Будем жить!

4-е число шестого месяца, условно полигон Ново-Одесской учебки, реально черт-те где в вельде, раннее утро.

Пи-пи-ии, пи-пи-ии… Странно, чего это часы мои запиликали? Точнее, то, что пиликают, понятно – я давно выставил на своих, трофейных супернавороченных наручных, будильник за пять минут до общего «подъёма». Не знаю как кому, а мне привычное пиликанье даёт возможность вставать почти выспавшимся, а вот от вопля дневального «Р-р-р-рота-а! Падъйе-ё-о-ооом!!!» голова дурная часа на два после, как минимум! Непонятно другое – почему меня не дежурство не разбудили, уж кто-кто, а я «потеряться» никак не мог, всё же больше гамаков ни у кого нет… Нас двадцать восемь (двоим «повезло» не участвовать в забеге имени «золушка» по состоянию здоровья – в лазарете валяются… счастливчики… зато плюс радист и сам лейт), «ночь» условно часов… тоже восемь, если по два часа – четыре смены, то есть задействовано за ночь от восьми («на всякий случай» и пары караульных достаточно) до шестнадцати человек (в первую очередь от бандитов – смены по четыре бойца) – в принципе, могли и не ставить в наряд… Мне же лучше – выспался прекрасно, вот только явно пора вставать. Труба зовёт (в смысле – в сортир надо)!

Стандартная процедура – осмотреться-прислушаться, откинуть клапан спальника, снова осмотреться, свесить ноги и сесть (аккуратно, не наступить на… ногу, Веслу – дрыхнет себе, и в ус не дует!), взять висящий на шнурках ботинок, проверить на живность, одеть, взять второй, повторить, встать (не наступить Веслу на фейс, ногу, руку…), взять автомат на плечо, выпутаться из «москитки»… И к сортиру, рысью!

- Караульный, там все норма?! – блин, аж «станцевать» тянет!

- Порядок, ничего не залезало! – кто стоит, Артём? Да пофиг, вот оно, место раздумий, кто там сопит? Быстрее, чёрт! Я уже едва сдерживаюсь, ещё десять минут – и буду здесь кустик обливать… Из-за куста вдруг раздаётся вопль, и сразу же выстрел – ББАХ, по нервам! Ещё один, ещё… очередь! Прикидываю на слух, куда стреляет неизвестный, кидаюсь с другой стороны – наш боец, с оружием и без штанов! А перед ним…

- Всё, Миша, опусти ствол, ты её прибил! – почти кричу ему в ухо, фиксируя левой рукой цевьё его автомата. Фарт дрожит, глаза шалые, явно мало что соображает, если соображает вообще! Перед ним здоровенная «костяная» сколопендра, одна из довольно подробно описанных разновидностей. Костянка, костеножка – называют по-разному, всё из-за характерного вида и расцветки панциря… или как оно там у таких называется, сегмента? Выглядит как прорисованные на тёмном фоне кости футуристического скелета инопланетянина (хотя планета как раз «иная»), приплюснутая «кишка» до полуметра длиной и в треть длины шириной, с бахромой ног по краям туловища, все ножки, при желании на то твари, ядовитые, там специальные канальцы есть, и острые шипы-когти на конечностях. Фарт разорвал её пулями на три куска, голова с несколькими ножками ещё пытается уползти, остальные части только бестолково корчатся на земле. Воняет… сортиром воняет, плюс порохом несёт – но всё перебивает гниловатый аромат яда. Зараза, к счастью, плеваться отравой не умеет, только кусается и конечностями колет…

- С-с-сл… С-следопыт? Ты? Что оно… всё?! – о, Фарта «расклинило», говорить начал!

- Всё, Миша, ты его – наглухо, оно теперь не опасно, только башку не трогай, подыхать будет ещё часа три-четыре, может и дольше. Молодец, правильно сделал, давай, приходи в себя. Подумаешь, многоножка, их тут полно… – вот кто меня за язык тянул?! Фарт понял «их тут полно» буквально! Дико выпучив глаза, подскочил на месте и если бы я его не схватил за воротник, вполне мог бы свалиться, запутавшись в штанах – может, и в канавку бы нырнул! О, вот и часовой появился, не спешил парень, мягко говоря… Учтём, на будущее – то ли Артём очень осторожный, то ли и вправду трусоват…

- Миша, всё! Штаны свои натяни на задницу, а то вид у тебя… двусмысленный! И прекрати трястись – ты уже победил, молодца. Тебе тут больше ничего не надо? Ну так постой тогда сам, без моей помощи, а то я щас лопну! – я отпустил его воротник и автомат и чуть дрожащими руками принялся расстегивать собственные штаны.

Пока заканчивал «дела» я, лагерь уже и проснулся, и приготовился к бою – как смогли и успели, разумеется! Хорошо ещё, никто не открыл стрельбу с перепугу… Фарт, несколько оклемавшись, насадил отстреленную башку на какую-то палку (причём оно всё ещё продолжало клацать жвалами!) и отволок на общий суд в доказательство того, что в ранней побудке его вины нет. Впечатлило, надо сказать, почти всех – особенно «городских», которые старались до армии носа за периметр не высовывать. Лейт тоже проникся, и, судя по внешнему виду, находился в весьма противоречивых чувствах. С одной стороны, пока что (мы ещё не в казарме!), никто не пострадал, ночь мы пережили спокойно, и неплохи шансы вернуться без потерь в учебку; с другой – голословные утверждения об опасности саванны приобрели очередное зримое воплощение (помимо вчерашней змеюки), и Золин, похоже, осознал и глубоко проникся тем фактом, что никто его за новаторские методы подготовки личного состава по голове не погладит. Нет, он и вчера ещё понял, как накосячил; но вот так вот, чтоб смертельно опасная гадина жвалами на расстоянии ладони от собственного носа клацала – это… мотивирует! По крайней мере, у большинства курсантов и, к моему облегчению, у самого летёхи появилось инстинктивное почти стремление стоять на ногах, а не плюхаться на первое попавшееся удобное место при любой остановке движения – или, если уж можно посидеть, хотя бы осмотреть поверхность перед приземлением пятой точки… Фарт в этом деле ещё и усугубил – отдышавшись и успокоившись, подошёл к моему гамаку (я как раз начал выгружать из рюкзака снарягу для запаковки по-новой, уже со спальником в самом низу) и высказался:

- Следопыт, а я ведь живым только благодаря тебе остался! Я автомат сначала не взял, забыл, когда вылезал из спальника и напяливал ботинки, а потом, пока пробирался к сортиру – вспомнил, пришлось вернуться… Даже думал обойтись так, но ты вечером такое говорил… Спасибо!

Те, кто были поближе, слушали импровизированную речь внимательно, так что мой авторитет уже к завтраку взлетел до небес. Думаю, скомандуй я «Положение лежа принять! Ползком прямо!» – выполнили бы все, включая Золина и радиста! Может, потом даже и не спросили бы, зачем! Я аж хмыкнул от дурацкой идеи «проверить на практике», но всё равно, глядя на уважительное отношение бойцов взвода, нет-нет да и сдерживал лыбу, давя дебильное хихиканье...

