Чистая кровь (СИ)

Глава 11

Мэсс перегнулся через фальшборт — посмотреть. Рывок едва не опрокинул его на маленький трап в каюту.

— Не высовывайся! — рявкнул Стирворт. — Быть может, он только этого и ждёт!

— Думаешь, они настолько разумные? — усомнился Мэсс.

Катер вновь качнуло — заметнее. По левому борту вспучилась из воды могучая тёмная спина и долго снова уходила в глубину. Мэсс прикинул габариты чудовища, испуганно посмотрел на Стирворта. Антей тоже не глядел героем. Размеры оппонента и на него произвели впечатление.

Катер опять качнуло, затем буквально подбросило в воздух, и Мэсс осознал, что животное здесь не одно, их несколько, а играют они, охотятся или пытаются продолжить род — особого значения не имеет.

— Надо думать! — ожесточёно сказал Стирворт. — Надо бороться. Выход есть, и мы будем полными идиотами, если его не найдём.

— Обязательно будем, но очень недолго, — ответил Мэсс. — Нам требуется нечто, способное двигать эту штуку в нужном нам направлении. Животное мы запрячь не можем, да и заставить его плыть к берегу тоже.

— Безумная мысль.

— Я знаю, но мы же договорились, что будем учитывать все варианты. Горючего у нас нет. Антей, а это единственный источник энергии на борту? Я хочу сказать: установка климата тоже работает от него?

Взгляд Стирворта остекленел, бешено расширились зрачки.

— Нет! — произнёс он медленно. — Должны быть аккумуляторы. Если они не пусты — тогда ты гений.

Мэсс хотел сказать, что он талантлив в любом случае, но Стирворт уже нырнул вниз.

— Сиди здесь и смотри по сторонам! — скомандовал он Мэссу. — Да осторожно: за борт не выпади!

Почему он слушается этого землянина? Тоже поверил, что армия это не игра? Что мир надо принимать всерьёз, иначе возникают как пузыри в болоте вот такие войны? Какая чепуха лезет в голову, когда болтаешься в океане, и гложут сомнения: а есть ли в этом тумане берег, и верить ли в него совсем?

Катер опять качнулся вяло, словно его задели идущей из глубины волной. Мэсс представил, как ворочаются в чернильной бездне эти огромные твари, проворные и весёлые. Она счастливы и свободны в своём мире, а судёнышко для них — чудесная игрушка среди пустых скучных просторов.

— Ну как там? — спросил Мэсс, прислушиваясь к шороху и грохоту из глубины каюты.

Голова Стирворта вынырнула наружу так внезапно, что он отшатнулся. Лицо красное и сердитое — не слишком удобно копаться в недрах систем обеспечения в форме, шлеме и броне.

— Аккумуляторы заряжены полностью, — сказал Стирворт тихо, словно опасаясь, что зловредные шефы обоих агентов услышат и поспешат исправить промах.

— Как всё это заставить работать вместе? — робко спросил Мэсс.

Он боялся, что надежды ложны.

— Теоретически — никак, — ответил Антей, — но у меня был приятель, дока в катерах, и однажды он научил совмещать одно с другим. Методика довольно сумасшедшая, но действенная.

Договорив, Стирворт сразу исчез в недрах катера. Мэсс послушно остался на посту. Дождь усилился, сёк палубу и надстройку каюты, торопливо стекал по лицу. Туман словно поредел немного, пошёл клочьями, но Мэсс догадывался, что нескоро ещё откроется какой-никакой горизонт.

Катер опять качнулся, вода задрожала и забурлила вокруг, а потом страшный удар бросил посудину вперёд и едва не опрокинул при этом. Мэсс чуть не вылетел в море, судорожно вцепился в поручень. Злобно заныли все синяки, словно протестуя против возможного пополнения. Опять вышла из воды громадная спина, протекла перед потрясённым взором. Грохот внутри затих.

— Ты цел? — вопросил снизу Стирворт.

— Да, всё в порядке, — ответил Мэсс.

Новый толчок, руки рвануло из плеч, а голову из шеи. Катер крутануло на месте, а потом рядом с бортом встала из воды похожая на громадный веер жуть, вся в слизи и чёрточках паразитов. Мэсс созерцал её потрясёно — вот это весло так весло. Тварь, пожелай она того, домчала бы их до берега вмиг.

Катер снова подбросило, вода хлынула на палубу и попала внутрь, судя по тому, что снизу донеслись проклятья. Дверь захлопнулась, чавкнули присоски герметизации. Мэсс понимал, что Стирворт поступил правильно. Ему и без того сложно работать в тесноте и качке, а тут ещё волны норовят помешать, но оставшись на палубе отрезанным от товарища, он ощутил себя беспомощным и покинутым.

Ладно, надо удержаться. Если катер перевернётся, вот тогда будет плохо, а пока не так и опасна эта игра. Антей справится, он умница. Чудовище затихло, и Мэсс решил убрать перо руля. Он только теперь сообразил, как это сделать. Быстро перебравшись на корму, потянул нужный рычаг. Лопасть ушла в паз легко, видно ни одна из тварей не успела почесать об неё спинку. Едва Мэсс метнулся обратно к надёжным поручням рубки, как новый удар подкинул катер. Жалобно взвыл металл. Мэсса бросило в воздух, и он почти сразу понял, что обратно на судно не попадает.

Тяжёлая броня потянула вниз, и он рухнул в воду. Катер остался в полутора метрах. Высокий покатый борт темнел вмятиной. Мэсс рванулся к нему, прекрасно понимая, что времени у него — секунда, пока воздух в комбинезоне уравновешивает тяжёлую солдатскую защиту. Ему казалось, что он плывёт, но ничего не менялось. Близкий и недостижимый качался в небесах леер фальшборта, а снизу уже поднималось, баламутя воду, огромное тело монстра.

