Честно украденная ведьма

Томас Ван Дирг

Кажется, это был единственный способ привлечь к себе внимание своей иномирной жены. Потому что все остальные способы результатов не давали. Она не хотела романтичных конных прогулок и побаивалась лошадей. Восхищалась, но на близкий контакт и уроки верховой езды шла с явным преодолением внутреннего протеста. Просто потому, что это необходимо.

Она прохладно относилась к драгоценностям, которые он ей дарил. Благодарила, восхищалась, примеряла и даже носила. Но с равным успехом могла забыть про них совсем. Иногда только после напоминания горничной Наташа с некоторой озадаченностью возвращалась, чтобы надеть великолепное дорогое украшение и выйти в нем из покоев.

Зато с интересом осваивала технику. Копалась в настройках и инструкциях, пытала вопросами Таширу, чтобы понять, на что еще годится коммуникатор.

И маниакально погружалась в законодательство, в геральдику, в требования высшего общества. Многие вещи ее удивляли, вызывали протест и негодование. Наталья злилась, возмущенно сопела, но никогда публично не комментировала.

Он однажды услышал краем уха беседу Наташи с Таширой. Ассистент спросила ее, мол, что не так? Почему вы так агрессивно реагируете? Это же правило общества.

— Вот потому и возмущена, — буркнула иномирянка. — Неважно. Мне это странно, но я вникну.

— Не расскажете, что именно вы осуждаете?

Его супруга молчала, размышляла, после чего ответила:

— Нет. Любое слово, сказанное вами, может быть использовано против вас. Это истина, подтвержденная столетиями. Я не стану говорить, что именно мне не нравится в вашем мироустройстве.

— Но, леди! Как вы могли подумать, что я…? — испугалась и обиделась нагиня. — Я не собираюсь ничего передавать о наших с вами разговорах!

— Я знаю, Ташира. Речь не о тебе. Просто… Наверное, ты не поймешь. А я немножко параноик. И я на виду, как супруга герцога. Иногда молчание — золото. А за мысли наказать не может никто.

Томас потом размышлял над реакцией Натальи и неоднозначном поведении. И пришел к выводу, что она права. Подслушал же он случайно их разговор. На его месте могли быть слуги, духи, недоброжелатели, шпионы. И то, что простили бы селянке или горожанке, не простят герцогине ван Дирг. И да, осуди она публично какие-то религиозные догматы или нормы высшего света, ей это припомнят. А что она думает, тут не подслушаешь, не додумаешь, не извратишь.

Немного неприятно, что житель другого мира так тяжело принимает нормы нового места жительства. Но он признал, что Наталья выбрала верную стратегию поведения. Она никого не ругала и не осуждала, не ругалась, не пыталась глобально все переделать на свой вкус. Присматривалась, оценивала, делала выводы и старательно лавировала.

Пыталась принять новый образ жизни, но при этом хоть и тактично, но жестко выстроила отношения со всеми обитателями дворца. Как ни странно, это работало. Потихоньку ее стали воспринимать не как нового непонятного человека, не как иномирянку или ведьму. А как герцогиню.

Ему Наталья как-то обмолвилась, как сама воспринимает ситуацию. Он — генеральный директор корпорации. Она — его заместитель. Все остальные, кто работают на него, — подчиненные. И надо придерживаться вертикальной субординации. Вежливость, отстраненность, никакого панибратства или дружбы.

Права она была лишь отчасти, в мире магии и аристократии все немного иначе. Но спорить он не стал. Пусть.

Но лишь Томас порой видел, как ей претит подобное выстраивание границ и темп жизни. Иногда она входила в комнату, падала в кресло и смотрела ничего не видящим взором в пространство.

То ли в транс входила. То ли так уставала, что ей нужна была эта передышка, чтобы набраться сил.

Джинджу, если оказывалась рядом в такие моменты, всегда лезла к Наташе и начинала мурлыкать. Без привычной своей болтовни, а как обычная кошка. И спустя несколько минут ее светлость отмирала, начинала сначала механически, а потом более осмысленно гладить мягкую пушистую шубку Джинджу.

Плохо, что отношения между супругами никак не сдвинулись с мертвой точки. То есть Наташа четко соблюдала договоренность, она вела себя так, что ни у кого не возникало сомнений, что у них полноценный брак. Была корректна, улыбчива, безупречна. Не шарахалась, когда Томас приобнимал ее или брал за руку. С интересом слушала во время бесед. Не роптала, что он так и остался в супружеской спальне герцогов.