Черные волки

Глава 3. Тяжело в учении…

15 августа 3989 г.

Контр-адмирал Степан Алексеевич Мартыненко, начальник Сварожзкой академии космодесанта пребывал с утра в отличном настроении. Никаких ЧП не происходило, вступительные экзамены подходили к концу и, судя по докладам начальника экзаменационной комиссии, набор этого года со временем станет гордостью космодесанта.

Поскольку срочных дел не было, да и обед скоро, адмирал решил спуститься в тренировочный зал, где последняя группа поступающих сдавала экзамен по рукопашному бою, и лично оценить уровень подготовки будущих курсантов.

Зайдя в зал, Степан Алексеевич увидел довольно интересную картину — спарринги не проводились, абитуриенты сидели на лавочках вдоль стен, а члены приёмной комиссии, кучкой собравшись у одного из столов, что-то внимательно изучали, ничего вокруг не замечая. Заинтригованный адмирал двинулся к сбившимся в кучку офицерам. Курсанты, увидев кто, зашёл в зал, все разом вытянулись по стойке смирно, но и это не отвлекло приёмную комиссию от их дела.

— День добрый, товарищи офицеры — подойдя вплотную, поздоровался Мартыненко. — Что там у вас такое интересное?

— Здравствуй, Степан Алексеевич — ответил за всех каперанг Кузнецов, начальник приёмной комиссии, — тут такое дело…

— Выкладывай, не тяни.

— Понимаешь, во время экзамена один поступающий очень легко и быстро прошёл все три круга, причём в каждом победил.

— Способный боец — с уважением сказал контр-адмирал.

Дело в том, что в экзамен по рукопашному бою проводился через час после экзамена по физической подготовке. Экзамен по физподготовке включал в себя бег на двадцать километров по пересечённой местности, а после — сдача разнообразных упражнений: подъём с переворотом, отжимания, поднимание и опускание туловища в положении лежа и т. д. И вот после выполнения всех нормативов (кто не смог гуляет лесом) проверка навыков рукопашного боя и психической устойчивости. Почему так? Да очень просто. Первый круг — поединок с курсантом, окончившим второй курс академии, сразу после завершения второй круг — поединок с двумя курсантами, окончившими второй курс академии, третий — с тремя. Ясное дело, что далеко не каждый поступающий мог победить даже в первом круге, не говоря о втором и третьем. До сих пор такое удавалось только псионикам, но не обычным бойцам.

— Это ещё не всё — загадочно начал Кузнецов — После такой впечатляющей демонстрации способностей Ефименко предложил ему спарринг и он согласился.

— И сколько он продержался? — похоже, Мартыненко был всерьез заинтересован.

— Он не продержался, они разошлись в ничью.

— Быть того не может! — контр-адмирал с удивлением посмотрел на капитана второго ранга Александра Ефименко, одного из лучших бойцов — рукопашников космодесанта, заслуженно носившего среди курсантов кличку "Всем хана".

— И, тем не менее, так и есть — подтвердил Ефимов — Неуверен, что смогу его одолеть в настоящем бою.

— Но ты ведь не показал всё, на что способен?

— Нет, но он тоже.

Адмирал недоверчиво покачал головой.

— Дайка выписку из его личного дела.

Степан Алексеевич начал читать: "Старшина пограничных войск Глеб Олегович Борисов. Два года службы в системе Окраинной. Чувствующий. Участвовал в двадцати трех боестолкновениях, из них пять — абордажи. Награжден двумя медалями "За боевые заслуги" и орденом Славы третьей степени. Специалист по стрельбе и рукопашному бою. Очень эффективно сражается с псиониками. На личном счету три уничтоженных и один захваченный в плен".

Адмирал поднял глаза и посмотрел на Кузнецова.

— Это случайно не тот Глеб Борисов, который на ТХ-41 один уничтожил сразу двух шранов псиоников?

— Он самый.

— Интересно — адмирал на секунду задумался — А давайте попросим его продемонстрировать это своё умение.

Вот и свершилась моя мечта, я поступил в академию космодесанта. Большинство моих старых современников меня бы не поняли, служба в армии была тогда, мягко говоря, не престижной. В чём-то, они, конечно, были правы, после развала СССР в армии был тот ещё бардак. Но мне всегда хотелось защищать свою Родину, видимо наследственность "тяжёлого совкового детства". Теперь у меня это получилось. Сначала — служба в погранвойсках, теперь — поступление в академию. А то, что Родина теперь разрослась до, без малого, сорока планет, так какая разница? Я хочу, чтоб моя Родина была сильной.

Но обо всём по порядку. Ещё во время обучения на сибирской базе космодесанта, я задумался о том, чем мне здесь заниматься и понял, что хочу в армию. Поэтому после окончания обучающего курса обратился к каперангу Сергееву с просьбой помочь вступить в ряды вооруженных сил. Каперанг сказал, что поможет, только нужно определиться, где хочу служить и дал два дня на раздумья. Через два дня я пришел и сказал, что хочу быть космодесантником. Сергеев решение одобрил, но объяснил — если хочешь быть офицером нужно поступать в одну из академий. Лучшая находится на столичной планете — Сварог. Но есть нюанс, перед этим нужно отслужить два года в зоне локального конфликта и иметь на личном счету не менее восьми боевых операций. Если нет такого желания, то в заявлении на приём в ряды вооруженных сил просто укажи — хочу служить в космодесанте. Тебя направят в одну из спецшкол космодесанта и, если сдашь вступительные экзамены, то через четыре года обучения добро пожаловать на постоянную службу.

Я подумал для вида и сообщил, что плох тот солдат, который не мечтает стать генералом, поэтому постараюсь попасть в академию, глядишь и стану генералом. Каперанг рассмеялся и сказал, что стать смогу разве что адмиралом, так как в космодесанте, как и в космофлоте, звания флотские для соблюдения традиций преемственности наших славных вооруженных сил. Отсмеявшись, посоветовал пойти служить пограничником в систему Окраинной. Там часто бывает неспокойно, и нужное количество боевых операций наберётся быстро.

В пограничники меня взяли, а учитывая показанный уровень боевых умений, сразу после КМБ отправили на службу в штурмовой взвод, нуждающийся в доукомплектации. Охраняемая система была присоединена к Империи всего двадцать лет назад после вооруженного конфликта с ССП. (Америкосы тогда получили чувствительный пинок под зад, и теперь гадили по мелочам везде, где могли). Населения было мало, инфраструктура пока слабая удерживать крупные силы космофлота и пограничников не рационально. Зато вокруг семь необитаемых систем и границы рядом: с шранами, ССП и Тёмным Сектором. Иногда нелёгкая заносит китайских и талирских пиратов у них тоже границы недалеко. Необитаемые системы на окраинах идеальное место для пиратских баз. Так и служил два года. Сражался с пиратами всех мастей, отбивал абордажи и брал на абордаж, высаживался на планеты и астероиды, сражался там, терял кровь и друзей, а потом мстил за них. В общем, жил как обычный пограничник. Теперь два года отслужил, всем нужным критериям соответствую. Можно заняться повышением квалификации.

Экзамены не были чем-то запредельно сложным. Даже рукопашку сдал довольно просто, хоть оппоненты и были хорошими бойцами. А вот потом, когда сидящий за столом экзаменационной комиссии офицер в простой камуфляжной форме без знаков различия предложил поспаринговатся, напрячься пришлось изрядно. С такими бойцами я ещё не встречался. Разошлись в ничью, но не знаю смог бы я его одолеть в настоящем бою.

По завершению поединков мы, поступающие, расселись на лавочках под стенами зала, а комиссия сбилась у одного из столов в кучку, над стопкой бумаг, что-то обсуждая. Тут в зал вошел пожилой подтянутый мужчина в адмиральском мундире, все поступающие вытянулись в струнку, похоже, сам контр-адмирал Мартыненко решил взглянуть на новое пополнение. Адмирал подошел к членам приёмной комиссии и минут пять они о чём-то совещались, потом он сказал:

— Старшина Борисов, два шага вперед!

Оп-па! Сделав умное лицо, и старательно не показывая удивления, делаю два шага вперёд. Вроде и не сделал пока ничего, а начальство уже хочет меня видеть.

— У тебя в деле написано, что ты неплохо справляешься с псиониками.

— Никак нет, товарищ контр-адмирал!

— Что? Ты хочешь сказать, меня глаза подводят?

— Никак нет, товарищ контр-адмирал!

— Вот как? Объясни.

— Свои успехи в данной области считаю скромными. Что написано в личном деле не знаю — не читал. И отвечать за это соответственно не могу.

— Даже так — адмирал не секунду задумался — Ну, раз ты такой скромный, посмотрим на тебя в условиях приближенных к боевым. Кузнецов, в этой группе псионики есть?

— Есть, пятеро.

— Ну-ка, вызови двоих сильнейших.

Каперанг быстро пролистал бумаги, вытянул нужный листок и скомандовал:

— Сержант Павленко и лейтенант Лысенко, два шага вперёд!

— Вот тебе старшина спарринг партнёры — говорит мне адмирал. — Сейчас посмотрим, правда, написана в личном деле или нет. Иди, бери тренировочный нож и вперёд.

— А вам двоим, — это он уже псионикам — нужно старшину под орех разделать. Псионик ведь в рукопашной десяток таких положит, не напрягаясь или нет? А у вас он всего один.

Пока иду к столу, за ножом, стараюсь по быстрому прокачать ситуацию. Оба бойца после слов адмирала завелись и полны решимости меня по полу размазать. Это странно, на передовой быстро учишься относиться серьёзно даже к самому слабому противнику, а эти уже считают меня грязью на полу. А Мартыненко ведь говорил о записи в личном деле. Не слышали или не придали значения? Я бы как минимум насторожился. Похоже, ребятки служили в оборонительных пехотных частях, их тоже подтягивают в зону конфликта, но первый удар на себя всегда принимают погранцы или космодесант, ну или вместе. Пехота же, часто на самое интересное не успевает, или появляется под конец веселья. Но участие в боевой операции им засчитывают. Они не трусы нет, в случае затяжного боя они высаживаются, окапываются или сходу атакуют (по ситуации) и начинают изводить врага под корень. Но такое бывает редко. В основном мы справляемся сами. И если нас почти всегда взвод, редко рота, то пехоты минимум батальон. Тяжёлая артиллерия так сказать.

Вот ребята походу толком не обстрелянные. Не приходилось им отбиваться от превосходящих сил противника или прорывать вражескую оборону. Про абордажи вообще молчу. Особенно если служили в местах поспокойней. Ладно, дам бойцам полезный опыт они мне потом ещё спасибо скажут.

Беру со стола нож и оборачиваюсь. Тут же вхожу в ИСС[5] и оцениваю обстановку. Стоят красавцы метрах в десяти от меня и метрах в четырех друг от друга. Слышу из-за спины "Бой!". Резко бросаюсь вперед, чтоб оказаться между ними. Что не ожидали такой прыти? Два псионических жгута летят в меня, один справа другой слева, на уровне груди. Кувыркаюсь вперед. Хрен вам, не все так просто. Встаю как раз между ними, на линии огня. Ну, кто так атакует?! Опять жгуты справа и слева и опять на уровне груди! Лучше бы один по ногам, а другой по груди. Видите ведь, что цель верткая попалась. Приседаю, тут же кувыркаюсь в бок к правому и на подъеме всаживаю ему нож в печень. Парень застонал и согнулся от боли. А ты как думал, необстрелянный? Нож хоть учебный и вреда здоровью не наносит, болевые ощущения выдает пополной. Сразу смещаюсь жертве за спину и закрываюсь им как щитом. Вовремя! Его напарник понял всю бесперспективность боковых атак и атаковал жгутом прямо, как копьем. Но мне уже все равно. Удар, предназначавшийся мне, получает его напарник и это не улучшает его самочувствия. Он бы, наверно, упал на спину, но сзади я и меня это совершенно не устраивает, мне нужно на оборот. Потому изо всех сил толкаю его вперед, на его, слегка расстроенного эффективностью своей, атаки друга. Ясно, что не долетит, но мне и не надо. Мне бы дистанцию сократить. Пока нахожусь за летящим в объятья друга оппонентом, тот не атакует, помнит про дружественный огонь. Два метра летун мне до второго сократил и то хлеб. Рывок к последнему оппоненту. Тот уже готов и встречает меня прямым жгутом. Уклоняюсь и перерезаю жгут, противник дергается как от удара током. Не нравится? Подлетаю почти вплотную и делаю ложный замах ножом. Повелся и попробовал руками отвести удар. Хватаю его за выставленную руку, подсечка, оппонент на полу и добивающий ножом в сердце. Подхожу к первому добиваю и его. Он в принципе и так выбыл, но в бою лучше подстраховаться.

Возвращаю на место нож и рапортую о выполнении задания.

— Задание выполнено, товарищ контр-адмирал. Противник в лице двух псиоников условно уничтожен.

— Молодец Борисов порадовал старика. Теперь вижу, правду писали в личном деле. Зайдешь ко мне в пятнадцать ноль-ноль, есть интересное предложение.

— А вам бойцы — это он уже поднимающимся псионикам — нужно работать над техникой и тактикой поединков. Разве это дело когда двоих подготовленных псиоников побеждает одиночка с ножом? Ладно, Кузнецов оглашай списки поступивших, а я пошел.

С этими словами контр-адмирал Степан Алексеевич Мартыненко, которого курсанты любя называют Батей, а враги — "Зверь", вышел из зала и направился по своим делам. Легендарная личность, полный кавалер Ордена Славы. Говорят, он преподает на старших курсах тактику. Это честь учится у такого зубра. Двадцать лет назад полк космодесанта, в ходе конфликта за Окраинную, под командованием, тогда еще капитана первого ранга Мартыненко разбил и уничтожил в трое превосходящие силы американского десанта.

Конфликт тогда был знатный. Наши исследователи обнаружили звездную систему, богатую полезными ископаемыми, с планетой уже пригодной для жизни. Там было основано поселение, в котором на момент начала боевых действий проживало всего около десяти тысяч человек. Гарнизон состоял из пехотного батальона на планете и эскадры из крейсера и четырех эсминцев. По всем международным правилам и постановлениям планета была наша, но носителей демократии это не остановило.

Нужно добавить, что предыдущие лет тридцать ССП успешно вели боевые действия без объявления войны, против противников послабей, и постепенно входили во вкус. Одного прижали там, другого здесь, третий сопротивляется — так принесем ему демократию! У них ведь диктатура и не толерантность. И полетел американский флот нести свободу и равенство. Вот так они отщипывали там кусок и здесь кусок, не встречая серьезного сопротивления, а аппетит, как известно, приходит во время еды. ССП решила попытать удачи с противником посильнее. А тут такая удача — недавно открытая, слабо защищенная система, богатая полезными ископаемыми.

Шестой американский флот скрытно подошел к системе и, заглушив все частоты связи начал вторжение. Командующий объявил звездную систему собственностью ССП, а все корабли и всех гражданских лиц пребывающих в системе — пиратами, незаконно удерживающими их собственность. После чего, в знак доброй воли, предложил всем вышеназванным покинуть систему в течение часа. Командир эскадры долго не раздумывал. Если принять наглые требования то престижу Империи будет нанесен серьезный удар, плюс планета отойдет к ССП на совершенно законных основаниях. Вы согласились со всеми требованиями и покинули планету? Значит, признали, что незаконно захватили нашу собственность. Кто вы после этого? Правильно — пираты. Оплатите нам компенсацию за моральный и физический ущерб от ваших незаконных действий.

Поэтому один эсминец получил приказ любым способом прорваться в зону прыжка и вызвать подкрепление, пока это еще возможно — американский флот постепенно окружал эскадру. Остальные корабли оставались прикрывать отход.

Командир эскадры вызвал американского адмирала и сообщил ему, не стесняясь в выражениях, что он думает о ССП, их требованиях, космофлоте, образе жизни и адмирале в частности. Во время этой речи адмирал несколько раз то краснел, то бледнел, а потом приказал уничтожить наглеца, не дожидаясь окончания отпущенного часа. Но не все оказалось так просто. Понимая, что в обычном бою их быстро уничтожат, командиры кораблей приняли решение идти на таран. Развив максимальную скорость и стреляя из всех орудий, ракетных установок и торпедных аппаратов корабли Империи рванулись к противнику. Американцы, не ждавшие ничего подобного, поначалу растерялись и в результате два эсминца смогли протаранить два крейсера и взорвались вместе с ними. Еще один эсминец, выбравший целью линкор, не смог прорваться сквозь плотный огонь и взорвался, не долетев до цели. Крейсер выбрал своей целью флагманский авианосец и теперь на всей скорости шел на таран. Но американцы, уже оправились от шока и сосредоточили огонь на крейсере. ПРО[6] корабля не справлялось с таким количеством целей, и одна из пущенных американцами ракет попала в район двигателей. Скорость тут же упала и стало ясно, что их расстреляют до того как они протаранят авианосец. Поэтому, капитан крейсера отдал приказ сосредоточить огонь на авианосце. Первый залп орудий нанес слабые повреждения, так как был отражен энергощитами и броней, но он сделал главное — уничтожил в практически всю ПРО противника, с того борта, создав мертвую зону, куда немедленно последовал залп из ракетных установок и торпедных аппаратов. Ракеты были перехвачены, но две торпеды нашли цель. Авианосец будто подбросило, в борту зияла чудовищных размеров пробоина, генератор энергощита вышел из строя. Тут крейсер дал еще один залп из плазменных орудий. Артиллеристы метко попали в уже поврежденную часть корабля, и этот залп оказался критическим. Он, в некоторых местах, пробил авианосец насквозь, но что более важно — повредил главную энергоустановку корабля. К сожалению, это был последний успех крейсера, почти сразу его накрыл слаженный залп двух линкоров и гордый корабль превратился в груду оплавленного метала. На авианосце же так и не смогли починить энергоустановку и через час он взорвался.

Весь бой длился три минуты, но это было необходимое время для уходящего эсминца. Корабли противника бросились в погоню, но догнать его не смогли. Он благополучно достиг зоны прыжка и перешел в гиперпространство.

Теперь, когда больше ничего не мешало, американский флот подошел к планете. Для подавления сопротивления в зародыше был нанесен удар с орбиты по позициям пехотного батальона и по гражданским целям. После этого началась высадка десанта. Как оказалось, всю ПВО[7] ударом уничтожить не смогли, пехотный командир свое дело знал. Зенитно-ракетный взвод находился на замаскированных позициях далеко от места расположения батальона, и он успел подбить шесть десантных ботов, прежде чем его уничтожили.

Остатки батальона ничего не смогли противопоставить трем полкам десанта, и вскоре американцы захватили колонию. Шестеро раненых солдат, единственные взятые в плен, поскольку защитники в плен не сдавались, были показательно расстреляны как пираты, вторгнувшиеся на территорию ССП. Мирных жителей объявили пособниками пиратов, и по поселению прокатилась волна грабежей насилия и убийств.

Толком обосноваться на планете американцы не успели. Ушедший эсминец прыгнул не абы куда, а в систему Ломоносова, где на учениях находились Греческий и Белорусский космофлоты с полком космодесанта. Получив доклад о ситуации, адмиралы напрямую обратились к Императору с просьбой об адекватном ответе. Император разрешил применить любые средства для разгрома захватчиков и привел войска Империи в боевую готовность. Через час оба флота и десант, погрузившийся на корабли, прыгнули к захваченной системе. Оказавшись на месте космофлоты, тут же начали сближение с противником.

Позже американцы долго анализировали причину поражения их космофлота, который превосходил по численности, объединенные Греческий и Белорусский космофлоты. Официально объявили, что поражение наступило из-за растянутой позиции шестого космофлота. Русские навалились на неготовые к бою корабли и поэтому смогли прорвать строй и уничтожить по частям американские силы. Адмиралы Кузнецов и Геворкян изрядно потом повеселились, читая объяснения американской стороны.

На самом деле все было совсем не так. Американцы своевременно засекли вышедшие из гиперпрыжка космофлоты и перестроились в оборонительную позицию: впереди корветы и фрегаты, затем крейсера ну, а потом авианосцы и линкоры. Наши адмиралы должны были решить две задачи: во-первых — разгромить американский космофлот, во-вторых — обеспечить высадку десанта с минимальными потерями. Для этого объединенные силы были построены клином. Острием атаки служили линкоры, за ними шли ТАКРы[8] и прикрывали их своими перехватчиками от штурмовиков противника. Фланги прикрывали крейсера и эсминцы, а транспорты с десантом шли в центре. С авианосцев, ожидаемо, стартовали штурмовики и попытались прорваться к линкорам. Не тут-то было. Зенитное вооружение на линкорах было на высоте, да еще и перехватчики с ТАКРов подключились. В результате все три волны американских штурмовиков были отбиты. За это время наши линкоры подошли на дистанцию выстрела из плазменных орудий и дали залп. Центр американцев понес тяжелые потери и был смят. Большая часть кораблей первой линии была либо уничтожена, либо серьезно повреждена. На поврежденные корабли набросились имперские штурмовики и перехватчики, добивая слабо сопротивляющегося врага торпедами. Вступившие в бой крейсера и эсминцы не давали пробиться на помощь погибающим кораблям.

Тем временем имперские линкоры при поддержке ТАКРов прорвали вторую линию американского строя, состоящую из крейсеров, и начали уничтожать беззащитные в ближнем бою авианосцы. Линкоров противника было слишком мало для того чтобы остановить прорыв. Сказалась ставка ССП на ведущую роль авианосцев в космофлоте. Не привыкли они воевать с сильным противником, который не уступает им в боевой мощи.

Авангард прорвал третью линию кораблей ССП и разделился, охватывая разрезанный на две части американский космофлот с тыла. В прорыв тут же устремились десантные корабли под прикрытием двух крейсеров и десятка эсминцев.

Высадка десанта прошла успешно, американцы не ждали такого быстрого ответа. Но их все же, было в три раза больше, и они занимали укрепленные позиции в самой колонии, а также вокруг. Получив снимки обороны противника от кораблей прикрытия, каперанг Мартыненко повел своих черных волков в бой. Несмотря на численное превосходство противника, космодесантники быстро и уверенно потеснили врага вглубь занимаемых позиций. А потом уцелевшие жители рассказали о расстреле пленных солдат гарнизона и издевательствах над мирным населением. Десантников захлестнула волна ненависти. Всех пленных американцев демонстративно расстреляли перед позициями их полков, а после прокричали, что с ними со всеми поступят также как, они обошлись с нашими пленными.

Последовавшая за этим атака была страшной. Черные волки полностью оправдали свое прозвище. Они просто разорвали оборону противника, не считаясь с потерями, а потом устроили бойню. В плен никого не брали. Американцы не выдержали и побежали, но спастись удалось лишь немногим рассеявшимся по окрестностям и, то только тем, которых обнаружили после подписания перемирия через две недели. Всех кого находили, убивали как бешеных собак. С тех пор вражеские бойцы называли космодесантников не иначе как Черная Смерть.

Как на планете, так и в космосе силы Империи одержали безоговорочную победу. Остатки американского космофлота беспорядочно бежали с поля боя.

В том бою каперанг Мартыненко получил тяжелое ранение и оказался не годен к строевой службе. Американские СМИ подняли бурю по поводу действий "зверя в человеческом обличье" против солдат цивилизованного государства и требовали его казни. Тогда Император лично выступил на международном новостном канале и показал голозаписи с действиями американских военных в захваченной колонии. После чего полностью одобрил действия Мартыненко по освобождению колонии и объявил о присвоении ему звания контр-адмирала и награждении Орденом Славы первой степени. Так же Император выразил свое сочувствие жителям ССП в связи с тем, что подобные мрази считаются у них солдатами цивилизованного государства.

Не желая терять столь одаренного военного, Император назначил, теперь уже контр-адмирала, Мартыненко начальником Сварожзкой академии космодесанта. Так же к нему намертво прилипло данное "независимой демократической прессой" прозвище "Зверь". Но адмирал воспринимал прозвище как должное, а когда какой-нибудь не очень умный человек пытался ему этим попрекнуть, отвечал: "Со зверьми я зверь, а с нормальными людьми — нормальный человек". Против этого было сложно что-то возразить и толерантным любителям общечеловеческих ценностей не оставалось ничего, кроме как заткнуться.

До назначенной адмиралом встречи в три оставалось еще полтора часа. Поэтому я, сразу после оглашения списка поступивших, решил пообедать. На экзамене пришлось здорово выложиться, и желудок напоминал об этом очень настойчиво. В столовке было не особо людно. Отстояв небольшую очередь, я стал счастливым обладателем миски борща с хорошим куском мяса, тарелки гречневой каши с котлетами и кружки воды (ну не люблю я компот!). Сгрузив свои трофеи на поднос направляюсь к ближайшему свободному столу, устраиваюсь поудобнее и с азартом начинаю уничтожать содержимое подноса. Борщ оказался восхитительным еще б лучку к нему. Но чего нет того нет. К моему столу подходят двое. Поднимаю голову — да это мои спарринг партнеры Павленко и Лысенко, оба с подносами и едой. Надеюсь не за реваншем пришли, жаль переводить такой замечательный борщ, да и каша судя по запаху очень ничего.

— Не против, если мы присядем? — спрашивает Лысенко.

— Нет, присаживайтесь.

— Сергей — говорит Лысенко, протягивая руку.

— Глеб — отвечаю, пожимая руку.

— Артем — теперь руку протягивает уже Павленко. Повторяю процедуру знакомства. Ребята устраиваются и начинают оценку местных кулинарных шедевров. Я добиваю борщ и перехожу к каше.

— Где служил? — спрашивает Сергей. Похоже в этой компании он главный.

— Погранвойска Окраинной.

— Серьезно. А мы в оборонительных частях Синеокой.

— Понятно — говорю. Действительно, чего не понятного? Относительно спокойная пограничная система. Две обитаемые планеты курортного типа, за что систему собственно и назвали Синеокой. Соседи османы, кубинцы и Евросоюз. Первые двое старые союзники, а вторые не друзья, но и не враги, так серединка на половинку. Связываться особо не рискуют, так как знают, что мы сильней. Поэтому, служба там, в основном спокойная, даже пираты явление редкое.

— И сколько вы служили, пока боевой счет набрали?