Стирворт возник в серой мути, как воля богов. Его рука рванулась вперёд. Последним усилием Мэсс протянул свою и, почти не веря чуду, почувствовал, как их ладони встретились. Стирворт взревел не хуже монстра и рванул товарища из воды.

Мэссу показалось, что вместе с ним вылетел в атмосферу весь океан, или заметная его часть. Налитое тяжестью тело невыносимо медленно воспарило над морем, пересекло границу лееров и рухнуло на палубу. Ещё не сознавая толком волшебства спасения, Мэсс вцепился в поручень надстройки, и вовремя. Новый толчок выкинул катер из воды. Посудина, как недавно Мэсс, мгновение парила над пучиной, а потом с грохотом рухнула вниз.

Стирворт висел рядом, на другом поручне, обоих болтало и норовило оторвать от изогнутых трубок ограждения. Они стукались друг о друга и о другие твёрдые предметы, которых недавно вроде и не было на судне. Стирворт ругался, Мэсс пытался вздохнуть.

Чудовище рассерженно ушло в сторону, должно быть, разгонялось для новой атаки. Наступило краткое затишье.

— Держись! — крикнул Антей.

Он прыжком перебрался к пульту двигателя и перебросил тумблер запуска. Мотор заработал вяло, словно пытаясь понять, как эти двуногие сумели его провести, но катер тронулся с места и поплыл сначала медленно, потом всё скорее. Мэсс увидел, что Стирворт освободил рули и развернул судно. Он ориентировался по компасу. Сейчас некогда было решать: правильно сей прибор указывает стороны света или нет.

Катер шёл всё быстрее, неловко ныряя на скулу. Оба приятеля замерли, ожидая новой атаки. Стирворт вцепился в бортовой леер, не решаясь перебраться ближе к каюте. Мореплаватель, выброшенный в воду на ходу, был однозначно обречён.

Прошла минута, затем вторая. Никто не догонял и не норовил ударить из глубины. Двигатель работал ровно, шелестел дождь. Затем, словно потеряв надежду расправиться с людьми, стихия начала сдаваться. Дождь прекращался, туман понемногу светлел.

Мэсс приходил в себя. Измученное тело терзала боль, но в лёгкие начал попадать воздух, воды там почти не осталось.

— Знаешь, — сказал вдруг Стирворт. — Сейчас мне почему-то кажется, что это гигантское животное не хотело нас убить, а наоборот, пыталось спасти. Вдруг мы напомнили ему детёныша?

— Отстало, когда мы поплыли, то есть ожили, — Мэсс выкашлял последнюю лишнюю влагу и осторожно огляделся. — Вполне вероятно, что ты прав, но вот охоту к морским прогулкам эта зверюга отбила у меня напрочь.

Стирворт засмеялся:

— И купаться больше не будешь?

— В броне и здешних водах — точно нет.

Катер шёл сравнительно ровно, и никто больше не тревожил путешественников, но нескоро они решились отпустить леера и поверить, что у них появился шанс на спасение.

День разгуливался, последние клочья тумана расползались над водой. Наверное, следовало подождать, пока улучшится видимость, а потом плыть, но оба боялись останавливаться и привлекать к себе внимание гигантских акул, или кто там бодал их в днище.

Мэсс, как более зоркий, встал, чтобы осмотреться. Позади ещё клубились остатки тумана, а впереди что-то неясно темнело, и обширность этой ещё почти тени подсказывала, что катер идёт к материку. Вскоре отчётливо увидели берег: гряды невысоких холмов и знакомые гротескные деревья. Мэсс вглядывался, но характерных городских силуэтов не находил, перед ним простирался девственный мир. Стирворт сидел у руля и прислушивался к работе мотора. Что-то в ней было не так, но путники молчали, опасаясь разбудить очередную беду. Берег приближался, уже наметилась полоса ленивого прибоя. Папоротники покачивали просторными листьями. До суши оставалось совсем чуть-чуть, когда двигатель опять заглох. В ответ на вопросительный взгляд Стирворт развёл руками.

— Я сделал всё, что мог. Почти дотянули.

Катер сбавил ход, потом совсем остановился и мягко закачался на слабой зыби. Под ним на мелководье кипела жизнь, сновали рыбки, ползало что-то вроде гигантских раков или скорпионов. Мэсс свесился с борта, но увиденное не вдохновило, и он отпрянул, виновато посмотрев на Стирворта.

Антей хмуро созерцал близкий берег.

— Надо что-то делать, — сказал он. — Нас может утянуть обратно в море. Придётся хоть тарелками, но грести.

Бриз почти не ощущался, и Мэсс вынужден было с ним согласиться. Им удалось отломать две доски внутренней обшивки. Вёсла получились никакие, но всего через полчаса усердной работы катер пристал к берегу. От ощущения суши под ногами едва не закружилась голова. Мэсс топнул, чтобы убедиться, что земля ему не мерещится. Напуганный таракан нырнул в заросли, шурша отмирающими листьями.

— Доплыли, — сказал Мэсс. — Теперь вопрос: что же нам делать дальше?

В тумане нельзя было определить, куда их завёл испорченный компас и в какую сторону следует идти, чтобы добраться до мятежного, но цивилизованного Тринилира. Мэсс хорошо знал, что Орлета мало освоена. Лакты не стремились расселяться по планетам, они строили свои странные города и вполне довольствовались присутствием, а не собственно колонизацией. Здесь практически невозможно было встретить фермы или деревни вдалеке от городов. Огромный почти пустой мир лежал вокруг. Мэсс не представлял, как им добраться до цивилизации.

