Чёрное лето

Глава № 34 — Вера

Рассвет? Да нахрен он нам нужен? От горящих зданий светло как днем. Я в сопровождении Вахита, шагал по улице, заваленной бетонным крошевом. Там и тут виднелись обломки тел. По-другому и не скажешь. Тяжеленные бетонные плиты размазывали тонким слоем тела и бандитов и мирных жителей, не щадя никого. Из обломков торчали руки, ноги, головы, сверкая белёсым оскалом разломанных костей.

Вон справа торчит надломленная кисть какой-то подстилки. Почему я так решил? А потому что в городе, где ведутся боевые действия, где голодают и гибнут люди, мало кому придет в голову красить километровые ногти. Обычно ногти похожи на кусок грязи, а эти чистенькие, отполированные, даже смерть им не помеха, торчат, привлекают внимание. Вот только неверно выбранный ухажер поделился вместе с дамой своей судьбой. Явно не такого конца она хотела.

После обрушения четвертого здания, к нам вышли с белым флагом около сотни уголовников. Их разоружили и конвоировали в центр. Уголовникам сказали, что их конвоируют для заключения под стражу, по факту на виселицу. Я уже распорядился что бы каждому сдавшемуся организовали по куску веревки и личный столб. Будут висеть так же, на фонарных столбах, как и те мирные кого повесили они сами. И наказание для уголовников и напоминание для мирных, что никто не выше закона.

Мы хорошо продвинулись в центре, до обеда был зачищен целый квартал. Точнее уничтожены четыре дома А обороняющиеся четырех домов, стоявших за разрушенными, спешно разбежались как крысы, кто куда. Правый и левый фланг немного увязли. Зэки заминировали противопехотными минами дорогу, плюс ко всему у местного криминалитета нашлись ворошиловские стрелки. Слева и справа работали вражеские снайперы. Наши пока их не смогли достать.

Состоялся мини совет из Бачыло, Андреева и Вахита. Постановили что будем развивать успех по центру и уже от сюда выдавливать противника сначала с левого, а потом и с правого фланга. Андреев переместил все минометные расчёты в район разрушенных зданий, они как раз образовывали отличный окоп, где можно было как закрепить минометы, так и скрыться от шальной пули. Наших снайперов перебросили в оставленные зеками высотки, пехота заняла первые два этажа.

Редкие, ленивые выстрелы снайперов разрывали пустоту и на долго затихали. Шла снайперская дуэль, пока в ней победителей не было. Ну а что бы разбавить это унылое действо Андреев принялся бомбить левый фланг. День был невероятно длинным. От постоянного недосыпа терялась реальность происходящего. Единственное что имело значение, так это здание, до которого оставалось около двух с половиной тысяч метров. Метров, которые поддавались с огромным трудом. Тем более что всё начинало походить на какой-то сюрреалистичный фарс.

Я понимаю живые щиты из мирных, да подло, хотя до определённого момента это работало. Но когда на нас направили десятилетнего пацана, залитого соплями и обвешанного гранатами. Это перешло все границы. Снайперу хватило яиц что бы отработать мальчишку. Красная струя брызнула из затылка, и он завалился лицом вперед. А через десять секунд гранаты сдетонировали, разбрасывая юнца по округе.

Скажете жестокая скотина этот ваш снайпер? Если да, то я скажу, что вы просто куча идиотов. Этот пацан бежал к нам явно не по своей воле зажав в руке гранату без чеки. Не пристрели его снайпер, он бы добрался до нашей пехоты и всё равно погиб бы, только от взрыва гранаты. Но вместе с этим забрал бы жизни еще десятка моих людей. А теперь понимая это задай себе вопрос. Что бы ты сделал в этой ситуации? Выстрелил? Или пожалел бы того, кто и так умрет? И не смей вопить о том, что гранату можно было обезвредить. Оставь эту высокопарную чушь Голливудским фильмам. Здесь шансы пятьдесят на пятьдесят. Ты можешь обезвредить её, а можешь и не успеть, так как рука десятилетки неизвестно сколько способна удерживать зажатой гранату в руке. Ну и что бы быть уж совсем честным, готов ты рискнуть своей жизнью чтобы попробовать спасти мальца? Если нет, то не смей осуждать.

