Буря в летнюю ночь

Глава 9

Когда Руперт и Уилл добрались до гребня горы, левый склон уже осветили солнечные лучи. Внизу пестрели солнечные пятна, тени и остатки утреннего тумана. Яркие зеленые пастбища украшались островками желтых и белых цветов. В нескольких милях от всадников виднелись два небольших коттеджа, полускрытые купами деревьев; неподалеку пастушонок, опершись на посох, вытаращил глаза на путешественников.

Позади, на севере, у самого горизонта, новые фабрики уже начинали пачкать небо дымами.

Руперт ударил пятками по ребрам лошади.

— Ну, вперед, дохлый иноходец! — сказал он, однако конь и не подумал трогаться с места.

— Мне, конечно, не нравятся лошадиные бунты, — заметил Фарвелл. — Но, хотя мое сердце рвется вперед, моя задница радуется отдыху. Королевство за седло!

Руперт расхохотался:

— Ну, если твоя задница хочет начать призыв к мятежу, держись от меня с подветренной стороны. И где то королевство, которое ты готов отдать?

— Ну, это то самое, которое мы едем завоевывать, может, оно и в Америке, но я бы туда доехал, будь у меня седло. А пока, мой лорд, приходится довольствоваться песенками жаворонков да сладкими запахами… хотя, что касается птичек, я бы предпочел их подстрелить, будь у меня ружье поменьше калибром… и мне бы куда больше нравилось путешествовать не с такими предосторожностями, как сейчас. Но вообще-то, сдается мне, самое время перекусить. Может, остановимся? — Уилл открыл засаленный кожаный мешок, висевший у него на поясе, и внимательно посмотрел на хлеб и сыр, лежавшие в нем.

Руперт кивнул с отсутствующим видом, занятый какими-то размышлениями.

— Если припомнить карту местности… — пробормотал он. — Вон там, прямо — Честер, примерно в сотне милях, или чуть меньше. Можно надеяться, что там остались еще наши друзья. А если нет — то все равно через него мы доберемся до Северного Уэльса, где народ хранит верность королю…

— Мой лорд! — воскликнул Уилл. — Внимание!

Руперт резко обернулся, схватившись за рукоятку меча.

— Что такое?

Фарвелл, откинув назад соломенные волосы, приложил ладонь к уху.

— Погоня. Борзые. Вы их слышите?

Сквозь шорох травы, шелест деревьев, песенку жаворонка едва слышались другие звуки.

— Возможно, какой-то сквайр охотится на лисицу, — сказал Руперт. В его голосе не слышалось ни малейшего волнения. — Или даже на оленя… ведь в наши дни любой шут может грабить короля.

— Может быть, — скептически откликнулся Уилл. — Вот только слишком уж они быстро приближаются. — Он ударил по шее лошади грубыми веревочными поводьями. — Лучше нам поискать какой-нибудь уютный уголок… Может, вон там?

— Разве мы спрячемся от собак? — возразил Руперт. — Ну, по крайней мере, они вынудят нас остановиться. Хэй! — И он пустил лошадь в галоп; Фарвелл последовал за принцем.

Вскоре охотники показались на гребне горы, в поле зрения принца и его спутника. В солнечных лучах вспыхнул металлический блеск.

— Это блестит оружие, — сказал Руперт.

Уилл стиснул руки. Его небритая физиономия перекосилась.

— Ох, Бог ты мой, генерал! Похоже, они хватились вас не позже чем через час после бегства!

— Да, похоже на то. Хотелось бы знать, как… — В глазах принца мелькнула боль. — Бедная Дженифер…

Через мгновение он встряхнулся и сказал негромко:

— Нет. Я должен надеяться на лучшее. Я ведь видел, с какой любовью всегда смотрел на нее ее дядя… лишь в этом он не лицемерил… Если он и накажет ее, он не будет слишком суров, я уверен.

— Зато не поцеремонится с нами, — заявил Фарвелл. — Что будем делать, сэр?

В Руперте мгновенно проснулся боец.

