Бьерн. Том I и Том II

Глава 8

Я рубанул кинжалом, срубив небольшое дерево. Обтесав сучки и ветки, придирчиво его осмотрел. Сойдёт. Закинув получившийся шест на плечо, пробежался, возвращаясь к месту драки с разбойниками и, за пару сотен метров, пошёл шагом.

На месте нападения ожидаемо никого не оказалось, впрочем, это и не обязательно. Найдя место лёжки одного из грабителей, присел на корточки. Сосредоточился на скверне, отдавая приказ по усилению обоняния, на который она достаточно легко откликнулась, всегда бы так. Следом, присев на корточки, начал глубоко дышать носом.

Прелые листья, насекомые. Человеческий пот. Зажмурившись, я отдался на волю запахов, плывущих в лесу. И, поднявшись, пошёл по следу, сделав несколько кругов по петляющим следам. Даже, в один момент, был вынужден встать на колени, нюхая отпечатки сапог.

Дальше, кивнул своим мыслям и пошёл уже не только по запаху, но и по совсем свежим следам. Когда вонь немытых тел стала нестерпима, я убрал повышенное обоняние. Да и не нужно оно уже, судя по следам, их лёжка совсем близко. Уже через пару минут ветер донёс до меня обрывки разговора.

Ну, думается мне, сначала нужно поздороваться и создать правильное впечатление. Усмехнувшись своим мыслям, начал напевать на русском:

— Баю-баюшки-баю, не ложися на краю,

Придёт серенький волчок и ухватит за бочок.

Он ухватит за бочок и потащит во лесок,

И потащит во лесок, под ракитовый кусток…

— Что, за… Тревога!

Впереди, среди бандитов раздался громкий крик, а потом звуки разбегающихся шагов. Продолжая напевать, вышел на полянку, в центре которой горел небольшой костёр, спрятанный в яме, а вокруг были разложены походные вещи. Лениво покрутив головой, выхватил из воздуха стрелу. Сжал кисть, ломая древко и отбрасывая обломки.

Взмах руки, и посох влетел в ближайшие густые кусты, вызвав крик боли. Не останавливая колыбельную, обошёл кусты, получив пару стрел в кирасу. За зарослями меня ждал отползающий, кашляющий кровью мужик. Судя по всему, летящий шест сломал ему несколько рёбер и повредил лёгкие.

Удар ногой выбил у бандита из руки кинжал. Подобрав оружие, придирчиво бросил на него взгляд. Неказисто, но, вроде, крепко. Подхватив разбойника за ногу, подтащил его к ближайшему дереву. И прижав голень к стволу чуть выше уровня головы, ударил кинжалом.

Лес разорвал полный боли крик, а на дереве остался висящий вниз головой грабитель. Отступил, оценивая получившуюся картину. Довольно кивнул. Отбил очередную стрелу и, подхватив шест, отправился за следующим.

Позади хрипел кровавой пеной висящий на дереве человек. Рывок на два десятка шагов, отбить посохом стрелу. И остались лишь расширенные в ужасе глаза сидящего за деревцем грабителя. Удар посохом сломал ему руку и рёбра. Крепкого кинжала у него не оказалось, но пояс и высокая ветка на дереве тоже подошли.

Свистнули стрелы. Сдвинувшись в сторону, я хмыкнул. Одна из них торчала в груди болтающегося на дереве, орущего тела. А на полянке собралось шестеро злых мужиков, сжимающих копья и топоры. Луки они отбросили сразу же, как только выстрелили.

— Баю-баюшки-баю, не ложися на краю…

Напевая, медленно пошёл к ним, легкомысленно помахивая посохом в руке.

Разбойников потряхивало от страха. Только что они были властителями чужих жизней и судеб, решая, кому жить, а кому умереть. И вдруг всё так резко поменялось — охотники стали дичью. Тем не менее, один из них нашёл в себе сил громко крикнуть:

— Вали его братцы, бычара точно один!

