Чернобыльская рокировка

Глава 14

1942 год

Немцы, как и в сорок первом, ударили неожиданно, только, на счастье Викинга, не туда. Ночную тишину разорвали внезапные выстрелы со стороны бывшего лагеря. Пропали ребята, подумал сталкер. Ни за понюх табаку пропали. Уже строилась в полном составе во дворе польская рота, второй советский взвод, городская полиция, сплошь из бывших окруженцев, подбегали выпущенные на волю пленные, все до одного с оружием.

В основном «трехлинейки» у них в руках были, но встречались и автоматы. Ротмистр быстро поставил пополнение в строй, разбавив не имевшие боевого опыта ряды, защитниками Варшавы. Те хоть неделю, а воевали. А эти в плен попали без единого выстрела в первый день. Не было в этом их вины. Приказ у них был. На провокации не поддаваться, огня не открывать. Не любят у нас об этом вспоминать. А было их три миллиона. Один древний старец в незапамятные годы сказал: «Не знающий своего прошлого не имеет будущего». С нами он знаком не был. Мы его опровергли по всем позициям. Живем — не тужим. В едином строю стояли братья славяне против тевтонов. Не первый раз это случалось, было такое под Грюнвальдом.

— Если мы их в город впустим, нам конец, — просто сказал чистую правду ротмистр. — Перебьют из-за угла. И никакое численное превосходство нам не поможет. Польская рота перекрывает дорогу у тракторного двора, между холмов. Они сначала попробуют в лоб прорваться, а когда не получится, начнут с флангов заходить. Уже светать начинает, тут их винтовочным огнем с дальней дистанции надо крошить. Немец, он на фронте страшен, там у него самолеты. Пехота цель обозначит, а тут уже и «Юнкерсы» прилетели. Здесь им не там, поддержки нет. Справимся.

— А у нас есть. Гнат, твой час. От одного автомата у нас силы не изменятся. Давай за танкистами беги. Пусть хоть одну машину в бой введут. В чистом поле от танка солдату спасения нет, — скомандовал Викинг.

Вышли в рассвет. Только успели ячейки для стрельбы лежа отрыть возле брошенной техники, как на дороге головной дозор зондеркоманды показался. Каратели тоже не слепые и не глупые, к крови привычные, увидели шевеления комитета по встрече. Сразу залегли, пулемет развернули, и огонь беспокоящий открыли. Только не было у них опыта боев с противником, которому терять нечего. Сразу две группы метнулись к пулеметчикам, слева и справа. Правую они скосили как пшеницу серпом, ровненько. Спите спокойно, ребята. Такая вам досталась доля, внимание на себя отвлечь. Вторым больше удалось сделать. Кинули они на бегу гранаты, под свист осколков подскочили вплотную к немцам и перекололи их штыками. Почему не стреляли? А ты затвор на бегу пробовал передернуть? Сделай попытку, вопрос отпадет.

Винтовка, она для неспешной стрельбы из траншеи предназначена. А для рукопашной на ней штык приделан. И против автомата в ближнем бою она не пляшет, что немедленно эсэсовцы всем и доказали. Сошлись на левом фланге вплотную и с десятка шагов порезали пехоту с винтовками очередями в упор. Вечная память павшим в боях. Десяток черных мундиров тоже там лежать остались. Кто-то разобрался с устройством немецкого ручника и огонь открыл. Через минуту его гранатами закидали, но трупов эсэсовских на поле добавилось.

Сарай с остатками сена загорелся, дым пополз по полю и кустам. Защелкали винтовочные выстрелы, прижимая немцев к земле. Здесь генерал-лейтенанту Мосину большое человеческое «спасибо». С трех сотен метров винтовочный патрон прошивал противника насквозь, а автоматные пули бессильно свистели на излете. Дураков давно всех в землю закопали, откатились каратели за холм. Выставили два оставшихся пулемета и ответили в меру возможностей.

— Сейчас поймут, что не рассчитали, пойдут на прорыв, на Киев будут прорываться.

Согласился Викинг с ротмистром. Залез он башню водонапорную, и внес свою лепту в течение боя. Автомат с оптикой здесь еще был вещью незнакомой и, только потеряв около десятка солдат и одного офицера, поняли каратели, что происходит. Оба пулемета перенесли огонь на башню. Вычислили возможную позицию снайпера. А что оружие у него незнакомое, так этим немцев не удивишь. Генерал-полковник Гепнер Лужский оборонительный рубеж батальоном тяжелых танков прорывал. Там, под Лугой, иначе нельзя. Единственная дорога на Ленинград среди болот. На пушки в лобовую атаку. А у него от танковой группы одно название. Сплошь легкие танкетки, половина без орудий, только пулеметы. Прошелся по своим тылам, насобирал брошенных «КВ», подготовил танкистов за неделю, и дошел на советских танках до города трех революций. Немцы быстро учились.

Викинг пулеметчикам ответил. Рикошетов он не боялся, их костюм защитный гасил полностью. А прямо в него попасть непросто было. Тоже не вчера родился. И проигрывать бой он права не имел. Что каратели с девчонками сделают, представлял примерно. Летела щепа, сколотая очередями пулеметными. Эх, винтовку бы ему снайперскую, любую, он бы им преподал урок. Да что мечтать, стреляй, из чего есть. Если мажут пули над их головой, не ругай ты винтовку сукой кривой, ты лучше потолкуй с нею, как с живой, и ты будешь доволен ею, солдат. Пусть все бегут, нет на старших лица, ты помни о том, что ждет беглеца, так будь же ты тверд, и стой до конца. Затвор лязгнул в последний раз, сгорел боезапас. На всю жизнь патронов никто не припас. Восемь выстрелов к подствольному гранатомету осталось, и все. Скатился на землю по крутой лесенке сталкер, и ударило за холмом лихое «Ура!».

Пошли в атаку, уходившие за оружием и обмундированием на склады подземные, бойцы. Тут все поднялись, кинулись добивать. Викинг и ротмистр пошли в общей цепи. Не надо было никем руководить, хитрые замыслы осуществлять, маневры обходные. Все вернулось к той вечной простоте боя, в котором надо убивать всех, пока силы есть, а когда они кончатся, убивать на остатках гордости и желании выжить. Метров с тридцати сталкер из гранатомета с колена все выстрелы истратил. Сошлись в рукопашную, в ножи и лопатки, заточенные до остроты бритвенной. Тут ни один человек лишним не был. Сдаваться никто не собирался, победы по очкам бой не предусматривал. Сказалось двойное численное превосходство братьев славян. Задавили германцев. Своими телами выложили дорогу к победе. Тут и моторы танковые заревели невдалеке. Оба танка пришли. Опоздали немного. Больше четырехсот трупов лежало вдоль пыльного проселка. Зондеркоманда легла в полном составе. Почти все уцелевшие были ранены, и было их с полсотни. Прибыла в полном составе егерская группа. Бой закончился, начиналась работа.

Неожиданно выяснилось, почему каратели в бой кинулись. У командира в планшетке нашли документы Краузе и оформленный им судовой журнал на «Утреннюю Звезду», с утвержденным маршрутом. Судно шло на ремонт в доки Неаполя. Крестик на карте обозначал место, где похоронили партийного бонзу. Не стал он руки поднимать, принял бой. Приличный оказался дядька, не стыдно с ним было дружбу водить.

Трупы все в карьер заброшенный стаскали, известью негашеной засыпали, и трактором яму заровняли. Тряпье окровавленное, в лохмотья изрезанное, в кочегарке сожгли. Капитан Гелен и комендант сели похоронки писать на эсэсовцев, павших в бою с советским десантом. К вечеру ничего в городе не напоминало о бое на его окраине. Взвод егерей в полном составе и два десятка вдовушек и девиц из деревни на болоте поднялись на борт корабля. Танки загнали по сходням на баржу с углем. Ее буксирный катер зацепил. В киевском речном порту краны мощнее, там танки на палубу поставят. Решили не медлить, отплывать в ночь. Трех раненых в лазарет поместили, народ остальной, весь в клее медицинском и бинтах, на пристани собрался. Сорок три человека и отряд сталкерский. Все здесь, кто уцелел. Остальные в карьере лежат. Ротмистр поляков пересчитал, семнадцать. Значит, двадцать шесть русских. От танкистов с баржи пришли слегка пьяные капитан Казанцев и Эрих.

