Чемпион Дурмстранга — Геллерт Гриндевальд! [СИ]

Глава 2

— Дамблдор, я вас ненавижу!

Такого пылкого признания от своей заместительницы Альбус, по правде сказать, не ожидал. Удивлённый, он наблюдал за тем, как Минерва мерит шагами его кабинет, периодически принимаясь размахивать руками.

— Это же надо было додуматься — уговорить Конфедерацию освободить Гриндевальда! Серьёзно! А теперь ещё вы тащите его в школу! — она остановилась перед его столом и с размаху опустила кулаки на столешницу — вышло громко. — Вы с ума сошли!

— Я понимаю ваши опасения, Минерва, — спокойно сказал Альбус, мысленно радуясь, что их разделяет стол, и потихоньку невербально и без палочки устанавливая защиту. — С Геллертом прибудут охранники, которые проследят за тем, чтобы он никому не навредил, — Альбус посмотрел на неё самым своим проникновенным взглядом. — Кроме того, он раскаялся в преступлениях и хочет встать на путь искупления…

— Приберегите эти байки для Конфедерации! — перебила его МакГонагалл. — Я на них не куплюсь! И буду пристально наблюдать, что за Гриндевальдом, что за вами.

— Буду вам крайне признателен, Минерва! Вы знаете, в последнее время я начал подозревать у себя определённые проблемы…

Не став дальше его слушать, МакГонагалл развернулась и вышла. Альбус улыбнулся и стал насвистывать себе под нос.

Тем же вечером вновь было собрание в его кабинете, на сей раз расширенным составом. Помимо Минервы также присутствовали Аластор, Северус, Филиус и Помона, Бэгмен и Крауч из Министерства и Максим с Каркаровым, причём Игорь ежеминутно принимался подкручивать кончик своей козлиной бородёнки и что-то бормотать по-болгарски, нервно блестя глазами.

Когда на часах было ровно семь, пламя камина стало зелёным, и из него в кабинет шагнули ещё четыре человека. Трое других пока не заинтересовали Альбуса — его взгляд приковал к себе Геллерт. Он отмылся, привёл в порядок волосы, сменил тюремную одежду на более элегантную — и от всего этого словно бы сбросил пару десятков лет. А ещё однозначно молодили его мальчишеские, вечно полные задора и огня глаза.

— Надо же, сколько меня народу встречает, — восхитился Гриндевальд с убийственной долей сарказма в голосе. — Только, Альбус, если это вечеринка, где звон бокалов и музыка?

— Мистер Гриндевальд, — вперёд выступил Барти, — моё имя Бартемиус Крауч, я возглавляю Департамент международного магического сотрудничества Министерства магии Великобритании и официально представляю здесь министра магии Великобритании, Корнелиуса Освальда Фаджа.

Выслушав его выступление с непроницаемым лицом, Геллерт кивнул.

— Поздравляю.

Барти удивлённо на него посмотрел.

— С чем?

— С тем, что вы есть такой прекрасный, — охотно пояснил Геллерт и подмигнул Альбусу — явно понял, про какого «очаровательного джентльмена» тот ему в прошлый раз рассказывал.

Дальнейшее знакомство с британской стороной прошло почти без эксцессов, не считая заявления Гриндевальда, что имей он в своё время в арсенале Минерву МакГонагалл с её убийственным взглядом, то непременно поставил бы на колени весь мир. Минерва комплимент не оценила и сухо попросила его не говорить больше подобного — что ж, это означало, что теперь Геллерт от неё не отцепится как минимум месяц. И этим Альбус был более чем доволен.

— Also,[4] теперь мои спутники, — сказал Геллерт и небрежно указал на сопровождавших его магов. — Герр Линкс и герр Рехтс, мои, хм… телохранители. А ещё доктор Шурле, мой личный лечащий врач.

— Вы нездоровы, герр Гриндевальд? — забеспокоился Игорь; как раньше он носился с Крамом, рассчитывая пропихнуть его в Турнир, так теперь он явно надеялся примазаться к Геллерту. «Это ты, Игорь, зря…»

Геллерт смерил его тяжёлым взглядом.

— Молодой человек, — проговорил он мрачно и мощно, — мне сто одиннадцать лет, последние сорок девять из которых я провёл в заточении в замке в горах. Как вы думаете, каково моё физическое состояние?

Игорь не нашёлся с ответом и отступил в тень Олимпии. Мадам Максим сложила руки на груди и проронила:

— Что же, будем надеяться, что возг’аст не сделать вам пг’ег’аду для того, чтобы достойно выступить в Туг’ниг’е, — она чванливо кивнула всем и первая покинула кабинет.

Геллерт скривился и пробормотал ей вслед что-то подозрительно похожее на «Чёртовы французы».

