Червь-4

Глава 18

Я чуть не оглох от рёва Дрюни!

— Ты даже не представляешь, на что способен этот люд! Они сделали из моей головы шлем! И после всего этого меня называют монстром? Да ты хоть знаешь, что тут вообще происходит? Сколько тебе дней? Или может быть месяцев? Сколько зим ты тут находишься?

— Я точно не знаю. Скорее всего и месяца нет.

— Ты ничего не знаешь!

— А я разве тебя в чём-то упрекаю, или обвиняю?

— Ты обрёл новую жизнь! Ты только глянь, кем ты стал. Представь, кем ты сможешь стать! Как можно концентрировать мысли на какой-то сраной маске⁈

— Для меня это важно.

— Важнее чем что?

— Я не могу спать. Каждую ночь меня терзают кошмары. Она… Она мне снится…

— Можешь не продолжать. Я вижу, что для тебя это действительно важно. Пойдём.

Пещера оказалась гораздо глубже и больше, чем мне показалось на первый взгляд. Мы долго блуждали по огромных пещерным ходам, пока не вышли к очередной «комнате». Под каменистым сводом скапливалось так много газа, выделяющегося вечно гниющими телами воинов, что хватило одной вспышки, чтобы я сумел детально рассмотреть содержимое этого аппендикса. Пол завален стальными мечами, большая часть которых покрылась ржавчиной. Тут были и копья с гниющими древками, и стальные доспехи — мятые, с глубокими дырами. На мои глаза попались и знакомые мне экземпляры доспехов, сделанные из сотни кусков крысиной кожи. Такой же заражённой, как и кожа Дрюни. Было тут еще кое-что. Два вороха грязной одежды. Они смутили меня. Оказалось, это одежда салаг. Их заставили раздеться. Поставили возле стены, трясущихся от страха, и заставили снять всю одежду перед неизвестностью. Они хотя бы подозревали, что с ними хотят сделать? Их предупредили?

Мне хочеться получить ответы, но это не имеет никакого смысла. Дрюня делает то, что хочет. У него свои методы. Я представил фермы, где животных умертвляли в спокойных условиях, полностью избегая стресса и страха, тем самым предотвращая выброс адреналина в их тела. Так мясо мягче. И это никто не осуждает.

Так и с Дрюней. Возможно, он хочет, чтобы тела салаг сочились адреналином. И возможно, именно благодаря такой жестокой процедуры они и проходят успешно мутацию?

Очередная вспышка зелёного света прервала мои рассуждения, осветив знакомый мне предмет. Словно отстранившись от всей суеты на груде железных мечей лежал шлем. Покосившаяся маска взирала на нас с Дрюней через пустые колодца. Сам шлем, чья основа была некогда головой Дрюни был расколот точным ударом в левый висок. От полного разрушения его сдерживали сплетённые в кольца кабаньи волоски, подвергшимся той же мутации, что и мой Друг. Бьюсь об заклад, что именно мой друг и стал прародителем всех этих уродцев, что комфортно обитают в местных землях.

— Вначале я не придал значения твоему желанию заполучить эту маску. А сейчас мне даже любопытно. Она так же рассыплется в пепел от малейшего прикосновения?

Мне тоже было интересно, но я почему-то знал, что этому не бывать.

Дрюня разрешил подойти мне к стальной куче и взять шлем.

— Будь с ним нежен! — крикнул он мне в спину, чуть я коснулся окаменевшей кожи.

Шлем был лёгким и, несмотря на сильные повреждения, держал форму, даже когда я его сдавил. Вот она. Я проделал долгий путь и вот моя финальная ленточка. Я боялся прикоснуться к маске, но мне пришлось. В голове витали сотни вопросов, ответы на которые необходимо заполучить немедленно.

Я чуть касаюсь лба и веду палец между глаз. Маска не рассыпалась. Волнение было настолько высоко, что моё дыхание прерывалось, в вот пот… на лбу не было ни капли пота. Перехватываю её двумя руками. Всеми пальцами вжимаюсь в кусок застывшей крови, что мне так услужливо подарила одна сука, осмелившаяся назвать меня паразитом. И ничего.

Я верил, что смогу хоть что-то уловить. Услышать. Или почувствовать.

Ничего. Прямо как с той маской, только эта всё еще у меня в руках и не собирается рассыпаться в пыль.

Есть еще одна идея.

На моей ладони появился маленький бугорок, из которого я быстро вырастил себе лезвие кинжала. Своё новое оружие я крепко обхватил пальцами. И принялся отделять маску от головы. Лезвие без особого труда срезало волосяные колечки, чем привлекло внимание моего Другана.

