Чупакабра

Глава 9

Когда мы въехали в город, я невольно забыл про свое намерение молчать и, тихо ахая от восхищения, с нескрываемым любопытством разглядывал разноцветные дома, ровные каменные тропинки и высокие странные деревья, у которых совершенно не было веток и только на верхушке торчали широкие толстые листья.

— Ух ты! — восхитился черноклокий. — Красота-то какая!

— Да, это так, — согласился с ним белошерстый. — Сагитория, как и положено столице великого государства, прекрасный город. Каждый дом украшен мозаикой, причем рисунки практически не повторяются. Только посмотрите на эти величественные башни! Часть из них предназначена для наблюдения за пустыней, а вот в этих изучают звезды. А с этих жрецы сообщают простым людям время молитвы, а также важные государственные новости. А с этих деревьев, именуемых пальмами, местные бедняки собирают разные фрукты. Часть продают, часть съедают сами. Десятый султан Ингара приказал засадить город плодоносящими деревьями, таким образом решив поддержать местное население. С тех пор прошло уже почти сто пятьдесят лет, а традиция высаживать возле домов пальмы так и осталась.

Я в этот момент поймал себя на том, что слушаю белошерстого с открытой пастью, и поспешил ее захлопнуть. Тот добродушно покосился на меня, и я догадался, что этот рассказ предназначался вовсе не черноклокому, а мне.

Ну уж нет, рассердился я, так просто ты меня не купишь. А в голове между тем вертелись тысячи вопросов…

Распрощавшись с доблестными караванщиками, маги в сопровождении недовольного чупакабры направились к дворцу султана Ингара, Рахмада Тринадцатого, как нетрудно догадаться, тринадцатого султана великого песчаного государства. Независимо от воли правителя, порядковый счет велся испокон веков, и Рахмаду не повезло править под столь несчастливым числом. Несмотря на это, султан Ингара держал свое государство в железном кулаке, твердой рукой наводя везде порядок. Простой народ обожал его, знать уважала, а враги тихо, но почтительно ненавидели.

Подойдя к внушительным фигурам стражников, Тиллирет назвался и попросил об аудиенции у султана. Один из мускулистых великанов неспешно кивнул и удалился внутрь. Маги остались ждать приглашения.

Тиллирет не сомневался в том, что Рахмад его примет. Беда была в том, что маг так и не придумал уважительной причины для своего приезда. Решив сориентироваться по обстоятельствам, Бродяга с некоторым внутренним трепетом всмотрелся в приближающегося к ним разодетого в шелка слугу.

Низко поклонившись магам, слуга провозгласил:

— Добро пожаловать в песчаное государство, уважаемые маги. Султан Рахмад примет вас, но просил подождать несколько минут, пока он не закончит с государственными делами. Дабы вы не скучали во время ожидания, позвольте мне сопроводить вас в сад. Там вы сможете отдохнуть в беседке и немного подкрепиться фруктами.

Еще раз низко поклонившись, слуга неторопливо пошел во дворец, предлагая магам следовать за ним.

Нас привели в уютную беседку, увитую прекрасно пахнущими цветами. Человеки уселись на гору подушек внутри, а я быстро пробежался вокруг, вдыхая незнакомые ароматы.

— Бес, лучше сиди рядом с нами, — позвал белошерстый. — Это любимый уголок султана, если ты что-нибудь тут напортачишь, то даже я не смогу спасти тебя от гнева правителя Ингара.

Я сделал вид, что не услышал, зарывшись носом в дурманящие цветы.

— Вот смотри, набьют из тебя чучело, будешь знать, — пригрозил мне хозяин.

Делать нечего, пришлось зайти в беседку и улечься неподалеку.

Белошерстый и черноклокий тем временем о чем-то тихо спорили, но, как я ни напрягал слух, так и не услышал, что они говорят. Ну и не надо, не больно-то и хотелось. А подходить ближе было банально лень.

