Час пепла

Глава 4

Как только Валькат увидел путь с высоты птичьего полёта, он тут же понял, куда им нужно направляться. Едва лишь они отошли от башни мага, их сознание словно прояснилось. Тогда они впервые заметили, насколько внушительно выглядела башня снаружи.

Круглая башня, выстроенная из чёрного камня, была оплетена плющом, который будто врос в её стены, образуя зелёную живую обёртку. Вокруг основания извивался огромный древесный корень, что тянулся прямо из земли до самой верхушки, где красовалось маленькое зелёное деревце невероятной красоты. Это зрелище завораживало — каждый из путников завидовал магу, которому посчастливилось жить в таком месте. И в то же время каждый почувствовал тоску по дому.

Но в лесу вновь стало не по себе. Как и говорил Вигельмунд, на этот лес будто было наложено проклятие. Или же всё дело было в чём-то куда более древнем и опасном, о чём они даже не подозревали.

Несмотря на странные ощущения, товарищи продолжали путь, надеясь, что скоро достигнут своей цели.

Во время дороги Валькат часто вспоминал охотничьи вылазки с отцом и свитой. Тогда ему казалось, что большого мира вовсе не существует. Всё, что он знал, — это фамильный замок, деревня и город, куда они изредка ездили на приёмы к королю. Но в душе он всегда чувствовал, что за пределами этих мест скрывается нечто большее. Он знал — его жизнь лишь песчинка во вселенной, и хотел узнать её настоящую суть.

Долгие споры с семьёй о желании отправиться в путь заканчивались неизменно: отец и мать были против. Они считали, что его статус не позволяет "опускаться до уровня странников", и что подобное поведение лишь опозорит их род. Валькат этого принять не мог. Отношения с семьёй становились всё хуже, пока совсем не испортились. Он не любил вспоминать об этом, предпочитая заглушать мысли вином и пивом. Но глубоко внутри он понимал: правда — на его стороне.

И вот впервые за много месяцев он снова подумал о доме. Возможно, это влияние леса — но он вдруг признал самому себе, что хочет вернуться. Хотя бы на время.

Погрузившись в размышления, Валькат поднял взгляд на Лафатуша. Он задумался: почему тот всё ещё с ними? По его рассказам, его должны были ждать в замке. Так почему он до сих пор идёт с ними?

Когда они сидели у вечернего костра, Валькат всё же решился спросить:

— Понимаю, этот вопрос может показаться немного неприличным… но всё же. Мы нашли твою телегу, которую, к сожалению, разбил готун. Ты сказал, что нашёл то, что искал. Так… почему ты всё ещё с нами?

Лафатуш тихо улыбнулся.

— Потому что вы ещё не нашли того, что ищете.

Он бросил взгляд в костёр, а потом продолжил:

— Когда тебя вырубил тот великан, и мы отнесли тебя к Вигельмунду, я видел, как Матеус переживал. Он винил себя за то, что втянул тебя в это опасное путешествие. Он рассказал мне о ваших юношеских проделках. Это только усилило моё восхищение вашей дружбой. Тогда я понял: с такими людьми я хочу пройти путь до конца. В вас есть то, что редко встретишь в этом мире — дух личности, а не толпы. Настоящего человека, а не просто носителя мыслей. Уникума. Не чужой тени.

— А за телегу не беспокойтесь там не было никаких туш изначально, лишь пара тыкв и фруктов.

Валькат был ошеломлён. Он не знал, что сказать в ответ.

Повисла тишина, которую прервал Матеус:

— Благодарю тебя… за такую верность нашему делу.

Валькат кивнул. Он полностью согласился со словами друга.

Как только он почувствовал облегчение, то незаметно улыбнулся. Он ощущал, что за несколько недель совместного путешествия достаточно сильно сблизился с Лафатушем. Несмотря на его скрытность и необычность, он начал понимать этого человека куда лучше, чем раньше, и это его радовало.

Всё же его не покидала мысль, что старик Вильмон — необычный маг. Эти корни повсюду, его башни… Видимо, они как-то на него повлияли. Ему даже казалось, что в спину будто бы вонзились такие же корни, хотя он и не хотел в это верить.

Выдвинувшись утром в путь, путники уже были сильно раздражены этим лесом. Всё, что они видели, — деревья, мох, опавшие листья и брёвна. Даже во сне лес не покидал их.

Валькату часто снилось, что за ним гонятся гоблины — в таком количестве, что он не в силах с ними справиться. Он отбивается как может, но в итоге его всё же догоняют. Тогда он прячется за деревом в надежде, что его не найдут, как вдруг корни дерева хватают его за ноги. Он достаёт нож, чтобы освободиться, но не успевает — корни уже обвиваются вокруг его шеи и начинают душить. В конце, когда он теряет сознание, дерево раскрывает свою кору и затягивает его внутрь, после чего закрывается.

