Зона, Дикая Территория
Шел я легко, не напрягаясь. Выспался, перекусил, размялся. Что еще надо человеку для полного счастья? Плаксу бы мне для компании. Пробежались бы сейчас. Один не рискну. Влетишь с разбегу в аномалию, и хоронить нечего будет. Ушел в Зону и не вернулся. До Янтаря с безлюдного Агропрома путь далек, между холмами с поворотами около пятерочки. Мысли в голову приходят, совесть молчит, спит после тяжелой работы. Чуть не погиб из-за нее, и без рубашки остался шелковой, а то и двух. Некогда у Паука было обыск делать, выброс поджимал. Думал, что делать сегодня. Если прямо сейчас дойти до подземного перехода и загрузить все для последней модификации в «жарку», то к обеду буду иметь результат. Положительный или отрицательный, это уже другой вопрос, но буду. Ученым можно помочь в выходе, а потом уйти с ветеранами. Беспокоил Сержант с командой. Никак я не мог догадаться, где у них база. Может, они живут как «кочевники»? Была такая группировка, Дядька Семен рассказывал. Все время в движении. Где ночь застанет, там лагерь делают, а утром снова в дорогу. Или ушли все-таки на Кордон, к Сидоровичу. Там будут всех данью облагать. Тоже мне, монголы нашлись.
Решение принял, прогулка кончилась. По делу сразу быстрее пошел. По сторонам все равно оглядывался. Добежал до тоннеля, вздохнул. Со стороны Янтаря в крайнюю аномалию загрузку сделал. Страховка дополнительная от случайного прохожего. С Дикой Территории ему весь проход преодолевать, а я по ровной дороге подойду и соберу все, что получится. Пять «Панцирей» и «Алмазный Колобок» в огонь ушли. Все. Дальше от меня ничего не зависит. Где тут мой утренний кофе?
Разбудить не получилось, все на ногах были. Сначала дело. Круглову «слезу химеры» и «булыжник», Сахарову такой же комплект. Парням одну «слезу» на всех, пусть по очереди таскают. Две обещано бармену. Все. Себе оставлять не буду. У артефакта такой список вредных побочных эффектов обнаружился, что я с ним не свяжусь. Любая царапина может стать смертельной. Через несколько часов у меня будет хоть один «Скальп Контролера». Масса положительных качеств и ни одного отрицательного. «Панцирь» слегка радиоактивен, в обычных условиях это терпимо, а в пятне мощном можно много здоровья потерять. Пока две «слезы огня» спасают, да и районы не самые опасные. А в Мертвый город я не пойду. Сказал народу, что до обеда с ними буду. Железо все трофейное сдал, «Гадюку» свою тоже. Выбил что-то, когда махал ей как дубиной.
Профессура засела в лаборатории, и мы оказались предоставлены сами себе. Расположились в комнате отдыха в тесноте, да не в обиде. Они мне про свои подвиги в деле истребления снорков рассказывают, я им пожаловался, что Сержанта вычислить не могу. Даже примерно не знаю, где искать.
— В будках они, у грузовых ворот на завод. Без крыши над головой жить, привычку надо иметь. И без стен вокруг любая стая собак угроза, — высказал мнение Бродяга.
Вспомнил отрезок путей железнодорожных, что под краном проходят. Точно, там, на проходной транспортной есть строения. Были люди, которые в любую погоду, в дождь и в снег, стояли на посту, проверяли каждый вагон. Не забрался ли туда злобный шпион? Не взорвет ли он все вокруг? Нет. Все вокруг заразил и превратил в Зону вовсе не заграничный диверсант. Сами справились. И пошли люди по пивным, рубахи на груди рвать. Мы всю жизнь работали. Уважаемые, а продукция где? Результат работы? Нету?
Простите, не там вы работали, и это ваши проблемы. Решайте их сами.
Аскольд начал нас агитировать на завод сбегать. Пока у нас три «слезы химеры» на руках. Он, Охотник и Бродяга возьмут по одной, а я их с дальней дистанции прикрою. Мне с «винторезом» двести метров, как им пятьдесят. Здравое зерно здесь, безусловно, присутствовало, но нежелание рисковать перевесило. Ну, боюсь я контролеров. А кто тут смелый, может сходить на ремзавод, набрать там битых кирпичей и кидаться ими в меня. Только пусть помнит, что контролеров на заводе не меньше двух. Удачи, брат. Соврал, что устал сильно. Всю ночь на ногах. Лучше чайком купеческим побаловаться. Миротворец под шумок «слезу» присвоил, так я ему напомнил, что он отвечает за купол и лучше ему по двору кругами гулять, далеко не отходя.
Отдал Аскольд артефакт ветеранам, чуть не плача. Они честно монетку бросили, выпало счастье Бродяге. Время летело незаметно. Пора было идти к переходу, пост занимать. Опоздаешь на минуту, подберет посторонний человек и даже спасибо тебе не скажет. Как говорил капитан Бассаргин, по кличке «Лузга»: «Люди — это такие козлы, однако!». Если ты хочешь поспорить, посмотри на свой двор и заткнись.
Забрал из ящика деньги и артефакты. Парни налегке шли, попросил помочь в переноске, за штуку не наших денег каждому. Согласились.
На место пришли с запасом времени в полчаса. Сказал своей команде, что ждем из крайней аномалии шесть артефактов. Я собираю, они прикрывают. Сержанта и его дружков валить сразу, без речей длинных. Сдавайтесь, вы окружены. Бродяга спорить кинулся. Так не делается, поговорить сначала надо. Говорили уже, все равно потом стрелять приходиться. Каждый при своем мнении остался. Тут «жарка» серебристым заревом полыхнула, и «Скальпы Контролера» в воздухе зависли. Дышать перестал, забыл, как это делается. Чуть-чуть не повезло. Одно отторжение. Один «Панцирь» не превратился в «Скальп». Я бы и за один артефакт четвертого поколения Черному Сталкеру в ножки бы поклонился, а у меня их пять! Прибрал в контейнеры, сел спиной к бетонной стене в начале тоннеля, в небо смотрю. Ни одной мысли в голове.
Бродяга, хотя и язва изрядная, но понял текущий момент правильно. Достал бутылочку заветную из заначки. Разлили мы по сто пятьдесят с хвостиком по кружкам, и тяпнули залпом. За свет Темной Звезды и Зону, дом родной для сталкеров.
Пришел я в норму, не до конца, но близко. Задышал, через раз. Все, мой отдел на первое время артефактами обеспечен. Паша, Микола и Дядька Семен. И «Младший Брат Гиганта» мне вдобавок. За настырность в достижении цели.
Махнул рукой, начали движение. К колоннам уже прижимаешься автоматически, сколько раз здесь пройдено, не сосчитать. Пора вводить горячую сетку, как сталеварам у мартена. Мы же из клана «Сталь». Пусто на станции, даже слепых собак не слышно. Прошли Дикую Территорию стремительно, как нож сквозь масло.
