Честь и предательство

Глава 35 ▼▼▼

Клузанаманн шагал по туннелю, прокладывая путь в свете тусклых фонарей. Слабое освещение скрадывало грубость покрытых трещинами каменных стен и наспех обтесанных деревянных подпорок. Уже в тысячный раз он поминал добрым словом капрала Болдана, который исхитрялся добывать топливные элементы в количестве, достаточном для освещения и вентиляции хотя бы некоторых штреков рудника. Клузанаманн нимало не сомневался в том, что успехи капрала в деле снабжения лагеря электричеством объясняются обилием фруктов, произрастающих в долине, и едкими запахами, царящими в одном из подземных ходов. Он с гордостью подумал, что был прав, предоставляя инициативу молодым деловитым Стрелкам. Болдан сумел довести качество спирта до высочайших кондиций; солдаты по праву называли его продукцию «ракетной горючкой». Клузанаманну оставалось лишь радоваться, что он назначил капрала ответственным за электромобиль, находившийся в распоряжении снабженцев.

Прежде чем постучаться в дощатую перегородку, создававшую Лэннету хотя бы иллюзию уединения, сержант несколько секунд помедлил, подумав, что сейчас вовсе не помешало бы глотнуть лучшего зелья Болдана. Нынешнее совещание не сулило ему ничего хорошего. Клузанаманн собрался с духом и отважно побарабанил пальцами по доскам.

Лэннет сидел за грубым столом, работая в слепящем свете фонаря. Стол был единственным предметом мебели в его кабинете, одновременно служившем жильем. Одежда, спальный мешок, оружие и портативная рация висели на деревянных колышках, вбитых в щели стен.

Стряхнув пыль с камуфляжной куртки, Лэннет в последний раз провел щеткой по сапогам и крикнул Клузанаманну, предлагая войти. Сержант втиснулся в крохотную каморку и сказал:

— Девятнадцать ноль-ноль, сэр. Все собрались.

Лэннет кивнул и поблагодарил. Они вместе вышли.

На первый взгляд, было естественно назвать венами штреки, которые, подобно кровеносным сосудам пронизывали горы, обступившие долину Вайи. Однако это сравнение было бы целиком ошибочным. Подземные ходы высасывали соки из тела планеты. Ее породы были насыщены многочисленными рудами — по большей части медными, цинковыми и серебряными. Попадались также и драгоценные камни.

Вертикальные шахты оборудовались лестницами из нержавеющей стали. Туннели прокладывали широкими и достаточно высокими, чтобы самый рослый человек мог пройти по ним, не нагибаясь. Подземный комплекс казался Лэннету все более уютным. Время, отведенное на разведку и обустройство туннелей, его солдаты потратили не зря. С каждым шагом уверенность Лэннета в себе все возрастала, его чувства словно обострились. Это было хорошо известное, знакомое ощущение — предчувствие сражения. Задолго до начала боевых действий человеку трудно вообразить крики, страх, кровь; но потом словно что-то пробуждается в его душе. Это чувство подчиняет одной цели всю его энергию, силы и способности. Оно заставляет забыть о скуке и монотонности военного быта, помогает обрести спокойствие; его значение трудно переоценить. Лэннет с удовольствием отдавался этому ощущению, притуплявшему мучительные мысли о том, что кое-кто из солдат и женщин захочет покинуть лагерь.

Как только Лэннет и Клузанаманн вошли в пещеру, высеченную в стене туннеля, офицеры, подчиняясь отрывистому приказу лейтенанта Касида, вскочили на ноги.

— Садитесь, — велел Лэннет. Послышалось негромкое шарканье подошв. Решив обойтись без ежедневных рапортов, Лэннет сразу перешел к главному вопросу: — Сколько людей ушли, лейтенант Касид?

Касид с трудом сдерживал улыбку:

— Ни одного, капитан. Все остались.

Лэннет моргнул.

— Я думал… — Он умолк и нахмурился. — Вы объяснили им положение? Они все поняли?

Касид посмотрел на Клузанаманна. Лэннет последовал его примеру. В его взгляде сквозило неприкрытое подозрение. Сержант откашлялся:

— Я лично переговорил со всеми, капитан.

— Что именно вы им сказали?

На сей раз кашель сержанта напоминал грохот камней, сыплющихся на металлический барабан.