— Пять лет — вздыхает Сергей. — Мы считались сильнейшими бойцами в полку, а ты нас обоих за двадцать секунд…. Слушай, а можешь подтянуть нас по рукопашке?

— Могу, мне не жалко, вот только не уверен, что будет у нас время и желание. Все что мне говорили об этом учебном заведении, позволяет сделать вывод — гонять нас будут как сидоровых коз все пять лет.

— Да нет, только до начала учебного года. Сегодня пятнадцатое, до первого две недели и если тебе не сложно, то мы были бы очень благодарны.

— Не сложно. Давайте завтра встретимся и договоримся.

Мы обменялись номерами голокомов и решили созвониться с утра, после девяти.

— А сколько у тебя боевых операций? — задал вопрос Артем — Псионики на счету есть?

— Двадцать три за два года — отвечаю — Псиоников четверо.

Артем поперхнулся компотом и закашлялся. С лица Сергея можно было писать картину — "ударенный пыльным мешком из-за угла". Я не удержался и рассмеялся.

— Ржет он — проворчал прокашлявшийся Артем — Если бы знал это до боя, решил бы, что нас хотят завалить на экзамене.

— Ну, так не завалили же. Вообще-то проверяли меня, а не вас. Вы мой разговор с адмиралом проспали?

— Не проспали, а не обратили внимания — это подал голос, наконец очнувшийся Сергей.

— Зря, все, что говорит начальство, особенно такое, надо слушать очень внимательно. Кстати о начальстве — смотрю на часы, там без двадцати три — меня к себе на три адмирал вызывал, так, что я побежал. Мне еще кабинет искать.

И, попрощавшись, я отправился на поиски кабинета Мартыненко.

Кабинет контр-адмирала я нашел быстро, стоило только спросить у дежурного по этажу. Захожу в просторную приемную и представляюсь секретарю, тот связывается с адмиралом и, после короткого разговора, дает добро на вход. Кабинет у начальника большой и светлый. Сам Мартыненко сидит во главе длинного т-образного стола и что-то пишет.

— Товарищ контр-адмирал, курсант Борисов по Вашему приказанию прибыл.

— Проходи, присаживайся — говорит адмирал и показывает на ближайшее к нему кресло. — И давай без званий, не на занятиях пока. Чай, кофе?

— Спасибо, не хочу.

— Как знаешь. Перейду сразу к делу. Тебе наверняка интересно, зачем я устроил смотрины на экзамене?

— Не без этого, Степан Алексеевич.

— Начну издалека. Как ты наверняка знаешь, мы самая молодая раса из тех, что начали колонизацию космоса. Это создает для нас определенные проблемы. Фактически наша наука сильно отстает от науки тех же талиров, не говоря уже о шранах. И результаты прямого столкновения крайне тяжело предсказать. Я вижу, ты хочешь сказать, а как же мы выиграли две войны с ними? Отвечу — нам сильно повезло. Первую мы выиграли только по тому, что шраны начали воевать на два фронта, а победа во второй потребовала колоссальных усилий от всего, понимаешь всего, человечества. Что будет дальше? Что если шраны решат сыграть на противоречиях между земными расами и начнут разбивать нас по одному. Император конечно никогда не согласится смотреть на то, как кошки уничтожают землян, пусть даже граждан другой страны, но то Император. В ССП и ЕС мы не можем быть уверены у них больше двух тысяч лет нет понятия "долг", есть только понятие "интересы". И никакие подписанные договора их не остановят. Если они решат что им выгодно падение Империи от рук шранов, то они будут просто наблюдать, как нас уничтожают. Это в лучшем случае. В худшем — ударят в спину, договорившись с нашим врагом, им всегда нужны новые колонии и рынки сбыта. Конечно, Османская империя и Куба нас поддержат, только этого может оказаться недостаточно. Китай темная лошадка, что они предпримут заранее предсказать сложно. Остальные страны находятся далеко и сильно повлиять на обстановку не в состоянии.

Пока нас спасает то, что наши государства находятся в пределах "выжженной зоны". Таких "зон" в галактике несколько. По легендам инопланетян — сто тысяч лет назад бушевала война, охватившая всю галактику и в "выжженных зонах" шли самые ожесточенные бои. В то время там проживали высокоразвитые цивилизации и были богатейшие залежи кристаллов тал. В результате боевых действий расы, проживавшие здесь, были уничтожены, а залежи кристаллов либо полностью выработаны, либо тоже уничтожены, чтоб не достались противнику. До контакта с землянами считалось, что никакой разумной жизни в "выжженных зонах" не осталось. Как ты знаешь, инопланетяне очень широко используют эти кристаллы, в оружии, приборах и так далее. Ценятся они гораздо дороже золота и из-за богатых месторождений случаются войны. На территориях землян эти кристаллы почти не встречаются, а в других ресурсах инопланетяне недостатка не испытывают. Но это все в глобальной перспективе. К счастью, наша наука обошлась и без этих кристаллов. Космофлот способен на равных сражаться с противником, а в ракетном вооружении мы превосходим все галактические расы вместе взятые.

Теперь перейду непосредственно к проблемам, которые касаются нас как космодесантников. Мы испытываем существенную нехватку псиоников. Не только космодесант все виды войск, включая космофлот. Дело не в том, что люди не хотят идти в армию, дело в особенностях человеческой расы. Псиоников у нас в разы меньше чем у любой другой из известных рас. Соответственно раз мы не можем превзойти количественно — должны превзойти качественно. В этом у нас уже есть определенные наработки.

Ну, а теперь то, зачем я тебя собственно вызвал. У тебя хорошо получается убивать псиоников и ты такой не один. Следовательно, таких людей нужно максимально полно использовать и обеспечить всем необходимым. Этим занимается проект "Игла" проводящийся на базе нашего университета.

— А по подробней можно?

— Только после подписания соответствующих документов — кивнул на бумаги на столе адмирал. — У проекта высшая степень секретности.

— То есть, Вы предлагаете мне поучаствовать в проекте, который позволит мне эффективнее уничтожать псиоников противника?

— Именно.

— Согласен. Куда приходить для участия?

— Не торопись. Сначала подпиши это.

Мартыненко протянул мне папку с документами и ручку. Внимательно просматриваю содержимое папки — подписка о неразглашении информации по проекту "Игла", гриф "Совершенно секретно. Особая папка". Подписываю. Можно себя поздравить, теперь и на мне гриф "Совершенно секретно". Отдаю документ адмиралу.

— Можно теперь чуть подробнее, Степан Алексеевич.

— Хорошо, но пока только чуть. Всю информацию получишь в сентябре, в исследовательском центре. Проект "Игла" занят созданием оружия которое значительно тебя усилит, причем не только против псиоников.

— Меня?

— Тебя или другого чувствующего, в чьих руках будет находиться. Ладно, Глеб, иди, размещайся, а то в общежитии все места займут. А в сентябре тебя ждут новые незабываемые ощущения.

Попрощавшись с Мартыненко, я направился на размещение. Однако мичман, заведовавший этим делом, слегка меня озадачил, глянув в списки, он сказал, что место мне уже выделили — восьмое общежитие пятьсот пятнадцатая комната. Так же он выдал мне талон на получение обмундирования у снабженцев. Расспросив его как найти восьмое общежитие, я направился размещаться.

Общагу я нашел быстро, спасибо мичману, назвал дежурному на входе свою фамилию, тот проверил данные через свой компьютер, внимательно посмотрел на меня, похоже проверял на сходство с фотографией в базе. Убедившись, что я это я и есть, он выдал мне пропуск и разрешил пройти.

Зайдя в пятьсот пятнадцатую, я обнаружил весело скалящихся Артема с Сергеем. Видимо, вид у меня был удивленный.

— Не ждал от нас такой оперативности? — весело спросил Сергей.

— Не ждал. Хотя можно было догадаться, на совместные тренировки удобнее ходить из одной комнаты.

— Надеюсь, ты не против — быть нашим соседом?

— Нисколько. Вы тут уже осмотрелись?

— Да. Вон за той дверью туалет и душевая кабинка. У каждой комнаты свой отдельный санузел. Здорово, правда.

Я согласно кивнул головой, условия и правда отличные. У нас на заставе туалет и душевая были общие на казарму. Ничего удивительного у всех так. А тут все-таки высшее учебное заведение пусть и закрытого типа.

— Чем планируешь заняться? — решил продолжить допрос Сергей.

— Думал пройтись по территории, осмотреться.

— Отлично! Мы с тобой. Кстати тут в одном кафе неподалеку от академии, "Курсант" называется, группа поступивших планирует устроить вечеринку. Мы все приглашены. Представляешь, там будут поступившие девушки.

— Девушки? — не на шутку удивился я.

— Ага, сам удивился, когда узнал. Собственно одна из них нас и пригласила.

— Забавно.

Удивляться действительно было чему. В Империи феминизм не был так популярен как в других странах, особенно в ССП и ЕС. Я бы даже сказал — совсем не популярен. Поэтому женщин в армию брали неохотно. Сражаться и убивать друг друга должны мужчины, а женщины это святое, их нужно оберегать. Единственное исключение делалось для медицины, военврачом или медсестрой женщина могла стать не напрягаясь. Во всех остальных случаях военные делали все возможное, чтоб девушка передумала. Попасть даже в обычные пехотные части было очень сложно, а уж в космодесант…

— Они псионики — правильно оценив мое удивление, добавил Артем.

— Тогда понятно — сказал я и нахмурился. Напоминание о девушках псиониках разбудило очень неприятные воспоминания.

Артем с Сергеем переглянулись и поменяли тему, предложив, немедленно отправится на осмотр территории. Я согласился, и мы втроем до вечера осматривали местные достопримечательности. На территории парка мы случайно обнаружили небольшую поляну, метров десять в диаметре, где решили проводить свои тренировки.

На вечеринку мы пришли с большим опозданием. Играла веселая музыка, часть народа танцевала, часть, разбившись на группки, беседовала, кто-то сидел за столиками. Пьяных нигде видно не было, но веселыми были все, что не удивительно, в армии пьянство не приветствовалось. Любители выпить очень быстро покидали ее ряды либо уволенные с волчьим билетом, либо в цинковом гробу. А как иначе? Послать на боевое задание могут в любой момент, даже в спокойных системах встречаются пираты. По боевой тревоге все вызываются из увольнительных и в бой, а ты пьян или похмельный. Хорошо если один погибнешь, а если весь отряд подставишь?

Взяв по бокалу кагора, мы с ребятами встали в сторонке. Знакомых у нас здесь не было, поэтому мы просто наслаждаясь атмосферой вечеринки. Обещанные девушки на празднике присутствовали и сейчас танцевали. Было их всего десять, и одну я кажется где то видел. Парней было человек сорок и пятеро из них сдавали экзамен с нами в одной группе.

Мы пили вино, разговаривали на разные темы, шутили, в общем, расслаблялись, как могли после напряженных экзаменов. Познакомились с группой ребят пришедших на вечеринку вовремя. Оказалось, все присутствующие проживают в нашем, восьмом общежитии и кое-кто наши соседи по этажу. Мы выпили за соседство и принялись делиться впечатлениями от экзаменов.

— Скажи, а ты и правда тот самый Глеб Борисов? — раздается рядом мелодичный девичий голосок.

Поворачиваюсь. Рядом стоит компания из трех девушек и пяти парней. Все выжидающе на меня смотрят. Одну из девушек я точно где-то видел.

— Какой "тот самый Глеб Борисов"? — решаю уточнить я.

— Который на ТХ-41 в одиночку уничтожил роту шранов.

Настроение стремительно уходит в минус.

— Никогда не уничтожал роту шранов в одиночку — хмуро отвечаю девушке.

— Но в газетах писали…

— Я не отвечаю за то, что пишут в газетах! — рычу я — А тому борзописцу, который это придумал я, при встрече, оторву все что висит!

Разворачиваюсь, подхожу к барной стойке, ставлю бокал и выхожу из кафе. Стараюсь потихоньку успокоится. Проклятый репортер! Мы выложились тогда пополной, ребята сражались и умирали, а он — "Борисов в одиночку уничтожил роту шранов". Падкая до сенсаций тварь. Встречу — снова покалечу. В одиночку от меня через двадцать секунд и мокрого места не осталось бы! Я не виноват, что выжил. Жека с Вахтангом умерли на моих глазах, буквально двух минут, не дожив до прибытия бота с подкреплением и медперсоналом.

Сзади раздался топот. Сергей и Артем догнали меня и молча, пошли рядом. Вот так в тишине мы добрались до общаги и завалились спать.

Проснулись мы как обычно в шесть тридцать и потопали на пробежку. Добежав до облюбованной полянки размялись и приступили к тренировке. По рукопашке я ребят слегка подтяну, жаль по псионике помочь не могу. Хотя… Объясняю на пальцах пару приемов которые использовал Владимир и с удовольствием смотрю на их вытянувшиеся лица. Как я потом узнал, Владимир входит в десятку лучших псиоников космодесанта, и некоторые вещи являлись его личной разработкой. Сергей с Артемом пытаются их сделать "на воздух", по моему описанию, и у обоих, естественно, ничего не получается. Ну не псионик я, не могу объяснить, как правильно делать волну или удар щитом, а мужики о таких приемах только слышали. Я видел, но им это совсем не помогает.

Помучавшись еще минут двадцать, мои соседи по комнате решили махнуть, сегодня, рукой на отработку новых приемов и спросили, чего еще нового я могу им показать. Гнусно ухмыляясь, спрашиваю, как они относятся к работе одновременно псионической силой и табельным оружием. Оба, посмотрев на меня свысока, заявляют, что даже дети знают — псионическая сила эффективней лучевого и плазменного оружия. Только из крупного калибра можно пробить щит псионика, а так даже очередь из тяжелого плазмомета бессильна. Ну-ну. Прошу поставить какую-нибудь защиту, для демонстрации. Сергей тут же ставит доспех — средней силы защита, обволакивает тело со всех сторон, но не позволяет использовать мощные и энергоемкие псионические приемы, например кольцо. Подхожу к нему и обычной передней подножкой бросаю его на землю. Щит хорошо гасит обычные удары, но силу притяжения никто не отменял. Сергей падает, но концентрацию держит, доспех не пропал, хотя явно ослаб. Ладно, делаю вид, что наступаю ему ногой на лицо. Повелся, доспех исчез, а над головой образовался мощный щит. Меняю траекторию движения и ставлю ногу на не защищенный живот. Помогаю Сереге подняться и объясняю, что при работе легким плазмером принцип тот же — сбить концентрацию и не дать возможности активно противодействовать. Плюс попадание из плазмера гораздо серьезней, чем попадание ногой. Псионики задумались, потом вздохнули с сожалением об отсутствии учебного оружия. У них, оказывается, руки чесались опробовать новую тактику.

Посовещавшись минутку, мы решили испытать судьбу и направились на склад тренировочного вооружения в надежде раздобыть учебные плазмеры. Придя туда, были посланы ответственным за склад мичманом, куда подальше, правда под конец он смягчился и пригласил нас зайти еще раз, правда, после начала обучения. Мы загрустили и собрались уже отправиться в общагу, как вдруг появился мой вчерашний спарринг партнер капитан второго ранга Александр Ефименко. Поинтересовавшись, какого лешего мы здесь делаем и, услышав ответ, капдва задумался на секунду, а потом приказал выдать нам два учебных плазмера и два учебных силовых ножа.

Мы очень обрадовались и начали бурно выражать свою благодарность, но Ефименко оборвал нас, предупредив, что быть нам тренировочными мишенями, если посеем доверенное имущество. Заверив капитана в том, что это оружие для нас высшая ценность мы двинули в общагу.

Следующая неделя была продуктивной. Артем с Сергеем, плюнув на попытки создать волну, активно тренировались, используя одновременно плазмер и свои способности. Получалось пока не очень, но дело сдвинулось с мертвой точки и кое-какие подвижки были.

В конце недели Артем не выдержал и спросил:

— Глеб, почему ты так отреагировал на вопрос о ТХ-41? Ну, написали, что ты один уничтожил всех. Что с того?

Сергей, услышав вопрос, подошел поближе и приготовился слушать.

— Понимаешь, Артем, мне тяжело быть единственным выжившим. Там погиб весь наш взвод. Кроме меня. Все они были моими друзьями. Мы все сражались плечом к плечу и прикрывали товарищей. До того мы не потеряли убитым ни одного человека, хотя переделки были серьезные и раны после них тоже. Но в этом бою погибли все, погибли как герои, но мне от этого не легче. И вот какой-то репортеришка решил сделать себе имя путем лишения моих погибших друзей их заслуг и все это приписать мне. Может кому-то такое отношение к его павшим товарищам нравится, но мне нет.

— А можешь рассказать, как все было?

— Как было? Ну, что ж слушайте…

Поначалу все шло как обычно, патрульное судно засекло в гипере судно шранов, предположительно транспортник, которое шло курсом на одну из необитаемых пограничных систем. На двух эсминцах, "Решительном" и "Дерзком" наш взвод отправился на проверку. Войдя в систему эсминцы, провели сканирование и ничего подозрительного не обнаружили. Но проверить нужно было тщательно — бывали уже прецеденты, когда пираты обустраивали базы в нейтральных секторах. Поэтому капитаны кораблей потихоньку, на приличном расстоянии друг от друга, начали углубляться в систему и сканировать крупные объекты.

Кстати, система та сборище космического мусора, и стала она такой после легендарной войны — сто тысяч лет назад. И я склонен этому верить. Расположение астероидных поясов показывает, что раньше там было минимум четыре планеты.

Вот так потихоньку мы и добрались до ТХ-41. Этот астероид служит естественным доказательством того что в этой системе раньше была разумная жизнь. Представьте себе геометрически правильный квадрат площадью сто квадратных километров. Представили? А теперь представьте, что в толщину он полтора километра. На одной из сторон квадрата находятся развалины древнего города и площадь его те же сто квадратных километров. С обратной стороны ничего интересного нет камень как камень, правда, очень прочный и гравитация, как и надлежит астероиду, отсутствует. Со стороны города гравитация есть, небольшая, примерно половина земной, но есть. И какое-то подобие атмосферы тоже есть. В свое время туда направляли несколько экспедиций, чтоб найти источник всех этих непоняток, но, ни одна не увенчалась успехом. В развалинах ничего нет, а вход в подземелья так и не смогли обнаружить даже со специальной аппаратурой. Одна польза от экспедиций — составили более-менее подробную карту древнего города. Вот на нем-то сканеры и засекли какую-то активность.

Наш взвод погрузился в десантный челнок и, скрытно приблизившись к зоне активности, высадил нас в полукилометре от цели. Вперед двинулись тремя отделениями по шесть человек скрытно и аккуратно.

От быстрого уничтожения нас спасло только то, что враг неправильно рассчитал направление нашего движения, и на засаду наткнулась только третье отделение, шедшее на правом фланге. Шраны расположились полумесяцем в развалинах на площади и если бы мы шли по соседней дороге, то влезли бы под перекрестный огонь и были бы уничтожены. А так третье отделение вышло на левую часть полукольца с соседней дороги. Шраны заметили их и открыли огонь на поражение, но успеха не добились — наши быстро укрылись в развалинах дома и открыли ответный огонь.

Противник начал перемещаться всем фронтом, чтоб охватить отделение с флангов, это позволило примерно оценить их численность. По самым скромным прикидкам выходило не менее семидесяти бойцов. Наш командир, лейтенант Синицын, приказал попавшему в засаду отделению отступать к зданию посреди небольшой площади и занять там оборону. Потом он запросил артподдержку с эсминца над астероидом.

Но у "Дерзкого" оказались серьезные проблемы. Одновременно с атакой на нас его атаковал вышедший из режима маскировки крейсер шранов, который заглушил межсистемную связь. Эсминцу, маневрируя изо всех сил, пришлось отвлекать на себя крейсер, давая время "Решительному" уйти в зону прыжка и привести помощь.

Третье отделение разом дало залп по шранам из подствольников, у кого их не было кинули гранаты, и под взрывы начали быстро отступать в указанном направлении. Видя, что добыча от них уходит, кошаки всем скопом кинулись за группой по ее пути отхода. Благодаря этому, через двести метров шраны попали под перекрестный огонь первого и второго отделений. Не ожидавшие такого развития событий враги отступили, а мы рванули вдогонку за третьим отделением, занимать оборону в здании.

Место для обороны Синицын выбрал отличное. Это здание сильно отличалось от остальных: во-первых, оно находилось посреди небольшой, радиусом метров тридцать площади; во-вторых, оно было круглым, а значит, мы могли вести огонь в любом направлении; ну и, в-третьих, у него сохранилось два этажа и половина третьего, притом, что здания вокруг были разрушены почти до основания.

Влетаем вихрем в здание. Третье отделение на месте и уже провело разведку строения, благо размера оно небольшого. На все этажи сохранились лестницы и они в хорошем состоянии. Недолго думая, лейтенант послал двух наших снайперов на третий, троих плазмометчиков с помощниками на второй, а остальным приказал занимать позиции на первом этаже.

Во время второй стычки мы смогли хорошо рассмотреть противника. Судя по форме, экипировке, да и тактике это были пираты. Шраны, какими бы тварями не были, вояки отличные. Экипировка и выучка у них на высоте и ловушку расставили бы более качественно, и в засаду на всем ходу не влетели бы. Ну, разве что командир совсем дурак, но такие у них в армии не задерживаются. Пираты это сто процентов и это хорошо. Значит, шанс отбиться есть. Знать бы есть ли у них псионики. В войсках шранов на каждые десять бойцов полагается один псионик, у нас один на взвод, но реально на два, не хватает их во всех областях и в армии тоже. К счастью, в нашем взводе псионик есть — Настя. Единственная девушка на весь взвод. Если бы не острая нужда, никогда б ей на заставе не служить, а так взяли со скрипом. Но боец она отличный и как псионик сильна. Мы с ней встречались три месяца, а потом поняли — слишком разные, и остались просто друзьями.

Я, как помощник плазмометчика, занял позицию на втором этаже. Нам с Вахтангом, моим первым номером, досталась позиция напротив дороги, по которой мы пришли. Приготовившись к бою, мы стали ждать.

Минут через десять на площадь осторожно вышла группа преследователей в количестве пяти штук и осторожно двинулась через площадь к нашему зданию. Подпустив их метров на двадцать, Вахтанг открыл огонь, срезав всю пятерку длинной очередью. После этого мы быстро сменили позицию — благо окон и проломов в стене хватало.

Шраны начали рассредоточиваться вокруг здания. В дело вступили снайперы, то и дело одна из перебегающих с места на место фигурок дергалась и оседала изломанной куклой на камни.

Продолжалось это не долго. Перегруппировавшись, шраны открыли ураганный огонь по зданию, и пошли на штурм. Атаковали пятью группами по десять человек, еще человек двадцать поддерживали их огнем из-за укрытий.

Мы открыли ответный огонь из всех стволов и со всех этажей, стараясь прижать противника к земле и не дать добежать до здания. В ответ по нам ударили гранатометы, и в здании прогремело насколько взрывов, слившись в один. Один из плазмометов замолчал, но остальные активно вели огонь.

Уничтожив одну из групп, Вахтанг перенес огонь на другую, которая преодолела уже половину пути до здания. Очередь из плазмомета не нанесла никакого вреда бойцу, бегущему впереди, псионическая защита отразила урон. Тогда Вахтанг попытался отрезать обычных бойцов, но не успел. Потеряв двоих убитыми, группа прорвалась в здание. Судя по звукам на первом этаже, там началась рукопашная.

Не сговариваясь, побежали к лестнице. Выскочив из-за стены, мы почти нос к носу столкнулись с отрядом противника, поднимавшимся по лестнице. Открыть огонь успели первыми. Мой плазмер и плазмомет Вахтанга за секунды выкосили отряд. Сзади подбежал Жека, один из пулеметчиков. Как оказалось его помощника убили, а третий расчет уничтожили из гранатомета.

На третьем этаже грохнуло несколько взрывов, похоже по снайперам работают из гранатометов.

Снизу доносились звуки схватки, значит наши еще держатся. Спускаемся вниз на помощь и застаем неприятную картину. Весь первый этаж завален трупами — наши и шраны вперемешку, последних минимум вдвое больше. У одной из внутренних стен двое израненных наших отбиваются от пятерых шранов. Посреди зала Настя в одиночку сражается с тремя вражескими псиониками. Жека направляется на помощь к двоим нашим, а мы с Вахтангом к Насте.

Но мы не успеваем. Нанеся смертельный удар одному из противников, Настя не успела отразить два копья, которые пробили ее насквозь.

Вот тогда, я в первый раз вошел в боевой транс. Я часто пытался и до этого, но не получалось, а тут прямо вбросило.

Глядя на медленно падающее Настино тело, я вдруг понял, что у меня исчезли все сомнения, страхи и колебания. Только холодная ярость переполняла меня. Странное ощущение, вроде бы двигаюсь медленно, а успеваю быстрее торопящихся противников. Вот от злорадно ухмыляющихся шранов ко мне устремляются еще два копья. Наивные, делаю шаг вправо, и копья проходят мимо, даже не оцарапав боевой костюм. Перехватываю плазмер левой рукой и открываю огонь по тому, который дальше, неудобно и не очень точно, но сойдет, пусть щит подержит. Правой достаю и активирую силовой нож. Ближний атакует — опять копье! Ты что ничего другого не знаешь? Перерезаю, шран дергается — похоже, больно. Продолжаю двигаться вправо, выстраиваю противников в линию, вот теперь будем бить. Тут, наконец, подключается Вахтанг и стреляет из плазмомета по дальнему псионику. Спасибо, вовремя. Переношу огонь на ближнего, тот еле успел щит поставить. Резко сближаюсь и бью ножом снизу вверх под подбородок. Минус один. Начинаю сближаться с дальним, он пытается отступить, используя щит. Врешь не уйдешь. Резко иду на сближение, Вахтанг перестает стрелять, чтоб не зацепить меня, шран решает воспользоваться возможностью атаковать и убирает щит. Наивный албанский парень, а плазмер мне зачем? Даю короткую очередь, псионик падает, получив три попадания в грудь.

Осматриваю поле боя. У противника живых нет, у нас четверо на ногах. Жека медленно сползает по стене, держась за живот, а бойцы, которым он помог быстро достают аптечки.