— Время принятия окончательного решения, — громко сказал Викинг. — Через полчаса отчаливаем. Курс на Италию. Кто твердо решил, поднимается на борт, докладывает капитану и записывается в судовую роль.

Ротмистр без раздумий своих вояк поднял и за собой повел. За ним десятка полтора выживших русских потянулось. Видели они его в бою, по душе пришелся.

А что поляк и дворянин, это никого не пугало. Феликс Дзержинский тоже не из цыган был. С таким командиром даром не пропадешь. С ними и Эрих Танкист ушел.

Совсем немного на пристани осталось. Остерман, Эрих Гестапо, Серега Круглов со своим новым приятелем Заточкой, Гнат и еще шестеро бойцов. Викинг был двенадцатым.

Загрустил сталкер, догадался, что распадается отряд. Кровососов перестреляли, повоевали, золото добыли, с девчонками познакомились, уходи отсюда и живи счастливо. Так нет же, им еще чего-то надо. Для чужих людей, которые для них и пальцем не шевельнут. Кто бы сказал, что они сойдутся вместе под светом Темной Звезды.

— Что значит жизнь одного еврея, когда гибнут тысячи? Я во Львов, пойду с народом в Палестину. Со мной у них будет на один шанс больше, — сказал Остерман. — Вам испанский граф не нужен, у вас и так королевский двор на пикнике. Остаюсь.

Склонил Викинг голову. Нечего возразить.

— Война, надо на фронт пробиваться, — сказал Заточка. — Родина у нас одна.

— Сам погибнешь, ребят на смерть за собой тащишь, — возразил бессильно Викинг.

— Не трусь, прорвемся! — оскалился Заточка. — Научил ты нас кое-чему.

Крутанул в руках свой штык. Умельцы из ремонтных мастерских для него рукоятку изогнутую сделали. Легко в руке лежал, уютно.

— Мне семью надо из Дрездена вывезти, — доложил Эрих Гестапо.

— Монет возьми, сколько унесешь, — предложил сталкер.

— Уже, — ухмыльнулись Эрих и Гнат. — У Сидоровича долю оставили. Внукам хватит. Позаботились о будущем.

— Серега, я тебя прошу, не высовывайся. Ты живешь в стране, где человечину жрут вместо хлеба. Может и дойдет до тебя, что это война не твоя, да боюсь, поздно будет. Пошли на борт, и ты, Гнат, тоже.

— У него любовь с младшей Сидорович. В примаки пойдет, на хозяйство богатое, — заулыбались бойцы, собравшиеся на фронт. Все до одного бегали с Викингом, занимались в школе у него. Освоили азы диверсионной подготовки, и экзамен сегодня сдали.

— Удачи вам парни на путях выбранных, — сказал сталкер.

Обнялись на прощание, поднялся он на борт. Только его и ждали, сразу трап убрали и пошли на фарватер речной. Оставшиеся люди оружие на ремнях поправили и пошли привычной дорогой в городскую комендатуру. Не на улице же им ночевать. Не для того они сегодня под пули лезли и кровь проливали.

Эрих Гестапо выписал своим боевым камрадам проездные документы до Калача, что на реке Дон. Оттуда до Сталинграда было рукой подать. Гелен им бумаги советские подобрал, книжки солдатские из харьковского котла, чтоб и намека в их биографии на плен не было.

Утром восьмерка двинулась в путь. У всех «Вальтеры» полевые, автоматы, два пулемета ручных в запасе. Ударное отделение, хоть сейчас в бой.

Остерман, избегая долгих прощаний, уехал затемно, пока все еще спали. Ему предстояло идти на запад. Отряд, выполнив свою задачу, разошелся в разные стороны.

«Утренняя Звезда» не стала задерживаться в Киеве и во главе маленького каравана двигалась безостановочно вниз по реке к Днепровскому лиману. Къяру и Викинга корабельные вахты развели надежно. Они спали и работали в разное время, и за двое суток на борту ни разу не виделись. Да и Викинг стеснялся. Не хотелось попадаться на глаза любимой девочке с заклеенной щекой. Достала и его острая щепка во время обстрела на водонапорной башне. Последняя на реке проверка проводилась румынским катером. Кинув беглый взгляд на документы, союзники отвалили и как коршуны, накинулись на шаланды рыбаков. «Утренняя Звезда» вышла на открытую воду лимана и встала на якорь перед морским походом. Берег скрыл утренний туман, из рубки не было видно собственного бушприта. На судне не спали только часовые. В последний раз такая тишина была за пять минут до начала сотворения мира.

Зона, Радар

Сидишь, с силами собираешься. Думаешь самодовольно, что выше тебя только звезды, а круче только Леха Зомби и Панда, а они твои друзья и наставники, а все остальные стрелки тебе и в подметки не годятся. Неожиданно земля вырывается у тебя из-под ног, и ты летишь. Хорошо, что недалеко.

Лежу я и соображаю, что с горизонтом что-то случилось. Он стоит вертикально. И привычного рокота на севере не слышно. Все понятно, четвертый реактор окончательно взорвался, мир рухнул в преисподнюю и сейчас мне придется вести бой за абсолютное первенство с Люцифером Светозарным. Ходили слухи, что он был заместителем прораба на большой стройке, пожалуй, я предъявлю ему пару претензий.

Рот наполнился кровавой слюной. Ага, всемирная катастрофа временно откладывается. Это гранатометчик о себе заявил. Довольно удачно, кстати. Чуть-чуть не убил. Со второй попытки встал я на четвереньки и медленно пошел отсюда подальше, искать укромный уголок. Спрятался за бронетранспортер, тут он вторую гранату в скалу влепил. Много у него их, не жалеет. Помотал я головой, струйка крови из уха на шею потекла, звук с ЧАЭС вернулся. Грохочет, все нормально. Не подведи меня, Темная Звезда, ведь мы с тобой давно знакомы.

Третий выстрел. Ему что, премиальные платят, что ли? Кинулся вперед, голова чужая из-за трубы торчит. И на вышке, на верхней площадке снайпер наизготовку, на колене стоит. С него и начнем, крестик на цель лег. Мы сюда оба пришли сами. И ты, и я.

Пусть выживет сильнейший. Нажал на спуск совершенно спокойно. СВД на землю полетела. Прощай. А за трубами ствол поднимается, сейчас стрелять будет. Я ему прицел стал короткими очередями сбивать. Не даю ему высунуться. А сам все ближе к баррикаде подбираюсь. Он на напарника своего надеется, мечтает, что срежут меня сейчас, а я уже в обход слева связку труб обхожу. Ткнул стволом ему прямо между лопаток и на спуск нажал. Стоит человек на ногах, в спине дырка и через нее кусты видны на обочине дороги.

Не стал его обыскивать, подобрал гранатомет и сумку с двумя последними зарядами. В хозяйстве пригодится. Дверь вагончика-бытовки в другую сторону выходила. Не выйдет у меня автоматчиков на выходе подловить. Тем более они уже рассредоточились, вижу двоих. Рядом стоят, сбоку от вышки. Дистанция для выстрела гранатой подходящая, метров семьдесят. Вскинул резко, пошла граната. Пламя за спиной от реактивного пуска воздух сжигает, толкает как подушкой ватной. Впереди шар огненный. Кумулятивная в стволе была. А вон и третий, по дороге убегает на север. Зацепил его в ногу, свалился. Пока думал, как его добить, собаки набежали, закрыли вопрос. Я от них подальше на вышку забрался. По дороге СВД подобрал и патроны у снайпера забрал. Почти полная обойма получилась. Что нас дальше ждет?