Снаружи остаётся только его нож. На этом моменте Валькат обычно просыпался. Эти сны оказывали на него сильное моральное давление, чего не ощущали ни Матеус, ни Лафатуш.

Спустя несколько часов блужданий по затуманенному лесу они заметили очертания высокого здания. Подойдя ближе, увидели небольшой полуразрушенный замок, выполненный в старом готическом стиле, что было необычно для этих мест. У замка было множество возвышений — когда-то величественных башен.

Больше всего удивляло то, что возле замка ничего не росло. Казалось бы, такое древнее место давно должно было зарасти мхом и покрыться сорняками. Лафатуш заметил обелиск, стоящий возле замка. От него исходила та же неприятная энергия, что и от обелиска у входа в лес, и потому он не стал подходить ближе. Обелиск был абсолютно идентичен тому, что они видели раньше.

В голове у Лафатуша пронеслись невообразимые мысли. Он всё пытался понять, зачем эти обелиски тут стоят. Может, это один и тот же обелиск, просто его перемещают сквозь пространство? Но даже если так — зачем? Кто и почему должен его двигать? А может, он живой и сам передвигается?.. Лафатуш провёл немало времени в раздумьях и, возможно, остался бы возле обелиска, если бы его не позвали друзья.

— Лафатуш! — закричал Матеус.

Матеус с восхищением смотрел на замок. Его поражал тот факт, что даже такое впечатляющее строение не смогло бороться со временем и пало под его неведомым влиянием. Замок остался лишь прекрасным воспоминанием в легендах и рассказах.

Это место совсем не казалось логовом чудищ, поэтому соратники без долгих раздумий решили войти внутрь. У входа в замок было несколько маленьких арок, на которых были выбиты различные сцены — боевые и мирные, из жизни древних. Проходя сквозь них, человек ощущал эмоции и переживания того периода, к которому относилась сцена.

Пройдя через арки, друзей встретила огромная дверь из чёрного дерева. На вершине дверного проёма был карниз, где красовались две устрашающего вида горгульи. Глядя на них, душу охватывал неподдельный страх — казалось, что они не отводят взгляда ни на секунду.

На двери была вырезана надпись на очень древнем языке. Прочитать её смог лишь Лафатуш. Она гласила:

— Побойтесь за судьбу свою, всяк сюда входящий.

Эта фраза озадачила всех троих. Только Валькат сказал:

— Я сам решу свою судьбу. Мне незачем её бояться.

Он шагнул вперёд, опёрся обеими руками на дверь, и та с оглушительным треском поддалась. Из-за распахнувшихся створок наружу вырвался воздух, заточённый внутри, — спёртый, тяжёлый, как будто застоявшийся веками.

Перед ними открылась длинная прихожая. Они проходили сквозь тишину и темноту, пока Матеус не нащупал на стене факел он думал чем же его зажечь? Пока не подошёл Лафатуш, стоило ему коснуться факела — тот тут же зажёгся. Как и всегда, Лафатуш не стал объяснять причину этого явления, чем и расстраивал, и одновременно поражал своих друзей.

С зажжённым факелом они смогли по-настоящему ощутить атмосферу этого мрачного места. По стенам, потолку и полу ползало бесчисленное количество насекомых. С потолка свисала липкая паутина, затрудняя обзор и замедляя их шаг. Огромное количество пыли витало в воздухе, мешая дышать.

После нескольких минут блужданий по запутанным коридорам и комнатам замка, друзья вышли в просторное помещение. Под ногами лежал красиво уложенный пол из дорогого камня. На стенах висели гобелены, покрытые плотным слоем пыли. Даже потолок здесь оказался целым, что удивило и обрадовало их.

Перед ними была красивая светлая дверь, ведущая в следующую комнату. Однако торопиться они не стали — решили осмотреть текущую.

У стен стояли стеллажи и шкафы. Стеллажи были полны книг, а в шкафах находилась посуда — местами дорогая, из серебра. На стенах висели картины и исторические гобелены, хотя большинство из них было в плачевном состоянии.

Лафатуш заметил за драпированной тканью единственный хорошо сохранившийся портрет. На нём была изображена семья — судя по всему, семья того самого графа. Немного подумав, он понял: на картине сам граф, его красивая светловолосая жена и прелестные дочки. Граф выглядел адекватным и серьёзным человеком — причин считать его сумасшедшим не было.

Пройдя чуть дальше, Лафатуш заметил висящие на стене перекрёстные мечи, прикрытые фамильным щитом. На щите была изображена змея, пожирающая себя. Такой герб он видел впервые.

— Слушайте, может, Вигельмунд ошибся? Не похоже это место на логово чудищ, — сказал Лафатуш.

— Да ты прав. Совсем не того я ожидал, когда шёл сюда, — ответил Матеус. — Замок действительно мало чем похож на гнездо чудовищ. Ну, давайте всё же осмотрим его до конца.

Согласившись с Валькатом, Лафатуш и Матеус последовали за ним в следующую комнату.

