Чёрный ход системы

Глава 2. Первое знакомство, часть 1

Приняв оборонительную стойку с мечом, Элиас огляделся. Вокруг него располагались какие-то промышленные здания, из одного из которых высилась кирпичная труба. Людей вокруг не было, и дым из трубы не шел. Сложно сказать, что здесь располагалось раньше, но сейчас это место пришло в запустение.

Рядом проходила дорога, которая активно использовалась, по ней одна за одной неслись машины. Лошади на дороге отсутствовали полностью. От машин был слышен звук работы двигателей и чувствовался запах сгораемых углеводородов. Поголовное оснащение машин весьма совершенным, по мнению Элиаса, двигателем внутреннего сгорания обрадовало пришельца.

Вдалеке виднелись многоэтажные дома. Для богатых особняков их стиль был слишком утилитарен, следовательно, это многоквартирные дома. А учитывая количество окон, в каждом из них должны проживать сотни людей. Он не ошибся, мир не только густонаселен, но и высоко развит.

Его предосторожность оказалась напрасной, теплая одежда ему не пригодится. Было неясно, сейчас лето или климат здесь всегда теплый. Но в любом случае до наступления холодов он либо станет достаточно сильным, чтобы не обращать на них внимания, либо уже умрет. Сняв с себя всю лишнюю одежду, он отправился на исследование территории.

Несмотря на свои огромные габариты, за счет нечеловеческой ловкости Элиас двигался абсолютно бесшумно, а высокое восприятие позволяло видеть и слышать гораздо дальше. Поэтому не было ничего удивительного, что он первым заметил людей.

Двое мужчин в обычной, но добротно сшитой одежде разговаривали на незнакомом ему языке и периодически прикладывались к металлическим банкам в своих руках. Хотя мужчины прошли то место, где стоял Элиас примерно минуту назад, но развитое обоняние подсказало, что они пили пиво. И хотя межмировой путешественник никогда в свой жизни не видел пива, из книг он знал рецепт. Поэтому распознал напиток по запахам дрожжей и спирта.

Осмотрев мужчин внимательно, его губы презрительно сжались, а глаза наполнились отвращением. Но важно понимать, что, изучив историю империи, в чей состав входит двадцать обитаемых планет и тридцать миллиардов жителей, Элиас выделил для себя лишь шестнадцать человек, которых он не то чтобы превозносил, скорее считал равными себе. Все остальные же удостаивались от него определения вроде «низшая форма жизни», «ничтожный человечишка», «презренный червь» и многих других, гораздо более унизительных формулировок. Поэтому ничего удивительного, что двое выпивох вызвали у него презрение.

Но чем больше он их рассматривал, тем сильнее становилось его отвращение, быстро переходящее в ненависть. Дело в том, что они были молоды, один был его ровесником, тридцать девять-сорок лет, другой и вовсе около тридцати, но выглядели просто ужасно. Нетренированные тела, шаркающая походка, мешки под глазами, но самое главное — у обоих был живот. Словно у женщины на сносях, их животы были огромны, выступая на двадцать-тридцать сантиметров. Элиас знал, что такое ожирение, он изучал в том числе и медицинские справочники, но считал подобное состояние чем-то вроде редкого генетического заболевания.

Несколько дней спустя, изучая информацию в сети интернет, он узнает, что данные мужчины по современной медицинской классификации даже не считаются больными ожирением, а лишь имеющими избыточный вес, что не классифицируется как болезнь, и в эту категорию попадает примерно две третьих всего населения Земли. Но это будет потом, а сейчас, использовав медитативную технику, чтобы успокоиться, он решил, что смерть для людей в таком состоянии будет благом, а ему и так и так нужны аборигены для освоения местного языка.

Выйдя из-за угла, он резко направился к парочке. Не говоря ни слова, ударил одного из них в живот, второго схватил за голову и поднял его над землёй. Проговаривая слова какого-то шипящего, явно не человеческого языка, свободной рукой он поочередно отстукивал то себе, то своей жертве по голове, добиваясь какого-то почти музыкального резонанса.