Караульные на посту не шевельнулись. Подумаешь, двое в форме наемников. Она сейчас подешевела, все могут ее себе позволить. Половина Бара в ней ходит. Я им так глаза намозолил, что они меня по походке узнают в любом костюме. А тут иду в «Броне» клана, чего им волноваться. Подошли, поздоровались. Они нам новости текущие. На «Росток» никто не ходит, Сержанта опасаются. Все одиночки ушли на военные склады. Народ на базе бандитами недоволен. Здесь живут и едят, а форму «свободовскую» носят. Непорядок.
— Выдал бы Петренко пять комплектов защитных, ходили бы в них. А то Филин свой запасной отдал, его и носим по очереди, — выступил с разъяснениями я.
Общественное мнение вещь сильнодействующая, им пренебрегать не стоит, и негативные моменты надо урегулировать сразу. Бойцы прижимистость завхоза-контрразведчика знали, сами у него патроны по штучке выцарапывали, доводы мои восприняли. До остальных членов клана доведут. Не дерзим мы, а просто бедствуем и носим, что достать смогли.
— Пять человек пропало. Связи нет, плохо.
О трех я точно знал, что им помощь не нужна, но говорить ничего не стал. Охотник с Бродягой список потерянных душ обсудили с часовыми, и мы, наконец, пошли в бар. Все у меня не по порядку. В «Сто рентген» захожу, как к себе домой, а в чернобыльском кабаке «Пьяная плоть» ни разу не был. Обычно бывает наоборот. Сидят конкретные пацаны за стойкой, щеки от крутости надувают, руки-ноги растопырены во все стороны, не обойти. Реальные сталкеры, вчера за соседним столом настоящий артефакт видели. А ты что думал? Такая она жизнь. Тебе в Зону надо? Давай штуку за совет, где проводника найти. За две сами отведем, но завтра. Сегодня не можем, вечером перестрелка с «Монолитом». Нет, мы в Мертвый город не пойдем, мы там, в прошлый раз пошалили, все еще горит. Сами сюда придут. В порядке очереди.
Рассказывал мне Паша Юнец, как он там неделю провел, пока Дядька Семен его на улице не встретил. Я уж лучше здесь на ящиках посижу.
Подхожу к прилавку, две «химеры» кладу на доски отполированные. Бармен сначала не понял, с виду их от «бенгальских огней» не отличишь. Но как на анализатор глянул, догадался, что ему принесли. Спросил у него человечка в помощь и пошел в кладовку. Деньги по пакетам распихал, не считая. Некогда. Артефакты все прибрал. Остались у меня на поясе два «Скальпа», «Брат Гиганта», «вспышка» моя родная, первая в Долине найденная, и две «слезы огня». С ними радиация не так страшна. Детектора я не ношу, поэтому шесть контейнеров на поясе у меня. В рюкзаке «Панцирь» и «Мамины бусы», Разгрузился, в конце концов.
Вышел в общий зал, там Бродяга с Охотником за столом с нашими вожаками сидят. Беседуют. Фома к груди обрез потасканный прижимает, счастлив. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы закусывать не забывало. Присел к ним, мне поднос с обедом. Ветераны уже ложками по дну тарелок скребут, не обделили их. Это правильно.
Подождал Охотник, пока я поем, отозвал меня. Идем, Прапора поищем. Соскучился он по нему. Ладно, пошли, посекретничаем. Поднялись наверх, накопитель мне дает. А у меня ПДА нет, и вообще ничего.
— Спасибо, — говорю, — в расчете. Чаще счет, крепче дружба.
Прибрал электронную памятку, Умник посмотрит, что там написано.
Вернулись к столу. Всю трофейную электронику по заведенной традиции Информатору отдал. Он молча посмотрел на компьютеры Батона и двух других одиночек, на меня взгляд кинул вопросительный. Я и так не самое правдивое существо в мире, а скоро совершенно разучусь правду говорить. Придется идти в политику. Скривил личико недоуменное, как вы могли обо мне плохо подумать?
— Мертвые в переходе лежали, — говорю, — похоронил в гараже, не оставлять же на дороге. Думаю, без Сержанта не обошлось, а обчистить не успел. Спугнул кто-то до меня.
Почти правду сказал. На моем счету один Батон, да и тот от ран скончался, то есть умер сам. Хоть Филина зови, поклянусь, что я их не убивал. Поверил Информатор или вид сделал, не важно. Правила приличия соблюдены, листок фиговый на месте. Аллилуйя!
— Сколько человек на Милитари пошло? — спрашиваю.
— Все, — Скрип гордо отвечает. — Я им удачу пообещал, как всегда. Одиннадцать наших добытчиков, два наших стрелка и пять человек сами по себе.
То- то в баре пусто. Обслуги больше чем посетителей. Наша компания и боец «Долга», око полковника Петренко. Пусть нами любуется, как мы уверенно идем по дороге к богатству и славе.
— Мастер где? Не пошел с Пикой и Стилетом? Ты им не всегда удачу обещай. Завтра беду почуй. К осторожности призови. Раз в неделю выходной объявляй. По полштуки на человека за день простоя нас не разорит. Особенно после сильного дождя, когда «электры» искрят вовсю. Пусть заботу о них видят.
Информатор согласно кивнул. Скрип совет понял. Зона, всегда гладко не будет.
— Мастер, приятель твой, сомневается, и правильно делает. Псов и прочую ручную живность только генерал своим приказом признал. А в уставе «Долга» по-другому записано. Бороться с монстрами до последнего вздоха. И многим нас перестрелять легче и приятней, чем права псов признать. Ковбой Клыка ждет, они раньше приятелями были, пока Клык к Стрелку не прибился. Наверно, первым делом они Скряге тайник с оружием перетаскают. Меченый им координаты наверняка скинул. Тайник Угрюмого рядом с дорогой, железом «Монолита» полон, еще где-то спрятано. Им своих дел хватит.
Вот кто он, мастер симпатичный. Характер в нем я сразу почувствовал, а то, что живая легенда рядом, не понял. Бывает. Главное достигнуто, Ковбой нас признал. Небольшие подарки всегда на пользу делу. А потери мизерные. Две заурядные «капли». И немного личного времени. Биографию Ковбоя спрашивать не стал, захочет, сам расскажет. Нет, и не надо. Тут все равно, кем ты до Зоны был. Важна твоя репутация здесь. Даже важнее реальных дел. Посмотрел я на Скрипа и заулыбался радостно. С моей точки зрения, у него был единственный плюс. Успешные переговоры с Ножом. И все. А для обитаемой части Зоны он был лидер клана «Сталь», живой талисман удачи. Великий шутник Черный Сталкер! День стоял жаркий, костюм снял, остался, в чем в первый день на Янтарь пришел. Штаны и ботинки армейские, футболка-тельняшка и белое кепи.