Отметив его в уме, бросился вперёд. Отбить копьё, размозжить шестом голову копейщику. Подхватить дрянное копьё. Укол в ногу, отступить, атака в грудь. Не удержавшись при виде представившейся возможности, шагнул вперёд и, перехватив копьё за пятку, нанёс длинный укол. Копьё дрогнуло дважды, нанизав двоих разбойников сразу. Шаг назад, поддевая ногой брошенный шест. Удар расплескал мозги раненому в ногу бандиту. Следом тупое остриё вошло в грудь ещё одному, проламывая кости.

Оставшийся на ногах, самый смелый банит ткнул мне в лицо копьём. Перехватив древко, рванул его на себя и лёгким ударом кулака пробил в солнечное сплетение, заставив его растянуться на земле.

Посвистывая, крепко связал, а после подвесил за ноги на дерево. Осмотрев остальных, сплюнул и возиться с подвешиванием трупов не стал. Лень.

На удивление, их лёжка оказалась ближе к дереву, на котором заняла свою позицию Элеонора, чем место засады. Пара сотен метров — и я рядом.

— Спускайся! Всё закончено.

— Так быстро? Сейчас! — раздался возглас сверху, и через минуту осторожного спуска девушка спрыгнула рядом со мной.

— Остался ещё допрос. А там — в зависимости от него. Пойдём!

Развернувшись, направился напрямик через лес, присматривая за задумчивой девушкой. Которая, лишь когда мы прошли половину пути, передёрнула плечами, вспоминая произошедшее столкновение, и призналась:

— Страшно! Стрелы летят, а откуда, ну совершенно не понятно! И сделать ничего нельзя, только прятаться!

— Убийцы, — скривился я. — Предпочитали не оставлять живых свидетелей, а убивать всех. И опытные, судя по всему. Засада хорошо организована.

— Сколько же путников они так расстреляли, наверное… — с печалью протянула принцесса, оперевшись на мою руку и перепрыгивая через поваленное дерево.

— Сейчас и узнаем, — пожал плечами я.

Знакомая полянка встретила нас стоном приколотого к дереву за ногу бандита и мычанием висящего, связанного, оставленного для допроса.

Элеонора немного побледнела, рассматривая тела, скривившись при виде того, которому я размозжил голову. Зрелище раскиданных мозгов в осколках черепа, и правда, не самое красивое. Но они видела и участвовала уже и не в таком, так что подошла к единственному пленному и бросила на меня вопросительный взгляд.

Я расслабил верёвки, и он рухнул на землю, грязно выругавшись при падении. Подойдя, сел рядом на корточки и, достав нож, постучал лезвием по ладони. Сухо, изображая равнодушие, поинтересовался:

— Сколько вас, где основная база? Как давно промышляете?

Тот замер, бегая глазами между нами с принцессой, что-то обдумывая. Но, в результате, быстро произнёс:

— Ещё трое человек. Логово в полудне пути отсюда, сами вы не найдёте. Могу показать. Только не убивай!

Я задумчиво крутанул нож в руках и, повернувшись к девушке, спросил:

— Прогуляемся?

— Куда же мы денемся, не оставлять же эту шайку и дальше тут орудовать, — вздохнула она.

Усмехнувшись, я развязал руки разбойнику и велел:

— Собери всё ценное с трупов!

А сам присел на поваленное дерево у костра, похлопав ладонью по месту возле себя. Элеонора не стала противиться и села рядом, стараясь не смотреть на трупы. Я же посматривал на пленника, подошедшего к своему делу весьма ответственно — активно потрошил одежду, мешки и кошельки, не пропуская ничего.

В итоге набрав кучку серебра с парой золотых, один среднего качества арбалет, несколько луков топоров, наконечников копий. После, собрав оружие в мешок, закинул себе его на плечи. Себе я взял среднего качества копьецо, которым даже нельзя было рубить, а Элеоноре выделил арбалет. Неспешно мы выдвинулись в путь по густому лесу, лишь иногда попадая на звериные тропы.

Видимо, разбойники специально не ходят одним маршрутом, чтобы не оставлять расхоженых тропинок, возможным поисковикам и преследователям. Пленник эпизодически бросал на нас косые взгляды, но убежать не пробовал. Понимал, что не выйдет.