Со складов привезли новую партию снарядов. Увы фугасных у нас осталось всего два десятка, хватит только что бы пустить под откос, одно, максимум два здания. Так же в наличии было три десятка кумулятивно-зажигательных, пятьдесят осколочных и сорок дымовых снарядов. Андреев сказал, что кумулятивные заряды используются для уничтожения бронетехники и есть шанс из имеющихся зарядов сложить еще пару зданий. А дальше мы только сможем обстреливать осколочными разгоняя вражескую силу из укреплений и под прикрытием дымовых снарядов двигаться от здания к зданию и чистить их уже силами пехоты.

Честно говоря, план мне не нравился. Будь у нас с пару сотен фугасов, мы бы от юго-западного района камня на камне не оставили, а так придется смириться с потерями, которые точно будут. Пока мы обсуждали план действий Вахит тормознул мимо пробегающего солдата и отнял у него бронежилет. Я было возмутился, но оказалось, что броник был изъят для меня. Правильно, главнокомандующий должен выжить, чтобы после победы понести наказание за все военные преступления. Спасибо за заботу.

Дурацкая штука жизнь. Ты материшься на придурка соседа, когда он долбит перфоратором стены, высасывая последние капли адекватности из тебя. Но в то же время можно прекрасно спать под минометные взрывы и стрельбу снайперов. Дело только в уровне накопленной усталости. Сколько я спал? Час? Сутки? И кто там трясет меня не прекращая?

— Вахит, чё надо? Дай мне поспать или упокой навеки.

— Снайперы заметили какие-то сигналы со стороны Крестовцев, а еще у нас закончились кумулятивы. Левый фланг подровняли в уровень с центральным, сложили три здания. Пехота продвинулась и закрепилась в руинах. Сейчас будем зачищать правый фланг.

— Молодцы. А от меня что хотел?

— Захар вызывал по рации, говорит из города происходит сильный отток населения. Люди собираются в группы и уходят в Липецк судя по направлению.

— И?

— Отток живой силы, и потенциальных рекрутов.

— Вахит, пусть валят. Захар уже завербовал всех, кого смог. Чем больше народа уйдет, тем меньше нелояльных элементов и голодных ртов будет в городе. Не вижу никаких проблем. Передай блокпостам что бы не препятствовали их миграции.

Я снова вырубился. Разбудила меня рация. Вокруг темно, пара человек стоит в охранении моей тушки. А рация разрывается «Пшшш. Правый фланг зачищен, здания под контролем, можно продвигаться дальше».. Шустрые, но дальше в том же темпе мы двигаться уже не сможем. А еще через двадцать минут снова радиопередача:

«Пшшш. После обстрела заняли здание по центру, судя по всему противник в панике бежал, обследуем верхние этажи и подвал».

«Пшшш. Верхние этажи чисты, могут заходить снайперы».

«Пшшш. Пехота заняла оборонительные позиции на втором и третьем этаже».

«Пшшш. Подвал за… Срочная э…»

— Повтори, тебя не слышно. Солдат ответь!

Через пол минуты солдат снова вышел на связь.

«Пшшш. Подвал заминирован! Срочная эвакуация!».

Из здания начали выбегать солдаты и земля содрогнулась. Из недр здания вырвался поток огня вышибая опорные балки и дом сложился как карточный. Позднее Вахит сообщил что мы потеряли сотню бойцов. Учитывая потери уголовников, мы всё еще неплохо держимся.

Третий день был наполнен кровавыми боями и массовым отказом идти в наступление. Пока мы складывали здания минометным огнем, солдаты чувствовали себя более-менее комфортно, ибо трупы мирняка были похоронены под обломками, а сколько их, никто толком не знал. Но после первого же захваченного здания, я получил целых пятьдесят отказников.

Крестовцы весь первый и второй этажи на трамбовали мирным населением, из-за спин которого вяло велся огонь парой уголовников. То оттуда очередь пойдет, то от сюда. Разумеется, с нашего расстояния точно оценить численность противника было невозможно, как и количество мирных жителей, которые сидели связанные у дальних стен квартир и ждали своей участи. Минометчики отработали по цели, после чего внутрь зашла пехота и обнаружила сотни убитых мирных. И еще десятки истекающих кровью. Стонущих и проклинающих всё на свете.

В некоторых участках зданий всё еще оставались бандиты и их нещадно забрасывали гранатами, только потом выяснялось, что эти гранаты убивали в первую очередь мирных жителей. После такого зрелища от силы половина штурмовиков осталась в строю, и хрен ты их напугаешь плетьми и трибуналом. Куда страшнее просыпаться ночью от сна, в котором к тебе пришли мирные жители, неся тебе в дар собственные кишки.