Посмотрел на меня Бродяга, забился в конвульсиях.
— Нет! — кричит, задыхается, — второй раз ты на это меня не купишь!
— Я, — говорю недоуменно, — никого не покупаю и тем более не продаю. Именно так, в родной домашней одежде собираюсь пойти прогуляться. Навещу наших стрелков, Пику потренирую. Лето на дворе, если кто не заметил. Вы, всех навестите, кого надо, и в купол возвращайтесь, а то Миротворец там один. Вздумается Круглову на болото сходить, опять Сахаров на посту останется.
Тут он понял, что я так и пойду. А мои артефакты мне защиты давали больше чем костюм наемника. Зачем мне лишняя тяжесть. Перестал Бродяга смеяться, в глазах не пойми что.
— Я тебя до поста провожу, — говорит.
Кивнул, мне без разницы. Хочешь, иди. Дошли до поста.
— Вот, учел твою критику. Не надел костюм «Свободы». Налегке иду.
У караульных челюсти отвисли, как по команде. Давненько они людей в тельняшках не видели.
— Спокойно, родные, — говорю, — вы что, не слышали утром Скрипа? Он сказал, удача будет, значит будет. Рты закройте. Слушайте новый анекдот. Приходит сталкер к Болотному Доктору, рука перевязана. Доктор интересуется, в чем дело. Встретил в Ржавом лесу дятла, решил с ладошки покормить, тот доктору отвечает.
Двое засмеялись, а третий губами зашевелил. Он его запомнит, и полковнику Петренко расскажет. Вместе посмеются. Или поплачут.
Похлопали мы с Бродягой друг друга по плечам, и пошли каждый своим путем. Он в бар, я на Милитари, давно там не был, так и дорогу забыть можно.
Двигался в среднем темпе, пока стрельбу не услышал. Огонь вели короткими очередями по дальней цели. Поднялся на склон холма для улучшения обзора. Точно, угадал. С севера прорвалась смешанная стая мутантов. Стрелки наши, заняв позиции, слева и справа от вагончика, постреливали вдаль, намекая монстрам, что здесь легкой добычи нет. Десяток слепых псов и две-три плоти пытались пересечь дорогу и сократить дистанцию между собой и людьми. А мне были видны два прозрачных силуэта, крадущихся к водонапорной башне. Слишком разумно они действуют. Похоже, контролер их ведет. Сначала решил разделаться с известным злом. Двумя короткими очередями пристрелил кровососов. Никакая регенерация не поможет, если тебе, то есть ему, пуля вырывает половину груди и превращает позвоночник в мелкую костяную кашу. И сразу перевел ствол на дорогу. Две собаки и плоть, неплохо.
Стилет первый понял, что не их пули цели нашли. Мясо клочьями полетело, ясно крупный калибр работает. Встал, оглянулся. Тут контролер и ударил. У меня уши заложило, словно в самолете. Цвета не исчезают, горизонт не перекошен, все нормально. Только мутанта не вижу, в мертвой зоне он. Тут аномалии явные, «электры», не лезь вглубь, и останешься цел. Ускорился по возможности, выскочил на улицу. Не вижу! Он умный, рядом с кровососами держался, они его охраняли. К башне пойду. Чувствую, что-то с шага меня сбить пытается, ну-ну. Я отчетливо представил себе стакан из бронестекла с печальным узником внутри. Не знаю почему. Уши моментально прошли. Вон, бежит на кавалерийских кривых ножках, некогда ему нас пси-излучением атаковать. Поймал я его голову в прицел и не стал стрелять. Подумал четко, уходи, и к людям не лезь. Последний раз прощаю. Ради Темной Звезды. Все мы дети ее. Посмотрел на наших собирателей. Залегли все, кроме трех автоматчиков и Ярла. Пригнулись, к бою готовы. А сектора обстрела им Ярл определял. Отметочку в уме, вечером поговорить с человеком, чего желает. Может, и договоримся до результата.
Слепые псы без поддержки контролера разбежались по кустам. Отбились мы.
Встал, винтовку на плечо, стволом в землю повесил, спустился в ложбинку к добытчикам. На них стоило посмотреть в этот момент. Что я делаю здесь, в этой пакостной сточной канаве? По колено в грязи, не пристало смотреть свысока. Ну, а если пришел, будь любезен, живи, или вздергивай знамя, на котором начертан бодрящий девиз: «Облапошь дурака!». Мое место в Милане, на подиуме. Буду кепи белые рекламировать. Глаз от меня оторвать не могут. Сейчас дыру просверлят.
— Ярл, — бросаю мимоходом, — отряди к башне двух автоматчиков. Там два кровососа мертвые лежат. На Янтаре ученые за них приличные деньги дают, за челюсти.
И дальше к стрелкам двигаюсь. С Пикой обнялся, Стилету руку пожал.
— Вот, ты, братишка и поручкался со зверем за речкой неведомым. Контролером кличут, — сказал я Пике. — Молодцы, не подпустили его на расстояние прямого ментального удара. И в бегство обратили. Фланг удачно бригадой прикрыли, только три автомата двух кровососов не остановили бы. Как «Грозу» из ремонта заберем, твой автомат Ярлу отдадим. Если он, конечно, в «Свободу» не вступит. Да и Скрипа ствол можно по жребию разыграть. Поговорите с анархистами, где тайник Угрюмого? Говорят, там оружия на взвод. Посидим немного, оружие почистим и на прогулку. К Барьеру или лагерю наемников. Думайте, где интереснее будет.
И к котелку с чаем тянусь. В жару надо пить чаще. Все, кроме спиртного и воды из луж. И не есть желтого снега. Это моя точка зрения. Старина Билли, считал иначе. Ром был его отцом и матерью. Бонс его фамилия.
— Ты не очень легко одет? — нейтральным голосом спросил Стилет.
— От тебя я такого не ожидал, — возмутился в ответ. — Навалились всем кагалом. Сначала Бродяга, потом часовые на выходе. Вам, наверное, завидно. Нет у вас такой классной кепочки.
Похохотали. Народ в это время падаль в аномалии покидал, плоть в три ножа на мясо разделали, стали коптить и в углях запекать. Жизнь налаживалась.
— В «Броне Долга» по Милитари лучше не ходить. Перепутают с личным врагом, пристрелят по ошибке. В черной коже на солнце жарко. Подвигов на сегодня у нас в плане нет. Типа, дойти до Припяти и потребовать у «Монолита» отдать их Черный Камень.
Анархисты на запах мяса набежали. У меня в рюкзаке почти полная бутылка завалялась, я из нее рот полоскал после драки. Забыл совершенно. Выставил им угощение, чего лишнюю тяжесть таскать. Они нам стали крестики на карте ставить, где тайники могут быть, потом рукой махнули.
— С вами пойдем, расширим маршрут, — сказали. — Наемники у себя тихо сидят, не больше пятерки их там. Чего их стеречь зря.
