Чудесные куклы барышни-попаданки

Глава 4

Глава четвертая, в которой Марьяна играет по чужим правилам

Марьяна

Если бы не обстоятельства, я с удовольствием понаблюдала бы за свадебным обрядом – из чистого любопытства. Но меня выдавали замуж против моей воли, поэтому испытывала я исключительно отрицательные эмоции. Да и те казались какими-то притупленными, слабыми, неживыми.

И телом своим я не владела. Женский голос за спиной шептал:

- Иди.

Я переставляла ноги, едва сгибающиеся в коленях.

- Стой. Повернись направо.

Женщину я не видела, однако отлично понимала, что она и есть кукловод. Морокунья[3]? Пожалуй. Причем из тех, что поклоняются Морене. Приворотные зелья, подчинение – черное ведунство. Запрещенное. И естественно, что женщина не хочет, чтобы я узнала, как она выглядит.

И жених – тоже.

Лицо мужчины, стоявшего у алтарного камня, скрывал морок. Оно расплывалось, покрывалось рябью, будто отражение в воде, а если я пыталась сфокусировать взгляд, терялось в тумане.

На меня он не смотрел. Стоял прямо. Неподвижно. Как статуя.

Тоже кукла?

А это навряд ли. Ведь это он желает жениться на богатой наследнице, он все устроил. Иначе – зачем? И поэтому он – не жертва. Не кукла, как я. Похоже, боится, что я смогу опознать его по жесту или по голосу, поэтому и ведет себя так осторожно.

К алтарному камню подошла жрица в красном балахоне, расшитом золотом. Ее лицо скрывал глубокий капюшон.

Жреца нараспев начала читать гимн, посвященный богине Ладе.

Я до сих пор не разбиралась в гимнах, но Пантеон Богов честно пыталась выучить наизусть. Лада – покровительница семейного счастья. Ни один брачный союз не заключается без ее согласия. Ее алтарный камень сделан из розовато-красного сердолика, а на поверхности вырезан лебедь. Его нам с женихом и предстоит напоить своей кровью.

«Матушка Лада, - взмолилась я мысленно, - помоги!»

Жених вдруг подал мне руку. Я вложила в его ладонь свою – без шепота за спиной, вроде бы по собственной воле. И…

Позже я поняла, что в тот момент приворотное зелье начало действовать. Я уже не казалась себе куклой. Представляла, что стою у алтаря с любимым мужчиной. И всем сердцем желала выйти за него замуж.

На наши головы надели венки из цветов и веток березы. К губам поднесли чаши с душистым медвяным напитком. По ладони полоснуло острие ритуального ножа. Кровь пролилась на алтарь – моя и его. И, смешавшись, вспыхнула золотом.

- Лада одобрила ваш союз, - возвестила жрица.

Она связала наши руки золотой лентой, обвела вокруг алтаря. Завершая круг, я почувствовала головокружение, и пол ускользнул из-под ног.

­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­

Восемь месяцев назад

«Я превратилась в куклу!»

Жуткая мысль вытеснила все остальные, повергнув меня в шок. И это спасло меня от разоблачения. Лекарь, прибывший, чтобы меня осмотреть, принял мое состояние за последствие болезни. Слабые попытки выяснить, где я нахожусь, расценили, как временную амнезию.

- Такое бывает, - объяснял лекарь горничной за неимением других людей в комнате. – Барышня несколько дней в беспамятстве провела. Ее исцеление – чудо. А память вернется.

К его появлению кукла, похожая на меня, исчезла из комнаты.

Лихоманка? Занимаясь изготовлением кукол, я интересовалась и историей. Таких кукол предки делали для защиты от болезней. Но это же… колдовство?

А лекарь тем временем поманил горничную из комнаты, велев мне отдыхать, пить лекарства, хорошо питаться и не спешить вставать.

К слову, если белый передник горничной не показался мне странным, то костюм лекаря заставил задуматься, в своем ли я уме.

Все же горничных в передниках вполне можно встретить в богатых особняках, например. Как и мебель, стилизованную под старину. Но…

Узкие брюки, длинный пиджак с высокой застежкой и широкими плечами. Под ним – жилет. Часы в нагрудном кармашке, на золотой цепочке. Костюм из хорошей шерсти – серый, в светлую полоску. Высокий воротник накрахмаленной рубашки и шейный платок вместо галстука. И ботинки – узкие, лаковые, с пуговицами. Пенсне. Шляпа и трость, что лекарь отдал горничной, едва войдя в комнату.

В одежде я разбиралась. Я шила ее для кукол и старалась, чтобы она соответствовала моде того или иного исторического периода.

Лекарь был одет так, как одевались мужчины в начале двадцатого века.

И какой в этом смысл?

Хорошо, пусть врач – чудак. Называет себя лекарем, носит старинную одежду, пенсне и часы на цепочке. Но в комплекте с горничной, комнатой и куклой…

Если это не сон, то я сошла с ума. Других разумных вариантов в голову не приходило.

И что делать? Подыграть? Возмутиться?

Я села, свесив с кровати ноги, но коснуться пола не удалось. Лежала я, как оказалось, не на матрасе, а на перине. На трех перинах. Я не поленилась заглянуть под простыню и пересчитать их.

- Барышня! Марьяна Ильинична! – всплеснула руками горничная, вернувшись в комнату. – Сказано же, лежать надо! Куда это вы собрались?

- Туда, куда короли ногами ходят, - пошутила я.

Как оказалось, неудачно. Лицо горничной вытянулось от изумления. Пришлось объяснять прямо:

- По нужде.

Подумалось, что если сейчас из-под кровати достанут ночную вазу, я не удивлюсь.

- А, так я провожу. – Горничная подставила плечо. – Или, может…

- Проводи, - твердо перебила ее я.

Уборная оставила двоякое впечатление: с одной стороны – фаянсовый унитаз с подведенной водой, плитка на стенах, с другой – умывальник системы «мойдодыр» с резными деревянными шкафчиками, а на плитках и унитазе – роспись под хохлому. И кран… из золота.

Содержимое шкафчиков подробно рассмотреть не удалось, беспокойная горничная постучала в дверь.

- Марьяна Ильинична, все в порядке?

Я успела открыть лишь одну коробочку, там оказался зубной порошок.

- В порядке, - заверила я ее, выходя из уборной. – Кстати, как тебя зовут?

Что ж, попробую сыграть по местным правилам. В конце концов, кто сказал, что сходить с ума нужно в мрачном и подавленном настроении? Обстановка вполне располагает… к некоторому веселью. Я же хотела оказаться на месте куклы-барышни? Мечты сбываются! И пока я не очнулась на больничной койке, пристегнутая к ней ремнями, можно насладиться жизнью… хм… кого именно?

После свадебного ритуала я очнулась в сарае, на стоге сена. Меня не связали, но тело затекло, и я замерзла. Сильно болела голова, во рту пересохло. И очень хотелось есть. Похоже, провалялась я тут долго.

В сарае, кроме сена, ничего не было. Сквозь щели в дощатой стене проникал свет. Еле-еле доковыляв до двери, я обнаружила, что она заперта.

- Есть тут кто? – крикнула я.

Вернее, хотела крикнуть, но голос сел, и я закашлялась. И заколотила кулаками в дверь.

- А вы кто? – поинтересовался вдруг кто-то за дверью. – И что тут делаете?

Голос мужской, незнакомый. Но отчего-то я обрадовалась. Ведь тот, кто запер меня в сарае, не стал бы спрашивать, кто я! Значит, есть шанс на спасение.