— Я сказал им следующее, сэр: все мы знаем, что для империи настали тяжелые времена. Наши люди прибыли со всех концов Галактики; каждый из нас может рассказать историю о том, как несладко ему приходилось дома, и тем не менее мы поклялись защищать империю. Мы дважды спасли короля Деруса, и вот теперь империя заявляет, будто бы мы оказались по ту сторону баррикад. Девчонки из «Хижины» в один голос говорят, что в Тебесе ходят слухи о больших неприятностях, грозящих «мятежникам». Так они называют нас, сэр. Мы считаем, что сам король объявил нас смутьянами, и теперь он повесит нас, если сумеет — чтобы помешать нам рассказать правду о том, что произошло на самом деле. Император тоже прислал сюда войска. И, как всегда, солдаты не имеют ни малейшего понятия о подлинной сути событий. Но мы не настолько тупы, чтобы не понять — кого-то хотят ввести в заблуждение. И мы понимаем, кого именно. Если есть на свете справедливость, нам не придется сражаться со своими товарищами — Стрелками. Но если перед нами встанет выбор — драться или болтаться на виселице, мы предпочтем драку. Надеюсь, капитан извинит меня, но мы гордимся тем, что он командует нами и приданным нам подразделением десантников. И это истинная правда, сэр.

Воздух в шахтах был пыльный и спертый. Наверное, именно поэтому у Лэннета сжалось горло, а голос зазвучал необычно, словно протискиваясь сквозь вспухшую глотку. Он нахмурился, стремясь придать своим словам должный вес:

— И все согласились? Вы не давили на них?

Поднялся командир первого отделения лейтенант Март.

— Наше дело правое, и мы поступили по справедливости. И будь я проклят, если пойду за это на виселицу!

— Нас уже прокляли, Марти, — сухо заметил лейтенант Бэзил, командир второго отделения. — Ты, как всегда, все перепутал.

Март сел в громовом раскате хохота. Его ответ Бэзилу был слишком тихим, чтобы его можно было услышать, однако выражение лица лейтенанта свидетельствовало о том, что он высказался весьма энергично.

Лэннет дождался, пока веселье утихнет само собой. Шутки и подначки уняли напряжение, хотя лишь отчасти. Постепенно лица присутствующих посерьезнели. Офицеры приготовились слушать командира. В их глазах светилась надежда, слишком твердая, чтобы полностью ее скрыть. Лэннет сказал:

— Я намерен всеми силами избегать конфликта. Главная наша задача — установить контакт с принцем Кейси и правительством. Мы можем действовать сообща. Мне тоже не хочется болтаться в петле. И я не хочу жертв. Мы обязаны решить дело миром.

Касид вновь поднялся на ноги, выпятив челюсть.

— Я должен сообщить вам кое-что, сэр. Сейчас же.

— Судя по вашему голосу, речь идет о каких-то неприятностях, лейтенант. Вы что-то утаили от меня?

— Да, сэр. — Касид поморщился и продолжал: — Мы хотим, чтобы вы отчетливо понимали, в каком положении мы оказались. Помните девчонку из «Хижины», которая рассказала нам о том, что полковник Падайон оскорбил доктора Бахальт? Мы говорили ей, что она должна оставаться в лагере, но она отправилась навестить свою мать. Королевские Стражники поймали ее. Сейчас она здесь, неподалеку. С ней Бахальт. Ее крепко избили. Но она настаивает, чтобы ей позволили встретиться с вами.

— Надо было сказать об этом сразу же.

— Она не захотела. Сказала, что не хочет, чтобы вы принимали решения, оглядываясь на нее, и что ее злоключения не так уж важны. Но я думаю иначе. В сущности, каша заварилась именно из-за этого.

— Идемте к ней.

У входа в пещеры сидела Нэн Бахальт, обняв молодую женщину. Сгущавшиеся сумерки и поза пострадавшей мешали рассмотреть ее черты. Нэн вскинула глаза на Лэннета, и вспышка света в туннеле выхватила из темноты ее чернокожее лицо, выражавшее противоречивые чувства. Ощутив приближение людей, женщина, которую она держала в объятиях, подняла голову. При виде невольной гримасы Лэннета, она криво улыбнулась вспухшими кровоточащими губами.

— Меня славно отделали, капитан. Так с дамами не поступают… хотя вряд ли меня можно назвать дамой. — Увидев синяки на шее женщины, Лэннет понял, почему у нее такой хриплый голос. Она продолжала говорить; в ее словах угадывались сдерживаемая ярость и жажда мщения: — Если вы поймаете тех, кто это сделал, можно я дам им сдачи? Хотя бы раз.