Мне такой поворот понравился. Ярл у добытчиков бригадиром стал нечаянно. Мы у него трех рабочих попросили на случай удачи и пошли, как цыгане, что шумною толпой, по Бессарабии кочуют. Девять человек, из них один голый, это я, другой с гитарой, это Стилет у гостей отобрал. Монстры, уцелевшие, обратно за барьер в страхе побежали. Это предположение. Практически шабаш летний. Идем, песни поем. Застава на Барьере вся к нам навстречу вышла. Пятеро их.
Кэп, Макс, Несталкер и ударная группа заняли развилку между входом в Ржавый лес, он же Рыжий, он же Старый Парк, и дорогой на Припять и Радар. Радар еще называют станция дальнего обнаружения. Крутые ребята наши анархисты. Лезут вперед на земли «Монолита», ничего не боятся. Жалко, что Несталкер далеко ушел, хотелось пообщаться. Если бы он к нам примкнул, усилились бы наши позиции. Неужели он нашел общий язык с контролером? Я, кстати, сам только что одного напугал. Можно считать, тоже поговорили. Перешли линию Барьера. Колья с головами снорков стояли вместо пограничных столбов. Передернуло меня. Лапы им рубил, было дело, но мне за это деньги платили. А тут чистое зверство, в смысле, человечность.
В ворота вошли, осознал свою ошибку. Анархисты просто дурачились. Здесь, на Радаре, на колья человеческие черепа надевали. Вкруговую, рядом с костром. И кости обглоданные рядом. Ну, ребята, здесь у вас перебор. Напугать вы меня не напугали, но за людей я вас считать не буду.
Подошли к кресту могильному. Отвалили камень в изголовье вбок. Да здравствует военно-промышленный комплекс и его заводы, Тульский и Ижевский! Оружия там было на всех наших работников. У проходной рядом со шлагбаумом стволы после боя не прибрали. Кэп с Максом прошли не оглядываясь. Между камнями рюкзак лежал, в нем тоже железо складировано. Мы, конечно, все забрали, но двигались на пределе.
У штабного вагончика Кэпа лагерем встали. Добычу сортировать. Стилет у нас в оружии разбирался лучше всех, ему и доверили это дело. Мы с Пикой к народу присоединились, стволы разряжать. Тот ящик на хуторе, эта же рука собирала. Все подряд сбросано. Патроны выщелкивали и концепцию создавали.
— Всем рабочим одинаковые стволы, — сказал Стилет мысль здравую. — Девять человек, столько же «Калашниковых», только здесь всего четыре можно собрать. Износ затвора в полевых условиях не ремонтируется. Две «трехсотки» западных близки к идеалу. Одна штурмовая винтовка хороша. Но ведь это другой калибр, разные патроны. Снайперская винтовка укороченная, это вообще серьезно. Стрельба ювелирная. Цель нашел, на спуск нажал и исчез. Труп есть, а тебя нет. Оставлять надо однозначно. Только в обойме четыре патрона, а у бармена они на вес золота.
Все равно стволов не хватало, даже с учетом того, что мы автоматы Пики и Скрипа передадим в рабочую бригаду. Двое оставались пока без нового оружия.
Я у Лукаша не хотел перед глазами мелькать, нагрузился отобранными для добытчиков стволами и патронами, пошел домой, на Бар. Пика повел всех носильщиков к Скряге. Какой смысл далеко идти, если цены и здесь такие же? Никакого. На Милитари от груза избавимся.
Дома поглядели внимательно «долговцы» на мою коллекцию, где брильянтовым блеском сверкала СВу-2, система «Булл-пап».
— Все в ремонт, — говорю, — будем вечером народ вооружать. Выпивка гарантируется, приходите в бар. Пригласите Филина, мы его высоко ценим.
Переглянулись они, кивнули. Дальше повлек свою ношу, путник, зноем томимый.
В подвал спустился, сразу к стойке.
— Работа для оружейника, давай цены обсуждать, — говорю.
За четыре автомата и три винтовки вышло на круг четыре с половиной тысячи. А за доведение винтовки до идеала с меня спросили пятерку. Тут я ее отдавать в починку раздумал. Дорого, да и не к чему. Если автомат в бою заклинит, исход может быть неприятным, вплоть до летального включительно. А снайпер огонь ведет одиночными, и сразу после выстрела винтовку перезаряжает. Полная обойма всегда предпочтительнее. Мало ли, что через секунду случится. Поэтому вероятность перекоса патрона в затворе практически нулевая. И отдавать бешеные деньги при таком раскладе не очень умно.
Договорились с оружейником, к ужину все сделает и с «Грозой» закончит. Я ему в обход бармена пять сотен вручил, стимул дополнительный для ударной работы. Патроны свои поделил. Триста штук в сторону откинул. Пятнадцать обойм. На пять минут шквального огня. На полчаса хорошего боя. День отстреливаться. Запас до самой смерти. Шестьдесят бронебойных, остальные ширпотреб пулеметный. Мой подарок брату Пике.
Наша экспедиция вернулась в полном составе. Мне и предводителям нашим по двадцать тысяч вручили, Гвоздю пару штук. Сколько же мы железа с Радара вынесли, подумал я. Все оружие с рабочих сняли, на стол свалили грудой. Как в этой куче не ковыряйся, жемчужного зерна не найдешь. Три автомата, две «Гадюки» в среднем состоянии и малыш «Калашников».
Зал народом заполняется. Филин пришел. Прапор со своей четверкой. Одиночки набежали. У стены дятла увидел, который складом интересовался. С приятелями сидит.
Оружейник стволы из подсобки вытащил, вдоль стены расставил. Я винтовку снайперскую рядом прислонил. Патронов по сусекам наскреб, полсотни вышло.
Ярла за стол позвал. Ситуацию объясняю. Два человека лишние. Как быть?
У меня мысли в голове мелькали, но нечеткие. Недолго сталкер думал. Есть у человека организаторские способности и умение планировать.
— Делаем, как раньше. Строим народ по алфавиту, и каждый, в порядке очереди, идет себе оружие выбирать. Только маленькая поправка вносится. Снайперскую винтовку в сторону откладываем, и мы с Иглой в строй не встаем. У него глаз — алмаз. Сквозь туман видит. Винтовку ему надо дать. Только снайперу еще обычное оружие надо для простого боя и второй человек, для прикрытия тыла и флангов. Это буду я, — предложил Ярл. — Придется пока с «Гадюками» походить. Привести их в порядок, и славно. Легкие, надежные, патроны достать не проблема.
В Долине я так же рассуждал. Винтовка в руках, автомат на плече. Скрип кивнул согласно, Информатор по столу ладонью хлопнул, припечатал. Пике не до мелочей, он патроны в уме считал, прикидывал норму боекомплекта на стрелка. Забрал я «Калашниковы» Пики и Скрипа, к стене в общий ряд поставил. ВСу-2 на наш стол положил, «Гадюки» оружейнику вручил.