Психологи оказались бессильны и за следующие пару дней боев мы лишились половины состава и это только отказники. В строю остались либо прожжённые вояки, либо те, у кого погибли родные по вине уголовников. И вот тут начались неприятности. Осколочных снарядов не осталось, были только дымовые. А по всем правилам ведения войны у нападающей стороны должен быть минимум троекратный перевес сил для штурма. А мы хорошо если двухкратный набирали.

Все бои свелись к перестрелкам между зданиями и к кровопролитным стычкам за каждую квартиру. В каждом сражении мы несли потери, о том, чтобы взять здание без боя приходилось только мечтать. Зэки на нас больше не наступали, но порой устраивали подлянки, то расстяжки понаделают, то капканов понакидают, прикрыв всяким мусором, по типу картона, а где можно, там и землей присыпят.

На восьмой день мы полностью утратили наш наступательный потенциал и попросту завязли. К врагу подоспело подкрепление с левого берега. А единственное чем мы могли похвастаться, так это потерей трёх наших снайперов, в живых осталось пятеро, и тем, что всех вражеских снайперов мы выбили. Правда наступать это не помогало совершенно. Половина наших вояк дезертировала, часть погибла, а еще наш фронт так растянулся что сил хватало только на удерживание уже занятых позиций. Дезертиры сдали оружие и покинули город, не желая в этой мясорубке участвовать. Общая численность наших войск составляло без малого тысячу шестьсот человек.

Похоже, что генерал и Паша погибли зря. У меня закончились идеи как додавить уголовников. А добить их необходимо, ибо в самом начале их оставили в покое и вот к чему это всё привело. Дядя Петя поставил на ноги наш танк, но смог помочь нам только добраться до ближайшего здания и начать его зачищать, после чего по нему влепили из ручного гранатомёта и танк прекратил своё существование.

Мелкие разведочно-диверсионные вылазки приносили небольшие результаты, но явно они не могли переломить исход войны. Где-то наши разведчики умудрялись вырезать вражеский схрон, где-то взять языка, правда толка от таких пленных не было. Что они могли нам рассказать? Где засел противник? Да практически везде. Местоположение Креста нам и так было известно.

Тягучая, вязкая, битва, утрачивающая смысл с каждым днем изматывала не только солдат, но уже и меня. Спать приходилось урывками, есть? А когда я вообще ел в последний раз? Голова болела не переставая. Карты, планы, постоянные совещания и обсуждение как распределить боеприпасы, провизию, что делать с раненными. А раненных были сотни, а лекарств не было. Если боец получал что-то серьезнее царапины, он с большой долей вероятности становился ходячим трупом. Ни антибиотиков, ни антибактериальных средств, в городе не осталось практически ничего. Организованы отряды по сбору долбанных лечебных трав! Да, вот так мы откатились в средневековье, скоро будем лечить заговорами и песнопениями. Когда сил больше не осталось, пришли перемены.

На левом фланге затараторил наш пулемет, а следом за ним и правый фланг заговорил. Ночь, ни хрена не видно, долбаные прожекторы расколотили вражеские снайперы в первые же дни. Теперь всё делалось на ощупь. Я был на центральном фланге и впереди засверкали автоматные очереди. Плотно засверкали, да что там плотно? Головы поднять нельзя было, такой плотности велся по нам огонь.

Я упал за бетонное перекрытие и ждал хотя бы малюсенького затишья. Понял, что я могу лежать тут до тех пор, пока враг не ворвется в здание и не пустит пулю мне промеж глаз. Приподнялся, выглянул за перекрытие. Автомат снял с предохранителя, и три выстрела одиночными по самой жирной огневой вспышке, перекат вправо. Снова поднялся еще пара выстрелов в другую цель, еще сместиться. Жирнющая очередь полоснула по моему этажу слева на право, я едва успел упасть мордой в пол.

Ммм как я люблю архитектуру советских времен. Бетонная стена раскрошилась, то ли от нашего обстрела при захвате здания, то ли от времени, но главное было не это. А то, что на уровне моего лица была отличная бойница размером с грейпфрут. Видимость была так себе, но для того, чтобы дать палу залпов, более чем достаточно. Залп, еще, еще. Точка погасла.