Завтракали быстро и без проволочек, кое-какая сноровка появилась. Я допивал кофе (ненавижу кофе, но с чаем в сухпае совсем беда, нету его там), когда ко мне подошел лейт, внимательно присмотрелся к камню и только убедившись в его безопасности, взгромоздился сверху.

- Следопыт, когда машину будешь смотреть?

Я вздохнул:

- Пожалуй, прямо сейчас. Светло, но там чуть тенёк, не бликует в глаза, самое то попробовать разобраться, что с ней не так… Разршить-выплнять?

Лейтенант кивнул и встал, всем видом давая понять, что избавиться от него не получится. Ну, раз так хочет – пускай участвует, мне-то что? Золин чуть нетерпеливо переминался, пока я полностью запаковал рюкзак. Но молчал, даже не пытаясь подгонять. Часть бойцов потихоньку собиралась, ефрейторы контролировали, человек восемь кипятили воду «на дорогу», ну а мы вчетвером – я, лейтенант, Марат и Рыжий – отправились к джипу.

Задняя дверь в салон/багажник так и оставалась открытой со вчерашнего дня. Я придержал рыжего торопыгу за плечо, стал напротив проёма и принялся рассматривать салон джипа. Что-то всё-таки было неправильно… но что именно – я, как и вчера, понять не мог. Стою, смотрю, «чувствую», но в сознательные действия перевести – никак! Рядом послышалось сопение, а потом меня чуть отодвинули в сторону – я было хотел возмутиться, но вовремя рассмотрел погон на плече! Лейт не выдержал и захотел посмотреть лично… Оказалось – правильно сделал! Поскольку при ярком дневном свете ему хватило всего лишь мимолетного взгляда для определения несуразности:

- О, а почему чехол для машины так странно лежит? Будто им специально накрыли тот угол?

Точно! Специально накрыли часть кузова возле самой удобной для проникновения в машину двери! Для чего? Ну, может так и случайно вышло, но что-то не верится… Или – там… ловушка! Какая именно?! Живность сильно сомнительна. Не думаю, что хозяин машины озаботился поиском какого скорпиона или многоноги для устройства «сюрприза» нашедшим его тарантас, оно для него самого небезопасно, а значит…

- Тарщ-лейнт, кажется мне, там, под чехлом – мина… – я сказал это специально так, чтобы услышали и Рыжий с Маратом. А то Игоря еще удержи, опять нос сунет… Золин, довольно кивнув, хмыкнул:

- Вполне может быть… Вряд ли МОН-ка или что-то похожее, на кой? А вот пару гранат с выдернутыми чеками вполне могли подложить, и тканью прикрыть… Так, все отошли метров на десять хотя бы, а лучше и вообще свалите! Я попробую снять то, что там спрятано…

Марат покачал головой неодобрительно, я тоже засомневался:

- Тарщ-лейнт, а оно того стоит?! Может, пускай себе лежит, всё равно нам эту тачку не завести… А вот если… короче, оно вам надо?!

Лейтенант пожал плечами:

- Если там что-то очень сложное – я туда лезть не буду. А если граната на веревочке – так у меня вторая специальность «сапёр»!

Н-да… Есть такие люди – им хоть кол на башке теши, они все равно будут эту самую башку совать в различные неприятности! Вот зачесалось «золушку» обшарить находку, и теперь фиг его отговоришь. Да и хрен с ним, подорвётся на растяжке – так сам полез, я ему в няньки не нанимался! Только отведу остальных, а то дурная голова и других с собой заберет, нафиг…

В течении получаса мы дожидались, пока лейт проверит машину. Под чехлом и правда оказались гранаты, зажатые между дверью и сиденьем и привязанные за чеки к рукояти двери. Если бы Рыжий вчера распахнул дверку, открыв замок, четыре гранаты высыпались бы на землю прямо под ноги нетерпеливо ожидающим мародерам, чеки были предварительно разогнуты и даже немного выдернуты из запалов, так что рванули бы наверняка! Не весь взвод бы полег, конечно, но… Больше ловушек в машине не нашлось, да и эту, скорее всего, сделали из тех боеприпасов, которые нельзя было забрать с собой. Не знаю, почему такой подленький владелец джипа просто его не спалил – но искренне надеюсь с ним познакомиться, ненадолго.

В машине, опять же, не оказалось ничего выдающегося. Почти пустой салон, из оружия только брошенный владельцем (думаю, все же владелец один был…) турецкий дробовик-помповуха, без патронов и, вполне вероятно, сломанный – а может, именно потому, что без патронов. Пара пластиковых бутылок-пятёрок с водой, наверное, тащить показалось тяжело; да и смысл переть на горбу десять литров, если на переход к Н-О достаточно (при известной экономии) одной такой баклаги?! Даже если не пользоваться источниками по пути? Несколько мелочей, вроде старой даже на вид куртки на заднем сиденье, пары подушечек там же, ручки с блокнотом (пустым) в бардачке и тому подобного малоценного имущества – вот и все наши находки. Определить личность владельца не получилось – ничего личного в машине не осталось. Если бы не гаденькая ловушка – можно было бы и вовсе посчитать, что вполне добропорядочный фермер неудачно свалился в яму, и, отправившись за помощью, не смог дойти до населенных мест…

- Э-эх, а я надеялся на трофеи… – протянул Сирый, с досадой сплевывая и плюхаясь на вынутое заднее сиденье рядом со мной. – А тут шаром покати! Только патронов пачка под передней сидушкой, да и те не наш стандарт, европейские, 9х19… О, Следопыт, у тебя ж как раз пистоль пижонский, тебе подойдут! На, держи. – и протянул мне коробочку с патронами, в фирменной упаковке. Я кивнул, мол, благодарю и все такое, и машинально принялся вертеть коробок в руках, одним глазом выхватывая более-менее понятные маркировки, а другим посматривая на все еще обшаривающих джип бойцов. И вдруг как кипятком обдало – патроны-то… дозвуковые, уж «sub-sonic» прочитать я могу! Пятьдесят дозвуковых патронов…

- Так, Валерич, а где ты коробочку-то нащупал? – я старался выглядеть спокойным и равнодушным, но ефрейтор все равно напрягся:

- Показать? Вон, под сиденьем правым, пассажирским (агрегат нам попался нормальный, леворульный), под жестянкой… А что с ними не так?

Я подошел поближе к Золину и показал ему коробочку:

- Тарщ-лейнт, а патрончики непростые.

Лейтенант открыл коробку, покрутил в пальцах патрон и недоумённо уставился на меня. Чистейшей воды штурмовик, «шашку наголо и в атаку!», думают пускай те, кому по званию положено! Пришлось ткнуть в маркировку, к сожалению, не дошло и после прямой подсказки…

- Тарщ-лейнт, вон слово видите? В переводе – «дозвуковой», то есть патроны с пониженной энергетикой и повышенной массой пули.