— Как думаешь, что нас там ждёт? — тихо спросила меня девушка.

— Ничего приятного. И возможное обогащение.

— Разве это не хорошо? — подняла бровь брюнетка. — Тебе деньги нужны. На зелья для поправления здоровья и на ваши с кузнецом проекты.

Я на это просто пожал плечами, не желая разжёвывать свои сомнения и домыслы. Я с подобным не сталкивался, ожидания того что я та могу встретить, были одни хуже других.

Идти пришлось долго, мы даже устроили один привал. И чем ближе было логово разбойников, там спокойнее становился пленник. Но впрочем. в его предательстве я не сомневаюсь.

Когда под ногами появилась тропа, на которой всё чаще стали встречаться человеческие следы, я, негромко, так, чтобы не слышал наш проводник, произнёс:

— Будь настороже. Если начнётся бой, держись за спиной, стреляй только в упор, если не останется другого выбора. Главное, чтобы между вражескими стрелками и тобой постоянно находился я.

Она нервно сжала приклад взведённого арбалета и кивнула, внимательнее оглядываясь по сторонам. Лёгкий встречный ветерок принёс запах дыма. А следом, ушедший на десяток шагов вперёд пленник, петляя, бросился вперёд во всю прыть, громко закричав:

— Тревога!

Я метнул копьё. Бандит всхлипнул, смотря на торчащее из груди окровавленное остриё, и, по инерции пробежав ещё несколько шагов, рухнул на землю. Впереди раздались крики, а между деревьев и кустов мелькнули человеческие фигуры.

Пожевав губу, бросив взгляд на шедшую позади Элеонору. Прятать её сейчас поздно и выпускать из поля зрения опасно.

— Действуй, как говорил, — приказал я и, подойдя к дёргающему конечностями телу, вырвал копьё.

Пройдя тропинку между густыми кустами, вышел на поляну. Десяток бревенчатых домиков, большое кострище. Я скривился. В центре прогоревшего костра стояло обугленное бревно, на котором висели сожжённые человеческие останки.

А передо мной сбилось стадо в полтора десятка рыл. Часть полуголые, другие успели нацепить какую-то броню и похватать оружие. Пятеро сейчас активно пытались нацепить тетиву на луки. Лучше всего оказался вооружён предводитель, стоящий позади «строя».

Высокая сухощавая фигура в доспехах, длинный узкий меч в одной руке и лёгкий щит в другой. Играть в поддавки и ждать, когда они начнут стрелять, я не стал. За несколько прыжков преодолел разделяющие нас два десятка шагов и ударил одновременно копьём и ногой. Хруст лопнувших рёбер, и я оказался внутри их строя.

Рванув с пояса кинжал, начал атаковать, выпустив копьё, не подходящее для боя в такой тесноте. Резануть по горлу, выпустить кишки, сдвинувшись в сторону ударом стопы сломать ногу в колене. Укол в грудь, одновременно вырвав кадык ещё одному. Прямой удар ногой, ломая грудину.

Во все стороны летела кровь, раздавался хруст ломаемых костей и крики боли. Взмах рукой, и лезвие кинжала, войдя в голову, лопнуло, а рука, продолжая движение, расколола череп, расплёскивая мозги. Я поморщился. Перестарался с силой удара.

Их командир оказался довольно умён. Пока я разбирался с мясом, он обошёл вокруг и сейчас преследовал бегущую ко мне Элеонору. Видимо, рассчитывал взять в заложники?

В любом случае, девушка не растерялась, в щите ублюдка красовался арбалетный болт, а сама она, отбросив оружие и выхватив кинжал, успела добежать до меня. Мужик же, воткнув меч в землю, вытащил из сумки на поясе пузырёк, зубами сорвал пломбу и быстро выпил.

Я усмехнулся, ощутив выплеск скверны. Зелье и, судя по всему, на силу. Закрывшись щитом, он подхватил меч и встал в стойку, ожидая нападения, презрительно бросив что-то на неизвестном языке. Впрочем, судя по мягкости звуков, эльфийский.

За спиной фыркнула аристократка и коротко ответила ему на том же языке. А для меня перевела:

— Сам обезьяна!

