Бумажная империя

Глава 19

— Да что вы себе позволяете⁈ — сокрушался посетитель, так и не присев на стул в переговорной.

Он ходил из стороны в сторону, отмеряя шагами кабинет. Я же просто ждал, когда эмоции мужчины слегка стихнут и мы сможем начать конструктивный диалог. А то, что впереди нас ждёт содержательное общение стало понятно, когда я догадался кто пришёл в нашу редакцию.

Передо мной стоял Сергей Сергеевич Евсеев — владелец бакалейной лавки и конкурент Виктора Наумовича, чьи яйца мы рекламировали в сегодняшнем номере.

— Сергей Сергеевич, позвольте предложить вам чаю, — успокаивающе произнёс я. — Понимаю, что вы сейчас злитесь, но прошу, дайте мне немного времени. Я покажу вам, как вместе мы сможем обернуть эту ситуацию всем во благо.

Мужчина потихоньку замедлял шаг. Его горячий нрав не позволял ему мгновенно вернуть спокойное состояние, но спустя несколько минут, Евсеев всё-таки сел напротив меня.

— Зачем вы написали про меня в своей газете? — уже куда спокойнее спросил он. — Сегодня ко мне в лавку приходили люди и спрашивали про размер моих яиц…

Мне потребовалась недюжая воля, чтобы не улыбнуться.

— Это реклама, которую заказал ваш конкурент. И позвольте заметить, что заплатил за неё он, а клиентов получили также и вы, — начал с плюсов я.

— Но что подумают люди, — владелец лавки не был виноват в том, что уделял этому большее значение, нежели развитию своего бизнеса. В здешних реалиях именно так мыслили все вокруг.

— Сергей Сергеевич, позвольте я немного расскажу вам про вирусный маркетинг и рекламные войны, — предложил я и, увидев лёгкую заинтересованность мужчины, начал свой короткий ликбез.

Ладно-ладно, коротким его назвать сложно. Но зато спустя пятнадцать минут подробного рассказал, передо мной сидел торговец со взглядом, полным понимания. Более того, на его лице читалась уже явная заинтересованность.

Дело в том, что именно на Евсеева я делал основную ставку как на своего клиента. И не потому, что я плохо относился в очаровательному старичку, у которого уже много лет покупал продукты. Отнюдь. Просто Евсеев был гораздо моложе, бойчее и обладал куда большими амбициями и финансовыми возможностями. Именно он будет брать у меня дорогую рекламу и станет полигоном для обкатки моих идей и новых рекламных форматов.

Если Сергей Сергеевич согласится и решится на сотрудничество, то уверен, что мы сможем привлечь множество новых клиентов для его бизнеса.

— Так что вы в итоге предлагаете мне делать? — уже деловым тоном спросил заинтересованный бакалейщик.

— Ударить мощной рекламой в ответ, — кивнул я, словно подтверждая свои слова. — Сделать это с масштабом, размахом. При этом реклама должна скорее показать не столько ваш товар, сколько ответить на дерзкую рекламу вашего конкурента.

— Всё равно не понимаю зачем, это же словно выносить наши дрязги на страницы газеты, — задумчиво спросил Евсеев.

— Именно! — просиял я. — Вы всё правильно понимаете. Люди любят следить за скандалами и это отлично захватывает внимание. А если это делать колко и остроумно, то люди будут рассказывать друзьям и знакомым об этом, бесплатно рекламируя вас с Виктором Наумовичем уже за пределами газеты.

— Получается мы с ним будем ругаться на страницах вашей газеты намеренно?

— Считайте, что это небольшое театральное представление. Все будут довольны: вы с Виктором Наумовичем получите мощнейшую рекламу и множество клиентов, а люди получат неплохое развлечение и зрелище. Ведь такая реклама куда веселее и интереснее, нежели классические объявления с названием вашей лавки и товара, — с воодушевлением рассказывал я, уже представляя в голове картину будущих рекламных разворотов. Ну и я буду доволен, ведь смогу заполнить разом огромное количество пустующих рекламных мест.

Бакалейщик крепко задумался, размышляя над моим предложением. Он явно хотел согласиться, но что-то его смущало. И я понял что — репутация и то, что о нём подумают люди.