— Игла, — говорю, — за стол штабной садись, остальные по алфавиту стройся.
Первым встал один из новичков, с непритязательным прозвищем, вынесенным из прежней жизни. Агроном его звали. Остальные за ним выстроились. Щука последний, девятый. Я в это время кучу хлама, пистолеты и обрезы с патронами на стойку бармена перетаскал с помощью Ярла. Получили за все ящик водки, и пошли ее по столам расставлять. Лихо управились.
Скрип встал. Оглядел строй командирским взором.
— Справа по одному, к выбору оружия приступить, — веско сказал, твердо.
Вы что думаете, кто-то что-то выбирал? Они выходили из строя, брали ствол из нашей импровизированной пирамиды, и вставали на место. Как я расставил, так и расхватали. Щуке штурмовая винтовка досталась. Последней стояла. Он не расстроился.
— Сегодня ваши шансы на богатство и славу стали чуть-чуть больше. Все остальное в ваших руках. Оружие передается в личную собственность навсегда. Клан «Сталь» рад, что с ним работают настоящие парни. Разойтись, гуляем.
Хорошая речь, главное, короткая. Научился Скрип говорить. Даже я не задремал. Сел за стол к Филину, тот себе чисто символически на дно плеснул, сидит, смотрит.
— За надежных союзников! — предложил я тост. Чокнулись. — От приятелей моих, Штыка и Мамонта, ничего не слышно? — интересуюсь. И вежливый разговор веду, и напоминаю, что мы «Долгу» бойцов спасали, а сами без помощи обходились.
— Нет, — отвечает, — но мы не волнуемся с генералом. Они в дальний поиск ушли, по берегу речки, переправу наладят, если повезет. Работа хлопотная.
Согласен. Все блокаду хотят преодолеть. Что там, за речкой Умник делает?
Киев
Умник любил американский конгресс и его библиотеку. Нигде в мире не было больше столько свободных ячеек. Он захватил их все. Немного раздражали посетители со своими заявками. Отвлекали. Через полчаса Умник на все запросы открывал доступ в порносайт. Нареканий не поступало. Смотрели. Хорошо иметь дело с примитивными организмами. В хорошей империи нет новостей. Дайте северным варварам водки в постель, и никто в целом мире не будет желать перемен. Частым гребнем прочесывались базы данных. Электронный разум искал любые зацепки о спутниках, создавших экран тишины, отрезавший Зону от всего мира и блокирующий связь внутри. Сохранить тайну в большом мире очень просто. Раскидай выполнение отдельных частей по сотне стран и проведи самостоятельную сборку. Умник сосредоточился на двух моментах, которые счел основными. Узел управления маневрами на орбите и непосредственно излучатель. Первым нашелся хозяин. Спутники оплачивало из своего бюджета доблестное ЦРУ. Кто бы сомневался, хмыкнул Умник. Ну, вы, гады. Выгадывать вы рады. Кровью умоетесь, волки позорные. Сказывалось тяжелое детство, проведенное в Зоне. Люди четко делились на своих и чужих, и последние рассматривались сквозь прорезь прицела. Разбирался по буквам состав конструкторов. Год не печатается. В чем дело? Заболел? Перешел на секретную тематику? Запрос в больницу. Здоров. Страховка оплачена Пентагоном. Стоять! Есть один. С кем в соавторстве работал? Приоритетный поиск.
Разыскивались авторы силового решения проблемы, изучались их пристрастия и экономическое положение. Ответный удар должен быть страшен. Карфаген должен быть разрушен, и падут стены Иерихона. Из полутора десятков сторонников жесткой линии были выбраны двое. Сенатор, очень любящий деньги и лихой наследник эмира с Востока. Умник на секунду задумался и решил, пора. Включились в работу десятки компьютеров, запутывая след. Прямо на жесткий диск налогового управления легла информация о счетах сенатора, история их создания и сумма неуплаченных налогов. Прилагался список фамилий бравших и дававших взятки и номера их счетов в зонах налогового рая. Эти же данные появились на табло новостей всех крупных газет страны. А у всех поклонников курса «Большой дубинки» в личной почте открылось письмо. «Следи за сенатором и шейхом. Следи за собой, будь осторожен. Если тебе кажется, что все хорошо, значит, ты чего-то не знаешь. С дружеским приветом, подполковник Смирнов».
С наследником эмира получилось грязнее. Что делать, Восток. Обкурившийся кальяна и обнюхавшийся кокаина шейх предался телесным утехам. При этом он вел недозволенные для правоверного речи, а это уже серьезно.
Это почти левый уклон в гомосексуализме. Через полчаса прямой трансляции в эфире по всем телеканалам арабского мира в спальню ворвалась охрана эмира-отца.
Утро наследник встретил в Швейцарии, в уютной частной клинике, с режимом, слегка напоминающим тюремный. Только значительно более жестким. Непрерывное наблюдение улыбчивого персонала. Главврач пообещал, что через полгода отсюда выйдет другой человек. Были уже прецеденты.
Умник злорадно потер манипуляторами в лаборатории и приступил к сборке передатчика. Для экономии времени он работал сам. Круглосуточно.
В Америке для отвлечения внимания от сенатора запустили три любимых темы. Развод звезды, скандалы в спорте и героизм простых солдат. Здесь пригодились снимки высадки в Зоне Билли Доннована и отчет о потерях. К вечеру Билли и лейтенант Кеннеди, ушедшие в глубокий рейд на Дикий Восток, стали самыми популярными людьми в Штатах. Дядя лейтенанта, конгрессмен разрывался на части, стараясь дать интервью всем желающим его взять. Для того, чтобы стать завтра капитаном, Кеннеди-младшему уже был не нужен успех. Достаточно стало просто вернуться. Газетчики раскопали всю подноготную сержанта Билли, включая школьную подружку и его три диплома магистра. В Чернобыле журналистов стало больше, чем военных, и для сталкеров в баре «Веселая плоть» наступили золотые деньки. Виски и водка лились рекой, и официантки вовсю крутили упругими попками. В штабе группировки открыли пресс-центр, повесили карту Зону и покрыли ее кабалистическими знаками. Среди них зеленым цветом выделялся достоверный путь группы отважного лейтенанта. От заставы на Кордоне до КПП на Свалку. Дальше начинались белые пятна и предположения.
Самые смелые журналисты с дистанции в километр снимали колючую проволоку, натянутую вдоль периметра. Редакторы давили, страна ждала новостей, и самые умные понимали, что недалек тот день, когда придется ехать на заставу в лагерь «зеленых беретов». В преддверии этого ужаса они пили, решив уничтожить все спиртное в отдельно взятом городе. В госпиталь стали поступать пациенты с алкогольными отравлениями.