Встал, перебежал на пару метров правее, присел и начал целиться. Удар в грудину заставил покачнуться и облокотиться на стену. Дышать не чем, из глаз льются слёзы. Сука. Попали. Ткнул пальцем в область груди, дырка, ай! Горячо! Пластину бронежилета сильно выгнуло, и пуля застряла в ней. Попытался вдохнуть полной грудью и тело скрутило кашлем, похоже рёбра сломаны. Вспомнил Пашины слова про бронежилет и запреградный урон, да если б я вспомнил его слова раньше, то был бы с целыми рёбрами и с аккуратной дыркой в районе солнечного сплетения. Попытался встать, но бронежилет выгнутый во внутрь сильно давил на сломанные ребра и в нем было невозможно двигаться, пришлось снять.

Вахит вынырнул из темноты и поинтересовавшись моим самочувствием начал вытаскивать меня из здания. У нас в живых остались отнюдь не самые лучшие бойцы, от чего несмотря на то, что мы оборонялись, мы же и несли большие потери. Вахит рассказал, что правый фланг полностью потерян, никто не выходит на связь. Левый фланг, начинает отступать. Если мы задержимся, то нас просто возьмут в клещи и перебьют.

Вот так просто? Столько жертв, ради того, чтобы отступить? Можно сколько угодно говорить о том, что это не бегство, а тактическое отступление и что мы еще покажем им, вот только не покажем. Нет у нас больше ни людей, ни кредита доверия.

Где-то в глубине юго-западного района раздалась канонада взрывов. Один за другим огненные всполохи прорезали темноту. Стрельба прекратилась, похоже, как и наступление на нас. А вот взрывы не только не прекратились, а стали еще большей интенсивности, и раскинулись на всю длину горизонта.

«Пшшш. Прием, прием! На связи Артём! Есть кто живой?»

— Артём?

«О! Малец, ты что ли? Нас Пашка прислал, прессуем зэков по всей промзоне. Обложили их так что мышь не проскочит! Вы там это, нас не постреляйте ненароком».

— Артём! Как Пашка? Я думал он мертв, как вы? Что?

«Пашку взрывом из грузовика выкинуло. И он к нам со сломанной ногой полз считай тридцать километров. Крови по дороги потерял много, ну ничего откачали, лежит в санатории, поправляется. Извини что так долго, нужно было людей собрать, вооружить, ну ты понимаешь. А шушеру эту зоновскую передушим, не волнуйся. Я их сам ненавижу до глубины души, ну ты в курсе».

Я упал на спину и смотрел в невероятно звездное небо. Оно было таким же бескрайним, как и моя разодранная на части душа. Сейчас я чувствовал всё и боль, и стыд, и страх, и злость, и радость. Но больше всего я чувствовал веру. Веру в то, что всё было не зря и что мы победим.

Вплоть до десятого дня происходила планомерная зачистка территории. Да и зачисткой это сложно было назвать, поняв, что зэков окружили и деваться им не куда, они начали сдаваться целыми стайками. Если бы они знали о массовых повешаниях сдавшихся, то скорее всего этого бы не делали. Лишь особенно отбитые отказывались сдаваться и продолжали биться до конца. Хотя это и было бессмысленно. Оказалось, что Артём обзавелся тремя танками и взрывы какие мы слышали в первые дни, издавались именно ими.

В плен сдались более пяти сотен уголовников, полагаю уже весь центр увешан их телами и теперь занимаются фонарные столбы в Северном районе. Кольцо нашего наступления сжалось до маленького клочка на карте, на котором стоял жилищный комплекс Адмирал. Ранее наш пленник поведал что Крест засел на последнем этаже в квартире какого-то богатея, выкупившего весь этаж, вот туда я и хотел попасть.

Штурм начался на рассвете я шел позади штурмовой бригады едва волоча за собой автомат. Чуть не подрались с Вахитом, когда он запрещал мне идти с группой. Хм, подрались. Еслиб хотел, то он бы меня вырубил одним ударом. Я так надоел ему?

Жилищный комплекс зачищали одновременно три бригады, зашедшие с разных сторон здания. Чистка была отработана до мелочей. Контакт! Прикрываю! Граната! Пошел, пошел, пошел! Где Артём нашел этих головорезов? Натуральные спецназовцы. Зэки огрызались, но это были уже предсмертные конвульсии. Правда по пути пару спецназовцев всё-таки смогли ранить.