Открыв последнюю дверь, они оказались в помещении, которое не шло ни в какое сравнение с предыдущим. Все стены здесь были ободраны, разбитая мебель валялась по углам, а в центре комнаты зияла огромная пропасть. Белоснежный каменный пол был расколот, и среди трещин торчали корни и острые камни. Из этой дыры веяло холодом, пронизывающим до костей.

Края пропасти были исписаны глубокими царапинами — словно от когтей. В её глубине царила непроглядная тьма, и дна видно не было. Никто из них не хотел туда спускаться, но каждый понимал — им туда.

Долго думая, как же спуститься, Лафатуш наконец сказал:

— Точно…

В предвкушении очередного странного, необъяснимого явления, Матеус и Валькат лишь молча переглянулись.

Лафатуш лёгким движением руки выдрал из парика небольшой клочок волос и начал переплетать его в косу. Казалось бы, от клочка и пары прядей быть не может толку, но волос в его руке не заканчивался. С каждым плетением верёвка становилась всё длиннее и длиннее. Наконец, он связал из волос прочную белую верёвку длиной в десятки метров.

Как всегда, Лафатуш оставил друзей в полном изумлении, и они даже не стали его расспрашивать — знали, что ответов не будет.

Крепко привязав верёвку к массивной железной ручке двери, они начали спуск в бездну. Первым полез Валькат, за ним Матеус а Лафатуш, наблюдая, как долго и медленно спускаются друзья, вздохнул и сказал:

— Друзья, поберегите головы… и поправил свой деревенский кафтан.

Он разбежался и прыгнул в пропасть, прижимая парик к голове. Пролетев над головами друзей, он стремительно уменьшался в размерах, пока совсем не исчез из виду.

Матеус и Валькат были в шоке.

— Он что, с ума сошёл?! — воскликнул Валькат.

— Быстрее, спускаемся! — ответил Матеус.

Они начали быстро съезжать по верёвке, не щадя рук, которые начали болеть и сдираться от трения. Всё это время они кричали Лафатушу, но не получали ни ответа, ни даже звука падения.

Наконец, Валькат первым достиг земли. Но Лафатуша нигде не было. Он решил, что кричать сейчас будет глупо — если Лафатуш не отозвался до этого, значит, с ним что то случилось и кричать сейчас опасно. Он дождался, пока спустится Матеус, и вместе они направились вглубь.

Помещение оказалось ещё более тёмным и холодным, чем этаж выше. В воздухе чувствовалась мерзлота и затхлость — как в лесу. Это сразу не понравилось Матеусу.

Пройдя немного вперёд, они поняли, что оказались в тоннеле. Скорее всего, именно здесь начинались подземелья, о которых говорил Вильмунд.

Вдруг впереди показалась точка света. Она была оранжевой и постепенно приближалась, становясь всё больше. Друзья тут же вытащили оружие и спрятались в нишах тоннеля. Каждый шаг приближающегося существа отзывался в их сердцах тяжёлыми ударами. Напряжение было невыносимым.

Когда существо подошло достаточно близко, Валькат подал быстрый знак. Оба выскочили из укрытия и ударили с огромной силой, надеясь сразу сокрушить врага.

Но удар оказался бессмысленным — они наткнулись на сопротивление, словно ударили по стене. Свет факела вырвал из тьмы лицо…

Это был Лафатуш.

Он с лёгкостью остановил оба удара одной ладонью и, улыбаясь, сказал:

— Ребята, вы чего? Это же я!

Они сильно удивились. Поразительно, но на его ладонях не было ни ран, ни даже царапин.

— Мы уже подумали, что потеряли тебя… Что тебя утащило какое-то чудище, или хуже, — сказал Валькат.

— Да ну, вы что! Мне просто стало скучно ждать, пока вы спуститесь. Я решил немного прогуляться. По пути вот — нашёл факел, — ответил Лафатуш.

— А как ты вообще выжил после такого падения? — спросил Матеус.

— Подошва у ботинок мягкая, — небрежно ответил Лафатуш.

Пол под их ногами был выложен из серого камня с замысловатыми узорами, потемневшими и позеленевшими от сырости. По краям плит прорастал мох — словно пробиваясь сквозь камень.

Они обернулись. Проход, ведущий назад — туда, где была дыра, — оказался завален…

Оставалось только идти вперёд. Лафатуш, во главе отряда, пошёл первым, освещая путь остальным. Повернув за угол, откуда ранее он вышел, они увидели помещение, чем-то напоминавшее комнаты в замке.

Здесь было много стеллажей с книгами, отдельные шкафы с древними свитками, очень много бумаг, расклеенных по всей комнате. Почти все они были написаны на древних языках. На некоторых бумажках были изображены человеческие фигуры и их анатомия. Всё в комнате выглядело давно заброшенным: заржавевшее, сгнившее и посередине красовалась большая круглая каменная плита на полу. Создавалось ощущение, будто это место забыли десятилетия назад — а может, и больше.