— Куда мы идём?

— Я покажу тебе самые основные места школы, — пояснил Альбус и указал Геллерту на уходящий вбок коридор. — Вон там находится больничное крыло; наша школьная медсестра мадам Помфри всегда готова помочь, если что-то потребуется.

— Да что мне может потребоваться? — протянул Геллерт с раздражением. — Мне ведь правительство выделило личного врача, чтобы хранил и оберегал. Вот представляешь, как у нас заботятся о заключённых!

— Вам не стоит ёрничать, герр Гриндевальд, — подал голос следовавший за ними доктор Шурле. — Вам предстоит участие в состязании, которое может закончиться плачевно, если вы не наберёте хотя бы сколько-нибудь приличную форму.

Геллерт закатил глаза.

— На самом деле, — тихо сказал он Альбусу, — я разгадал их план. Всё специально подстроено так, чтобы Дурмстранг в этот раз взял Кубок Трёх Волшебников. И так ведь понятно, что даже будь я прикован к инвалидному креслу, все эти дети мне не соперники.

— Это уже тянет на заговор, — прошептал Альбус в ответ, строя строгое лицо. — Как считаешь, французы тоже замешаны?

— Да они во всём замешаны и всегда!..

— Неужели я в сто лет тоже буду такая? — сокрушённо спросила пустоту шедшая рядом Минерва. — Не приведи Мерлин!

— А что плохого в том, что мы сохраняем бодрость духа? — мгновенно спросил её Гриндевальд. — Люди становятся стариками только когда сами начинают себя ими считать… Мне вот, к примеру, сейчас лет семнадцать, — заявил он с апломбом.

— Да-а, мне тоже что-то около того, — поддержал Альбус, впервые за долгое время получая искреннее удовольствие от времяпровождения.

Минерва прищурилась, а затем сделала неожиданное: свитком с расписанием, который сжимала в руке, стукнула обоих по макушкам.

— Вам по сто с лишним лет, и вы — самые сильные волшебники века! — прикрикнула она, грозно сверкая глазами из-за стёкол очков. — Ведите себя соответственно!

Геллерт приосанился.

— Как угодно, фрау. Вы желаете узреть тех, кто бился на фронтах войны, кто видел кровь и пускал её врагам? Извольте, — он сделал резкое движение рукой — и его «телохранители» мгновенно выхватили палочки, навели на него. Но Геллерта это ничуть не тронуло, и он разогнул указательный палец, направив его на спокойно наблюдавшего за происходящим Альбуса. — Я достаточно сведущ в беспалочковой магии, чтобы прямо здесь и сейчас оборвать жизнь Альбуса. Он знает это и может подтвердить.

— Знаю, — умиротворённо произнёс Дамблдор, — и подтверждаю.

Все в коридоре затаили дыхание: доктор Шурле, не знающий, что делать, стражи Гриндевальда, пытающиеся понять, атаковать им или нет, Минерва, шокированная тем, что вызвала своими словами.

Альбус спокойно наблюдал за тем, как на кончике вытянутого в его сторону пальца Геллерта собирается магия. В следующий миг заклинание было сотворено.

— Но куда веселее будет выставить его ещё большим идиотом, чем он является, — ровно закончил Гриндевальд.

МакГонагалл зашипела сквозь стиснутые зубы не хуже рассерженной кошки и стремительно прошла мимо них дальше по коридору.

Превратив участок стены в зеркало, Альбус с интересом посмотрел, что Геллерт с ним сотворил. Всё оказалось не так плохо, как могло быть: всего-навсего клоунская раскраска на лице, красный нос и смешной колпак.

— Мне кажется, ты за время заключения растерял навык, Геллерт, — заметил он.

Гриндевальд оскалился.

— Разве? — проронил он и последовал за Минервой.

Попробовав снять колпак, Альбус понял, что был неправ.

Аберфорт как всегда встретил брата тепло.

— Какого чёрта тебе надо, Альбус? — спросил он прежде, чем открыл дверь «Кабаньей головы». — Мать честная! — он уставился на лицо брата.

— Хорош, да? — едко поинтересовался Геллерт и протиснулся мимо Аберфорта в трактир. — Как жи?..

Договорить он не успел — развернувшись, Аберфорт со всей силы, коей было много, заехал ему кулаком по лицу. Гриндевальд упал на грязноватый пол и коснулся разбитой в кровь скулы.

— Ладно, признаю, доля справедливости в этом есть, — процедил Геллерт и сурово добавил: — Но больше не смей меня бить, не то… — кончик его палочки указал Аберфорту на лоб.

Вот теперь Аб разъярился окончательно.

— Альбус, идиот, ты что, дал Гриндевальду волшебную палочку?!

Альбус сделал круглые глаза.