Стирворт держался бодрее и сразу запряг Мэсса в работу. Затащить катер на берег вдвоём они не сумели бы, и волна в любой момент могла утянуть его в море. Следовало быстро выгрузить на сушу все вещи, которые могли представлять для потерпевших кораблекрушение хоть малейший интерес.

В спешке похватали нужное и ненужное. Груда получилась внушительной. Мэсс созерцал её в замешательстве. Стирворт спрыгнул на песок и оглянулся на катер.

— Странно бросать его в диком месте. Последний привет цивилизации.

— А брать в пеший поход фарфоровую посуду, это как, нормально?

Тарелки казались лепестками невиданных ещё здесь цветов.

— Это бумажный фарфор, — продолжал Мэсс. — Реплики, конечно, но всё равно невероятно дорогие.

— А почему думаешь, что не оригиналы?

— Потому что подлинные изделия этого уровня держат в музее, а не на катере.

— Что ж, сейчас мы устроим изысканный обед, а потом решим, что делать.

Мэсс лишь теперь сообразил, что выбраться на сушу, ещё не значит избавиться от опасности. Вокруг по-прежнему лежал чужой пугающий мир, и лёгкой жизни он не обещал.

Ели молча. Стирворт произвёл тщательную ревизию всех продуктов, и на элитные тарелки выложил пищу, которая могла испортиться в первую очередь. Мэсс поблагодарил, принимая свою порцию, и вообще чувствовал себя как на милом семейном пикнике. Одно время лакитийские аристократы забавлялись этим варварским обычаем землян.

Стирворт хмурился и размышлял о чём-то. Обед он заглатывал с полным безразличием как солдатский паёк или ту болотную жабу. Мэсс позволил себе просмаковать давно забытые деликатесы. Он смотрел в море, чтобы кишащая под деревьями живность не портила аппетит.

Стирворт закончил первым и швырнул прибор в заросли.

— Так! — сказал он энергично. — В город мы с первого раза не попали, значит, настройка компаса действительно была сбита. Если бы её изменили кардинально, мы заметили бы это сразу, но небольшое отклонение учесть не могли.

— Ага. Мимо материка не промазали, но вот куда нас занесло?

— Об этом я и размышлял. Если мы ушли вправо от Тринилира, то город будет лежать на западе, а на востоке длинное никем не занятое побережье. Если мы отклонились влево, то на востоке у нас окажется Тринилир, а на западе другой прибрежный город. Насколько я помню, называется он Ил.

— Там есть ещё одно поселение? — удивился Мэсс. — Я думал, нам придётся шагать наугад и промазать в половине случаев. Прислушивался, надеясь уловить отголоски боя.

— Пойдём на запад, — сказал Стирворт. — Вдоль моря. Уходить от побережья нежелательно, здесь нет дорог.

— Позволь мне кое-что сказать прежде, чем мы пустимся в путь, и мне всё станет безразлично.

— Говори.

— Война может всё ещё продолжаться. Зная местное благоразумие, я почти уверен, что она идёт. Кто одерживает верх, нам неизвестно и потому я предлагаю до лучших времён снять с формы все наклейки и знаки отличия.

Стирворт поглядел так сурово, что мелькнула из прежних отношений мысль: будет бить. Мэсс невольно приготовился получить на место зажившего фингала новый, но обошлось. Антей кивнул.

— Да, пожалуй, ты прав. Жизнь сурова, попробуем ей соответствовать.

В путь пустились без промедления. Из кучи реквизированного с катера барахла Стирворт отобрал действительно необходимое. Груз получился не так велик. Справа колыхались джунгли, источая ароматы гниения, слева лизало берег море. Запахи оттуда тоже сочились резкие. Оружие оба держали наготове. Стирворт шёл первым и приглядывал за берегом, Мэсс — вторым, сферой его внимания стал океан. На катер старались не оглядываться, он казался последним оплотом цивилизации в опустевшем мире. Когда он окончательно скрылся за изгибом береговой линии, Мэсс почувствовал себя лучше.

Стирворт иногда оглядывался, словно не доверяя выносливости спутника, хотя как раз об этом мог не беспокоиться.

— Давай пойдём быстрее, если хочешь, — предложил Мэсс, когда его в очередной раз окинули оценивающим взглядом.

Стирворт неожиданно улыбнулся.

— Я знаю, что твоя выносливость выдержит любое испытание, но не так уж мы и спешим. Ты к своему шефу, я к своему.

Очередной намёк Мэсс без всякого труда пропустил мимо ушей. Напомнил:

— У нас мало еды и воды.

— Закончится — начнём добывать пропитание охотой и пить из ручьёв.

Мэсс хотел возразить, что не будет есть местных лягушек, но промолчал. Стирворт вполне способен заставить, а если скоро доберутся до города, то проблема отпадёт сама собой.

День прошёл спокойно, а вечером разразилась очередная гроза и показала усталым путникам всё великолепие стихии. Ветер взбаламутил море, и оно принялось кидаться на берег, сердито причёсывая волнами узкую полосу пляжа. Ливень стучал по шлему не хуже орлетианской войны, вода потоками лилась с плеч. Приятели забрались под приземистый папоротник, чтобы хоть от ветра немного защищал. Вокруг переполнялось влагой болото, текло в море. Суши, казалось, не было совсем. Мэсс жмурился и дышал осторожно: в дожде оставалось мало воздуха. Громы и молнии после этого просто не впечатляли.