- И что? Мало ли, какое у хозяина бывшего оружие было?! – начал злиться летёха. Я поморщился:

- Лейтенант, за оружие под эти патроны кое-где и повесить могут, не разбираясь, зачем оно владельцу такое нужно… Это под «бесшумное» патрон, под глушитель. А «глухих», точнее их владельцев, тут не любят стойко и уверенно, причем везде. Советую проверить за обшивкой дверей и под сиденьями, не удивлюсь, если там найдется такой цилиндрик специфический, со сквозной дыркой и резьбой на одном из торцов…

- Ох, б…я-я-а… – протянул слышавший весь разговор Сиротин, да и Золин не обрадовался, про идею прихватизировать бесхозное имущество можно забыть, «контрики» наверняка заинтересуются находкой. Ещё полчаса поисков, теперь уже «с пристрастием», действительно увенчались находками, ожидаемыми. В легко (когда разберешься, как именно!) снимаемой обшивке пассажирского сиденья обнаружился даже не глушитель к пистолету, но сам пистолет! Обычный S&W MP, только вот ствол слишком специфический, удлиненный заметно и с резьбой. У меня похожий «немец» имеется, 99-й, и тоже при минимальном внимании явно видно, для чего оно предназначено – так там хоть специальный колпачок накручивается, на резьбу под глушак, я имею в виду… А у этого «смит-вессона» или прощелкал владелец маскировку (фенька-то небольшая, выронил в травку – и адью), или вообще не было в комплекте – а за такой пистолетик повесят на ближайшем столбе сходу! Так что понятно, в принципе, почему бывший владелец такой недешёвый ствол бросил в разбитой машине – если бы он с ним попался при, скажем, опечатывании оружейной сумки, гарантированно бы огрёб множество неприятностей, вплоть до летальных. Одно дело спрятать где-нибудь в машине, которую хорошо досмотреть можно только при серьёзных основаниях на то (или никто и заморачиваться не станет, долго и муторно искать неведомо что?.. зачем оно надо кому? а и найдут – что мешает сказать, что, мол, от прежних владельцев, плохих мерзавцев-подлецов, осталось?), и совсем иное – тащить на себе, рискуя при любой проверке на городском КПП…

Глушитель, кстати, тоже нашли, в тайничке под сиденьем, он с двойным дном оказался; плюс какой-то ремкомплект к нему, то ли для замены выгоревших перегородок, то ли для промывки их же… Патроны у меня, увы… изъяли, сам Золин упаковал себе в рюкзак как «вещдоки», да я и не ожидал другого, так что, как говорится, «не жили богато – не фиг и начинать». Гранаты он же прихватизировал! Машину закрыли как могли, учитывая сломанный замок, собрались-упаковались, лейтенант скомандовал… пошли. Слава фаберже, на этот раз без экстрим-скачек, медленнее, зато спокойнее и грамотнее. Скорость передвижения осталась практически прежней, соответственно, в расположение мы прибудем примерно к вечеру… если только нам машину-две навстречу не вышлют. Хотя и маловероятно – ресурс у машин не бесконечный, а мы «не развалимся» по определению, да и искать нас…

Часа через полтора-два курсанты слегка расслабились, начались тихие разговоры и иногда шутки-хиханьки, ефрейторы обрывали треп, но через три-четыре минуты он возобновлялся. Нехорошая тенденция, но что с этим сделать… Вчера мы пыхтели на полсаванны, ломясь буром напрямик, сегодня треплемся и гогочем, условно наблюдая окрестности… Что в лоб, что по лбу! И ведь все знают, как надо себя вести, всем перед началом движения рассказывал лично, насколько полезны в дикой местности нос и уши – как вода в песок ушло. Лейт тоже прикрикнул раза четыре, да и заткнулся – не с его теперешним авторитетом требовать полного и беспрекословного подчинения; погоны-то никуда не делись, но уважения к тому, что между ними – и так минимум… Попробовать мне прикрикнуть? Думаю, на полчаса-час поможет, а вот дальше – сомневаюсь… А если…

- Тарщ-лейнт, разрш-обратитьс?

Золин смерял меня недоуменным взглядом и кивнул:

- Ну, обращайся?..

- Мы идем, как туристы по проспекту, тарщ-лейнт. Отвратительно, честно говоря! Болтовня бесконечная, головой крутят куда попало, а не по своим секторам… Толку от такого стада нет. – я коротко обрисовал положение, летеха скривился, но кивнул. – Старания ком-одов (я тактично решил не упоминать его собственные безуспешные потуги) результата не принесли, отделения как на экскурсии в центре Демидовска себя ведут.

- Предложения?! – не выдержал лейтенант.

- Элементарно. Вон там – я скосил глаза и чуть кивнул в сторону головой – лежит замечательное семейство свинтусов, голов восемь, не считая молодняка. С холма видел, десять минут назад. Предлагаю зайти прямо на лежку, им, чтоб сбежать оттуда, придется только через нас пробиваться в любом случае – там заросли со всех сторон, кроме одной, откуда мы и подберёмся. Свин – зверь практически самый из местных безопасный, из сравнительно крупных, конечно – должны справиться… зато хоть немного в себя придут?! А то даже я ничерта за этим галдежом не слышу, и не факт что увижу – вовремя, а остальные уже практически не смотрят, это, блин, детсад, а не подразделение… А так – свинок немного, я своевременно пальну по самым опасным, зато взвод малость в берега вернется?!

Лейтенант посмотрел на меня как на психа, неуверенно хмыкнул, видимо, предполагая шутку… а потом пошёл пятнами и зашипел, через слово срываясь на крик и тут же гася голос:

- Ты вконец охренел, Следопыт грёбаный?! Ты ж не шутишь, да?! Подставить подразделение под атаку… запрещаю! Даже думать забудь, понял?! А если люди погибнут???

Я пожал плечами:

- Как прикажете, таарщ-лейнт, только такая вот… расслабленность может серьёзной кровью вылиться, причём в ближайшее время. И тогда погибнуть может куда больше людей… Я же говорю – самых опасных я подраню в первую очередь, их там всего-то одна-две особи, стайка крохотная…

В общем, меня снова обматерили и отправили в головной дозор с суровым приказом «Не вздумай!». Ну, «не вздумать» так «не вздумать», не очень-то и хотелось, хотя стоило бы встряску устроить этим вьюношам… Чёрт бы их драл! Ладно «приезжие», которые только пару-тройку лет как «из-за ленточки», этим хоть простительно, в городах жили носа за периметр не высовывая, если только на пострелушки на машинах и кучей, на час-два. Но «местные» какого хрена так себя ведут?! Не все, конечно, вон Весло бдит, Акула на стрёме, Старый, на удивление, тоже чуть не каждый шаг проверяет… а остальные?! Золин, зараза, сначала устроил экстрим-выход, а теперь на воду дует, дятел…

Как ни странно, фактически до середины дня мы дошли без потерь и сложностей. Спугнули гиену, развалившуюся в тенёчке под скальным выходом, но здраво оценив наше количество, зверюга боя не приняла, лениво встала и потрусила куда-то вглубь саванны, неторопливо и равнодушно... Самое поганое – заметили это только я и Сирый, ещё Весло успел увидеть скрывающуюся в зарослях кустарника задницу зверя. Остальные благополучно прощёлкали! Включая «золушка», разумеется, я даже озвучивать «встречу» не стал – толку? Показать пальцем со словами: «А вон там только что гиена была!»? Но предчувствие неприятностей становилось все чётче, не то чтобы пресловутая «чуйка» что-нибудь подсказывала – но такой расслабон в диком вельде без крови обойтись никак не мог! Он и не обошёлся, правда, совершенно неожиданным способом…