Не прошло и часа, как все тот же слуга пригласил магов к султану. С кряхтением поднявшись на ноги, Тиллирет и Пинмарин последовали за ним. Чупакабра неохотно плелся следом.

Султан, сорокалетний статный мужчина с изящными чертами смуглого восточного лица, принял их в комнате отдохновения, полулежа на груде пуфиков, подушек и расшитых одеял. Знаком предложив магам присесть напротив, султан испытующе вгляделся в лицо Тиллирета.

— Добро пожаловать в Ингар. Что привело тебя сюда, мой старый друг?

Тиллирет слегка замялся.

— Исключительно заботы о твоем здоровье и благополучии, великий султан.

— Вот как? Спасибо, не жалуюсь ни на первое, ни на второе.

Бродяга присмотрелся к Рахмаду повнимательнее. Несомненно, на лице султана лежала печать настороженности.

— И все же тебя что-то гнетет, о великий, — маг попытался деликатно прощупать почву.

Рахмад глубоко вздохнул, немного поколебался и признался:

— На днях я нашел в своей спальне письмо. Как оно туда попало, никто не знает. Так вот, в этом письме говорится о том, что некий злоумышленник задумал похитить нашу величайшую ценность, Рубин Квашдрихпурты.

Тиллирет с трудом удержался от того, чтобы радостно потереть руки. А он-то ломал голову, чем аргументировать свой приезд!

— Так, значит, ты уже в курсе? — сокрушенно заахал маг.

— В курсе чего? — сбился с мысли султан.

— В курсе готовящегося покушения на вашу святыню. Нас, так как и тебя, предупредил об этом неизвестный доброжелатель, и мы вместе с моим другом Пинмарином со всех ног поспешили сюда, дабы предотвратить это ужасное преступление.

Султан захлопал глазами, переваривая услышанное. Сидящий рядом Пин с трудом удержался от восторженных рукоплесканий в адрес приятеля.

Я беспокойно водил носом по сторонам, пытаясь обнаружить встревоживший меня источник запаха. Пахло так же, как от черноклокого в ту памятную ночь встречи с козлом. И пахло от чего-то, находящегося совсем неподалеку.

Минуточку, да ведь запах идет от этого человека с грудой тряпок на голове, с которым сейчас разговаривает белошерстый! Оч-чень интересно. Нет, пахнет не сам человек, а какая-то его вещь. И лежит эта вещь у него на груди.

Вот елки зеленые, надо как-то намекнуть на это белошерстому. Ведь это может оказаться очень важным. Но как? А, знаю.

Я потихоньку переместился за спину белошерстого, положил морду на его загривок, отчего он испуганно вздрогнул, и чуть слышно прошептал:

— От султана пахнет рыжей ведьмой.

Тиллирет, надо отдать ему должное, даже не моргнул, услышав слова чупакабры. Только чуть заметно напрягся, готовясь к любым неожиданностям.

Тем временем султан вытащил из-за пазухи тонкий лист бумаги и протянул его магу.

— Вот, посмотри сам.

После заявления Бродяги, что они прибыли помочь, отношение к ним султана изменилось, сделавшись куда более радушным. Даже Пин, старательно помалкивавший, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость или бестактность, на которые он был горазд, заметил эту перемену.

Тиллирет развернул лист и принялся читать.

"Многоуважаемый султан Рахмад Тринадцатый, да прольется солнечный свет на песчаное государство, которым правит столь мудрый и добрый человек.

Спешу предупредить Вас о том, что некие маги, на днях прибывающие в благословенную Сагиторию, попытаются втереться к Вам в доверие. Но умоляю Вас, не слушайте их лживых речей, ибо их цель — осквернить величайшую святыню Ингара, храм Квашдрихпурты, и украсть Кровавое Око великой богини.

Неизвестный друг".

— Занятно, — пробормотал маг и тут же заявил, решив ковать железо, пока горячо. — Все сходится. Мне пришло такое же письмо, и я поспешил на помощь своему старому другу, — легкий поклон в сторону султана.

