Бумажная империя

Глава 13

Я сидел на приёме в честь открытия картинной галереи графини Голицыной. Мой план сосватать Наталью и старшего сына Никитина удался и теперь Иван Васильевич Васнецов был весьма благосклонен ко мне. Неожиданностью стало то, что его другом оказался Виктор Григорьевич Хвалынский — владелец газеты Заневский вестник.

Подвыпивший Хвалынский находился в очень весёлом настроении и в моей голове родился безумный план, касающийся Заневского вестника.

— Виктор, ты чего молчишь? — усмехнулся Васнецов. — Ты же у нас самый большой любитель споров. Неужто испугался и не уверен в своих же словах?

Иван Васильевич явно наслаждался происходящим. Скучный приём с моим безумным предложением заиграл новыми красками. Впрочем предложенное пари для таких богатых и влиятельных людей не было чем-то существенным. Обычно ставками в их спорах были куда большие суммы, но Хвалынский замешкался вовсе не из-за цены. Он боялся потерять контроль над изданием, управление которым ему вверил род Юсуповых.

— Обдумываю как бы не посрамить честь юноши, — попытался отшутиться Хвалынский. — Всё-таки спор с неравноценными ставками может ударить по его репутации.

Васнецов махнул рукой, будто бы его собеседник сказал такую ерунду, что впору оскорбиться:

— Виктор, ради такого зрелища я готов буду выступить гарантом: выкуплю двадцать процентов акций у кого-нибудь из оставшихся владельцев и присоединюсь к спору на стороне дерзкого парня. Если он проиграет, то заберёшь все его и мои акции.

Я сидел и наслаждался происходящим. Могущественный купец только что встал на мою сторону, показывая своё изменившееся отношение. Даже забавно — сегодня днём он собирался меня убить, а теперь инвестирует свои деньги.

Что же я предложил Хвалынскому? Банальный спор ва-банк. Все мои акции против всех его. При условии, что в случае проигрыша я остаюсь работать управляющим в редакции в соответствии с подписанным договором. Условие? Двукратный рост цены акций к началу следующего финансового квартала.

— Ха, считай что ты уже потерял деньги, — нервно усмехнулся Виктор Григорьевич. — У парня остался всего-лишь месяц, это невозможно!

— Ну тем более значит для тебя это выгодная сделка, — спокойно посмотрел на него Васнецов с непрошибаемым видом.

Неужели Васнецов увидел во мне что-то и поверил, что я смогу совершить невозможное? Если так, то он сможет даже заработать на подъеме акций.

Впрочем возможно богатый человек решил просто развлечься и двадцать процентов нашей газеты — небольшая цена за это.

Тем временем мы с Хвалынским ударили по рукам, подтверждая наш спор.

Теперь у меня был шанс полностью завладеть газетой. Но для этого нужно было совершить невозможное.

Проснувшись утром, я первым делом стал собираться в редакцию. Теперь это моё поле боя как минимум на ближайший месяц. Условия спора были просто сумасшедшими. Чтобы акции взлетели так быстро, нужно было показать невероятный скачок финансовых показателей газеты. Одно утешало — сейчас акции торговались ниже своей реальной стоимости процентов на тридцать, что слегка облегчало задачу.

Благо что у меня был быстрый способ взвинтить выручку и делать это надо было уже вчера.

Но утренние сборы прервал телефонный звонок.

— Даниил, доброе утро! Это Михаил. Мы готовы выходить на объект и ждём вашей отмашки, до этого вы очень торопились, а теперь затихли. Бригада волнуется, что мы сидим без дела, — в голосе молодого прораба улавливались нотки беспокойства, как бы он ни пытался его скрыть.

— Здравствуйте, Михаил. Прошу прощения, к сожалению у нас возникли некоторые трудности со стороны Степана и его строительных материалов. Какое-то время мы не сможем начать ремонт, — вежливо объяснил ему я. — Но готов гарантировать, что объект будет за вами и вы получите всю сумму, что Степан запросил у меня за ремонт.

— Как это всю? — не понял Михаил.

— Мы с вами впредь будем работать напрямую.

— А как же Степан? Он не позволит. За ним стоят серьёзные люди, — заговорщицки понизил голос прораб.