На ранний «обед» мы остановились на почти развалившемся останце, по сути куче камней, кое-как образовывающих единую площадку – в половине двенадцатого, часа два-два с половиной двигались, всего. Кажется, лейтенант решил после установления устойчивой связи вызвать транспорт, так что не особо спешил и нас не гнал… Я предложил пройти на полтора километра дальше, там имелся хороший базальтовый (или гранитный, или кварцитовый, или диабазовый – какая разница?) выступ, почти гладкий и на вид прочный, но лейт забраковал идею – рядом с кучкой валунов валялись несколько сухих веток, а дальше виднелась одна трава, так что пришлось бы еще и топливо с собой волочь. С одной стороны – оно и правильно, но вот обороняться возле торчащего куска отвесной скалы не в пример удобнее, там хоть спина прикрыта… Когда лейтенант скомандовал «привал!», первое отделение в полном составе повалилось на камни кто где стоял, «третьи» практически мгновенно скопировали их поведение, и только примерно половина наших принялись копировать мои действия – осмотреть место привала, проверить на наличие всякой дряни, если нужно – поменять место или обезопасить его… Мало того, видя такую осторожность, некоторые козлы начали еще и подшучивать над Рыжим, в первую очередь, и заодно над остальными из осторожничающих, но уже без личностей, «в открытое пространство»:

- Вы еще обнюхайте, чем камешки пахнут? Лизнуть, лизнуть не забудьте! Эй, Рыжий! Ты переворачивай, а не заглядывай! Второе отделение – самое… осторожное!.. отделение во всей учебке! – и прочий словесный понос. Неожиданно и обидно, честно говоря! Когда это я успел стать раздражающим фактором для собственного взвода?! Чёрт, неужели соплячня принялась, по щенячьей привычке, «пробовать на зуб» выделившегося из общей своры? Детский сад… но в будущем сулит массу проблем. И дятел-«золушок» сидит с видом «да я ваапще ничаво не слышу!», вот же недоделок! Какой ты, козлина, был смирный, когда вчера вечером из собственного рюкзака выскакивал! Ну ладно…

- Алё, клоуны… Вы уверены, что у вас под жирными жопами никакой сколопендры или скорпиона не сидит? Вы их так быстро пороняли, что не удивлюсь… кстати, укус сколопендры гарантированно убивает человека за час, неважно в какую часть тела. Вернее, после укуса есть не более часа на то, чтобы ввести антидот, потом милосерднее будет добить. Чтоб не мучился еще пару-тройку часов… Вы антидоты, к слову, проверьте, а то мало ли – потеряли, разбили, или еще что… – я говорил громко, и к концу импровизированной речи тявканье как-то затихло. Некоторые явно сдерживались, чтобы не вскочить и не начать отряхивать с пятой точки все, что там могло бы, теоретически, оказаться! Куда и бравада делась? Наконец кто-то не выдержал и еле сдерживаясь, «с достоинством» встал, за ним еще, и еще – через минуту почти весь взвод стоял на ногах! Лейтенант с показным равнодушием взирал на это, продолжая сидеть на валуне, радист и пара особо туповатых, глядя на него, тоже поерзали и остались сидеть… Я махнул рукой и собрался заняться собственным пайком, но сопение и недовольное бурчание, вполголоса, прорезал вой:

- Следопы-ы-ы-ыт! Я встать не могу-у-у-у! Аа-а-а-ы-ыыы… – и паника в голосе звучала настоящая, такую истерику разве что профессиональный актёр сыграет, и то не с первого раза! Вот и беда – говорил же, саванна не любит расслабленных!

В несколько секунд вокруг воющего на одной ноте Глеба стало пусто – народ прыснул в стороны как тараканы. Благодаря этому мне через сутолоку пробиваться не пришлось, и возле замершего в странной позе бойца я оказался одним из первых – за мной подскочили Кроль и Шарик, который был изначально совсем рядом с орущим и единственный кинулся не от Глеба, а наоборот, к нему.

- Что случилось?! Отвечай, не вой, придурок! – Глеб на слова не среагировал, и я сходу применил единственное пришедшее в голову средство – закатил скулящему курсанту оплеуху. Боец посмотрел на меня более-менее осмысленно и прохрипел:

- Нога… Не чувствую, совсем! Двинуть не могу, не слушается! Следопыт, сделай что-нибудь, ты же умеешь?! – Глеб схватился за рукав моей куртки и с детской какой-то надеждой пытался заглянуть мне в глаза. Я же лихорадочно крутил в голове всё, что я выучил о местных ядовитых гадах, но как назло даже предположений не было! Что его грызонуло, как? Что-то достаточно мелкое, крупное мы бы увидели! Он не почувствовал укуса, блокировало нервные окончания? Есть такие твари, в основном среди змей, насекомий яд наоборот, сразу боль вызывает адскую, но он не орал от укуса, он вообще не понял сначала, что его укусили…

- Так, Кроль, Степа, лейтенант – тащим его на ровное место, быстро! Глеб, какие ощущения? Не молчи, дебил, говори, что с ногой?! Печёт, горит, колет… описывай, я не знаю, что тебя хватануло! – еще одна оплеуха чуть прочистила раненому соображалку, и курсант выдал:

- Нет… не печёт! Наоборот, как замёрзла… холодит будто… – он даже улыбнулся неуверенно, ведь боли нет? Значит – не страшно? Стоп… холодит?! Замёрзла?! Да еп-п…ть вашу дивизию, через горло в зад и туда же навыворот! Если я правильно понял – это даже не чёрная полоса, это жопа!

- Штаны с него содрали, в темпе! Кроль, твою мать, не спи! Переверните на бок, надо видеть ногу целиком… нахер трусы, Кроль! Если будешь му-му е…ать, ему причиндалы вообще не понадобятся больше, нех…й там прикрывать! – я вызверился на ефрейтора, вздумавшего было поправлять сползающие вместе со штанами труселя и тратящего на эти действия драгоценное время. Курсанта перевернули – и под коленом, в самой нижней части бедра, я увидел именно то, что ожидал. Две пары белых пятнышек, с легкой зеленью в местах прокола клыками «холодушки»…