Пройдя немного дальше, они увидели вход в следующую комнату, в которую решили зайти, но очень осторожно. Медленно отодвинув прогнившую железную дверь, друзья вошли в ещё более мрачное помещение.

На полу повсюду валялись кандалы, не верёвки. Засохшая кровь на плитах холодила душу. У стен стояли огромные железные кресла с кожаными ремнями — на подлокотниках и ножках. Плиты на стенах были разбиты и покрыты трещинами, словно от сильных ударов.

Ужаснувшись увиденному, Матеус спросил:

— Да что тут вообще происходит?..

Немного придя в себя, Валькат ответил:

— Судя по всему, это — комната пыток того самого графа. Не знаю, сколько душ он погубил, но это место не даёт мне покоя… Где все монстры, чудища, которые терроризировали прибрежные города моего королевства? Неужели маг всё же ошибся?..

— Несмотря на то, что маг Вигельмунд помог нам, я всё равно сомневаюсь в его правоте. Что-то с ним не так, — сказал Валькат.

Матеус не успел ничего ответить — его перебил Лафатуш:

— Эй, ребят! Похоже, я что-то нашёл!

Лафатуш отошёл с факелом в самый конец комнаты и увидел, что на стене, между двумя стульями, находилась странная выемка — дыра в стене. Она напоминала углубление для печати. Над ней была надпись на древних рунах.

Подойдя ближе и взглянув на стену, Валькат спросил:

— Что это за язык?

Лафатуш, с ужасом на лице, ответил:

— Я уже давно нигде не слышал ничего на этом языке… Откуда он здесь?

Вечно весёлое и жизнерадостное лицо Лафатуша сменилось серьёзным, задумчивым выражением.

— Я думал, это всё осталось в мифах и легендах… Кому и зачем понадобилось его вспоминать?..

Удивлённые Валькат и Матеус переглянулись.

— О чём ты говоришь? — спросил Матеус. — Что такого в этом языке?

— О… вы явно об этом ничего не знаете, — тяжело вздохнул Лафатуш. — Не сомневаюсь в вашей начитанности, друзья мои, но об этом вы не могли знать. Это — древний язык, давно сокрытый пеленой времени. Тёмное наречие…

— А что там написано? — спросил Валькат.

— Если я правильно помню, — произнёс Лафатуш, вглядываясь в руны, — то это звучит так:

— И что это значит? — задумчиво сказал Валькат.

— Это загадка, — быстро ответил Лафатуш. — Печать от выемки должна быть где-то здесь.

Друзья начали прочёсывать каждый угол комнаты. Они взяли по факелу, подожгли их от пламени Лафатуша и начали поиски. Проверяли каждую плитку, каждый стул — но всё было тщетно: никакого мистического круга не было.

Тогда Матеус, погружённый в свои мысли, вышел в предыдущую, более просторную комнату. Он повторял про себя строчки загадки, как вдруг наткнулся на плиту, которая отличалась по форме от остальных: она была круглой.

«Под землю, в темноту смотри…» — вспомнил он. — Я нашёл!

— Что там? — подбежал Валькат.

— Помогите поднять! — сказал Матеус.

Втроём они приложили усилия, приподняли плиту и под ней обнаружили круглую печать с выгравированными на ней языками пламени. Лафатуш взял её и отнёс в комнату с отверстием в стене.

Когда подошли Матеус и Валькат, он осторожно вставил печать в выемку. Стена засияла красным светом. Сначала вспыхнула надпись, потом появилась тонкая линия, разделившая стену надвое. Свет становился всё ярче, а затем внезапно исчез, оставив после себя огромный проём высотой с человеческий рост.

Вооружившись, друзья прошли через него и оказались в тёмной пещере. Как только все трое перешли порог, стена за их спинами появилась вновь, отрезав их от остального мира.

— И что теперь будем делать? — спросил Матеус.

— Идти вперёд. Может, там будет второй выход, — ответил Валькат.

— Да, безусловно. В пещере, в которую мы попали благодаря магической двери с печатью, наверняка предусмотрен запасной выход, — добавил Матеус.

— Ты так говоришь, словно я управляю этой стеной, — усмехнулся Валькат.

Внезапно на стенах пещеры зажглись факелы, словно указывая путь. Друзья переглянулись и посмотрели на Лафатуша.

— Не ребята, это не я, — удивлённо произнёс он.

Соратникам ничего не оставалось, кроме как идти по освещённому пути. Они заметили, что под ногами начал прорастать мох, потом — низкая трава, затем — выше и гуще. Больше всего поражало то, что всё это росло не из земли, а прямо из каменного пола пещеры — что казалось невозможным.

Когда факелы закончились, друзья, пробираясь сквозь пещерную растительность, вышли в огромный просторный грот с высоким потолком. Вместо тёмного, влажного пещерного мрака открылся вид на прекрасное поле внутри пещеры. Они не могли поверить своим глазам.