Снайпер в кузове грузовика, привычный, как жадный инспектор на трассе. Пятеро автоматчиков берегут его покой. И второй стрелок его страхует с дальней дистанции. Двойная засада. Крестик, совмещенный с автобусной остановкой, показывает рекомендуемый огневой рубеж. Отсюда Меченый в дуэль вступил. И четверо автоматчиков в следующем заслоне на Радар. Восемь точек на выходе в Мертвый город.

Куда я лезу? Мысли меня уже не одолевают, кроме одной. Как отсюда живым убраться. Тут работа для супермена и Терминатора одновременно. Покажите мне диковинную аномалию, отмечу ее на карте и убегу обратно. Только нечего мне заносить в личные файлы. Пусто здесь. Ничего странного.

Посмотрел я дальнейший маршрут. Путь в гору вел, еще три заслона его перекрывали, а дальше начинался ад. Два снайпера на вышках и один на асфальте и целая база, битком набитая сектантами. Пусть сюда Филин идет, занимает первое место в личном рейтинге. До скального массива дойду и развернусь. Совесть моя будет чиста, а что не нашел ничего, так профессора сами виноваты. Четче надо задачи определять.

Бой с первым снайпером лучше начинать, прикрываясь остовом грузовика. Подошел к нему, согнувшись, на подножку запрыгнул. Стоит во весь рост, потягивается. Спасибо тебе, Черный Сталкер! Выстрел. В оптику ясно видел, как пуля в горло вошла. Везет мне пока. Пора за прикрытие его приниматься.

До рези в глазах всматривался вдаль. Только троих нашел. Остальные где?

Ответ: «В Караганде!», не принимается. Они значительно ближе. Двое на противоположной стороне дороги засели. Еще одни ноги за автобусом стоят. Смешно будет, если «монолитовцы», в приступе остроумия за колесом пустые ботинки поставили, а я по ним огонь открою. Чего тут такого, забубнил внутренний голос, нормальный ход, создание ложной цели для отвлечения внимания, многие так делают. Поставят у шоссе манекен в полицейской форме, гонщик скорость сбросит при виде его. Сам на предыдущем повороте приманку из автоматного ствола мастерил.

Ладно, так за раздумьями, можно и от старости умереть. Пора работать.

Решил я из «винтореза» стрелять. Всем хороша винтовка снайперская, кроме скорострельности. Навалятся всем скопом, одного-другого убьешь, остальные из меня решето сделают. Категорически не согласен. Мне еще надо узнать, кто раньше меня от шлагбаума вышел. По дороге первый иду, очевидно. Значит, тот или те по лесу сбоку пошли. Только вдоль дороги ограда стационарная, на века. Опоры и сетка стальные в два ряда, контрольно-следовая полоса между ними. Ее, правда, четверть века не боронили, в газон превратилась. Там, вдалеке, на позиции второго снайпера, забор в скалу утыкается. Точно, снайпер на скале сидит! И сверху видит все, ты так и знай! Плохо дело. Он пошел, не дошел, на дороге не стоял и назад не вернулся. Печальный некролог может получиться. Болт вам ржавый с левой резьбой. Я сам спляшу на ваших похоронах, твари. Стая слепых собак бросила грызть тело на дороге у меня за спиной и, завывая, ударилась в бега. Их что-то спугнуло. Интересно, что?

Решил начать зачистку с ботинка за автобусом. Парочка через дорогу далеко, им в меня еще попасть надо, а этот выскочит и начнет от бедра очередями садить. Мне это надо? Прицелился точнее, дыхание затаил. Пули бутс армейский в клочья разнесли, еще куски кожи в воздухе летали, когда я огонь на автоматчиков с той стороны перенес. Их я убедительно покрошил, мелко и быстро, только повода порадоваться мне не дали. Четвертый сектант стоял прямо передо мной, за деревом метрах в сорока. Сидел, привалившись спиной к стволу, отдыхал от трудов праведных. Стрельба его всполошила, и вылетел он из своей засады со стволом наизготовку. Я-то давно в бою, разогретый и размятый, куда он к черту? Сделал из него ситечко для заварки чая, встал на колено, перезаряжаю винтовочку свою любимую, в подземелье добытую, а из-за автобуса выползает на одной ноге самая живучая пакость в мире, боец «Монолита». Одной рукой за автобус цепляется, а другой автомат уверенно держит. Стрелять он сразу начал и, что характерно, попал. Снесло меня, словно кеглю. По земле покатился. Дышать не могу, да и недолго мне осталось. Он спиной к машине привалился и магазин меняет. Сейчас затвор передернет и кранты самонадеянному щенку. Плакса узнает, расстроится.

Нет, пусть лучше командование секты своих мертвых героев оплакивает. У меня прямо под рукой СВД трофейная. Грудь болит, слезы из глаз. Противнику моему тоже не сладко. Повязка на ноге прямо на глазах темнеет, кровью пропитывается. Привычка патрон в ствол досылать у меня уже в крови, на уровне безусловных рефлексов. Пружине затворной нагрузка дополнительная, факт, зато шанс выжить лишний.

Поднял я винтовку левой рукой, направил в сторону подранка ствол и на спуск нажал. Автомат у него из рук вырвало и метров на пять в сторону отбросило. Он такой большой, автомат такой маленький, а попадаю с одного выстрела точно в железное оружие. Зато ему меня пока не убить. Можно попробовать вздохнуть.

Чтобы мне жизнь медом не казалась, «монолитовец» стал рукой по поясу шарить. Шевелись, он пистолет достает, закричал внутренний голос. Ты прав, приятель. Взял винтовку двумя руками, приложил приклад к плечу, прицелился. Выстрел! Так, в автобус я попал. Это радует. А этот гад упорный уже кобуру расстегивает. Сейчас прольется чья-то кровь. Сейчас! Сейчас!! Ствол погнуло, что ли? Отбросил я винтовку в сторону и пошел к нему по изящной синусоиде. Водило меня в разные стороны, но нож в руке лежал плотно. Попробуй, увернись от этого. Он уже пистолет почти вытащил, когда ему острие клинка под челюсть на всю длину вошло. Повернул я лезвие в ране для надежности. И рухнул на землю рядом. Сейчас пятый придет и меня прикончит. Кажется, пришла пора сушить весла. Твердо я знаю не очень много, но то, что умирать надо с улыбкой — уверен. Достал из кармана лимонку, швырнул куда подальше. Рвануло не слабо. Пару секунд отыграл. Кто шел, сразу залег. Думает, кинут ли еще гранату. Стал с оружием разбираться и с организмом покалеченным. Последний раз мне так плохо было, когда нашу инкассаторскую машину в борт грузовым фургоном таранили. Сначала стало понятно, почему жив остался. Настырный «монолитовец» тоже оказался метким стрелком. Попал он точно в железную трубу гранатомета. Убил его наповал. Насквозь обе стенки прострелил. И для меня у бронебойной пули уже силы не хватило. Замечательно, что в стволе гранаты не было. Бросил РПГ-7 под ноги. Все, металлолом. Два килограмма груза лишнего в рюкзаке, гранаты для него. Выкинуть бы, да жалко. Сколько нес.

Винтовку снайперскую подобрал. Затвором щелкнул, отлично все. Перезарядил по новой. Патрон в стволе, семь в обойме. Как я промахнулся? Взял в руки, как давеча. Прицелился. Сообразил, наконец. Приложил я приклад к левому плечу, а цель искал правым глазом. Удивительно, что удалось в бок автобуса попасть! Прямо чудо из чудес.

Сижу тихо, настроение безмятежное, спокоен, как перед смертью. Суета этого мира покинула меня. Не хотелось боль терпеть, раскрыл аптечку привычно. Сколько я их извел и все на других. На людей и псов. А на себя в первый раз.