- Та-а-ак… Тарщ-лейнт – ты врача с собой случайно не прихватил в наш героический поход? Самое время его привлечь, как раз по профилю… Нету? А аптечку с сыворотками куда дел? Давай, там должен быть набор противоядий, щас вколем – и порядок, до базы дотащим на руках… – я болтал, мало понимая, что именно я несу, при этом прокручивая в голове все, что я знал о методах противодействия укусам «холодушек». Маленькая красивая змейка, всего-то сантиметров пятьдесят-семьдесят длиной, яркая такая, разноцветная… Но крайне коварная. Ее яд – не самый смертельный, при наличии сыворотки, да и сама змея не слишком агрессивна. И внешне достаточно заметна, так что при минимальной осторожности избежать с ней встречи не представляет сложности… Называют ее «холодушкой» или «ледянкой» именно за специфическую реакцию человека на укус. Изучена эта зараза тоже очень неплохо, ибо встречается сравнительно часто, одна из немногих местных гадов, которых можно вообще считать «изученными». Противоядие есть, как применять – имеется и опыт, и знания… любой врач справится, все просто! Проблема в другом – если уж получилось нарваться на укус в саванне – дело дрянь. Сыворотка против яда «ледянки» хранится недолго и только в рефрижераторе, с собой в рюкзак не возьмешь – надо готовить перед применением. Это первая и главная проблема; вторая же – укус этой змейки практически неощутим. Какие-то там ферменты или токсины мгновенно парализуют реакцию нервных окончаний, и «пациент» осознает, что он укушен, только когда падает на отказавших ногах, или роняет оружие из занемевших рук! Времени на введение сыворотки – не более трёх часов, потом отравленный тихо и спокойно засыпает, наглоязычные «холодушку» прозвали «блиссфул-деазс», «блаженная смерть»… Слыхал, что это едва ли не единственная ядовитая тварь на НЗ, укус которой убивает без мучений!

- Лейтенант, где аптечка?! – я повернулся к «золушку» и… м-да. Такого отчаяния на офицерском лице я давно не видел, пожалуй, и вообще никогда!

- Нету, только индпакеты и минимальные наборы… – всё же выдавил из себя летёха глухо, потом как-то ссутулился и замолчал совсем.

- Следопыт, есть шансы?! – вмешался Акула, помалкивавший до этого момента.

- Думаю! – огрызнулся я. – Это «ледянка», сыворотка против неё эффективна часа три после укуса, потом уже можно не колоть. Сыворотка бывает только в госпиталях, она в тепле за полчаса в мутную жижу превращается, а в госпиталь его надо ещё дотащить, и успеть вовремя. До Базы – добрых часов семь-восемь хода, не донесём… Есть идеи? Кроль, никаких? – ефрейтор помотал головой – Тогда хотя бы организуй носилки, и разбей людей в смены, по четыре долбодятла в каждую! Потащим бегом, как только будешь готов… быстро выполнять, чего стал! – я заорал, видя ступор ком-ода. Помогло, Сева чуть отошел и принялся раздавать команды. Глеб глазами, залитыми слезами, пытался поймать мой взгляд, иногда отвлекаясь на остальных – большинство отворачивались... Я вдруг почувствовал себя как на экзамене в институте, ещё дома. Какая-то отстранённость, голова холодная и тяжёлая, в поле зрения картинка чуть расплывается, зато всё, что зубрил месяцами, вдруг становится полностью доступным, как лежащая прямо перед глазами книга! Не один экзамен был сдан на «ять» именно в таком вот состоянии… Я читал, читал про успешное… нет, не лечение, что-то другое… задерживали, как там на медицинском диалекте – иммобилизация яда «холодушки», причем несколько раз… Точно! Противоскорпионья сыворотка задерживает… может задержать, распространение яда этой гадины! Если вколоть достаточно быстро после укуса – шанс есть… Но не «бесплатно» – вместо спокойной тихой смерти жертвы к исходу четвёртого часа после укуса змеи, уже на второй час после введения отравленному сыворотки «не той системы» его начинает лихорадить, температура быстро растет, вода… воды нужно будет дофига, пьёт укушенный как лошадь, бредит в пограничном состоянии сознания, мочится не приходя в себя, потеет, понос тоже вероятен… А на третьем часу начинаются корчи, причём пациент частично осознаёт себя из-за жуткой боли! И всё это на фоне возможного отказа почек – прокачка жидкости через них будет бешеная…

Я подошел к камню, на который так неудачно усаживался Глеб, резким пинком перевернул его и саданул подобранным предварительно булыжником по свернувшейся в тени гадине, сразу размозжив ей голову. Точно, «ледянка», хрен спутаешь – и всего-то сантиметров сорок, сволочь… Взять с собой, врачам показать, на всякий случай…

- Следопыт, что можно сделать?! – лейтенант смотрит на меня так же, как и добрая половина взвода. Сказал бы я вам, долбо…бы расслабленные… жаль, некогда.

- Лейтенант Золин, донести его до помощи так, как он есть, мы не успеваем. Связь есть?

Летеха отрицательно мотнул головой. Я вздохнул:

- Тогда есть… не шанс, но тень шанса… Я знаю… неподтверждённый толком, ненадёжный… способ, временно приостановить отравление. Ему будет погано, до жути погано. Орать будет как под пытками, и вообще… А ещё может сдохнуть (у пары курсантов мелькнули гримасы гнева, но тут же пропали), от боли или от почечной недостаточности… Но… – я замолчал, еще раз обдумывая вычитанный в «Медицинском Альманахе» способ, точнее, описание похожей ситуации… тогда пациент, техасец, умер именно из-за отказа почек. Через семь часов после укуса, уже на пороге больницы! Писали об этом даже в ежегодных «Рекомендациях поселенцам», в разделе непроверенных слухов… И такой же случай упоминался, но уже как успешный, в «Каталоге опасных животных». Одному из латиносов удалось дотянуть до Сао-Бернабеу и выжить впоследствии, правда, там ещё писалось, что всю дорогу в кузове джипа этот бразилец проехал вусмерть обдолбанным или упитым, без подробностей…

- Ну, Следопыт, говори! – не выдержал Шар.

- Но есть шанс продлить его жизнь на два-три часа, может даже больше – как его почки смогут работать. Парень молодой и здоровый, должен выдержать… Всю воду – для Глеба, будете передавать фляги постоянно, пить он будет всё, что дадим. Сыворотка от скорпионов есть? – ответ я практически знал заранее, но мало ли, а вдруг кто-то есть толковый? Как ни странно, нашлись сухие экстракты – Марат, Акула, Старый, ещё у трех из нашего второго отделения и у одного из третьего… Развести дистиллированной водой и всадить курсанту вокруг укуса пять уколов – точно как на схеме в «Альманахе», только там укус был в верхнюю часть бедра – дело одной минуты. Еще минута – на видеозапись того, что я делаю (на телефон Марата!), снимаю змею, снимаю лейтенанта и раненого, мало ли… Всё, теперь только бегом!