Зачищали этаж за этажом вплоть до семнадцатого. А вот там уже возникли сложности. Мы вошли на лестницу и сверху сбросили сразу три гранаты, одна упала у ног спецназовца, идущего со щитом, и он просто отгородился от неё, другие две упали правее, и один из людей Артёма подскочил и что было сил швырнул их в пролёт между этажей. Громыхнуло, уши заложены, в голове гудит. Щитовика отбросило и он похоже потерял сознание, осколки от гранаты отбросившей щитовика посекли парня, спасшего нас от двух других гранат. Его товарищи оттащили назад и начали оказывать первую помощь, оставшиеся три бойца принялись чистить лестницу, чтобы не схлопотать еще таких подарков. Один держит верхний пролет, другой поднимается медленно по лестнице, стараясь не светить головой и корпусом.

Очередь! На семнадцатом этаже кто-то застонал и затих. Минус один. Стоящий на лестнице показал жест, и нижестоящая двойка поднялась на пролет выше и двинулись в глубь этажа прикрывая друг друга. Я пошел следом. Поднявшись наверх, мы очутились в огромной студии и в нас тут же начали стрелять из-за барной стойки, других укрытий тут в принципе не было. Не растерявшись один из наших штурмовиков, пальнул из подствольника, и стрельба барменов прекратилась.

Зачистили помещение с бассейном, массажный кабинет, спальню, пару гостевых комнат, никого похожего на Креста не было видно. Оставалась последняя необследованная комната в нашей части семнадцатого этажа. Мы скопились с двух сторон от двери и на счет три один из спецназовцев вышиб её с ноги. Не успев отскочить, получил выстрел из дробовика в голову. Стреляли практически в плотную. Зэк спрятался за углом и после своего залпа тут же получил очередь в грудь и свалился.

Началась перестрелка. Внутрь кабинета полетели наши гранаты. Взрыв! Звук осыпающихся стёкол сменился звуком очередей, ворвавшихся внутрь бойцов Артёма. Я заскочил следом. А черед секунду снова громыхнуло, но уже не наша граната, а вражеская. Наших бойцов посекло, один похоже не дышал, а второй потерял сознание, и лужа крови расплывалась по дорогому белоснежному ковру. Тупая боль заныла в груди, и я отчётливо услышал собственное свистящее дыхание.

На балконе метался из стороны в сторону, последний выживший. Дядька лет пятидесяти, сухой, длинный. В таком же белоснежном халате, как и ковер. Он пытался высмотреть остался ли кто в живых. Я лежал за трупом нашего бойца и меня он не видел. Потихоньку я просунул автоматный ствол по направлению к неприятелю.

Поняв, что движения внутри нет, мужик поспешно влетел в помещение и подбежав к книжному шкафу потянул какую-то книгу на себя. Что-то щелкнуло и часть книжного шкафа отъехала в сторону открывая проход в скрытое помещение. Я прицелился и зажал спусковой крючок. Автоматная очередь прорезал фигуру от жопы до плеча, оставляя на халате кровавые разводы.

Я перезарядился и с трудом оторвал себя от пола. Приподнялся на корточки, немного отошел правее и еще раз выпустил очередь в неподвижное тело. Точно покойник. Свист в легком меня беспокоил. Мазнул рукой по груди. Вся рука в крови, ткнул пальцем туда, где было больно. Дырка. Сука, осколком лёгкое пробило?

Доковылял до трупа и пинком перевернул его мордой вверх. Шрам в форме креста на всё лицо. Крест. Мёртв. Даже забавно, он совершенно не похож на уголовника, обычный мужик, да таких на улице сотни были в мирное время. Да, не все мужики на улице имели шрам на всю морду, но кроме шрама он ничем больше не выделялся. Даже наколок на кистях не было. Обычный человек. А вон каким душегубом оказался. Слабость накатила в один момент и захотелось срочно приземлить свою тушку на пол. А еще хотелось свежего воздуха, было тяжело дышать.

Я вышел на балкон. Руки дрожат. Адреналин пульсирует по венам, а в голове барабанами отдается стук сердца. За окном догорает родной город. Город, в котором я жил, любил, страдал. Кровь со свистом вырвалась из моей грудной клетки. Я медленно сел на бетонный пол облокотившись на стену. Удивительно как всего за год моя жизнь травоядного офисного планктона изменилась до неузнаваемости. Смерть следует за мной попятам, а всего год назад всё было по-другому. Как это жить мирной жизнью? Жить, не боясь за жизни близких и свою собственную?

На балконе стояла радиостанция, она зашипела и выдала странное сообщение «Всем жителям Москвы! Объявлена срочная эвакуация! В центре террористами взорвана грязная бомба! Все, кто слышит это сообщение, немедленно покинуть столицу!». Весело. Спасибо что у нас не террористы подумал я, теряя сознание.