Уже вторично за весьма короткий промежуток времени Лэннет почувствовал, что ему трудно глотать. Тем не менее, он выдавил:

— Если я найду виновных, вы попросту не узнаете их в лицо. Расскажите, о чем вы хотели мне сообщить, и доктор Бахальт отправит вас в постель. Вам нужно отдохнуть.

Женщина попыталась тряхнуть головой, но движение получилось слабым и от этого еще более трогательным.

— Выберите что-нибудь одно, шкипер: либо постель, либо отдых. — Она улыбнулась, но слезы в глазах выдавали ее истинное состояние. Посерьезнев, она добавила: — Меня привели к какому-то полковнику. Злобный костлявый старик. Он передал письмо для вас.

Расстегнув блузку, женщина вынула конверт. Лэннет увидел на ее груди кровоподтеки и грубые кровавые ссадины. Поймав его взгляд, женщина торопливо прикрыла раны. Ее застенчивость смутила капитана.

— Этот полковник… избил вас? — спросил он.

Женщина отвела глаза; напускная храбрость покинула ее. Слезы, которые она до сих пор сдерживала, покрыли ее щеки серебристыми дорожками. Офицеры, сгрудившиеся за спиной Лэннета, негромко протяжно зарычали.

Письмо было коротким:

Капитан Лэннет, вы считаете шлюх своими союзниками и вряд ли будете оскорблены тем, что я посылаю к вам одну из них в качестве своего эмиссара.

Король и принц имели беседу касательно вашего нападения на гражданские власти Паро. Данное письмо составлено мной, скреплено подписью принца и одобрено королем. Отныне вы и ваши люди официально считаетесь арестованными по обвинению в мятеже. Вам и вашим подчиненным надлежит сложить оружие и явиться в мою штаб-квартиру, где будет принята ваша капитуляция. Любое сопротивление либо отсрочка выполнения данного приказа будут расценены как предательство и бунт против империи.

Подпись Кейси была начертана слабой, дрожащей рукой, но сомневаться в ее подлинности не приходилось.

Лэннет передал письмо Касиду. Офицеры обступили лейтенанта, чтобы вместе с ним прочесть приказ. Нэн уже вела женщину в госпитальный туннель.

Лэннет открыл рот, чтобы окликнуть женщину, но тут же прикусил язык. Он хотел спросить ее имя, но понял, что опоздал, что возможность упущена. Девушки из «Хижины» доставляли ему ценные сведения, немало рискуя при этом, а он даже не позаботился узнать, как их зовут. И никто не подумал указать ему на эту оплошность, хотя бы намекнуть. Пристыженный и смущенный, он попытался обратить свои чувства в гнев.

Он повернулся лицом к подчиненным:

— Все, что я говорил о принце Кейси, остается в силе. Мы будем ждать возможности вступить с ним в переговоры. Полковник Падайон и его присные — дело другое. С этого мгновения в лагере объявляется угрожаемое положение. Первое отделение занимает позиции на правом фланге входа в долину. Разделитесь пополам и организуйте засады у туннелей, которым присвоены номера первый и второй. Второе отделение защищает левый фланг, примыкающий к туннелям восемь и девять, и готовится оказать поддержку первому отделению, как только поступит приказ. Третье отделение остается в резерве, занимая центр у туннелей номер пять и шесть. Отделение ракетометов осуществляет общее прикрытие из туннелей четыре, пять и шесть. Звено Малых судов придается ракетометам в качестве боевого охранения. Группа ныряльщиков выдвигается за пределы долины для внешнего наблюдения. Вы будете докладывать о приближении неприятеля, не вступая с ним в контакт. Полковник Падайон, вероятно, пожелает застать нас врасплох — пропустите его. Я хочу, чтобы он угодил в западню. Если это получится, ныряльщики преградят путь тем, кто попытается выйти из зоны боевых действий. Не старайтесь задержать их всех; уничтожайте и берите в плен столько, сколько сможете, не подвергая себя излишнему риску. Вопросы?

В вопросах не было нужды. Позиции и оборонительные планы были знакомы до мелочей. За недели изгнания каждый выучил наизусть всевозможные варианты развития событий. Лэннет велел офицерам:

— Занимайте свои места. В течение ночи я проверю каждого из вас. Действуйте! — Он повернулся к младшим командирам. — Сержант Клузанаманн, переведите госпиталь в туннели третьего отделения и организуйте центральный пункт медпомощи. Ганс, поддерживайте контакт с лейтенантами; опытный глаз не помешает. Проверьте наличие боеприпасов, продуктов питания и медикаментов. Вы сами знаете, что делать. Болдан, отправьте девушек из «Хижины» и лавочника в госпитальные туннели.