— Двинемся вперед, — сказал он. — Поищем такое место, где они не смогут взять нас живыми и где им придется немало заплатить за нас…

— Особенно за мой нос.

— …если нам не повезет. — Руперт, прищурившись от солнца, огляделся по сторонам, потом обратил внимание на долину внизу. Туман уже рассеялся, и стали ясно видны семафоры и железнодорожная ветка. — Вопреки твоему желанию, Уилл, я предпочитаю вот это направление, потому что там, возможно… Отправляемся вниз. Там больше возможностей укрыться, или…

Он пустил лошадь вниз по склону.

На какое-то время их преследователи скрылись из виду. Когда же они вновь появились, то очутились уже настолько близко, что можно было различить детали; отряд состоял из восьми человек в шлемах и латах, одного в темной пуританской одежде и одного в красном кафтане; человек в красном управлял сворой собак. Завидев впереди двоих всадников, он затрубил в охотничий рог.

— Да, это и вправду Шелгрейв, — проворчал Руперт. — Он догонит нас через несколько минут. Э-гей! — Выхватив меч, принц вонзил шпоры в тощие бока лошади, заставляя ее перейти в галоп. От всадника требовалось немалое умение, чтобы удержаться на неоседланной кляче. Уилл скакал позади, вцепившись в гриву своей коняги и колотя ее пятками что было сил. Склон закончился, они почти добрались до железной дороги. Но Круглоголовые не слишком отставали, они громко вопили, а псы заливались яростным лаем.

Внезапно послышалось странное уханье. Из-за поворота, скрытого откосом, милях в двух к югу от всадников, показался поезд.

Кольцо Руперта вспыхнуло ярким светом. Но принц не заметил этого.

Локомотив пыхал дымом, гудел, рассыпал искры — он выглядел мрачным черным чудищем в этом мирном ландшафте; но принцу показалось, что ничего более прекрасного он в жизни не видывал. За локомотивом громыхал тендер, а следом тащились полдюжины пустых открытых платформ. Должно быть, этот поезд подвозил уголь к фабрикам.

Конь Руперта захрапел и попятился.

— Ну-ну, безобразник! — похлопал его по холке принц. Ему удалось успокоить и подбодрить животное. — Ну, отлично, мой храбрец, отчаянный коняшка… — Оглянувшись через плечо, он увидел, что более темпераментная лошадь Уилла взбрыкивает и норовит встать на дыбы. Принц весело крикнул: — Спасибо, приятель, что нашел для нас таких спокойных лошадок!

Уилл выругался, едва справившись с конем. И они помчались вперед. Принц, на глаз прикинув расстояние до рельсов, словно слился воедино с конем и достиг дороги за несколько ярдов до приближающегося поезда. Гравий скрежетал под копытами. Машинист что-то прокричал негодующе, но его слова нельзя было расслышать сквозь грохот и металлическое лязганье. Машинист потянул за шнур; раздался визгливый свисток. В этот момент лошадь Руперта споткнулась, но принц успел соскользнуть с нее. Жара, пар, вонь машинной смазки хлынули на Руперта. Он ухватился за поручень и одним прыжком вскочил на платформу локомотива;

Перепачканное сажей лицо машиниста исказилось гримасой ужаса. Кочегар оказался похрабрее и замахнулся на Руперта лопатой. Принц левой рукой выхватил ее. Он был почти на фут выше обоих противников. Его меч взлетел в воздух. Принц прокричал команду. Паровозная бригада тут же забралась в тендер и замерла там на куче угля. Съежившись и что-то бормоча, машинист и кочегар наблюдали, как принц управляется с рычагами, как регулирует давление и нажимает на тормоза.

Поезд замедлил ход. Уилл Фарвелл свалился с лошади и, спотыкаясь и путаясь ногами в траве, добрался до поезда. Когда он уже взбирался наверх, на него бросились гончие. Он выхватил саблю… кровь брызнула алым фонтаном, несколько собак упали на траву, остальные бросились в стороны, визжа и завывая. Круглоголовые тем временем пытались справиться с лошадьми, напуганными локомотивом.

— Быстрее, Уилл! — крикнул Руперт.

