Чёрному, с любовью

Глава 13 Исчезновение

Я проснулась как от толчка — вся вспотевшая и хватающая ртом воздух.

Меня схватили сильные руки, обвились вокруг меня и крепко прижали к мускулистой груди.

Мы оба были обнажены, но в кои-то веки не он генерировал большую часть этого жара.

Поначалу я выворачивалась из его хватки, инстинктивно пытаясь освободиться. Затем, когда он продолжил окутывать меня своим светом, успокаивать без слов, держа меня уже легонько, поглаживая по животу и волосам, я вместо этого прильнула к нему, всё ещё дыша с трудом.

По моим щекам катились слёзы.

Поначалу я даже не осознавала, что это слёзы.

Я понятия не имела, что они означали.

— Ты кричала, — пробормотал он мне на ухо. — Ты кричала, Мири, — он поцеловал моё лицо, затем прижался щекой к моей щеке. — Почему ты кричала, милая?

Я лежала у него под боком, всё ещё стараясь перевести дыхание.

Я вкладывала намерение в каждый вдох и выдох, стараясь думать вопреки удушающему, напряжённому ощущению в груди.

Я старалась подумать, вспомнить, но мой разум совершенно опустел.

— Дурной сон? — спросил он.

— Не знаю, — я на мгновение прикусила язык, покачав головой. — Я не вижу. Я ничего не вижу, Блэк.

Я просто не могла.

Закрывая глаза и пытаясь вспомнить, я ничего не видела.

Я видела там лишь тьму.

Обычно темнота перед мысленным взором меня не тревожила. Она мне нравилась.

С самого детства образы, ощущения, смыслы, присутствия и голоса извне наполняли мой разум. Эта тёмная спокойная тишина служила передышкой от всего этого. Это напоминало мне медитацию, то время, когда я могла приглушить все голоса извне и изнутри, заставить их всех умолкнуть, пусть и ненадолго.

По этой самой причине я посвятила годы изучению медитации.

По правде говоря, на протяжении многих лет лишь это сохраняло мне здравый рассудок.

Теперь это не так.

Теперь вместо неподвижности, вместо спокойствия эта темнота наполнила меня страхом.

Руки Блэка крепче обняли меня.

Теперь, когда я не сопротивлялась, он притянул меня ближе, прижал ко всей длине своего тела и подтолкнул меня обхватить его ноги бёдрами и ногами. Вопреки жару, исходившему от нас обоих, ощущать каждый дюйм его кожи стало облегчением. Впервые с тех пор, как мои глаза открылись, я сделала полноценный вздох, позволив лёгким наполниться до предела, а затем выдохнуть воздух.

— Ты не помнишь? — мягко спросил он.

Я покачала головой, вытирая лицо пальцами.

— Нет. Что я кричала?

— Это был просто крик, — сказал он. — Но охереть какой громкий. Я удивлён, что охрана не выломала дверь… или хотя бы не проверила, в порядке ли мы оба.

Воцарилось молчание.

В это время он массировал моё тело спереди, целовал плечо и шею. Я ощущала в нем беспокойство. Я чувствовала, как его мышцы напрягаются позади меня, словно какая-то его часть оставалась в режиме боевой готовности.

Я также ощущала в нём мысли — больше мыслей, чем он рассказывал мне.

— Куда ты ходила? — спросил он. — Ранее, Мири.

Я нахмурилась.

— Ходила?

— Ты выходила на улицу? Я не мог тебя найти.

Я нахмурилась ещё сильнее. Я старалась подумать, ответить на его вопрос, глядя через окно на освещённый горизонт города.

Нам с Блэком обоим нравилось оставлять шторы открытыми на ночь.

Мне нравилось иметь возможность смотреть на мир, особенно теперь, когда я жила так высоко. Мне нравилось, что меня будило солнце. Мне нравилось, что моим первым видом за день становилось небо, облака, пролетающие мимо птицы, отражения солнца и неба на верхушках города. Мне нравилось, что открывая глаза, я первым делом видела краешек солнца, поднимавшегося над горизонтом.

Здесь наверху нам не приходилось беспокоиться, что кто-то увидит нас через окно.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я мгновение спустя.

Я повернула голову, устроившись на постели так, чтобы видеть его лицо. Я подняла взгляд и посмотрела на него в тусклом свете из окна.