- Лейт, командуй! Бросаем всё, что можно бросить, только оружие, патроны и воду для Глеба! – я подаю пример, вытряхивая из рюкзака запас патронов, остатки сухпая, спальник, аптечку… подумав секунду, аптечку кладу назад, не дай бог, конечно, но ведь змея в саванне не последняя! Рядом в ту же кучку вещей, не дожидаясь команды, начинает выбрасывать имущество Степан, то же делает Сирый, лейтенант открывает рот… закрывает, видя, как без всякой команды и сомнений начинают избавляться от всего лишнего остальные, и сам сбрасывает рюкзак. Носилки… ну, будем считать, готовы. Рюкзаки на спины, практически пустые, только минимум боезапаса и вода, у кого есть. Разделяться нельзя (мелькнула было мысль послать вперёд радиста с самыми быстроногими) – можем не спасти Глеба, но потерять кого-то ещё, так что придется бежать плотным строем, как на зарядке… Золин, полностью придя в себя (или поверив в крохотный шанс) приказывает:

- Взво-од! Бего-о-о-м… марш! – и сам пускается впереди. Я пристраиваюсь рядом, носилки с раненым в середине куцей колонны, бежим по четыре в ряд, автоматы четверых, тащащих носилки, у их соседей… раз-два, раз-два, левой-правой, осмотреться; раз-два, раз-два… Десять минут – смена носильщиков, на бегу, не останавливаясь, новые руки хватают торчащие концы шестов, на которых на застегнутых ремнях и куртках, в чьи рукава шесты просунуты, лежит Глеб. Автоматы возвращаются владельцам, дыхание сбито, лейтенант видит, команда: «ша-а-а-гом!». Идем, пытаясь не терять темпа, раз-два, раз-два, левой-правой… Слева что-то шевелится, некогда разбираться, огонь! Тут же открывают огонь еще три ствола, в траве тело хоря, не повезло зверушке, но некогда рассматривать, кто там прячется, время! Левой-правой, левой-правой, моя очередь, пробираюсь к носилкам… чего?

- Сле-до…пыт… ты… ф… до-сор… са… всех… смот…ри… – Золин(!) отпихивает меня в голову колонны и сам хватает шест. Понял, я теперь что-то вроде охотничьего тузика – пока остальные несут бойца, моя задача челноком впереди кружить, тявкать и скулить, но не пропустить к остальным угрозу. Как скажешь, лейт, как скажешь… Раз-два, раз-два – «бе-е-е-гом!»! Левой-правой, левой-правой…

Бежим почти час. Глебу погано – скрипит зубами, тело скрючено, форма пропитана потом, и не только потом уже. Надо связать, пока ещё он хоть как-то держится! Останавливаемся, набрасываем на тело заранее приготовленные куртки, застегиваем, завязываем на теле рукава, затягиваем и прихватываем к носилкам чем у кого есть, всё, импровизированная «смирительная» рубаха готова, влить очередную флягу воды, ходу! Почти пять десятков фляг на всех, но воды всего литров тридцать… было, до привала на обед, до начала проблем, до укуса. Сейчас не более десяти-пятнадцати, таким темпом ещё час-полтора – и поить будет нечем, мало, не донесем! «Челночу» перед строем метрах в сорока-пятидесяти, иногда забираясь на подходящие кочки/камушки, ищу возможный источник… Радист каждые десять минут долдонит в микрофон: «Я Шатун-восемь, я Шатун-восемь, приём! Я Шатун-восемь, есть «трехсотый», прошу оказать помощь, прием!». Ответа пока нет, мы слишком далеко от Базы, ещё как минимум час хода. Хреново, даже когда дозовемся, ему ещё дожить до транспорта надо будет. Левой-правой, левой-правой, раз-два…

- О-о-о-а-а-а-а-а-аааа! Боли-и-и-и-итт! А-а-а-а-ааааа! – чёрт, началось! В зубы Глебу суётся сложенный вдвое жгут из аптечки, но помогает мало, вливаем ещё флягу прямо на бегу, и почти сразу ещё полфляги… Раз-два, раз-два… Вижу! Там может быть вода!

- А…кул… Ры…жий… Са… мной!.. – выдыхаю на бегу и сворачиваю к характерным деревцам примерно в километре правее, махнув рукой лейтенанту продолжать движение прямо. Только бы никто там не засел! Втроём – можем и от одиночной виверны не отбиться… без потерь! Но выбора нет – нужно набрать хоть немного воды в запас. Раз-два-три-четыре, раз-два-три-четыре, левой-левой-левой, быстрее! Вот и рощица, если этот десяток хилых стволов можно так называть. Основная группа чуть отстала, мы опережаем их, рвали изо всех сил – но пока наберем воду (если будет, что набирать), все равно отстанем. Узенькая мелкая ложбинка… есть! Из трещины в скале бежит крохотный ручеек, падая вниз не менее крохотным водопадиком и сразу же теряясь в камнях на дне! Канистра, расправить, подсоединить шланг, подключить к насосу-фильтру, заборный шланг в воду, качаем! Сменяя друг друга, в течении двадцати минут наполняем четыре канистры относительно отфильтрованной водой, я забрасываю в горловины по блистеру обеззараживающих таблеток, распихиваем по рюкзакам, кое-как сворачиваю систему, не заботясь аккуратной укладкой, встали, бегом! Взвод топает далеко впереди, но эти двадцать литров могут спасти Глебу жизнь, воды и так очень мало! Раз-два, раз-два, левой-правой, вижу спины бойцов, хорошо, мы уже почти рядом…

- Лей…те…нант… пус…кай… по… глот…ку… вы…пьют… – я показываю на флягу на боку лейта, он смотрит на облитый водой рюкзак у меня на спине – уже подсохший, но всё же – и понятливо кивает.

- Взво-од! По… три… глот…ка! Всем… вы…пить! Ша-гом! – переходим на шаг и в процессе каждый делает по несколько глотков из фляг, у кого уже пустые – делятся соседи. Акула льёт воду в рот Глеба, потом, подумав секунду, аккуратно обливает ему бандану и чуть плечи, после чего передает початую канистру Кролю. Я не дожидаюсь «ценных указаний» и сразу ухожу в передовой дозор, чувствую себя заметно свежее остальных, хотя ноги гудят и ребра ходуном ходят. Опасного зверья не вижу… никакого не вижу. Это хорошо, это очень хорошо, только хищников нам сейчас не хватает…

- Вво-о-од! Бе-гом! – доносится сзади, я на автомате перехожу на рысь, сзади доносится почти синхронное топанье. Все правильно, «в ногу», особенно с грузом, бежать легче, чем вразнобой, только следить надо, чтобы шесты не начали вибрировать, тоже синхронно – могут и лопнуть под нагрузкой. Впрочем, бежим уже второй час, так что приспособились… Плохо, что от носилок временами доносятся крики и стоны, ещё хуже запах, на который могут собраться звери пострашнее хоря, и след из вонючих капель за носилками. Сзади-бегущие, конечно, чуток его затаптывают, хотя для дикого зверья… Но с этим уже ничего не сделаешь – даже если бы имелись запасы табака или какой-то химии, все равно всей саванне нюх не отобьёшь и больше сотни-двух метров следы не засыплешь, так что и пробовать бесполезно…

Раз-два, раз-два, левой-правой, осмотреться… третий час на исходе, всё по-прежнему. Две канистры ещё полные, в третьей едва на дне, фляги уже пустые. Но Глеб жив и состояние стабильное, если это можно так назвать! Начинаю осматривать окружающую местность на предмет следующего источника, повторить авантюру с водозабором «на авось», но вдруг голос радиста, больше похожий на крик, привлекает внимание всех:

- Ба…за… я… Ша-тун… во…семь… ха… ха… Имею... трех…со…то…го… нуж-на… по…мощь…

Выкрученные на максимальную громкость наушники (умница «связь», нашёл, чем подбодрить, без шуток) разражаются градом вопросов и требований, потом решительный голос перекрывает все остальные:

- Доложите ситуацию! Я начальник УЦПП подполковник Ларев! Слушаю, приём.

