Глава двадцать шестая

Суббота, 13 октября 2007 года,

09 часов 00 минут


В субботу утром я проснулся в собственной кровати целый и невредимый. Единственным неприятным последствием прошлой ночи была сильная головная боль. Я принял душ, оделся и, взяв дневник, принялся записывать в него все детали прошедшего дня, которые смог вспомнить. Я забросил дневник несколько недель назад, но сейчас обстоятельства изменились.


Похоже, природа сыграла со мной злую шутку, и я — генетический мутант. И проблема не только в странных генах, которые дают мне возможность путешествовать во времени, но и в том, что они изменились и мой способ перемещения оказался настолько странным, что напугал даже доктора Мелвина. В сущности, полупрыжки ни на что не влияют, а полные прыжки или меняют прошлое, или позволяют попасть в другую реальность — в том случае, если теория Адама верна. Но это может относиться и к будущему, если Маршалл и доктор Мелвин сказали правду. Вот такие дела.

Если отец и Мелвин знали о моей странной генетике и причудах мозга, почему они не предупредили меня о возможных последствиях, чтобы я мог заранее подготовиться? Неужели в две тысячи девятом отец был в курсе всего происходящего и молчал? А вот так называемые «Враги времени», похоже, проведали о моих способностях, раз они явились в общежитие к Холли. Не правда ли, очень интересно: мой отец работает на людей, которые борются с путешественниками во времени, и при этом усыновляет ребенка с такими же способностями, как у его врагов. Простое совпадение? Что-то я в этом сомневаюсь.

Если мне удастся вытянуть еще немного информации из доктора Мелвина, тогда, возможно, я узнаю, как вернуться в две тысячи девятый год и по-настоящему изменить там ход событий.


Я вышел из комнаты и направился на кухню. На кушетке в гостиной сидела Дженни Стюарт, перед ней на кофейном столике стоял ноутбук, вокруг были разбросаны какие-то бумаги.

— У тебя теперь здесь офис? — поинтересовался я.

— Мне поручили присматривать за тобой. Нужно убедиться, не дало ли то средство, которым тебя усыпили прошлой ночью, побочных эффектов, — ответила она, не отрывая глаз от экрана компьютера.

Сегодня она говорила с сильным южным акцентом, которого я раньше не замечал.

— Что это за акцент? Или сейчас ты наконец-то перестала притворяться?

— Тебе придется узнать меня как следует, чтобы различать, когда я притворяюсь, а когда — нет, — парировала она. — Притворство и работа под прикрытием — моя специализация.

В этот раз я поверил ей. Она могла меняться так быстро, что я не успевал и глазом моргнуть.

— Так что, моего отца нет дома?

— Он будет позже, — ответила девушка.

Я сел на кушетку рядом с ней и наклонился, чтобы посмотреть на экран.

— Пишешь что-то суперсекретное?

Она закатила глаза:

— Мне задано написать десять страниц о болезнях в африканских странах. Для курса антропологии.

— Ты учишься в колледже?

Она пожала плечами:

— Время от времени. С этим прикрытием я отлично справляюсь.

— Мне кажется, роль стервозной секретарши получается у тебя гораздо лучше, — заметил я, и она улыбнулась. — На антропологии вы изучаете путешественников во времени или еще что-то в этом роде?

Я хотел мимоходом завести разговор на тему, которая меня интересовала. Но пальцы мисс Стюарт застыли над клавиатурой, и она откинулась на спинку кушетки, прежде чем посмотреть на меня.

— Поверить не могу, что они рассказали тебе о «Буре».

— Что такое «Буря»?

Она поморщилась:

— Это подразделение ЦРУ, где я работаю, и твой отец тоже. Наша работа… Как бы это сказать?.. Скрыта от остальных. О нашем существовании все знают, и название «Буря» на слуху, но тот, кто у нас не работает, никогда не узнает, чем мы занимаемся. Это относится даже к агентам с высшим уровнем допуска.