— Настоящий эльф? — хмыкнул я. — А ты хорошо говоришь на их языке.

— Учили с детства, у папы были дела с ними, — ответила аристократка, откинув ногой топор, к которому тянулся рукой один из раненых бандитов.

— Ты полна сюрпризов, — усмехнулся, вырвав копьё из убитого первым разбойника. — Готовить бы ещё умела, стала бы прекрасной женой!

— Готовить еду должны слуги, — отшутилась она.

И, подняв клевец на длинной ручке, обрушила его на голову одного из очнувшихся недобитков. Следом, наступив на шею разбойника, вырвала узкое лезвие из пробитой головы. Вышло у неё это так естественно, как будто так и надо. Бросил на неё задумчивый взгляд и удивлённо покачал головой. Подобного я не ждал.

— Ты тут главный был? — лениво спросил я эльфа, настороженно смотрящего на нас поверх щита. — Давно промышляете?

Тот шагнул назад на пару шагов и ответил:

— Давно. И промышляли бы и дальше, если бы не одна тварь скверны. Теперь придётся собирать новых обезьян, обучать этих животных правильно действовать.

— Не придётся, — усмехнулся я. — Ты не бойся, сейчас я тебя не убью, ты ещё должен много чего рассказать. Думаю, в ближайшем городе за твою голову дадут неплохие деньги.

— Как будто они знают, за кого давать, — презрительно усмехнулся эльф и, через мгновение, бросился на меня.

Он не случайно распинался — стремился дать зелью укорениться и как следует заработать. Но, в ответ на атаку, получил копьё, пробившее щит, которым он пытался прикрыться. Судя по звуку, броня остановила наконечник. Однако мой удар левой ногой снёс его вместе с брызнувшим щепками щитом, отбросив на полдюжины шагов назад.

Я глянул на копьё в руках со смятым наконечником и, покачав головой, шагнул следом к пытающемуся встать эльфу. Он отбросил остатки щита и выругался от боли. Его левая рука висела безжизненным придатком, но он, всё же, поднялся на ноги, вытянув перед собой меч. Я замер, концентрируясь на скверне. И, шагнув вперёд, поймал правой рукой лезвие его меча, ударившее в шею.

Легонько лязгнула затянутая тьмой латная перчатка, сильно рванув, я вырвал у него из руки оружие. Следом, ударом сапога раздробил ему колено. Он взвыл и рухнул на землю, пытаясь выхватить кинжал. Хрустнула, ломаясь, рука. И, подхватив подвывающего от боли разбойника за лодыжку, потащил его к остальным.

Там же, почесав в затылке, решил не напрягаться со связыванием и сломал ему вторую ногу.

— Всё? — спросила меня крепко сжимающая в руках древко клевеца Элеонора.

— Нужно проверить дома, — покачал головой я.

Подобрав меч эльфа, вошёл в первый дом. Пусто. Второй, третий, пятый. Баня. Домик полностью забитый вещами убитых ими людей. Остальные дома. Больше никого не встретил. Даже спящих грабителей нигде не оказалось, все по сигналу тревоги вышли сражаться. Да и вообще, в домах везде порядок, спартанский, военный быт.

От сердца отлегло. Каких только ужасов я себе не воображал, идя сюда. Хотя стоило бы сообразить, исходя из стиля атаки разбойников, что пленных они не берут.

— Никого нет, — облегчённо выдохнул я, подходя к аристократке, внимательно смотрящей за лежащим на земле эльфом.

— Это хорошо? — недоумённо повела рукой девушка.

— Думал, встретим пленных. Но нет, они не брали людей, которых можно потом продать в рабство. Видимо, убивали всех.

— Рабы — идиотизм. Стоит продать лишь одного, и через полгода тут будет облава, — кривя губы от боли, выплюнул слова эльф.

— Значит живых не оставляли… — задумчиво произнёс я, усевшись на бревно возле костра. И кивнув на сожженный труп, спросил: — А это тогда кто?

— Был тут один, решил нас обокрасть и сбежать. Не получилось, — оскалился главарь разбойников.