Вкатил два кубика обезболивающего и стимулятор вколол. Через минуту задышал ровно. Только ртом, в носу кровь запеклась. Сползал за «винторезом». Все цело, да приклад вдребезги. Не постреляешь. Вся моя огневая мощь винтовка с восьмью патронами. Неплохо для финиша. Начинал с одним ножом. Достигнут значительный прогресс. Долго мне тут их ждать? И затянул я вызов. Приходите ко мне, сухой траве нужна свежая кровь. Идите сюда, я убью вас нечестно, если смогу, и честно, если нельзя иначе. Издалека ответ еле слышный донесся. Мы идем мимо. И вопрос. Ты кто? И еще что-то. А связи нет, и Умника нет, некому перевести. С Плаксой мы чуть ли не мысли друг у друга читали. С Акеллой и Гердой почти так же. Исполнил, что знал хорошо. Призыв к большой охоте. Душевно выл, с чувством и злобно. Затихло все вокруг, притаилось. Знает Зона чернобыльских псов. Уважают нас здесь

А впереди стрельба, вопли и вой атакующий, до боли знакомый.

— Плакса, мама твоя Герда! Осторожней! Если ты позволишь себя убить, я из тебя чучело, мерзавца сделаю! — кричу, а сам ковыляю вперед потихоньку.

Восемь патронов совсем не пустяк в любом раскладе, да и нож у меня цел.

Там же

Макс вел группу уверенно и без приключений. Дошли до скального среза, прижались к нему плотно и пошли вперед. С дороги доносились отзвуки боя.

— Братья анархисты «Монолит» на зуб пробуют, — предположил Кабан.

Макс презрительно усмехнулся. Он был здесь. Сумасшедшие, непредсказуемые наркоманы вымерли все подчистую буквально на днях, а Кэп рисковать так безрассудно не стал бы. Его задача — Барьер держать.

— Нет, — сказал он коротко.

— «Долг» в бой пошел? — спросил Крепыш.

Пожал Макс плечами, чего гадать. Вернутся, узнают. Пока им этот рейд по дороге на пользу. Хорошо идут, мощно. Гранатометы бьют, издалека слышно.

— Если бы не знал, что Леха Зомби в генералы вышел, решил, что он вернулся. Стремительно идут, вровень с нами, — оценил Фунтик. — Волк так тоже мог, но он погиб на Агропроме. И Клерк тоже. В принципе парни с заправки могли бы не хуже пройти. Правда, Плакса?

Пес утвердительно сложил уши пополам. Неправильный вожак Сотник брал его в руки, и небо становилось ближе, и противные твердые банки превращались в мягкое мясо. Он — родная стая. Фунтик тоже. Они встретились давно, еще щенками, и вместе играли в холодных пещерах. А потом началась война, и игры закончились. Плакса вырос, нашел подружку, а Фунтик таким и остался. Приходилось за ним присматривать.

Сотник, по глубокому убеждению пса, мог все. Да и Паша Васильев, Юнец, ныне офицер и слушатель академии штаба, недолго думал, перед тем как перестрелку устроить. Никто из Долины здесь бы не пропал. Не было там таких.

Вперед Александр Михайлович вышел, ему места знакомые пошли. Подошли к разрыву в сетке ограждения. Трупы старые лежат. Полегла здесь группа ученых. Ран нет, значит, выброс их достал.

Плакса вдруг голову к небу поднял, туч давно не видел, забыл, как выглядят, и завыл протяжно, вопросительно. Ответ сразу пришел. Молодые псы с места сорвались, метнулись вперед. Группа за ними. Снайпера на помосте Плакса в прыжке достал. До горла не допрыгнул, высоко, в колено вцепился. Нога отвалилась, кровь фонтаном. Принцесса у штабеля плит еще одного рвет, Плакса мечется, от очередей уходит, воет победно. Несталкер с Максом наемников стреляют как в тире, пока у тех все внимание на пса, Крепыш с Фунтиком на голос далекий бегут, Епископ с Кабаном на площадку перед дверью по лесенке вертикальной поднялись. Мастер руками в ствол вцепился, чтоб не тряслись. Долго он сюда шел.

— Открывай, — сказал дрогнувшим голосом напарнику.

Тот стал цифры на панели замка набирать, шифр все наизусть знали, выучили.

Псы в отрыв ушли, не видно в дымке тумана. Поворот на Припять просматривался, с легковушкой в центре радиоактивного пятна. Они еще дальше ушли.

Прошло десять секунд после набора, загорелась надпись зеленая.

«Доступ разрешен».

Медленно и бесшумно пошла вбок стальная дверь. Епископ дышать перестал.

Зона, Радар, Сотник

Только умирать раздумал, сразу разволновался. Сердце забилось с перебоями, пот струйкой по спине. За трубами крик раздался предсмертный и Плакса ко мне кинулся, с клыков кровь капает. Снес он меня на счет «ноль», сходу. Я уже о пятом стрелке из заслона не беспокоюсь. И кто впереди, точно знаю. Фунтик с Епископом. Им-то что здесь понадобилось? Это не важно. Сели мы с псом в обнимку, к нам девочка подходит. Мы ее с двух сторон прижимаем. Вместе навсегда. Хорошо. Обратно с ними пойду. Повезет, найду в лесу нечто странное, нет, так нет. Пока отсюда убираться надо. Мы еще не последнего «монолитовца» убили. Много их еще.

Двинулись медленно вперед. До свертка в Мертвый город добрались, а там движение нешуточное. Парочка сектантов в броне за связкой труб бесшовных стоит. Две четверки параллельно по разным сторонам дороги к нам вниз спускаются. И на холме, у проходной в город еще фигуры мелькают. Многовато для Плаксы. Я уже не в счет.

Почти. Сделал укол стимулятором армейским. Завтра мне плохо будет, если доживу. Положил гранаты от РПГ на асфальт. Огляделся, на скальном выступе пятно чернеет. Дверь открыта. Ловкий паренек этот Фунтик. Вовремя мы ему автомат подарили. И плащик козырный. Как он тогда, на Кордоне, меня за зомби принял! Я смеюсь, руки ходуном, вскинул винтовку и выстрелил не целясь. Прямо в голову одному из мастеров в броне. Это вам прыти поубавит. Пошли к входу неизвестно куда.

Пока до дыры в заборе доковылял, «Монолит» до перекрестка добрался. Здравствуйте, товарищи! Удобно целиться в неподвижную мишень, жаль, редко у меня такая возможность бывает. Нет, сектанты не замерли в изумлении, и мне не было до них дела. Я к гранатам, на дороге оставленным, примерялся. Один выстрел, и море огня. Там еще бочка с бензином была. Погрейтесь, ребята. По дороге автомат подобрал, дрянь, конечно, нечищеный тысячу лет, но лучше чем ничего и патроны у меня для него есть.

Наверху выстрелы захлопали. Мне оглядываться не надо. Стоят двое в костюмах «Страж Свободы», уверенно и небрежно. Ставь против них всю секту камнепоклонников и не станет ее. Выстрел здесь, труп там. Три гильзы пустых на помосте звенят, на повороте три мертвеца добавились. С таким прикрытием можно и дух перевести. Не знаю стрелков, но уже нравятся они мне. Я им даже курить в помещении разрешу, когда на улице дождь. Если курят, конечно.

Скинули нам обвязку, зацепил я девочку-пса за грудь, потащили ее наверх. Хо-хо, знакомые мне лица. Плакса сам запрыгнул, чисто ягуар. Меня тоже на веревке подняли.

Дверь за собой закрыли, стали обниматься.

— Привет, Сотник, — Фунтик говорит нерадостно.

Что я живой остался, ему приятно, но что-то случилось. Крепыш бы вцепился в меня, как Плакса в молодости, а то бы и на колени забрался, чтоб его почесали, только не по чину ему со старшими офицерами фамильярничать. Стоит у стены по стойке смирно, глаз от меня не оторвет. Надо всех за речку выводить, совсем здесь одичали. Епископ сидит на полу бледнее смерти, рядом с ним дружок его, виделись на Агропроме мельком, Бизон или Лось, как его там, что-то здоровое такое, точно, Кашалот. Стрелки анархисты стоят, невозмутимые. Молодцы. Надо их к нам перетаскивать. Кстати, один из них, известный по рассказам Несталкер, выпить любит. Компания будет Скрипу.