— Я никуда не ходила, — сказала я ему.

Его губы изогнулись в лёгкой усмешке.

Я не слышала в нём ни капли веселья, но он сохранял нарочито лёгкий тон голоса.

— Либо ты этой ночью уходила минимум на час, либо у меня совсем крыша поехала, — сказал он. — Ну, или мне приснился ужасно реалистичный сон.

Я перевернулась так, что теперь лежала лицом к нему. При этом я обняла его руками и ногами, крепче прижавшись к его груди и телу. Такое чувство, будто я не могла прильнуть к нему достаточно близко. Несмотря на то, как сильно я потела, несмотря на то, как ему, наверное, было жарко от меня, я раздражалась, что не могу прижаться к нему ещё ближе.

— Час? — переспросила я. — Никуда я не уходила на час, Квентин.

Как только я повернулась к нему, он поцеловал меня в шею, вкладывая свет в свой язык и губы.

Притягивая меня, он обернул меня ещё большим количеством света, окутал меня теми структурами, что находились под его ногами. Он притягивал меня ещё глубже в себя самого, должно быть, почувствовав моё раздражение и желание оказаться ещё ближе к нему. Обвив рукой мою талию, он сжал мою задницу ладонью, дёрнул к себе, и я ощутила, что он уже твёрд.

— Я проснулся, — сказал он, заставляя меня опять поднять на него взгляд. — Тебя не было. Я пошёл тебя искать, Мири. Тебя не было в пентхаусе. Я пошёл в кабинеты, но там не горел свет… там никого не было, — прижав меня её крепче, он закрыл глаза, и из его света выплеснулась волна боли прямо перед тем, как он посмотрел на меня. — Я даже спустился в лобби. Я спросил у ребят из охраны, видели ли они, как ты уходишь. Они все посмотрели на меня так, будто я выжил из ума.

Я уставилась на него, окончательно проснувшись.

Я также ощущала недоумение, возбуждение… и озадаченность.

— Серьёзно? — переспросила я. — Я ничего этого не помню, Блэк.

— Ты не ответила, когда я попытался послать сигнал твоему свету, — сказал он. — Ты не взяла с собой телефон. Я пытался звонить, и телефон прозвонил здесь.

Повернувшись на бок, я отодвинулась от него ровно настолько, чтобы упереться локтем в постель и подпереть голову ладонью, глядя на Блэка, который лёг на спину. Несколько секунд я лишь смотрела на него, пока его слова откладывались в моём сознании.

Почему-то тот факт, что он настолько обеспокоился, что стал звонить мне, сделала всё это неизбежно реальным.

— Что? — спросила я. — Ты действительно искал меня? Целый час?

Он улыбнулся, кивнув.

Эта улыбка не коснулась его глаз.

Вместо этого я ощутила шепоток беспокойства, которое он пытался скрыть от меня. Теперь, заметив его и осознав его реальность, я могла ощущать лишь это беспокойство.

— Всё, что я сумел придумать — должно быть, ты пошла на крышу, — сказал он. — Я вернулся сюда, готовый позвонить своим ребятам из охраны и начать искать тебя по-настоящему… а ты тут свернулась в постельке, словно ничего и не случилось.

Он фыркнул, запустив пальцы в свои волосы.

— Я едва не разбудил тебя, — ворчливо добавил он. — Я испытывал ужасное искушение разбудить тебя и хорошенько отшлёпать за то, что перепугала меня до чёртиков.

Я невольно издала смешок.

И всё же я не могла перестать смотреть на него.

Я не могла перестать думать над его словами.

— Может, это ты ходил во сне? — предположила я мгновение спустя. — Может, я была здесь всё это время, Блэк.

Он вскинул бровь и тихо щёлкнул языком.

— Мы можем проверить записи камер безопасности, — сказал он.

Посмотрев на него, я осознала, что он наверняка уже это сделал.

— И что показывают записи?

— Ничего, — сказал он, чуть поджав губы. — Здесь у меня нет камер, но они есть в коридоре возле офисов. Камеры показывают, что ты не покидала пентхаус. Ты не входила в лифт. Ты не появлялась на лестницах, ведущих на крышу. Тебя не было в лобби.

— Может, я была в одном из шкафов? — предположила я, вскинув бровь.

Он слегка улыбнулся.