— Ну что же, рассказывай, как дошёл до жизни такой. Облегчи душу напоследок, мы послушаем.

— Просто убей, животное!

— Это не просьба, — устало вздохнул я. — Ты расскажешь всё, так или иначе, но будет очень больно.

Эльф скривился ещё сильнее, но сохранял гордое молчание. А я завис. Никогда никого не пытал и начинать как-то не очень хочется. Так что снял шлем и, почесав в затылке, сказал:

— Знаешь, я не мастер пыток, да и нельзя мне, скверна из под контроля выйдет… Так что, если ты начнёшь говорить, то быстро зарежу. Будешь молчать — сожгу на костре. Заживо.

Он молчал десяток секунд. И только потом ответил:

— Дай выпить, у меня в доме есть настойка. Тогда расскажу.

Я легонько кивнул Элеоноре, и через минуту она принесла глиняную бутылку. Открыв пробку, я ощутил запах спирта и, подойдя к эльфу, приложил ко рту ёмкость. Он жадно выхлебал половину и расслабленно развалился на земле. Через минуту, начавшим заплетаться языком, эльф начал рассказывать.

Краткую историю детства и юности. Служба в эльфийской армии. Азартные игры, алкоголь. Вылет со службы, первые убийства. Сбор банды, образ действий и самые запомнившиеся цели. Кому сдают краденое, кто наводит на интересные цели. Тут не было особой сложности, люди в трактирах при дороге. Несколько более интересных контактов.

Три года они уже «работали» на этом тракте. Убивали всех, заметая следы. Даже трупы уносили в дальний овраг. Женщины, дети, не важно. Никаких свидетелей.

Чем дольше он говорил, тем больше давал подробностей. И на рассказе о том, как они вырезали очередную семью переселенцев, Элеонора не выдержала. Поднявшись со своего места, она обрушила клевец на голову эльфа.

Я не стал мешать.

— Как же можно такими быть… — неверяще пробормотала она.

У неё подрагивали руки. Оставив оружие торчать в черепе разбойника, она села рядом, отвернувшись от трупа.

— Безнаказанность. Власть хотя бы над чьей-то жизнью и смертью, так мне кажется, — неуверенно проговорил я.

Сколько угодно могу изображать из себя кремень перед девушкой, но я ведь и сам сталкиваюсь с таким впервые в жизни. Можно бесконечно читать, смотреть новости, думая что подготовлен к подобному, но когда ты сам сталкиваешься со злом, это шокирует. Не верится, что такие люди дышат со мной одним воздухом.

Мы помолчали пару минут, и только потом девушка спросила, демонстрируя удивительную практичность:

— Закапывать их будем?

Оглядев трупы, сплюнул и покачал головой.

— Это падаль. Пусть звери пируют.

— Тогда предлагаю обыскать всё тут и идти дальше. Ночевать я тут не намерена!

Я криво улыбнулся и кивнул.

— Твои дальние дома, мои — эти три и трупы.

Обыск затянулся до позднего вечера. Уже начало темнеть, когда мы упаковали всё, что имело смысл тащить с собой. Броня, кое-какое оружие. И деньги, много меди, небольшая горка серебра с редкими золотыми. Вроде неплохая добыча.

Взвалив на меня мешок с добром, мы неспешно пошли к дороге. Через несколько километров небо начало затягивать тучами, закрывая свет спутников, и мы вынуждены были разбить лагерь, чтобы не блуждать по незнакомому лесу в потёмках.

Костёр, срубить лапника на лежанки, немного перекусить, обычный походный быт. Принцесса уснула, стоило только ей поудобнее расположиться на лежанке, а я сидел, смотря на огонь и слушая начинающийся дождь.

Достал тряпицу, положил перед собой на земле и высыпал все найденные деньги. Сортировка, пересчёт, разложить в отдельные мешочки. Приятная работа. Суммарно, если пересчитать всё в золото, вышло двести сорок золотых. Неплохо так.

Охотиться на некоторых людей выгоднее, чем на монстров скверны. Усмехнувшись, я подкинул мешочек с золотом и, поймав его, негромко произнёс:

— Охота удалась!