Драгун поднажал. На удивление скоро, несмотря на всю свою неуклюжесть, он догнал локомотив. Руперт махнул рукой машинисту и кочегару, и те, поняв его намерение, отскочили в сторону. Руперт перегнулся через поручень, схватил Фарвелла за руку и втащил его на платформу.

— Вот здесь топка, — сказал принц. — Хватай лопату и швыряй в нее уголь, словно за тобой гонится сам дьявол… если, конечно, хочешь остаться в живых.

Принц дернул за шнур, дав свисток, и зазвонил в колокол, чтобы еще сильнее напугать лошадей Круглоголовых. А потом взялся за рычаги, и локомотив начал набирать скорость. Уилл, прежде чем взяться за работу, показал «нос» преследователям.

Поезд был уже далеко, когда отряду Шелгрейва удалось восстановить порядок. Какое-то время солдаты молча глядели вслед локомотиву, и тишину нарушало лишь тяжелое дыхание лошадей. Собаки устало разлеглись в траве.

— Ну, сэр Мэлэчи, — сказал наконец псарь, — что мы теперь будем делать?

Шелгрейв выпрямился. Несмотря на бледность и моргающие глазки, он в этот момент выглядел куда более Железнобоким, чем его солдаты.

— Разумеется, мы передадим вперед сообщение! — рявкнул он. — А если это не сработает… Я потом решу. — Он пришпорил коня. Но тот был способен лишь идти неровным шагом.

У второй семафорной станции Руперт остановил поезд. Семафор представлял собой высокий деревянный каркас, на котором крепились два крыла, выкрашенные в яркую полоску, с наконечниками из полированной меди. Крылья при помощи системы блоков и веревок соединялись с двумя лебедками, находящимися снизу, — они приводили в движение весь аппарат. Лебедки располагались под дощатым навесом, откуда сейчас и выбежал торопливо оператор. На семафорах служили обычно либо мальчишки, либо старики, получавшие нищенскую плату. Работа не требовала острого зрения, хотя семафоры и располагались довольно далеко друг от друга. Просто операторов снабжали подзорными трубами.

— Что-то не в порядке? — дрожащим голосом спросил старик. (Руперт с шумом спрыгнул на землю — огромный, окруженный облаком пыли и пара.) Оператор всмотрелся в него. — Нет, вы не машинист, на вас нет формы… у вас волосы до плеч… Боже, спаси и сохрани, да вы Рыцарь!

— Я не причиню тебе вреда, старик, если ты не будешь шуметь… — сказал Руперт. Он подошел к лебедкам, выхватил меч и рассек все веревки, а потом связал их в тугой запутанный узел. — Нам нужно, чтобы какое-то время связь не работала. Так что… да, и еще я заберу эту отличную подзорную трубу.

— Э, и еще шифровальную книгу! — добавил Уилл, стоявший на платформе локомотива и с опаской поглядывавший на пульт управления. — Она нам пригодится, ее можно бросить в топку. Держу пари, книжица будет поважнее веревок и даже подзорной трубы. Интересно, какие подачки кидают постномордые пуритане тем, кому охота тратить время на их литании?

Руперт усмехнулся:

— Видит Бог, у тебя есть голова на плечах!

— Это нарочно для того, чтобы помочь вашему делу, мой лорд. Но если мой кадык перестанет держать такую тяжелую башку, меня в момент повесят!

— И все-таки жечь книгу мы не станем, — решил Руперт. — Попозже, когда мы разрушим еще несколько звеньев связи, мы сможем отправить наше собственное сообщение. Я об этом подумаю.

Нанеся еще несколько ударов по блокам и веревкам и убедившись, что восстановить оборудование теперь невозможно — нужна полная его замена, Руперт вошел в кабинку оператора, взял толстую книгу и едва заметно улыбнулся, взглянув на титульный лист, где было указано, что печатник, выпустивший шифры, получил свое свидетельство несколько лет назад как «придворный книгоиздатель и торговец канцелярскими принадлежностями». Выйдя из кабинки, принц сказал:

— Будь добр, старик, дай трубу. Не бойся гнева твоих нанимателей. Ты же ничего не можешь поделать против нас.