В проломах и дверных проемах показались силуэты шранов. Сразу перекатываюсь в сторону, меняя позицию, это спасает мне жизнь, лучи проходят мимо. Вахтанг успевает срезать троих, но двое оставшихся попадают в него. Я открываю огонь и уничтожаю оставшихся противников. Из-за угла выскакивают еще двое и наводят на меня лучеметы, но я успеваю раньше, и оба шрана оседают на пол. Похоже, снайперы убиты и нас атакуют остатки группы прикрытия. Сзади слышен шум. Меняю позицию и разворачиваюсь. Двое наших схватились в рукопашную с шестью шранами. Черт! Из плазмера их не снять, могу зацепить своих. Бросаюсь на помощь к ребятам.

Первый, обернувшийся ко мне шран, получает прикладом в челюсть и сразу уходит в себя. Со вторым обмениваюсь парой ударов, затем выбиваю ему колено и, сверху вниз, вбиваю приклад шлем костюма на месте переносицы. Третьего срезаю очередью из трех выстрелов в упор.

На меня больше никто не нападает. Оба бойца, сражавшихся рядом со мной лежат на полу. Быстро проверяю показатели жизни — твою…! Оба мертвы. Перевожу взгляд на Жеку, жив еще. Иду к Вахтангу — тоже жив. Использую свою аптечку и аккуратно подтаскиваю его к Жеке. Пусть рядом лежат, мне так проще будет. Состояние у обоих очень тяжелое.

Иду проверять шранов. Первого, получившего в челюсть, переворачиваю на живот и стягиваю ему ступни, кисти и локти специальной пластиковой лентой. Второй, схлопотавший в переносицу, тоже пока жив, хоть и в тяжелом состоянии. Повторяю процедуру связывания. Больше живых нет, ни наших, ни шранов.

Раздается протяжный гул десантных челноков. Судя по звуку — не меньше чем три, если это шраны нам конец. Гул доходит до здания и становится более ровным, значит, зависли, сейчас сбросят десант. Подхожу к пролому и осторожно выглядываю. На площадь десантируется тяжелая пехота космодесанта. Закованные в более чем двух метровые экзоскафандры и вооруженные тяжелым плазмометом с подствольником, эти ребята кого хочешь раскатают в тонкий блин. Они серьезный противник даже для псиоников.

Медленно выхожу на площадь, опустив плазмер. Командир тут же требует доклад. Отчитываюсь, так, мол, и так, группа при выполнении задания попала в засаду, отступила в это здание, где и приняла бой. В живых остался я и еще двое раненых бойцов. Раненые в тяжелом состоянии. Также, в наличии двое пленных.

Вместе проходим в здание. Смотрю, а там только шраны живые, Вахтанг и Жека уже не дышат. Их быстро перенесли на борт десантного бота и по дороге на "Гром" пытались реанимировать, но безуспешно.

Позже я узнал, как капитан "Дерзкого" полчаса выписывал фигуры высшего пилотажа, уклоняясь от лучей крейсера. Трижды крейсеру удавалось сбить щиты и зацепить эсминец. Но несмотря, ни на, что корабль продержался до подхода подкреплений.

ТАКР "Гром", с кораблями сопровождения, дежурил в гиперпространстве на случай непредвиденных обстоятельств и вошел в систему, как только получил сигнал бедствия с "Решительного". В результате короткого и жестокого боя пиратский крейсер был уничтожен, а на астероид направлен десант.

У пленных пиратов узнали, что целью рейда был захват пленных, но кому и для чего этого было нужно, они не знали — слишком мелкие сошки.

Через несколько дней командование настояло на том, чтобы я дал интервью журналистам, решившим написать о вероломном нападении шранов. Я рассказал, как все было, но у одного журналиста оказался чересчур буйный полет фантазии и он сочинил рассказ о том, как одинокий пограничник уничтожает в бою роту шранов. И не важно, что у шранов рот нет, есть десятки, сотни и так далее. Не важно, что рядом со мной сражались и умирали мои друзья и сослуживцы, большинство из которых более достойны рассказов о себе, чем я. Важным для этого гада была сенсация и громкий резонанс. К сожалению так и получилось. Именно его статья стала самой известной. Этот писака решил развить успех и взять у меня еще одно интервью. К сожалению, меня слишком быстро оттащили. Я успел сломать ему только челюсть и пару ребер.

В результате мне официально влепили выговор, неофициально — выразили поддержку и одобрение. Журналюгу быстренько отправили в гипсе домой, официально извинившись и пообещав принять меры, а неофициально предупредили, чтоб он здесь больше не появлялся и статейки о военных не писал, поскольку его писанина очень многим не понравилась.

— Вот такая история об астероиде ТХ-41 — закончил я свой рассказ.

— Грустная история.

— Да, не веселая, но есть истории и похуже.

— И с тех пор ты так здорово дерешься? — не удержался Артем.

— Нет, тогда я научился входить в боевой транс. Это стало своеобразным прорывом в обучении, и за год я достиг своего нынешнего уровня.

— А нас научишь?

— Не успею. За неделю результата не будет, а тут вас и так этому будут обучать. Так что не вижу смысла.

И мы продолжили тренировку.

Оставшаяся неделя пролетела незаметно и первого сентября начались занятия. Все началось с того, что, в конце августа, на голоком каждому сбросили сообщение, в какую аудиторию ему следует явиться утром первого сентября. Нам всем нужно было идти в одно и то же место. Добравшись туда, мы обнаружили обычную лекционную аудиторию, в которой уже находилось человек пятьдесят. До начала занятий подошло еще человек сорок. В целом нас в аудитории набралось около девяноста.

Прозвенел звонок и почти сразу в лекционку зашел наш старый знакомый капитан второго ранга Александр Ефименко. Не став тянуть кота за хвост он в двух словах поздравил нас с началом учебного года и сообщил, что в данной аудитории собраны бойцы, показавшие лучшие результаты на вступительных экзаменах. Все мы объединены в отдельную роту специального назначения, куратором которой назначен он лично. Обучение у бойцов роты будет на порядок интенсивнее, чем у других, поэтому тех, кто не согласен с выбором командования пусть лучше сейчас покинет аудиторию и перейдет в состав обычной роты. После этих слов он обвел взглядом аудиторию. Ни один человек не двинулся. Неудивительно. В состав специальной роты попасть очень сложно, а вот вылететь легче легкого.

Убедившись, что все его правильно поняли, Ефименко разбил нас на пять групп по восемнадцать человек в каждой. Группа в свою очередь состояла из трех отделений по шесть человек. В каждом отделении было по псионику — некислое соотношение, двенадцать псиоников на роту, в обычной роте не больше четырех. Я попал в одну группу с Сергеем и Артемом, похоже, капдва приложил свою руку. Командиром группы назначили Сергея, а меня его заместителем, главный корабельный старшина как ни как.

После оглашения состава групп и командиров Ефименко объявил, что у нас есть месяц на психологическую притирку, когда можно будет перейти из одной группы в другую. По окончании срока группы переформировываться не будут. И выполнять задания, в том числе и боевые, придется утвержденным составом. В общем, рекомендовал с этим делом не затягивать.

Ну, а после вводной лекции начались занятия. Нагрузили нас сразу по-полной: боевка, стрельбы, тактика, стратегия, изучение разнообразных видов вооружения и боевых машин, как наших, так и вероятных противников, языки. Занятия в аудиториях чередовались с занятиями на местности. Действовать приходилось по разному — то всей ротой отрабатываем штурм позиций противника, то одни защищают позицию другие штурмуют, то одной группе нужно добраться из точки А в точку Б, а другие ее ловят и так далее. Причем местность постоянно менялась, вынуждая менять тактику — то холмы, то лес, то город, то степь. Обещали вскоре в горы на неделю забросить. Даже на абордаж списанного крейсера ходили. Первые две недели из-за физических нагрузок мы с трудом добирались до комнаты в общаге, а в головах у нас что-то громко щелкало — от обилия информации. Учебный процесс пошел полным ходом.

В последнюю пятницу сентября на голоком пришло сообщение явиться после ужина в кабинет Ефименко. Никаких объяснений не прилагалось. Ну что ж надо значит надо. Разделавшись с ужином, я направился к капдва. В кабинете уже сидело трое незнакомых мне бойцов, видимо со старших курсов. Увидев меня, Ефименко обрадовался:

— Ага, вот и ты Борисов. Проходи, присаживайся.

Я не заставил себя ждать и быстренько сел на пустой стул.

— Теперь, когда все в сборе — начал капдва — можно начинать. Все здесь присутствующие, включая меня, дали согласие на участие в проекте "Игла". Настало время приступить к участию в проекте. Прошу предупредить друзей и знакомых о том, что появитесь вы не раньше чем в воскресенье вечером.

— А кормить там будут? — спрашиваю не удержавшись.

— Борисов, если будешь много шутить, то и поить не будут — парировал капитан. — Давай звони друзьям по-быстрому и шагом марш на опыты, крыска лабораторная.

Ладно, побуду отличником боевой и политической подготовки, набираю Серегу на голокоме и сообщаю о своей задержке, прошу также оповестить всех желающих, что буду доступен с понедельника. Серега скалится и желает мне не перенапрягаться на секретном задании, так как моя потеря будет тяжелым ударом по боеспособности космодесанта. Шлю его подальше и отключаюсь. Ждем, пока последний из нас договорит с родителями, и под руководством Ефименко выступаем.

Идти оказалось недалеко. Выйдя во внутренний двор, мы подошли к охраняемому входу в бункер. По слухам он расположен гораздо ниже, чем подземные этажи академии, а по размеру им не уступает. Охрана пропустила нас без разговоров, видимо, соответствующий допуск уже оформлен.

Пройдя метров десять по наклонному коридору, мы уперлись в сплошную стену. Ефименко приложил к ней ладонь и та разошлась в стороны, открывая кабину лифта размером три на три метра. Мы зашли внутрь. С правой стороны, горизонтально, было расположено с десяток кнопок без каких либо обозначений. Капдва нажал вторую справа, и лифт поехал вниз. Ехали мы долго, минуты три. Глубоко, однако, бункер расположен.

Но вот лифт остановился, двери открылись, и перед нами оказался самый обычный коридор. Не задерживаясь, Ефименко пошел вперед, а мы двинулись за ним. Свернув на паре поворотов, капитан подошел к ничем не примечательной двери и открыл ее. Мы все зашли в комнату и остановились, с интересом рассматривая содержимое помещения.

Посмотреть было на что. По всей комнате стояли разнообразные приборы, мерцавшие разноцветными лампочками. Некоторые из них также испускали разноцветное свечение в разной последовательности, причем свечение могли видеть, только псионики и чувствующие. Вдоль дальней стены стояло пять капсул, похожих на стазисные, с откинутыми крышками. Завершали картину семь человек в белых халатах, похоже, ученые, суетящиеся около приборов и оживленно о чем-то беседующие. Нас эта веселая компания совершенно не замечала.

Ефименко громко откашлялся. Ученые дружно обернулись и с удивлением уставились на нас. Потом один из них, пожилой, среднего роста, видимо узнавший капдва, радостно поспешил к нам, размахивая руками.

— Дорогой капитан, наконец-то вы пришли! А мы здесь совсем уже заждались! — быстро заговорил он, не давая Ефименко вставить ни слова. — Аппаратура настроена, тесты проведены, все по пять раз проверено, работа стоит, а вы все не идете! Наука не может ждать!

— Это и есть те замечательные юноши, согласившиеся на участие в эксперименте и готовые положить свою жизнь на алтарь науки? — продолжил он без малейшей паузы и бросил на нас горящий взгляд, от которого мне стало неуютно. Наверно, именно так смотрел Павлов на своих собачек.

— Не спешите, профессор — слегка осадил торопыгу капдва — Знакомьтесь бойцы, это профессор Петров, глава научно-исследовательской группы занимающейся проектом "Игла".

— Очень приятно — дружно выдохнули мы. Прозвучало это как то обреченно, видимо мысли о собачках посетили не только меня.

— Давайте не будем задерживать научный процесс — опять начал Петров — Проходите к капсулам, раздевайтесь до нижнего белья и бегом внутрь! Наука не может ждать!

Капдва обреченно пожал плечами, и мы дружно двинулись к капсулам. Подойдя к ним, начали раздеваться, а профессор бегал, вокруг проверяя одному ему известные показатели.

— Профессор, вы не могли бы рассказать нам о сути эксперимента? — не удержался я.

— А вам разве не сказали? — удивленно уставился на нас Петров.

Все мы, кроме Ефименко, отрицательно покачали головой.

— Капитан, как вы могли ничего не рассказать этим юношам? Они должны сыграть важную роль в нашем эксперименте и даже не знают, в чем он заключается! Но, так и быть, я исправлю это — и отчаянно жестикулируя руками, профессор пустился в объяснения.

— Для вас наверняка не секрет, что человечество сильно уступает другим космическим расам по количеству псиоников. По самым скромным подсчетам — у нас в четыре раза меньше псиоников, чем у любой другой расы. И это не смотря на то, что с каждым годом детей со способностью к оперированию псионической силой рождается все больше и больше.

К сожалению, естественным путем ситуация будет выравниваться еще несколько сот лет, а у нас совершенно нет этого времени. Поэтому министерство обороны поставило задачу перед несколькими группами ученых — найти способ в короткие сроки увеличить количество наших псиоников либо повысить уровень их силы. Увы, но на данном уровне развития науки ситуацию невозможно было разрешить, хотя мои коллеги из других групп все еще над этим бьются.

Тогда я подумал, ведь есть оружие, которое пробивает любую псионическую защиту — с этими словами Петров достал из кармана неактивный силовой нож. — Что будет если всю армию вооружить оружием, которое сможет на дальней дистанции пробивать защиту псиоников? И мы начали работу.

Но нас ждало разочарование. Досконально изучив силовые ножи, мы установили некоторые закономерности, которые не позволяют сделать на его основе дальнобойное оружие. Плюсом было только то, что в результате исследование нам удалось выделить электромагнитное поле, включенное в структуру клинка, которое отвечает за рассеивание псионической энергии.

Тогда у меня чуть не опустились руки — столько лет исследований и почти впустую. И вот, когда я совсем было, отчаялся, смотря выпуск новостей, я наткнулся на интереснейшую информацию. Один боец, чувствующий, смог в рукопашной схватке одолеть двух псиоников. Я полез в базы данных и с удивлением обнаружил, что это не единичный факт. Официально подтвержденных случаев победы над псиониками обычных бойцов несколько сот! А бойцов, которые смогли на учебном тренажере победить псионика — несколько тысяч! И меня осенило! Нужно создать оружие для этих солдат, которое помогло бы им максимально эффективно убивать псиоников!

Мы разрабатывали несколько технических решений и наиболее удачное вам сейчас внедрим. В этих капсулах мы вам имплантируем специальные наночипы, наподобие тех, благодаря которым функционируют ваши голокомы. С их помощью вы сможете создавать вокруг рук — от пальцев по-локоть включительно и вокруг ног — от пальцев по-колено включительно, электромагнитное поле, рассеивающее псионическую энергию!

Тут профессор сделал паузу и посмотрел на нас как фокусник, который вот-вот достанет из шляпы очередного кролика. Пауза была недолгой.

— Но главное — продолжил профессор — вы сможете, при сжатом кулаке, активировать обоюдоострое силовое лезвие двадцатисантиметровой длинны с возможностями полностью аналогичными стандартному варианту силового ножа! Но хватит разговаривать! Вы уже разделись и готовы к имплантации. Полезайте быстрее в капсулы. Мы усыпим вас на двадцать четыре часа и проведем за это время установку и настройку.

Подгоняемые окриками профессора, мы влезли в капсулы. Крышки опустились, и наступила темнота, словно кто-то выключил свет.

Сознание возвращалось постепенно. Перед глазами все расплывалось. Я попробовал сесть, не получилось. Словно меня бетонной плитой придавило. Решил немного подождать, а потом попробовать опять. Подождал минут десять-пятнадцать, попробовал. Есть прогресс! Удалось слегка приподнять руку, да и перед глазами вместо плавающих разноцветных пятен видны расплывчатые силуэты предметов. Но двигаться оказалось чертовски больно!

Моя попытка шевелиться не осталась незамеченной. Рядом материализовалось расплывчатое белое пятно, и чей-то голос произнес:

— Не пытайтесь вставать или двигаться. Примерно через час все придет в норму. Не причиняйте себе ненужной боли.

Я послушался, и следующий час прилежно притворялся бревном. Зрение потихоньку приходило в норму, теперь мне уже четко была видна лаборатория и переходящие с места на место сотрудники. Шевелиться не пытался, помня, насколько болезненной оказалась прошлая попытка. Очень хотелось посмотреть, как теперь выглядит мое тело. Почему то казалось, что после имплантации должны остаться шрамы. Осторожно, по миллиметру, опустил голову и осмотрел себя. Ничего. Никаких следов хирургического вмешательства. Впрочем, ничего удивительного, голоком мне тоже имплантировали так, что никаких следов не осталось.

От нечего делать я занялся проверкой организма на чувствительность и начал концентрироваться по очереди на руках, ногах, шее, спине, животе. Вот тут меня поджидал сюрприз. Сложно объяснить испытанные ощущения, но мне кажется, что наиболее близким будет такое — вы решили пошевелить своими руками и внезапно поняли: у вас их три!

Первые пять минут я пребывал в полном шоке. Потом стало интересно, и я попробовал "пошевелить" "рукой". Получилось с первого раза. Результат полностью подтвердил слова профессора Петрова — вокруг рук и ног возникло некое поле. Простиралось оно, всего на три-четыре миллиметра от кожи и было насыщенного темно синего цвета. Забавно. Продолжим эксперимент. Помнится, профессор что-то говорил о силовом клинке? Щас проверим. Аккуратно сжимаю пальцы в кулак и концентрируюсь на "руке". Получилось! Над костяшками среднего и безымянного пальцев материализовалось, плавно закруглявшееся к концу, силовое лезвие, шириной примерно четыре сантиметра, тоже синего цвета. Теперь я как Росомаха, только регенерировать не могу, да и лезвие одно, а не три и расположено не вдоль, а поперек. Ну, ничего и на солнце бывают пятна.

Пока я любовался обновкой и примерял на себя образ киногероя ученые вышли из пассивного состояния и засуетились. Убрав защитное поле и клинок от греха подальше, вдруг нельзя пока включать, начал ждать, когда нам разрешат покинуть капсулы.

Не прошло и пяти минут, как Петров подошел к капсулам и скомандовал подъем. Аккуратно поднимаюсь и сажусь. Нигде не болит, чувствую себя нормально. Только есть хочется. Смотрю на других участников эксперимента — парни тоже не спешат, видимо, как и я пытались шевелиться сразу после пробуждения. Становлюсь на ноги, ничего так, держат. Сделал пару шагов — тоже нормально. Начинаю медленно и плавно делать разминочный комплекс рукопашника — тело работает нормально, боли нет. Отлично, быстрее делать не буду, здесь все-таки не спортзал, думаю и так все хорошо.

Лаборанты приносят нам нашу одежду, и мы быстренько одеваемся. В это время Петров успевает произнести коротенькую, но вдохновляющую речь о том, как велик наш вклад науку. Лучше покормил бы.

Мои надежды сбылись. Закончив свою речь, профессор направил нас в столовую, предупредив, чтоб мы не пробовали активировать имплантированное устройство без присмотра специалистов ни в коем случае, во избежание несчастных и не очень счастливых случаев. Я благоразумно промолчал о своих успехах, а то еще объявят саботажником.

Под предводительством Ефименко мы дружно двинулись в столовку. Придя на место, каждый взял себе двойную порцию первого и второго, впрочем, ничего удивительного — в капсулы нас уложили в пятницу вечером, а сейчас обед субботы.

После обеда на нас опять набросились ученые: чем-то облучали, снимали какие-то показания, в общем, издевались, как могли на протяжении четырех часов. Потом они смилостивились и отпустили нас отдыхать, до завтра, напомнив — ни в коем случае не активировать оружие.

Вечер прошел без происшествий. Мы отдыхали: кто-то читал, кто-то смотрели головизор, кто-то играл в карты. Не удержавшись, втихаря поэкспериментировал с оружием, теперь активировать его получалось почти мгновенно, стоило только сжать руку в кулак, о поле вообще стоило только подумать.

Утром сразу после завтрака пришлось идти в лабораторию. Профессор горел огнем исследований, и этот огонь запросто мог испепелить окружающих.

В лаборатории нас еще раз чем-то просканировали и Петров начал объяснять, как нужно управлять оружием. Я слушал в пол уха, поскольку профессор лишь повторял то, что я сделал вчера в капсуле. После объяснений каждый по очереди начал пытаться активировать сначала рассеивающее поле, а потом лезвие. Получалось не сразу. Первый провозился минут десять, пока смог активировать поле. С лезвием пошло быстрее — минуты за две справился. Для меня самым интересным было то, что и поле и лезвие были желтого цвета, как у стандартного силового ножа. Ну, да посмотрим, может у каждого свой цвет, в зависимости от индивидуальных особенностей организма.

Но спустя тридцать минут и еще двоих подопытных моя паранойя забилась в истерике, у всех оружие светилось одинаковым желтым цветом. Теперь Ефименко старательно пытался активировать поле и, хоп, — желтое свечение окружило его руки и ноги. Капдва сжал руку в кулак, и желтое лезвие возникло над костяшками. Все, я попал! Профессор меня теперь на запчасти разберет. Может прикинуться чайником и сделать вид, что не могу активировать оружие? Бог с ним. Будь что будет.

— Итак, Борисов, ваша очередь — самодовольным тоном кота объевшегося сметаны обратился ко мне Петров. А чего ему не быть недовольным? Эксперимент явно удался и у него есть повод для гордости.

Щас я тебя удивлю, Эйнштейн ты наш. Поднимаю сжатые кулаки на уровень глаз и одновременно активирую все.

Результат порадовал. Сначала профессор хватал ртом воздух, недолго, минут пять, потом начал пробовать говорить, но получалось плохо. Спустя десять минут он, наконец, заговорил.

— Ка… Ка… Что это?

— Насколько я понимаю, оружие, которое вы нам имплантировали — ответил я.

— Но… Но… Но оно не должно быть синим!

— Вам конечно видней профессор, но я на его цвет влиять не могу. Значит, мой экземпляр изначально планировался синего цвета.

— Вы не понимаете! — взорвался профессор — Все экземпляры абсолютно одинаковы, мы не представляем, как изменить цвет поля! Да и зачем нам это! У всех цвет одинаковый, а вас синий! Что Вы сделали с устройством?!

— Вы меня еще в работе на разведку шранов обвините. Может кто-то из ваших коллег внес изменения в прибор? — я показал рукой на ученых, кучкующихся неподалеку.

Профессор устремил свой грозный взор на коллег и те наперебой начали убеждать его в своей полной непричастности к данному безобразию.

— Профессор давайте не будем пороть горячку — вмешался до того с интересом наблюдавший за развитием конфликта Ефименко. — Если устройство работает исправно, какая разница, какого оно цвета? Синее, зеленое, желтое, хоть серо-буро-малиновое в крапинку. Лишь бы работало.

— Да-да, Вы совершенно правы — согласился Петров — Давайте приступим к проверке. А начнем мы с Вас, Борисов.

Я пожал плечами, с меня так с меня. Какая разница?

Вперед вышел самый молодой из группы ученых и активировал вокруг себя псионический доспех. И здесь есть дедовщина! Или выпустили кого не жалко?

— Давайте Борисов, проверьте работоспособность поля.

Что ж, проверка так проверка. Синее свечение охватывает руки и ноги. Подхожу на дистанцию удара и дотрагиваюсь до ученого. Рука проходит сквозь доспех, не встречая сопротивления.

— Замечательно! — похоже, к Петрову вернулось хорошее настроение. — Теперь попробуйте разные ударные поверхности по разным местам и траекториям.

Надо так надо. Изображаю несколько ударов руками и ногами в разные места, все проходит легко и непринужденно, будто доспеха нет совсем. Обалдеть! Это получается, я теперь любого псионика могу голыми руками бить?! Низкий Вам поклон за такое устройство профессор.

— Отлично! — останавливает меня Петров. — Теперь проверим возможности клинков.

Мой напарник ученый морщится, видимо попадал под действие силовых ножей, но атакует меня жгутом. Еле успеваю активировать лезвие и перерезать жгут, нет еще нужного навыка. Парень дергается как от удара током, похоже, все работает.

— Профессор — не удержался я — поле работает как защита?

— Думаю да молодой человек.

— А насколько оно эффективно?

— Не знаю. Давайте проверим?

— Давайте.

Поворачиваюсь к своему спарринг партнеру.

— Можешь ударить жгутом прямо, как копьем?

— Могу.

— Тогда бей в руки.

И выставляю перед собой сомкнутые предплечьями в жестком блоке руки. Твою! Судя по удивленному взгляду парня, он бил на вынос, злопамятный гад, а я остался стоять на ногах, хотя тряхнуло меня знатно. Эксперимент можно считать успешным.

— Выяснили что хотели? — спрашивает Петров.

— Выяснил.

— Выводами не поделитесь?

— Легко. Как защита излучение слабо эффективно.

— Почему Вы так решили?

— Ты ведь бил так, чтоб сбить с ног? — спрашиваю у оппонента.

— Да.

— Такой удар, даже сквозь защиту, которую я поставил, в обычных условиях сбил бы меня с ног и гарантировал сотрясение мозга и, возможно, потерю сознания. Следовательно, поле смогло рассеять примерно пятьдесят процентов вложенной в удар энергии. Я устоял на ногах, но удар ощущался сильно. Значит, если меня атакуют копьем то, защититься, подставив руку с активным полем под удар не получится, копье, даже ослабленное, все равно пробьет руку насквозь.

— Согласен с вашими выводами, молодой человек. Посмотрим, что можно будет сделать в этой области.

Дальше было скучно. Сначала у всех проверили оружие на работоспособность, все работало как часы, потом нас опять сканировали какими-то приборами, ничего подозрительного не нашли и наконец-то разрешили идти по домам, предупредив, что это не последний наш визит сюда.

Когда вернулся в общагу, Артем с Сергеем принялись выпытывать — где был и что делал. Я вяло отмахивался. Но упорные друзья не отставали, и пришлось, сославшись на подписку, отправить их за подробностями к контр-адмиралу Мартыненко. После этого их энтузиазм угас, и меня оставили в покое.