Я ощущала в этой улыбке резкость, хотя в то же время чувствовала, что Блэк изо всех своих чёртовых сил пытается принять мою шутку, позволить мне приободрить его. Но я буквально чувствовала его скептицизм. Он не считал, что я была в шкафу, и это говорило мне, что он досконально обыскал пентхаус. И он не думал, что я была на крыше.

Однако он ничего не сказал, так что я не знала, что именно он думал.

Я не знала, почему он в особенности упомянул крышу, или почему он посчитал вероятным, что я отправлюсь туда одна, когда камеры безопасности определённо запечатлели бы, как я поднимаюсь по лестницам.

Там у него имелась вертолётная площадка.

— Я завтра проверю систему, — сказал он наконец.

Я кивнула, всё ещё глядя на него и изучая его свет.

— Эм, прости? — протянула я, не зная, что ещё сказать. — Я правда ничего из этого не помню.

Он окинул меня взглядом, и в его золотых глазах отразились уличные огни города.

Я ощущала в нём беспокойство. Я чувствовала, как он старается отпустить это.

— Что ж, — сказал Блэк после небольшой паузы, фыркнув и обвив меня руками, крепко прижав к своей груди. — Очевидно, тебе недостаточно один раз за ночь напугать меня до полусмерти. Ты решила проделать это со мной снова через два часа… закричав во всё горло, словно кто-то убивает тебя прямо у меня под боком.

Посмотрев на него, я осознала, что вопреки тихому дразнящему тону Блэк не совсем шутил по поводу крика. Его это напугало. Струйки этой реакции всё ещё пробегали по его свету, заметно искря, хотя Блэк сознательно старался успокоиться. Его aleimi ощущался почти так, словно он перешёл в армейский режим, словно он готов был атаковать кого-нибудь голыми руками.

Прильнув обратно к нему, я улеглась на его грудь и живот и принялась гладить его по волосам.

— Gaos, Блэк, — пробормотала я. — Мне жаль. С тобой всё хорошо?

Он издал полусмешок.

— Всё ли со мной хорошо?

— Эм… ну да, — скользнув вверх по его телу и оседлав его колени, я пожала плечами, всё ещё поглаживая по лицу и волосам, а теперь её и вливая свой свет в него. — Со мной-то всё нормально. Я-то ничего не помню.

Он издал тихий смешок, словно ничего не мог с собой поделать.

Однако я всё ещё ощущала в нем напряжение.

На протяжении долгого времени он ничего не говорил, но я чувствовала в себе его свет. Я чувствовала, как он примеривается, пытаясь решить, стоит ли ему сказать больше.

Я уже собиралась нарушить молчание и спросить его, когда он сам заговорил.

— Это из-за Ника, — сказал он. — Это из-за Ника, не так ли?

Я напряглась.

Я не чувствовала себя пойманной. Дело скорее в том, что имя Ника в тот самый момент сумело растревожить меня и напомнить. Та темнота немедленно обернулась вокруг моего света.

Я впервые осознала, что эта темнота, которую я ощущала, как-то связана с ним, с Ником.

Отчасти это была скорбь.

Однако я знала, что дело не только в этом.

— Что я могу сделать? — пробормотал Блэк, глядя меня по волосам, накрывая моё лицо ладонями, пока я нависала над ним. — Ты хочешь поговорить об этом? О том, кто или что, по-твоему, звонило маме Ника? Ты хочешь вернуться в Европу?

Я нахмурилась.

Мы уже несколько недель наблюдали за семьёй Ника.

Мы прослушивали линию в доме его родителей, а также их мобильные телефоны. Мы прослушивали телефон его сестры Нуми, а также телефон его сестры Майи в Сиэтле, и его младшей сестры Наоми в Лос-Анджелесе. Мы даже прослушивали линии нескольких его дядюшек и тётушек, в основном тех, которые жили в районе Залива, и с которыми Ник был близок.

Блэк связался со своими контактами в Пентагоне в тот же первый день, когда мы выходили на пробежку и ели вафли. В итоге он вытащил всё возможное из телефона матери Ника и из телефона самого Ника, всё, что как-то связано с Ником или именем его семьи.

Тот один звонок Юми Танаке был единственным, что мы нашли после острова Мангаан.

Должно быть, я прочла стенограмму этого звонка уже раз сто.

Ещё больше раз я прослушивала аудиозапись.