Нативная магия и навыки системы — это совершенно разные вещи. Система упрощала всё до невозможности, владея навыком, достаточно пожелать, и во врага уже летит огненный шар, раны союзников заживают, заклинатель становится невидим и многое другое. Но естественная магия не такая, даже для простых заклинаний может потребоваться что угодно, от филигранного контроля собственных эмоций до человеческих жертвоприношений.

Поэтому для освоения одного заклинания «познания речи» потребовалось выучить язык уже вымершей расы прямоходящих рептилий. По чертежам из старых книг самостоятельно изготовить их музыкальные инструменты, научиться на них играть, выучить сложнейшую мелодию и исполнить ее таким странным образом. При этом жертва почти гарантированно получит инсульт, а если допустить ошибку, то инсульт может получить и сам заклинатель.

Аналогичное же заклинание системы общедоступно, не имеет побочных эффектов и стоит всего несколько осколков. Только вот пока этот мир не будет присоединен к системе, работать оно здесь не будет.

Глаза Элиаса закатились, он пошатнулся, но быстро пришел в себя и устоял. А вот тело, которое он держал за голову, обмякло, а из носа потянулась струйка крови. Отбросив мертвого мужчину в сторону, маг обратился к его товарищу, который все еще не мог подняться.

— Ты понимать я, ты знать, что я говорить твой язык? — уже по-русски произнес Элиас. Мужчина ответил что-то невразумительное, но по его лицу было всё понятно. — Я знать, надо второй объект быть.

С этими словами он схватил парня за голову и повторил процедуру. Через пару минут на земле уже лежало два трупа.

— Так-то лучше, — уже вполне сносно произнес колдун.

Невдалеке раздался звук подъезжающего автомобиля, Элиас вытащил меч из ножен и, спрятавшись за углом, стал следить за происходящим.

К заброшенному зданию подъехал дорогой внедорожник. Из него вышли трое крупных мужчин и совсем миниатюрная девушка. Самый старший, мужчина лет пятидесяти, приложил к уху плоскую коробочку и начал говорить:

— Да, дорогая, Серёжа со мной, всё в порядке, мы в пробку попали, через час дома будем.

"Переговорный артефакт, как интересно" — легко сделал вывод межмировой путешественник. Похоже, говорил с женой, а судя по брошенному во время разговора взгляду на молодого парня, это и есть Серёжа, вероятно, его сын, продолжил он размышлять. Тем временем мужчина обратился к девушке:

— А теперь давай поговорим, Юля. Ты знаешь, что это? — сказал он, доставая пачку бумаг. — Я скажу тебе, что это. Это твоя медицинская карта, и тут совершенно точно сказано, что ты не беременна. Ты всё это время дурила голову моему сыну и тянула из него деньги. Ты, кажется, не понимаешь, с кем связалась, ты думаешь, тебе всё сойдет с рук!

Пока мужчина распинался, девушка лишь кивала, сжавшись, словно от боли. В это время второй мужчина, выглядевший даже крупнее первого, вынул из скрытой под пиджаком кобуры пистолет, вынул обойму, проверив наличие патронов, вставил обратно. Девушка лишь покосилась на это и нервно сглотнула. Элиас оценил ситуацию и возможные для себя выгоды, после чего быстрым, но полностью бесшумным шагом направился к компании.

***

Голова у Юли болела с самого утра, но это было логично. Если всю ночь тусить в клубе, мешая коктейли, а наутро, так и не опустив голову на подушку, заняться делами — голова будет болеть. Чтобы это понять, не нужен диплом медицинского вуза, который она получит только через два года.

Собственно, очередной успешно сданный экзамен она и отмечала. Только в планах у нее было вздремнуть утром, а не ехать на разборки с Серегиным отцом — Дмитрий Иванович, кажется, так его звали. Хотя стоять с похмелья было тяжело, происходящее ее забавляло. Все эти нелепые угрозы, было чувство, что в кино про бандитов снимаешься. Она хотела было уже улыбнуться, но ее выручила головная боль, превратив улыбку в какую-то нервную судорогу. Могло неудобно получиться, ее угрожают убить, а она улыбается.