— Прекрасно, друг мой, прекрасно, — оживился Рахмад. О том, зачем кому-то посылать подобное предупреждение магу, живущему за тысячи километров от Ингара, султан даже не подумал, приняв это как должное.

Тиллирет украдкой перевел дух. Кажется, пока все идет просто отлично.

— О великий, мне нужно знать, как преступники могут добраться до Кровавого Ока. Тогда я расставлю на их пути непроходимые ловушки, и ни один из них не сумеет ускользнуть от твоего правосудия.

Рахмад с сомнением потеребил скудную бороденку.

— Тиллирет, друг мой, ты же знаешь, я не имею права посвящать в эту тайну посторонних.

Это верно, мысленно согласился с ним Бродяга.

— Просто покажи нам все входы и выходы из храма. И еще, пусть жрецы позволят моему зверю, — маг положил руку на голову чупакабры, едва не уколовшись о моментально взъерошившиеся шипы, — беспрепятственно перемещаться по территории храма.

Султан внимательно разглядел зверя и медленно, неохотно кивнул.

— Хорошо, пусть будет так.

Ну вот, опять все шишки мне! И зачем я только ввязался в это дело?

С такими мыслями я неслышно крался по закоулкам храма, преследуя толстого жреца. Тот, разумеется, даже не догадывался о том, что его преследуют, торопливо семеня по широкому коридору. Хорошо еще, что на освещении они тут явно экономят, потому что коридор был погружен в приятный глазу и сердцу полумрак.

Толстяк забежал в какую-то комнату, оставив дверь приоткрытой. Я примостился так, чтобы на меня в случае чего не наступили, и навострил уши.

— Владыка, владыка! — задыхаясь и от пробежки, и от волнения, зачастил толстяк. — Это катастрофа! Прибыли двое магов, один из них тот самый, что излечил султана пятнадцать лет назад. Говорят, что собираются поймать тех, кто покусится на Рубин великой богини. Что делать? Что нам делать?

— Спокойно, брат Селиций, — ответил ему уверенный голос. — В храм они попасть однозначно не смогут, а на следующее же утро мы обвиним их в краже и быстренько казним. Рахмад даже пикнуть не успеет. А пока пригляди-ка за ними, на всякий случай.

— Конечно, владыка, конечно, — запыхтел толстяк, так поспешно выбегая из комнаты, что чуть не пришиб меня дверью. Дождавшись, пока он уберется подальше, я осторожно заглянул внутрь.

Тиллирет с беспокойством ожидал возвращения чупакабры. Того не было уже достаточно долгое время для того, чтобы начать тревожиться.

После беседы с султаном маги в компании одного из жрецов обошли здание храма вокруг и установили на каждом входе сигнальные заклинания, которые реагировали на любого человека, выносящего с собой крупную драгоценность. Сделано это было на тот случай, если таинственный противник решит опередить магов, и похитит рубин сам. Это бы здорово сыграло на руку Тиллирету — и репутацию поддержит, и от неприятеля избавится. Конечно, Бродягу терзали небольшие угрызения совести при мысли о том, что, скорее всего, ожидает этого самого неприятеля в случае поимки, но только небольшие. Как известно, своя шкура ближе к телу, и расставаться с ней после стольких лет совместной жизни Тиллирету во всех смыслах было не с руки.

Пин с удивительно серьезным видом сидел у окна и со смачным хрустом грыз леденцы. Тиллирет бы не притронулся к ним ни за какие ценности мира — тут и настоящие-то зубы легко сломать, не то, что вставные. Однако Весельчак, казалось, даже не замечал, как в его прожорливой глотке сладости исчезали одна за другой.

Проглотив последнюю конфетку, Пин повернулся к другу и задумчиво произнес:

— Тилли, дружище, мне все больше и больше кажется, что мы зря влезли в это дело.