— Не беспокойтесь, я улажу вопрос со Степаном. Просто необходимо немного подождать.

К моему огромному сожалению мы не могли использовать поставленные стройматериалы. Их не совсем легальное происхождение могло сыграть злую шутку, поэтому они так и стояли в целости и сохранности в нашем цветочном.

К тому же сейчас все свои силы мне необходимо было бросить на улучшение дел в Заневском вестнике. Мои планы на ближайшие полгода необходимо было резко ускорить и притворить в жизнь за ближайший месяц.

Подойдя к офису редакции я заметно напрягся. Атмосфера на улице была непривычно многолюдной. Особенно смущало наличие пары полицейских машин.

— Даня, у нас полиция, — шепнула Аня, встретившая меня у входа.

Она указала на единственную переговорную, где судя по всему служители правопорядка общались с главным редактором.

Уверенным шагом я прошёл прямо туда.

— Добрый день! Вот так встреча, — не смог сдержать я удивления, когда увидел знакомое лицо среди полицейских, обступивших бледного Станислава.

Это был тот самый продажный полицейский, что действовал вместе с нерадивым банковским работником в сговоре, чтобы отжать мой цветочный после пожара.

По выражению его лица я сразу понял, что он тоже узнал меня.

— Даниил, слава Богу ты пришёл! — обрадовался Стас, словно увидел своего спасителя.

— Позвольте уточнить что здесь происходит? — обратился я к неожиданным гостям.

— Мы общаемся с руководством газеты, покиньте помещение, — пренебрежительно сказал узнавший меня Николай Приходько. — Если не хотите делать это добровольно, то коллеги сейчас вам помогут.

Мерзкий полицейский пользовался своим служебным положением и напуганным состоянием Станислава. Он чувствовал свою власть и сполна наслаждался ею. Ну что же, сейчас я покажу твоё истинное положение.

— Моё имя — Даниил Александрович Уваров. Я совладелец данного издания и на все вопросы буду отвечать я. Станислав, вернитесь на своё рабочее место, — строго сказал я.

Лицо полицейского заметно вытянулось, когда он это услышал. Чего-чего, а услышать подобное он точно не ожидал.

— Мы ещё не закончили с ним, — тем не менее возразил Приходько.

— Закончили, — коротко отрезал я. — Если у вас есть основания для задержания, то вы должны задержать его и сопроводить в отдел. Таких оснований нет, значит не препятствуйте работе моих людей.

— Мы ведём допрос, — начал полицейский, но я не дал ему закончить.

— Допрос ведётся официально, под протокол. Как правило после возбуждения уголовного дела, — грубо прервал я его и начал сыпать терминами. — Если возбуждено дело, то вызывайте Станислава официальной повесткой. А сейчас происходит запугивание моего сотрудника.

Приходько растерялся и не знал что ответить. Он явно не ожидал такого отпора. Общаясь с испуганным Стасом, полицейский расслабился и думал что у него всё под контролем. Как бы не так.

— Мы никого не запугиваем, — попытался изобразить искреннее возмущение пухленький полицейский. — Просто опрашиваем свидетеля в связи с поступившим заявлением.

Главный редактор так и замер не дойдя до двери. Он не решался выйти, как бы ни хотел этого.

— Опрос — дело добровольное и Станислав Алексеевич отказывается общаться с вами, — сказал я и жестом показал Стасу, чтобы он покинул помещение.

Тот без промедления шмыгнул в дверь. Судя по всему моё слово оказалось для него весомее.

Я медленно прошёл и сел за стол напротив Приходько. Он сидел на том месте, где обычно располагался Стас и теперь медленно ковырял ногтём царапины на деревянной поверхности.

Устроившись поудобнее, я оглядел тесное помещение. Напротив меня находилось четверо полицейских, главным среди них был судя по всему Приходько. Четверо на одного. Не очень то равная схватка. Им бы ещё несколько человек да посерьёзнее, чтобы сражаться со мной на равных.

— Ещё раз прошу назвать цель вашего визита, — спокойно спросил я.