Наверное, все происходящее могло напугать какую-нибудь другую двадцатилетнюю девчонку, но не ее. И не потому, что ей уже было целых двадцать три, а потому, что она пять лет прожила в детдоме, а там год идет даже не за два, а за все десять.

Так уж вышло, что, когда Юле было тринадцать, ее родители разбились на машине. И до восемнадцати лет служба опеки отправила ее в детдом. Нет, все было не так плохо, как это обычно показывают в фильмах. Никаких пыточных, где дети за тарелку каши выполняют самые извращённые желания воспитателей-садистов. Не было ни фабрик по извлечению органов, ни религиозных фанатиков, строивших диктатуру, да их даже ни разу не отправили строить дачу какому-нибудь чиновнику.

Но как же тяжело общаться с людьми с отрицательным IQ. И это не просто фигура речи, почти у половины воспитанников были проблемы с развитием, это она может заявить как почти дипломированный врач. У второй половины — уголовные наклонности. Персонал, который даже на кассу в «Пятерочку» работать не взяли. А еще не вкусная кормежка, ежегодная травля клопов, конфликты с другими детьми. В общем, детдом — это как опостылевшая перловая каша: вроде с голоду не умрешь, но иногда кажется, что лучше умереть.

А когда она узнала, сколько государство тратит на одного ребенка, думала, что умрет от асфиксии, вызванной бесхвостым земноводным. Да будь у нее на руках та сумма, которую на нее государство потратило, она бы за год обернула их так, что на всю оставшуюся жизнь хватило бы. И это не пустые слова.

Врожденный ум и пробивной характер, приобретенный в детдоме, очень ей помогли. Сначала удалось вернуть квартиру родителей, потом выбить обеспечение от государства на время обучения в вузе, в котором она училась не только бесплатно, но и, будучи круглой отличницей, получала неплохую стипендию.

А еще несколько небольших проектов. Да на одних только масках в ковид заработала почти миллион. Купила их чуть ли не на вес у каких-то таджиков, вышло около двух рублей за штуку, а потом продавала по сотни на «Озоне». Пришлось, конечно, нанимать машину, чтобы доставить на склад, оплачивать комиссии и прочее, но доход говорит сам за себя. Люди за эти деньги год-два по восемь часов работают, а она ни одной лекции в универе не пропустила.

И тут она познакомилась со своим однокурсником Сергеем. Надо сказать, парень он видный, во всех смыслах этого слова. Рост сто девяносто один сантиметр, такого издалека видно. Да и в остальном хорош: умен, красив, из богатой семьи, спортом занимается и даже вроде влюблен в нее. Казалось бы, бери — не хочу. Но есть одна проблема. И нет, он оказался даже не классическим «хорошим парнем», а по-простому — бесхребетной рохлей, неспособной заговорить с девушкой. Тут тоже всё нормально.

Он оказался наивным, что ли. Это может показаться мелочью, сначала было даже забавно, но потом стало понятно, что это какая-то патология. Юля на полном серьезе изучала медицинские справочники, но так и не смогла остановиться на чем-то конкретном. Но когда у человека полностью отсутствует критическое мышление — это уже болезнь.

С ним работают не только шутки уровня: «У тебя спина белая», но вообще любой бред. Была история, когда однокурсник рассказал ему какую-то чушь: типа на город напали пришельцы, надо бежать в подвал, активировать там супероружие и много еще чего. И он всё это реально пошел делать. Его еле-еле остановили преподаватели, благо люди знали о его проблеме и всё ему объяснили.

После чего Сергей перед всеми извинился, дал в морду шутнику и прочее. То есть нормальная, достойная реакция человека, которого подставили, и он действовал, будучи введенным в заблуждение. И всё бы было нормально, если бы его действительно обманули, а не рассказали какой-то бред, в который не поверил бы даже пятилетний ребенок, ведь ребенку хватит ума выглянуть в окно и увидеть, что никаких пришельцев на улице нет, ребенку, но не Сергею.