Может быть, не стоило говорить ей о том, что я в курсе? У отца и шефа Маршалла не было выбора, им пришлось поделиться со мной этой информацией. Хотя о перемещениях во времени я знал и до них. Но как объяснить Дженни Стюарт, откуда у меня такие сведения и при этом не раскрыть своих секретов?

— А я… гм… видел одного из «Врагов времени», или как их еще называют. И он исчез прямо у меня на глазах.

— Ничего себе! — удивилась она. — Я до сих пор не понимаю, почему они не дали тебе какую-нибудь таблетку, чтобы стереть память, или еще что-нибудь в этом роде? В нашем подразделении принципы безопасности превыше всего.

Я продолжал засыпать Дженни Стюарт вопросами, потому что в ее присутствии, в отличие от шефа Маршалла, чувствовал себя уверенно и мог сконцентрироваться на том, что мне действительно нужно было узнать.

— Тот рыжеволосый парень, которого ты ударила ногой в лицо… Он ведь исчез, правда?

— Да, его зовут Реймонд, и от него у нас одни неприятности.

— А та блондинка, которая потеряла сознание? Что они с ней сделали? — поинтересовался я.

Дженни покачала головой:

— Я не знаю. Мне кажется, они должны были попытаться вытянуть из нее информацию. Для списка.

— Списка?

— Списка Маршалла. — Она взяла подушку и, положив ее под спину, вытянула ноги на кушетке. — Он выпытывает у них информацию о будущем. Например, имена людей, которых наши противники могут попытаться устранить, — и тогда мы делаем все, чтобы предотвратить покушение. В основном речь идет о политиках и ученых. Но иногда мы узнаем о каком-то событии и стараемся не допустить его.

— Так странно, что люди могут путешествовать в будущее, — заметил я. После долгих размышлений это показалось мне полной бессмыслицей. Ведь что такое будущее? Для меня — любой день после тридцатого октября две тысячи девятого года. Но если какой-нибудь путешественник во времени родился после меня или до… от мыслей о времени у меня закружилась голова.

— Маршалл и доктор Мелвин считают, что некоторые из них могут даже перемещаться за пределы собственной жизни, но, конечно же…

— Вы понятия не имеете, насколько далеко распространяется их умение, — закончил я фразу за нее. «Пределы собственной жизни», следуя формулировке мисс Стюарт, казались мне более понятными, чем прошлое, настоящее и будущее. — Если, как сказал Маршалл, люди с такими способностями встречались на протяжении многих веков, то, возможно, они появлялись из прошлого.

— Трудно сказать. Мы действуем строго в соответствии с приказом. Во всяком случае, я, — сказала она. — Хотя я ведь новенькая.

— Вот значит, чем занимается «Буря», — оберегает людей из списка Маршалла. — Я поудобнее устроился на кушетке и погрузился в размышления. — Но как бороться с противником, который может появиться из ниоткуда, а потом исчезнуть?

Она наклонилась ближе ко мне и понизила голос:

— Я изучила научные работы доктора Мелвина от корки до корки, это нечто невероятное! Но суть в том, что мы совершенно неверно представляем себе перемещение во времени.

Я начал сомневаться, что мне удастся услышать от мисс Стюарт что-то новое.

— Что ты имеешь в виду? Думаешь, они постоянно меняют ход событий?

— Это маловероятно, — ответила она.

— Почему?

— В основном потому, что перед первым прыжком…

— Самым первым? И в каком возрасте это случается? — спросил я.

— Данные Мелвина свидетельствуют о том, что большинство из них совершало первый прыжок в возрасте семи-восьми лет. В течение некоторого времени этот процесс невозможно контролировать, то есть они не понимают, что делают и куда попадают. И у каждого это происходит по-своему. Все как в жизни: у кого-то получается лучше, у кого-то хуже.

Семь-восемь лет — ничего себе! Даже страшно подумать, что можно так долго не знать о своих необычных способностях! И выходит, молодое поколение «Врагов времени» периодически появляется то тут, то там?

— Как бы то ни было, — продолжала Дженни, — представь, что перед первым прыжком их жизнь — это длинная и толстая ветвь дерева. В момент прыжка она начинает расти в другом направлении.