Тиллирет с трудом удержался от истерического смешка. "Влезли". Сам же и втянул их обоих. А теперь уже поздно кулаками махать. Да и интересно, чем все это закончится.

В окно, напугав Пинмарина, впрыгнул запыхавшийся чупакабра.

— Ну что? — в один голос спросили маги.

— Дело плохо, — тяжело дыша, ответил зверь. — Нас хотят подставить.

Едва я заглянул в комнату, как тут же поспешил убраться обратно. Прямо на меня шел высокий худой человек с очень недовольной мордой. Выйдя в коридор, он повернулся ко мне спиной и пошел прочь.

Я не удержался и почесал задней лапой за ухом. Что бы там белошерстый ни говорил, но думать это дело очень хорошо помогает. Вот я и думал — идти или не идти за этим человеком? Наконец любопытство пересилило осторожность, и я бесшумно побежал следом.

Человек очень уверенно шел вперед, но, к моему счастью, не слишком быстро. К счастью, потому что мне приходилось часто останавливаться для того, чтобы оставить метку. А как же иначе? Должен же я буду как-то отсюда выбраться? А то здесь заблудиться в два счета можно.

Человек подошел к большой двери, некоторое время постоял перед ней, словно собираясь с духом, затем решительно распахнул створки. Снова постоял и неохотно шагнул внутрь. Я поспешил подкрасться поближе.

За дверьми я увидел большое помещение, посередине которого стоял большой, нет, очень большой плоский камень. А сразу за ним возвышалась статуя этой, как ее, Пудрихмудры. Толстый живот, закрывающий, все, что ниже, протянутые вперед когтистые руки, искаженное злобой лицо с оскаленными в жуткой гримасе зубами.

И вот тут-то я и понял, что нас собираются подставить.

Потому что никакого красного камня между зубами злой тетки не было.

— То есть, как это не было? — в полном шоке повторил Пин.

— А вот так, — тихо ответил чупакабра. Всю эту историю он рассказал шепотом, постоянно озираясь по сторонам. — Между зубами у статуи просто дырка. Может, там и был вставлен ваш рубин, но сейчас его точно нет.

— Вот дьявол, — Тиллирет расстроено потер лоб. — И заявить о пропаже мы не можем. Откуда, спрашивается, мы могли это узнать?

— Но тянуть с этим тоже нельзя, иначе все свалят на нас, — возразил Пин. — Может, скажем, что тебе было великое видение, и богиня лично сообщила об осквернении ее статуи?

— Ага, — уныло подхватил Бродяга. — А что же она тогда не сказала, где теперь находится Кровавое Око? Или скажем, что она тактично забыла об этом упомянуть?

— Да, дела, — Пин задумчиво пожевал губами. — И что делать? Если сейчас сбежим, то нас будут разыскивать по всем четырем великим государствам. А если останемся, нас обвинят в воровстве и казнят.

— Значит, надо найти камень раньше, чем это произойдет, и подложить его этому владыке, — подал голос отошедший чупакабра.

Тиллирет вдруг рассмеялся.

— Тилли, дружище, ты чего? — не на шутку обеспокоился Пин.

— Ой, не могу, — заливался маг. — Это называется судьба. Пришли стащить рубин, а его уже стащили до нас, а мы остались крайние.

Пин с чупакаброй переглянулись с одинаковыми выражениями на морде и лице. Кажется, Бродяга сходит с ума. Лично им в этой ситуации совершенно ничего не казалось смешным.

Ну вот, допрыгались кузнечики. И как теперь прикажете выкручиваться из этой ситуации? А все черноклокий виноват. Если бы он не приперся той дождливой ночью, мы бы никуда не поехали. Сидели бы у белошерстого дома, возле теплого камина… Ой, что это я? Кошмар, до чего докатился, сожалею о том, что не сижу в магической сфере, в которой развернуться-то было негде. Здесь хоть побегать вволю можно.