— Сергей Сергеевич, у меня есть ещё одно предложение, как вы можете колко ответить на рекламу вашего конкурента, при этом показав себя благородным меценатом.

Мужчина заинтересованно кивнул головой, предлагая мне рассказать мою идею.

А идея была проста и гениальна. Я предложил бакалейщику выкупить половину страницы газеты и разместить там обращение от его имени:

«Здравствуйте, дорогие читатели. Меня зовут Сергей Сергеевич Евсеев и чтобы никто не тревожил вас рекламой своих яиц, я выкупил всю рекламную площадь. Вместо неё я расскажу вам, как легко и просто приготовить бесподобную шакшуку.»

— А дальше мы пишем подробную инструкцию по приготовлению блюда и в конце добавляем ненавязчивую приписку, что все эти ингредиенты читатели легко могут купить в одном единственном месте — в вашей лавке, — рассказывал я. — Ну и конечно же, не забывайте что основная цель — показать вас благородным человеком, создать вам репутацию и очень деликатно прорекламировать вашу лавку.

Дальше мне потребовалось объяснить что такое шакшука и как её готовить.

— Люди ведь тоже не понимают что это такое, — хмуро посмотрел на меня бакалейщик. — Может что-то попроще и понятнее?

— Сергей Сергеевич, в этом ведь вся суть. Омлет или яичницу люди и так умеют готовить. Мало того, что им это будет неинтересно, так кто-то подсознательно может оскорбиться, что вы учите их элементарным вещам, будто бы они это не умеют. А вот необычное блюдо с интригующим названием — это совсем другое. Тем более рецепт весьма прост.

— Ну а что мешает им купить все продукты для блюда в другом месте? У того же Севастьянова? — достаточно топорно мыслил Евсеев.

— А мы добавим в рецепт «секретный» ингредиент, который можно купить только у вас. Конечно никакого секрета в нём не будет, просто это будет какой-то редкий продукт, не продающийся в других местах. Например авокадо или нечто подобное, — пояснил я.

И тут Сергей Сергеевич просиял. О да. Он был готов.

Я был воодушевлён и доволен проделанной работой. Ко мне пришёл злой человек с конфликтом, а вышел довольный клиент с прекрасной рекламной стратегией. Я же разом заполнил огромную площадь ненавязчивой рекламой, которая не вызовет отторжения у читателей и сама по себе является отличным контентом. Цену за подобное я назначил весьма приличную, но мне удалось убедить Евсеева в том, что подобное стоит каждого потраченного рубля, и говоря это — я не врал.

Следующие пару дней прошли в достаточно спокойной атмосфере. Ажиотаж несомненно был, но я ждал реакции тех, кто стоит за Степаном Ложкиным. Её не было. А вот реакция со стороны полиции была и она меня наконец-то порадовала.

С нами связались из главного управления и попросили предоставить все собранные материалы. На этот раз прибывшие следователи были заинтересованы и явно хотели разобраться в деле. Впрочем это и не удивительно с учётом той шумихи, что мы подняли среди простых граждан.

Ну и конечно же, я очень ждал реакции Хвалынского. У меня не было никаких сомнений, что он не оставит мой поступок безнаказанным и обязательно ответит. И вот раздался заветный телефонный звонок.

— Даниил, подъезжайте ко мне в офис, нам необходимо встретиться.

Вновь зайдя в монструозных размеров внутренний холл делового центра, где в прошлый раз проходила встреча акционеров, я опять не смог сдержать восхищения. Размеры помещения впечатляли каждый раз, когда я поднимал голову.

За знакомой стойкой ресепшн сидела уже другая девушка.

— Прошу вас, Даниил Александрович, проходите. Виктор Григорьевич ожидает вас в своём кабинете на тридцать втором этаже, — любезно сообщила она и на турникете зажёгся зеленый огонёк.

В этот раз никаких проблем со входом у меня не возникло и, поднявшись на тридцать второй этаж, я смело открыл дверь в кабинет пока что самого крупного держателя акций издания.

— Присаживайся, — махнул Хвалынский на большое кожаное кресло, на секунду отвлекаясь от телефонного разговора.

Он с кем-то ожесточённо спорил, поэтому у меня было время осмотреться.

Просторный угловой кабинет со стеклянными стенами. На элегантных металлических стеллажах стояли различные кубки, грамоты и несколько футбольных мячей. Мне стало настолько интересно, что я встал со своего места и подошёл к трофеям, чтобы прочитать гравировку на призах.