— Это верно. И слава Богу, сэр. — Старик протянул принцу инструмент.

Руперт вздернул брови и внимательно посмотрел на маленькую сгорбленную фигурку в поношенной одежде.

— Так ты предан королю?

— Умоляю, не говорите так громко! — испуганно ответил оператор. — Ведь тогда меня выкинут отсюда, чтобы я умер с голоду… ну, это бы и неважно, мне все равно с тех пор, как моя Сара докашлялась до смерти… как я умолял, чтобы мне дали немножко угля, и я мог бы согреть ту конуру, в которой мы жили… но после выплаты налогов, да когда еще купишь немножко бобов — что остается?.. Нет, сэр, я боюсь не за себя. Наш с Сарой сын, наш единственный сын остался в живых, и его жена, и наши внучата… все они работают на фабрике да на путях в Брэдфорде, и что станется с ними? Они и так вечно голодны… — Старик попытался выпрямиться, чтобы встретить взгляд Руперта, но он слишком долго ходил согбенным… — Во времена моего детства все было по-другому, — продолжил он. — Я-то застал лучшие времена, и теперь проклинаю этот прогресс… Ну конечно, не скажешь, что наш сквайр был ангелом, нет, сэр. И не таким уж это было удовольствием — махать серпом от восхода до заката, пока коленки не задрожат, и нет сил удержать сынишку на руках… Но, сэр, мы принадлежали сквайру, и у нас были не только обязанности, но и права, восходящие еще ко временам графа Сиварда. Да, сквайр заставлял нас вертеть его жернова, загонять для него дичь, а уж если мы попадались на ловле его зайцев, нам задавали трепку, или на целый день запирали в чулан… Но, сэр, клянусь Богом, сквайр никогда не огораживал выгоны для скота и никогда никого не лишал дома, а его леди не оставляла без помощи больных и старых… да, сэр, храни Господь короля!

Уилл затоптался на месте.

— Ваше высочество, мы ведь не слишком еще далеко уехали, — напомнил он.

— Да. Разжигай огонь для нашего железного слона. — Руперт похлопал старика по тощему плечу, повернулся и вскочил на платформу локомотива. Застучала лопата Уилла, загудело пламя в топке, дернулись рычаги колес, и локомотив тронулся с места.

Старик-оператор, стоя под громадиной семафора, махал рукой, пока поезд не скрылся из глаз.

Окрестности оставались холмистыми, но пастбища постепенно уступали место полям. Пшеница волновалась под легким ветерком; зелень лугов отливала изумрудом. Местами виднелись ряды косцов, за которыми шли женщины с граблями. Среди больших поместий здесь еще сохранились свободные фермы, с домами наполовину деревянными, наполовину кирпичными, и яблоневыми садами. На запад плыли огромные голубовато-белые облака.

Поезд с грохотом мчался вперед. Руперт внимательно следил за показаниями приборов и за рельсами. Его радовало ощущение скорости, биение мотора… Жар и дым казались веселым дыханием свободы. Ни земные, ни небесные силы не могли остановить движение. Принц громко рассмеялся и запел кавалерийскую песню, которую слышал во время войны на континенте, время от времени дергая шнур свистка.

Morgenrot, Morgenrot, Leuchtest mir zum frilhen Tod? Bald wird die Trompete blasen. Dann muss ich mem Leben lassen, Ich und mancher Kamerad!

Уилл Фарвелл, набросав полную топку угля, тяжело вздохнул и отставил в сторону лопату. Потом дотронулся до руки принца.

— Послушайте, мой лорд… — Когда принц оглянулся, он продолжил, стараясь перекричать шум локомотива: — Может, я и некстати об этом, раз уж Господь послал нам этот кипящий чайник для спасения, только вот где мы возьмем для него огоньку, когда он все сожрет? Пожалуй, впереди нас ничего хорошего не ждет, одно гнездо бунтовщиков едва ли лучше другого…

— Верно. Ну, придумаем что-нибудь, я знаю местные дороги.