Я читала и слушала каждое слово, ища голос Ника, особенности речи Ника, ища его чувство юмора, его свет, его присутствие, даже его злость. Я искала намёк на то, кем он себя называл; я искала намёк на то, кем он себя не называл. Я перематывала отдельные части разговора и слушала их раз за разом. Я искала его там, всюду, где только могла найти.

Вместо этого я нашла его тени. Я нашла ту тьму.

Я чувствовала его, но не могла принять решение, что это был он.

Я не могла преодолеть то ощущение скорби, злости, вины и просто неправильности.

Контакты Блэка отследили звонок до телефона-автомата в Париже.

На заднем фоне слышалось уличное движение — машины, пешеходы, звуки кафе под открытым небом, звуки музыки из клуба или витрины поблизости.

На фоне также слышался смех — достаточно близко, значит, он, скорее всего, был с кем-то. В записи, которую я переслушивала, особенно чётко слышался женский смех. Я слышала, как она говорила с кем-то, может, даже с ним.

Я приказала очистить запись.

Я слушала её снова, стараясь разобрать, что она ему говорила.

Единственное слово, которое я расслышала, было его именем.

Не Ник — она не звала его Ником.

Она назвала его Наоко.

«Наоко… — слышала я среди её смеха. — Наоко… Наоко…»

Блэк гладил меня по спине, массируя пальцами кожу.

Это вернуло меня обратно в комнату, где я голышом сидела на его коленях.

Вернувшись оттуда, куда отправился мой разум, я осознала, что так и не ответила на его вопрос. Я предположила, что к тому времени уже и не нужно.

— Ты любишь его, — мягко сказал Блэк.

Я вздрогнула, опустив на него взгляд.

Озадаченно нахмурившись, я сжала его волосы пальцами и легонько дёрнула.

— Конечно, я люблю его, — сказала я с лёгким укором. — Он мой самый давний друг, Блэк.

Он покачал головой, напряжённо поджав губы.

— Я не это имел в виду, Мириам.

Я уставилась на него.

Я моргнула, затем снова нахмурилась, пристально глядя на него в тусклом освещении.

— Блэк. Какого черта ты несёшь? После всего…

— После всего, — прорычал он с лёгким предостережением в голосе. — Мне стоило знать. Я знал с самого начала, что ты чувствуешь к Нику, Мири.

Я лишь сидела там, уставившись на него с откровенным неверием, а он фыркнул.

— Как думаешь, почему, чёрт подери, я видел в нём такую угрозу? — повернув голову, он посмотрел в окно. Его глаза прищурились, разглядывая освещённую структуру Бэй Бридж. — Мири, если бы я не появился в твоей жизни, ты бы наверняка в итоге вышла за Ника.

Ну это уж слишком.

Я с неверием фыркнула.

— Если бы ты не показался в моей жизни, я умерла, — язвительно усмехнулась я. — Или вышла бы замуж за Йена, мистера Серийный Убийца, — я помрачнела. — Пожалуй, и то, и другое. Он женился бы на мне, а потом убил. Или к этому времени я бы превратилась в цепного пёсика своего дядюшки после того, как Йен хер-знает-сколько-времени накачивал меня безумным религиозным дерьмом Чарльза.

Блэк медленно покачал головой.

Он не хотел ссориться со мной, я это чувствовала, но всё равно ощущала его несогласие.

— Ваши с Йеном отношения не продлились бы долго, — произнёс он будничным тоном. — Как бы там всё ни повернулось, вы бы с ним не остались вместе надолго. Когда твоё зрение открылось, ты бы увидела его таким, какой он есть, — он встретился со мной взглядом, и его глаза светились. — И Ника ты бы тоже увидела, Мири. Ты бы увидела его таким, какой он есть. Какая-то часть тебя всегда знала. Но думаю, вы двое в итоге нашли бы путь друг к другу.

Я уставилась на него.

Теперь я находилась на грани злости.

— Какого черта ты хочешь сказать, Блэк? — спросила я. — Что мама Ника права? Что мне стоило выйти за Ника, а не за тебя?

Поморщившись, он покачал головой. Волна боли выплеснулась из его света, а руки обняли мои бедра, поддёрнув меня ближе к Блэку.