— И они могут остаться на этой новой ветви? Даже жить там, так ведь? — Именно это и произошло со мной. То есть сейчас происходит. Прыжок из две тысячи девятого в две тысячи седьмой вызвал появление нового отростка на моей ветви. А вот во время остальных прыжков ничего подобного не случалось.

— Да, ты прав, — согласилась Дженни. — Это как параллельная вселенная.

Ой, только не это! Адам никак не хочет отказываться от этой теории, а мне она ужасно не нравится. Из-за нее все, что происходит в мире, кажется менее ценным. И усиливается ощущение одиночества.

— А они могут вернуться на прежнюю ветвь после появления новой? — спросил я.

— Некоторые могут. То есть большинство из тех, с кем нам приходится сталкиваться, это умеют. И лишь некоторые в состоянии перемещаться вперед-назад по своей жизни на одной ветви.

— Так вот почему они не могут особо навредить нашему миру, — добавил я. — А если сначала переместиться на другую ветвь времени, а потом вернуться назад, что-нибудь изменится?

— Мы точно этого не знаем, но думаем, что подобные изматывающие путешествия во времени плохо сказываются на физическом состоянии.

Да, так и есть.

— В самом деле? Я не знал этого.

— Да, и считаем, что «Враги времени» непреднамеренно создают новые ветви. Они появляются, когда кто-то пытается переместиться в пределах своей собственной жизни.

— Но что в этом плохого? — с сарказмом в голосе поинтересовался я. — У таких людей ведь появляется больше возможностей. Можно одновременно иметь летний домик в Аспене, таймшер во Флориде и апартаменты на Манхэттене.

Дженни улыбнулась:

— Хочешь услышать самую безумную теорию Мелвина? Я знаю о ней только потому, что… залезла в его компьютер.

— Конечно.

— Он считает, что если бесконечно делить одну и ту же ветвь времени, то отростки в итоге пересекутся, и это может привести к концу света… или мозг самого путешественника во времени не выдержит и самоуничтожится.

— Вот это да! Боюсь, на сегодня с меня хватит, — сказал я, то ли в шутку, то ли всерьез.

— Да уж, я тоже предпочитаю верить в теорию самоуничтожения, — заметила она.

— Но если у каждого из «Врагов времени» разный уровень способностей, как можно предсказать их действия и подготовиться к ним? — поинтересовался я.

— Основное правило агента гласит: нельзя исходить из допущений. Это относится и к тем, кто перемещается во времени с плохими намерениями.

— А бывает такое, что кто-то из них в раннем детстве или еще когда-нибудь случайно отправляется в прошлое и не может вернуться в свое время? — спросил я.

— Да.

Я не стал больше ничего выяснять. Мне было тяжело услышать ответ Дженни и теперь требовалось время, чтобы осмыслить его. Может быть, именно поэтому я по-прежнему считал, что мой дом там, в две тысячи девятом году? Или меня тянет назад чувство вины за то, что я сбежал и даже смог стать счастливым на этой ветви времени.

А еще мне хотелось оказаться лицом к лицу с теми парнями, которые ворвались в комнату Холли, и выяснить, кто они такие. Я хорошо помнил рыжеволосого коротышку с отпечатком каблука на лице, а вот образ другого, повыше, моя память не сохранила.

— Мило беседуете?

Мы с Дженни одновременно оглянулись и увидели моего отца, который стоял, опершись о каминную полку. Подняв брови, он смотрел прямо на мисс Стюарт. Она положила подушку на место и вернулась за компьютер.

— Мы можем поговорить наедине, агент Стюарт? — спросил отец.

Ее лицо тут же окаменело от страха.

— Да, сэр.

Мне стало жаль Дженни, и я даже посочувствовал бы ей, если бы она не доставала меня тогда, во время нашей первой встречи. Я посмотрел на компьютер, оставленный без присмотра на кофейном столике.

Устоять перед таким соблазном было невозможно, но, как только я нажал на клавишу, чтобы оживить экран, Дженни тихо, как привидение, возникла у меня за спиной.