Она где-то неправильно выразилась, когда-то неудачно пошутила, и вот спустя несколько месяцев отношений она уже тонет во лжи. Можно было попробовать всё объяснить, но тут в дело вступили ее взбалмошный характер и вбитая в детдоме привычка тащить всё, что плохо лежит.

И вместо того, чтобы перестать врать, она стала врать так, чтобы это приносило деньги. Не то чтобы они были сильно нужны, но привычки — они такие. И вот она уже «беременна», а после вчерашнего даже не может вспомнить, на что просила деньги: на аборт или на воспитание ребенка.

И теперь она смотрит этот нелепый спектакль, в котором ее якобы грозятся убить. Но спектакль настолько убогий, что, наверное, только врожденная лень мешает ей плюнуть на всё и крикнуть: «Не верю!» И тут головная боль немного отступила, и Юля наконец поняла то, что от нее ускользало всё утро — этот спектакль не для нее, есть только один человек в мире, способный поверить в эту хрень, и он "совершенно случайно" тоже оказался здесь.

Если бы Дмитрий Иванович хотел бы вернуть свои деньги, то мог бы просто с ней поговорить, она бы даже отдала, наверно, часть, потом, может быть. А сейчас он хочет дать сыну какой-то урок. К сожалению, головная боль вернулась, не дав ей додумать, в чем смысл урока.

Из-за очередного приступа мигрени Юля опустила глаза и судорожно сглотнула, а когда снова подняла взгляд на своих собеседников, то за их спинами уже возвышался Он. Даже наедине с Сергеем они выглядели забавно: он — метр девяносто один, накачанный и широкоплечий, и она — метр пятьдесят семь и весом сорок пять килограмм, и то только после плотного обеда. Неудивительно было получать подколки от подруг вроде мема с хомяком, пытающимся проглотить банан.

На фоне троих таких мужчин она смотрелась даже не жертвой насилия, а скорее маленьким ребенком рядом со взрослыми. Но этот великан возвышался на полторы головы даже над ними. Что же касается ее, она была уверена: они с ним разных биологических видов, другого объяснения просто не было.

Юля знала, что люди достигают роста два тридцать и, вроде бы, даже два сорок, но они худые как палка и с трудом могут стоять прямо, вынужденные чуть ли не с детства использовать трость при ходьбе. Но он был другим, словно его увеличили в фотошопе. Стой он на расстоянии в сто метров, можно было бы подумать, что это обман зрения, а человек самый обычный, но стоит гораздо ближе. Но, стоя рядом, она видела, что это не так, он был большой весь. Кисти его рук были больше человеческой головы, а предплечья шире, чем она вся.

И тут это существо, а называть его человеком она категорически отказывалась, посмотрело на нее, и стало понятно, что это внебрачное геномодифицированное дитя Арнольда Шварценеггера и доктора Менгеле. И если внешние данные ему достались от первого, хоть и увеличенные раза в полтора, то внутреннее содержание — от второго, тоже многократно усиленное. Юля прекрасно знала, что физиогномика — это лженаука, им как студентам-медикам об этом читают отдельную лекцию, что нельзя ничего определить по строению лица, а взгляд маньяка люди замечают только после того, как им скажут, что перед ними маньяк. Но сейчас все было иначе, она буквально физически ощутила холодную ярость в глазах великана.

И только сейчас она поняла, никто до сих пор его не видит. Они стоят на открытой и абсолютно безлюдной площадке, но он смог подойти так, что только она его заметила, и то только когда он уже стоял за спинами остальных. Надо предупредить, надо что-то сказать, у них же есть оружие, мужики что-нибудь придумают. Она хотела закричать, но из-за охватившего ее ужаса во рту пересохло, и она издала лишь невнятный сип.

Но никто не обратил на это внимания. Юля тут же сообразила, что ее перекошенное от страха лицо, расширенные глаза, невнятные звуки могли насторожить окружающих, если бы до этого она так же не изображала напуганную жертву. Нужно действовать по-другому, указать рукой — они поймут, они точно поймут. Она вскинула руку, но было уже поздно. Удар меча пробил охранника Дмитрия насквозь. Острие торчало из его груди.