— Нет, — произнёс он жёстким хриплым тоном. — блядь, нет, Мири. Я не это говорю. Я просто хочу сказать… ты любишь его. Больше, чем сама себе признаёшься. Больше, чем вы оба когда-либо признавались друг другу. Я изо всех своих чёртовых сил стараюсь не видеть в этом угрозу для себя, но это не меняет того, что я в этом вижу. Я думаю, что его пропажа заставляет тебя посмотреть в лицо этой правде. Вот почему это так сильно по тебе ударило.

— А может быть, это так сильно ударило по мне, потому что он — мой самый давний друг, Блэк, — я заговорила громче, и мой тон граничил между яростью и неверием. — Может, это так сильно ударило по мне, потому что он был одним из моих лучших блядских друзей, Блэк, с которым я была близка с двадцати лет. Может, это потому что он бесчисленное количество раз спасал мою блядскую жизнь. Или потому что он и Энджел — самое близкое подобие семьи, которое осталось у меня после смерти сестры…

— Эй, — он крепче стиснул меня и легонько тряхнул. Вливая в меня импульсы жара, он обхватил рукой мою талию и спину и прижал к себе. — Эй… док. Это не обвинение. Я вовсе не говорю, что это плохо. Я пытаюсь помочь. Ты всё ещё не смотришь правде в глаза. Я пытаюсь помочь тебе увидеть это.

— Увидеть что? — рявкнула я. — Что я была тайно влюблена в Ника?

— Да, — раздражённо отозвался он. — Что у тебя остались неразрешённые чувства. У вас обоих.

Я покачала головой, всё ещё подавляя злость.

— Он по уши влюбился в Кико. На острове Мангаан он меньше всего думал обо мне. И так было на протяжении месяцев.

Блэк закатил глаза.

Я видела это даже во тьме комнаты.

— Вся эта история с Кико была дерьмом собачьим, док, — сказал он. — Он просто пытался справиться с тем, что мы с тобой вместе. Он пытался двигаться дальше. Чистой воды отвлечение. На сто процентов.

Я покачала головой.

Прежде чем я успела заговорить, Блэк продолжил, понизив голос до бормотания.

— Секс с Кико в последнее время постоянно служит отвлечением.

Я уставилась на него.

— В смысле?

Блэк поднял взгляд, нахмурившись.

— Ты спрашивала меня про Джема, — сказал он. — Ты спрашивала, почему я так злюсь на него. Что ж, Кико — одна из моих самых давних друзей, док… по крайней мере, из тех, что всё ещё живы. Джем неправильно подошёл к той ситуации с Кико. Я начинаю думать, что с его стороны это было бессознательно, так что я уже не так злюсь, но всё равно ситуация дерьмовая. Я невольно немного сержусь на него, особенно учитывая то, как он положил всему конец.

— Кико? — озадаченно переспросила я. — Джем? Как это связано с…

— Скажем так, не только у тебя остались неразрешённые чувства к Нику, — прорычал Блэк, сердито глядя на меня.

Я уставилась на него.

Я честно понятия не имела, о чем он говорит.

Прокрутив в голове его последние слова, я нахмурилась ещё сильнее.

— Джем? — произнесла я с недоумением. — Джем и Ник?

Блэк фыркнул. Приподняв туловище на одной руке и ладони, он продолжал крепко держать меня за талию и прижимать к себе.

— Да, Джем, — увидев смятение на моём лице, он снова фыркнул. — Джем запал на Ника. И это не было мимолётной симпатией, — добавил Блэк ворчливо. — Это что-то со светом, и Джем пытался скрыть это ото всех нас… но особенно от Ника. По правде говоря, поверить не могу, что упустил это, но это просвистело мимо меня. Я так понимаю, ты тоже не заметила.

Он встретился со мной взглядом, и его подбородок напрягся. На мгновение подняв ладонь с постели, он показал вокруг своего уха жест видящих, обозначавший безумие.

— Он ебанутый на голову. Джем, — добавил он. — Что-то со Старой Земли. Кто-то разрушил его, разбил ему сердце… что-то такое.

Я кивнула, слегка нахмурившись.

Я об этом знала.

Джем мне рассказывал.

Блэк посмотрел на меня, насупившись.

— Ну конечно.

Выдохнув, я полностью села на его бедра.