В дальнейшем жизнь потекла по накатанной колее, только занятий добавилось. Теперь три раза в неделю приходилось дополнительно заниматься рукопашкой под предводительством Ефименко — мы тренировались использовать свое новое оружие. Встроенный клинок оказался очень удобным в обращении, он служил продолжением руки, и боевую технику менять почти не пришлось, просто потренировались использовать "удлинившиеся" руки.

Успехи были поразительные. Как лучшие рукопашники группы я и капдва, в поединке один на один, легко побеждали псиоников, занимавшихся с нами, даже без активации клинков. С двумя противниками приходилось напрячься, но и тут мы побеждали в четырех схватках из пяти. Если же любой боец из нашей группы использовал клинки, то ситуация в корне менялась. Ни один псионик, а они были далеко не самыми слабыми бойцами, не мог выиграть ни одного боя. Двое на одного — тоже. Мы с Ефименко постоянно тренировались методом пятеро на одного, тогда у псиоников были шансы. Остальные бойцы тренировались по трое-четверо на одного, в зависимости от личных успехов.

Профессор Петров свое обещание выполнил, и улучшил имплантаты как мог. Теперь энергетическое поле охватывало все тело полностью, что существенно облегчало защиту. К сожалению, добиться повышения уровня рассеивания псионической энергии он так и не смог. Ну, да ничего, пятидесяти процентное рассеивание тоже хорошо. Главное, что под боевым костюмом поле не видно, оно автоматически подстраивается так, что верхняя граница поля совпадает с внешним краем одежды. В результате активное поле маскируется боевым костюмом. Нет, все-таки Петров гений.

Время летело незаметно, закончился первый семестр, мигом пролетел трехнедельный зимний отпуск и начался второй семестр, который закончился так же быстро как первый. По завершению экзаменов нас ждала двухмесячная летняя практика где-то на границе.

По-видимому, командование решило в этот раз не подвергать нас серьезной опасности. Весь первый курс направили в систему Ломоносова. Относительно спокойное местечко. Там сейчас базируется Греческий космофлот. Две обитаемые планеты, соседи ЛАС, ЮАР и Темный Сектор. В ничейных системах находится торговая станция "Дружба — 3" на которой мы и соседи успешно торгуем. Даже из Темного Сектора прилетают.

Странный народ они там, в Темном Секторе. Этот здоровенный анклав включает в себя где-то десятую часть галактики. Различных рас там больше сотни, по самым скромным подсчетам. На чужую территорию они не летают, исключение делается только для торговых станций в нейтральных секторах. Каждая раса занимает две, максимум три звездные системы и это притом, что сражения у них между собой дело вполне обыденное. Встречаются два космофлота в нейтральной системе и начинают разносить друг друга на атомы. Иногда и десанты высаживают на планеты и астероиды. Устраивают там полноценные сражения с применением всех доступных средств. Они бывает и альянсы заключают, причем не всегда равноценные, например три космофлота против пяти, и, опять же, сражаются. Причем победители никогда не вторгались в системы побежденных. Все это сильно похоже на воинские учения, если бы не применение боевого оружия. Имперскую разведку, в свое время, это сильно заинтересовало, но информация, полученная от других рас, подтверждала наши наблюдения — они живут так несколько тысяч лет и никогда не выходят за пределы своих систем, но к ним лучше не соваться без приглашения.

Имперский МИД принял информацию к размышлению и занялся налаживанием добрососедских отношений. Со временем, после пары сотен лет взаимовыгодной торговли и отсутствия конфликтов, торговые корабли Империи стали летать и в некоторых системах темного сектора. Разведчики, которые были на каждом корабле, осторожно задавали вопросы об их образе жизни, но инопланетяне не делали из этого тайны.

Оказалось, все народы Темного Сектора живут по заветам неких Великих Учителей, древней расы, которая некогда правила в этом секторе космоса, а потом сгинула под натиском врагов. Именно они завещали своим последователям постоянно развивать свое воинское мастерство и ни в коем случае не уничтожать друг друга. В будущем Учителя должны вернуться и повести своих верных последователей на завоевание галактики и установления мира во всем мире, под руководством Учителей понятно.

Данная легенда была разведчикам известна, правда с другого конца. В ней говорилось о страшной войне, Войне Предтеч, в которой сражались великие цивилизации исчезнувшие ныне. Одни расы, как водится, были воплощением добра, другие — воплощением зла. В результате их противостояния в галактике образовалось пять мертвых зон, места самых ожесточенных боев — территории из сотен звездных систем, где вся разумная жизнь была уничтожена вместе с планетами ее обитания. Потом, как водится, добрые победили злых, и толи их уничтожили, толи где-то заперли (в некоторых вариантах — в самом "сердце" Темного Сектора). Победители не на долго пережили побежденных и тоже куда-то исчезли.

Понятное дело вся легенда звучит более красиво и пафосно, но мне кажется, что стороны банально уничтожили друг друга, а память о страшной войне древних цивилизаций в нынешнем виде сохранилась у слаборазвитых, тогда, народов, которые с ними контактировали.

Не знаю, правильно поступили эти Учителя или нет, указав расам Темного Сектора такой путь развития, но одно для них было, безусловно, хорошо — воевать они умели отлично. В чем могли на своей шкуре убедиться американцы, чувствительно получив по морде.

После поражения в конфликте за Окраинную, ССП обратило свой взор на народы Темного Сектора. Правящие круги требовали продолжать экспансию, а военные жаждали реванша. В результате, на заседании сената наиболее перспективным было признано направить космофлот на завоевание планет "этих невежественных дикарей". Расчет строился на том, что американский космофлот значительно превосходит любой отдельный флот любой из рас Темного Сектора, и если завоевывать их по одной, то особых усилий не потребуется. Почему они не учли, что ни шраны, ни цектауры при всей их мощи не пытаются расширяться за счет Темного Сектора?

ССП начало готовить вторжение на территории расы Накелов, имеющую во владении всего две звездные системы. Империя, все еще озлобленная нападением на Окраинную, узнав об этом, сообщила предполагаемым жертвам о намереньях соседа и предложила военную помощь. Накелы за информацию поблагодарили, но от помощи отказались. Имперские дипломаты пожали плечами, но добавили, если передумаете, свисните.

И вот настал час "Х", американцы, собрав космофлот вдвое превосходящий по численности силы накелов начал вторжение. Но, несмотря на численное превосходство, легкой прогулки не получилось.

Оказалось, что корабли накелов при мощи энергощитов, не уступающих шранским, имеют броню, не уступающую американской, а ведь земляне считались лидерами в этой области. Вооружение также преподнесло сюрприз — то, что жители Темного Сектора используют и лучевое и импульсное оружие, типа наших плазменных пушек было широко известно, но никто не знал, что по мощности они значительно превосходят наши аналоги! В тактическом отношении они тоже оказались на голову выше землян. Единственным преимуществом оказалось ракетное оружие, контрмеры инопланетян, до того не сталкивавшихся с ракетами и торпедами были не эффективны. В результате длительного боя американцам все же удалось оттеснить космофлот накелов к ОЗС. Но это было совсем не, то на что они рассчитывали. Командующий силами вторжения, адмирал Сэм Дэвис, понимая, что сил у него явно недостаточно запросил подкрепления. Стиснув зубы и кляня "бездаря и паникера" штаб прислал помощь, примерно половину, от количества кораблей бывших у адмирала в начале. Но начать штурм Дэвис не успел.

Как мы позже узнали, Великие Учителя оставили своим последователям еще один завет, который широко не афишировался — совместно выступать против внешнего врага. Поэтому одновременное появление на границах системы космофлотов четырех соседних рас стало для американцев полной неожиданностью.

Адмирал Дэвис правильно оценил ситуацию и отдал приказ отступать, за что по возвращении был арестован и осужден. Космофлот ССП успел покинуть систему до выхода противника на дистанцию огня и избежал потерь.

Магнатам, которые ужа поделили шкуру неубитого медведя, решение Дэвиса, мягко говоря, не понравилось. Военный трибунал обвинил его в трусости, паникерстве, несоответствии занимаемой должности, приговорил к лишению всех наград и званий, а также двадцати годам тюремного заключения.

Тем временем к объединенному космофлоту Темного Сектора присоединилось еще четыре космофлота союзных рас. И они начали методично зачищать нейтральные сектора от присутствия американцев. Все их торговые станции были уничтожены, любой американский корабль подвергался нападению с последующим уничтожением, немногочисленные патрульные силы гибли в боях с превосходящим противником.

Уничтожив все в нейтральных секторах космофлот чужих начал проводить акции на территории противника, в необитаемых системах, чем нанес серьезный урон добывающей промышленности ССП, тридцать процентов которой приходилось как раз на эти системы.

Собрав половину космофлота в один кулак, они навязали открытый бой объединенному флоту Темного Сектора и потерпели сокрушительное поражение.

Следующие полгода американцы пробовали без крупных сражений, наращивая оборону, не давать оппонентам уничтожать добывающие предприятия в необитаемых системах, но не преуспели. Если удавалось отразить одно нападение, то через некоторое время оно повторялось более значительными силами. Все отстроенное разрушалось и приходилось начинать сначала. Дальше так продолжаться не могло, промышленность ощущала нехватку сырья, а другие страны драли за сырье в три дорога, понимая, что выхода у ССП все равно нет.

К счастью для американцев, кто-то здравомыслящий вспомнил о том, что единственный адмирал, который смог добиться преимущества в сражении с космофлотом Темного Сектора сейчас сидит в тюрьме.

Дэвиса освободили, вернули все награды и звания, и даже повысили, назначив главнокомандующим объединенным космофлотом. Лишь бы победил.

Адмирал был отличным военным и понимал — в прямом столкновении победу не одержать. Поэтому он подошел к решению проблемы творчески. Зная слабую защищенность противника от ракет и торпед, Дэвис сделал основную ставку на эсминцы и партизанскую тактику.

Теперь американские корабли, выйдя из гиперпрыжка, разделялись. Крейсера, линкоры и авианосцы оставались вне зоны гравитационного колодца, а эсминцы, пользуясь своей скоростью и маневренностью, сближались с противником, быстро производили несколько залпов ракетами и торпедами, и быстро отступали к главным силам. Те также совершали залп по противнику и, не дожидаясь ответа, совершали гиперпрыжок из системы.

Благодаря такой тактике, а также постоянно устраиваемым засадам Дэвису удалось нанести значительный урон космофлоту Темного Сектора. После года подобного противостояния стороны, наконец, сели за стол переговоров. Результатом стала выплата американцами компенсации накелам, взамен инопланетяне прекращали атаки на системы ССП. Также Темный Сектор прекратил все торговые операции в американской зоне влияния, что здорово понизило их товарооборот.

После той войны аппетиты американцев серьезно поубавились. И экспансия резко пошла на спад. Ничто так не перебивает аппетит как хороший пинок под зад.

Империя, неожиданно, оказалась в выигрыше — теперь весь поток товаров, ранее шедший через американскую зону контроля, шел через нашу. Ракетное оружие произвело на накелов, да и на остальные расы Темного Сектора, серьезное впечатление, и они осторожненько поинтересовались — а не хочет ли Империя начать сотрудничество в сфере вооружений? Взвесив все "за" и "против" Император и Имперский Совет приняли их предложение. Американцы в ходе конфликта захватили много разнообразных экземпляров оружия чужих, и делится полученными знаниями, равно как и продавать образцы новейшего вооружения явно не собирались.

Технологиями, понятное дело, обменивались устаревшими, но работоспособными и многие нововведения сразу же внедрялись. Судя по слухам, ходившим в космофлотской среде, наши ученые добились каких-то серьезных успехов в области плазменной артиллерии, и скоро грядет перевооружение кораблей новыми типами орудий.

Я оторвался от исторического справочника и окинул взглядом "дежурку". Ребята из моего отделения резались в карты с бойцами из дежурного взвода. Несмотря на несерьезность занятия все были в боевых костюмах и при оружии, боевое дежурство, однако. Службу мы несли на линкоре "Ахилл", которому по уставу полагается иметь на борту роту космодесанта. Иногда дополнительно размещают группу специального назначения, в основном курсантов проходящих практику, как мы. Бойцы роты повзводно дежурят в специальном помещении и морально готовятся к броску на место возможного проникновения противника на линкор. Мы, то есть группа специального назначения, дежурим по отделениям, усиливаем, так сказать, взвод космодесанта.

Конечно, чтобы брать линкор на абордаж надо очень хорошо подготовиться, две с половиной тысячи человек экипажа это вам не хухры-мухры. А еще подобраться к нему надо незамеченным, иначе дежурная смена корабельных артиллеристов мигом покажет всем мать Кузьмы, с летальным исходом. Но, если это вдруг у кого-то получится, то в дело вступает дежурный взвод космодесанта и внутренняя система обороны, которые организуют теплую встречу незваным гостям, а там глядишь, и подкрепления подтянутся. В общем, брать наш линкор на абордаж я никому не советую.

Блин, достали уже эти дежурства. С одной стороны — все хорошо, восемь часов отдежурил и занимайся своими делами. С другой — плохо, мы здесь уже две недели и ни одной боевой тревоги. У нас практика или как? Ладно, глянул на часы — еще два часа тут сидеть! И почему я не люблю играть в карты?!

В дверном проеме появились Сергей и Артем. Чего они тут забыли? Сергей со своим отделением уже отдежурил, а Артему заступать сразу после нас.

— Глеб, идешь со мной — скомандовал Сергей — Артем остается с твоими за старшего.

Ну, надо так надо. Я двинулся за Серегой. И куда мы идем? Похоже, в стыковочный отсек. Значит, нас вызывают к какому-то начальству.

— В двух словах — куда идем? — пристаю к своему командиру.

— Адмирал нас к себе вызывает, так что давай побыстрее. Челнок уже ждет.

Побыстрее так побыстрее. Мы почти бегом вошли в стыковочный ангар. Сергей уверенно направился к третьему по счету челноку. Я, как привязанный следовал за ним. Загружаемся в пассажирский отсек, и пилот тут же взлетает.

Не прошло и двадцати минут как мы приземлились в ангаре одной из ОЗС. Не все знают, что штаб командования вооруженных сил системы находится не на планете, как считается официально, а на этой самой станции.

Сергей уверенно двинулся вперед, и когда только он успел здесь побывать? Делаем умную морду лица и не отстаем. Куда же нас все-таки вызвали?

Серега остановился у обыкновенной с виду двери и вежливо постучал, в ответ раздалось "Войдите". Мы вошли. Твою ж мать! Я хорошо заочно знал человека, к которому мы зашли сейчас в гости. Начальник разведотдела космофлота вице-адмирал Слепков. Что он забыл в этой дыре? И куда нас теперь отправят? Если Слепков лично вызывает к себе и выдает задание, то оно не просто важное — оно архиважное.

Адмирал не стал терять времени. Как только мы зашли, сразу предложил присесть и без лишних церемоний перешел к делу.

— Итак, товарищи космодесантники, у меня будет для вас не особо сложное, но очень важное задание. Сегодня в восемнадцать ноль-ноль по земному времени вы, в составе экспедиции отправитесь в Темный Сектор на территорию берлингов. Командовать экспедицией будет контр-адмирал Сингербаев. Вы двое должны стать его тенями и не отходить от него ни на шаг. Если на него захочет сесть муха, она должна перед этим умереть. Вопросы?

— Состав экспедиции? Цель? С какой стороны ждать удар? — Сергей начал задавать вопросы — Что делать, если адмирал не захочет, чтоб мы за ним везде таскались?

Слепков на секунду задумался. Потом махнул рукой и начал рассказывать.

— Начну с конца. Сингербаева я предупрежу, что вы с ним будете даже в туалет ходить, это не обсуждается, это мой приказ, и вы и он будете его выполнять. Так что на этот счет не волнуйтесь.

Что касается остального, — вице-адмирал протянул нам по листку — подписывайте.

Посмотрим, на чем нам предлагают оставить автограф. И почему я не удивлен? Подписка о неразглашении. Расписываюсь. Все, можно слушать дальше.

Слепков отобрал у нас листы с автографами, мимоходом глянул и положил в папку, затем он продолжил.

— Итак, слушаете. Вы, безусловно, слышали о том, что в Темном Секторе началась эпидемия, об этом говорят на всех торговых станциях. Но никто не говорит, что началась она исключительно в граничащих с Империей системах. Дальше, вглубь сектора, она не пошла. Они выставили кордоны и не пропускают ни один корабль, неважно со здоровыми особями или нет.

За два месяца прошедших с начала эпидемии заболевшие расы потеряли от десяти до пятнадцати процентов от общей численности.

Мы с Сергеем удивленно покачали головами — если эпидемия будет продолжаться, то через год с этими расами будет покончено, они просто вымрут.

— Месяц назад наш патруль наткнулся на судно берлингов в нейтральном секторе. На вызовы оно не отвечало, просто дрейфовало в системе. Об эпидемии мы уже знали, и с соблюдением всех предосторожностей поднялись на борт. Экипаж был еще жив, хотя и находился в ужасном состоянии. Корабль являлся оснащенной по последнему слову техники исследовательской лабораторией, на которой пытались найти лекарство. В экипаж и персонал отбирали лучших специалистов, которые еще не были заражены. Но, не смотря на все меры предосторожности, инфекция все равно проникла на корабль, и за считанные часы весь экипаж оказался инфицирован. Еще через сутки все особи были не трудоспособны. Как оказалось, в помещениях с закрытым циклом вентиляции течение болезни ускоряется.

Корабль был отбуксирован в карантинную зону, все кто контактировал с инопланетянами, отправили в карантин. Наши вирусологи сразу же взялись за работу.

Представьте себе их удивление, когда они обнаружили восьмидесяти процентное сходство этой инфекции с одним из заболеваний, бушевавших на земле после третьей мировой войны. Сначала они подумали что ошиблись, но когда второй и третий тест дали аналогичные результаты ученые схватились за голову и быстренько доложили обо всем наверх. А там за голову схватились уже мы. Вирус был модернизирован и доработан, причем так, что теперь для людей он абсолютно безвреден. Нас очень здорово подставили и мы даже подозреваем кто.

Вакцину разработали быстро. Удалось даже спасти почти весь экипаж исследовательского судна. Все остальное время изготавливали вакцину и готовили материалы по вирусу для берлингов.

Теперь об экспедиции. В ее состав входят линкор "Агамемнон", ТАКР "Тайфун", три крейсера, девять эсминцев, исследовательское судно берлингов и двадцать транспортов с вакциной. Командующий, как я уже говорил, — контр-адмирал Сингербаев. Он же уполномочен вести переговоры с правительством чужих. Если переговоры сорвутся, мы можем получить войну со всем Темным Сектором, а нам это совершенно не нужно.

Подготовку к экспедиции мы держали в тайне, но, ни в чем нельзя быть уверенным на сто процентов. Если наши "злейшие друзья" что-то пронюхают — сделают для срыва переговоров все что угодно. Сам конвой уничтожить достаточно сложно, убить посла значительно проще. А если сделать так, что стороны виноватыми будут считать друг друга — войны не избежать. Поэтому, из землян, кроме вас, рядом с адмиралом никого быть не должно, ни на корабле, ни на переговорах. Задача ясна?

— Так точно — дружно ответили мы.

— Можно еще вопрос, товарищ вице-адмирал? — не удержался я.

— Задавай, старшина.

— Почему на это задание направляют не полноценную боевую группу, а нас, курсантов недоучек?

— Потому, что вы лучшие из тех, чье на отсутствие не обратят внимания и при этом вы серьезные бойцы с не плохим боевым опытом. Лысенко лучший псионик на курсе, а ты лучший рукопашник, и вдобавок хорошо убиваешь псиоников.

— Но охрана не наш профиль.

— Что поделаешь. Но вы ребята смышленые справитесь. В общем, приказ ясен?

— Так точно.

— Выполнять.

— Есть — отрапортовали мы с Серегой и лихо ринулись выполнять приказ.

— Что ты обо всем этом думаешь? — спросил Сергей, когда мы отошли от кабинета Слепкова на приличное расстояние.

— Думаю, что если Сингербаев погибнет, то лучше и нам погибнуть при исполнении — хмуро ответил я.

— Да я не о том, паникер и перестраховщик, я о ситуации в целом.

— В целом? Думаю дела хреновые. Нас подставляют перед инопланетянами, причем очень здорово. Это не попытка военного нападения, к такому они относятся философски, это подлый удар в спину от почти союзников. Всем известно о нашем сотрудничестве с Темным Сектором, ни у одного человеческого государства нет ничего похожего. Да что там человеческого ни у одной расы в галактике нет такого плотного контакта с последователями Великих Учителей, и многим это не нравится. Вот нас элегантно и подставили. Когда это все всплыло, против Империи объявили бы крестовый поход, тем более что расы, которые с нами сотрудничают, были бы мертвы, а наши аргументы заранее в расчет не принимались.

— Грустная картина.

— Очень. Хорошо хоть с исследовательским кораблем повезло. Теперь получится доказать свою невиновность.

— Как думаешь, чья работа?

— А кто у нас главные доброжелатели последние две с гаком тысячи лет? ССП и Евросоюз больше некому.

— И за что ты их так не любишь?

— Я хорошо знаю историю. Вспомни хотя бы конфликт за Окраинную. Как они себя там вели — звери, а не люди. Как им таким толерантным и демократичным посмели сопротивляться? Они считают себя расой господ, "цивилизованными европейцами", все остальные должны быть их слугами или рабами — это как господа позволят. Самое обидное, что до сих пор у нас хватает людей требующих сделать все так, как в "цивилизованных странах" и срочно стать их сырьевым придатком.

— Да ладно тебе, их мало совсем. Да и смотрят на них как на тихих сумасшедших.

— Но они все же есть, и, скорее всего, никогда не переведутся. А две тысячи лет назад, в конце двадцатого — начале двадцать первого века подобных граждан было полно, и большинство из них было буйными. Они очень активно рвались прогнуться под врагов.

— Ну почему сразу врагов? Конфликты бывают и между друзьями…

— Друзьями? Ты, после услышанного у адмирала, считаешь, что они могу быть друзьями? Они всегда нам улыбались, уверяли в вечной дружбе, а за спиной держали нож. Для них слова: верность, честь, дружба — пустой звук. Лож, предательство и лицемерие — вот их основное оружие. Важны только деньги и удовлетворение жажды наживы, ради этого они пойдут на все. При всем этом они еще ухитряются называть себя христианами — я грустно улыбнулся, — видимо они совсем не читали Библию.

— Мне кажется, ты сгущаешь краски, Глеб — покачал головой Серега.

— Увы, но нет. Сейчас в Империи отличная идеология, прекрасная пропаганда и контрпропаганда. Благодаря этому их идеологическое и информационное давление слабо ощущается. Плюс имеет место обратный процесс — мы на них давим идеологически и информационно. Лидеры Империи сделали правильные выводы из ошибок прошлого. Ты полазь по экстранету почитай про политику "огораживания" в Англии — как они истребляли собственных крестьян, про англо-бурскую войну — как "цивилизованные" англичане истребляли мирное население захваченной ими страны, про то, что они творили в колониях — например в Китае, опиумные войны это просто песня; про Русско-Японскую войну почитай — как союзники Российской Империи англичане помогали японцам, про Мюнхенский договор почитай — как они "умиротворяли агрессора", про "план Даллеса" — как они собирались поступить и поступили с СССР в случае его распада; про то, что США сделало с индейцами, с Афганистаном и Ираком, с Кореей, с Мексикой, про то, как поступили с некоторыми постсоветскими странами, в конце двадцатого начале двадцать первого века, превратив их в колонии и сырьевые придатки. Почитай про Средиземноморскую войну, когда они стравливали нас и Османскую Империю надеясь добить истощенные войной стороны конфликта. Кстати Франция и Германия лидеры Евросоюза не сильно от них отставали.

Почитай и подумай. Потом постарайся понять тех твоих соотечественников, которые кричат о "цивилизованных и культурных европейцах" и стремятся, во что бы то ни стало привести их к нам на Родину, чтоб они нами управляли и учили нас жить. Если тебе глаза не застят красивые лозунги, и ты посмотришь на их реальные дела, то поймешь, что честные враги лучше таких друзей. И соотечественников ты не поймешь, поскольку хочешь видеть Родину сильной и богатой, а не дойной коровой для разных уродов.

— Честные враги? — улыбнулся Сергей.

— Да, вроде китайцев. У нас с ними уже которую сотню лет натянутые отношения. Они свою вражду не скрывают и гадости исподтишка не делают. По-моему лучше так, чем когда тебе клянутся в вечной дружбе, а сами в это время держат фигу в кармане и подсыпают яд в еду.

За этим разговором мы добрались до стыковочного ангара и сели в челнок. Пилот стартовал, и мы полетели назад на "Ахилл".

— Ладно, хватит уже лекций по истории, — решил закончить обсуждение я — Давай сосредоточимся на предстоящем задании.

— Хорошо, — легко согласился Сергей. — Скажи Глеб, почему так увлекаясь историей, ты в армию пошел?

— Потому, что Родину хочу защитить от разных "друзей".

— Но ведь защищать Родину можно по-разному, занимаясь той же пропагандой, например. Или контрпропагандой.

— Не верю в силу слова я, а верю в силу звездюлей.

Сергей рассмеялся.

— Странный ты все-таки Глеб. Я уже год тебя знаю и все не могу до конца понять. Какой-то ты жесткий, даже жестокий и злопамятный — помнишь обиды двухтысячелетней давности, как будто это было пару лет назад, и отчаянно ненавидишь тех, кто их нанес.

— Да уж, какой есть — хмуро пробурчал я.

Эх, Серега — Серега, не понимаешь ты меня и не поймешь. Я бы тоже наверно не понял древнего грека или скифа, встреть его в свое время. Разница менталитетов в две тысячи лет это серьезно. Рассказать тебе, когда я родился и как сюда попал? Так ты не поверишь и решишь, что я тебя разыгрываю. Врагов ненавижу? Так я жил в то время, когда мою Родину, а ею я считаю СССР, предатели и враги разорвали на части, вытерли об ее память свои грязные сапоги и стали нам нравоучительно вещать, как плохо мы жили и какими наши предки были упырями. Равняли их с фашистами — сволочи! А часть населения, которая считала себя самой интеллигентной и продвинутой им с восторгом подвывала, облизывая их сапоги и испражняясь на все хорошее и светлое, что было в нашей жизни, призывая добрых дядей из-за бугра завоевать нас и принести "цивилизацию и культуру" не понимая, что ждет нас рабство и постепенное вымирание. Я видел все это и среди этого жил. Тогда я не мог вбить зубы врагам в их глотку, слишком осторожничало руководство страны в прошлом, на мой взгляд. Теперь мое командование, при необходимости, быстро отдаст мне такой приказ, невзирая на лица, и мне это нравится.