Стал головой вертеть. Надпись на стене увидел. Болтами и гайками стальными по раствору. И еще одну краской написанную, поблекшую. И объявление немецкое. За нахождение в запретной зоне без разрешения расстрел на месте. Сурово.

Замок Вольфштайн. Кто не был, тот будет, кто был, не забудет. Подземелья, напичканные смертью во всех видах. И тайниками с сокровищами.

— Работаем, все в центр, Фунтик держишь псов, — командую.

Плакса девочку носом в бок толкает. Вот так, смотри на вожака. У всех серые полосы тоски и скорби мировой, кроме щенка, Крепыш в виду имелся, а здесь уверенность прочная, словно клыки, и нас любит, весь зеленым светится. А что еле ходит, это пустяк.

У Епископа глаза из-под серого пепла искоркой жизни засветились.

— А мы решили, что все украдено до нас, — жалобно, но с надеждой в голосе сказал он. — Открыли, а здесь пусто.

— Понятно. Ты из тех парней, которые в раздевалке попариться хотят. И сильно удивляются, что пару нет, — съязвил я.

— Точно, — подтвердил здоровяк, — это просто тамбур.

Пробуем, три точки против часовой стрелки, нажать последовательно, дверца и откроется. К надписи из гаек подошел.

Привет Долине от Викинга. АВГУСТ 1942.

— Фунтик, — говорю, — ты того курьера с поясом взрывчатки помнишь?

Трясет меня не по-детски. Я выпил бы водки, забил бы косяк, ужалил бы вену холодной иглой. Только все это не мое. Что с того, что вчера я, прилетел из Амстердама, не курил отравы там я, и грибов не съел ни грамма. Этот город выглядит, как взорванный склад, этот город похож на ад, этот город встал на тропу войны. Здесь стреляют взрослые и дети, здесь стреляют мумии и йети. Иногда это выглядит очень смешно.

Епископ в меня вцепился, Плакса прижался, греет. Девочка спину прикрывает. Перестал я выть. Вот парнишку швырнуло! Вот оно их возмущение! Что ученым говорить? Человечек один в прошлое провалился, кушайте, не обляпайтесь. Вот вам две справки. Первая из психбольницы, вторая из зоопарка. О том, что я не верблюд. Конечно, ведь я черепашка-ниндзя. Снял мозаику на камеру в трофейный компьютер, пошел образец в контейнер брать. А в четверке в средней черточке носитель в стальном футляре вмурован в цемент. Выламываю его ножом, в гнездо засовываю, есть контакт. Карты, схемы, видеоролики, рецепты. Открываю файл «Укрепрайон. Вход».

— К бою! — говорю. — Дверь откроется там.

Рукой на стену показываю. Ожили все и я тоже. Ах, ты, думаю, сукин сын, пусть тебе повезет. Мы бежали по жизни рысью, а в последнее время пошли в галоп. В метре от пола стояли точки нажима. С интервалом в тридцать секунд я их активировал. Скользнули в скале противовесы и подняли часть скалы. Даже Крепыш не растерялся. В шесть стволов они силуэт в проеме спуска в пыль превратили. Только по лапам на ступеньках, можно было кровососа опознать. Я обе ноги в контейнеры прибрал и туда же пыль ссыпал. Наберу доказательств для ученой братии. Пусть анализы делают.

— Господа, — объявляю торжественно, — улица ваша!

Первый Плакса метнулся, первый минут через пять и вылез, с короной в зубах. Миленькая такая вещица, килограмм чистого золота. Я ее на голову нацепил и его в нос поцеловал. И Принцессу заодно. Сел на пол удобней, стал разбираться с оружием и снаряжением. Со мной стрелок анархист один остался. Смотрю, налегке боец. Развел его на помощь. Все патроны российского калибра ему отдал. У него стрелковый комплекс под наш калибр переделан. «Винторез» упаковал. Не брошу, в ремонт понесу. Артефакты все ему сложил, сказал, что за помощь рассчитаюсь. Корону прибрал. Перекусили, чтоб еду взад-вперед не таскать. Остался я с винтовкой, где шесть патронов в обойме и ножом. Налегке пойду. Самая тяжелая часть в грузе, патроны девятимиллиметровые, винтовочные. Пригодятся, когда мое оружие починят. Не знал, что среди «свободовцев» такие обстоятельные ребята есть. Он все молча сложил, свою «Грозу» почистил, патроны перебрал. У него их больше тысячи с собой, клянусь! Анархист готов воевать со всем «Монолитом» до полной победы. Я бы поставил на него евро.

После еды он подвигаться решил, к надписи подошел.

— В цементе один песок, надпись свежая, а уже рассыпается, — сказал он вдруг.

Так, в рамках светской беседы. Погоды нынче стоят предсказанные. До этого меня плющило, а теперь заколбасило. Куда я попал?!

— Ты какие последние новости с фронта слышал? А то связи нет, и неизвестно, когда будет, — стараюсь на крик не сорваться.

Спокойствие, только спокойствие. Один туда, другой сюда, закон сохранения. Если ты не положил деньги в карман, не стоит их там искать.

— Бои в Крыму, тяжелые. Севастополь еще держится.

Я им парня не отдам и ничего не скажу. Кровососа отдам, одну ногу, за костюм в расчете. Поставил подобранный автомат в угол, не понесу. Меня эта штука денег не спасет. Здоровье дороже.

— Пошли со мной в Киев. Мне надо одно дело с учеными закончить и за речку уходить. Поможешь? — с ним так надежнее. Не бросит в беде боевого товарища.

Я весь в крови, костюм пробит, в стволе неполная обойма. Плакса с Принцессой меня зажали, жалеют.

— Нас первый патруль возьмет, — говорит он рассудительно. — Там их власть.

— Любые бумаги. Будешь со своим стволом ходить спокойно, как по лесу, — заверил я его. — Никаких проблем, есть свой человек в правительстве.

— Меня в отряде потеряют, — мнется разведчик.

— Связь не навсегда пропала, а я без тебя совсем сгину, — давлю на него.

Согласился, тут и наши искатели сокровищ из подземелья полезли, с лицами от натуги перекошенными. Тянут злато. Каждый по ящику. Мы со смеху на пол попадали, катаемся. Псы наши общему веселью радуются, прыгают. У Епископа волосы дыбом, ящик в руках, ящик за спиной и ноги подгибаются.

— Ах, ты, — говорю, — жадина-говядина, как был тупым бандитом, так и остался. Зря я тебя с земляных работ вызволил. Рыл бы до сих пор, может быть, и поумнел бы к старости.

— Точно, — соглашается. — Прости, Сотник. При виде золота в голове помутилось. Командуй. Выполним, все в точности.

Встал, остальные тоже подтянулись.

— Оставили по десять килограмм, особо жадные и большие по двадцать. Остальное унесли обратно. В темпе. К ужину хочу быть за Барьером, а еще лучше, в баре «Сто рентген», там дела закончим и уходим за речку. Будем готовить серьезную операцию против «Монолита». Радар будем брать под себя, навсегда.

Пришли в чувство. Епископ повеселел. Проверил, клад на месте. Впереди война не шуточная, все живы. Что надо еще для счастья?

Пока они складывались, я им новости рассказал. О клане «Сталь», о Ноже Данцигере и Стилете с Пикой. Епископ мастеров хорошо знал. Увидел я жезл золотой, себе взял. Скипетр к короне. О Сержанте упомянул. Все заржали. И это правильно. Для меня одного он проблема, а для нашей компании — пыль на асфальте. Смахнем на ходу и не заметим.