Но восхищение длилось недолго. В центре поля стоял высокий каменный пьедестал, на котором возвышался трон. На нём лежало ужасно изуродованное тело. Валькат подошёл ближе, держа меч наготове. Лафатуш натянул тетиву лука, готовый выстрелить в любой момент. Матеус с мечами в руках прикрывал их сзади.

Тело было иссохшим. Кости и мышцы просвечивали сквозь кожу, словно она была стеклянной. Руки скручены, голова запрокинута за спинку трона. Всё тело покрывали волдыри. На животе были странные наросты с тремя отверстиями — два вверху и одно ниже. Цвет кожи был серый, мертвенно-бледный. Из груди торчало небольшое деревце, корни которого уходили внутрь тела.

Вдруг изнутри тела Валькат услышал странный звук. Он повторился — это был стук. Он становился всё громче, наполняя пещеру гулким эхом. Соратники напряглись, готовые ко всему. Матеус и Лафатуш подбежали к Валькату, чтобы прикрыть его.

Стук внезапно прекратился.

И тут шейные позвонки существа с хрустом сломались, голова резко наклонилась вперёд, и лицо, полное жизни и странного интереса, уставилось на них.

— Приветствую вас, спутники, в последнем прибежище вашей души, — раздался голос.

Друзья увидели: у сущности не было глаз — вместо них зияли две глубокие дыры. Из головы клочьями торчали коричневые волосы, а челюсть была вывернута и свисала вбок.

Лафатуш без промедления выпустил стрелу, и она вонзилась прямо в сердце существа. Тот опустил взгляд, посмотрел на стрелу — и рассмеялся.

— Советую вам не тратить время. Меня не убить. Я Этервит — наследный Граф этого замка и прибрежных земель. Я — единственный человек, кто смог приблизиться к высшему, постичь скрытую от человеческого глаза истину, увидеть поражающие разум образы… получить силу, которая кажется немыслимой. Я победил и возвысился над самой смертью.

— Значит, Вильгельмунд не ошибся… Он привёл нас туда, куда надо, — сказал Матеус.

— Только вот "монстр" оказался совсем не тем, о ком мы думали, — добавил он.

— Вильгельмунд… не послышалось ли мне? Этот старый мерзавец всё ещё жив? — воскликнул Граф.

— Видимо, и он не смог устоять… Если он прожил так долго, он точно воспользовался этой силой, — сказал Граф.

— Лесной маг Вигельмунд помог нам в трудную минуту. Он послал нас сюда, чтобы мы разобрались с тьмой, скрытой в лесу, — продолжил Матеус. — Я — принц Сааханда. Я пришёл отомстить за монстров, которых ты выпустил на мои земли. Приготовься к смерти!

— Я так и думал. Проклятый Вильгельмунд никогда не меняет своих методов, — ответил Граф.

— В каком смысле принц? — Удивился Валькат.

Матеус больше не стал его слушать. Взяв меч обеими руками, он бросился на врага. Граф, спокойно сидевший на троне, наблюдал за ним. Матеус поднялся на пьедестал, замахнулся левой рукой — но Граф успел поднять руку, чтобы защититься. Меч рассёк кисть, но не достиг головы.

Соратники уже собирались прийти на помощь, но Матеус добавил к этому замах правой руки, скрытой за телом, и первым нанёс сокрушительный удар — отрубив

голову. Матеус потеряв равновесие, упал с пьедестала, но сумел приземлиться на ноги перекатом. Голова Графа покатилась по полу.

Соратники подбежали, чтобы помочь.

— Мы это сделали! — воскликнул Валькат.

— Наконец-то, — ответил Матеус, глядя на отрубленную голову, лежащую у его ног.

Но тут произошло нечто невероятное.

— Неужели я не ясно выразился, когда сказал, что победил саму смерть? — произнесла отрубленная голова.

Из тела Графа вырвался синий луч света. Он соединился с головой и притянул её обратно к телу.

— Надеюсь, теперь вы убедились, что это бессмысленно, — произнёс Граф. — И прежде чем вы снова побежите рубить меня на куски, позвольте рассказать вам одну историю…

Соратники молча переглянулись. Каждый обдумывал следующий шаг, но слушали, затаив дыхание.

— История, которую я хочу поведать вам, началась столетия назад. Настолько давно, что я и сам уже не помню, сколько времени прошло… Началось всё с простого дворянина. Несмотря на своё положение, состояние и знания, он жаждал большего. Его поглощала неутолимая жажда господства, которую ничто не могло восполнить.

Пока однажды, Прогуливаясь по светлому и красивому лесу летом, он наткнулся на интересную находку. Великие дубовые деревья, которые с гордостью были главной красотой леса, скрывали интересный камень необычной формы. Камень был с кулак, круглой формы и хрустально-прозрачный, в самом центре которого виднелся сгусток серой массы, что крайне заинтриговало юношу. Из него исходила манящая сила, в нём чувствовалось то могущество, в котором так нуждался молодой человек.