— А как бы он без неё смог участвовать в Турнире?

— Смог бы, — одними губами произнёс Геллерт, выглянув из-за Аберфорта, и показал Альбусу большой палец.

— Этого боша связать бы и бросить акромантулам на съеденье, а ты ему оружие раздаёшь! Совсем из ума выжил!

— Знаешь, может, и выжил, — кивнул Альбус. — В последнее время я стал задумываться…

— Ради всего святого, не начинайте, — проговорила Минерва и, войдя в трактир, захлопнула дверь перед носами у хотевших было войти следом сопровождающих Гриндевальда. — Вы хотели что-то обсудить? Обсуждайте, и вернёмся в школу.

Геллерт поднялся с пола и методично отряхнулся. Переглянувшись с Альбусом, он начал, обращаясь к Абу:

— Я хотел сказать, что… уровень твоей нынешней жизни подтверждает заключение, сделанное мной относительно тебя ещё тогда, в Годриковой Впадине…

— Кхм! — перебил его Альбус многозначительным покашливанием.

Геллерт скривился и закрыл глаза. Так он всегда собирался перед тем, как сказать что-то важное или для него непростое.

— Нет, не то, конечно же, — произнёс он и вновь поднял веки. — Я хотел принести тебе, Аберфорт, свои искренние извинения. Знаю, что прощения не заслуживаю, но хочу, чтобы ты знал: я сожалею о том, что случилось. Девочка не должна была пострадать.

Альбус опустил голову и горько вздохнул. Смерть Арианы всегда преследовала его, причём не только в кошмарах; она уничтожила последнюю его возможность наладить тёплые отношения с братом, который с тех пор относился к нему почти как к чужому. И Геллерт был во всём виноват. Опять Геллерт…

— Не должна, — ожесточённо проговорил Аберфорт. — Конечно, Ари не должна была пострадать! — он покосился на Минерву, отошедшую в тень, и взял себя в руки. — Плевать я хотел на твои извинения, Гриндевальд; надеюсь, ты достаточно в своём Нурменгарде настрадался. А сейчас пошёл вон — и клоуна этого с собой забери!

Геллерт пожал плечами и с равнодушным видом покинул здание. Уже на улице он взмахнул палочкой и снял с Альбуса боевую раскраску.

— Настроение всё пропало.

Минерва с ними не пошла — видимо, решила остаться у Аберфорта и выпить.

Ещё позднее вечером, вернувшись в директорский кабинет и услав сопровождающих, Альбус и Геллерт пили чай и обсуждали день.

— Мне в целом понравился Хогвартс, — заявил Геллерт, отламывая кусок от плитки шоколада из «Сладкого королевства». — Он куда больше Дурмстранга и устроен интересней: много башен, тайных ходов, лазов за пределы территории школы… Но всё же не лежит у меня к нему душа.

— Или у него к тебе, — задумчиво произнёс Альбус. — Замок ведь — он живой, полон древней магии…

— Альбус, скажи, — перебил его Геллерт, — ты что-то в чай добавляешь?

— Ничего. Просто иногда думаю…

— В твоём случае думать о чём-то помимо политики и науки вредно, — Геллерт откинулся на спинку кресла и расслабленно вытянул ноги. — Кстати, из любопытства: что-нибудь слышно о вашем лорде Волан-де-Морте, который якобы сильнее меня?

Альбус улыбнулся, уловив в его голосе ревнивые нотки.

— Ну, несколько месяцев назад он наконец обзавёлся помощником в лице Питера Петтигрю, весьма трусливого и мелочного человека, который затем, однако, вывел его на Барти Крауча-младшего, бывшего одним из самых верных сторонников Тома до падения.

— Надо же, какие у вашего герра Буквоеда родственные связи, — проговорил Геллерт с нехорошим смешком.

Альбус пожал плечами.

— Так или иначе, Барти-младший сейчас тоже в Хогвартсе — он принял облик Аластора Грюма, моего доброго друга, и отчего-то надеялся, что я не замечу.

Геллерт взглянул на него со скепсисом.

— То есть, ты знаешь о шпионе и не собираешься ничего предпринимать?

Альбус устало отмахнулся.

— В ситуации нет ничего особенного. Том хочет поучаствовать в жизни школы — у нас каждый год так. Мальчик просто очень любит Хогвартс. Он, знаешь, так расстроился, когда я ему в должности преподавателя отказал, совсем по наклонной пошёл… Вот иногда думаю, быть может, в случившемся с Томом есть моя вина?..

— Да, разумеется. А ещё в землетрясениях, падениях метеоров и засухе в пустыне Сахара. Во всём ты виноват, Альбус Дамблдор!

— Спасибо, что поддержал, Геллерт.

— Пожалуйста, — бессердечно откликнулся Гриндевальд.