Четвертая дочь императора

Глава 23

Сообщение о вероятных планах джаппов по семафорной эстафете дошло до места быстрее, чем добежал кораблик с «командированными». Так что комендант водного района, пограничного с островами Урм, не дремал. Пара патрульных корабликов, находящихся в его распоряжении, уже все разнюхала. Доложил, что эскадра джаппов на подходе, их небольшие корабли эскортного класса только что заходили в Хельмхольц, якобы для бункеровки, а на самом деле, для рекогносцировки.

Естественно, урмские ярлы обо всем предупреждены, но проситься в состав Рысской Империи не намерены. Ну, подходит флот. Сильный, большой. Так ведь не напал. И ничего не потребовал. Хотя свои военные корабли местные князья к бою готовят.

До подхода джаппской эскадры время еще есть. Немного. Как раз, чтобы ознакомиться с тем самым испытательным учреждением, про который поминали на совещании в штабе.

На полигоне, в укромной отлично защищенной гавани, оказалось три неновых корабля. Сторожевик с двумя стомиллиметровками и двумя однотрубными поворотными торпедными аппаратами по бортам. Очень легкий крейсер, скорее напоминавший эсминец, с парой стотридцатимиллиметровок и двумя двухтрубными торпедными аппаратами, и опять же легкий крейсер, значительно более крупный, с двумя стовосьмидесятимиллиметровыми орудиями. Аппараты на нем стояли трехтрубные. Этакая представительная выборка из основного состава небронированных кораблей рысского флота.

Пушки — в полубашнях с противоосколочной защиты расчетов, значительным углом возвышения и гладкими стволами. Снаряды для них Гошку порадовали. Черные, как уголь, с оперением, которое он когда-то рисовал в кабинете чиновника, только на внимательный глаз показалось, что оно слегка кривовато. Выяснилось — действительно. Для придания вращения снаряду в полете, профиль хвостового оперения сделан хитро. Типа самолетного крыла. Самих стабилизирующих лопастей не четыре, а всего три.

На ощупь тела этих массивных коротких «стрел» показались скользкими. Лак, что ли?

— А из чего они сделаны? Из графита?

— Приблизительно. Одна из форм углерода, очень термостойкая. Снаряд легкий, летит быстро, поэтому траектория получается пологая. Удобно наводить, нормальная кучность на больших дальностях. Небронированные объекты разносит прекрасно, — объясняет начальник полигона. — А вот против линейных кораблей — бесполезны. Только, если близкими всплесками попугать.

— А торпеды Вы здесь тоже испытываете?

— И их, родимых. Только снаружи они от обычных ничем не отличаются. — Капитан третьего ранга на пришельца непохож. И Гошку не знает. Как не знает и задач, которые перед ним стоят.

— Мне тут поручено организовать встречу джаппской эскадры. Слушок ходил, что в нее входят отличные дредноуты. А, почитай, кроме как у Вас здесь для этого мероприятия мне и вооружиться-то негде. Поэтому, пожалуйста, введите меня в курс дела настолько, чтобы применить эти новинки я смог наилучшим образом. У нас как раз тот случай, про который говорят — отступать некуда.

— Да я и не думаю ничего скрывать. Просто для Вас здесь настолько много нового, что я просто теряюсь, как бы это поточнее изложить. Давайте, все-таки вернемся к артиллерийским боеприпасам.

— Как Вам удобней.

Снова прошли к столу со снарядами. Капитан открыл шкаф.

— Вот снаряд из грязного алюминия. Их у нас немного, поскольку самого этого, в недавнем прошлом бросового материала, в стране ограниченное количество. Это просто болванка, которая раскаляется в полете от трения о воздух и оказывает на неприятеля чисто психологическое действие. Рекомендуется на максимальных дальностях в темное время суток. Попасть ни во что, меньшее по площади, чем один квадратный километр, невозможно — оперение разрушается очень быстро, полет делается нестабильным, но летит далеко. Не со всякого марса видно цель, если поднять ствол на нужный угол.

Графитовые снаряды, уже испытанные, четырех типов, различаются по массе. Таблицы для стрельбы готовы. Самый легкий — осколочно-фугасный. Взрыватель инерционный мгновенного действия. Осколочное действие слабое из-за малой массы и размера осколков. В стальной обшивке до двенадцати миллиметров проделывает пробоины размером с ладонь, людей, находящихся внутри поражает осколками обшивки и контузит в радиусе полтора метра. Этих снарядов у нас много.

Бронебойный с толстостенным корпусом и стальным носиком побивает до сорока миллиметров брони и взрывается с замедлением. Поражающие факторы и размер ущерба — те же. Стальной конус потом еще внутри корпуса дробит оборудование. Таких снарядов по нескольку десятков каждого из трех калибров.

Бронебойный со сплошным корпусом и стальным носиком пробивает тоже до сорока миллиметров брони и конус, проникнув за преграду, может нанести некоторые повреждения. Если повезет.