Мы вернулись на "Ахилл" и через полчаса группа уже грузилась в транспортный челнок. Еще через двадцать минут мы были на борту "Агамемнона". Ребята направились размещаться, а я и Серега, узнав, где находится контр-адмирал, двинулись выполнять приказ руководства.

Сингербаев сдержано нас поприветствовал и заверил, что мешать "нянькам" выполнять свои обязанности не будет. Адмирал явно был не доволен фактом своей опеки, но приказ Слепкова нарушить не мог. Нам он сложностей не создавал, и на том спасибо.

Через десять минут после нашего прибытия боевой состав экспедиции направился за пределы гравитационного колодца и совершил прыжок в одну из необитаемых систем, где должен был встретиться с транспортами и исследовательским судном. Официальной версией нашего отсутствия было проведение охоты на пиратов, которые где-то в этом секторе ничейных территорий собирают эскадру.

Транспорты были на месте. Охраняли их не слабо: шесть линкоров, шесть ТАКРов, тридцать крейсеров и пятьдесят шесть эсминцев. Такой конвой кому хочешь покажет мать Кузьмы! Жаль только берлинги нас неправильно поймут, если он выйдет из гиперпространства рядом с их системой. Да еще в компании двадцати транспортов. Они решат, что мы хотим захватить плацдарм, в системе, пользуясь их слабостью. А вот нашим составом такое сделать нереально, поэтому конвоировать транспорты будем мы.

Транспорты начали движение на выход из гравитационного колодца, наши корабли взяли их в "коробочку" и приступили к поставленной задаче. Выйдя в зону прыжка, конвой синхронно стартовал к ближайшей системе берлингов.

Появившись, через несколько часов, у границ системы конвой встал как вкопанный. Адмирал Сингербаев, в это время находился на мостике вместе со мной и Серегой. На всякий пожарный, было проведено сканирование близлежащих областей системы на предмет непредвиденных неприятностей.

— В зоне тридцатиминутного контакта боевых кораблей не наблюдается — через пару минут доложил кто-то из офицеров.

— Что делаем дальше? — поинтересовался капитан "Агамемнона" у смотрящего на голоэкраны адмирала.

— Ничего. Передай на исследовательское судно, чтоб шли к своим. Они знают, что нужно сообщить. Мы будем ждать вызова.

Корабль берлингов двинулся вперед. Не успел он углубится в систему, как из-за ближайшего крупного астероида выдвинулся крейсер и начал активный радиообмен с исследовательским судном.

— Прячут, корабли за астероидами — умно, — улыбнулся капитан "Агамемнона".

— Как будто мы так не делаем — подколол его Сингербаев.

— Перехватить переговоры, товарищ адмирал?

— Нет, в этом нет необходимости.

Тем временем берлинги закончили общаться и двинулись по направлению к одной из обитаемых планет системы.

— Теперь нам остается только ждать — с этими словами адмирал начал устраиваться в кресле по удобнее, как бы намекая на то, что ждать придется долго.

Спустя пять часов на радарах обозначилась группа кораблей равная нам по численности и боевой мощи. Она остановилась за пределами дальности орудийных систем и, почти сразу, последовал вызов.

— Здравствуйте, — поприветствовал нас появившийся на голоэкране берлинг — Я Рыкат Рарок уполномоченный Ведущими расы берлингов для проведения переговоров. С кем имею честь общаться?

— Я контр-адмирал Сингербаев уполномочен Императором Евроазиатской Империи для проведения переговоров.

— О чем Император хотел поговорить с Ведущими?

— Император безвозмездно предлагает расе берлингов формулу антидота излечивающего болезнь, поразившую вашу расу, а также более десяти миллиардов доз вакцины для того, чтобы вы могли начать лечение немедленно. Это все что я могу сообщить по общему каналу. Так же мне хотелось бы встретиться с вами как можно скорее для конфиденциального обсуждения некоторых деликатных вопросов.

Если Рыкат и был удивлен, то виду он не подал. Он задумался на несколько секунд, а потом спросил:

— Где и когда Вы хотели бы встретиться?

— Как можно быстрее, желательно у Вас на корабле.

Вот теперь берлинг явно удивился. Впрочем, он быстро овладел собой и опять начал задавать вопросы.

— Сколько людей будет Вас сопровождать?

— Пилот челнока и два телохранителя.

— Хорошо, думаю, мы можем встретиться немедленно.

— Согласен. До встречи.

— До встречи, адмирал.

Сингербаев встал с кресла и посмотрел на нас.

— Ну, что орлы, двинули?

Мы молча кивнули. Если на корабле присутствуют вражеские агенты, то сейчас самое время убивать адмирала, свои намеренья он обозначил и, если умрет до того как расскажет обо всем посланнику берлингов, Император и Империя потеряют лицо и продемонстрируют свою слабость. Никаких переговоров больше не будет и ничего от нас берлинги не примут. Странные у них обычаи, но в чужой монастырь со своим уставом не ходят.

Это были самые напряженные десять минут в моей жизни. Я шел перед адмиралом, Сергей прикрывал сзади. Палуба перед нами мгновенно пустела, видимо очень выразительный был у меня взгляд. Всем сообщили, что наша задача любой ценой защитить адмирала, а для этого все дозволено. Никто не хотел рисковать.

До ангара мы добрались без происшествий. Вокруг челнока развили бурную деятельность саперы, проверяя каждый болтик на предмет взрывных устройств и других гадостей.

Едва мы дошли до летательного аппарата, как рядом с нами, словно испод земли, возник командир саперов и доложил, что все проверено — лететь можно. Сингербаев его сдержанно поблагодарил, и мы сели в челнок. Теперь можно расслабиться. Относительно конечно. Наблюдение за пилотом никто не отменял. Но полет прошел нормально и спустя пять минут челнок влетел в ангар крейсера берлингов.

Там нас поджидал почетный караул, который и проводил в зал для переговоров.

Я с интересом рассматривал берлингов, до этого мне доводилось их видеть только на голограммах. Если у шранов предками были кто-то похожие на кошек, то предки берлингов больше всего походили на медведей, да и сами они явно не далеко от них ушли. Вообще интересная штука эволюция — из всех известных инопланетных рас только талиры имеют отдаленное сходство с людьми. Остальные являются потомками существ похожих на земных животных, птиц, рептилий и насекомых. Ну, или это земная фауна на них похожа. И при всем при этом все являются двуногими прямоходящими. Количество рук, правда, иногда меняется. Такое впечатление, что в галактике производится грандиозный эксперимент на тему, какой вид живых существ лучше для эволюции. Ладно, хватит думать о постороннем, тем более уже пришли.

Зал оказался самым обыкновенным. Впрочем, зал — это громко сказано, просто большая квадратная комната размером десять на десять метров. Посреди комнаты стол и пара стульев с разных сторон. За столом уже сидит представитель берлингов за его спиной два охранника. Уважение нам оказывают, сохранили паритет.

Сингербаев сел за стол и начал пересказ того, что нам было и так известно. Правда, подробностей излагал не в пример больше. К концу рассказа глаза у Рыката налились кровью, верный признак того, что берлинг в бешенстве. Контроля над собой он, однако, не утратил. Поблагодарил за информацию и вакцину, разрешил транспортам войти в систему, а также пообещал предоставить конвой на обратную дорогу. Также пообещал содействие в переговорах с другими зараженными расами (наши и им собрались подогнать вакцину).

Наконец, стороны обо всем договорились, пожали друг другу руки, и мы двинулись в обратный путь. Еще в челноке адмирал связался с эскадрой и приказал транспортам, после получения разрешения от хозяев системы, двигать к берлингам и следовать куда укажут. Разрешение пришло буквально через пару минут.

Наши транспорты, теперь уже под конвоем кораблей берлингов, ушли вглубь системы, а мы прыгнули в один из нейтральных секторов, где по донесениям разведки собиралась сильная пиратская эскадра.

Разведка не подвела. Пираты были на месте. Пять крейсеров и двенадцать эсминцев. Неслабые силы для пиратов, явно, что-то серьезное задумали. Но не судьба им было воплотить задуманное в жизнь. Наша эскадра раздолбила их в пух и прах. Три эсминца, правда, удрали в весьма потрепанном состоянии, но это не страшно, главное, ни один крейсер не ушел. Нам размяться не удалось, на абордаж пиратов не брали. Спасательные капсулы после боя подобрали, но спасшиеся о сопротивлении и не помышляли. Так что все наше участие свелось к охране и конвоированию пленных.

Вся дальнейшая практика протекала рутинно — патрули, разведка, дозоры. Раза три гоняли всякую шваль вроде контрабандистов. В общем, ничего интересного. Да, эпидемия в Темном Секторе прекратилась. Как сообщили СМИ — берлинги нашли лекарство и поделились с остальными зараженными. Участие Империи в этом деле не афишировалось. Интересно было бы узнать взяли кого-то за глотку или нет? Не думаю, что Темный Сектор, да и Империя тоже спустят такое дело на тормозах. Жаль только мне никто ничего не скажет — дела разведки всех остальных не касаются.

Начался второй год обучения. Нас стали гонять гораздо сильнее теперь мы занимались не только отдельно, но и отрабатывали взаимодействие с другими подразделениями и техникой. Учились действовать в составе роты, батальона, полка. Ну и как всегда рукопашка, физуха, работа с оружием и техникой, тактика действий в различных условиях и так далее.

Учебный год пролетел быстро, и вот опять наступило время практики. В этот раз нашей группе фатально не повезло — угодили в охрану торговой станции "Дружба — 5" на границе с Темным Сектором. Там Империя торгует с тремя местными расами. Иногда шраны прилетают, их граница всего в паре систем, а своя торговля с Темным Сектором не задалась, вот и летают к нам. В общем, скука смертная. Вы спросите, а как же пираты? А никак. Станция вооружена как ОЗС, в ангарах сто штурмовиков и перехватчиков. Охраняют станцию два крейсера и восемь эсминцев. На сигнал о помощи тут же откликнется ближайшая патрульная эскадра. Так что нападать на торговые станции дело хлопотное. У пиратской эскадры, которую мы разбили в прошлом году, не было бы ни единого шанса захватить станцию, даже если убрать корабли охраны и не вызывать помощь.

Короче, не задалась практика. Пару раз нас отправляли обследовать близлежащие астероиды на предмет выявления вражеских наблюдателей, но все оказалось пустышкой. Оно, конечно хорошо, что никто тебе шкуру продырявить лишний раз не рвется, но мы все-таки ГСН, нам боевые навыки оттачивать нужно, применять теорию на практике. А тут такое болото…

У группы сегодня выходной, вызовут нас только в случае нападения на станцию. Можно немного расслабиться. Пойду, схожу куда-нибудь, жаль идти придется одному. Серега с Артемом познакомились с двумя девчонками из персонала, и ушли на свидание, Стас нашел какую-то новую книгу и теперь его за уши не оттащишь, остальные затарились пивом и смотрят футбол. Сегодня полуфинал чемпионата Сварога, играют "ЦСКА" и "Спартак", народ понятно болеет за "ЦСКА". Я же к футболу всегда был равнодушен и решил не портить людям просмотр своей кислой миной.

Ну, и куда бы мне податься? А пойду наверно в "Звездную вспышку". Там кормят вкусно, цены умеренные и контингент более-менее приличный, драки — редкость, а мне неохота сегодня кулаками махать.

Вот и "Вспышка". Захожу внутрь. Зал наполовину пуст. Основная масса посетителей — инопланетяне из Темного Сектора. Землянин всего один, гордый сын гор, как говорили в моем времени, явно военный, нас по выправке видно за версту. В гражданском, как и я, плюс на столе стоит недопитый бокал, бутылка вина и тарелка с виноградом. На лице выражение вселенской скорби и невосполнимой потери. Симптомы знакомые, сам с такой физиономией пару раз ходил. Эх, женщины, все наши беды из-за вас!

Прохожу к угловому столику и сажусь лицом к двери, я не паникер я перестраховщик. Тут же ко мне подходит симпатичная официантка и интересуется моим заказом. Недолго думая заказываю борщ, гречневую кашу с отбивными и кофе. Через пять минут обед был подан, и я принялся уплетать за обе щеки шедевры местной кулинарии. Борщ оказался восхитительным, каша с отбивными тоже. Потихоньку потягивая кофе, подумалось, что есть в жизни прекрасные моменты.

К сожалению, прекрасные моменты быстро заканчиваются. В кафе ввалилась изрядно подвыпившая компания шранов. Аж пять штук. Все, хана покою. Сейчас эти котоподобные возьмут еще бутылку, быстренько ее прикончат и начнут искать приключений себе на пятую точку. Проверено не единожды. Поскольку в зале всего два землянина, я и грустящий сын гор, который настолько ушел в себя, что на шранов даже внимания не обратил, то в жертвы определят кого-то из нас. Или сразу обоих. Устраивать драку во "Вспышке" не хочется, мне здесь нравится. Подняться и уйти? Так скорей всего пристанут сразу, и выйти не дадут, да и бросать соотечественника одного не красиво. Решено, остаюсь. Ну, а если кошакам хочется по морде, то я им в этом помогу!

Далее все происходило по классическому сценарию, неоднократно развивавшемуся во множестве кафе и баров пограничных секторов. Шраны взяли две бутылки своего аналога нашей водки, употребили ее практически без закуски и стали осматривать зал в поисках приключений. Спустя минуту их взгляды скрестились на грустно пившем вино сыне гор. Кошаки переглянулись и, видимо сочтя жертву подходящей, начали активные действия. Самый мелкий из них и, похоже, самый задиристый, подошел к кавказцу, встал напротив и оперевшись руками об край стола нагло спросил:

— Ты чего это смотришь на нас как на пустое место человек?

Сын гор поднял на него взгляд, оглядел с головы до ног. Потом посмотрел на его друзей, внимательно наблюдающих за развитием диалога, и ответил:

— Атвали пушистый, нэ до тэбя сэйчас. Нэ выдишь — у мэня горэ.

Я громко заржал. Теперь шраны обратили внимание и на меня. А провокатор соизволил обратиться и ко мне:

— Чего ты тут услышал смешного? Мы для тебя тоже пустое место?

И злобно оскалился. Выглядит это страшно, зубы у них дай боже, да и когти неслабые. Представь, что небольшой тигр встал на задние лапы и тебе угрожает. Так это примерно выглядит. На обычного обывателя действует убойно. Вот только мне на это все глубоко плевать, я не обыватель. У меня на личном счету этих "тигров" штук сто накопилось, за два то года пограничной службы. Поэтому, я ласково ему улыбаюсь и говорю:

— Киска, не скаль на меня зубки, а то полотенцем отшлепаю.

Тут уже оскалились все шраны. Двое из них поднялись и двинулись ко мне. Я стал подниматься на встречу, отбиваться от двоих в положении сидя не очень удобно. Тем временем провокатор решил "дожать" кавказца, наклонился к нему и зашипел в лицо:

— Сейчас ты за "пушистого" ответишь!

Дальнейшего кошак явно не ждал. Сын гор, не меняя выражения лица и положения тела, от души одновременно врезал ему открытыми ладонями по ушам. Кто не в курсе — такой удар вызывает сильнейшую боль не только в пораженном органе слуха, но и вообще в голове. Однако этим он не ограничился, сразу же захватил голову оппонента и треснул ею об стол. Шран плавно стек на пол. Его группа поддержки, не справившаяся со своевременным прикрытием, уже рвалась отомстить за побитого друга.

У меня сейчас свои проблемы — два шрана шедшие ко мне таки дошли и сейчас плечом к плечу прут на меня. Эх, явно кошаки не воевали, воевавшие попытались бы взять меня в клещи, а эти прут строем. Бью кинжальный удар левой ногой левому противнику в пах, отталкиваюсь от пола правой и делаю с правым противником тоже самое, но с небольшим подпрыгом. Оба оппонента хватаются руками за причинное место и сгибаются. Видел такой прием в одном из фильмов с Брюсом Ли в главной роли, всегда хотелось самому попробовать. Мечта сбылась! Теперь творчески доработаю прием — хватаю шранов за головы и с силой бью друг об дружку. Раздается веселый треск и потерявшие сознание кошаки валятся на пол. Полный порядок. Как там дела у соотечественника? А у него все отлично. Первый боец группы поддержки валяется на полу без сознания, а со вторым сын гор ведет вдумчивую беседу, схватив его одной рукой за голову и нанося второй, третий, четвертый удар локтем в эту ненужную противнику часть тела. Отпускает кошака, тот падает на пол завершая патриотическую картину "разгром супостата". Я подхожу к нему. Кавказец резко оборачивается, смотрит на меня, потом на неподвижно лежащих шранов.

— Спасиба за помощь — и руку протягивает — Константин.

— Глеб — говорю, отвечая на рукопожатие.

— Присаживайся, дарагой, угощайся — и на свой стол рукой показывает.

Я присел, Константин, взяв у бармена еще один бокал, налил нам обоим. Мы чокнулись, выпили за знакомство и налили еще по бокалу. Начали приходить в себя побитые шраны. Охая, кривясь и злобно на нас зыркая они, помогая друг другу, потянулись к выходу. Последним уходил провокатор. Проходя через двери, он обернулся и прошипел:

— Вы об этом еще пожалеете, твари!

— Валы отсюда пушыстый — через плечо бросил Костя, — а то памажем тыбэ валэрьянкой пад хвастом. В очень нэ прыятном палажении акажешся.

Того аж перекосило всего. И он поспешил исчезнуть из нашего поля зрения. Все дело в том, что наша валерьянка действует на шранов примерно так же, как и на наших котов, и они хорошо об этом знают.

— Может службу безопасности вызвать? — подал голос бармен. — Эти гады жутко злопамятные.

— А почему до сих пор не вызвал? — интересуюсь я.

— Они вас задирали, вы выиграли, и при этом ничего не разбили и не сломали.

Понятно, иногда хорошо быть тихим. В то, что шраны опять придут, не очень верилось, но сели на всякий случай лицом к двери.

Мы с Костей снова выпили, за боевое братство и начали общаться за жизнь. Как, оказалось, от него и правда девушка ушла. Невеста. Скоро должна была быть свадьба. Детали я, как человек тактичный, не стал выспрашивать. Мы выпили еще, и тут веселье завертелось по новой.

— Я же говорил, обезьяны, что вы поплатитесь!

Подняв головы мы увидели все того же мелкого шрана, правда группа поддержки у него теперь была более значительная. В два раза.

— Ты гаварил, что мы пажалеем — поправил мелкого Костя. — К тваему свэдэнью — мы нэ жалэем.

С этими словами он встал, схватил свой стул и запустил его в толпу шранов. Секундой спустя то же самое сделал я. Потом мы подхватили стол, хорошо, что в кафе они легкие и пошлина таран. Ополовиненная и дезорганизованная метательными снарядами и тараном группа шранов не смогла оказать серьезного сопротивления, и была разбита в пух и прах. Мелкого мы оставили на закуску и с колоссальным удовольствием макали его головой в тазик с водой, любезно предоставленный барменом, пока он не согласился оплатить ущерб заведению. Потом негодяй был отпущен за помощью и вскоре вернулся с еще тремя соотечественниками, последними дееспособными членами команды их корабля. Испуганно поглядывая на нас, они начали помогать своим прийти в чувство и встать. Вскоре грустные шраны гуськом потянулись на выход. Мелкий и задиристый опять шел последним, только в этот раз не оборачивался, а проходя через дверной проем, даже ускорился, втянув голову в плечи. Мы с Костей дружно хмыкнули и продолжили не спеша пить вино.

Со временем опять разговорились, и я слегка офигел — Костя, полное имя Константин Георгиевич Джугашвили, носил звание капитана первого ранга и командовал линкором "Иван Серко" из состава Украинского космофлота. То, что он общался с курсантом в звании главного корабельного старшины, его ни капельки не волновало. Как он сам выразился: "Адмирал, матрос — какая разница? Главнае — чтоб чэлавэк был хароший". Мы выпили еще бутылку и решили идти на боковую, мне все таки завтра на службу.

В дальнейшем мы с ним виделись довольно часто. Костя оказался настоящим человеком и отличным другом. Потом у него закончился отпуск, а у меня практика. Мы обменялись номерами голокомов и договорились держать связь.

Практикой я был полностью разочарован — ни одной более-менее серьезной операции. Еще два раза выдвигались на досмотр астероидов. Один раз даже обнаружили там парочку наблюдателей. Взяли их моментом, они и пикнуть не успели, отп… э, побили их слегка и сдали, кому положено. Вот и вся практика.

Третий курс ничем поначалу не удивил. Все также возросли нагрузки, добавилось тактических приемов и изучаемого материала. Профессор Петров поставил производство и внедрение своего изобретения на поток, теперь в составе космодесанта было уже несколько сотен бойцов вооруженных СНСН-5М (силовой нож скрытного ношения — это так Петров свое изобретение обозвал, мы же называли его просто — "клинок"). Кстати, я так и остался единственным и неповторимым обладателем синего клинка. Профессор до полусмерти загонял свою научную группу попытками модернизировать это оружие. Ефименко тоже зверствовал и гонял нас как сидоровых коз. Причиной было несправедливое, по его мнению, распределение "клинков", всего три десятка на всю академию. Когда он заикнулся об увеличении количества курсантов вооруженных СНСН-5М, ему отказали, сославшись на недостаточную подготовленность бойцов. Капдва воспринял это как оскорбление его преподавательских способностей, и теперь народ уползал с его занятий на карачках. Все наши аргументы, как например — отсутствие в любых других учебных заведениях вооруженных "клинками" бойцов; первое место Сварожзкой Академии по результатам экзаменов по рукопашному бою и межакадемических соревнований; необходимость победы над противником псиоником хотя бы на тренажере, на максимальном уровне сложности, что было, мягко говоря, непростой задачей; объявлялись паникерством и нежеланием повышать боевое мастерство. Причем скидок он не делал, ни каких и никому, курсанты получившие "клинок" так же уползали на карачках с его занятий, как и все остальные. Тогда нам казалось, что мы сдохнем от нагрузок, но через месяц втянулись и все пошло своим чередом.

После зимних каникул меня ждал сюрприз, к нам на месяц приехала группа Максима Кривоноса. Официально — для передачи ценного опыта подрастающим космодесантникам, а неофициально — устанавливать "клинки" троим бойцам. Макс отчаянно шифровался и не выдал мне, при встрече, военную тайну, но я все и так знал от Ефименко. Представляю его лицо на совместной тренировке.

В целом я был очень рад. С Максимом и его ребятами я пересекался последний раз перед поступлением в академию, и хоть созванивались мы часто — это не заменит нормального общения. Они все-таки мои первые друзья в этом времени. Именно благодаря им я стал тем, кем являюсь. Познакомил их с Серегой, Артемом и остальными, и тут же пожалел об этом — еле отвертелся от вопросов, почему я год жил на базе космодесанта? Но в остальном все было отлично, даже договорились о совместной тренировке, так сказать мастер класс от старших коллег. Забегая вперед, скажу, что на тренировке мы были разбиты как в обороне, так и в нападении. Максим подсластил пилюлю, сказав, что мало кому удавалось в учебном поединке уничтожить треть его группы, курсанты обычно пролетают всухую. После этого наши опущенные плечи вновь расправились. Еще бы знать правду сказал или нет?

После того как Серго, Андрею и Абдулле имплантировали "лезвие", мы провели совместную тренировку. Как я и предполагал, лицо у Макса здорово вытянулось, когда для наглядной демонстрации возможностей нового оружия на спарринг с ним поставили меня. А потом у меня было большое личное счастье — впервые я уделал Максима. Он долго ругался и потребовал реванш, я согласился и опять его уделал. Он опять ругался и предложил поединок с ножом вместо "лезвия". Я опять согласился, но в этот раз разошлись в ничью. Кривонос, посыпая голову пеплом, поинтересовался — все ли курсанты с СНСН-5М показывают такие результаты? Ефименко предложил проверить на практике. Макс дал добро, отдохнул, и по очереди победил пятерых. Потом нехорошо на меня посмотрел и предложил спарринг капдва. Тот согласился. В результате долгого и упорного противостояния была объявлена боевая ничья. Макс воспрял духом, отдохнул и решил снова по спарринговаться со мной. Итогом стал его проигрыш три раза подряд. Он опять долго ругался, выражая непонимание того, как курсант может побеждать псионика входящего в десятку лучших. В конце концов, Ефименко сжалился над ним и объяснил, что я уже два года как лучший рукопашник академии и он, Ефименко, тоже не может одолеть своего лучшего ученика. Я сразу собой загордился, но капдва вернул меня на землю, сказав, что на свой максимум я еще не вышел, а для этого нужно долго и упорно тренироваться, в чем он мне с удовольствием поможет.

К сожалению, все хорошее когда-нибудь кончается. Три недели, отведенные Кривоносу и его группе на освоение нового оружия, закончились. С грустью попрощался со старыми друзьями. Когда еще сможем увидеться вновь? Правда, особо скучать мне не дали. Капдва всегда держал свое слово и если сказал, что будет меня усиленно гонять, значит будет. Тренировки стали еще жестче, теперь со мной меньше чем трое на одного не дрались, а когда тебя атакуют три профессионально обученных бойца, не особо уступающие тебе в мастерстве, умеющие не мешать друг другу и правильно брать противника в клещи, то дело твое труба и тренировки сразу наполняются новым смыслом.

Вот в таком темпе и прошел третий год обучения. Ефименко таки добился своего — по результатам экзаменов еще двум десяткам курсантов разрешили имплантировать СНСН-5М и капдва уже прикидывал, как будет организовывать обучение в следующем году. А нашей группе по жеребьевке выпало проходить практику в системе Окраинной, где я служил срочную. Похоже, в этот раз практика будет насыщенной.