Потом гроза улетела на сырых крыльях туч, и сразу навалилась ночь. Звёзд не было, и тьма обступила чернильно. Вода ещё хлюпала, уходя, а вокруг уже ожил и заворочался местный животный мир. Мэсс подумал, что вряд ли заснёт — не располагают местные болота к покою. Если сидеть тихо, большие страшные амфибии примут его за пень и не тронут. Он ведь не пахнет съестным. Наверное. На этой мысли он погрузился в сон.

Утро началось с рассвета и короткого пинка. И без того избитое тело прошило болью. Мэсс разлепил веки и увидел в лучах зари сердитого Стирворта.

— То он тараканов пугается, то дрыхнет как в своей постели.

Ночь прошла незаметно. Облака разошлись, скоро должно было взойти светило.

— Прости, — кротко повинился Мэсс. — Тебе одному пришлось караулить.

Антей посмотрел на него, словно выбирая момент и место для праведной мести, потом засмеялся.

— Оба хороши! Я тоже задремал, правда, уже под утро.

Тарелки остались на пляже возле катера, и вечерняя гроза, должно быть, смыла их в море, так что завтракать пришлось по-походному. Утро, к счастью, выдалось тихое и обещало солнечный день — значит, удастся зарядить аккумуляторы. Бездействие мышечного усилителя Мэсс готов был терпеть, но без климатизатора пришлось бы туго.

В путь отправились без промедления и шагали быстро. То ли везло, то ли граница моря и суши оказалась зоной безопасности — за весь день приятелей никто не потревожил, а вечером они вышли к городу. Мэсс не ожидал, что это произойдёт так быстро и удивился. Лес отступил от воды, холмы сделались выше, а когда обогнули ближайший, сползший с гряды почти в самое море, увидели первые дома окраин.

Город Ил не был портовым мегаполисом или даже устоявшимся Тринилиром. Он возник совсем недавно и ещё вгрызался в почву планеты. Пока он представлял собой хаотичный набор домов и разбитых на будущее улиц.

Путники не поторопились влиться в долгожданный мир цивилизации. Склон холма ещё загораживал их от местного населения, и они залегли в жёсткую траву. Стирворт припал к биноклю и довольно долго изучал обстановку окраин, затем поглядел на Мэсса.

— Там фиолетовые.

— То есть, не наши? — уточнил Мэсс.

Он успел забыть, под какими знамёнами сражался в этой войне.

— Да, — неохотно ответил Стирворт.

Мэсс подумал, что судьба шутит забавные шутки, и двум солдатам поневоле придётся поменять армию, чтобы вернуться к нормальной жизни. Вслух он ничего не сказал, опасаясь прогневить напарника, который принимал такие вещи слишком всерьёз. Стирворт мрачно молчал.

— Что будем делать? — осторожно поинтересовался Мэсс.

— Развернёмся и пойдём в Тринилир, — сухо ответил Антей. — Дней через пять будем на месте.

— Надеюсь, это шутка?

— Я предпочёл бы поступить именно так, но где гарантия, что там одержал верх генерал Эрано? Глупо бегать туда-сюда по побережью.

— У нас есть фиолетовые наклейки, нацепим их на броню и будем считать себя разведчиками в тылу врага.

Мэсс говорил с опаской. Временами его приятель Антей не поддавался лакитийской логике аристократа. Мог и в лоб дать.

— Выбора всё равно нет. Плохо, что мы совершенно не представляем, что здесь творится.

— Ага, и в остальном мире тоже. Насколько я знаю, в армии есть только одно демократическое место — это солдатское кафе. Пойдём туда и послушаем разговоры.

— Пошли, — согласился Стирворт. — От лежания на солнышке подзаряжаются только аккумуляторы, в мозгах светлее не становится.

Город не обратил на них внимания, и понятно было — почему. По улицам бродило немало солдат в полной форме и броне, хотя собственно военных действий в пределах видимости не наблюдалось. Мэсс решил, что местным просто нравится играть в войну, быть может, они думают, что это и не игра. Кафе нашлось сразу. Под обширным навесом на помосте почти не осталось свободных мест. Антей и Мэсс сели за крайний стол, куда уже добирались лучи заходящего солнца. Еда автоматически не подавалась, да и выбора особого заведение не предлагало, но после дневного перехода любая пища встретила бы одобрение.

Как в войну здесь играли охотно, так и политика ещё не приелась, и разговоры вокруг шли самые нужные. Не успев прикончить свои порции, приятели выяснили главное, что следовало знать. Боевые действия в Тринилире всё ещё шли, в Порте-Тартосе начинались, а героический гарнизон славного города Ила не то ожидал вражеской армии с минуты на минуту, не то сам намеревался на неё напасть. Если с чужими проблемами в здешних умах царила полная ясность, то свои почему-то выглядели размыто.

— Может, про Ил и не вспомнят, — оптимистично предположил Мэсс, когда приятели отправились искать ночлег. — Не хочу я шагать в Порт-Тартос вместе с очередной армией, да и дожидаться здесь на месте провинциального эпизода войны.

— Я тоже! — неожиданно поддержал его Стирворт. — Дорога есть, найдём попутный транспорт и вернёмся в космопорт. Рано или поздно все те, к кому у нас есть претензии, соберутся именно там. Подождём. Спешить нам некуда.