«Приз лучшему нападающему турнира Кожаный мяч 1992», — гласила надпись на скромном кубке, стоящем в центре. Судя по его месту — это был самый ценный и памятный приз для хозяина кабинета. Рядом его окружали футбольные мячи с множествами автографов, накрытые элегантными стеклянными боксами для сохранности.

Если Виктору Григорьевичу сейчас за сорок, то приз он этот получил ещё подростком. Неужели он был подающим надежды спортсменом? Смотря на его небольшое пузико и заметные залысины, никогда бы о таком не подумал.

— Хорошая у меня была молодость, — с тоской в голосе произнёс Хвалынский, наконец закончив разговор.

— Почему вы бросили играть? — поинтересовался я.

— Людям моего положения позволяется играть только акциями на бирже, — ухмыльнулся аристократ. — Футбол — спорт для народа, как бы я его ни любил.

Он грустно взглянул на свою полку с наградами и строго сказал:

— Хватит ностальгии на сегодня. Я пригласил вас не для этого.

— Будете угрожать или признаете, что я поступил правильно? — ухмыльнулся я.

— Знаете, Даниил, порой я не знаю как реагировать на вашу дерзость. Иногда она меня веселит, а иногда…

— Хочется убить? — предположил я.

— Ну это чувство к вам испытываю не я один, — улыбнулся аристократ.

Судя по его тону, беседа будет проходить в достаточно позитивном ключе. Значит есть вероятность, что он перестанет вставлять мне палки в колёса.

— Сегодня я получил много звонков от уважаемых людей. Многие восхищались смелостью нашего номера, многие ругали, — протянул Хвалынский.

— Но?

— Но я внезапно понял, что стал хотя бы на один день весьма заметной фигурой. Я чувствовал, как в благородных домах люди обсуждали меня и мою газету, сидя за завтраком. О моей фамилией узнали многие за пределами круга знакомых, — с гордостью говорил он.

— И вам это понравилось, — ухмыльнулся я.

— Признаюсь, это приятное чувство. И испытал я его благодаря вашей выходке. Именно поэтому я благородно закрою на неё глаза, — величаво произнёс он.

Ну-ну. Благородный какой. Забавно это.

— Так о чём на самом деле вы хотели со мной поговорить? — перешёл я к сути визита.

— Предлагаю вам забыть о нашем пари и дальше работать сообща. Очевидно, что вам не победить, но я не хочу, чтобы вы разрушили газету, пока пытаетесь что-то мне доказать, — деловым тоном предложил Хвалынский.

Вот этого я никак не ожидал. Интересно, что это? Какая-то игра? Неужели он боится проиграть?

В это было сложно поверить, учитывая тот факт, что цена акций едва ли подросла. Бирже было глубоко плевать на наши рейтинги, разоблачающие статьи и лояльность читателей. Во всяком случае до того момента, пока мы не сможет конвертировать всё это в доход. У меня осталось всего три выпуска перед концом финансового квартала. Три попытки кардинально изменить ситуацию. Три шанса стать полноправным владельцем газеты.

— А как же ваш спор с Иваном Васильевичем? — внезапно для Хвалынского спросил я.

— Это вас не касается, Даниил. Вас касается только пари, заключённое между нами, — слегка раздражённо заметил он.

С одной стороны это хорошее предложение для меня. Надёжное и беспроигрышное. Рано или поздно я подниму цену акций и очень хорошо заработаю на этом. Смогу продолжить работу спокойно, не оглядываясь и не опасаясь, что Виктор Григорьевич будет вставлять мне палки в колёса.

— Это очень заманчивое предложение, Виктор Григорьевич и я ценю ваш шаг навстречу, — вежливо ответил я. — Но к сожалению не могу принять его.

— Что же, это ваше право, — разочарованно произнёс Хвалынский. — Мне жаль, что мы потеряем такого специалиста. Как бы я к вам ни относился, но вынужден признать что вы делаете одну вещь бесподобно: даёте результат. И я прекрасно понимаю, что без акций вы потеряете всякий интерес к работе.

— Не хороните меня раньше времени, Виктор Григорьевич, — покачал я головой.