Десантный катер лихо завис над полуразрушенным зданием, и мы горохом посыпались на то, что ему заменяло крышу. Второе отделение заняло позиции и приготовилось к бою, первое и третье двинулись проверять второй и первый этажи. На втором, первое отделение разделилось на звенья и начало обследовать этаж. Мое, третье отделение, продолжило спуск и на первом этаже сделало то же самое. В динамиках периодически слышалось "Звено такое-то, чисто". Буквально за минуту все здание было проверено, огневые позиции заняты. Теперь ждем и внимательно следим за окрестностями. В двухстах метрах за нами на другие здания высаживается и занимает позиции рота космодесанта усиленная взводом тяжелой пехоты.

Никакого шевеления нигде не заметно. По радио получаем сообщение — рота заняла позиции и готова к бою. Можно выдвигаться. Внезапно просыпается старая боль — у вон той стены умерли Жека с Вахтангом, а вот здесь убили Настю. К черту боль! Нам сейчас в бой идти, нельзя отвлекаться. К тому же сам предложил разведгруппу сбросить здесь, самое удобное место в радиусе двух километров.

Мы не спеша выдвигаемся вперед. Идем отделениями на расстоянии ста метров друг от друга, чтоб охватить большую площадь. Минут через сорок будем на месте. Пора уже разобраться, что за чертовщина здесь творится.

В этот раз практика оказалась более богатой на события, чем в предыдущие два года. В первую же неделю пришлось брать на абордаж пиратский эсминец, который перед этим здорово отделали наши сторожевики. На мой взгляд, проще его было добить, чтоб не мучился, но командование приказало взять пленных. Видимо им стало интересно, сами пираты были настолько идиотами, что вошли в нашу охраняемую систему или подсказал им кто? А поскольку начальству виднее то мы, взяв под козырек, отправились на абордаж. На том дуршлаге, в которое сторожевики превратили неплохой, в прошлом, эсминец, уцелело всего одиннадцать бойцов. Они не смогли оказать серьезного сопротивления, и мы взяли их всех. Правда некоторых пришлось немножко ранить, или побить, он в целом все закончилось хорошо. Для нас.

Еще неделя прошла без происшествий, а вот потом грянуло.

События опять развернулись на злосчастном, для меня, ТХ-41. Началось все примерно как тогда. Разведка обнаружила три пиратских корабля дрейфующих около этого недоастероида. Срочно вызванный крейсер с четырьмя эсминцами поддержки уничтожил два корабля и сильно повредил третий, который был взят на абордаж. Выживший экипаж, правда, покончил с собой и стер все данные из бортовых компьютеров. При попытке просканировать астероид приборы выдавали какую-то чертовщину — живые объекты на астероиде есть, но где и сколько непонятно.

Для проверки на ТХ-41 было высажено две роты пограничников. Десантирование прошло удачно, и погранцы начали прочесывание астероида. Примерно через два часа связь прервалась, а астероид накрыло энергетическое поле неизвестной природы, абсолютно непроницаемое не только для любых приборов, но и для обычного визуального осмотра. Еще через двадцать минут командующий операцией выслал челнок для проникновения в зону действия поля и проведения разведки. Тот вошел в закрытую зону и пропал на долгие десять минут. Вынырнул он уже в другом месте, и сильно поврежденным.

Доставленные к командующему пилоты рассказывали очень странные вещи, которые впрочем, подтверждала бортовая система записи челнока. Во-первых — эфир забит странными помехами, нейтрализующими все виды дальней связи, все попытки связаться с кораблями закончились ничем, и это притом, что ближняя связь действует почти без помех, они специально проверяли. Во-вторых — когда с десантом установить связь не удалось, пилоты начали прочесывание местности и вскоре, в километре справа, обнаружили признаки идущего боя. При попытке подойти ближе и подобрать наших бойцов, челнок был обстрелян из неизвестного оружия и тяжело поврежден. Плотный огонь не давал приблизиться на необходимую для эвакуации дистанцию, и пилоты решили не рисковать дальше. Все это время они активно пытались связаться с пограничниками по ближней связи, но внятного сообщения так и не получили. Только, помехи, отдельные фразы и звуки боя. Самым внятным из принятых сообщений было "На помощь! Нас уничтожают!".

Свободных сил, способных оказать помощь, на крейсере не было. Бить в слепую из главного калибра, тоже не вариант, запросто можно своих накрыть. Поэтому командир крейсера запросил помощь. Ближайшим кораблем с силами достаточными для десанта был линкор "Адмирал Ушаков", на котором мы в этот раз проходили практику. Вместе с нами там находилась рота космодесанта и отдельный взвод тяжелой пехоты.

Два часа в гиперпрыжке и мы на месте. Командующий линкором каперанг Ильин взял на себя командование операцией. Он сразу же вызвал к себе командира крейсера, пилотов челнока, командиров космодесанта и тяжелой пехоты, а также нашего Серегу. Через десять минут вызвали и меня. Как оказалось, я единственный кто вживую был на ТХ-41, карты это хорошо, а человек, видевший все своими глазами хорошо вдвойне. Собственно я и предложил высадить нас на эту злосчастную башню перед основными позициями, за две минуты до начала высадки основных сил. Во-первых, она в стороне от места боя, которое засекли с челнока, во-вторых, в случае чего примем на себя первый удар и отвлечем от высадки главных сил, в-третьих, нам оттуда будет очень удобно двигаться на разведку. Командиры подумали минуту и согласились.

Для решения проблем со связью нам выдали специальный прибор, имевший определенное сходство с минометом. Он представлял собой трубу, длинной полтора метра, на специальной подставке. В трубу, как в ствол миномета, опускался специальный заряд, на который записывалось сообщение. Потом заряд выстреливался вверх. Достигнув высоты в два километра, тот передавал данные. Эту штуку специально придумали для преодоления помех малого радиуса действия, а поскольку высота энергетического купола закрывающего ТХ-41 всего километр работать должно отлично. Связь, конечно, будет однобокой, но это лучше чем ничего. Эвакуацию или артподдержку запросить сможем, как и доложить о ситуации, а это главное.

И вот теперь мы пробираемся сквозь руины зданий давно мертвого поселения. Интересно, сколько им тысяч лет? Ни одна из нынешних рас не знает, что здесь было и кому принадлежало. Возможно это наследие одной из рас, сгинувших в войне, оставившей на теле галактики "выжженные зоны", а может, уже тогда было седой древностью.

Вот мы и дошли до предполагаемого поля боя. Вернее, первое отделение дошло. Второе и третье заняли позиции и внимательно следят за местностью. Сергей с ребятами начали осмотр, а мы залегли и готовимся к отражению возможной атаки. Десять минут тянутся как час, наконец, Сергей выходит на связь.

— Это, безусловно, то место, но все здесь очень странно.

— Почему?

— По всем следам видно, что на этом месте был серьезный бой, много следов взрывов, следов от плазменного и лучевого оружия, много крови, но тел всего полтора десятка. Тела, кстати, как наших пограничников, так и пиратов. У всех трупов одна особенность — сильно повреждена голова. И оружие осталось только поврежденное…

— Ничего странного, на трофеи забрали.

— И оставили целые энергокапсулы в поврежденном оружии? Да и зачем им тела наших погранцов? Забрали бы своих и все. Так ведь своих бросили.

— Движение в здании напротив — раздается голос Стаса, наблюдавшего за окресностями.

— Показывай — подползаю к нему.

— Третье с лева окно первого этажа, — показывает Стас на здание метрах в ста пятидесяти, — на секунду мелькнул силуэт и пропал.

— Петя, ты держишь здание, прикроешь вдруг чего, — начинаю раздавать указания отделению. — Остальные смотрят по сторонам. Стас со мной.

— Серега, мы двинулись — докладываю и так все слышавшему командиру.

Ползти до здания пришлось минут двадцать. Хорошо, что здесь всегда сумерки и хлама всякого полно валяется. Внутрь мы вошли через другое окно, с торца здания, предварительно убедившись, что нас внутри никто не поджидает. В здании двинулись вдоль стен, стараясь постоянно держаться в тени и не издавать ни звука. Вот и нужная нам комната. Осторожно заглядываю внутрь. Есть контакт! В помещении, прямо напротив окна, лежит здоровенный обломок не пойми чего, высотой, примерно, по грудь взрослому человеку. За этим обломком, направив плазмер в сторону окна, находится организм в боевом костюме пограничников. Похоже, один из погранцов смог выжить. И что мне теперь делать? Окликнуть — так он по мне, возможно, стрелять начнет, бог его знает, что за чертовщина тут творилась. Жестами показываю Стасу, чтоб прикрыл, а сам подбираю небольшой камешек и бросаю в дальний угол. Сработало, пограничник повернулся на шум. Это мне и надо. Мигом подлетаю к нему, вбиваю плазмер, сбиваю с ног и жестко фиксирую. Цель пытается дергаться, но безрезультатно.

— Космодесант Империи, ваше имя, звание, часть, — говорю на частоте пограничников.

Дерганье сразу прекратилось.

— Рядовой Шемякин, четвертая рота триста пятнадцатого батальона погранвойск Окраинной.

Вроде все верно, на астероид посылали третью и четвертую роту триста пятнадцатого батальона. Отпускаю бойца.

— Главный корабельный старшина Борисов, ГСН — представляюсь я. — Где остальные?

— Из моей роты я единственный выжил — опустил голову Шемякин. — А вы, правда, их всех убили?

— Кого убили?

— Ну, тех, кто на нас напал, — сказал рядовой и еле слышно добавил — мертвецов…

Похоже, парень мозгами повредился. Тяжелый бой, гибель всех товарищей, такое бывает иногда. Непохож он на съехавшего с катушек, но все же…

— Ладно, — говорю — подбирай плазмер и давай за нами. Командиру расскажешь, что у вас тут случилось.

Шемякин торопливо закивал, забрал оружие и пошел за нами. Правда, когда увидел в каком направлении мы идем резко начал заикаться.

— К-к-куда мы идем? Туда нельзя ОНИ там!

— Нет там никого, мы все проверили. Следы боя, несколько трупов и все.

— А трупы, трупы в каком состоянии?

Блин, и чего он так дергается? Точно с катушек съехал.

— В мертвом, у всех голова прострелена.

Как ни странно, но он успокоился, пробормотав себе под нос что-то вроде "раз голова значит точно мертвы" и дальше шел спокойно.

Назад мы добрались быстрее и как только вернулись, я вызвал Серегу и доложил о результатах. Через десять минут он был уже у нас на позициях и готовился слушать о произошедших событиях. Я собирался уйти, но он остановил меня, сказав, что ребята и без меня справятся. Мы сели на пол и Шемякин начал свой рассказ.

Высадка у пограничников прошла на "отлично". Обе роты, быстро развернувшись в наступательный порядок и выслав вперед разведку, двинулись на поиски противника. Примерно через два часа разведка доложила, что видит противника идущего цепью нам наперерез. Разведчикам приказали возвращаться, а роты заняли позиции в зданиях и рядом, неподалеку друг от друга, чтоб в случае чего иметь возможность поддержать соседей огнем. Хотели доложить о ситуации на корабли, но связь глушили непонятные помехи. А через пять минут началось.

Сначала появилась пехотная цепь, состоящая, примерно, из трехсот бойцов. Эти смертники нагло шли вперед, как по бульвару, нисколько не скрываясь. Походка у них была странная, вся какая-то дерганная, неправильная. Но на это поначалу не обратили внимания. Подпустив поближе, разом открыли огонь из всех стволов. В первые же секунды где-то треть нападавших оказалась срезана очередями, но на остальных это не произвело никакого впечатления и они продолжили идти вперед, открыв, правда, ответный огонь. Стреляли они хорошо, но с каждой секундой их становилось все меньше и меньше. Пограничники уже считали атаку отбитой, как вдруг плотность огня резко усилилась. Когда Шемякин понял, почему, волосы у него на голове встали дыбом. Это вступили в бой убитые в первые секунды боя противники! На всем поле боя только что срезанные очередями наступавшие, полежав несколько секунд, медленно поднимались и снова вступали в бой, продолжая стрелять по позициям пограничников и все так же, неудержимо, продвигаясь вперед. Некоторым очередями из плазмометов отрывало руку или ногу, но и это не их не останавливало, безрукие продолжали идти вперед и атаковать, а безногие — ползти к позициям пограничников.

Внезапно по позициям третьей роты, которая гораздо успешнее косила противника огнем, поработали чем-то вроде тяжелой артиллерии. По крайней мере, последствия были очень похожи. Взрыв был всего один, но накрыл почти все плазмометные гнезда обороняющихся. Били, похоже, прямой наводкой, но орудие засечь не удалось. А потом резко стало не до того. Непонятный противник подошел вплотную, и началась рукопашная.

Выглядели оппоненты жутко — неоднократно простреленные боевые костюмы заляпанные кровью, открывали страшные раны, не совместимые с жизнью. И все же, они неостановимо шли вперед и убивали. Похоже, их и в самом деле атаковали мертвецы!

Яростная схватка закончилась быстро, мертвецы обладали чудовищной физической силой — то один, то другой пограничник пропустивший удар оседал на пол изломанной куклой. К тому же противник не боялся задеть выстрелами в тесном помещении своих, и то и дело открывал огонь из оружия, убивая несколько человек одной очередью. Не смотря на все это, пограничники дрались до последнего. Несколько бойцов взорвали себя гранатами вместе с окружившими их мертвецами. К сожалению, исправить ситуацию это не смогло. Вскоре все было кончено. Шемякин был одним из последних, кто продолжал сражаться. Ему повезло, удар мертвеца пришелся по касательной и всего лишь сбил его с ног. Он успел перевернуться на спину и дал очередь из плазмера по противнику. Попал в голову. Мертвец больше не встал, а так и остался мертвецом. В соседней комнате раздался взрыв, там оборонялись его последние живые товарищи. Рядовой понял, что остался один. Поэтому выпрыгнул в окно и затаился за кучей обломков. Минут через десять он начал пробираться к видневшимся вдалеке развалинам. Добравшись, затаился и стал ждать подмогу, понимал — в скорее кого-то пришлют узнать, что с ними стало. Вот и дождался.

— Что думаешь? — спросил меня Сергей.

— А что тут думать? Расскажи он мне это в другом месте — упек бы его в дурку, но данные с поля боя частично подтверждают его рассказ. Он не врал?

— Нет, я предупредил его, что во время рассказа ни малейшего следа защиты быть не должно.

— Хреново.

— Не то слово. Ожившие мертвецы — как в старую сказку[9] попал.

— Нам, похоже, придется разбираться с этой "сказкой". Хорошо хоть выстрел в голову их успокаивает. Теперь ясно, почему те тела бросили. И кое-что меня сильно беспокоит.

— Ну, давай колись, что именно.

— Во-первых — нет тел наших погранцов. Почему? А потому, что с ними хотят сделать тоже, что и с пиратами. Во-вторых — где те, кто перебил пиратов? Уничтожить триста бойцов не так просто, а они вряд ли спокойно стояли пока их зарежут. Не та публика. Убившие их ребята никак не засветились в бою с пограничниками, за исключением того странного артудара. Так что нас ждут сюрпризы.

— Ладно, бери свое отделение и шуруй на основные позиции, пускай там его выслушают и эвакуируют, а мы тут еще пошарим, может чего и найдем.

— Пехотная цепь в семистах метрах — сообщил кто-то из второго отделения. — Движутся прямо на нас.

— Твою ж…! — выругался Серега. — Глеб, бери Шемякина и бегом к нашим! Мы следом за вами, но медленнее. Артем давай красную, пусть готовятся! Всем бойцам — в случае огневого контакта стрелять противнику в голову!

В небо взлетела красная сигнальная ракета, а мое отделение двинулось исполнять приказ. Десять минут средним темпом и мы на месте. Капитан-лейтенант Печорин, командующий ротой, выслушал доклад Шемякина, пожал плечами и отозвал меня в сторонку.

— Ты уверен, что он говорит правду?

— Осмотр поля боя подтверждает его рассказ. Да и Сергей, проверяя его псионикой на ложь, ничего не заметил.

— Паршивая ситуация. Значит, убить можно только попаданием в голову?

— Да.

— И плюс группа, которая перевела пиратов в неживое состояние. Жаркий будет денек. Синицын, — вызвал Печорин радиста — отправь сообщение со всеми подробностями на "Ушаков". Похоже, ваши возвращаются — это уже мне.

Через несколько минут к нам присоединился Серега.

— Что там? — нетерпеливо спросил каплей.

— Идут, все как он — кивок на Шемякина — рассказывал. Движутся цепью, мы подстрелили из снайперок десятка два. После попаданий в голову и, правда, больше не встают. Рисковать не стали, убедились, что информация верная, оставили несколько сюрпризов и отошли. Минут через двадцать будут здесь.

— Сколько их?

— Сотни четыре — пять. Наши пограничники тоже с ними.

— Не нравится мне это — стрелять по своим…

— Это уже не свои, товарищ капитан-лейтенант — вмешиваюсь я. — Наши пограничники геройски погибли в бою с превосходящими силами противника. Это их мертвые тела поставленные врагом к себе на службу. А нам нужно отомстить за их гибель и отправить тела на родину для почетного захоронения.

— Верно говоришь, старшина — грустно улыбнулся Печорин, и тут же начал раздавать приказы. — Лейтенант — твоя группа остается здесь, будете резервом. Нимченко, давай по отделению своих тяжей на фланги для усиления. Всем объявить — противнику стрелять в голову, в рукопашную стараться не вступать, подошедших близко, закидывать гранатами. Кто бы это ни был — они должны сломать об нас зубы!

Тем временем на "Адмирале Ушакове" командующий операцией капитан первого ранга Ильин осмысливал полученную "снизу" информацию. Он был военным до мозга костей и повидал в жизни всякое, но, то, что прислал Печорин, не укладывалось, ни в какие рамки. Живые мертвецы! Если бы он лично не разговаривал с каплеем перед высадкой, то решил бы, что тот сошел с ума. Однако записи были весьма убедительны. Сначала показания уцелевшего пограничника, потом видеозапись осмотра поля боя, затем видеозапись того, как эти ненормальные ГСНщики, даром что курсанты, проверяли на целях полученную информацию. И ведь проверили! На записи четко видно, как одного из мертвецов прострелили насквозь, а он встал и пошел, как ни в чем не бывало. А после попадания в голову свалился и больше не поднимался. Подпустили к себе этих мертвяков метров на сто, чтоб видимость была хорошей. Зачем было так рисковать? Могли ведь не успеть отойти. Голову откручу их командиру, а потом всех к медали представлю, честно заслужили.

Вот только что сейчас делать? У противника есть тяжелое вооружение, логично было бы накрыть их из главного калибра, но куда прикажете стрелять? Координат нет. Эвакуировать? Но смогут ли челноки подойти и не собьют ли их на пути назад? Попытка эвакуации пограничников с треском провалилась. Лучшим решением была бы отсылка подкреплений, так взять их негде. Куда ни кинь всюду клин. Остается надеяться на самих космодесантников. Черная смерть выбьет зубы кому угодно и руки загребущие поломает.

— Товарищ капитан, еще одно сообщение с астероида, — вывел из раздумья Ильина радист.

— Что докладывают?

— "Атакованы превосходящими силами противника. Принимаем бой".

Началось у нас все почти как у погранцов — в развалинах стали мелькать идущие на наши позиции мертвяки. Правда, в этот раз они шли не одной цепью, а тремя создавая построению глубину.

— Вот и доказательство твоей теории старшина, — сказал Печорин, разглядывая противника в оптику.

— О том, что есть еще одна, не засветившаяся, группа?

— Именно. Глянь, как они перестроились после приветствия лейтенанта, хотя во время обстрела даже не пытались. Явно кто-то наблюдал со стороны и понял — мы знаем, как этих мертвецов убивать. Поэтому он скорректировал построение, чтоб нам сложнее было обороняться.

— Но в тот раз он неожиданно ударил с фланга. По погранцам, которые успешно оборонялись.

— И сейчас ударит. Мы ведь знаем, как их убивать, а погранцы не знали. Вот он и усложнил нам задачу. И снайперов у нас не один на взвод, а один на отделение. Так что жарко будет не только нам. Их командиру, похоже, эти мертвяки зачем-то нужны и он стремится минимизировать потери, а значит пойдет на хитрость. Отвлечет внимание и ударит во фланг.

Тем временем противник вышел на полукилометровую дистанцию. Снайпера тут же открыли огонь. Шагающие дерганой походкой фигуры начали падать. Жаль у нас всего пятнадцать снайперов, а то бы они до нас вовсе не дошли.

Но наша радость продолжалась не долго. Понеся первые потери, противник вдруг поумнел. Мертвецы дружно пригнулись, перестав шагать в полный рост, и начали по возможности прятаться за кучами щебня, большими обломками, остатками стен. Получалось у них не ахти, но целится снайперам стало на порядок сложнее, а мертвецы все также неудержимо продвигались вперед.

Четыреста метров, триста метров, и тут мертвецы открыли огонь по лежкам наших снайперов, не давая им поднять головы. Как они так точно засекли позиции? Точность у них хромала, но они добирали количеством. Каплей нахмурился и дал команду плазмометчикам открыть огонь. Очереди из плазмометов расстроили ряды противника, вынудив ослабить огонь, чел сразу воспользовались снайперы, сменив позиции и опять начав выбивать оппонентов.

Двести метров. Эти твари все ближе и ближе. Основной удар приходится на наш центр и правый фланг. По левому почти не стреляют, только снайперов давить пытаются. Значит, ударят там. Зомби все еще слишком много, нам удалось выбить штук сто — сто пятьдесят, а этого недостаточно. В рукопашном бою в голову особо не постреляешь, неудобно. Печорин опытный командир и прекрасно все понимает и ждет. Наш единственный шанс — встречным ударом уничтожить вражеский резерв, а затем группу управления иначе нас задавят.

Сто пятьдесят метров. Какого они медлят? Все, в том числе и тяжи, увлеченно расстреливают мертвецов, те злобно огрызаются и продолжают переть вперед. Самое время бить нам во фланг иначе зомби совсем не останется, их итак половины уже нет.

— Вижу группу противника от меня на восемь часов. Дистанция триста — сообщила панель ближней связи.

Похоже, наблюдатель на левом фланге заметил подкрадывающегося противника, давно пора.

— Сколько? — Петренко совершенно спокоен, противник себя обозначил, значит, игра пойдет более-менее на равных.

— Два десятка обычных мертвяков, восемь непонятных — больше всего напоминают тяжелую пехоту, и один совсем странный ни оружия, ни защитного костюма. Эти восемь его охраняют.

— Понял. Рассредоточьтесь, подпустите их метров на семьдесят, а потом накройте из всего сразу. Как понял?

— Понял отлично. Исполняю.

Несколько минут там ни чего не происходило. Потом вдруг разом послышались звуки выстрелов, значит, наши горячо поприветствовали вражеское подкрепление. Практически сразу после этого на позициях левого фланга раздался взрыв, будто туда пришлось попадание из тяжелого орудия, а сразу за ним второй. Вверх взлетела куча щебня.

— Синицын, что у вас творится?!

— Товарищ командир, этот, без костюма, псионик чудовищной силы, это он нас так приложил. Половина личного состава небоеспособна, продержимся сколько сможем.

— Лейтенант, — Петренко повернулся к Сереге — ваша группа наш единственный шанс. Если вы не справитесь нам конец.

Сергей отдал честь капитан-лейтенанту и повернулся к нам.

— Схема два, контратакуем.

Мы дружно двинулись вперед тремя отделениями. Схема два означала, что атаковать будем по трем направлениям: Артем со своими — слева, Серега — по центру, я — справа.

Минута, и мы входим в развалины служащие укрытием левому флангу. Там вовсю кипит рукопашная. Жестами показываю Стасу, чтоб шел со мной, остальные две двойки заходят в проемы чуть дальше. Ударят в спину, когда мы начнем.

Я заскакиваю первым, Стас за мной, держа щит наготове. А внутри дела плохи. Двое наших тяжей сражаются с превосходящими силами противника. Первый, у дальней стены, отбивается от тройки зомби. Судя по скованным движениям — он ранен и долго не продержится. Мертвяки прижали его к стене и не дают пользоваться плазмометом. Силой у него взять не выходит, трупешники если и слабее то не намного. Чвак! Один зомби пропустил удар в голову, и его башка разлетелась как арбуз. Минус один. Правда, за успех тотчас пришлось расплатиться, боец пропустил удар одного из зомби. Никогда бы не подумал, что тяж может так летать. Удар отбросил десантника на метр назад и впечатал в стену. Боец остался жив и даже не упал, скафандр защитил, но похоже "поплыл". Еще один пропущенный удар и зомби его просто разорвут.

Бросив Стасу, зачем-то доставшему силовой нож: "Помоги ему, я к правому". Я рванулся ко второму тяжу, который сражался с двумя себе подобными. Таких я раньше никогда не видел, ни в живую, ни на голозаписях. Даже показалось, что это не бойцы в скафандрах, а живые существа неизвестного вида. Но разве могут быть существа только с глазами на лице? Костюмы, судя по виду, были хорошо бронированы, ничего похожего на оружие я не заметил. Руки существ заканчивались пальцами с неестественно длинными последними фалангами — сантиметров двадцать. Со стороны они очень походили на когти, которыми они орудовали весьма умело, заставляя тяжа уйти в глухую оборону. Но самым интересным, на мой взгляд, было, то, что этими своими когтями они успешно отражали удары силового лезвия космодесантника.

До противников было метров десять, и я сходу набрал неплохую скорость. Помощь тяжу требовалась как можно быстрее. Но меня заметили. Одно из существ отпрыгнуло в сторону и вытянуло руку раскрытой ладонью в мою сторону. На ладони запульсировало болотно-зеленым. Решив не искушать судьбу, я кувыркнулся вперед в сторону, уходя с линии огня. Вовремя. Место, где я находился пол секунды назад, пронзил тускло зеленый луч неизвестного мне оружия. Противник спешил исправить свой промах и попытался снова направить на меня ладонь. Поздно, я был уже достаточно близко. Активировав клинки, я одним ударил по руке чуть выше кисти, отрубив ее начисто, а второй вонзил противнику в голову и тут же бросился на помощь тяжу, которого противник сбил с ног и собирался добить. На ладони, направленной на космодесантника уже пульсировал зеленый сгусток.