— Что ты делаешь? — спросил Дрюня, встав позади меня.

— Убираю лишнее.

Когда последнее кольцо лопнуло, стянутая кожа с прошлого черепа Дрюни рухнула на пол. В руках у меня осталась моя вещь. Моя маска. Не раздумывая, я приложил её к лицу.

Ничего не произошло. Я чувствовал обитающие внутри кровяные клетки, но они словно были отчуждены от меня. Я чувствовал их поверхностно, внутрь заглянуть возможности у меня не было.

— И ради этой примерки такой цирк с конями? — спросил Дрюня.

— С её помощью я найду одного человека.

— Для чего?

— Чтобы убить.

— Меня пугает твой настрой! Ты собрался убивать? Опасный ты человек, Червяк. Я безумно рад, что ты находишься рядом со мной.

— Ты отпустишь меня?

— Ты видишь на своих руках наручники? — он нарочито наклонился к моим руках и принялся их разглядывать. — Я нет! Да и перемещаешься ты без каких-либо препятствий. Тебя здесь никто не держит. Ты свободен.

Я не верил своим ушам. После всего, что мы ему причинили: напали средь ночи, убили в лесу его, как он любит выражаться «Детей», он отпускает меня в свободное плаванье. Дружба? Или еще что-то? Плевать. Я заполучил своё.

Боясь вновь потерять маску, мне захотелось разместить её на своём теле так, чтобы даже взрывом её невозможно было оторвать. Можно прибить гвоздями. Привязать нитками. Вырвать огромный кусок доспеха со спины и подложить маску под заново формирующийся доспех. Долго придумывать не пришлось, мой новый организм вновь удивил меня. В области живота твёрдые квадратики запёкшейся крови вдруг стали густыми и тягучими, как расплавленный огнём пластилин. Я прикладываю маску к животу лицом наружу. Густая кровь обволакивает инородный предмет, залезает на кромку, заполняет пустые глазницы, вытекает из прорези для губ и в один миг застывает. Теперь моя маска — часть меня. Часть моего доспеха. Тут даже отбойный молоток не поможет. Что для неё удар меча? Меч…

— Я бы хотел забрать свой меч.

Дрюня отреагировал на мою просьбу спокойно. Мы вернулись в комнату с ужасной кроватью, на которой мне пришлось очнуться после смертельного укола лезвием в мою грудь. Меч и перепачканное кровью тряпьё, в которые я был одет, лежали рядом, между койками.

— Любопытная вещица, — сказал Дрюня, рассматривая мой меч.

Своими уродливыми пальцами он схватился за отрубленное запястье, служившее гардой, и принялся крутить меч возле своего носа. После чего иронично спросил:

— Там еще такие есть?

— Увы.

— Как жаль, — ладонь ловко крутила в воздухе меч. — Какой лёгкий. Но слишком длинный. Такая модель мне не подходит.

Дрюня дважды рассёк воздух перед собой, после чего ударил лезвием в пол. Глухой стук отчеканился по всей пещере. По правде говоря — я напрягся. Видеть, как это орудие превращается в пыль мне было бы болью. Но в коем то веке я испытал радость. Дрюня удивлённо ахнул. Его глаза пристально рассматривали лезвие, на котором после сокрушительного удара даже скола не появилось.

— Смею предположить, — сказал Дрюня, — владелец данной игрушки жив.

— И владелец моей маски тоже.

— Эти два загадочных владельца случайно не один и тот же человек?

— Нет.

Дрюня передал мне меч. Схватившись за рукоять, я особо не рассчитывал что-то почувствовать. Меч был выращен из немалой порции крови, но вся информация о владельце была надёжно заперта в неприступных кровяных тельцах. Жаль. Я надеялся получить хоть какую-то подсказку. Хоть что-то… хоть тоненькую ниточку, которая смогла бы дать мне направление.

В куче тряпья я отрыл кожаные ножны и повесил их на спину. Всунул в них меч. Мои движения ничего не сковывало, я был доволен. Но моё лицо не в силах скрыть моё внутреннее замешательство. В свете зленых вспышек газа Дрюня пристально смотрел в мои глаза, терпеливо дожидаясь от меня первого шага. Да, меня никто не держал. Я мог идти на все четыре стороны. Но я не знал куда идти.

Подготовиться к дороге — не самое сложное в жизни. Гораздо сложнее найти ту самую дорогу. Найти свой путь. И я обязательно его найду.