Мой ровный тон действовал на них раздражающе. Редко, когда люди моего статуса так спокойно и уверенно ведут себя рядом с представителями правоохранительных органов. И видя это, они начинали нервничать.

— Мы отрабатываем поступившее заявление, — нехотя пояснил Приходько. — Граждане жалуются на клеветническую статью, порочащую их честь и достоинство.

А вот это интересно. В целом я догадывался, что Степан сложа руки сидеть не будет, но не ожидал, что он имеет выходы на полицию.

— Очень интересная информация, — без тени страха или удивления сказал я. — Особенно в свете того, что в нашей статье не упоминалось ни одной фамилии.

— Даниил…

— Александрович, — прервал я полицейского.

— Даниил Александрович, — поморщился как от зубной боли Приходько. — В данный момент мы лишь доводим до сведения редакции недовольство определённых граждан, обеспокоенных вышедшими материалами. Мы здесь, чтобы защитить вас и вашу собственность от неправомерных действий неизвестных, в случае выхода второй части расследования.

Ого! Да я похоже недооценил «крышу» Степана. Это же какие у него покровители, если мне лично из полиции приезжают, чтобы невзначай намекнуть, что нельзя выпускать статью. Похоже мы наткнулись всего-лишь на вершинку айсберга. Вот так удача!

А каков Приходько. «Неправомерные действия граждан, в случае выхода расследования». Как элегантно завернул угрозу, что нашу типографию скорее сожгут, чем дадут выпустить следующий номер.

Приходько внимательно наблюдал за мной, пока я молча обдумывал услышанное.

— Благодарю вас, Николай Петрович. Вы оказали мне большую услугу и я очень это ценю, — добродушно улыбнувшись, ответил я на его угрозу, чем не на шутку смутил полицейского. — А теперь прошу вас и ваших коллег немедленно покинуть здание моей газеты.

Попытавшись запугать меня полицией, они совершили роковую ошибку. Они дали о себе знать и теперь лишились своего самого главного и единственного преимущества — внезапности.

Предупреждён — значит вооружён. И я не постесняюсь использовать это оружие, чтобы добраться до тех, кто за всем этим стоит. Ведь чем крупнее фигура нашего противника, тем громче будет расследование.

Едва представители полиции покинули офис Заневского вестника, как ко мне подскочил перепуганный Станислав:

— Даниил, это катастрофа! Они сказали что закроют нас! Зачем же я согласился на это расследование…

— Станислав, а ну немедленно возьми себя в руки! — рявкнул я на него. — Если ты не справляешься с нервным напряжением, связанным с твоей должностью, то может стоит поискать место поспокойнее?

Испуганный главный редактор встал по стойке смирно, потеряв дар речи. Столпившиеся вокруг нас работники также притихли.

— Вы работаете в газете. Журналистика — это всегда стресс, выход из зоны комфорта. Вы должны быть акулами, которые вцепились в тему всеми зубами и не отпустите, пока не доберётесь до сути! Вы — голос народа. Вы должны говорить, когда остальные боятся открыть рот. Здесь нет места страху и робости. Это они должны бояться вас, они должны содрогаться, зная что тут сидят люди, готовые пойти на всё, чтобы вывести их на чистую воду! — мою речь слушали, затаив дыхание.

Эти вафельки забыли, что такое настоящая журналистика. Они никогда не знали, что такое конкуренция в печатном бизнесе и как необходимо порой ставить всё на кон, чтобы победить в схватке за право быть лучшим.

— Эти полицейские сделали нам огромный подарок! — продолжил я, окинув взглядом окружающих. — Они показали, что мы идём в верном направлении. Наше расследование оказалось куда интереснее и глубже, чем мы предполагали и их визит — наглядное подтверждение этого.

Сделав паузу, я посмотрел в глаза людям, стоящим вокруг. Сюда подошли и работники типографии в том числе. Вся работа замерла, давая мне трибуну для выступления.

— Нас впереди ожидает сложный период. Будет много проблем, угроз и работы. Но мы пройдём через всё это и станем лучшими. Сначала в районе, потом в городе, а затем и в во всей империи. Но мне нужны вы все без остатка, готовые сражаться до победного и не сомневающиеся в успехе.