Я успел. Всем телом врезавшись в противника сбил ему прицел, выстрел попал в пол в метре от цели, и заставил сделать пару шагов в сторону. Дальше уже не оплошал тяж. Он навскидку, с пола, снизу вверх, дал очередь из тяжелого плазмомета по существу. Броня у того оказалась отличной. На животе и груди она выдержала, отразив весь урон, а вот на голове нет. Существо рухнуло на пол с двумя дырками в голове.

Я перевел взгляд на Стаса. У него было все в порядке. Он оттеснил мертвецов от первого тяжа и теперь уверенно их уничтожал. Как раз сейчас он, пробив копьем голову одному мертвецу, ушел от удара второго и машинально всадил ему в грудь силовой нож. Мертвец замер и упал, не пытаясь больше встать. Несколько секунд мы смотрели на него, ожидая какого-то подвоха, но все было чисто, он был мертв окончательно.

Не теряя времени, я вышел на общую волну:

— Внимание всем, в рукопашной мертвецов окончательно уничтожают силовые ножи. Повторяю — в рукопашной убивайте их силовыми ножами как обычных противников.

Из развалин вышли остальные бойцы моего отделения.

— Что у вас?

— Было три мертвяка, мы их успокоили. На участке Сергея похоже серьезная заварушка.

— Дима, Ахмед, помогите раненым, — киваю на тяжей, — остальные за мной.

Мы в темпе вальса двинули на помощь Сереге. Они вшестером, конечно, любого псионика уделают, не смотря на всю его "чудовищную" силу, но он там не один так, что возможно всякое.

Подошли мы на самое интересное. Первое отделение прошло насквозь позиции левого фланга и вело бой на открытом месте. Наши, выстроившись полукругом, вели непрерывный огонь по непонятному созданию, висящему в полуметре над землей, метрах в двадцати от них.

Нужно ли говорить, что о таких созданиях я раньше не слышал? Думаю, нет. Это существо, принадлежащее неизвестной расе, больше всего напоминало высохший труп, со светящимися бардовыми глазами.

Оно и впрямь было очень сильным псиоником, удерживать щит под непрерывным огнем шести стволов дорогого стоит. Наши начали приближаться, на прекращая огня. Похоже, Сергей решил под прикрытием огня подойти вплотную и прикончить гада ножами. Неплохой вариант. Жаль только высохший это тоже понял. Продолжая удерживать щит, он выпустил конусом нечто больше всего напоминавшее волну, состоящую из псионической энергии, которая не сохраняла никакого контакта с телом мумии. У всех нынешних рас подобное считалось невозможным, как впрочем, атаковать псионикой, удерживая щит под интенсивным огнем.

Волной ребят сбило с ног и, оглушив, поволокло по земле, но Серега ухитрился устоять. В последний момент он выставил перед собой силовой нож, удерживая его двумя руками, и создав по щиту на каждой руке. В результате, пробитая ножом волна как бы обтекла его, не причинив вреда. Где он только такому научился? Сергей тут же попробовал контратаковать копьем — безуспешно, и сразу переключился на плеть, которой при определенном навыке можно зацепить противника за щитом, как бы перехлестнув защиту. Бардовоглазый знал об этом тоже, поэтому он убрал щит. Вместо него его окутала псионическая энергия, равномерно распределившись по всему телу. Плеть Сергея бессильно ударила по непонятной защите, а сам он едва успел уйти от непонятного комка запущенным его противником. Комок, как и волна, контакта с телом не имел, но это не помешало ему пробить в стене, в которую он угодил, дыру размером с кулак. Последовавший за этим удар плетью, хоть и принятый на щит, отбросил нашего командира на пару шагов назад. Сергея шатало, но отступать он, похоже, не собирался. Глупец! Куда он лезет в одиночку? Он что не видит, что сам не справится? Не годится с этим противником правильный бой псионик против псионика, слишком он силен.

— Серега отходи! — не выдержав, закричал я. — Один ты с ним не справишься!

Не знаю, услышал он меня или нет, но отойти не успел. Над ним возник квадрат, стороной метра два, который резко устремился вниз. Сергей почувствовал атаку и успел выставить щит. Это оказалось бесполезным — мощь, вложенная в квадрат, оказалась такова, что Серегу буквально вбило в землю. Во все стороны брызнул поднятый ударом щебень, а по земле пошли трещины. Мерзкая, высохшая тварь, буквально за секунду, еще дважды успела полоснуть плетью по неподвижно лежащему командиру.

Бросив своим "Прикройте!" я вошел в ИСС и бросился к мумии. Холодная ярость овладела мной, настойчиво требуя выхода. Он меня заметил. В голове зазвучало нечто похожее на смех, но я отмахнулся, сосредоточившись на противнике. В меня полетели комки — безуспешно, я легко уклонялся от них, продолжая сокращать дистанцию. Тогда надо мной образовался квадрат, но я снова легко выскочил из зоны поражения, когда ты двигаешься два метра не дистанция. Противник опять сменил способ атаки, теперь пришлось уворачиваться от тонких псионических полос, длинной метра полтора, одна шла горизонтально, другая — вертикально. Интересно, какое воздействие они оказывают? Скорей всего режущее. Мне осталось метров десять, пройду за пару секунд, а в ближнем бою мне есть чем его удивить. Ссохшийся явно не горел желанием вступать в рукопашную и решил отбросить меня волной. Пришлось воспользоваться Серегиной наработкой. Я активировал лезвия, сложив их перед собой клином. Защитное поле было активно с начала боя, благо под костюмом не видно. Волна обтекла меня, даже не замедлив. И тут в голове возник дикий, панический крик, срывающийся на визг.

— Не может быть!!! Вы все мертвы!!! Мертвы!!! Мы убили всех вас!!!

Багровоглазый отшатнулся и начал беспорядочно махать плетью. Спасибо за подарок, так будет гораздо проще. Перерезаю лезвием плеть, противник дергается как под напряжением, а я подлетая на дистанцию удара, бью лезвием сначала в грудь, потом в голову. Непонятная защита лопнула как воздушный шарик. Тварь упала на землю. Замечаю движение справа, кувырком меняю позицию. Зеленый луч пронзает место, где я только что был. Поворачиваюсь к противнику, вскидывая плазмер. Удар в спину. Все вокруг меркнет и на меня наваливается темнота.

Первым, что я почувствовал, была зверски затекшая шея. Ничего удивительного, если лежать на животе и головой на подушке. Я сплю без подушки, кто так спит, поймет. Решив облегчить участь пострадавшей шеи, попробовал перевернуться на спину. Ага, сейчас! Сильная боль в районе левой лопатки и позвоночника поставила крест на моих планах. Не зря меня положили на живот. Сразу вспомнился бой и завершающий удар в спину. Похоже, я в медчасти. И бой мы выиграли иначе быть мне в другом месте. Черт! Как же все-таки болит шея. Попробую решить проблему другим путем. Потихоньку я начал сгибать вытянутые вдоль тела руки. Твою ж! Пока не заработаешь проблемы со спиной не обращаешь внимания, сколько спинных мышц участвует в движении рукой. Ну, ничего космодесант не сдается!

Добраться руками до подушки мне было не суждено. На полпути кто-то мягко, но сильно перехватил их и вернул на место. И тут же начал критиковать.

— Какой резвый больной попался — не успел в себя прийти, как пытается режим нарушать — раздался рядом со мной строгий голос. — С вашей раной не то, что двигаться — даже находиться в сознании вредно. В общем, приятных снов.

— Подушку уберите, садисты — только и успел прошептать я, прежде чем меня закрутил водоворот беспамятства.

Следующее пробуждение было гораздо приятнее. Подушки уже не было, значит услышали. Я аккуратно попробовал напрячь мышцы спины. Почти не больно. Это ж, сколько я здесь провалялся?! Нужно оглядеться, а то видно только стену. Попробую лечь на бок. Только начал поворачиваться, как меня остановили и опять начали критиковать.

— Молодой человек, ну куда вы каждый раз спешите? Вам же ясно было сказано — у вас серьезное ранение, двигаться вредно — все тот же голос продолжал меня отчитывать. — В космодесанте все такие ненормальные или только в ГСН?

— Что со мной? И кто вы?

— Я ваш лечащий врач Мурашов Сергей Александрович. У вас очень серьезная травма позвоночника. Поначалу мы думали, что вы не жилец, но вам как-то удалось выкарабкаться. Теперь вы у нас местная достопримечательность.

— За какие заслуги? — непритворно удивился я.

— Оружие, из которого вас ранили, было очень необычным, так сказать. Все, кто был из него поражен, умерли на месте. Даже двое бойцов из тяжелой пехоты. Этот луч пробил защитные костюмы и прожег их тела на восемь сантиметров вглубь. Вас он не смог прожечь и на полсантиметра. Правда вокруг раны, по непонятным причинам, начали отмирать ткани и мы ничего не могли с этим поделать. А если учесть то, что ранение пришлось в область позвоночника… В общем чудом было уже ваше появление у нас.

— Как же я тогда выжил?

— Не знаю. Ткани сами прекратили отмирание, нам осталось лишь вылечить полученные повреждения. Они были тяжелыми, но мы справились — в голосе врача слышна была гордость.

Н-да, повезло мне иначе и не скажешь. Очень интересное оружие было у противника. Доктора молодцы, с такими повреждениями я, как минимум, мог стать инвалидом.

— К строевой буду годен?

— Будете, куда вы денетесь.

Я облегченно вздохнул, а Сергей Александрович рассмеялся.

— Военный до мозга костей. Это хорошо. Благодаря таким как вы, мы можем жить спокойно — и тут же продолжил более сурово — Теперь спать. Еще трое суток. И сутки на адаптацию. Только потом разрешу пускать к вам посетителей.

— А что многие рвутся?

— Вы даже не представляете сколько. И некоторые в таких чинах… Еле успеваю отгонять. А теперь приятных снов.

Меня опять закружил знакомый водоворот.

Как и обещал доктор, через три дня меня разбудили, осмотрели, вымыли и начали приводить в порядок. С начала хорошо разогрели и размяли мышцы, а потом предложили подвигаться самому. Подвигался, по напрягал мышцы всего тела, по поднимал руки и ноги. И так каждый час по десять минут. После обеда разрешили сесть. Ну, сесть, это громко сказано — лежать стал не горизонтально, а под углом сорок пять градусов. И опять напряжение мышц, и подъемы рук и ног. Сергей Александрович ходил вокруг довольный. Видимо у меня все хорошо.

Был, правда, один серьезный минус. На все мои вопросы о сослуживцах и результатах боя доктор отвечал, что ничего не знает. По-моему он не договаривал, но выяснить так ничего и не удалось.

На следующий день события развернулись с утра пораньше. Только я позавтракал, как в палату вошел страшно недовольный Мурашов в сопровождении двух адмиралов. Обоих я знал, первый — контр-адмирал Мартыненко, мой так сказать, ректор, а вот второго, я совершенно не ожидал здесь увидеть. Мне срочно захотелось вскочить и вытянуться в струнку. Я бы так и сделал, но три недели в лежачем положении, ни кому на пользу не идут. Грохнусь — стыдно потом будет. Что им от меня такого нужно, что Батю выдернули сюда со Сварога? Откуда выдернули второго затрудняюсь представить. Я с интересом уставился на адмиралов.

— Доброе утро Глеб — первым поздоровался Степан Алексеевич. — Как твое здоровье?

— И вам доброе, жив пока.

— Шутник, — Мартыненко улыбнулся. — Познакомься, это вице-адмирал Степан Борисович Слепков. Он очень хочет побеседовать с тобой и кое-что показать.

— Мы уже знакомы Степан Алексеевич. Ты не хочешь немного прогуляться, Глеб? — поинтересовался начальник разведотдела космофлота.

— Хочу — тут же согласился я.

— Я категорически против! — вмешался доктор. — Позвоночник пациента еще не настолько окреп, что бы выдержать длительную нагрузку! Ходьба ему строго противопоказана! Он должен соблюдать постельный режим как минимум неделю!

— А нам и не нужно чтоб он ходил — улыбнулся Слепков. — Главное — видеть и комментировать. Грузите его на инвалидную коляску и в путь. И кстати, Глеб, любые вопросы по прибытию на место.

Мурашов еще по протестовал, но адмиралы были непреклонны и ему пришлось уступить. Через пару минут санитары вкатили инвалидное кресло и погрузили туда меня. Отрегулировали спинку, для минимальной нагрузки на позвоночник, и покатили меня на площадку для челноков. Там меня погрузили на борт, и мы взлетели.

Летели недолго, минут пятнадцать. Правда, если учитывать максимальную скорость челнока, то мы были в радиусе двухсот километров от больницы.

Место посадки было ничем не примечательным. Обычная взлетно-посадочная полоса огромного размера, целый авиаполк может стартовать одновременно. Вокруг однообразные двух этажные здания, ангары, входы в подземные бункеры. Пришла пора высаживаться. Я стал рассматривать панель управления моего транспортного средства. До сегодня водить такую тачку мне не приходилось, а объяснить мне как это делается санитары, видимо, забыли. Ничего, сейчас разберусь.

— Не волнуйся Борисов, — послышался за спиной голос Бати — сегодня я побуду твоими ногами.

С этими словами он взялся за задние ручки и пошел к входу в один из бункеров.

— Да что вы со мной как с маленьким, товарищ адмирал. Сейчас быстренько с управлением разберусь и поеду сам.

— Отставить, главный корабельный старшина, — вмешался Слепков. — У тебя опыта управления этой штукой ноль целых, ноль десятых, а там везде приборы хрупкие. Разобьешь, что ни будь, так нас живьем съедят, не посолив. Сам знаешь, как наши ученые к своей аппаратуре относятся.

Тут он конечно прав на все сто. Мне сразу вспомнилось, в какое бешенство пришел профессор Петров, когда один наших, споткнувшись, оперся рукой о какой-то пульт, отключенный кстати. Мы с Ефименко тогда полчаса держали брызгающего слюной Петрова, который рвался к проштрафившемуся Кириллу и кричал, что задушит его своими руками за подобную халатность. Наши контраргументы о том, что его лаборанты разбросали кабеля на проходе, о которые Кирилл и споткнулся, и то, что он видел, что пульт отключен, отметались напрочь как несостоятельные.

Продолжая беседу о беспределе, творимом работниками умственного труда, мы вошли в бункер и спустились на один из подземных этажей. Там вошли в огромную комнату заставленную разнообразными приборами непонятного назначения. Посреди комнаты через равные промежутки стояло девять столов и на каждом лежали мои старые знакомые — высохший и его свита. Свитские смотрелись внушительно — по размеру почти как тяжи, с мощными когтями они даже мертвые производили впечатление. Высохший же казался обычным старым трупом и если бы я своими глазами не видел, на что он способен решил бы — он здесь по ошибке.

Нас заметили. От группы ученых отделились двое и двинулись нам на встречу. Какие люди! Сам профессор Петров. Интересно, зачем он здесь? Он вроде по другому профилю. Спутника Петрова я не знал. Впрочем, подойдя к нам, он не замедлил представиться.

— Это и есть тот самый молодой человек? — спросил он адмиралов. — Я Лазарев Алексей Петрович. Заведую данной лабораторией.

— Глеб Борисов, — ответил я, пожимая протянутую руку — уж простите, что не встаю.

— Пустяки — махнул рукой Лазарев. — Мы вас очень ждали. У нас куча вопросов.

— Да мне тоже много что интересно…

— Да, да — легкомысленно махнул рукой Алексей Петрович — вице-адмирал дал Вам полный допуск, так что спрашивайте не стесняйтесь.

Я удивленно посмотрел на Слепкова.

— Так надо — ответил тот. — У меня на твой счет серьезные планы и чем больше ты будешь знать, тем лучше.

— А можно поподробнее, товарищ вице-адмирал?

— Можно. Вот это — он показал пальцем на высохшего — легко справилось с отделением ГСН, пусть и не доучившимся. Если бы не ты они все погибли бы и кто знает сколько еще. Добавим сюда возможность наносить псионические удары по мощности сравнимые с тяжелой артиллерией и ставить в строй убитых. Что получим? Правильно — сильную головную боль, когда очередной такой красавец выползет на белый свет. А если он будет не один?

У твоей группы есть опыт, и вы будете знать, чего ожидать. Да, Глеб, у твоей группы — правильно истолковал мой вопросительный взгляд адмирал. — Сергей погиб и командир теперь ты, как старший по званию.

— Какие в целом потери? — с трудом сказал я, борясь с комком, образовавшимся в горле. Серега, друг, мне будет тебя не хватать.

— В твоей группе только Сергей и еще пятеро легкораненых. А вот тех, кто были у вас на левом фланге, выбили почти всех. В правильном бою эти — он махнул рукой в сторону столов — оказались страшным противником, серьезно превосходящим даже тяжелую пехоту. К счастью после того как ты убил их псионика, мертвецы вновь стали просто мертвецами, а оставшиеся охранники как обезумели. Пытались тебя достать несмотря ни на что и их быстро уничтожили.

— Но меня они все-таки достали.

— Да, но представь себе удивление бойцов, когда после странного крика, их противники разворачиваются на сто восемьдесят градусов и бегут, не пойми куда. Хорошо, что они опоздали, и ты прикончил этого псионика, а ребята успели не дать им тебя добить.

— Согласен, приди они на помощь вовремя — трупом был бы я.

— Ладно, потом обсудим подробности. Давай теперь послушаем наших ученых.

Мы двинулись к столам, а Лазарев начал рассказывать. Картина вырисовывалась странная. По результатам анализов возраст исследуемых перевалил за сто тысяч лет, правда, большую часть этого времени они провели в неактивном состоянии. По его словам все объекты подверглись глубокой генетической модификации и делали это все законченные садисты. Особи неизвестной инопланетной расы подергались изменению живыми и в полном сознании. Боль они при этом испытывали адскую, особенно телохранители. Их тела срастили с каким-то неизвестным материалом и полностью видоизменили, сделав даже оружие частью тел. Псионику в этом плане пришлось проще, ему всего лишь усилили его способности и живучесть. Самым паршивым было то, что их всех сначала свели с ума, а потом искусственно внедрили новые личности с заданным поведением, полностью стерев предыдущие.

— Вот такая картина — закончил свой рассказ Лазарев. — Чем они питаются и чем дышат, установить не удалось. Так же неясно могут ли они действовать в безвоздушном пространстве. После того что с ними сделали они были скорее мертвы чем живы.

— Прямо лич со свитой — не удержался я.

— Как вы его назвали молодой человек? — повернулся ко мне Алексей Петрович.

— Лич.

— А что это такое?

— Так в фантастике двадцатого и двадцать первого веков называли мага, который благодаря особому ритуалу обретал бессмертие и значительно усиливал свои магические способности. Вот только живым он после этого быть переставал.

— Вы увлекаетесь древней историей? Похвально молодой человек. И название очень удачное — подходит нашему объекту. Так и будем его теперь называть — лич. А для его телохранителей название есть?

— Ничего соответствовавшего не помню, — покачал головой я. — Поднятых мертвецов называли зомби.

— Значит те несчастные, кого заставили сражаться после смерти — зомби. Что ж, тоже подойдет. Значит лич, телохранители и зомби.

— Кстати о зомби, — вмешался в разговор Слепков. — У Вас есть объяснения данному феномену.

— Стопроцентно точных — нет. Есть предположение. В организмах зомбированных мы обнаружили интересный микроорганизм. Его источником оказались когти телохранителей. Ради интереса мы взяли в морге один из трупов и поцарапали его когтями. Буквально через две минуты эта бактерия размножилась и распространилась по всему телу. Что самое интересное — на живом организме бактерия быстро гибнет.

Так вот, зная, что после гибели лича зомби тоже погибли, мы предположили связь бактерий с псионикой и попробовали хоть как-то на них воздействовать. Активность бактерий возросла, но результата мы так и не добились. Поэтому непонятно правы мы или нет.

— Думаю, Вы правы — опять влез я. Действительно, как здорово все сходится.

— Спасибо за поддержку моей теории Глеб, но почему вы решили, что она верна?

— Ну как же — силовой нож.

— Что — силовой нож?

Да он издевается! Начинаю объяснять как заторможенному.

— Во время боя Стас нанес одному из зомби удар силовым ножом в грудь — тот сразу стал обычным трупом и больше не пытался никого убить. Я сразу же передал эту новость по внутренней связи всем, кто мог меня слышать. Неужели в рапорте никто об этом не упомянул?

Все дружно посмотрели на начальника разведотдела. Тот отрицательно покачал головой и добавил:

— Никто не упоминал о подобном сообщении, видимо противник глушил и ближнюю связь.

— А как же Стас?

— Он написал, что уничтожил одного из зомби силовым ножом и все. Без подробностей.

— Значит, моя теория верна, — начал рассуждать Лазарев. — Каким-то образом воздействуя псионикой на мертвое тело, зараженное бактериями, лич заставлял его двигаться и сражаться. Но это невозможно!

— В бою он тоже использовал приемы до этого считавшиеся невозможными, — вставил свои пять копеек я. — Более того, мне кажется, он внедрял в тела какой-то псионический конструкт позволяющий контролировать зомби и управлять ими. Силовой нож, при контакте с телом, рассеивает этот конструкт, и мертвец снова становится мертвецом. Кроме того, не исключено, что силовые ножи создали когда-то именно для борьбы с зомби. Поскольку, подавляющее большинство бойцов не способны справиться с псиоником, даже при помощи ножа. А вот если надо отбиваться от кучи не особо быстрых, но трудно уязвимых зомби — тогда нож то, что надо.

— Смелое предположение, молодой человек, — похвалил меня Лазарев. — К тому же, весьма вероятное. Мы обдумаем это.

— Обдумайте, — согласился Слепков — а теперь давайте обсудим еще одну маленькую деталь — панический крик, который слышали все.

— А чего тут непонятного — удивился Лазарев. — Я уже говорил — генная модификация усилила псионические способности и телепатические в том числе.

— Это мне понятно. Непонятно чего он так испугался. Или точнее, — тут адмирал посмотрел на меня — кого и почему.

Все с интересом начали смотреть на меня. А я че, я ниче.

— Не знаю я, почему он запаниковал. Увидел мои лезвия и как заорет "Мы вас уничтожили! Этого не может быть!". И отшатнулся, как будто сильно испуган.

— Ты понял, о чем он говорил!?

— Ну да, я думал, все поняли…

— У Вас получилось очень интересное оружие профессор, — повернулся Слепков к Петрову. — Вам нужно еще раз внимательно его изучить. Думаю на сегодня достаточно. Не будем больше вам мешать, товарищи ученые. До свидания.

Мы тоже попрощались, и Батя направил мою коляску к выходу. Уже находясь в лифте Слепков, обратился ко мне:

— Ну и задал ты мне работку главный корабельный старшина, чуднее не придумаешь.

— Это какую? — не на шутку удивился я.

— Собирать легенды, сказки, предания инопланетных рас о воинах с силовыми клинками выдвигающимися из рук и их противниках.

Следующие три недели были худшими в моей жизни. Мурашов носился со мной как наседка со своими цыплятами. Следил, правильно ли я лежу, не перенапрягаюсь ли, вовремя делаю зарядку или нет. К концу третьей недели хотелось лезть на стену от этой заботы. Я все конечно понимаю — пациент с тяжелым ранением от неизвестного оружия, неоценимый опыт и новые знания для медицины, но я, же живой человек! Единственными развлечениями были короткие прогулки и визиты сослуживцев. Да еще два раза слетал со Слепковым в лабораторию к Лазареву. Правда, нового ничего не узнал, а жаль.

Слепков, спасибо ему за это, заставил меня написать подробный рапорт, на его имя, о бое с личем и обо всех способностях, которые он использовал. Два дня я был при деле, вспоминая все подробности, а потом все стало по-старому.

Также порадовали письма от Джугашвили. Как только узнал что я в больнице? Выйти на голосвязь он не мог, как я понял, был на каком-то задании, но писал стабильно, раз в неделю. Костя всегда описывал разные интересные случаи со службы, иногда я смеялся до колик, а иногда было грустно. Похоже, он хорошо знал как это — потерять друга и подбадривал меня как мог.

Выписывая меня, Сергей Александрович выглядел расстроенным. Он не ожидал такого быстрого восстановления. Любимая лабораторная мышка нагло сбежала.

Вернувшись на службу, я тот час загремел на переподготовку, и еще четыре недели меня гоняли как сидорову козу, готовя к возвращению в строй.

Когда я, наконец, вернулся и принял командование подразделением, до конца практики оставалась всего неделя и поучаствовать в какой-нибудь заварушке не удалось. Практику посчитали успешной, всему подразделению объявили благодарность за отличное несение службы, и нас, ценной бандеролью, отправили на Сварог.

Начало учебного года оказалось с грустным сюрпризом. На общем построении первого сентября всю нашу группу наградили медалями "За боевые заслуги", а меня и Серегу — еще и Орденом "Славы". Поскольку, мне орден вручали второй степени, третьей — был за тот же ТХ-41 еще во время срочной службы, я автоматически повышался в звании до младлея. Правда, никакой радости от этого нет, только пустота.

Серегины награды получали его родители. Мама плакала, отец держался. Мы встретились с ними после построения. Они благодарили нас за то, что мы отомстили за их сына и рассказывали, как Сергей был рад служить вместе с нами. Потом все вместе выпили за его память.

На следующий день начались занятия.

Я думал, на третьем курсе было тяжело, ага щас. Тогда были цветочки. Объем материала увеличился раза в два: разведывательно-диверсионная деятельность, выживание, десантирование в неблагоприятных условиях, штурм различных укреплений, абордажи, управление малыми и средними боевыми кораблями, прорыв окружения, уход от погони, разнообразная тактика и стратегия. Это сильно сокращенный вариант наших занятий. И, конечно, куча практики. Нашим основным противником стали курсанты пятого курса. Они и так не были подарком, так мы еще почти всегда были в меньшинстве. Доставалось нам здорово, но трудности закаляют характер. В результате мы стали сильнее, хитрее и изобретательнее. Через полгода мы уже мало в чем им уступали и при равных силах, соотношение побед и поражений было примерно одинаковым.