Зона, Бар
Вечер удался. Джентльмены выпивали и закусывали. Сейчас, когда все нормально вооружены, решили расширить рабочий сектор. На всю деревню, включая дальний край, близкий к базе наемников. Наш новый снайпер сидел в углу, перебирал патроны. Тасовал свой запас, как ему удобней. Ковбой так и не появился. Переживем.
Тут дятел стал за права людские заступаться. Кричать, что никто вольным сталкерам не указ, где они хотят, там и будут ходить. А кто спорит-то? А дятел горлышко прочистил и к нашему столу шлеп-шлеп, подошел.
— Здрасте, — говорит и смотреть пытается дерзко.
— Склад поделили, — говорю, — по твоему совету. Кто не успел, тот опоздал. Закон Зоны, однако. Что еще сказать хочешь?
— Я на «Росток» пойду, — заявляет.
— Иди куда хочешь и когда хочешь. Ты в самом свободном месте на планете, — пожал в ответ плечами. — Сержанта увидишь, привет передавай. Скажи ему, что ты его сторонник. Хотел ему долю дать со склада трофейного, да не получилось. Он тебя за это не больно убьет. Пика, брат, ты человеку запрещал хоть что-нибудь? Нет? Видишь, у нас для всех воля. Завтра у нас рабочий день, час посижу, если Стилет песни будет петь, послушаю и на боковую. Свободен.
— Не понял, — говорю Филину, — зачем он подходил.
— Оружия хотел для всех потребовать, — усмехнулся тот. — Да наглости не хватило.
Вдруг гитара за столом жалобно запела. Снайпер наш инструмент в руки взял. В ход пошел армейский репертуар. АН-12 скорость набирает и уходит в солнечную высь. И другая романтика. Понял я, что это надолго и пошел в комнату спать. Пусть веселятся. Разделся, сполоснулся под краном, душа здесь не было, к стене залег и решил, что до утра не шевельнусь. Размечтался.
Сначала меня тряхнули за плечо. Вырвался. Отобрали одеяло и подушку. Обидно стало. Выразил негодование и спросил сколько времени.
— Два часа, — сказал Филин. Он сидел в полной выкладке с двойным боекомплектом.
Три часа поспать дали. Низкий вам поклон.
— Ты удалился, Котел решил крутость показать. Пошел на Дикую Территорию. Прапору через час померещилось, что крики слышит. Сбегали на разведку.
Это он о дятле наглом говорит, догадался я.
— Мне он не нравится, но не настолько, чтоб его на Арену звать, — говорю.
Вышли из гостевого коридора в общий зал, потом на улицу. Еще три поворота и мы на центральной площади Бара. Черный Сталкер, сколько же здесь людей. Около сотни. Наши в толпе не потерялись. Стоят двумя шеренгами. Ага, у Пики все автоматчики, а у Стилета стрелки с западным калибром. Игла с Ярлом рядом со Скрипом стоят. Протиснулись сквозь толпу, кровью свежей запахло.
На асфальте тело лежит. Тяжело умирал глупый человек. Резали его живого на куски. Тайн он не знал, просто развлекались.
— Клан «Сталь» объявляет своей территорией Темную Долину и Агропром. Они доступны всем сталкерам, независимо от принадлежности к группировкам. На своих и нейтральных землях мы будем вести поиск Сержанта, Кровника и Овсянки.
— Мы не вмешиваемся в дела союзных кланов и не предлагаем им следовать нашим решениям, — добавил Стилет.
Намек тонкий. Никому не указываем и вы нам не пробуйте. Одно утешает, сегодня вместе со мной весь Бар не спит. Многие не ложились. Сейчас в нашей спаленке тесно станет. Подошел я к Пике, рукой махнул Стилету и Ярлу.
— Никаких погонь, тем более, ночных. Какой Сержант боец не знаю, но дитя гор с фантазией двигается, преследователям много крови попортит. Не наше это дело. Предлагаю завтраком пренебречь и по ночной прохладе до Милитари дойти.
Через двадцать минут выступили. Предстоящий день обещал быть долгим.
1942 год
Утро началось с отчета Сереги Котлярова о поездке в Чернобыль. Лагерники, выпущенные под надзор комендатуры, как с цепи сорвались. К приезду группы поддержки время разговоров уже прошло. Пьяная толпа буйствовала на площади, уже устроив два пожара. Отправив машину за помощью обратно в лагерь, сержант Красной Армии ввел свое отделение на первый этаж городской управы и занял круговую оборону. Через десять минут в здании не осталось ни одного целого стекла, и внутрь влетел первый факел. Гореть не хотелось, и Котляров отдал приказ открыть огонь. Десяток автоматов и ручной пулемет очень убедительный довод удалиться — для оставшихся в живых. В сухой пыли осталось лежать около двух десятков застреленных и затоптанных. На помощь явились поляки и за городок взялись всерьез.
Был сожжен шинок и охально изобижена прислуга. Всех изловленных построили на грузовом дворе элеватора, включили прожектор и вытащили шестерых поцарапанных насильников. Их повесили прямо на воротах, чтоб далеко не ходить. Остальных стали сечь. Пять ударов кнутом каждому. Приведя народ в чувство, двинулись тщательно прочесывать развалины кожевенного завода. К утру не хватало троих, самых умных или везучих. Остальные были на месте, живые или мертвые. Первый взвод польской роты остался в городе, заняв немецкую комендатуру. Германский флаг не тронули, просто рядом польский повесили. Тогда Серега прикрепил рядом и советский. Комендант вышел, посмотрел, замечание сделал за обувь грязную. Правоту немца признали, пошли чистить. Так вся ночь и прошла.
Сложилась новая диспозиция на день. Первый взвод поляков удерживает город. Второй занят строительными работами в скальном доте укрепрайона, восстанавливает механизм дверей на нижние уровни, маскирует вход. Егеря готовят подземелье к консервации, расчищают проходы и не забывают про кровососов. С ними и основная группа. Танкисты занимаются машинами. Советская рота охраняет склад в бывшем лагере и ведет наблюдение за зондеркомандой.
Все при деле. Вот и славно. До обеда расчистили половину третьего уровня. Две комнаты были заставлены ящиками с драгоценностями. Кольца, серьги, кулоны, другие, которым Викинг и названия не знал. А большой каземат артиллерийского склада заполняли доверху брезентовые мешочки. Вскрыл сталкер один. Обручальные кольца с золотыми зубами вперемешку. Кровавое золото НКВД, за четверть века накопили. Киев большой, а Украина еще больше. Было, кого в подвалах расстреливать. По ленинградским застенкам ходил на экскурсии кучерявый поэт Сережа Есенин, с приятелем своим чекистом Блюмкиным. Нанюхаются кокаинчика, и на расстрел, чтоб жизнь полнее ощущать. Сережа с властью всегда дружил, знал, где масло на хлеб намажут. Стишки свои, персидский цикл, он на востоке писал. Был он в Персии с Красной Армией, готовился воспеть успехи в походе на Индию, да не срослось. А у киевских коридоров расстрельных своего певца не нашлось. Обидно, понимаешь, брат сталкер? Золото вместе добывали, а слава врозь. В сороковые годы соревнование выиграло Одесское областное управление. Его начальник в Москву на повышение и уехал. Отшвырнул Викинг брезент в сторону, руки брезгливо вытер. Это мы наследникам чекистов оставим, пусть радуются подвигу отцов. В соседнем коридоре ударили очереди.