Второй анархист настоящим оказался, легендарный Макс, руководитель боевиков «Свободы». Мы с ним переглянулись и обрадовались, что не на разных сторонах оказались, а на одной. Сложились они, наконец, остальное добро, монеты и слитки, вниз потащили. Вернулись. Мой выход.

— Мне тоже, — говорю, — пригоршню монет надо. Профессорам и девчонкам из группы «Слюнки» на сувениры. Я быстро.

Винтовку разведчику отдаю и вниз. Два поворота прошел, достаю из парного комплекта голубой шар «телепорта» и кидаю его в пустой тупиковый коридор. Не хватало, при переходе головой о ящики с золотом ударится. Это не мешки с наркотиком, так и убиться можно. Загорелась серебряная полусфера. Сейчас главное, парный артефакт вынести и самим выйти. На большой земле его активируем, и будет у нас все золото пяти империй. Или около того. Захватил на ходу пригоршню монет из первого попавшегося ящика, ссыпал в карман.

Винтовку забрал, парни мне патронов моего калибра по мешкам собрали. Сталкер патрон на дорогу не бросит. С моими старыми запасами четыре полных обоймы получилось. Равноправный боец, не хуже остальных.

Настроение у всех бодрое. Не зря все было, нашли, что искали. Надо было мне чего-то странного, держи парень, не надорвись. Страннее некуда.

А «винторез» в ремонт понесу на Янтарь. Они мне все бесплатно будут ремонтировать. Договор есть договор. Закрыли лаз куском скалы. Чуть заметные крестики нарисовали на панелях. Мне шифр от внешней двери сказали. Я представил, как чекисты дверь стальную на старый дот ставили. Они не тайну закрывали, просто дополнительный опорный пункт на шоссе. Скрытый пост поставить при нужде. Прикоснулись к течению времени и прошли мимо. Продались за чечевичную пайку и ту не отработали. Боевой отряд партии. Какая партия, такой и отряд.

Посмотрели мы в перископ, чисто на дороге. Кончился запал у сектантов, или руководство всех отвело в Мертвый город, опасаясь штурма, нам было глубоко безразлично. Нет, и славно. Скатились мы вниз по поручням и кинулись за псами в Старый парк. У них четыре лапы, поэтому и бегают в два раза быстрее.

Через лес я в первый раз шел, поэтому головой крутил во все стороны. Заметил сейф у вертолета разбитого, но не стал его проверять. У меня в рюкзаке ключ к переходу в подземелье укрепрайона, там золота тонны, а я тут буду мелочь по карманам тырить. Несолидно. Несталкер рядом держится, опекает раненого товарища. Если сейчас наперегонки рвануть, меня только псы догонят. В «Скальпе Контролера» есть функция ускоренной регенерации. Выгляжу по-прежнему неважно, весь в крови своей и чужой, но чувствую себя уже прилично. Как я ему скажу, что война давно закончилась? Он ведь уже год воюет. Нахлебался. Ладно, исхитрюсь.

Здоровяк стал байки травить про Африку, про мулаток. Какие там мулатки, страны от СПИДа вымирают. Вот, села на него одна сверху, а у разведчика нашего уши алеют.

— Короче, — говорю, — в баре расскажешь, а то будет с тобой, как с Тяпой Коротышкой. Шире шаг, первая остановка в лагере Кэпа. Еще кто рот откроет, бегом побежим.

Тишина, только трава под ногами шуршит и четвертый блок урчит.

Вышли к вагончикам, Плакса рычит. Помним мы о радиации, спасибо, малыш. Хотя он уже с меня по весу, и раз в десять сильнее. Времена меняются, и псы меняются вместе с ними. Посмотрел я, что налегке идем, стали оружие вдоль дороги собирать. Участок от поворота из леса до ворот чисто прибрали. Трупов и раньше не было, сейчас и железа не стало. Один автомат из «электры» не стали доставать. Пусть на атомы распадается. Уже на бег не перейдешь, но идем прилично, темп держим.

— Давай с нами за речку сбегай, — Максу предлагаю. — Неделя у тебя точно есть, пока «Монолит» раны залижет. У меня каждый ствол на счету, а ты тут будешь от безделья маяться. И Несталкеру знакомые нужны в городе, чтоб рядом были. А то глазом моргнуть не успеет, как все деньги отберут.

Человеку всегда надо указывать на его необходимость и незаменимость. Вот великий гений всех времен и народов товарищ Сталин считал иначе. И попал в неудобное положение. Выкрутился, конечно, но завоевание всего мира в очередной раз сорвалось.

Несталкер Макса за рукав дергает. Плакса ему под колени подсечку сделал, Принцесса на меня прыгнула, так мы в ворота на Барьер и выкатились одним клубком ноги и лапы вперемешку. Уговорили мастера анархиста в Киев съездить. Кэп на меня глянул, вопросов задавать не стал, но слегка обиделся. Решил, что за мной ходили, спасать, а от него в секрете держали. Я ему про сорок стволов и два мешка ПДА «монолитовских» сказал, камень обозначил на карте. Один офицерский компьютер ему оставил. Отошел душой мастер, поднял своих орлов, пошли они трофеи собирать. Про Повара ничего говорить не стал. Надо его заметки Умнику показать, а скажешь, что у тебя, могут отобрать. Мы передохнули немного. Народ мой рассказ Кэпу слышал, у них от удивления рты открылись.

— Зомби тоже полсотни наемников уложил за раз, — сказал Фунтик ревниво.

Любит он своего друга Леху. Я их тоже всех люблю.

— Я с нашим генералом и не равняюсь, — говорю. — Алексей Игоревич через пару лет на департамент встанет, я на его место, а вот у вас за мое грызня начнется. Четыре кандидата достойных на одну вакансию.

Зацепил Фунтика за живое.

— Кто это? — интересуется ехидно.

— Микола, Епископ, ты и Паша Юнец, — отвечаю чистую правду.

— И я, — Макс встрял.

— Нет, для тебя сразу новый отдел выбьем. По работе с союзными силовыми организациями. Будешь свою «Свободу» от всех защищать, еще и зарплату получать. У нас после следующего выброса «Монолит» на очереди. Запереть их в Мертвом городе. Радар надо отбить. Ты в курсе. Большое дело провернули, парни. И девочки тоже, — добавил.

Принцесса глазками кокетливо заморгала. Плакса в очередной раз растаял. Не пес, а кусок мороженого. Только с зубами и бегает по Зоне. Загрузил их мыслями, Несталкер повеселел, люди карьеру строят. Уверены они в завтрашнем дне.

Идем по Милитари, добрались до деревни. Работа заканчивается, все домой собираются и мы тут, как тут. Патруль «Свободы» нас увидел, побежал на базу докладывать. Я такому поведению удивился. Не было у анархистов раньше рвения по службе. Наверно, Лукаш розги в ход пустил, подумалось мне. Другими средствами такого результата не добьешься.

Разгрузился полностью. Винтовку снайперскую Ярлу отдал. Вот у «Стали» настоящая снайперская группа появилась. Железо рабочей группе раздали. Пусть крепчают. Маленькая армия пошла на Бар. Стилет с Епископом новостями обмениваются, Пика на Фунтика смотрит, налюбоваться не может, или Фунтик ему миллион евро задолжал, и отдавать не хочет.

— Вы сейчас все в совете клана, хватит впустую разговаривать. По делу решайте, хватит нам сил на Темную Долину, родину нашу, и Дикую Территорию. Кто хочет самостоятельности, говорите честно. Всюду люди нужны. На Агропром, Янтарь.

Застава привычно козырнула, без усмешки, с уважением. Врать не буду, приятно. В бар пошли в два захода, подвал не резиновый и до нас люди пришли и сидят, все сразу не влезем. Наша группа официальной версии придерживается. Ходили в разведку на Радар, громили «Монолит». Будем станцию ракетного обнаружения отбивать у сектантов.

