Черный смерч

4

В назначенное время, в девять часов вечера, Егор и Анатолий стояли на лестнице южного входа в парк. Знакомого шофера такси не было. Полчаса они прождали напрасно. Город шумел. Сверкали разноцветные огни реклам. Мальчишки-газетчики выкрикивали сенсационные сообщения.

Егор медленно двинулся по аллее парка, посматривая по сторонам. Его раздражал один особенно крикливый газетчик, веснушчатый мальчуган лет тринадцати, в синем комбинезоне и спортивной каскетке. Он уже не в первый раз подбегал к Егору и Анатолию и пронзительно орал чуть ли не в самое ухо. На повороте аллеи мальчик быстро прошептал:

— Вас ждут, идите за мной! — и снова заорал, размахивая газетой.

Егор и Анатолий, держась поодаль, последовали за мальчиком. Он привел их снова к южному входу. Здесь они пробрались среди машин такси к тому, у которого остановился мальчуган, продавая газету шоферу. Когда тот высунул голову из окна, молодые люди узнали в нем знакомого шофера.

Они сели в его машину. Шофер немедленно поехал. В машине уже кто-то сидел. В полутьме Егор увидел неподвижное тело с забинтованной головой, находившееся в углу заднего сиденья, в полусидячем положении. Забинтованная голова была откинута назад.

— Ромка! — еле сдерживая волнение, тихо позвал Егор и схватил его за руку. Рука была вялая и безжизненная. — Что с ним? Спит? Болен? — воскликнул Егор.

— Ваш друг сел в полном сознании и даже шутил, когда попросил послать вам записку, чтобы вы встретили его здесь. Он предупредил, что потерял много крови, поэтому иногда находится в полузабытьи и даже теряет сознание. Поэтому он остерегался без вас возвращаться в гостиницу. Ваш друг предупредил: если, по его выражению, он будет «не в форме», то в его левом внутреннем кармане лежит записная книжка и там все записано.

Егор и Анатолий попробовали осторожно разбудить Романа или привести его в сознание, но из этого ничего не вышло.

— Может быть, надо в больницу? — предложил Анатолий.

— Ни в коем случае! — возразил Егор. — Везите, шофер, в гостиницу, и мы вызовем врача.

Через полчаса они подъехали к освещенному подъезду гостиницы. Шофер поспешно открыл дверцу.

Вдвоем с Анатолием они вывели Романа из машины. Хотя глаза Романа были полузакрыты, но он держался на ногах довольно твердо.

Из подъезда гостиницы с подозрительной поспешностью к ним на помощь бросились три незнакомых человека.

— Не надо! — предупредил Егор.

Но двое из них уже схватили Романа под руку. Третий озирался и спрашивал: «Где ваше такси?»

В это время подъехала машина с красным флажком. Из нее вышел Сапегин.

— Ваша помощь нам не нужна! — решительно заявил Сапегин незнакомцам.

Они помялись и отступили.

Роман, поддерживаемый друзьями, прошел в номер. Его усадили в кресло. Он снова впал в забытье.

— Ты слышишь меня, Роман? Ты узнаешь? — крикнул профессор чуть ли не в лицо молодому человеку.

Егор сунул руку в левый внутренний карман пиджака Романа и извлек конверт, адресованный Сапегину. В конверте была записная книжка. Запись, сделанная Романом наспех, изобиловала недописанными словами и читалась с трудом.

Первые же слова о «БЧ» — аппарате типа электрического стула, вызывающем потерю памяти — взволновали всех. Состояние Романа разъяснила запись о его падении со стены и потере крови.

Роман сидел все так же в полузабытьи. Анатолий кусал губы, стараясь не разрыдаться.

Сапегин с помощью Егора и Анатолия перенес Романа на кровать. Здесь его раздели и уложили. Сапегин позвонил директору отеля и попросил вызвать лучшего врача, а Егора послал в аптеку за нашатырным спиртом, стерильными бинтами и стрептоцидом для присыпки раны.

Сапегин, не в силах сдержать себя, гневно сказал:

— Какие изверги! «БЧ» — это то, что монополисты готовят прогрессивным людям! Это их методы расправы с неугодными! Им мало Северной Америки, им мало Южной Америки, им мало захваченных островов — им подавай весь мир! Они — «высшая раса», остальные для них рабы! Они хотят уничтожить полтора миллиарда людей. Не выйдет! Правда путешествует без виз, и поджигатели войны боятся ее!.. Никому ни слова о письме Романа. Когда надо будет, об этом узнает весь мир. Нас думали запугать — не вышло и не выйдет! Один из нас вышел из строя. Пусть! Если придется, мы все погибнем, но на наше место станут тысячи других!

В дверь постучали, и, не ожидая ответа, в комнату вошло четверо во главе с директором отеля.

— Я врач, — отрекомендовался мужчина в белом халате.

Он подошел к больному, взял его за руку, посмотрел на свои ручные часы и через минуту объявил, что пульс еле прощупывается. Затем врач вынул стетоскоп и прослушал сердце. Зачем-то поднял пальцем веки Романа и осмотрел глаз.

— Этот молодой человек заболел «негритянской болезнью» и подлежит карантину, — объявил он.

— Я не могу держать в номере моего отеля больного «негритянской болезнью». Его необходимо отправить в специальный барак, — сказал директор отеля.

— Я не отдам своего помощника в бараки, так как диагноз болезни неверен! — решительно возразил Сапегин. — Больной в забытьи от большой потери крови.

— Я сделаю укол, и он очнется, — предложил доктор.

— Ни в коем случае! — возразил Сапегин, не слишком доверяя этому доктору.

Вошел Егор с лекарствами. Сапегин поднес к носу раненого флакон с нашатырным спиртом.

Роман открыл глаза.

— Как вас зовут? — спросил полный мужчина.

Роман не ответил. Доктор подавил улыбку удовлетворения.

— Больные «негритянской болезнью» теряют память, — сказал он.

Егор вынул бумажник, достал оттуда фотографию смеющейся девушки, запечатленной на теннисном корте, с ракеткой в руках, и поднес фотографию к глазам Романа.

— Люда! Это Люда! — сказал Егор, называя имя друга их детства — Люды, в которую они все трое были влюблены.

— Это Люда! — крикнул Анатолий в ухо больному.

Роман вздрогнул, испуганно оглянулся и, увидев перед собой портрет, вдруг сказал:

— Да это же Люда! Ну конечно, она. О, друзья мои, как я рад вас всех видеть! Но как я виноват!

— Я не могу держать в отеле больного, — настойчиво заявил директор.

— Чем ты болен, Роман? Что чувствуешь? — спросил Сапегин.

— Упал… Разбил голову… Большая потеря крови… Страшная слабость…

— Я могу произвести больному операцию переливания крови в своей больнице, — предложил доктор.

Егор и Анатолий предложили взять кровь у них, так как у всех троих была одна и та же группа крови.

Сапегин решительно отказался от услуг доктора.

— Но мне приказали изъять больного, — пробормотал растерянный директор.

— Никто не имеет права покушаться на свободу и жизнь советского гражданина! Мы перевезем Романа Крестьянинова в советское посольство, заявил сотрудник посольства, показываясь в дверях номера.