— На твоем месте я бы этого не делала.

Я отдернул руку от клавиатуры.

— Извини.

Она стояла передо мной, скрестив руки, и, судя по выражению лица, была настроена решительно.

— Предлагаю сделку. Ты пишешь за меня семестровую работу по испанскому, а я учу тебя драться, как умеют только настоящие агенты.

— Это отец тебя надоумил? — спросил я, и она кивнула. — Сколько страниц должно быть в работе?

— Десять.

Похоже, отец готов сдержать свое обещание и намучить меня некоторым вещам.

— Через один или два интервала?

— Два, — с усмешкой сказала она.

— Договорились.

Дженни снова устроилась перед компьютером.

— Твой отец хочет, чтобы я показала тебе подробные схемы бесшумной защиты.

— Бесшумной защиты? — Я подвинулся, чтобы лучше видеть экран. Я и не подозревал, что так сильно хочу освоить приемы секретных агентов, пока не появилась такая возможность. Мои способности могли дать мне серьезные преимущества, если бы я не нуждался в помощи такого количества людей. И каждый из них пытается перетянуть меня на свою сторону.

— В ее основе — максимальное приложение силы и минимальная ответная реакция. Все делается тихо, практически без движений, — объяснила она.

Кликая мышью, Дженни выводила на экран изображения основных приемов атаки, а я внимательно рассматривал их.

— Мы будем только смотреть картинки? И ничего больше?

Она пожала плечами:

— Я делаю то, что мне сказали. Твой отец, похоже, считает, что эти схемы тебе помогут. Но я лично предпочитаю практические занятия.

Я рассмеялся:

— Наверное, он думает, что я к ним не готов.

Или знает, что они отложатся у меня в голове, как комбинация цифр, открывающая замок на шкафчике Тоби. Не об этом ли Мелвин спрашивал меня на днях у себя в кабинете?

«А как насчет зрительной памяти? Ты можешь дословно запоминать страницы из книг или, возможно, адреса и карты?»

Мне было неприятно думать, что отец и доктор Мелвин знали о происходящем в моей голове гораздо больше, чем я сам. Но если бы зрительная память помогла мне самому остаться в живых и спасти Холли, я не стал бы переживать из-за недавно открывшихся у меня странных способностей.

— Честно говоря, я удивлена, что отец не научил тебя основным приемам самозащиты и другим подобным вещам, учитывая его должность и все, что с ней связано. Похоже, вчерашние события стали для него сигналом тревоги. Конечно, мы не отвергали вероятность того, что они выберут тебя в качестве мишени. Чтобы подобраться к твоему отцу.

Неужели я всегда был мишенью? Возможно, именно поэтому «Враги времени» пришли за мной в общежитие Холли?

Я нервно рассмеялся:

— Для меня уж точно это был сигнал тревоги. Бели бы они не вырубили меня, я вряд ли уснул бы прошлой ночью.

— Слабак, — пробормотала она. — Кстати, как ты собирался использовать свой складной нож?

— Даже не знаю. Именно поэтому мне нужны эти занятия.

Дженни кивнула и принялась подробно объяснять мне каждую схему. Я слушал ее так, словно речь шла о жизни и смерти. Собственно, так оно и было.

— Тебе нужно постоянно помнить, что… сила здесь не главное, — произнес отец, подойдя к нам сзади. — Вот агент Стюарт, к примеру. Она превзошла всех во время недавних тренировок. У нее легкая походка, и она движется тише других. Умение выполнить задание без единого звука — это большой плюс. И еще она никогда не забывает об основной цели атаки — это тоже очень помогает. Если ты хорошо усвоишь все это, до последней мелочи, сила тебе не понадобится.

Дженни Стюарт изо всех сил старалась скрыть восторг от похвалы начальника.

— Взгляни на эту схему и давай попробуем повторить.

Я посмотрел на картинку на экране: нужно одновременно ударить противника под колено и схватить его за горло. Он упадет на тебя и не сможет ни крикнуть, ни заговорить, потому что у него будет сдавлено горло, — таким образом, все произойдет очень тихо.