— Даниил, вы похоронили себя в тот момент, когда предложили эти невыполнимые условия для пари, — усмехнулся он. — Так что я всего лишь констатирую факт.

Как бы не было противно это признавать, но он был куда ближе к истине, чем мне хотелось. Ввязываясь в эту авантюру, я переоценил количество времени на выполнение условий спора и недооценил плачевность положения, в котором находился Заневский вестник.

Возвращаясь домой, я не мог выкинуть эти мысли из головы. Нужно чудо. А чудес не бывает. Значит надо сделать это чудо самому, вот только как…

Подходя к цветочному, я увидел своего друга Кирилла, тоскливо сидящего на мопеде, что пылился рядом с разбитой витриной нашего магазинчика.

— Привет, Даня, — стукнул он мне кулачком, как мы всегда делали, учась в школе. — Соскучился я по этому дырчику. Да и вообще по совместной работе.

Кирилл явно пребывал в расстроенных чувствах. Его плечи были опущены, а в голосе сквозили минорные ноты.

— Скоро, друг, скоро будем работать, — ободряюще похлопал я его по плечу и сел рядом с ним на деревянную коробку, которую мы приспособили под стул пару лет назад.

— Помнишь, как мы его тащили через половину города? — с ностальгией в глазах взглянул он на расписанный мамой мопед. — Мы тогда проехали всего метров триста наверное после покупки прежде чем он намертво заглох.

— Конечно помню! — хихикнул я. — Ты ещё тогда побежал обратно к продавцу, жаждя подраться с ним и вернуть деньги.

— Блин ну я же не знал, что он окажется боксёром! — возразил друг и звонко рассмеялся.

Да, славное было время. Такое беззаботное и светлое. Последнее время череда событий закрутилась слишком активно и мне порой стало казаться, что я взвалил ношу не по силам.

— Что-то у вас ремонт заглох совсем, вроде и стройматериалы привезли, а ничего не делаете, — обратил внимание Кирилл.

— Да, эти материалы имеют не совсем легальное происхождение, — смущённо почесал я затылок. — Правда есть вероятность, что скоро я всё-таки смогу их использовать и приступить к ремонту.

Действительно, после того как полиция взялась за Ложкина, со мной связывались следователи и обрадовали, что материалы, находящиеся у меня, скорее всего не будут приобщены к делу. Так что по их словам, в течении нескольких дней вопрос решится окончательно и я смогу начать восстановление цветочного.

— Эх, вот бы поскорее уже! Я так хочу снова погонять на нём, — сказал друг и взялся за руль мопеда, изображая словно он мчится с фантастической скоростью, лавируя между машинами.

— Ты всегда можешь взять его и покататься, — предложил я.

Он отмахнулся от моего предложения, словно от назойливой мухи:

— Не-е-е, это не то! Кататься без цели, да ещё и бесплатно. Другое дело — развозка, вот где драйв, азарт, цель, ну и зарплата, — хитро посмотрев на меня добавил он. — Чувствуешь себя полезным и нужным, люди были искренне благодарны, когда я приезжал к ним. А быть официантом… я устал, что на меня смотрят как на предмет, словно я пустое место и ничего не значу.

Так вот что его так тревожит. Работа обслуживающего персонала бьёт по его самооценке не хуже, чем тот боксёр, что продал нам сломанный мопед бил по его печени.

— Знакомые кстати порой спрашивают почему я больше не работаю доставщиком, говорят что это была классная задумка, которой не хватает во многих сферах, — с тоской продолжил друг.

И тут мои глаза расширились.

— Кирюха ты гений! — словно ужаленный вскочил я, не в силах больше сидеть на месте.

— Чего? — непонимающе посмотрел на меня Кирилл.

— Я знаю как быстро привлечь огромные инвестиции для моей газеты!

— Доставка?

— Да. Нет. Не совсем. Лучше! — мне не хотелось тратить ни секунды времени на объяснение. В моих руках уже был телефон.

— Стас, привет! Я придумал как привлечь кучу денег для издания! Встречаемся через полчаса в офисе, сейчас обзвоню остальных, — взбудоражено говорил я, радостный от того, что теперь у меня было чёткое понимание как выиграть в споре с Хвалынским.

— Даниил, — каким-то отстранённым голосом произнёс главный редактор. — Мы не встретимся в редакции, её больше нет.