Бегущий рядом лейт ухватил гарнитуру и все так же на бегу начал доклад:

- Лей-те… нант… Зо-лин… Кур…сант… Кор-ков… ра-нен… у-кус… «ле…дян…ки»… Три… ча-са… на-зад… Жив… пьёт… во-ду… Сы…во…рот…ка… скор…пи…о-нов… Бе…жим… к Ба…зе!.. Ну…жен… транс…порт!.. И… ме…дик!..

В наушниках на полминуты все стихло, потом тот же голос жёстко скомандовал:

- Продолжать движение! Я высылаю навстречу эвакуатор, но меньше чем через час он у вас не появится! Чем ближе вы будете от Базы, тем больше шансов у курсанта. Остальное… позже разберемся. Ваше место?!

Золин докладывал наши координаты, но я уже не слушал – еще час продержаться, и Глеба примут нормальные врачи! Раз-два, раз-два, левой-правой… Воды на час наверняка хватит, значит – только держать темп, дотащить Коркова до врачей…

Когда прямо напротив нашего, заметно уже шатающегося, «строя» резко затормозила БРДМ-ка, мы даже почти не обратили на это внимания – Глеб опять выл от боли, и до несущественных деталей окружения никому не было дела… Только лейтенант скомандовал «ша-гом!», и мы продолжили брести вперед. Но через пару минут все же остановились – дорогу перекрыл развернувшийся бортом санитарный БТР, из которого кубарем выскочили четверо затянутых в медицинские комплекты мужиков и сноровисто перехватили носилки. Я разом почувствовал все километры, которые мы просайгачили сегодня! А очередной вой Глеба, напополам с хрипом из-за сорванного горла, вызвал у меня почти счастливую улыбку… Золин отчитывался перед медиками, Кроль отдал целлофановый мешок с убитой змеей и упаковку от сыворотки, которую кололи в ногу… Я же тупо, по-дебильному улыбался! Стоял, смотрел на «броник», из которого тащили разнообразное медицинское барахло, и скалился совершено идиотским образом…

- Следо…пыт… ты… чего… рех-нул…ся? – согнувшийся рядом едва дышащий Фарт с удивлением уставился на мою довольную рожу. – Че-го… ска-лишь-ся?..

Я дышал не менее тяжело, легкие и ребра горели огнём, сердце выбивало по ним чеётку, но крики Коркова всё равно вызывали улыбку, и я едва сдерживался от истерического хохота. Глеба сноровисто перебросили на нормальные носилки, зашвырнули в нутро БТР-а, и тот сразу же, с пробуксовкой, рванул с места в сторону Базы. БРДМ остался с нами, из люков торчали головы экипажа с выражением полного опупения на рожах…

- Ты че-го… Следо-пыт?.. – подключился с вопросами и Марат, стоящий к мне носом и видящий мою физиономию во всем шизонутом великолепии. Я выдохнул:

- Дотащили… Живым донесли… понимаешь?! Теперь врачи… им есть, кого лечить! Он живой остался, мужики! Донесли!!! – и истерический хохот все же вырвался наружу… И не у меня одного!

На долгие выражения радости сил ни у кого не осталось, поорали минуту и затихли. С носилок потихоньку разобрали куртки и ремни, в основном брезгливо пакуя их в полиэтилен (у кого были пакеты – остальные пытались набиться в компанию; я упаковал ещё Ромкину куртку, а больше в пакет не влезало), потом скучковались вокруг лейтенанта, тоже несколько шальным взглядом уставившегося прямо перед собой. Голос подал торчащий из башни «бардака» младлей:

- Эй, бойцы, ждите здесь, сейчас пара грузовиков подойдёт, вас забрать… Они отстали, не наши – транзитники подъехали, подполковник с их майором договорились быстро, но там соляры на донышке было, они сначала на ГСМ пошли… Можете отдыхать, все, финиш. Падайте где стоите, отдыхивайтесь…

Ф-фух, действительно, похоже, на сегодня всё. Под охраной башенного «крупняка» БРДМ-а нам, в принципе, ничерта грозить не может, хоть стадо рогачей сюда явись! Хотя нет, вот как раз их – не надо… А всё остальное – пофигу, против тяжёлого пулемёта никакая зверюга не пляшет.

- Бойцы, а чего вы все стоите? – это снова младлей. – Я ж говорю – можете хоть влёжку устраиваться, полчасика у вас точно есть?!

Голос из глубины нашей кучки как-то ехидненько ответил:

- Ага, щас, прямо тут и упали… Один вон сел – полдня волокли! Не, я лучше постою, пока Следопыт не устроится, а потом – рядышком сяду, жопа целее будет!

Короткая вспышка смеха – и тишина… Блин, да на меня и правда смотрят! Таки надо озаботиться камерой – такие кадры пропадают, с экипажа «бардака» полотно «Охреноз!» можно прямо сейчас писать! Но и правда – посидеть… а лучше полежать – не помешало бы. Та-ак, кажется, тут всё чисто, ни нор, ни песчаных «линз», в которых любит порыться всякая гадость… падаем, только рюкзак под задницу. Нифига себе…

Вокруг меня почти ровными кругами в течении пары минут плюхнулись, кроме Золина и его радиста (прошаренный тип – уже на броне БРДМ-ки пристроился), ВСЕ! Это чего – теперь я буду «самым безопасным местом» подрабатывать?! Интересно, а спихивать меня, с нагретого, не начнут в ближайшем будущем – типа, «…ты себе ещё найдешь!..»? Посмотрим, если что – и в зубы двину, не постесняюсь…

Два «урала» подошли минут через сорок, я время не засекал, БРДМ пару раз успел рявкнуть пулеметом – минус молодая гиена и волчеки, три штуки. Загрузились быстро, правда, Золин попытался убедить водителей вернуться по нашим следам – забрать брошенное снаряжение, пока не растащили… кто-нибудь, но к машинам прилагался свой собственный командир, и наезд не прокатил. Хотя и наш летёха не очень старался – вспомнил, наверное, про джип киллера (или киллеров), и решил не рвать глотку, всё равно придётся туда съездить как минимум один раз… На обратном пути я самым позорным образом задрых! Не знаю, как остальные, но помню только первые минут пять движения, а потом я как-то очень удачно привалился башкой к борту и… взво-од, покинуть машину!

Оказалось, мы уже приехали! Оба грузовика стоят на асфальте возле казармы. Вылезаем… оп-па! Подполковник собственной персоной, злой, как чёрт курнувший по недосмотру ладана, и ещё несколько знакомых лиц рядом. Например, очень знакомое личико старлея Хоря, и выражение на этом личике – ну оч-чень многообещающее! А вот и кто-то незнакомый… какой-то майор, крепенький, даже пухловатый, я бы сказал, мужик «метр-в-кепке-в-прыжке-с-табуретки», при этом очень немолодой, за-полтинник как минимум. Наверное, это и есть «залётный транзитник», который не пожмотил технику, остальных майоров в ЦУП-е я вроде бы знаю. Спасибо, кто бы ты ни был, иначе топать бы нам и топать ещё…

- Ста-а-анови-и-ись! Равняйсь! Сми-и-р-р-на! Равнение прямо! Товарищ подполковник, второй учебный взвод третьей учебной роты четвертого учебного батальона с полевых занятий к месту постоянной дислокации прибыл! Во время – лейтенант на секунду замялся, но тут же продолжил – полевых занятий был ранен курсант Корков. После оказания медицинской помощи силами личного состава курсант доставлен для проведения квалифицированного лечения… живым. Прочих потерь нет! Докладывал временный командир-наставник взвода лейтенант Золин! Доклад окончен!