Казарм в Иле не водилось, и солдаты ночью превращались в обычных граждан и расходились по домам. Приятели сняли комнату в недорогой гостинице. Решили ограничиться одним номером на двоих: и дешевле и спокойнее. В военное время легко попасть под подозрение, а спать на единственной кровати они всё равно собирались по очереди. Мэсс вызвался караулить первым. Он принял душ и снял с себя большую часть снаряжения, оставшись в тонкой рубашке и невесомых штанах. Стирворт сразу заснул, ровно беззвучно дыша. Мэсс устроился в кресле, разложив по спинке измучившие его волосы. Он ощущал себя счастливым. Как мало оказывается нужно человеку: поесть, помыться, снять всё лишнее. Зачем весь этот кавардак с миллионными состояниями и мало ограниченной властью? Орлета начинала нравиться. Мир бестолковый и почти неприрученный, но весёлый и совсем без комплексов. Вот бы найти здесь работу и любоваться зарослями папоротников. Считать грозы по расписанию неотъемлемой частью бытия.

Приятные мысли прогнали остатки сна. Когда пришло время будить Стирворта, Мэсс и не подумал это сделать. Пусть землянин отдохнёт. Он крупный мужчина и устаёт наверняка больше худого из одних сухожилий Мэсса. Скоро рассвет, и небо ясное. Природа в очередной раз решила пропустить традиционную грозу.

Вместо утра по нервам ударила тревога. Стирворт отреагировал мгновенно. Хоть он и спал, но вскочил и начал одеваться с молниеносной готовностью робота. Мэсс замешкался. Он в этот благостный час не ждал от судьбы новой подлости.

— Чтобы я ещё раз когда-нибудь пошёл на войну! — ворчал он, с трудом и отвращением влезая в боевой комбинезон.

Стирворт смерил его взглядом, но от подзатыльника воздержался.

— Шевелись! — сказал он. — Почему не разбудил?

— Жалко было. Ты прошлой ночью караулил и не дал огромным лягушкам меня съесть.

— На войне работают другие критерии.

— В самом деле?

Мэсс ожил от пришедшей в голову мысли и перестал одеваться.

— Зачем нам вообще куда-то идти? Кто знает, что мы здесь? Отсидимся, а когда армия ускачет совершать приличные её амбициям подвиги, тихонько пойдём себе в Порт-Тартос. Я согласен пешком.

Стирворт, уже втиснутый в броню, подошёл к приятелю, но увещевать стал не кулаком, а словом.

— Послушай, мотивы человека, надевшего форму, тебе чужды и непонятны, их я касаться не буду. Упомяну только чисто практические. Если мы останемся, а все уйдут, а такой вариант реален, хотя тревога не исключено что учебная, мы перестанем быть частью целого и засветимся как два подозрительных чужака с бледной кожей. Если мы спрячем доспехи и прикупим штатскую одежду, мы всё равно останемся заметными и потому внушающими опасение инопланетчиками. Нам придётся служить в этой армии, как мы служили в той.

— Ладно, — сдался Мэсс.

Логика агента господина Ковальского всё равно лежала в непонятной ему плоскости.

Снаружи в неверных лучах рассвета стихийная местная армия проявляла больше усердия, чем здравого смысла. Никто толком не знал, куда ему следует явиться в случае тревоги. Антея и Мэсса охотно взяли в подразделение, где наблюдался явный недостаток живой силы, по каковой причине они и обратились к командиру. Увидев, что оба вооружены и упакованы, офицер не задал ни единого вопроса, и через пять минут бестолковой суеты вокруг, оба оказались уже практически ветеранами.

Мэсс немного развеялся и наблюдал происходящее с любопытством. Он не мог поверить, что перед ним войско, и ещё меньше полагал, что кто-то рискнёт пойти с ним в бой. Безалаберная иностранная рота той, другой армии и то казалась сейчас образцом дисциплины и выучки.

Багряное утро отгорело, когда предельно утомлённые собой полки двинулись через город. Мэсс подумал, что учения затянулись и пора бы распустить всех по домам, но командиры придерживались другого мнения. Солдат начали грузить в вагоны, и подразделение, куда попали приятели, оказалось одним из первых.

— Неудивительно, что у них был недобор, — сказал Мэсс. — Понятно, почему они взяли нас и даже не спросили имён. Видимо, большой необходимости в этом не предвидится.

Вагон тронулся с места и быстро набрал скорость. Папоротники и плауны понеслись обратно к Илу. Мэсс с грустью посмотрел им вслед. Обустроенная дорога совсем не то, что глупый просёлок. Дистанция от Ила до Порта-Тартоса не превышала расстояния от Тринилира до того же самого места, но пролетели её шутя. Мэсс, на войну не торопившийся никогда, предпочёл бы более протяжённое путешествие. Не успела вечерняя гроза набрать обороты и прервать на время боевые действия, как вагон уже прибыл в конечную точку маршрута. Мэсс увидел воздетое над зеленью леса уродливое здание гостиницы. Оно реяло в небе как знамя или неприступный бастион, или как то и другое в комплекте. Вагон остановился, и солдат начали выгружать прямо в лесу, на сделанную второпях вырубку.

Над лесом правее отеля виднелись гравилёты. Мэсс не вдруг сообразил, что неуклюжее кружение в небе означает не что-нибудь, а воздушный бой. Оба пилота осторожничали, старались более уберечь свою машину, чем поразить чужую. Солдаты, заглядевшись, спотыкались на проложенных второпях мостках. Стирворт шагал рядом.

— Ну, что? — бодро спросил Мэсс. — Пойдём в пулемётчики, чтобы прореживать воздушные силы нашего теперь уже врага? Опыт у нас есть, да и вообще по первому впечатлению мы здесь единственные хоть в какой-то степени солдаты.

— Удивляюсь я тебе, — ответил Стирворт. — Ладно я, но люди, которые здесь сражаются — твой народ. У тебя должна быть позиция.