Мы не врем, просто не все говорим. Тем более я. Ничего не говорю, в бочку с водой залез, тут душа нет. Пять минут просидел, воду сменил. Майка моя цвета хаки ремонту не подлежит. Не стирая, в огонь кинул и носки туда же. Натянул тельняшку сменную от Фомы полученную. Чуть мала, в обтяжечку. Костюм и «винторез» в мешок. На Янтаре у меня мастерская бесплатная. Курточка чистая, черной кожи, нож и артефакты на поясе, можно и есть идти. Впереди целая ночь. Нас здесь тьма. Что мне выспаться может помешать? Да ничего! После ужина на Янтарь схожу, удивлю Круглова с Сахаровым, вернусь и в кровать. А утром на Кордон и в Киев. Хватит, натерпелись.

Спускаюсь вниз по ступенькам. Я дома, если кто не понял. Живой. Вернулся.

За стол сел, всех на чай обнес. Стакана четыре, какие ближе стояли, выпил. Епископ лично за чайником метнулся. Он меня любит и ценит. И это правильно. Я этого достоин. Золото нашел. Гадство. Надо монеты из костюма вытащить перед сдачей его в ремонт. За нашим столиком тесно, сидим плотно локоть к локтю. Замечательно.

— Пика, братишка, хочу после ужина к ученым метнуться резко, реши вопрос с оружием, пожалуйста. Совсем голый остался, с одним ножом, — попросил вежливо.

Четыре «Грозы» на стол легли. Фунтик и Епископ, Пика и Крепыш. Выбирай.

По плечу сзади хлопнули.

— Мою бери. Магазин расширенный на тридцать шесть патронов, — сказал Филин.

Это меняет дело. При выборе из двух зол, всегда бери ближнее. Забрал комплекс стрелковый и тарелку к себе пододвинул. Последний раз с Несталкером в бункере ели.

— Пойдете на «Монолит» войной, на пару наших четверок твердо рассчитывайте.

— Давай к нам в совет мастеров, представителем от «Долга». С правом голоса, само собой. От «Свободы» у нас Макс, — предложил я. — Война впереди, надо сотрудничать.

— Да, без взаимодействия в бою никак, — согласился Филин.

— Фунтик, Епископ, Стилет. Занимайтесь переноской наших артефактов и «конденсаторов» на Агропром. Блокаду преодолеем, а там Кречет вертолеты уже сажал и в этот раз груз заберет.

Все согласно кивнули.

— Утром и начинайте. Все до выброса выбираются в Киев, — дополнил я. — На базе места не меряно, а мы тут ютимся. И меня уже потеряли. Вышел на пять минут и пропал. Пора находиться.

Тем более, есть, что Умнику показать, информацию от Викинга. Я ее мельком глянул, он на Свалке, на базе аномалии боковой коридор в наш переход вмонтировал. Меня в бок выбросило, а его в прошлое. Хорошо, что не наоборот. Я бы там… Шлепнули бы они меня, но нервы попортил бы всем, точно. Надо дойти до этой «электры», вытащить его компьютер. Карта есть, точка перехода примерно обозначена.

Ошибочка вышла, здоровяка нашего, не Кашалотом зовут, а Кабаном. Его в баре все знают, он тут ребят Сержанта, ныне покойных, бил сильно и отряд добровольцев помогал собирать на Кордон. Многие подходили, здоровались, успехами Белого Пса интересовались. Где сейчас, что делает? Интересно, кажется, из бара не выходил, а столько событий пропустил. Такое впечатление, что этого Белого Пса и Фунтик с Епископом знают. Ладно, поели, попили, пора долги отдавать.

Вывалил патроны на стол, в пять пар рук, мне десять обойм набили. Пока я одну снаряжал, Несталкер с Максом по три сделали. Разведчика нашего из-за стола невидно, макушка торчит, щелкает, заряжая, и жует при этом. Кабан с Пикой ему бутерброды с двух сторон подкладывают. Десять минут прошло, и я снова вооружен и опасен.

— Вы меня не теряйте, сам потеряюсь, — говорю, вставая. — Несталкер, ничему не удивляйся, держись наших парней. Тут народ разный, бывают и воры и хулиганы. А любителей незнакомого человека разыграть еще больше. Не обращай внимания.

— Да иди ты, — Макс мне ответить вздумал. — Приглядим за бойцом.

Положил ему руку на плечо, тот совсем под стол ушел. Только чавканье слышно. Там еще Плакса с Принцессой сидят. Я к ним залез, чай не во дворце, здесь с этикетом проще. Пообещал, что вернусь скоро. И ушел, наконец.

Мелькнул «Росток», тоннель с аномалиями, вечерняя прогулка по дороге до Янтаря. Пошел привычный дождик, пришлось капюшон накинуть. Обзор сразу меньше стал. Да еще он иногда совсем на глаза сползал, приходилось поправлять на ходу.

Поэтому мертвого Охотника я увидел, когда до него оставалось шагов десять.

В том, что он умер, ни секунды не сомневался. Левой половины лица не было.

Подкараулили и в затылок выстрелили. Своего товарища на съедение сноркам я не оставлю. Не так воспитан. До «жарки» не дотащить. Далеко и тяжело. Время уходит и эти гады тоже. До купола полкилометра. Фома тут не меньше часа лежит, но и не больше. Монстры еще не набежали. Их всех не перестреляешь, все равно где-нибудь отсидятся в укромном месте. Проверил, что обобрали Охотника. Обрезом его побрезговали, весит немало, а стоит копейки. Я его в рюкзак убрал и на бег перешел. В боку сразу закололо. Укатали Сивку крутые горки. Шлюз хлопнул.

— Собирайтесь! — кричу с порога. — Завалили Фому, метров пятьсот по прямой. Аскольд, бери носилки, Круглов нас прикроет.

К стойке подлетаю. Зачем мне тяжести взад-вперед по полю таскать?

— Костюм и винтовку в ремонт, — говорю.

И монеты золотые из кармана выгребаю. Одна по прилавку покатилась, Сахаров ее — цап! И замер. Сейчас расшевелим.

— Круглов, сюда, отчет дам.

Прикатился колобок, я два контейнера достаю.

— Нога от кровососа и пыль от него на анализы. И ручаюсь, семьдесят лет там не ступала нога человека.

И картинку им на жесткий диск с мозаикой Викинга вывожу. По дате пальцем постучал, и добил наповал.

— Этот паренек в прошлом месяце по Зоне бегал, с Лавриком драку устроил. Знаю сам, личность подтверждаю. Удачи вам, господа. Будете Нобелевскую премию получать, в речи благодарность выразите. На выход.

Минут через двадцать вернулись. Сейчас у меня железная зацепка была, и я собирался ею воспользоваться. Фому сразу в печь определили на кремацию.

— Пока охрана не придет, «Долг», армия или «Сталь», выход запрещаю.

Ученые головами закивали, как китайские болванчики. Им сейчас и в куполе работы выше головы. От картинки взгляд не отрывают. Мы уже пошли, Сахаров крикнул:

— Я за монету рассчитаюсь по цене последнего аукциона, в пересчете на инфляцию.

Понял, что опять меня обманывают. Вернулся, посмотрел ему в глаза.

— Псы ушли от людей, ушли из их городов, искать новых друзей, ушли в сумрак лесов. Однажды случилось так, под несмолкаемый вой, пришел их звездный вожак и всех увел за собой. Ты этого хочешь? — говорю. — Иногда маска превращается в лицо, помни об этом. Сталкеры и клан «Сталь» проживут без Янтаря.

Аскольд меня до дверей проводил.

— Не сердись, они просто развлекаются, скучно здесь, — сказал он.

Тоже мне мыслитель, открыл Америку. Пожал ему руку на прощание.

Дальше я сам. На Баре новых лиц не было. Уходят они по тропе Шрама на Агропром, оттуда на Свалку. Я не следопыт. Мне примятая травинка ничего не скажет. Надо их передумать. Ребята решительные, жадные, злобные и жестокие. Практически автопортрет получился. Узнали о «слезе химеры» и решили взять. Трупы их не пугали, уйдут за периметр, там артефакт стоит как бриллиант. А редкая модификация еще дороже.