Мы сдвинули кофейный столик, и со второй попытки у меня все получилось.

— Все-таки у Майера-младшего есть скрытые способности агента, — заметила Дженни.

— Это самые элементарные навыки выживания, — сказал ей отец. — То, что должен уметь каждый тинейджер, разве не так?

— Конечно, — согласилась она.

— Почему бы тебе не опробовать этот прием на мне? — предложил он.

Я колебался достаточно долго и этим насмешил Дженни. Ее реакция придала мне решимости победить отца.

— Давай.

Я сосредоточился на его лице, представив, что за ним стоит Холли или Кортни, и вспомнил, как сердит на него за все секреты, ложь и притворство. Этого оказалось достаточно, чтобы ощутить прилив гнева, и вдруг внутри меня что-то переключилось. Несколько секунд спустя отец уже лежал на ковре, хватая ртом воздух.

— Неплохо, Джексон, совсем неплохо. — По выражению его лица мне стало ясно, что он глубоко поражен, и на секунду в его глазах мелькнула боль.

Я протянул руку, чтобы помочь ему встать:

— Попробуем снова?

Отец кивнул, и на этот раз я даже не успел понять, что происходит, как сам оказался на ковре. Следующий час мы тренировались. То он одерживал верх, то я — и мы по несколько раз повторили все приемы, показанные на схемах.

— Чему еще мне нужно научиться? — поинтересовался я.

Отец даже слегка улыбнулся:

— Я могу показать тебе, как обнаружить подслушивающее устройство.

— Хорошо! — Идея мне понравилась, и я пошел за ним на кухню.

— Не забудь про вечеринку сегодня вечером, — прокричала Дженни нам вслед. — Твоя девушка уже подтвердила, что придет.

Я застыл на месте и оглянулся:

— Холли придет сюда сегодня вечером?

— Так мы договорились, — ответила она.

— Я решил, что это шутка, — обратился я к отцу, который искал что-то в ящике кухонного стола.

— Если она увидит, что агенты ЦРУ общаются и ужинают как самые обычные люди, это может помочь ей справиться с беспокойством, которое она испытывает. Ведь из-за нас она подверглась нападению, после чего мы затащили ее в машину и потребовали молчать о том, что случилось.

— Странно, что вы не стерли ее память или не сделали еще что-нибудь в этом роде, — с горечью произнес я, вспомнив прижатое к моему лицу полотенце, пропитанное снотворным.

— Мне показалось, что ты будешь против.

— И правильно показалось, — ответил я, стараясь четко обозначить свою позицию.

Отец кивнул:

— Я понял. Адама Силвермана мы тоже не станем трогать, если только он не начнет болтать.

Внутри у меня все оборвалось — они знают об Адаме.

— Гм… он абсолютно безвреден. Я серьезно. Он ведь не виноват, что я рассказал ему все…

Отец поднял руку:

— Я же сказал, что мы оставим его в покое. К тому же, если ты захочешь освоить что-нибудь новое, он сможет помочь тебе в этом. Как тебе такая идея?

Да, Адам мог бы обучить меня любым научным премудростям. Но сейчас мне очень нужно остаться с ним наедине на некоторое время, чтобы рассказать обо всем, что произошло со вчерашнего дня.

Отец положил мне на ладонь маленький фонарик и открыл ящик под кухонной раковиной.

— В ЦРУ есть множество устройств, которые помогают обнаружить «жучки», но я хочу научить тебя приемам старой школы. Представь, что ты оказался где-то совершенно один и все, что у тебя есть, — это содержимое твоих карманов. Только то, что обычно имеет при себе человек.

— И?

Он засунул голову под раковину, и я сделал то же самое.

— Здесь может пригодиться твой опыт работы в спортзале. Однажды, когда мне поручили проверить президентский номер в отеле «Плаза», я обнаружил взрывчатку в водопроводной трубе. Или ее подложил кто-то из агентов Секретной службы, или я нашел то, что они пропустили.

Что ж, мой отец действительно намного круче, чем я мог предположить. Хотя он и страшный лжец!

Загрузка...