Мэсс не сдержал улыбку — под шлемом всё равно не видно — и мысленно посочувствовал товарищу. Как в агентах господина Ковальского могла заблудиться такая добродетель? Какая разница, что происходит здесь, если решение всё равно принимают там — на старой доброй Лакитии? Вслух он сказал:

— Цена этому — грош. Мы уже поменяли две армии за несколько дней, не зарекайся попасть в третью. Нас так часто пытались убить, что пора задуматься только о том, как выжить, а прочие детали оставить тем, кому они интересны.

Наверху стреляли, но всё так же вяло, словно пилоты обеих машин не верили до конца, что бой не учебный, а самый настоящий. Намалёванные на бортах цвета воюющих сторон ярко сияли, и выглядело представление так, словно цветок гонялся за листиком и наоборот. Снизу начали стрелять, и машины резко пошли в сторону от злых укусов с поверхности. Чуть не борт о борт летели. Мэсс подумал, что, быть может, они с Антеем отчасти внушили пилотам этот страх.

Пока он стоял, глядя в небеса, из-за кромки леса вынырнули ещё три машины, в цветах насквозь зелёных, то есть на настоящий момент супротивных. Мэсс ощутил, как в животе зарождается боль. Он уже был под обстрелом этих воздушных бестий, и накопленный опыт помножился на страх. Мэсс нацелился прыгнуть в болото, забиться под гниющие пни с вялыми тараканами, но Стирворт дёрнул за рукав.

— Туда! — крикнул он остервенело.

Там стояли на платформе знакомые пулемёты, и, явно не зная, что дальше делать, суетилось несколько солдат. Новобранцы из Ила ещё даже не понимали, что происходит, смотрели на летящие машины как на новые игрушки скудного военного воображения. Никто не пытался искать укрытия здесь или бежать обратно под надежную защиту поднятого на сваи полотна дороги.

Мэсс быстро смекнул, что шутка про пулемётчиков скоро обернётся правдой и побежал за Антеем. Проворный и лёгкий он обогнал товарища, взлетел сначала на край позиции, потом в рабочее кресло. Ладони привычно впечатались в скобы огня. Холод под сердцем замер, выжидая.

Дыхание свистело сквозь сжатые зубы, взгляд прорвался сквозь сетку мишени. Платформа качнулась, когда на неё запрыгнул с разгона тяжёловесный Стирворт.

— Рано! — прошипел Мэсс ему или самому себе.

В нём неделимым на порции безумием закипела боевая злость.

— Понял! — тотчас ответил Антей.

Мэсс мысленно улыбнулся.

Крики офицеров рвали горячий воздух. Почти неуправляемая масса солдат зашевелилась, задвигалась, норовя не то ошеломлённо подчиниться, не то сорваться в панику. Не спохватись Стирворт вовремя, сейчас обоих приятелей просто закрутило бы толпой, и не смогли бы они добраться до оружия.

Три атакующие машины шли над деревьями, и хотя мир сейчас замедлился, услужливо позволяя Мэссу разобрать момент на части, надвигались они быстро.

— Края! — сказал Антей.

— Понял!

Он и сам уже сообразил, что нужно стрелять по двум крайним машинам, средняя и так ограничена в маневре.

— Я — левый! — вновь подал голос землянин.

— Ага! — ответил Мэсс и сделал вдох-выдох перед тем, как прижать клавиши пуска.

Два потока огня ударили в знакомые мишени. Вибрацией отдачи Мэсса едва не выбросило из креслица. Он крепче вцепился в скобы и усидел. Наверху празднично засверкали вспышки отражаемых защитой пуль. Мэсс чуть сменил прицел и оскалился, подавая наверх новую порцию огня.

Сверху ответили. Длинная очередь хлестнула почти рядом. Зазвенели рикошеты, но лепестки отражателей выдержали, хотя холод проник под кожу и заледенил кровь. Мэсс яростно бил вверх, стремясь запугать пилотов, заставить их сбить прицел, а то и совсем перестать стрелять в надевших форму ребят, что метались сейчас, не веря в реальность войны, но тупо на ней погибая.

Машины летели над вырубкой, и пули бесполезно скребли защищённое брюхо. Мэсс прекратил огонь, его трясло. Шипел, остывая, металл, система охлаждения, оказывается, работала. Стирворт ругался на своей позиции. Он тоже перестал стрелять. Кто-то палил из автоматов, но это и совсем было бесполезно. Гравилёты прошли над вырубкой, не задержались, хотя могли покружить в почти безопасном небе и втоптать сапогами шквального огня почти всех, кто ещё выжил.

Мэсс огляделся. Убитые плавали в болотной жиже, распуская по воде дорожки вытекающей крови. Кто-то из раненых пытался выползти на настил, но большинство просто надрывно кричало, обезумев от боли, страшась утонуть в мутной воде. Мэсс понимал, что гравилёты с минуты на минуту вернутся, и тем, кто ещё жив, придётся вновь испытать весь ужас воздушной атаки. Стирворт поспешно менял пустые кассеты на полные и глядел на небо, где уже поднимала к зениту горизонт чёрная туча грозы. Мэсс, чувствуя, как от волнения подгибаются колени, выбрался из кресла стрелка и подхватил ближайшую коробку, оказавшуюся неожиданно тяжёлой. Стирворт помог, а то он не сообразил бы, как отдаются замки. Остервенение боя ещё трепало обнажённые нервы, и тело едва подчинялось рассудку. Ладони искали скобы наведения, ступня — педаль подачи.