Оставшись наедине с лейтенантом Касидом, Лэннет тяжело опустился на скамью, на которой только что сидели Нэн и ее пациентка. Он натянуто улыбнулся помощнику:

— Я что-нибудь упустил?

— По-моему, нет, — бесстрастно отозвался Касид.

— Коли так, пошевелите мозгами, лейтенант! — Тон его голоса внезапно изменился, слова хлестнули Касида словно бичом. Улыбки словно не бывало, глаза Лэннета требовательно впились в лицо офицера.

Касид произнес, сдерживая негодование:

— Вы велели устроить засаду, но забыли договориться с Мартом о координации действий. Вы ожидаете наземной атаки, но Падайон может явиться на электромобилях, и мы окажемся к этому не готовы. Ракетометы должны осуществлять общую поддержку, но координировать ее некому. Вы забыли организовать пункты снабжения водой и продовольствием. Вы не назначили условный сигнал, по которому ныряльщики должны вернуться на территорию лагеря, и не сказали, когда им следует отступать. Вы должны были запретить изменение потока радиообмена; активизация переговоров может насторожить Падайона. Вдобавок, вы забыли определить точки размещения пленных.

— Чем все это нам грозит? — спросил Лэннет.

Враждебность Касида мало-помалу улеглась, уступив место подозрению.

— Кажется, вы решили устроить мне экзамен?

— Нет, просто захотел кое-что втолковать. Когда я без предупреждения назначил вас командиром, вы оказались выбиты из колеи. Вы только что сами убедились в том, что можете действовать самостоятельно. Я знал это с самого начала. Теперь знаете и вы. Возьмите электромобиль и исправьте все те упущения, в которых только что меня упрекнули. Постарайтесь мыслить, как старший по званию, Кас. Я хочу быть уверенным в том, что это вас не смущает.

Касид кивнул:

— Вам никто не говорил в последнее время, что вы — самый мерзкий и лживый ублюдок на свете?

— Вы бессовестный льстец, Касид. Я благодарен вам за похвалу.

— Не за что. — Отдав честь, Касид зашагал к туннелю, в котором стояли пассажирский электромобиль и грузовики. И, пока Лэннет мог его видеть, он качал головой и сдавленно фыркал.

Чуть позже к скамье, на которой сидел Лэннет, подошли женщины из «Хижины». Лэннет напряг зрение, пытаясь отыскать Болдана, и, с опозданием заметив его в задних рядах небольшой группы, удивленно подумал, почему тот не идет первым. Когда они наконец приблизились вплотную, Болдан вышел вперед, вытолкав кого-то из толпы. Только теперь в тусклом свете, лившемся из туннеля, Лэннет узнал лавочника. Один его глаз заплыл, из верхней губы сочилась кровь.

Краем глаза Лэннет увидел Бахальт, выходившую из туннеля. Он едва сдержал улыбку; казалось, Нэн обладает особым нюхом на ранения и увечья.

Болдан заговорил, не дав Лэннету открыть рот:

— У нас неприятности, капитан. Я пошел за этим подонком, чтобы первым отправить его в туннель. И вот я оказался на задах его лавки. Но прежде чем постучать, я заметил, что кто-то крадется к выходу из долины. Я отступаю в темноту и жду. Это был он. И вот что я у него нашел. — Болдан показал Лэннету очки ночного видения.

— Я ничего не делал! — воскликнул торговец. — Я лишь хотел посмотреть, кто идет, а ваш человек набросился на меня с кулаками…

— Еще бы! — перебил Болдан. — Он собирался смыться. Упаковал свои пожитки и приготовился улизнуть.

Торговец попытался освободиться от ремня, стягивавшего его руки за спиной.

— Мои вещи всегда наготове, — заявил он. — Вас могут атаковать в любую минуту. Я не хотел оказаться здесь, когда это случится.

— У него есть аппаратура связи? — спросил Лэннет.

— Нет, сэр. Я тщательно его обыскал. Только очки.

Вновь повернувшись к лавочнику, Лэннет произнес:

— Вы — шпион. В этом нет никаких сомнений. Что сказал вам Падайон?

— Вы не посмеете меня убить! — с издевкой отозвался торговец.

— Вы уверены? — Лэннет выхватил меч. Заносчивость торговца мгновенно улетучилась, словно дым. Он попытался отступить на шаг, но Болдан придержал его спереди.