Посмотрев на главного редактора, я обратился к нему:

— Станислав, я уверен, что ты справишься с возложенной на тебя задачей. Главное только поверить в успех и перестать бояться.

А затем обратился уже ко всем работникам:

— Это относится ко всем вам. Вы должны поверить. Поверить в наше будущее. Идите и купите столько акций, сколько сможете, потому что через месяц они будут стоить в два раза дороже. А через полгода — в четыре. Если вы верите в успех, верите в это место, то нам с вами по пути.

В офисе повисла гробовая тишина.

— Всем привет. Простите за опоздание. Я что-то пропустила? — вошла в помещение редакции опоздавшая Вика.

Вечер уже накрыл город тёмным одеялом. Николай Петрович Приходько шёл домой по небольшой улице, освещаемой лишь редкими фонарями с пронзительно жёлтыми лампами. Каждый раз, выходя из освещённой лучом фонаря области, он словно растворялся в темноте, а потом вновь появлялся в свете следующей лампы.

Он думал о сегодняшней встрече с Даниилом Уваровым. Ему был противен этот парнишка. Такой молодой, но такой уверенный в себе. Откуда у него взялись акции газеты, пускай и такой небольшой?

Чем больше Николай думал о визите в редакцию, тем сильнее переживал за своё будущее. Нет, конечно же он не боялся этих жалких журналистов. Эти канцелярские крысы со своими блокнотами не представляли для него какой-то угрозы, но решительность во взгляде Уварова пугала его.

Он не отступит, — думал полицейский.

Если он не отступит, то уважаемые люди будут недовольны. Они чётко дали понять Николаю Петровичу, что необходимо осадить наглых журналистов, взявшихся за одного из людей, находящихся в структурах Волка.

Тихая, безлюдная улица казалось эхом разносила мысли полицейского.

Он вновь растворился в темноте неосвещённого тротуара.

Луч следующего фонаря услужливо освещал небольшой участок улицы, готовый принять вечернего путника, появившегося из темноты. Но Приходько не вышел на свет.

— Босс спрашивает насчёт газеты. Вопрос закрыт? — прижал пухлого полицейского к холодному бетонному зданию невысокий молодой парень.

Он был почти на голову ниже Приходько, но его развитая мускулатура позволяла разговаривать с полицейским с позиции силы.

— Мы были там, передали недовольство Волка. Но пока дело не открыто мы ничего не можем сделать, — словно перед начальством отчитался Николай.

— Значит заведите дело, помешайте им. Нельзя допустить, чтобы бизнес босса пострадал. Эти журналюги могут выйти на куда более крупные афёры чем этот детский сад. Действуйте быстрее, иначе придётся разбираться мне лично,— с угрозой произнёс человек Волка.

По пути домой, я зашёл в бакалейную лавку, чтобы купить продуктов.

— Добрый вечер, Виктор Наумович, — поздоровался я с пожилым продавцом, являющимся также и владельцем магазина.

— Добрый, Даниил Александрович, — поприветствовал он меня, явно думая о чём-то своём.

— Случилось что? — поинтересовался я, пока он взвешивал заказанные мной продукты.

— Да у меня огромные яйца появились наконец-то. Такие и продавать то не стыдно, а никто о них не знает. Так вот и стухнут скоро, выкидывать придётся. Жалко мне, — с тоской произнёс он.

Не выдержав, я рассмеялся. Пожилой продавец даже и не понял, как забавно прозвучали его сетования на судьбу.

— Простите пожалуйста, Виктор Наумович, — отсмеявшись, я примирительно поднял руки. — Не со зла, просто очень двусмысленно прозвучала фраза ваша.

Дедок задумался, а сквозь его густую бороду проступила искренняя детская улыбка:

— Ох, Даниил Александрович, вы уж простите меня. Не хотел вас смущать.

— А почему не покупают? — уже серьёзно спросил я.

— Так я ж никогда яйцами не торговал, люди то и не привыкли у меня брать. А ещё дорогие говорят. Ну а как им не быть дорогими, если они в полтора раза больше чем в лавке Евсеева то?

Я задумался, а затем предложил деду:

— Виктор Наумович, а вы готовы развязать войну?