Стирворт перезарядил оружие и занял своё место. Мэсс последовал его примеру. Он успокоился, увидев перед глазами прицел. К третьему пулемёту пробрался один из офицеров. Судя по тому, как молниеносно он подготовил оружие к бою, приятели могли на него положиться. Стирворт всё оглядывался на ползущую по небу тучу, и Мэсс тоже посмотрел туда. Молнии прожигали опухоль облаков, гром гремел грозно, словно бог войны спешил показать людям, что такое настоящая битва. Стихия волочила набитую влагой тушу, и скоро ливень должен был накрыть испуганных людей завесою короткого мира.

— Давай же, быстрее, — прошептал Мэсс.

Гравилёты успели раньше. Они учли ошибку: зашли теперь со стороны косо глядящего в мир светила и растянулись в цепь, так что Мэсс не сразу сообразил, какая мишень его. Он начал стрелять, точно зная, куда надо попасть, но пули пока сгорали в защите, не причиняя машине вреда и лишь напоминая пилотам, что за тонкой плёнкой силового поля их с нетерпением ждёт смерть. Рядом слаженно били ещё два пулемёта. Сверху тоже стреляли, норовя в первую очередь подавить огневые точки, а потом уже добивать оставшихся в поле зрения людей. Лепестки отражения звенели и выли от попаданий. Грохот стоял в небе, на земле, в голове. Несколько пуль сумели прорваться и шарахнули в броню так, что завопили уже рёбра.

Мэсс перестал ощущать тело и разум. Он весь ушёл в жестокую истину этой игры, бытие свернулось в чёткую воронку прицела. Боль была просто частью безумного мира и не могла его поглотить.

Гравилёт дёрнулся, закачался на невидимых струнах и в какую-то долю мгновения подставился под нужным углом. Невыносимо медленно продираясь сквозь вязкое болото застывшего времени Мэсс подправил прицел. Турель нехотя повернулась, пули, вяло вращаясь, отправились в последний полёт. Война застыла, выжидая, утих небесный гром, голову накрыло безмолвие, а потом разом, словно отпустили тетиву, бой стрелой полетел к никому не известному финалу.

Машина резко пошла в сторону, прочь. Оттуда уже не стреляли, и Мэсс лишь теперь сообразил, что до этого по нему всё время вели огонь. На миг показалось, что всё закончилось, последняя пуля переломила ход войны, точнее, всем показала, насколько это бессмысленно и опасно, но бой шёл, кругом грохотало, и Мэсс поспешно развернулся, отыскивая новых врагов.

Гравилёты прошли, строча ожесточённо, но поспешно, и Мэсс почти сразу понял, почему. Забытая в грохоте боя гроза погасила уже почти всё небо, и первый дождь начинал ожесточённо стучать по листьям, платформе, шипеть в болоте. Мэсс свернул оружие и выскочил из кокона позиции. Лепестки отражателей сомкнулись за его спиной. На мгновение он почувствовал себя беззащитным в большом недружелюбном мире, но стрельба уже практически стихла, всё увереннее лупил дождь.

Мэсс огляделся. Стрелок у соседнего пулемёта мешком обвис в кресле, и Мэсс испугался так, что ноги вросли в изъеденный пулями металл платформы. Он бросился к позиции, разглядел пробоины в шлеме, тонкую струйку крови на броне. Подняв забрало шлема, увидел совершенно незнакомое лицо и вздохнул глубоко и облегчённо. Рёбра раздражённо напомнили о том, что им сегодня опять досталось, но Мэсс не обратил внимания на боль. Он бросился к другому пулемёту. Стрелок тоже выглядел не особенно бодрым, но он ругался, и надежда в душе окрепла. Мэсс вцепился в широкие плечи.

— Ты как?

— Нормально, — прохрипел Стирворт и закашлялся.

Мэсс оглядел его броню и комбинезон, крови не увидел, но она не всегда вытекает наружу.

— Ты точно в порядке?

Антей не ответил, но выбрался из стрелкового гнезда. Позиция свернулась автоматически. Дождь усилился.

Стирворта заметно покачивало, и Мэсс опять схватил его за плечи, чтобы помочь удержаться на ногах, а потом сообразил, что приятель совершенно не причём, а колеблется платформа под ногами — туда-сюда, словно кто-то в болоте захотел вот так поиграть. Антею должно быть, тоже сначала показалось, что шатается Мэсс. Широкое ладони сжали плечи, и целую минуту оба раскачивались вместе с платформой, пока сообразили, что происходит.

— Землетрясение! — воскликнули они одновременно.

Словно для того, чтобы исключить варианты, махина под ногами накренилась и на край хлынула мутная болотная жижа. Стирворт бросил Мэсса и подбежал к последнему пулемёту. Стрелок всё так же лежал, запрокинув голову и разбросав руки, дождь стучал по шлему и броневым плитам груди. Антей выдернул человека из креслица, потащил за собой к мосткам. Мэсс хотел ему помочь, но новая причуда взбесившейся почвы швырнула его к уходящему в вонючую воду краю. Стирворт на ногах удержался. Он мог бы вскинуть раненого на плечо, но, видимо, понимал, что так сложнее будет сохранить равновесие при очередном толчке. Мэсс вывод сделал и пополз следом на четвереньках.

Большинство солдат были местные и сообразили, что происходит гораздо раньше чужаков. Все, кто ещё оставался на вырубке, сразу бросились бежать к насыпи дороги, и мостки опустели. Стирворт перебрался на новую не менее шаткую опору, Мэсс переполз следом. Грохотал гром, сверкали молнии, ливень водопадом долбил спину, ходила ходуном и без того хлипкая дорожка, собранная наспех и кое-как. Впереди рывками волочились ботинки раненого, Мэсс видел только их, уже отмытые дождём до блеска. В какой-то момент настил ухнул вниз, и руки по плечо ушли в болотную муть.