— Блэк, он не сказал тебе, потому что в этом замешан твой кузен. На Старой Земле. Он был влюблён в твоего кузена… и его жену. В одного за другим, или, может быть, в обоих одновременно. Что-то такое. Но твой кузен определённо замешан. Это был весьма гадкий любовный треугольник, судя по тому, что он мне сказал.

Блэк вскинул брови.

Я ощутила в его свете проблеск удивления, затем более задумчивый шепоток, который содержал куда больше понимания.

Затем он как будто отбросил эту тему.

— Ну, что бы там ни было, это его похерило. Он начал испытывать чувства к Нику, и он бежал от этого со всех ног. Думаю, это перепугало его до полусмерти. Вместо этого он соблазнил Кико… может, отчасти из ревности, зная, что Ник на неё запал. Может, это совершенно бессознательно, как я и сказал. Возможно, это даже было способом подобраться ближе к Нику. Он должен был знать, что Ник натурал. Что бы там ни было, Кико это не устроило. Ника это тоже не порадовало, само собой… но Кико это решительно не устроило.

Фыркнув, он вновь опёрся на одну ладонь, и его голос превратился в тихое рычание.

— Честно говоря, я разозлился на них обоих… на Ника и Джема. Но в случае с Ником я действительно думаю, что он хотел создать нечто серьёзное с Кико. Это Кико видела всё насквозь. Она сказала мне — она знала, что Ник на самом деле в ней не заинтересован. Не по-настоящему. Она не сказала прямым текстом, почему она так думает, но я знал, что она имела в виду, и я с ней согласен. Если честно, я испытал облегчение, когда она сама почувствовала это и не пошла дальше.

Нахмурившись, он взглянул на меня.

— Кико не смогла сохранить такую ясность с Джемом. По многим причинам. Во-первых, он, блядь, видящий, а она раньше никогда не была с видящим. Людям не так-то просто прочесть наш вид, а Джем — бывший член Адипана, мать его за ногу… и наверное, ему хорошо за триста лет. Кико не привыкла к световой составляющей в сексе. У людей от этого может возникать зависимость, совсем как у видящих… в плане секса он, наверное, взорвал её мир. Из-за этого она не могла ясно воспринимать его просто потому, что её ошеломлял его свет.

Почему-то, слыша настоящую злость в его голосе, я осознала, что моя злость наоборот стихает.

Я всё ещё хмурилась, но поймала себя на том, что обдумываю его слова.

Джем интересовался Ником?

Странно, но это казалось почти логичным.

В то время я этого вовсе не видела, конечно.

Я временами замечала, что Даледжем смотрит на Ника, но многие видящие так делали — просто смотрели на людей. Имею в виду, особенно видящие, которые недавно прибыли со Старой Земли. Когда дело касалось ассимиляции, им сложнее всего было подавить эту привычку. Видящие в целом имели склонность так пристально смотреть, что это пугало многих людей.

— Джем определённо хотел Ника, — фыркнул Блэк. — Поверь мне. Я нечаянно напоролся на его фантазию об этом… и это было откровенно. Во всех красках. Судя по тому, что я увидел, может быть, он даже откровенно зафиксировался на нем. Я действительно удивлён, что он ничего не предпринял вне зависимости от того, натурал Ник или нет. Увидев это, я забеспокоился, что у меня будут проблемы с ним… то есть, он мог использовать свой свет и всё равно заставить Ника переспать с ним.

Вздрогнув от некоторых нежеланных образов, я шлёпнула Блэка по груди.

— Ладно, — сказала я, поморщившись. — Я поняла.

Он посмотрел на меня, нахмурив лоб.

— Я не думаю, что тебе стоило выходить замуж за Ника, — прорычал он, и его злость вновь усилилась. — Господи Иисусе, Мири. Это озвучивание моих худших блядских страхов. Я просто думаю, ты чувствуешь, что могло бы быть, и в глубине души ощущаешь вину за это. Не только из-за Ника, но и потому, что ты знаешь — это могло бы сложиться в другом мире.

Крепче стиснув объятия, он дёрнул меня к себе и прижался своей эрекцией.

— В мире, где меня нет, док, — сказал он. — А в этом мире я есть.

Я издала невольный смешок, обнимая его за плечи.

— Я очень отчётливо это осознаю, — произнесла я.