И, наконец, просто болванка из углерода. Пробивает двенадцать миллиметров и способна слегка припудрить черным то, что окажется за пробитым препятствием. Вот этого добра на складах без ограничения. Сами понимаете, исследовательские работы только ведутся, замыслов много, но то, что в настоящий момент представляет практический интерес, я Вам показал. Общее свойство всех боеприпасов — огромная прицельная дальность. И хороший темп стрельбы удается выдерживать длительное время, замки на наших орудиях — последней конструкции.

— А из традиционных металлов снаряды для этих гладкостволов делать пытались?

— Были образцы, и получены обнадеживающие результаты. Сами образцы, естественно, на получение этих результатов и были израсходованы. Но с ростом массы снаряда падает скорость его вылета из ствола, зато потери от трения о воздух становятся менее значимыми…

— Простите, — Гошка смущен, что перебивает, — баллистические аспекты вопроса мне известны, просто, давайте вернемся к торпедам.

— Пожалуй. Не стану объяснять, почему, но бегут они со скоростью семьдесят пять километров в час, и, примерно за шесть с половиной минут проходят восемь километров. После остановки двигателя — самоликвидация. Очень хорошо держатся на курсе. Заглубление можно менять от полутора метров до восьми. Испытания завершены, запасы торпед изрядные. Как Вы понимаете, производство и склады по обеим темам все здесь. Подальше от чужих глаз. Кстати, пригодны для использования во всех типах наших торпедных аппаратов.

Опаньки! Таких случайностей не бывает. Чтобы залежи новейшего оружия, их носители и мощности для производства были сконцентрированы там, где в них неожиданно возникла нужда! Совершенно неожиданно. Не так прост император. Или, кто это заранее подстроил? Наверное, всеведущий чиновник по имени Го.

— С артиллерией и торпедным вооружением все понятно. А, может, еще что-нибудь новенькое в Ваших местах изобрели? — Гошка заинтригован не по детски. Тут целый научно-производственный комплекс, а когда много толстознаев собирается в одном месте, и они общаются между собой… А с кем им еще общаться? У черта на куличиках. Посреди бескрайней глади моря.

— Есть у нас одна рогопега, сырая самоделка, конечно. Парни загорелись, я сделал вид, что не вижу, на что они время и ресурсы расходуют. Вдруг, думаю, получится. Они сначала сделали огромный стетоскоп, похожий то ли на бубен, то ли на барабан, опустили его в воду и наслаждались фырканьем китов, потом начали пари заключать, какого типа корабль винтами молотит. Через воду многое слышно. Потом вспомнили про стереоэффект, затем резонансы, биения, зеркальце на волоске, зайчик на матовое стекло. Одних камертонов для них пришлось целый набор у лучшего мастера выписывать. Товар штучный, дорогой. Что-то они с частотами мудрили, длины труб подбирали.

И выглядит их установка, как витрина магазина по продаже барабанов. Зато направление на пакетбот, когда туман бывает, дают верное. Без тумана-то и так видно.

Замялся начальник базы. Вроде — хотел как лучше. А оно и получилось лучше. Гидроакустика на Земле у военных в почете. Там, конечно, вовсю используются электронные датчики и усилители, но хоть что-то в этом мире возможно! Пусть не так хорошо, однако у неприятеля и этого нет.

— А что, туманы в ваших местах часто случаются.

— Нередко. Как ветер стихнет, так обязательно. С севера теплое течение, а с юга полярные воздушные массы встречаются в аккурат в этих местах. Так что после полуночи и до момента, когда солнышко начинает припекать, видимость метров полтораста почитай через два дня на третий. Ветры здесь неустойчивые — зона пассатов заканчивается ближе к тропикам градуса на три.

— Спасибо тебе за рассказ, за показ. Как бы мне с твоими акустиками потолковать. Проводишь?

— С кем, говоришь, потолковать?

— Ну, придумщики эти, с бубнами и барабанами.

В голове у Гошки уже начали созревать некие смутные планы. Когда неприятель здесь действительно появится, да если еще и встретить его удастся на входе в пролив… А в какой пролив — сомнений нет. Изо всех урмских княжеств залежами угля может похвастаться только одно.

Прибежал посыльный, передал пакет. Ага. Флотилия джаппов направляется к проливу Хель. Пока Гошка посещал испытательный полигон, комендант водного района сдал Колену командование и попросился к нему начальником штаба. Хромой интендант тоже уже врубался в дела.

Итак, джаппы наваливаются на самое маленькое княжество, Хельмхольц. Как и предполагалось. Их уже сосчитали. Пять новейших дредноутов, пять броненосцев постарше, разных серий. Крейсеров тоже по пять каждого класса: легких небронированных, средних бронепалубных с усиленными, как и во всем этом мире, бортами и тяжелых броненосных. Все разнотипные, купленные в разных странах на протяжении полутора десятков лет. Семнадцать кораблей эскортного класса, разновозрастных и не слишком скоростных. Четыре океанских бывших пассажирских лайнера, уже сошедших с регулярных линий, но вместительных. И двадцать семь сухогрузов. Ни миноносцев, ни тральщиков. Скорее всего, из-за проблем с их обеспечением при длительном переходе без посещения портов, чтобы обеспечить скрытность.