Уилл вытаращил глаза.

— Знаете? Ну, я никогда не верил россказням о том, что ваше высочество умеет разговаривать со зверьми, но сейчас… вам что, о дорогах местные мышки рассказали?

Руперт, поглядывая на пульт управления, объяснил:

— Видишь ли, я всегда интересовался искусством механики не меньше, чем искусством гравировки и алхимии. В этом мы с сэром Мэлэчи оказались похожи. И он был просто счастлив поговорить о том, что он уже сделал и что планирует. Без сомнения, он-то думал, что это может помочь обращению меня в его веру… — Взгляд принца стал темнее сажи, покрывшей его лицо.

— Ну да, — заметил Уилл, — а потом бы они во имя Духа Святого уморили вас голодом.

Руперт кивнул.

— Все может быть… Ну, — продолжил он, — среди многого другого Шелгрейв дал мне множество сведений о железных дорогах для его личных поездов и позволял водить паровоз, когда мне того хотелось — ну конечно, солдаты постоянно держали меня под прицелом. И мы много говорили о том, что делают сам Шелгрейв и его друзья-магнаты и на что надеются в будущем. Не могу отрицать, замыслы у них грандиозные. Я видел карты, расписания, счета за доставку грузов; и, естественно, я знакомился с подобными вещами раньше, когда готовил нашу военную кампанию. Железных дорог в Англии не так уж много, а полководец обязан иметь хорошую память. Короче говоря, я знаю всю эту паутину, как никто другой. Ну а если учесть, что лишь мне известно, какие участки путей взорвали Рыцари… даже Шелгрейву это неведомо.

— Так, значит, у генерала уже есть план? — Уилл поскреб щетинистый подбородок. — Глупый вопрос, да. У генералов всегда есть планы. Или наготове хитрость, или заговор, или еще что-нибудь в этом роде.

— Может быть, Господь посодействует нам… Я верю, он хочет нам помочь, ведь позволил же он строителям проложить эти дороги — как раз перед тем, как началась война… и мы можем обойти стороной такие опасные для нас большие города, как Манчестер или Шеффилд. Мы можем пополнить запасы угля и воды в Бакстоне, он уже недалеко. Вряд ли в это тревожное время тут ходит много поездов, так что я полагаю — на станции будет немного служилого люда, и мы вполне сможем с ним управиться. И нам необходимо еще передать вперед сообщение, а ему поверят только в том случае, если оно пойдет с крупного узла.

— Сообщение, сэр?..

— Ну да, мы просемафорим в Сток-Трент, там нам снова понадобится утолить голод и жажду этой железной скотины. Я передам, что мы едем со специальным заданием и что нам обязаны оказывать всяческую помощь, несмотря на нашу внешность. В Сток-Тренте мы свернем на линию, ведущую на запад. Та ветка, что идет к Честеру, разрушена, а даже если ее и восстановили — она в руках неприятеля. Но та, о которой я упомянул, заканчивается в Лланголене. Оттуда я рассчитываю отправиться на юг — там планировали провести дорогу, связывающую Уэльс, точнее, его угольные шахты, с мидлэндскими мануфактурами. Война остановила это строительство, и Лланголен остался маленькой станцией, мало кого интересующей… а Уэльс остался для короля.

— Мудро задумано, ваше высочество, — просиял Уилл. — Достойно завоевателя Повик-Бриджа, Эджхилла, Брентфорда, Бирмингема, Уайтбриджа — где вы разгромили неприятеля еще до завтрака, а потом спокойно вернулись к себе, чтобы закончить бритье… и еще Бристоль, Ньюмарк… — Внезапно у него перехватило в горле. — Ох, мой лорд, простите меня, я бы не хотел… ну, в общем… Ох, смотрите!!!

— В чем дело? — резко спросил Руперт. Уилл ткнул пальцем сквозь летящую вокруг золу. Далеко впереди виднелся плюмаж белого дыма; он быстро приближался. Руперт схватился за подзорную трубу.