Но в начале мне надо кое кого навестить. Борис. Меня разрывает на мелкие куски лишь одна мысли, что он жив. Весь этот вспыхивающий под потолком газ даже и близко не стоит с той взрывной силой, что скопилась в моём теле и вот-вот готова вырваться наружу, чтобы разметать на мелкие ошмётки этого седовласого ублюдка. Хренов мудак, назвавший меня шлюхой и подстилкой для «труперсов». Ублюдок. Поверь мне, таких мучений, что тебе предстоит испытать, ты даже не в силах вообразить в самых страшных фантазиях. Все твои кошмары — детские мультики, в сравнении с моими планами. Твоя седина станет еще белее!

— Где ты столкнулся с «кровокожами»? — спросил я.

Дрюня мучительно молчал. Когда я снова открыл рот, он перебил меня:

— Это не имеет абсолютно никакого значения. Их там нет. И ты там ничего не найдёшь. Я могу пальцем ткнуть в заснеженные хребты гор и сказать, что они пошли туда. И я тебя не обману. Но сможешь ли ты в одиночку проделать столь сложный путь? Выживешь? Не заблудишься? У тебя даже нет карты.

— Не переживай за меня. Я справлюсь.

Я двинул в сторону выхода, туда, где по полу стелился солнечный свет. Пещерный полумрак с частыми всплесками зелёного света меня утомлял. Мне нужно срочно выйти наружу. Сделать глоток свежего воздуха. Всё обдумать.

Когда мои глаза зажмурились от ослепительно света, я услышал позади себя громкие шаги. Меня стремительно нагоняли.

— Червяк! — Дрюня встал позади меня. — Один ты не справишься.

— Ты плохо меня знаешь.

— Мне и не надо тебя знать. Да кого ты вообще из себя возомнил? Супергероя? Думаешь, ты теперь бессмертный? Так вот ты ошибаешься! Я не знаю из-за чего ты закусился с «кровокожами», но добром для тебя это не кончится. Их сотни, а может и тысячи! А ты один! Запомни это! Ты один! Вот скажи мне, куда ты сейчас пойдёшь? Туда! — указательный палец Дрюни уставился на заснеженные холмы, которые раскинулись перед нами по левую руку, чуть стоило нам покинуть пещеру.

— Позже. Я обязательно туда отправляясь. Но сейчас у меня есть более важное дело.

— Борис.

— Откуда ты узнал?

— Рыжая.

Рыжая. Точно! Я совсем забыл про эту стройную воительницу. Мой мозг отравлен ядом мщения, да так сильно, что я совсем позабыл о людях, что с риском для своей жизни боролись за мою жизнь… за жизнь Инги. Я обязан поблагодарить её! Сказать «спасибо»!

Дрюня уловил мою растерянность.

— Она мне всё рассказала. И про готовящееся нападение на наш лагерь. И про твою сделку с Борисом, — глаза Дрюни уставились на мой живот с утопленной маской, — вот из-за этой маски. И про твоё желание с ним встретиться. Мы можем сделать это вместе! Как раньше…

— Что с Рыжей? — я попытался скрыть волнение, но голос мой дрогнул.

— Не переживай, можешь сам у неё спросить.

В этот момент из пещеры вышли двое «труперсов». Два огромных воина несли труп салаги, держа его за ноги и за руки. Посиневшее тело раскачивалось в такт каждому тяжёлому шагу. Голова с короткой стрижкой почти касалась земли, а кожа на спине и заднице быстро обтесалась об выглядывающие из жухлой травы острые валуны. Это было жуткое зрелище. Никакого уважения к мёртвым. Обескровленные тела несли как мусорные мешки для дальнейшей переработки в пасте огня. Радует то, что их тела не достанутся паразитам.

Бедного салагу пронесли вдоль двух десятков деревянных домов, сгрудившихся вдоль монолитной стены из камня, и унесли в поле.

Дрюня указал на интересующий меня дом, до которого я быстро добрался в одиночку.

В окне я увидел девушку, валяющуюся на кровати лицом к стене. Холщовая рубаха скрывала стройное тело до колен и была влажной от пота. Волосы янтарного цвета были распущены и свисали до самого пола. Мне было не привычно видеть её в таком состоянии — расслабленном и спокойном. Даже её лук и меч стояли у стены, рядом с изножьем кровати. Она была в полной безопасности. Она проснулась только после того, как я открыл дверь и переступил порог.

— Ты голодна? — спросила она, чуть продрав глаза.

— Я больше не испытываю голода.

Она внимательно окинула меня взглядом, и всё, что она смогла выдавить на своём лице — чуть подняла брови.