Вариантов немного. Ковбой. Это будет сильное разочарование. Сержант с компанией. Нормальный ход вещей. Овсянка в этом деле на подхвате, а остальных я убить не мог. Не все в жизни получается. Бывают и неудачи. Незнакомец или новая группа. Маловероятно, но возможно. Только в рюкзаке у них контейнер, снятый с Охотника. И я его найду. Он мне, в отличие от сухого сучка или свежей какашки, все скажет. А спать не придется. Закон подлости, работает везде.

Шел медленно, не хватало в аномалию влететь. Рассвет и утренний туман меня на автомобильном кладбище застали. Тихое место, уютное. Забирайся в бронетранспортер и спи спокойно. Только времени нет. На КПП повернул.

По земле вдоль дороги иду, чтоб подошвами по асфальту не шлепать. Бандиты раньше в кроссовках ходили. Если не брать во внимание пьянство и наркоманию, то в мире царит гармония и красота. Зато я могу сквозь огонь метнуться и по углям пройти. Каждому свое. Прохожу на носках домик проходной. Во дворе у костра четверо сидят. Чай пьют, тушенку по очереди ножами из банки цепляют. Одна компания.

— Резких движений не делать, артефакты с поясов и рюкзаков к досмотру.

Замерли они. Понятно, с земли быстро не вскочишь, а умирать неподвижной мишенью никто не хочет.

— У нас свой смотрящий на Кордоне есть, из ваших, — начал меня один забалтывать.

— Позже, артефакты показывай. Успеешь новости рассказать.

На поясе два. В рюкзаке два полных и восемь пустых. Открыл, показал, в сторону отбросил, рюкзак вывернул, нет контейнеров.

— Складывайся, — говорю. — Вы трое, таким же образом действуйте.

Вывернули они рюкзаки, нет ничего. Вешаю ствол на плечо, к ним сажусь.

— Чаю нальете? — спрашиваю. И кружку тяну.

— Ты откуда такой наглый? — самый разговорчивый спрашивает. — Тебе надо личико набить, а не заварку на тебя тратить.

— Клан «Сталь». На Янтаре Фому Охотника и Диму Бродягу убили. Артефакт у них был редкий, «слеза химеры». У кого найдем, считай покойник. Похож внешне на «бенгальский огонь». Только из любой царапины, даже старой, сразу кровь начинает течь.

Выпил я свой чай в тишине быстро, язык обжег.

— Думаете на кого? — еще один в беседу вступил.

— Думаем на Сержанта с приятелями. Только и залетные могли сработать. Будем обыскивать всех. Вашего смотрящего предупредите и остальных тоже. Кто их убьет, артефакт может себе оставить. По праву. Закон войны. Я в Долину пойду. Может, они через речку рванут или по старой южной дороге к вам в тыл, в обход КПП. У вас вещи проверены Клинком, членом совета клана «Сталь». Удачи. Постарайтесь уцелеть.

Спиной спокойно повернулся, впечатлил их до невозможности и подался в Долину. Все сегодня решится. Или достану, или уйдут.

Киев, Департамент разведки

— Бандиты пошли один другого правильней. Шли бы в «Долг» стройными рядами, порядок в Зоне наводить. Пугают по старой памяти своими куртками черными, — сказал сталкер. Щелкнул крышкой аппарата. — Всем, кто слышит. Клан «Сталь» ищет убийцу и вора. Не злите их, и все будет хорошо. На КПП был Клинок из совета.

— Говорит Информатор, тоже член совета. Куда пошел Клинок?

Умник оставил линию на записи, позже послушает в ускоренном режиме. Ключевое слово «Сотник» ни в одном разговоре не прозвучало. В режиме реального времени он снимал данные с псов, Дядьки Семена и майора Кеннеди. Тот в сопровождении телерепортеров продвигался к переходу в Темную Долину. Вертолет лагерь сержанта Доннована с воздуха не обнаружил. Старый мастер прочесывал Свалку, псы держали на расстоянии стаи собак. Умник оценивал свое состояние, как «близкое к панике». Как так, на клочке земли человека не найти? Может быть, он в подземелье сидит безвылазно? Засыпало? Или на ЧАЭС занесло? Зомби уверял, что все хорошо. Он чует. У него есть совесть и чутье. И генералом стал. Везет же некоторым. А тут одна голая логика. И немного поэзии. Умник задумался, что предпочесть и отправил в Объединенный штаб бессмертные вирши Баркова. Пусть прочтут про Луку, восхитятся. И защиту сменят. Шпионы не дремлют. Вообще, не стоило некоторым злить мирный компьютер. Сидели бы себе тихо, горя не знали. А сейчас выпьют чашу с ядом. За последние сутки он дотла разорил двух нефтяников. Такие махинации с налогами вскрыл, что сам удивился. Оба сбежали. Он сейчас их номерные счета отслеживал и переводил деньги себе. Пригодятся.

. Зона, Темная Долина

Билли с чистой совестью отдыхал перед дальним походом. Предстоящее его не волновало. Ночью у них был контакт. Он придумал термин «слияние». Зону он знал на уровне матерого пса трехлетки, выжившего в Мертвом городе. Иногда только приходилось вставать на четвереньки, точку обзора совместить с памятью.

С высоты человеческого роста вид немного другой. А присядешь, и сразу вспомнишь, за этим холмом стадо кабанов пасется. И есть так хочется! Вот что делает с людьми взгляд пса. Одиночка тоже много почерпнул из памяти Билли. Пес твердо собрался навести порядок на улицах родного города сержанта Доннована. Загрызть всех собак и кошек. Это будет его место. Посторонних просят удалиться.

Одиночка думал на двух языках и часто путался. Английский сталкера тоже значительно улучшился. А сержант кроме речи псов освоил русский язык. Перспективы открывались охренительные, то есть ослепительные.

Билли вчерашний день прожил не зря. Перетащил раненого под крышу в дальний свинарник. Там место для костра было, с запасом дров, чашки-кружки разные. Пса с трудом дотащил на носилках до ворот, сразу у стены и спрятал, на свежем воздухе. Полог над ним установил и укрыл обрывком сетки маскировочной. Все намаялись и сразу после ужина уснули. Вот тогда все и началось. Они бежали по Припяти, уходя от снайперских пуль, с теннисной ракеткой в руках. Это от Доннована. Надо было денег заработать. Это Белый Пес. Наша семья не из бедных, а что такое деньги? Это Билли и Одиночка вместе. Шли дугой псы, гоня дичь, сердце пело от торжества, а вон ту, с белым хвостом, надо хватать и тащить в кусты. А уж там, размечтался Одиночка. И опять желтая рука с железным зубом оказывалась быстрее клыков. И так всю ночь до рассвета. Тем не менее, ощущали себя все отдохнувшими. Белый Пес даже сел самостоятельно.

Надо было вежливо попроситься в стаю. Ты был не прав. И девушки любят, когда за ними красиво ухаживают. Недоумение. Большой пес с кабанчиком в пасти подходит к самке с белым хвостом и кладет поросенка перед ней. Белый Пес смеется. Ему больно и весело одновременно. Он еще не умеет создавать картинки в уме, как сержант, но научится. Я и сам маленьких кабанчиков люблю. Они такие сочные, подумал пес и у всех рот наполнился слюной. Билли подошел к нему и скормил шоколадку. Все ощутили ее вкус. Черт, подумал Доннован, если его эмоции станут приоритетными, я перегрызу майору глотку. И стиснул зубы.

Привычно проверив оружие и снаряжение, военный полицейский собрался выходить, но пес, почуял опасность. Два очень опасных и рядом с ними ходячий кусочек ужаса. Почему он еще жив, как его не убили, непонятно.

Проще пареной репы. Они его гонят, как британцы лису, пока сама от страха не сдохнет. Значит, у нас в Зоне появились лорды, подумал Билли. Сейчас мы им устроим Бостонское чаепитие. Второй раунд. Гонг!