— Ого, другой поезд на нашей линии! — проворчал он. Мускулы его напряглись, вздув рукава истрепанной, почерневшей рубахи. — Да, я боялся чего-то в этом роде… Но странно, что это случилось именно здесь. Впрочем, мы ведь идем вне расписания — хотя эта ветка сейчас почти не эксплуатируется…

Уилл плюнул на лопату.

— Ну, по крайней мере, мне не придется пока что махать тобой! — И тут же обратился к принцу. — Ваше высочество, я ведь… э-э… старый лесничий… если это можно так назвать… а вон там, сразу за ржаным полем, неплохой лесок, и, если мы туда быстренько отправимся, вряд ли мы кого-то встретим по пути.

— Э нет, ты не покинешь нашего преданного железного коня, верно ведь? А с тем, что наступает на нас, я сам разберусь. — Руперт расхохотался. — Кидай уголек! — И он вернулся к пульту управления.

Уилл, хотя и выглядел изрядно напуганным, принялся за работу.

— Ну, — пробурчал он, — если мы собираемся поиграть в Робина Гуда на мосту, то вам впору назваться Малюткой Джоном.

Машинист встречного поезда дал отчаянный свисток и резко затормозил. Паровоз, громыхая и скрежеща, остановился. Руперт остановил машину более плавно, и так, что скотосбрасыватели обоих поездов почти соприкоснулись.

— Ты кто такой, наглый бродяга, негодяй! — заорал машинист встречного поезда. — Какой ненормальный диспетчер отправил тебя сюда? Назад, осади назад!

Руперт ответил так же громко, но куда более спокойно:

— Мы ведь уже совсем рядом с Бакстоном. И будет куда лучше для нас обоих, если ты уступишь дорогу.

Дородный рыжеволосый машинист взмахнул кулаком; похожий на медведя кочегар повторил его жест.

— Болван! — закричал машинист. — Прочти надпись на моем котле: «Вестминстер, Бирмингем — Манчестер»! А ты, местная шушера, имеешь наглость просить, чтобы я вышел из расписания?!

— Ну, война оставила от вашей важной линии одни обломки. Веди себя разумно, дай задний ход. У меня дело куда более важное, чем доставка тканей или даже пива, если оно есть в твоих вагонах.

Машинист схватил гаечный ключ.

— Я тебе покажу важное дело!

— Ох, да неужели, приятель? — И Руперт взмахнул мечом. Он бросился вперед, как тигр, в мгновение ока перепрыгнул на встречный локомотив и встал, возвышаясь над машинистом и кочегаром, неторопливо размахивая грозным лезвием.

— Мне казалось, это было бы по-христиански, если бы ты сделал мне одолжение, — промурлыкал принц. Гаечный ключ и лопата кочегара с грохотом упали на пол. Паровозная бригада с разинутыми ртами уставилась на гиганта с мечом в руке. — Ну, если вам так уж противно оказывать мне любезность, что ж, я сам это сделаю, и даже позволю вам прокатиться в одном из ваших вагонов, правда, хорошенько запру дверь. Ну, спускайтесь вниз, да не пытайтесь удрать. У меня ноги подлиннее ваших, это нетрудно заметить.

Уилл снял запор с двери одного из багажных вагонов, открыл его и заглянул внутрь. После этого Руперт загнал пленников в вагон.

— Я так понял, мой лорд, что вы решили сменить поезд. — (Руперт кивнул.) — Прошу вас, одну минутку. Я хочу тут посмотреть… — Он заглянул в следующий вагон и издал радостный вопль. — Э, тут и в самом деле пиво, полные бочонки, настоящий темный эль! Пожалуй, мы не помрем от жажды, хотя, конечно, вполне можем уписаться!

— У нас пока что полные резервуар и тендер, — сказал Руперт. — До Стока, и даже дальше, мы могли бы и не останавливаться, но нам нужно послать сообщение. — Он погладил рукоять меча и ножны. — Итак, пока что удача с нами!

Через несколько минут пустой северный локомотив одиноко стоял на рельсах, глядя, как его южный собрат уверенно движется задом наперед.