— И лучше не забывай об этом, — прорычал он. — Лучше не забывай, что за тебя я сражался бы с ним насмерть, если бы до такого дошло. Мне нравится Ник. Очень даже нравился. В последнее время я действительно заботился об этом сукином сыне…

Ненадолго умолкнув, он стиснул зубы и посмотрел в окно.

Когда я крепче обняла его за шею, он перевёл взгляд на меня.

— Мне жаль, док, — грубовато сказал он. — Мне правда очень жаль Ника.

Подавляя комок в горле, я кивнула.

— Я знаю. Знаю, что ты сожалеешь.

Его рука крепче прижала меня к его туловищу.

Он поднял на меня почти виноватый взгляд. При этом из него выплеснулась боль, и он ещё крепче прижался ко мне.

— Я очень хочу трахаться, — сказал он. — Мне хотелось трахаться, когда я вернулся и нашёл тебя здесь. Ты ужасно меня напугала.

Крепче обвив его руками и ногами, я прижалась к его груди.

Я определённо заметила, что наша тяга к сексу ничуть не уменьшилась после Таиланда.

Очевидно, это не являлось частью «завершения связи».

Блэк фыркнул, явно услышав меня.

— А ты думала, что она ослабеет? — поинтересовался он.

Я пожала плечами.

— Я не знала. Но да… если бы меня попросили предположить, я бы подумала, что это немного успокоит нас обоих в этом отношении.

— Неа, — заявил он.

Он всё ещё казался отвлечённым, вопреки боли, которая теперь струилась в нашем свете. Он всё ещё смотрел в окно и хмурился, когда я подпихнула его.

— Что? — сказала я. — Ты хочешь меня о чём-то спросить. Что такое?

Он перевёл взгляд, и я увидела в выражении его лица тревогу.

Я впервые заметила, что теперь уже вижу его намного лучше. Небо за окном светлело. Обернувшись, я увидела, что над горизонтом сразу за Бэй Бридж виднеются розовые и золотые полосы.

— Я знаю, что ты и Ник… у вас была связь, — нерешительно произнёс он.

Почувствовав, что я отреагировала и напряглась в его руках, он опять легонько тряхнул меня и понизил голос до рычания.

— Блядь, Мири… я ничего такого не имею в виду. Не то, о чём ты подумала. Просто говорю… крик. Исчезновение посреди ночи. Та тьма, которую ты чувствуешь. Ты думаешь, что ты чувствуешь его? Ника?

Я задумалась над его словами.

Мои челюсти напряглись до боли, но я постаралась подумать, дать ему настоящий ответ. Повернувшись, я посмотрела на предрассветное небо Сан-Франциско. Я попыталась увязать всё то, что я чувствовала, эту яму ужаса в моём нутре при пробуждении, панику, темноту. Я пыталась уложить в голове крик, который услышал Блэк, и то, что Блэк сказал о моём исчезновении посреди ночи.

Всё ещё глядя невидящим взглядом на светлеющее небо, я помрачнела.

— Блядь, надеюсь, что нет, — сказала я наконец, повернувшись и посмотрев на него.

Всё ещё хмурясь и всматриваясь в его золотые глаза, я ощутила, как боль в моей груди и нутре усиливается.

— Я охереть как надеюсь, что ничто из моих ощущений не связано с Ником, Блэк. Я надеюсь, что он жив. Прежде всего, я надеюсь, что он жив… но не думаю, что я чувствовала именно это.

Блэк ответил таким же хмурым взглядом, его лицо напряглось от моих слов.

Он ничего не сказал.

Он даже не кивнул.

Он ничего не источал своим светом, не изменил выражения лица, но я как-то ощутила, что он вздрогнул от моих слов. Я чувствовала, что у него имеется своё мнение на этот счёт, где-то в закоулках его разума. К этому времени я даже имела неплохое представление о том, что это за мнение, хотя я и не позволяла себе слишком долго или слишком глубоко задумываться об этом.

Что бы там ни было, Блэк не готов поделиться этим со мной.

Скорее всего, он знал, что я не готова это услышать.

Я хотела не согласиться с ним.

Я хотела сказать ему, что он ошибается, что он может просто сказать мне, что угодно.

Я хотела сказать ему, что могу с этим справиться.

Проблема в том, что я практически уверена в его правоте.

Я практически уверена, что не могла справиться с этим, что бы там ни было.

Ни сейчас. Может, вообще никогда.