— Падайон… велел мне… — Клинок со свистом рассек воздух, отхватив кусок воротника торговца. Его голос поднялся до визга: — Не бейте меня… не бейте… радиостанция спрятана под прилавком среди коробок с чаем… я должен был сообщить ему, что вы готовы к нападению… он убьет меня, если узнает, что вы меня поймали, но я не скажу ему об этом, клянусь могилой матери… — Он умолк, судорожно глотая воздух.

— Вы не передали ему, что мы готовы его встретить? — осведомился Лэннет.

Торговец моргнул:

— А вы готовы?

— Болдан, отведите его к капелланам в госпиталь. Скажите, что он арестован. И возвращайтесь с докладом.

Нэн двигалась в толпе женщин, что-то успокаивающе шепча им. Они отправились вслед за пленным и капралом Болданом, и их встревоженные голоса стихли вдали. Нэн подошла к Лэннету и остановилась напротив.

— Вы напугали меня, — сказала она. — Неужели вы смогли бы… я имею в виду этот ваш трюк с мечом. Неужели у вас поднялась бы рука?..

Лэннет негромко рассмеялся:

— Вы погубите мою репутацию. Конечно же, нет.

— А в иных обстоятельствах?

— Солдатская служба — это убийство, Нэн. Вот почему власти пытаются запретить любое оружие, кроме холодного. Сражение на мечах сводит противников лицом к лицу. Считается, что в таких условиях убивать труднее.

— Но на самом деле это не так, верно? К тому же, у вас есть ракетометы. И плазганы.

Весь облик Нэн свидетельствовал о том, что она ждет от Лэннета какого-то определенного ответа, какой-то определенной реакции. Лэннет не понимал, что именно ей нужно, и это смущало его. Он рассеянно потер подбородок. Он знал, какие слова хочет произнести, но сейчас для них было не время и не место. Он понимал, что его попытки завязать более тесные отношения вряд ли будут встречены с благосклонностью. По крайней мере, здесь и сейчас. Может быть, никогда. И он произнес единственные слова, казавшиеся уместными:

— Мы сделаем все, что сможем. Все будет хорошо.

Нэн долго молчала, опустив голову, разглядывая точку, в которой почти соприкасались их ноги. Потом она поднялась на цыпочки и прильнула к Лэннету. Он обнял ее, их губы слились. Это был долгий страстный поцелуй, исполненный неведомых доселе чувств и оттого еще более жадный. Наконец они оторвались друг от друга, хрипло и судорожно дыша.

— Не понимаю, как такое могло произойти, — сказал Лэннет. — Это было… Я не должен был этого делать.

Слова Нэн полились неудержимым потоком:

— Вы здесь ни при чем. Во всем виновата только я, потому что вы — самый скрытный, застенчивый болван из всех, кого я видела в жизни! Если после всего, что между нами произошло, выяснится, что вы — женоненавистник, я убью вас, клянусь! Но я рада тому, что поцеловала вас. У меня нет слов, чтобы выразить то, что я хотела вам сказать. Я не могла думать ни о чем другом. Быть может, позднее, когда все это закончится, я сумею найти нужные слова. А сейчас я ухожу. Чтобы подумать обо всем, что случилось. Будьте осторожны. Прошу вас!

В голове Лэннета воцарилась сумятица. Внезапно он сообразил, что сегодня вечером по тем или иным причинам все на редкость говорливы. Сердце рвалось из его груди, мешая произнести хоть звук, и он подумал, что Нэн, вероятно, сочтет его слова странными.

— Если вы захотите, я всегда готов прибегнуть к этому безмолвному языку. И я буду осторожен. Обещаю. Я и сам кое-что хотел объяснить вам. Но не сейчас, позже.

Нэн протянула руку и погладила его по волосам. Ее пальцы коснулись раны. Они оба вздрогнули, потрясенные одной и той же мыслью. Лэннет взял ладонь женщины и мягко сжал ее, будто испуганную птицу. Его вторая рука легла на затылок Нэн.

— У меня все хорошо, — сказал он. — Если я почувствую что-нибудь подозрительное, сразу обращусь к вам. Я уверен, вы сделаете все, что нужно.

Нэн вновь поцеловала его. Ее поцелуй казался прикосновением нежного лепестка.

Она уже входила в туннель, и свет потайных фонарей окружил ее силуэт золотистой аурой, когда на рации Лэннета вспыхнул тревожный красный огонек, а динамик защебетал, словно насмехаясь над капитаном.