Никуда кровососы не делись. Просто выход им завалили, а разобраться в хитросплетениях подземного убежища мутанты не смогли. Услышав шум и унюхав запах пищи, они, поплутав немного, вышли к месту работ егерей. Да только за спиной у солдат были холодные скалы Норвегии, раскаленные горы Греции и Мальты и год войны на Восточном фронте. Столкнулись две силы, не знающие страха и жалости, ни к себе, ни, тем более, к другим. Сцепились насмерть, уходить никто не собирался. Кровосос с отстреленной рукой, ударом ноги распорол живот автоматчику. Тот, не тратя последние секунды жизни на ерунду, выхватил кинжал и всадил его обидчику в глаз по самую рукоятку. Недаром на его клинке были отштампованы рунические буквы, сливавшиеся в надпись: «Германия превыше всего». Когда Викинг выскочил из-за угла, все было кончено. Три егеря сами легли на вырубленный в скале пол темного коридора, но и двух вампиров уложили рядом. Короткий кровавый след на нижний ярус показывал путь отхода последнего, матерого кровососа. Ушел. Раненый и голодный, скоро опять на охоту рискнет выйти. Перекрыли выход в основной сектор этажа пулеметным расчетом и стали тела погибших и туши мутантов выносить. Теперь точно знали, последний монстр там, в глубине укрепрайона.
Поднялись на поверхность. Серега после бессонной ночи еле шевелился. Бойцы его с неожиданным другом Заточкой в городке военном отсыпались, а он решил со всеми работать, по стахановски.
Тут поляки крикнули, что закончили с дверью. Ходит плита каменная бесшумно, и спуск перекрывает без единой щелочки. Заказал Викинг ведро бетона и болтов с гайками ненужных две пригоршни. Получив требуемое, приступил к настенной мозаике. Память решил о себе оставить в веках. Несколько тысяч лет назад, хорошо поевший неандерталец, взял в руки уголь из прогоревшего костра и провел по стене пещеры первую линию. Так началась история искусства. Сейчас его гены вели за собой Викинга.
Серега в углу прикорнул, сломался. Остальные сидели рядом, за процессом наблюдали. Четвертый интернационал просто. Поляк, еврей, украинец и неизвестно кто. Дедушка с бабушкой со стороны отца — белорус и эстонка, со стороны матери смешались молдаванская и русская кровь. Викинг всегда затруднялся, когда в анкете встречал графу «национальность». У сталкера вышел красивый лозунг.
«Привет Долине от Викинга. 1942».
Тут и гаечки кончились. Тогда он краской написал: «Замок Вольфштайн».
— Вот, подсказку оставили, — довольно сказал командир.
— Сколько же народа погибло за это золото, — со вздохом сказал печальный еврей.
— Империи гибли. Инки и майя. Кровавые ацтеки. Испания из центра мира превратилась в задворки Европы. Исчезли Русская, Германская, Австро-Венгерская и Османская империи. На наших глазах были захвачены Голландия, хозяйка половины Азии и великая Франция. И везде текли реки крови, и звенело золото. Люди гибнут за металл, Сатана там правит бал.
— Да. По делу уезжал купец, и находил в пути конец. Достигло крайнего размаха укоренившееся зло. Все потеряли чувство страха. Жил тот, кто дрался. Так и шло, — вспомнил классику ротмистр, дополняя командира.
— Старшие «Фауста» цитируют, — пояснил Гнату Остерман. — Вопрос заключается в том, сколько еще предстоит крови пролить. Как бы союзники не передрались между собой. Взгляды у них нехорошие.
— За своих людей я уверен, — нахмурился пан Вацек.
Викинг молча поморщился. Видел он вчерашних верных друзей, стреляющих в спину из-за дешевого «выверта». Даже в этой компании, где все относились к нему на редкость хорошо, сталкер не рискнул бы ни за кого поручиться. Темна вода в облаках и душа человеческая.
Тут за себя не можешь отвечать.
Проснулся вчера ночью от дикой мысли. Двинуть в Берлин, пристрелить фюрера, поставить канцлером нормального человека, заключить быстро со всеми перемирие и зажить в свое удовольствие. А Киевскую область с Чернобылем прибрать себе. Стать гаулейтером или первым секретарем обкома, в зависимости от того, кому земли отойдут.
Или Степу Бандеру из немецкой тюрьмы освободить, пусть независимое государство строит. А то со времен Киевской Руси и полста лет не наберется, когда на этой земле хозяев чужих не было. Земля наша велика и обильна, да порядку в ней нет.
Полчаса с открытыми глазами лежал, на голых девчонок смотрел, те одеяла поскидывали, лето в разгаре. К чертям судьбу мира, ему и так слишком повезло. Свое бы сохранить. Закрыл глаза и до утра на одном боку, не пошевелившись, проспал. А ведь были мысли в голове, от себя не скроешь. Хотелось клячу истории пришпорить.
— Каратели затихли. Подозрительно это, — сказал простой паренек Гнат.
— Даже комендант не знает, что они в район прибыли. Хорошо, что Эрих Гестапо с нами, помог их от связи отрезать, — оценил ситуацию ротмистр.
— Да, нужный человек на своем месте иногда полезнее танковой дивизии, — согласился Викинг. — Кузнецов Николай Иванович, в немецком тылу работал под фамилией Зиберт. Шесть генералов ликвидировал, информацию добывал высочайшего класса. Его работу целый партизанский отряд обеспечивал. В город на разведку прямо из леса ходил. С анкетой у него что-то не то. Так и погибнет в сорок четвертом простым партизаном, без воинского звания. И награду единственную получит посмертно. Зато начальство его орденами всю грудь закрыло. Так что, ребята, давайте думать о себе. Правители наши пусть послушных рабов в другом месте поищут.
Функ явился, пригласил на похороны. По совету Викинга, могилы выкопали в укромном месте, куда случайно не забредешь. Поставили кресты над погибшими в бою с кровососами егерями, дали три залпа, водки выпили. Немцы с удивительной скоростью перенимали привычки славян.