А вообще, сейчас самое удобное время, чтобы сторговаться с человеками. Есть у меня одна мыслишка, где может быть спрятан красный камень. И еще одна, о том, как бы нам его заполучить насовсем…

Тиллирет в мрачной задумчивости накручивал бороду на палец, когда Пин неожиданно предложил:

— Тилли, дружище, а что если нам применить заклинание поиска?

Бродяга только поморщился.

— Пин, ты же знаешь, что оно работает только на овцах и козах. А нам требуется отыскать драгоценный камень, причем желательно до рассвета, потому как чует мое сердце, что как раз на рассвете за нас и возьмутся наши неприятели. Так что очень прошу тебя отнестись серьезнее к ситуации и предложить что-нибудь более существенное.

Пин даже слегка опешил от такой нотации. Что, впрочем, не помешало ему с надутым видом отойти в уголок и приступить к эксперименту над заклинанием поиска. Тиллирет же снова погрузился в безрадостные размышления.

Даже если и удастся найти камень, то его придется вернуть султану. Причем вернуть именно оригинал, потому что любой мало-мальски посвященный жрец немедленно опознает подделку, взяв ее в руки. Неизвестно, как им это удается и с чем именно связано, но это факт. А если попытаться уклониться от передачи камня в руки жрецов, это вызовет вполне обоснованные и совершенно ненужные подозрения. Да и подделки все равно в наличии нет.

Сбоку раздались странные хрюкающе-хлюпающие звуки, сбившие мага с мысли. Раздраженно покосившись в ту сторону, Бродяга увидел чупакабру, ожесточенно обрабатывающего языком шерсть на толстом хвосте. Зверь так увлекся процессом, что даже не заметил недовольной гримасы своего хозяина. Коротко вздохнув, маг поднялся на ноги и подошел к окну.

Где-то вдалеке, за высокими башнями города, небо чуть заметно порозовело, готовясь к рассвету.

Оторвавшись от приведения шерсти в порядок и увидев перекосившуюся морду белошерстого я понял, что пришло время действовать. Говорить человекам что-либо я не стал — ни к чему обнадеживать их раньше времени, вдруг я ошибся и ничего не получится — а просто бесшумно выскользнул в дверь и понесся по пышно украшенному коридору дворца. Глаз невольно цеплялся за яркие кристаллики мозаики, украшавшей стены, пол и даже потолок, но я усилием воли не давал себе остановиться и начать с раскрытой пастью разглядывать всю эту красоту. Нет, нельзя, вперед, скорее вперед!

Поскальзываясь на гладких плитах мозаики и бешено работая лапами на поворотах, я ворвался туда, где рассчитывал найти красный камень. Кажется, в спешке я на кого-то налетел, а может, испуганный взвизг мне только показался — полностью сосредоточившись на поисках рубина, я не обратил на это ни малейшего внимания.

Посреди комнаты стояла ужасно неудобная конструкция, с грудой подушек и какими-то идиотскими занавесочками по бокам. Именно на нее я и вспрыгнул, сразу же принявшись разбрасывать мешающие подушки по сторонам. Лежавший на конструкции человек приподнялся было, но, получив парой подушек точно в морду, завалился обратно, даже не пикнув. Вот и хорошо, только лишнего шума мне под ухом не хватало.

Сердито сопя и ожесточенно орудуя лапами, я вскоре избавился от всех подушек, за исключением той, на которой лежал притихший человек и той, которая его, собственно, и заставила замолчать. Как ни странно, кристалла под ними не оказалось. Неужели я ошибся в своих рассуждениях? Да нет, быть такого не может!

Недовольно рыкнув, я уселся на хвост и задумался. Может, надо искать не на конструкции, а под ней? А что, вполне может быть.

Придя к такому выводу, я соскочил на пол и нырнул под свисающие с конструкции тряпки.

Тиллирет обречено наблюдал за тем, как небо на востоке все сильнее окрашивается в розовый цвет. Рассвет неминуемо наступал, а вместе с ним приближалась позорная и нежеланная гибель.