Придя домой, он приказал своим слугам перестроить половину фамильного дома под лабораторию. Днями и ночами, неделями он пропадал в своих странных и пугающих лабораторных комнатах. Куда бы он ни уходил, ни свет, ни свежий воздух его не достигали. Его супруга и дети сильно переживали за здоровье отца и мужа, но не понимали всей важности его исследований.

Лишь через месяц жена заметила, что слуг в замке стало меньше. Ему не удавалось скрывать этот секрет — все его исследования казались проваленными, пока в руки не попала старая, необычная книга с древними мифами. Тогда он нашёл пророчество, и всё встало на свои места.

— Что за пророчество? — спросил Валькат.

— А-ха-ха, — рассмеялся Граф. — Вы ведь о нём не знаете. Современные люди совсем позабыли те времена, когда боялись просыпаться, когда страх был настолько огромен,

что люди опасались говорить об этом даже шёпотом. Мысль об этом приводила людей в безумие.

— Так что за пророчество? Из-за чего все боялись?

— Не выдержав, — спросил Маттеус.

Тогда Этервит вытаращил свои прожжённые глаза и начал читать пророчество.

— Это песнь Рыцарей Великого Пепла — древнего ордена, что служил Ему. Но у них не получилось. Их всех истребили, а любые упоминания о них стёрли из истории.

К счастью, тогда, ещё в юности, мне в руки попала книга их знаний. Работая по ней, я начал получать свои первые удачные результаты в области вивисекции. Конечно, мне было жаль, что для опытов приходилось буквально вытягивать жизнь из людей, но оно того стоило.

Спустя каких-то пять месяцев непрерывных и изнуряющих экспериментов юноша, полный амбиций и гордыни, наконец достиг своей цели. Он соорудил специальную установку — несколько стульев и огромный куб, соединённый с ними трубами.

Единственная проблема заключалась в том, что для этого опыта требовались жизни трёх человек. Чем ближе и дороже они были испытуемому, тем удачнее должен был пройти эксперимент.

Не медля, я усадил в кресла по бокам своих двух прекрасных дочерей, а напротив — свою незабываемо красивую, добрую жену, чтобы она лучше всех видела мой триумф. Но опыт был бы неполным без одного человека — единственного, кого я

по-настоящему ненавидел. Проклятый Вильгельмунд. Человек, который превосходил меня во всём… но это было ненадолго.

Скоро я получил бы такую силу и власть, о которых он и не мечтал. С помощью той самой магии, которой он сам меня обучил, я превзошёл бы его во всём.

Началось превращение. Вильгельмунд стоял в конце комнаты, ничего не подозревая, пока с моих подопытных от тряски не слетели мешки с голов. Он в ужасе ринулся к ним, пытаясь помочь, но было уже поздно.

Реликвия — камень внутри куба — засветился, и в комнате поднялся густой чёрный дым. Он закружился вокруг меня, поднимая всё в воздух: мебель, металл, книги… Моя жена и дети давно уже испустили дух. Вильгельмунд стоял как вкопанный, боясь войти.

Уже тогда я чувствовал, насколько велик я выгляжу в его глазах. Я предвкушал, как он будет умолять меня о пощаде.

И вдруг из земли начали выползать тёмные фигуры со светящимися, словно опал, головами. Они поднимались ко мне, цеплялись за тело и начали отрывать меня по частям, утаскивая в свой мир.

Боль была невообразима. Я кричал, но внутри понимал — стоит лишь пережить это, и я стану величайшим существом на свете.

Если бы не старый подлец… Он испугался моей силы и внезапно решился действовать. Поняв, что источник потусторонней энергии — в камне внутри куба, он разбил его, вытащил реликвию и смотрел, как я возвращаюсь из мира теней в своё изуродованное тело.

Но он не учёл одного: к тому моменту я уже получил бессмертие. Пусть слабое, нестабильное, но бессмертие.

Он околдовал древо, что теперь торчит у меня из груди, и приковал меня им к этому трону. Убегая, он завалил мою лабораторию глубоко под землю и скрылся.

С тех самых пор я чахну здесь, не имея возможности выбраться. Это древо регулярно вытягивает из меня магию и жизненную силу, не позволяя освободиться. Оно связано с моим телом, духом и магией — я не могу ни оторвать, ни разрезать его.

Всё, что мне осталось, — это ждать Великого Свершения.

С тех пор ко мне в логово заглядывают рыцари, воины, наёмники и прочие искатели славы. Раньше я думал, что они попадают сюда случайно, но теперь понимаю: за всё это время старый Вильгельмунд просто отправлял ко мне таких, как вы.

Что ж, не худшее развлечение для заточённого бессмертного.

— Что ты с ними сделал? — спросил Матеус.

— А разве не понятно? — улыбнулся я. — Открою вам один секрет. Каждый раз, когда здесь кто-то умирал, из его трупа вырастала трава. А как вы видите, тут прямо целое поле!