А что у нас? Его бывший дивизион. На всех миноносцах вместо машин тройного расширения — паровые турбины. И на канонерочке. Новые торпеды с высокой скоростью и запасом хода. Надстройка лихтеровоза внешне похудела, и приобрела противопульную броню. Транспорт вместо стотридцаток вооружен двумя стовосьмидесятками. Дальнобойность — как у главного калибра броненосцев или дредноутов, но бронебойности нет. Для использования в качестве рейдера он, конечно, недостаточно быстр, но отбиваться может даже от небронированного крейсера.

Понятненько. Посамовольничали местные отцы-командиры. Вступили, так сказать в сговор с целью нерегламентированного высшим соизволением повышения боеспособности вверенного их попечению подразделения. Гладкостволы поставили. Даже не надо спрашивать, где раздобыли. Тут это рядом, на полигоне.

Средний крейсер. О том, что он здесь, в главном штабе не знают. Зашел сюда устранять повреждения после поломки машины, но к выходу в море уже готов. Ход — сорок километров в час. Бронированы башни, рубка и артиллерийские погреба. Но не толсто, тридцать миллиметров. Остальное изготовлено — из легированной двеннадцатимиллиметровой листовой стали, от пуль и осколков защищен надежно. Ровесник семисотых миноносцев. Те же стовосьмидесятки, но не две, а шесть попарно в трех противоосколочных полубашнях. Нарезные. Боеприпас традиционный. Бортом можно пальнуть изо всех разом. А по носу и корме — только из двух. Эскорты джаппские такому на один укус. А с крейсерами лучше не связываться. В равном бою, на чью то сторонушку встанет удача?

Крейсер, эсминец и сторожевик с испытательного полигона с гладкоствольными дальнобойными безопасными для броненосных кораблей орудиями, но замечательными торпедами. Собственно, этих торпед у них достаточно на всех, и запасец имеется.

Два патрульных кораблика. Красавцы. Не слишком быстрые, зато мореходные, на каждом грозная пятидесятимиллиметровка, чтобы пугать контрабандистов. Эта поистине несокрушимая мощь отлично послужит на посылках. В бой — ни в коем случае.

А это что за зверь? Семьсот тринадцатый миноносец. Очень резвый. До пятидесяти километров в час. Тоже, значит, с турбинами. Пушки — две двадцатимиллиметровки, считай — нет пушек. И шесть торпед в поворотных торпедных аппаратах по три на носу и на корме. Это как? А вот так, сплошные торпеды в неприкрытом виде. Такое годится только для стрельбы издалека, залпами. Если сразу шесть штук выпустить по одной цели, вероятность попадания с расстояния в восемь километров уже не выглядит настолько бесконечно малой величиной, как для одиночного выстрела. Пилотная, так сказать, модель. Проверка боем.

В кабинет подтягиваются командиры кораблей, становится людно и шумно. Начальник штаба вводит всех в курс дела, Представляет Колена и Гошку. Колен кивает в его сторону, мол, говори. Труба дело! И сказать нечего, и что делать, еще не придумал. Да и что тут сделаешь против такой силищи с их случайно собравшейся для решения совершенно иных задач группой. Надо постараться быть оптимистичным, внести оживление в унылый настрой, с которым сидят командиры.

— Господа офицеры! Нам выпала великолепная возможность встретить практически весь флот Джаппы в открытом бою. Тот факт, что наши силы не вполне соответствуют сложившимся представлениям о методах противодействия крупным броненосным соединениям, делает эту встречу необыкновенно интересной, и в наших силах наполнить ее полезным содержанием. — Запас пустого трепа иссяк. Пора о деле. — Никакой заранее составленный нами план противник не одобрит самыми решительными действиями, поэтому каждому придется соотносить свои намерения и реализовывать их сообразно обстановке. Следите за моими сигналами, но, прежде всего за неприятелем.

Излагаю замысел. Противопоставить что-либо серьезное дредноутам, броненосцам или броненосным крейсерам мы не в силах. Избегаем контакта с ними и не пытаемся их атаковать. Промежуточная, неизбежно решаемая на первом этапе задача — выбить легкие крейсера и эскорты. Главная цель — транспорты, при наличии выбора — суда с живой силой. А теперь диспозиция на начало боя.

Кругом лица давно знакомых командиров кораблей его дивизиона и флагманских специалистов, ротный тот же. Капитаны других кораблей — новички в этой компании. Сначала, когда ротный вставил замечание в Гошкину речь — народ напрягся. Потом, когда раздача указаний переросла в дискуссию, Колен начал так кипятиться, что, казалось, выпрыгнет из штанов.

Когда разговор разбился на несколько междусобойчиков, капитан экспериментального крейсера демонстративно закатил глаза. Сыпались и критиковались совершенно безумные планы, согласовывались графики захода на цель для разных сценариев. Командир дивизиона семисотых — бывший начальник оперативного отдела — быстро выжимал воду из избыточного, или заставлял пересказывать недоизложенное.

Гошка рисовал блок-схему алгоритма взаимодействия кораблей, групп и подразделений, и реакции на неожиданные варианты развития событий.