Пин в своем углу чертыхался и яростно плевался по сторонам. Его эксперименты с заклинанием поиска ни к чему не привели, чего и следовало ожидать, и теперь маг выплескивал свое раздражение, смешанное с отчаянием, путем использования нецензурных выражений. Хотя и не сильно, но помогало.

Как только в небе показался первый солнечный луч, в отведенную магам комнату вошел высокий худой жрец с висящим на груди символом главы храма Квашдрихпурты.

Да! Все-таки я молодец, как правильно все понял!

Ликуя про себя и коротко подтявкивая от удовольствия, я вылез из-под дурацкой конструкции, тяня в зубах небольшой ларец. Тяжелый, надо сказать. Вот уж не думал, что один камень будет столько весить.

Вытащив ларец на свет, я ощутил, как мне в зад уперлось что-то неприятно колющее. Обняв драгоценную находку обеими лапами, я осторожно оглянулся через плечо.

Позади меня полукругом стояли хмурые стражники с пиками наперевес. Острия пик, украшенных очень миленькими помпончиками, с которыми я обязательно бы поиграл при других обстоятельствах, были наставлены на меня.

— Подождите, не причиняйте ему вреда, — раздался голос человека, по-прежнему лежащего на конструкции. Очень подозрительно знакомый голос.

Я медленно повернул голову на звук и невольно прижал уши и застучал хвостом по полу. Кхе, хе-хе, так я и подумал. Человеком, которого я так бесцеремонно закидал подушками, оказался султан Ингара собственной персоной.

— Маг по имени Тиллирет, маг по имени Пинмарин, вы обвиняетесь в похищении нашей святой реликвии, Кровавого Ока Квашдрихпурты, и за это подлежите немедленной казни, — ровным, уверенным, привыкшим к командованию голосом произнес глава храма богини. Из-за его спины выдвинулись два десятка стражников и направились к замершим магам.

— Подождите! — вскрикнул Тиллирет, отступая на шаг. — Почему вы обвиняете именно нас?

— А кого же еще? — вполне естественно удивился владыка храма. — До вашего приезда никто даже и подумать не мог о том, чтобы покуситься на святыню. И вот прибываете вы двое, рассказываете какую-то странную историю про то, что Рубин якобы хотят похитить, а на следующее утро его уже нет в храме.

По стражникам пронеслась волна судорожных вздохов, а их лица, на которых ранее отражалась растерянность, стали суровыми и беспощадными. В одно мгновение маги были окружены и крепко связаны.

— Ну что же, — довольно промурлыкал владыка. — Теперь осталось только решить, как именно вас казнить.

Султан сполз с кровати — я наконец догадался, что это была за конструкция, хотя зачем она ему такая нужна? — и взял в руки найденный мной ларец. Повертев его и так, и сяк, правитель Ингара попытался открыть крышку, но у него ничего не получилось.

— Похоже, что здесь не обойтись без мага, — пробормотал султан. — Какая удача, что в моем дворце их гостит сразу двое. Немедленно привести их!

Один из стражников тут же умчался выполнять приказ правителя. Остальные перестали колоть мою спину пиками и отошли на почтительное расстояние. Султан ожесточенно ковырял ларец, пытаясь открыть его своими силами, только что на зуб не попробовал. Я скромно присел в сторонке, с изрядным любопытством наблюдая за его безуспешными попытками. Все равно ничего у него не получится. Открыть ларец можно только тем самым ключом, который висит на поясе у того худого из храма. Собственно, именно по запаху этого худого я и нашел сей ларчик.

Когда в комнату ворвался еще один стражник и сообщил, что султан незамедлительно желает видеть магов, Тиллирет готов был его расцеловать, а Пин даже всхлипнул от нахлынувших эмоций. Главный жрец недовольно скривился, но против воли Рахмада пойти не посмел и приказал своим людям сопроводить магов в покои султана, велев не спускать с них глаз. Сам владыка шел следом, всем своим видом выражая непреклонность.