— Восхищает не правда ли? — с восторгом сказал Граф.

Ребята с ужасом посмотрели под ноги. На секунду они увидели разлагающиеся трупы, из которых пробивалась эта трава. От этого стало совсем не по себе.

— Но как ты это делал? Ты же еле двигаешь головой не то чтобы убить кого-то, — спросил Матеус.

— А кто сказал, что это я их убивал? Как вы думаете, что стало с теми слугами, что подверглись моим экспериментам? — Граф улыбнулся.

В этот момент ребята услышали тяжёлые шаги сзади и приготовились к худшему. Обернувшись, они увидели троих существ, похожих на людей, но аморфных и страшных. На них были видны следы ужасных вивисекций, которые проводил над ними сумасшедший Граф.

В центре стоял мужчина, ужасавший своими размерами — около трёх метров в высоту и шириной в метр. Голова этого гиганта была настолько необычна, что поражала воображение: волос у него не было совсем — ни на голове, ни на лице. Но кошмарнее всего было другое: рот у него словно отсутствовал. Судя по всему, щеки срослись, и вместо рта были несколько отверстий, через которые он просовывал язык, раздвоенный и продетый сквозь эти отверстия.

Уши отсутствовали, как и брови, а всё лицо было покрыто ожогами и шрамами от порезов. Его массивное тело было нездорового белого цвета — общая черта всех троих.

Справа от него стоял человек значительно ниже, но не менее ужасный. Волос на голове и бровей у него тоже не было. Его длинный и широкий язык закрывал рот, но ноздри были настолько массивные, что можно было разглядеть всю ротовую полость. Глаза у него были растянуты до ушей, что явно помогало ему видеть. В руках он держал два больших тесака и явно умел ими пользоваться.

Слева стоял высокий и худой человек с анатомией, противоречащей нормальному строению тела. Он был одет в старую рваную одежду, как и остальные. Он больше всего отличался от них — у него отсутствовала вся верхняя часть лица выше рта. Вместо этого была сплошная кость, покрытая тонким слоем кожи.

Его рот был особенным: вокруг него не было абсолютно никакой видимой кожи — были видны кости, лицевые мышцы, а рот застыл в устрашающей улыбке, приводящей в ужас. На голове у него была непонятная вещь, обёрнутая в старые матерчатые тряпки.

Его необычайно длинные руки тащили две кочерги по полу, на которых ещё болтались

засохшие остатки плоти.

— Тот, кто в центре мой! — закричал Матеус и кинулся на здоровяка.

Валькат и Лафатуш тоже разделили своих противников, Лафатуш переключился на низкорослого с тесаком. А Валькат занялся высоким

Матеус увернулся от удара высокого натренированного соперника, который старался схватить его кулаками. Он убегал, стараясь при каждом удобном случае нанести удар мечом по ногам врага.

Сражаясь с раздражающе ловким противником, гигант постепенно уставал, что только злило его. Его длинные языки яростно подёргивались у рта.

Лафатуш, сражаясь с врагом, понял, что лук и стрелы неэффективны. Убрав лук за спину, он достал два маленьких скрытых кинжала.

Через пару минут схватки он почувствовал, что парировать удары тесаков кинжалами недостаточно хорошо, и решил сменить оружие.

Он вонзил кинжалы в свой массивный парик и через пару секунд вытащил оттуда два красивых волнистых клинка, словно волны моря.

— Вот так будет лучше, — сказал он и ловко начал орудовать новым оружием.

У Вальката дела шли лучше: ему было легко сражаться с противником без глаз, который бил вслепую. Несмотря на быстрые и сильные удары, искусному воину Валькату не составляло труда парировать их и наносить множество увечий по аморфному телу врага.

Валькат ликовал — мастерство владения мечом было несравненным. Его противник упал на колени и понял, что проигрывает.

Тогда существо схватилось за голову и начало рвать тряпки, окутывавшие что-то на его голове.

Валькат ужаснулся: под бинтами оказалась приросшая перевёрнутая голова с длинным лбом, покрытым множеством шрамов. Она соединяла две головы, но на удивление вторая голова имела все необходимые органы лица, кроме рта, который был на нижней голове.

Существо начало видеть Вальката чётко и набросилось на него с неистовой скоростью и силой. Справляться с таким натиском было непросто.

Почтенный Граф восседал на своём пьедестале и внимательно наблюдал за происходящим.

Схватка оказалась недолгой: Матеус быстро обнаружил слабое место у своего врага — ниже колена — и стал бить туда регулярно.

Ослабленный противник упал на колени.

Схватившись за массивную странную шею с отверстиями, и начал душить врага.