Первые пару месяцев мне было особенно тяжело — не готов был к руководящей должности. Командовать группой совсем не то, что командовать отделением. Там дал мне Сергей приказ, а я уже думаю, как мне это сделать. Здесь же пришлось смотреть уже глобальнее — если отдам такой приказ, правильно ли я сделаю? Не угроблю ль я всю группу? Достаточно сил я выделил для выполнения задания? Думать приходилось на десять шагов вперед. Результат моей ошибки — смерть группы и провал задания. Как командир я был в ответе за жизни своих людей, это не простая ноша и ее тяжело нести. Не верьте тем, кто говорит, что руководить легко и просто. Эти люди либо никогда ни за что не отвечали и не руководили, либо хреновые руководители. И если на гражданке это не так критично, то в армии равноценно поражению и смерти.

Кстати, факт того, что я являюсь обладателем экземпляра засекреченного оружия, для моих ребят не стал неожиданностью — они давно это подозревали. Несмотря на всю секретность, со второго курса, начали ходить слухи о новом оружии которое изобрели в академии и теперь доверяют лучшим бойцам. Мой частые тренировки с Ефименко не прошли не замеченными, и народ быстро сложил два плюс два. Зато теперь можно было погонять наших псиоников как следует, да и остальным перепадало.

Гибель Сергея еще больше сплотила нашу и без того дружную группу. Как нам потом рассказали преподаватели — практика после третьего курса самая сложная. Курсантов специально посылают в самые опасные места. Что-то вроде негласного экзамена. Эта практика редко обходится без потерь. С нашего потока ГСН из пяти групп у моей потери были самыми низкими. Хотя вляпались мы по самое дальше некуда. Во второй группе погибло трое, в третьей — девятеро, в четвертой — пятеро, в пятой — трое. По результатам практики третью группу расформировали. Личный состав распределили по второй, четвертой и пятой группам. Так же нам намекнули, что младшим группам знать об этом не следует. Теоретически, в академии все курсанты стрессоустойчивые, но могут найтись личности кричащие, что их отправляют на убой. А это совсем не так. Ведь каждая группа или взвод прикомандированы к опытному боевому подразделению. Все вспомнили своих сослуживцев на время практики и вынуждены были согласиться. Так что проблем не возникло. Тем более теперь нас официально предупредили — после четвертого курса будет то же самое, кто против — забирайте документы или переводитесь в другой военный ВУЗ, препятствовать не станем. Не ушел никто.

В ноябре наконец связался по голосвязи с Костей. Он поздравил меня с получением наград и звания лично, а не через письмо. Рассказал каперанг и где пропадал. Четыре месяца на линкоре "Иван Серко" с ТАКРом "Адмирал Лазарев", двумя крейсерами и двенадцатью эсминцами выслеживал в нейтральных территориях особо наглую пиратскую эскадру, которая нападала на торговые корабли и станции. Эскадра оказалась очень сильной — семь крейсеров и девятнадцать эсминцев. В конце концов, они их выследили, прижали к газовому гиганту и разнесли на атомы. Только паре эсминцев удалось скрыться. Я поздравил его с очередной победой, а он пригласил меня приехать погостить на зимних каникулах. У него мол, тоже отпуск. Мы ударили по рукам и завершили разговор. А зимние каникулы удались на славу. Отдохнули мы здорово, до сих пор приятно вспомнить. Вино, шашлыки, девушки…

Второй семестр ничем не отличался от первого — тяжелые теоретические и практические занятия, постоянные тренировки и учебные поединки. Профессор Петров так и не смог ничего нового найти в своем изобретении, а жаль уж очень много вопросов возникло после боя с личем.

Вот так потихоньку подошло время летней практики.

В этот раз нас отправили в систему Белой, одну из самых густонаселенных и богатых систем Империи. Сами посудите: три обитаемых планеты, еще на пяти приемлемые условия для добычи полезных ископаемых, которых там очень много, плюс мощнейшие кораблестроительные верфи, на которых производят линкоры и ТАКРы — таких верфей всего десять на всю Империю. Белая считается относительно спокойным местом, но зная условия практики после четвертого курса, я ожидал серьезную заварушку. Все остальные тоже.

С нашего курса, кроме нас, сюда попало четыре роты обычного космодесанта, две роты тяжелой пехоты и еще одна группа ГСН. В целом — половина курса, а значит, затевается нечто серьезное.

Нас всех разместили в казармах и два дня мы занимались ничего неделаньем. На третий командиров рот и групп ГСН вызвал к себе командующий Украинским космофлотом вице-адмирал Спиро Мегалопопулос и поставил боевую задачу.

В нейтральных территориях окружающих систему последние два года наблюдается нездоровая активность пиратов, которые сбиваются в крупные эскадры и нападают на добывающие платформы, торговые корабли и станции. В прошлом году, эскадра под командованием каперанга Джугашвили выследила пиратскую эскадру и уничтожила. Однако проблему это не решило через несколько месяцев пираты появились вновь. Сначала их было не много, но численность постепенно росла и на данный момент ситуация даже хуже чем в прошлом году. Разведка предполагает, что пираты основали базу где-то в нейтральных системах. На ее поиски будет отправлено две эскадры под командованием капитанов первого ранга Джугашвили и Магомедова. Вы будете разделены на две части состоящие из двух роты космодесанта, роты тяжелой пехоты и группы ГСН. Каждая из частей войдет в десантный состав одной из эскадр. К каждой из эскадр уже прикомандировано по роте опытных космодесантников. Вы передаетесь в подчинение их командиров.

Также адмирал разбил нас на две части, объявил, что отправка завтра и отправил назад в расположение. Нашу группу прикомандировали к Костиной эскадре, это хорошо. Не хочу сказать ничего плохого о каперанге Магомедове, но я его не знаю. Если его поставили командовать поисковой эскадрой, значит он отличный командир, но Костя это Костя. Я, после нашего знакомства, навел о нем справки, интересно было каков мой новый друг. Оказалось, в космофлоте его считают одним из самых перспективных флотоводцев Империи, не как администратора и управленца, хотя это тоже нужно, а именно как боевого командира.

Добравшись к своим, я обрадовал их скорым заданием и заставил проверить снаряжение, а потом перепроверить. Народ ворчал, по привычке, но делал, цена халатности в бою — смерть.

Утром все погрузились на челноки и отправились к своим эскадрам. В этот раз эскадры немного усилили — добавили еще один крейсер и четыре эсминца. Мою группу и тяжелую пехоту разместили на линкоре вдобавок к уже находившимся там ветеранам. Остальных разместили на крейсерах, "Иван Серко" большой, но не резиновый. Ждали только нас. Через десять минут гигантский корабль вздрогнул и начал движение в зону прыжка. Остальные суда дружно двинулись за флагманом. Наш поход начался.

Две недели мы обследовали системы и ничего не находили. В конце третьей нам повезло или не повезло, это с какой стороны посмотреть.

Выйдя из гиперпрыжка, эскадра оказалась на границе неисследованной звездной системы состоящей из пяти необитаемых планет и кучи астероидов. Почти сразу на кораблях сыграли боевую тревогу — на радарах обнаружились пиратские корабли. Пираты почему-то не убегали, а активно готовились к бою, подойдя ближе, мы поняли почему. Вражеская эскадра значительно превосходила нас по численности: двадцать пять эсминцев, одиннадцать крейсеров и линкор, старый линкор цектаурийской постройки. Где они смогли взять линкор?! Ладно, пусть Костя думает, что с этим делать, ему по должности положено, а мы будем готовиться к своему бою. Чует мое сердце — без нашего участия не обойдется.

Капитан первого ранга Константин Джугашвили находился в боевой рубке своего корабля и внимательно изучал корабли противника. По его команде эскадра развернулась в боевое построение со стороны напоминавшее равнобедренный треугольник. Крейсера, с каждым четыре эсминца сопровождения, находились в углах этого треугольника. В центре, на пересечении биссектрис, находились "Иван Серко", "Адмирал Лазарев" и оставшиеся эсминцы. Теперь корабли медленно шли на сближение с пиратами.

Что-то было не так, он ясно это чувствовал. Пиратская эскадра состояла из кораблей разных рас, тут были суда шранов, талиров, ликатов, были корабли постройки ЮАР, Китая и Тихоокеанского Союза. Даже старый линкор цектауров где-то взяли. И командир у них умом не блещет. Вместо того, что бы поделить корабли на группы с примерно одинаковой мощностью залпа, защитой, маневренностью, тактико-техническими характеристиками и от этого плясать, он построил их стандартным квадратом: впереди квадрат пять на пять эсминцев, за ним прямоугольник четыре на три — крейсера и линкор. Глупо. Мы прекрасно знаем сильные и слабые стороны их кораблей, и квадрат эсминцев разорвем без труда, сначала уничтожив слабейших, а затем и остальных. Крейсера нас тоже надолго не задержат, тяжело управлять большим количеством кораблей, у которых возможности сильно различаются. И все же они на что-то надеются. Чего-то я не вижу. Нужно прощупать обстановку.

Каперанг отдал приказ, от каждой из вершин треугольника отделилось по эсминцу и, набирая скорость, двинулись на сближение с противником. Когда они подошли на предельную дистанцию торпедного огня, с крупного астероида, находящегося на левом фланге у пиратов, по эсминцам открыли огонь древние пушки Гаусса, стоявшие когда-то на ОЗС землян. На кораблях своевременно отреагировали на угрозу и успели уклониться. Все-таки нынешние корабли значительно превосходят своих предшественников. Несмотря на непрерывный огонь орудий и приказ отходить эсминцы успели выпустить по торпеде, две из которых попали в цель. Корабли противника не взорвались, но получили серьезные повреждения. Н-да, ни к черту у пиратов противоторпедная защита, надо это использовать. Похоже, мы нашли их базу, вряд ли они тут орудия просто так разместили. Хорошо, что артиллеристы погорячились. Подойди вся эскадра на дистанцию выстрела, пришлось бы нам тяжко. Древние то они древние, но бьют не слабо. А на крейсере или линкоре от снаряда не увернешься. Натворили бы делов. Орудия базы нужно как-то нейтрализовать. А что если…

— Сымэнов, а вызовы ка мнэ камандиров касмадысантныков. Думать будэм…

Я высунул голову из-за валуна и внимательно огляделся. Чисто. Делаю жест рукой и беру на прицел места возможного появления противника. Пара бойцов перебегает на новое место. Вокруг тихо. Где же охрана? В жизни не поверю, что пираты оставили один из эвакуационных тоннелей без охраны. Но пока, ни какой активности противника. Возможно, нас встретят прямо у входа? Мы крадемся дальше.

В трех километрах с лева изредка видны вспышки. Была бы атмосфера — слышали бы взрывы. Там атакуют главный вход три роты космодесантников и рота тяжелой пехоты. Противостоит им примерно тысяча пиратов и стационарная система обороны. Ребятам нелегко приходится. Нам хочется побыстрей проникнуть на базу, но нельзя, приказ ясен — не ранее чем через час после начала боя у главного входа. Противник должен стянуть туда все силы, вот тогда и наш выход.

Второе отделение подходит к отлично замаскированному люку. Вася, наш главный спец по электронике, достает панель удаленного доступа и начинает сканирование. Через тридцать секунд становится ясно отсутствие охраны — люк закрыт вручную с другой стороны, с нашей стороны открыть никак нельзя, только подрыв. А за шлюзом наверняка находится пост, который подрыв ну никак не пропустит (для этого надо быть слепо-глухо-немым дауном) и поднимет тревогу. Это они так думают.

Вася достает портативную дрель, просверливает дырочку в районе замка, потом вставляет туда два проводка, которые подсоединяет к дешифратору. Секунда и люк плавно открывается, ну не делают сейчас чисто механические системы, а все остальные открыть сложно, но можно. Правда, не все об этом знают. Второе отделение заходит внутрь. Люк закрывается. Что происходит дальше нам не видно. Через две минуты люк открывается снова, и мы заходил внутрь. Открыв вторую дверь шлюзовой камеры, видим три тела на полу, пост все-таки был. Вася уже возится у какой-то панели на стене — скоро кого-то ждет сюрприз. Через две минуты он уже скачал план базы и запустил им в систему хитрый вирус, который вызывает сбои в работе охранных систем маскируясь под неполадки в системе питания. Подлый Вася.

До рубки управления огнем противокорабельных орудий топать оказалось далеко — полтора километра по базе и два этажа вниз. Неслабо они окопались. Огорчил Василий, сказав, что у нас есть двадцать минут, потом они вирус нейтрализуют. Не теряя времени, мы быстрым шагом двинулись к цели.

По пути почти никто не встречался, наши штурм устроили не шуточный и почти весь персонал выгребли на его отражение. Те, кто попадался — умирали, не успев понять, что происходит. На крупную группу нарвались всего раз. В помещении исполнявшем, по-видимому, роль дежурки, находилось человек двадцать. Занимались, кто чем: курили, играли в карты, выпивали, оружие лежало, где попало. Пиратская вольница в действии. За раздолбайство на посту надо наказывать. Мы бросили к ним плазменную гранату и расстреляли оставшихся из четырех стволов. Потом быстро добили раненых. На все ушло секунд тридцать.

Вот мы и пришли. У двери рубки управления огнем стоят двое часовых. Уже не стоят, лежат, получив по выстрелу в голову. Вася подключается к камерам внутреннего наблюдения, вирус будет действовать еще почти две минуты, поэтому нас не засекут. Электронщик подзывает меня к себе.

— Из хорошего — говорит мне, тыча пальцем в экран голокома — это общий центр управления обороной.

На экране видны различные приборы и работающие за ними люди и инопланетяне. Именно отсюда управляют всей обороной базы, и наземной, и внутренней, и противокорабельной. Это очень хорошо. Что плохо Вася не говорит, я и сам это вижу. Их там человек пятьдесят, а нас семнадцать. Если приборы будут целы, то мы сможем сильно облегчить задачу нашим, но перед этим нам будет туго.

— Примкнуть ножи, стрелять только наверняка, одиночными, четыре светошумовые гранаты в рубку.

Внезапная атака удалась. Противник совершенно не ожидал нападения. Рубка была большой и на всех взрывы не подействовали, но ближайших к входу накрыло полностью, и мы прошли их как раскаленный нож масло. Дальше пошло сложнее.

Вытащив клинок из груди очередного пирата, я бросил быстрый взгляд по сторонам — пока бой шел на равных. Большая часть пиратов лежала на полу, не двигаясь, но и треть наших была там же. Проклятье! Главным очагом сопротивления были трое псиоников, которые в момент атаки находились на середине комнаты и по тому быстро пришли в себя. Теперь их атаковал Стас с тремя бойцами. Ребят раз за разом отбрасывали, псиоников поддерживало четверо рядовых пиратов. Один Стасик не справлялся против троих. Вот один из наших получил удар плетью и рухнул на пол. Я бросился на помощь.

На пути встают двое с силовыми ножами из отряда поддержки. Смещаюсь влево, выстраивая противников в линию. Ближний бьет ножом в живот, пробиваю встречный удар левой рукой по руке с ножом и сразу, активировав клинок на правой, контратакую в грудь. Не ожидавший подобного оппонент получает лезвием в сердце. Толкаю его под ноги второму, тот спотыкается и пропускает хук, с активированным клинком, левой в голову. Пират оседает мешком, а я приближаюсь к ближайшему псионику.

Он поворачивается ко мне и самоуверенно улыбается. Надеть шлемы они не успели, зачем они внутри базы? Особенно если боя нет. По всему телу равномерно мерцает псионическая защита. А у меня в руках ни плазмера, выбили в рукопашной, ни силового ножа, клинки я после применения сразу деактивирую. Мы с Ефименко долго доводили эту технику до совершенства — активировать клинок только в момент необходимости и не дольше чем нужно. Например, наносишь удар и в завершающей фазе оружие активируешь, а потом сразу же деактивируешь. В результате противник понимает, что ты не так прост только когда уже поздно.

Вот и этот думает, что сделать ему ничего не смогу, наивный албанец. Рассеивающее поле я включил в самом начале операции, и выключать не собирался. Резко сокращаю дистанцию и впечатываю носок ботинка в пах оппоненту. Защиту пробил на раз. Псионик согнулся, держась за причинное место, а я, взяв его голову одной рукой за подбородок, а второй за затылок, резко крутанул. Раздался слабый треск ломающихся шейных позвонков и еще один противник навсегда выбыл из строя.

Стас и его поддержка потерь больше не несли. Они даже уничтожили двоих простых пиратов и теперь активно, но пока безуспешно сражались с псиониками. Один из пиратов, на глаз вроде китаец по национальности, использовал очень интересную тактику боя. Окружив себя псионической защитой, он сражался с ребятами в рукопашную, используя псионику для усиления ударов руками и ногами. Такого я еще не видел. Когда он в очередной раз отбросил ребят, я атаковал.

Обменявшись с ним первыми ударами, мне стало понятно, что мне достался слабый по силе псионик, но очень опытный и умелый рукопашник. ИСС не давало ни каких преимуществ, противник тоже умел входить в это состояние. Я ударил его в колено и тут же нанес хук в голову. Не вышло — колено он убрал, сделав шаг назад, а от хука уклонился и сразу, на выходе, нанес мне косой удар ногой под бьющую руку. Я еле успел повернуться и принять удар на выставленные локти, он здорово усилил его псионикой, да и просто бить умел отлично, и попади нога в цель, мои сломанные ребра проткнули бы мне внутренние органы. Подшаг к оппоненту и одновременно с ним выпрямляю локоть левой руки, нанося удар ребром ладони в переносицу. Почти попал. Китаец успел присесть, поэтому удар пришелся в лоб и на мгновение его ошеломил. Не ждал, что я пробью защиту?! Развивая атаку, наношу удар открытой рукой, но противник успевает выбросить в жестком блоке сведенные перед собой руки и его просто отбрасывает назад. Разорвав дистанцию, он вдруг выбросил руку со сжатым кулаком вперед, ко мне. Не достававшая до меня примерно на метр рука, как бы выстрелила своим двойником, состоящим из псионической энергии. Я, не ожидавший ничего подобного, позорно пропустил этот удар, угодивший в живот. Если бы не поле, я бы, скорее всего, умер на месте, а так на миг от боли потемнело в глазах, и упал на одно колено. Когда глаза вновь смогли видеть, они увидели китайца заносящего надо мной руку, вокруг которой пульсировала просто чудовищная концентрация псионической энергии. Попадет по голове — ее ждет судьба арбуза упавшего на асфальт. Но я успел первым, всадив ему клинок в солнечное сплетение снизу вверх. Пират пошатнулся и рухнул прямо на меня, сбив с ног и придавив своим телом.

На то что бы выбраться ушло несколько секунд, а когда я поднялся, все было уже кончено. Живых противников не осталось. Вася, держась за бок, колдовал у пультов, пара бойцов, направлялась к двери для охраны, остальные осматривали тела. Я нашел взглядом Артема:

— Потери?

— Пятеро тяжелых и восемь легких.

— Паршиво. Сколько у тяжелых времени?

— Часа два-три, в лучшем случае.

— Надеюсь, управимся быстрее.

— Командир, — позвал Вася — я взял под контроль все их системы.

— Отлично, распознание свой — чужой поменял?

— Обижаешь.

— Давай тогда врубай внутреннюю систему обороны, нам тут гости не нужны, и перенацеливай внешнюю, пора пиратов успокоить.

— А с противокорабельными орудиями что?

— Сейчас узнаю, а ты работай, давай.

Вася мигом сменил систему распознавания, и оборонительные орудия начали выкашивать пиратов. Мигом сориентировавшиеся космодесантники перешли в атаку и на плечах удирающего противника ворвались на базу. Внутри отступивших пиратов встретила огнем внутренняя система обороны, и через пять минут все было кончено.

В это время я связался с Джугашвили.

— Сокол это Крот. Прием.

— Слушаю вас Крот.

— Нора под контролем.

— Кусатса нэ будет?

— Никак нет, все сделано.

— Атлычна. А вы укусить можэтэ?

— Так точно.

— Тагда начнитэ с самаго крупнаго. Далэе по желанию.

— Понял, выполняю. Конец связи.

Отключаюсь и иду к нашему хакеру.

— Вася, где тут пульт управления противокорабельными орудиями? — могу, конечно, и сам найти, но так гораздо быстрее.

Тот тычет рукой в сторону здоровенного пульта с кучей разных датчиков и экранов. Подхожу и начинаю разбираться. Угу, понятно, не сложней чем на наших, управляющих стрельбой главных орудий ОЗС. Смотрю на главный экран. Костя все это время маневрировал таким образом, что пиратские корабли оказались между базой и нашей эскадрой. Ну, жук, ведь не было известно, сможем ли мы захватить системы управления неповрежденными. Навожу все орудия на вражеский линкор, залп. Попадание. На месте линкора теперь груда покореженного железа. Похоже, пираты не поняли что случилось. Ладно, сейчас намекну еще раз и бабахну по крейсерам. Попал! Два крейсера присоединились к линкору. Пиратские корабли начали разворачиваться, ломая строй. В этот момент наша эскадра нанесла одновременный ракетный удар.

Половина кораблей противника, получив критические попадания, просто взорвалась, вторая половина — получила серьезные повреждения. Наши быстро сократили дистанцию и принялись добивать пиратов из пушек практически в упор. Скрыться не удалось ни кому. Пираты были разгромлены полностью.

После боя завертелась обычная кутерьма. Раненых срочно отправляли на корабли, тех, что тяжелые латали как могли и направляли на один из крейсеров, который должен был доставить их в нормальную больницу, легкораненых оставляли на кораблях, а все остальные сидели на бывшей пиратской базе. Больше всего радовало отсутствие у нас погибших. Командовавший боем капитан-лейтенант был мастером своего дела, и бой провел как по нотам, уверенно тесня превосходящие силы противника. Наши курсанты показали отличную выучку и боевую слаженность. Раненных среди них было намного больше, чем среди ветеранов, но и опыта у них гораздо меньше.

Пленных пиратов, всего, человек тридцать, заперли в одном из помещений и приставили охрану. Три взвода прочесывали базу, изучая ее и ища уцелевших. Судя по всему, уходить отсюда мы не собирались и радиосвязь с большой землей запретили, значит, у космофлота скоро появится еще одна база.

Как в воду глядел. Через неделю в систему вошел конвой, состоящий из восемнадцати транспортов и с солидным сопровождением. Они привезли кучу разнообразного рабочего и научного персонала, а так же горы оборудования.

Два дня этих специалистов можно было повстречать в самых неожиданных местах проводящими загадочные манипуляции с разными приборами. Потом как отрезало. Целый день они сидели и что-то бурно обсуждали. Вечером, правда, разошлись довольные. А на следующий день началось.

Сказать, что базу меняли капитально, значит, ничего не сказать. Поменяли все, что только можно. Всю практику нам пришлось проторчать там, выполняя функции охраны, поэтому видели мы много и размах работ будоражил воображение. При нас поменяли старые системы внешней, внутренней и противокорабельной обороны на самые современные. Сделали нормальную систему искусственной гравитации, нормальный госпиталь, кинотеатр, столовые и комнаты отдыха, начали делать спортзалы и тренировочные площадки, убрали старый энергогенератор и поставили три новых и, судя по обмолвкам, собирались ставить еще. Так же рабочие без устали вгрызались внутрь астероида, создавая новые залы, переходы и комнаты. Масштаб работ поражал. Создавалось впечатление, что каждый метр тридцатикилометрового астероида будет для чего-то использован.

Наконец практика закончилась. Нам на смену прибыл батальон космодесанта, а нас отправили на учебу. Почти сразу после прибытия в систему Белой, со мной связался Костя, которого отозвали через две недели после захвата базы. Он похвастался, что его произвели в контр-адмиралы и пригласил вечером отметить это дело. Уговаривать меня нужды не было, и мы здорово провели вечер. Жаль, времени у Кости особо не было, и на следующий день он отбыл на место службы. Как контр-адмирал он командовал второй флотилией Украинского космофлота. Это накладывало большое количество новых обязанностей, в том числе и чисто бюрократических, о которых он высказывался исключительно матерно. Через два дня нас отправили на Сварог, и еще через три начался пятый курс.

Главным отличием пятого курса от остальных оказалась практика. Теперь ее было столько, что мы, казалось ко всему привыкшие, буквально взвыли от нагрузок. Теории было мало и в основном это было повторение пройденного. А все остальное практика, практика и еще раз практика. Постоянные боевые действия — штурм, оборона, разведка и контрразведка, диверсионные и контрразведовательные действия. Любая местность, любой объект. Провели практику, разобрали ошибки и вперед по новой. Плюс стрельба, рукопашка, минное дело, радиоэлектронная борьба и так далее. И так весь год. Зато после сдачи выпускных экзаменов Ефименко сказал, что он нами гордится и теперь уверен — нас не пристрелит первый попавшийся пират.

Потом было торжественное построение, где Батя вручал нам дипломы и оглашал присваиваемое офицерское звание. Обычно командиры взводов и групп получают погоны лейтенанта, а все остальные — младшего лейтенанта. Иногда бывают исключения. В этот раз тоже были — мне и еще одному командиру из тяжелой пехоты присвоили звания старшего лейтенанта. За успехи в боевой и политической подготовке. Ага.

Потом была грандиозная пьянка всем курсом, день мы отходили, а на следующий начали прощаться со знакомыми и готовится к отбытию на место службы. Нам ГСНщикам и тяжам было проще, сработавшиеся группы и взводы с высокой боевой эффективностью не расформировывали, а отправляли всех вместе служить действующим составом. Что будет с обычными космодесантниками начальство решало уже на месте. Нашу группу отправляли в Окраинную, с которой у меня и у ребят связаны не самые приятные воспоминания. Ну да ничего прорвемся! Космодесант не отступает и не сдается!

Отступление 3.

— Как ты нашел этого ученого Хранящий?

— Не поверишь, случайно.

— И как сильно на него пришлось повлиять для того чтоб он смог изобрести устройство?

— Минимально. Внушил мысль посмотреть новости в нужный момент. Все остальное он сделал сам.

— Удивительно.

— Он гений. Хотя сам не подозревает о том, что создал.

— Ты все-таки решил возродить ИХ?

— Да.

— А получится? Это устройство предельно примитивно. До оригинала не дотягивает.

— Примитивно, но эффективно. Все основные функции присутствуют, это главное.