В покоях султана их ожидала удивительная картина. Сидящий на кровати правитель Ингара воодушевлено тряс какой-то квадратный предмет, словно младенец погремушку. По всему периметру комнаты выстроилась охрана, с каменными лицами разглядывая потолок, а напротив султана, свернув толстый хвост кольцом, восседал чупакабра и наблюдал за Рахмадом с нескрываемым любопытством.

Заметив вошедших магов в окружении стражников, Рахмад отложил предмет, в котором Тиллирет опознал ларец, в сторону и вскочил на ноги.

— Что такое? Что все это значит? Беринид? — обратился султан к худому жрецу.

Беринид с надменным выражением лица холодно произнес:

— Эти двое обвиняются в похищении Рубина Квашдрихпурты, мой повелитель. Сегодня утром мы обнаружили пропажу священного камня и сразу же приняли меры по задержанию осквернителей.

Султан перевел вопросительный взгляд на магов, и Тиллирет отрицательно покачал головой. Рахмад нахмурился.

— И что же, камень был найден у них? И они так спокойно оставались в своих комнатах, дожидаясь, когда их поймают? Не кажется ли тебе, что им разумнее было бы бежать со всех ног сразу же после похищения камня? Да и как они могли его похитить?

— Я пока и сам не разобрался в случившемся, повелитель, — склонил голову жрец. — Что касается камня, то обыск еще не производился, да и сомневаюсь я, что мы найдем его в их комнате. Скорее всего, Рубин уже далеко от Ингара, ведь это же маги. Для них скрыть украденное проще простого. И похитили они Кровавое Око тоже наверняка с помощью магии. Позволь мне допросить их, и к вечеру я отвечу на все твои вопросы.

Маги содрогнулись. Подземелья храма славились своими пыточными далеко за пределами Ингара. А если учесть, что они лишь пешки в хитроумной игре главного жреца, то покинуть сии подземелья живыми им явно не грозит.

Белошерстый побледнел так, что морда и шерсть слились воедино. Я, с комфортом развалившись на чудовищной кровати султана (надо же воспользоваться моментом? А то когда еще выдастся случай полежать на подобном сооружении?), с интересом наблюдал за разворачивающейся передо мной комедией, пристроив морду поверх ларца. Вмешаться или пустить все на самотек? Я-то точно знаю, где спрятан красный камень.

А вот султан, как я погляжу, уже забыл о моей загадочной находке. Надо бы ему напомнить о себе.

Я позволил себе с подвывом зевнуть, завершив звук угрожающим рычанием. Номер удался; подскочили все, даже худой. Клацнув напоследок зубами, я под пристальными взглядами всех присутствующих почесал щеку об угол ларца.

Султан некоторое время непонимающе смотрел на меня, потом по его морде растеклось ехидное удовлетворение.

Рахмад подошел к кровати и взял в руки ларец, осторожно подвинув чупакабру в сторону. Зверь и не сопротивлялся, охотно отодвинувшись.

— Беринид, — сладким голосом произнес султан, наблюдая, как стекленеет взгляд жреца, устремленный на ларец, — не можешь ли ты мне подсказать, что это такое?

— П-понятия не имею, повелитель, — дрогнувшим голосом ответил главный жрец Квашдрихпурты.

— Правда? Какая жалость, — ядовито сказал Рахмад. — Очень интересную вещицу нашел зверь Тиллирета под моей кроватью. А самое интересное, что я не могу ее открыть. Что там, Беринид, как ты думаешь? Яд? Черное заклинание?

Надо признаться, что после того случая со своей болезнью, кстати, насланной на него при помощи магии, султан сделался неимоверно подозрительным ко всему, что могло угрожать его жизни и здоровью. И тот факт, что под его собственной кроватью был найден неизвестный ларец с таинственным содержимым, приводил Рахмада в исступленное бешенство. Спрашивается, зачем вокруг него постоянно находится столько стражи, если кто-то вот так запросто сумел подложить султану такую "свинью"?