— Ты теперь такая же как они?

— Почти.

Встав с кровати, Рыжая подошла к столу. Вид пустой тарелки пробудил в ней скрытую злость и ненависть, которую она с трудом подавила, позволив себе стукнуть посудой о стол.

— Я завидую тебе! — вдруг выпалила она, не дав мне открыть рта. — У меня закончилась вся еда. Воды хватит до ночи. А Андрей отказывается меня обращать в себе подобного!

Тарелка метнулась в воздух, и, пролетев через всю комнату, разбилась о мою грудь.

— Говорит, что женщины не в состоянии пережить мутацию! И что я вижу… Ты! Ты пережила! Всюду враньё! Я устала жить во вранье!

— Я не такая как они…

— А какая! А? Какая ты, блядь? — её глаза были наполнены гневом, а волосы словно пылали языками пламени. — Чем ты от них отличаешься?

— Ты многого не знаешь.

— А что я должна знать?

— Я пришла сказать тебе: спасибо.

— За что? За то, что я сделала из тебя монстра? — она вдруг истерически засмеялась.

— Ты сохранила мне жизнь.

— Засунь себе в задницу эту жизнь! Или ты хочешь, чтобы эта мысль мучила меня до конца моей жизни?

— Ты должна поверить Андрею. Он говорит правду. Я — другое. Вот, посмотри сюда, — пальцем я указал на свой живот.

Рыжая устало рухнула на кровать. Проживание в этой депрессионной деревни, где нет ни единой зелёной травинки, где нет пения птиц, а воздух горяч от палящего солнца любого человека доведёт до отчаяния. А потом и с ума. Рыжая медленно погружалась на дно сумасшествия.

— Что я там должна увидеть? — она уставилась на мой живот, пригляделась, после чего её правая бровь поползла вверх. — Твоя маска? И что?

— А то, что я стала «кровокожем». Моя броня — это моя свернувшаяся кровь на поверхности кожи.

— Крепкая?

— Еще не…

Рыжая вдруг выскочила из кровати и кинулась к изножью. Что вызвало столь бурную реакцию на мои слова — я не понял, но замысел раскусить получилось только после того, как она выдернула свой уродливый меч из ножен и с рёвом обрушилась на меня.

Я отреагировал молниеносно.

Крик Рыжей усилился многократно, когда я отбил её удар. Она опешила, а я убедился в том, что орудовать двуручным мечом в столь тесном пространстве опасно для нас обоих. Воительница ныряет влево. Кувырок, и туту же молниеносный удар, вспоровший воздух там, где я был секундой ранее.

Я пытаюсь выскочить на улицу, сделав два быстрых шага назад, но ударяюсь спиной о дверной косяк. Не рассчитал! Подстава, бля! Калечить или тем более убивать Осси у меня и в мыслях не было. А если вдруг это и произойдёт, то только по неосторожности.

Она снова ударила. Лезвие почти настигло мои рёбра, но я успеваю поставить блок. Рыжая рычит. Отпрыгивает. Даже босая она двигается уверенно и быстро. Пока я пытаюсь выставить лезвие меча перед этой бестией, она снова бьёт. Прямой удар. Я дёрнулся, выбросил руку вверх, надеясь отбить удар, но попался на простую уловка. Хитрая сучка.

Выпад рыжей закончился, даже толком не успев начаться. Она резко отдёрнула руку назад, а потом кольнула снова, но чуть ниже. Я не успел опустить огромный меч.

Удар в живот был сильным. Но без последствий. Лезвие ударило в глазницу маски и черкануло в бок, оставив узкую царапину на кровавом доспехе.

— Крепкий! — выдохнула Рыжая и отпрыгнула на безопасную дистанцию. — Но твоё умение обращаться с мечом вызывает во мне лишь смех.

Продолжая держать оружие наготове, воительница нервно рассмеялась.

Спорить было глупо, она была права на все сто. Я не стал ничего отвечать. Лишь убрал меч в ножны и уже собирался покинуть дом, как она вдруг сказала:

— И куда ты собралась?

Я обернулся. Рыжая уже стояла с пустыми руками; ножны с убранным в них мечом покоились на кровати. Женщина подошла к столу, схватила глиняный графин и начала жадно пить воду. Выпила всё, до последней капли. Смахнув ладонью с пухлых губ капли воды, она зачем-то спросила то, на что и так знала ответ:

— К Борису? В одиночку?

Я утвердительно махнул головой, а она не менее утвердительно сказала мне:

— Ага. Я с тобой!

Начинается. Еще этого мне не хватало.