— Помоги! — крикнул Стирворт.

Возглас его как-то сумел прорваться сквозь оглушающий гром. Мэсс вскочил, подхватил ноги раненого. Страх вбросил в кровь последний резерв адреналина. В два прыжка преодолев тонущий настил, оба запрыгнули на твёрдую полосу насыпи.

Здесь тоже колыхалась почва, и Мэсса сразу повело в сторону, но раненого уже подхватили другие руки. Оказывается, за их бегством с тонущей платформы наблюдали успевшие уцелеть солдаты.

Мэсс кое-как выпрямился и сразу отыскал взглядом высокую фигуру товарища. Стирворт озирался. Ему приходилось труднее, потому что менее крупному лакитийцу куда легче было затеряться в окружившей их толпе. Обоих хлопали по плечам, хвалили и поздравляли. Мэсс тихо подвывал от боли, которую причиняли сердечные солдатские ласки. Бремя славы тяжело давило на холку.

К счастью вскоре их оставили в покое. Война получила передышку, но гроза свирепствовала с новой силой и земля всё ещё шаталась под ногами, не давая забыть о том, что человек, в сущности, такая малость, даже вместе с войной.

Солдаты прятались от дождя под полотном дороги, но многим казалось, что сваи вот-вот не выдержат, и махина конструкции рухнет, погребя под собой всех. Покоя не было, люди находились в непрерывном движении и поиске безопасного приюта. Кто-то выскакивал под дождь, но скоро возвращался обратно, потому что масса воды, гремящая по шлему, а казалось, что по черепу, сводила с ума не хуже страха.

Антей и Мэсс, лучше знакомые с надёжными методиками орлетианского строительства забились в глубину, подальше от всех.

— Как ты? — спросил Стирворт, когда они оказались в относительном уединении за опорным быком.

— Если не считать синяков, то нормально.

— А меня зацепило.

Мэсс похолодел.

— Куда?

— Колено и плечо. Больно и чувствую липкое под одеждой. Наверное, это кровь. Что-то другое вряд ли бы оказалось внутри костюма.

— Ну, это ты оптимист. Я сбегаю за врачом. Есть ведь у них врачи?

— Не надо, справимся своими силами. Надеюсь, никто никогда не узнает, кто мы и как оказались здесь.

— А как же чины и награды? Впрочем, поскольку денег не предлагают, я с тобой согласен. Я вообще считаю, что мы имеем полное право смотаться из армии, которая не заплатила нам ни гроша.

Мэсс занялся товарищем: отстегнул пластины брони и рукав комбинезона. Хитрая конструкция позволяла разбирать одежду на части, а не резать её. Пуля нашла зазор в защите и вошла сверху, пропахав внушительные мышцы. Где-то она наверняка ударилась о кость, но под таким углом, что вышла наружу, и локоть остался цел. Мэсс обнаружил её потом застрявшей в броне.

— Был бы хлипким — пострадала бы только защита, а мимо твоих атлетических мускулов у пули не было шанса протиснуться — прокомментировал он, обрабатывая рану клеем и накладывая плотную повязку. — Ничего, выглядит страшно, но это не фатально.

— Меня больше беспокоит колено, — нехотя сообщил Стирворт. — Нога онемела, и я её почти не чувствую.

— Бежал ты резво.

— Так спасал всё остальное.

Мэсс отстегнул штанину и увидел небольшую ранку повыше сустава. Выходного отверстия не было.

— Темно здесь, включу фонарь.

Вспышки молний, конечно, освещали всё вокруг, но гасли слишком быстро. Задействовав фонарь на шлеме, Мэсс обнаружил, что пуля застряла в кости. Он посмотрел на бледное лицо приятеля.

— Придётся её доставать. Это больно. В аптечке есть доза спирта, даже две, если взять мою. Выпьешь? Боюсь, местная анестезия не сработает.

Антей коротко мотнул головой, зубы он уже стиснул. Мэсс выдавил из тюбика обезболивающее, пальцы сами выхватили из аптечки нужный инструмент.

— Держись!

Не желая растягивать удовольствие себе и Стирворту, он приложил максимум усилий и вытащил пулю с первого раза. Потрясённо разглядывая трофей, произнёс:

— Щиток её притормозил, а то кость тебе разнесло бы в мелкие дребезги.

Антей выдохнул воздух вместе с коротким стоном.

— Потом разглядишь! Перевязывай. Кровь у меня может и не такая чистая как твоя, но мне дорога.

— Извини!

Мэсс быстро обработал и перевязал вторую рану, затем приладил на место детали одежды и брони. Война не закончилась, хотя грохот грозы и неверная почва под ногами снижали серьёзность её восприятия. Довольно долго оба просто отдыхали, прислушиваясь к затихающим раскатам. Дождь, ещё недавно хлеставший с края полотна слитной массой, поредел до отдельных потоков.

— Тебе нельзя больше воевать, — сказал Мэсс.

— Ерунда, заживёт.

— Мне, знаешь ли, тоже надоело. Я тут подумал, что, возможно, не мне одному. Я посмотрел на войну изнутри, и мне не понравилось то, что я увидел.

— Что мы способны сделать вдвоём?

Мэсс поднял щиток шлема, чтобы заглянуть в глаза Антею.

— Попробовать эту войну остановить.

— Как?

— Там наверху, на крыше отеля стоит кассета из семи ракет. Кто знает, вдруг здесь всерьёз относятся к этой старой традиции? Особенно после того, как отпробовали не только чужой, но и собственной крови.

Мэсс подумал, что его слова прозвучали театрально и чуждо здесь в серой грозовой полутьме, но они передали суть, и этого было довольно.