Убедившись, что жрец не собирается ничего отвечать, Рахмад подошел к Тиллирету и сунул ларец ему в руки.

— Друг мой, ты не откроешь для меня этот предмет?

А становится все интереснее, отметил я, вытянувшись на кровати во всю длину. Вот забавно, заметил ли кто-нибудь кроме меня, как худой что-то стиснул в кулаке? Похоже, что нет, все внимание остальных приковано к злосчастному ларцу. Ох уж эти человеки! Удивительно, как их род до сих пор еще выжил с такой-то беспечностью.

Постаравшись внешне не изменить позы, я напряг лапы и приготовился к прыжку.

Тиллирет провел рукой над замком и убедился, что опасность при открытии ларца никому не грозит. Вот только открыть его оказалось не так просто.

— Здесь нужен специальный ключ, — вынес свой вердикт маг, — иначе ларец не откроется.

— Ключ? — переспросил султан. — И ты знаешь, где его взять?

— Скорее всего, у того, кто этот ларец закрывал, — тонко усмехнулся Бродяга.

— А ты можешь определить, кто это был? — жадно поинтересовался Рахмад.

— Сейчас попробую, — маг прикрыл глаза и сосредоточился было, но тут раздался грохот, скрежет когтей по мозаике и громкий крик.

Обернувшись на звуки, причем султан каким-то образом оказался за спиной у Тиллирета, все присутствующие увидели лежащего на полу жреца. Одна рука его была намертво зажата между острыми клыками сердито рычащего чупакабры, а из судорожно сжатой ладони выглядывало острие кинжала.

Только я один и заметил, как худой вскинул лапу, едва белошерстый закрыл глаза. Хорошо еще, что я был готов к подобному, и мне не составило труда перехватить занесенную для удара руку до того, как она опустилась. В нос шибанула волна кисло-горького запаха. Э, да это же запах яда!

Разозлившись, я стиснул челюсти несколько сильнее, чем это требовалось. Под зубами что-то жалобно хрустнуло, и худой заорал так, что мне сразу же захотелось заткнуть лапами уши, но я мужественно сдержался, продолжая сжимать зубами руку худого. Покосившись на белошерстого с султаном, я убедился, что те заметили опасность и сейчас осторожно приближаются к нам.

Только когда белошерстый вынул из руки худого смердящее ядом оружие, я позволил себе разжать челюсти.

Тиллирет поднес лезвие кинжала к носу и принюхался. То отчетливо пахло мергоном, одним из сильнейших и быстродействующих ядов.

— Спасибо, Бес, — прочувствованно поблагодарил чупакабру маг, только сейчас полностью осознав, что тот спас его от верной гибели.

— Ключ на поясе, — чуть слышно буркнул зверь, ловко уворачиваясь от протянутой руки Бродяги и отходя в сторону. Жрец подвывал от боли, баюкая искалеченную конечность.

Тиллирет наклонился пониже и разглядел болтающийся на поясе жреца фигурный камень, от которого слабенько разило магией.

— А вот и ключ! — радостно воскликнул маг, демонстративно срывая камень с пояса Беринида. Тот наградил Тиллирета злобным взглядом, но не осмелился на активное противодействие, учитывая окруживших его стражников, лица которых не предвещали заносчивому жрецу ничего хорошего в случае неразумных выходок.

Бродяга приложил камень к изображенному на ларце замку, тот глухо щелкнул, и крышка медленно приподнялась. Султан нетерпеливо потянул ее, желая поскорее увидеть, что же лежит внутри ларца.

Неохотно, словно сопротивляясь чужой руке, крышка ларца откинулась в сторону, и Рахмад с Тиллиретом увидели лежащий внутри кроваво-красный камень.

В ларце мирно покоилось пропавшее Кровавое Око Квашдрихпурты.