Громила долго пытался сбросить Матеуса, бился спиной о стены, ломал шею и бился головой, но вскоре начал терять сознание. В момент падения на пол Матеус резко свернул ему шею, сломав несколько позвонков. разобравшись со своим противником он побежал помогать своим друзьям, вместе они гораздо быстрее расправились с высоким соперником, действовав вместе Матеус Подрезал высокому ноги а Валькат своим длинным мечом порубил сдвоенную голову пополам оставив остальное тело с раскрытыми наружу мозгами. После этого они решили помочь Лафатушу, но обернувшись они увидели что Лафатуш уже пробил своими мечами тело противника чем самым лишил его жизни. Все три противника были повержены, осталось лишь разобраться с главным чудовищем. В воздухе повисло чувство превосходства и гордости — «Плоть и кровь моих верных слуг… Как же тяжело снова на это смотреть, как я соскучился по такому развлечению. Молодцы, молодцы, мне всё нравится». — сказал весело Граф.

Граф сделал лёгкое и краткое движение рукой и произнёс:

— Поднимитесь! Служите мне вновь и жизни и смерти моей присвойте!

Все отрубленные и сломанные части тел его слуг засияли синим светом и начали срастаться между собой. Противники вновь вставали на ноги, вспоминая случившееся быстро свирепели.

В этот момент Лафатуш, закручивая усы и поправляя бороду, многозначительно повернулся к соратникам и сказал:

— Господа, предлагаю побег. Проголосуем.

Удивлённый спокойствием и безмятежностью Лафатуша в этот нервный момент, Валькат ответил:

— А почему бы и нет? Времени у нас полно.

— Я против. Нет у нас времени, — вмешался Матеус.

Слова Матеуса нарушили кажущуюся безмятежность. Все трое ринулись вперёд, прямо в центр поляны и дальше в глубь пещеры.

— Мы не можем так сбежать. Это не по-рыцарски, — сказал Валькат.

— А что ты предлагаешь? Остаться и убивать этих бессмертных слуг снова и снова? — ответил Матеус. — И закончить как те, кто превратился в поляну?

— В первую очередь я хочу остаться ради тебя и твоей цели — ты так близок к нашей общей цели,

— Я не могу просто остаться, просто не могу.

— Нет. Ты должен — это твоя обязанность.

— И что это значило, когда ты представился принцем? — возмутился Валькат. — Что за дешёвый спектакль!

— Я не могу объяснить это сейчас. Как только выберемся, я вам всё поведаю.

— Друзья, нам стоит искать выход. Раз уж мы решили бежать, лучше уйти сейчас — с ними нам точно не справиться. Как выберемся, придумаем дельный план и вернёмся подготовленными. Это лучшее, что мы можем сделать сейчас.

— Вы куда? — спросил кто-то. — Гости мои, не утруждайте себя лишними надеждами: выхода нет, — послышался вдали голос.

В попытках оторваться от преследования Троицы они вбежали в пещеру; там было совсем темно, и им ничего не оставалось, кроме как бежать вперёд по бескрайним туннелям под замком. В попытках они забежали в тупик. Возвращаться назад было опасно, поэтому в полной темноте они начали ощупывать стены в поисках прохода. А Лафатушу вновь пришла идея и он попросил Вальката снять его куртку чему он сильно удивился и не мог понять зачем она ему вдруг понадобилась? В быстром порядке он начал снимать свою куртку и класть её на пол. Лафатуш велел друзьям встать на куртку и присесть. Они удивлённо посмотрели, но согласились. Затем он завязал рукава на куртке, забросил её на плечи и каким-то образом выбрался из пещеры.

Что? Как ты это сделал как ты нас вытащил спрашивали Лафатуша друзья пока вдруг тёмные кроны деревьев за домом в лесу одновременно не зашевелились.

— Никому не двигаться, — раздался громогласный голос из листвы. — Увижу хоть малейшее движение — не останетесь без стрел в теле!

Двое стояли неподвижно. Но Лафатуш не удержался — он поинтересовался и захотел проверить, кто тот незнакомец-невидимка что на них кричал. Он быстро потянулся за луком, но не успел: молниеносно с ветвей обрушился град стрел и несколько лучников которые окружили их, образовав круг из войнов вокруг Троицы.

— Стойте! — провозгласил голос. — Ещё одно лишнее движение — и не уйдёте без ранений, — грозно добавил незнакомец.

— Покажись! Выйди на честный бой! — крикнул Валькат. — Вы не заслуживаете дуэли со мной. Тот, кто нарушает наши правила на этой земле, считается преступником, лишён любых прав и обязан быть захвачен.

— Мы ничего не нарушали, — возразил Матеус. — Мы пришли в этот лес с благородными намерениями.

Вдруг из дерева спрыгнул силуэт в зелёном. Незнакомец стоял боком, лицо его было скрыто под капюшоном, за ним показались ещё пару лучников по сторонам. Подойдя ближе к Валькату, незнакомец сказал:

— Решать это не вам. Следовало бы думать прежде, чем пользоваться древними секретными пещерами наших предков.

Валькат ещё более недовольно посмотрел на них.

— Связать их, надеть мешки! — и в ту же секунду героическую Троицу связали, окутали головы мешками и повели в неизвестном направлении.