Что мы имеем, подумал сталкер. Укрепрайон законсервирован. Остался один вход, он же выход, через дот в скале. Золота подняли тонн сто. Осталось раз в десять больше. Под землей ему радиация не страшна. Кровосос блокирован в левой половине второго этажа. Там и подохнет. Интересно, сколько он сможет без еды протянуть? Каратели должны исчезнуть бесследно. Болота тут глубокие, не вопрос. Пусть Краузе строит посадочную полосу и начинает радовать своего босса. Нам за работу тонн десять, пятнадцать, двадцать, Викинг, стоять! Пять-семь, и хватит. Купим в сорок шестом контрольный пакет акций концерна «Мерседес» и будем жить-поживать. Добра наживать. А дети пусть компьютерами и сотовой связью займутся.
Коридор перед пулеметным расчетом засыпали пустыми консервными банками. Старая армейская хитрость. Будь ты трижды невидимка, если летать не умеешь, ногой зацепишься. Загремит жесть, тут пулемет из тебя, то есть из него, решето и сделает.
Мы- то с тобой этот фокус знаем, не попадемся, брат сталкер.
А кровососа и других тупых животных нам не жалко. Поделом им.
Сменили расчет пулеметный. Решили время дежурства сократить в два раза, через час замену делать. Прохладно в скале, темно, страшно. Неуютно, короче. Да и устаешь, все время броска из казематов ждать. Людей хватает, так в чем же дело?
Завершение этапа работ решили достойно отметить. Поляки смотрели на убитых монстров с пугливым недоумением и украдкой крестились. Оставив дежурное отделение в карауле, все отправились в Чернобыль. Тащить в родную деревню сорок изголодавшихся мужчин не захотел даже ротмистр. Об остальных и говорить нечего. И в городе можно развлечься. И у коменданта талонами на посещение борделя разжиться. Не в Красной Армии, где ППЖ только командиру роты положена. Походно-полевая жена, если кто не понял, по совместительству санитарный инструктор. Или связистка. А солдаты и так проживут, им недолго. До первой, край до второй атаки. А потом в госпиталь. Там, в банно-прачечном батальоне и оторвутся по полной программе перед выпиской. Часовые в доте устроились, и местность стала выглядеть пустынной и безлюдной, как земля до начала времен. Заподозрить наличие подземного форта не смог бы ни один посторонний наблюдатель.
Из кустов выдвинулись разведчики зондеркоманды и, развернувшись в цепь, направились на поиски знакомого им люка.
Зона, Бар
Сначала часовые услышали звуки безжалостной резни в тумане. Неизвестный противник рвал стаю визжащих слепых собак. Те пытались дать сдачи, но не очень-то получалось. Последняя сука-альбинос вылетела прямо на свалку техники перед южным блокпостом Бара. Бойцы клана не растерялись и прикончили хитрую тварь.
Затем по листу гофрированного железа, перекинутого через ров, раздались шаги. «Долговцы» подобрались, приготовились и, увидев знакомую фигуру, облегченно выдохнули.
— Привет, Молот! Ты что, стаю голыми руками разогнал? — крикнули они радостно.
Служба на посту выпадает нечасто, по графику. Маленький отдых от рейдов по Зоне, безопасный, но скучный. Тут будешь любому человеку рад. Все-таки развлечение.
— Не я, — ответил командир блокпоста на Свалке. — Сопровождаю группу из двух человек и пяти чернобыльских псов. Как насчет доступа на Бар?
И наступила тишина.
— Пять псов, — закашлялся начальник поста, — это, блин, стая с двумя людьми. Приказ пропускать есть, но если кинутся, не взыщи. Будем стрелять. Проходите. Конь, сбегай, народ предупреди, гости к нам. Пусть не дергаются. Прапор особенно.
Стажер четверки побежал с новостью в глубь территории.
Неслышные тени мелькнули в тумане и безразлично прошли мимо людей, царапая когтями по асфальту. Историческая встреча прошла на высоком дипломатическом уровне. Не передрались. «Долговцы» с удивлением смотрели на переметные сумки на псах.
— Не в тележку же их запрягать, — сказал маленький китаец. — Я — Малыш, а он — Коротышка. Или наоборот. Мы часто путаемся.
Все захохотали, как сумасшедшие. Псы расселись полукругом и стали щуриться. Здорово, когда от тебя все бежит, но когда чешут и угощают, тоже хорошо.
— Что в дорогу повело, малыши? — спросил командир караула.
Хотел Малыш двинуть речь об очередном спасении мира, передумал, однако.
— Молодые псы ушли с хозяином. Старые псы скучают, не играют, печалятся. Решили вдогонку идти. Кабан наш хозяин. Когда из Зоны уйдет, дом купит, нас собой возьмет. Меня поваром, а Коротышку уборщиком.
— Или наоборот! — грянули все хором.
Прапор пришел и Филин следом. Стая перестроилась. На острие удара встали диверсанты, слева их прикрыл вожак, справа его взрослые подруги. Косматый и Злая прикрыли тыл. Часовые поняли, что их со счетов уже списали и убьют походя, перед основной атакой.
— Нет, Филин, ты посмотри, что в мире делается. На днях этот военный бандит, приятель Данцигера, чуть меня за компанию с Петренко не убил. Сегодня эта стая уверенно готовится к драке со всем «Долгом», — определил Прапор.
— Кстати, они уверены в победе. Считают, что прорвутся, — подтвердил его догадку Филин. — Может, что-то случилось, а мы не знаем? Ну, вы, остыли! Мы вас пропустим, и никто вас не тронет. Пусть меня Зона сожрет, если вру.
— Друзья ваши, клан «Сталь», затемно на Милитари ушли, — сообщил новости Конь.
— На «Ростоке» банда завелась из бывших сталкеров, предположительно три ствола. Если туда пойдете, остерегайтесь. Только от наемников избавились, половина бандитов в новый клан ушла, сразу начали между собой одиночки резаться. Тут надо защищать товарищей, а они все хотят на чужом горбу в рай въехать, — махнул рукой Прапор.
— Проводите нас, пожалуйста. Мы не будем задерживаться, сразу вслед пойдем, — попросил Малыш, взявший на себя переговорный процесс.
— Разумно, — согласился Филин.
Стая под надежным сопровождением пересекла территорию Бара. Кто мог себе позволить, досыпал после ночной побудки, другие, менее удачливые или запасливые уже приступили к работе. Задания Бармена ушли выполнять или просто на поиски удачи.
Не встретился никто, не было удивленных возгласов и забавных прыжков.
Псы чуяли запах прошедшей перед ними группы, но уверяли, что она вышла не утром затемно, а две-три ночи назад. Со счетом у детей Черной Звезды было не очень хорошо. Не имел он для них практической пользы.
Помахали на прощание диверсанты бойцам клана, и пошли по истоптанной дороге, по местам незнакомым. Что ж, дело привычное, есть на свете места и похуже Зоны. Некоторые отдают приоритет Южному Бутово.
— Надо затаиться, как услышим, что за Барьер ушли, тогда и двинемся, — подтвердил прежний план Коротышка. Псы и Малыш понятливо кивнули.
Сейчас как спрячемся, все Милитари вздрогнет.