насколько они влиятельны?

Но погодите-ка. Хороший ли вы работник? Следуете ли принятым на работе правилам? Есть ли на вашем счету преступления или приводы в полицию? Драки, которые попали в сеть, пусть о них и не сообщали органам правопорядка? Угрожали ли вы другим людям? Сохранились ли эти угрозы в сети?

Все это и есть «Номер». Он присутствует в том, что мы делаем, в людях, которых мы встречаем, в удостоверениях, которые мы носим с собой. Это часть нашей идентичности, наших кредитных карт, наших социальных взаимодействий. Он впитывает наше влияние, наши предрассудки, моральные принципы и стили жизни и превращает их в колоссальную альтернативную реальность, из которой невозможно сбежать. Он живет в наших телефонах, в наших телевизорах, в карточках, которыми мы открываем дверь в офис. В своем лучшем проявлении «Номер» служит зеркалом, идеально отражающим реальный механизм работы общества: наше величие, наша мелочность, наши светские разговоры и социальные контакты в сводной, кодифицированной и легкой для восприятия форме. А в худшем – ровно то же самое. Мера бедности и богатства, известности и желанности. Кулуарные связи, которым дали название и выставили на всеобщее обозрение.

Джордж Оруэлл был бы готов убить ради возможности взглянуть на такое общество.

Вот почему сейчас в руках Джулиуса Коммона сосредоточено больше политической власти, чем у любого из когда-либо живших на Земле президентов и императоров. Парламенты, которые пытаются обходить его мнение стороной, терпят фиаско. Кто-то назовет его Марком Цукербергом и Илоном Маском в одном лице, кто-то – новым Гитлером. Но все так или иначе сходятся в одном: Джулиус Коммон – человек, который изменил мир.

Много лет тому назад судьба – если она вообще существует – подарила мне шанс понаблюдать изнутри за жизнью Джулиуса Коммона и его удивительной империи. Я следовал за ним по всему миру. А этим могут похвастаться немногие. Я буквально пленен его персоной. Его гениальностью, его безграничными амбициями и даже, в непростые времена, его одиночеством, его подавленностью и любопытными моральными дилеммами, перед которыми его ставит жизнь.

О технологической составляющей NumberCorp писали и до меня – взять хотя бы веб-сериал Евы Лавлейс «Внутри “Номера”» или «Шестеренки, управляющие нашей жизнью» за авторством Шивы Каннилингема. Но мало кто писал о самой компании, потому что именно так угодно Джулиусу Коммону.

Эта книга, опубликованная после десятилетий изгнания, представляет собой мою летопись случившегося. Должен вас предупредить: пишу я исключительно по памяти. Кое-что из сказанного здесь недоказуемо, так что вам придется поверить мне на слово. В конце концов, книга – лишь история, и к ней, как и к любой истории, нужно относиться с долей скепсиса.