Полковник мрачно осмотрел сначала лейтенанта, потом весь взвод – уверен, увиденное ему не понравилось. О какой-то форме на личном составе речи не шло вообще – в основном без курток, часть и без ремней, на головах что попало – банданы, форменные кепки, панамы, да всё это после двух суток «в поле» и поездки в очень уютном, но достаточно пыльном и грязном кузове «урала»… это если не считать изначально разносортные камуфляжки! Оружие более-менее однообразное (если не учитывать меня), но оно изначально не было одной модификации! Автоматы все АК, и даже под один калибр, но всё остальное… от АКМ чуть не 50-х годов до 103-х, причём если поначалу счастливые владельцы «новейших» считали себя везунчиками, то после стрельб носы задирать начали уже те, кому попались стволы, выполненные по старым советским технологиям, в отличие от нынешних «оптимизированных». Разгрузки и прочее, кто не сбросил еще в буше, вообще какие попало… В целом, смотрелись мы сейчас, думаю, чем-то средним между отрядом революционных матросов января 1918-го, где-нибудь в Гельсингфорсе – и Че-Геваровскими гверильяс (или гверильерос, как там правильно) года 1967-го; а совсем не подразделением РА Протектората. А наш полкан при всей его вынужденной терпимости был все же уставником, и такой вид причинял ему, судя по физиономии, почти физическую боль!

- Окончен, говоришь… Дежурный! – в пространство приказал Ларев. Один из стоящих рядом офицеров (кстати, знакомый, младлей Шемахин) тут же нарисовался пред ликом начальства, и начальство начало метать громы:

- Этих… махновцев… в полный карантин, и с запретом на любые контакты! Лейтенанта… Золина (прозвучало это как «пока еще лейтенанта», и так явственно – дошло до всех!) отдельно, на гауптвахту до разбирательства! Медслужбе осмотреть на предмет травм и прочего, питание доставить непосредственно в изолятор. Вопросы?!

Шемахин быстро взглянул на нас – типа оценить фронт работ, хотя наверняка только для вида – и уточнил:

- Чистую форму, товарищ полковник, они могут забрать из расположения?

Полкан подумал пару секунд, потом нехотя кивнул:

- Ладно, но поотделенно, прямо сейчас. И больше никаких передвижений без приказа! – потом повернулся к нам и дежурно осведомился – Есть у кого-то просьбы или вопросы?

Я не собирался «высовываться из рядов», но договориться времени нам не дали, а остальные что-то тупят…

- Товарищ-полковник, в саванне осталось личное снаряжение взвода. Есть необходимость его… вернуть в расположение.

Подполковник зло выдохнул (как вепрь или бык на корриде) и поинтересовался, с каждым сказанным словом повышая тон:

- И из каких соображений взвод посчитал возможным бросить армейское имущество в чистом поле? Вы можете мне это объяснить, р-р-рядовой?! Кто этот… умник, который предложил такую замечательную идею – бросить ар-р-рмейское (клянусь – слово «казенное» он проглотил!) имущество как попало, вы думаете, армия у нас настолько богата?! – и чего ты ко мне прицепился? Вон три ефрейтора, на которых как бы обязанность есть, в том числе, и снарягу контролировать, а перед носом вообще целый лейтенант… ну, пока еще точно – лейтенант?

- Никак нет, не думаю, тарщ-полковнк! Идея оставить все, без чего можно обойтись, предложена мной, лишний вес мог привести к смерти укушенного «ледянкой» курсанта Коркова. Мы бежали… порядка пяти часов, тарщ-полковнк (чуток меньше, но тут как у Суворова – «нефиг их жалеть, пиши с запасом!»), несли носилки с раненым и воду, без которой он бы наверняка погиб, все остальное оставили на месте… ранения. С полными рюкзаками бежали бы медленнее.

Подполковник, уже собравшийся было орать, поперхнулся набранным воздухом, кашлянул пару раз, а потом с каким-то непонятным выражением на лице переспросил:

- То есть… вы бросили все лишнее и бегом тащили носилки по саванне… пока не вошли в радиус радиоконтакта? Я правильно вас понял… кстати, почему вы не представились, курсант?

- Курсант Злой, второе отделение второго взвода третьей учебной роты! Так точно, тарщ-полковник, бросили все что могли, брали только штатный БК и оружие, и воду, сколько было!

В этот момент к кучке офицеров подошел наш начальник санчасти, майор Бакрай:

- Товарищ полковник, раненый в тяжелом состоянии, необходимо его доставить в город, лучше всего вертушкой… У нас нет установки гемодиализа, а его почки и так на пределе. У нас я не гарантирую его восстановление… если ничего не случится еще. То, что он сейчас в тяжелом, но не критическом состоянии – уже чудо…

- Хорошо, Анатолий Федорович, сейчас распоряжусь. – кивнул подполковник, потом, парой слов отправив посыльного, переспросил:

- Говорите – чудо? А в чём именно? Насколько я понял – его просто укусила змея, обычная «холодушка», против неё сыворотка давно известна?

Бакрай устало повел плечами:

- Укус дневной, сейчас вечер, а курсант жив и даже не при смерти… И если поторопимся (подпол недовольно поморщился, но промолчал) вполне может вернуться к нормальной жизнедеятельности, тьфу-тьфу… – врач суеверно «сплюнул» налево. – Я, честно говоря, не ожидал, что может найтись кто-то, рискнувший попробовать… непроверенный… метод иммобилизации яда. Ваша работа, лейтенант? – он повернулся к Золину – Считайте, жизнь курсанту вы спасли! Крайне не…ожиданное, но правильное решение.

Лейтенант похлопал глазами, потом вздохнул:

- Никак нет, товарищ майор. Данная идея предложена Следопы… то есть, курсантом Злым, как и ее выполнение. Ничего больше, в тех условиях… сделать, не представлялось возможным.

Взгляд Ларева стал еще более пристальным, как у покупателя подержанной легковушки на базаре! Майор-медик с недоумением посмотрел сначала на подполковника, потом на лейтенанта, затем, чуть прищурив, перевел глаза на меня:

- Эм-м-м… курсант, это вы придумали такой способ борьбы с распространением заражения? Вы недавно из-за ленточки? Учились в медицинском? Кафедра токсикологии?

- Никак нет, тарщ-майор, придумал не я, вычитал в «Альманахе» за прошлый год! М-м-мм… так точно, из-за ленточки недавно! Никак нет – к медицине отношусь только как пациент, время от времени!

Майор уставился на меня как на экспонат кунсткамеры:

- Просто – вычитал? Я, про этот способ, слышал краем уха и то как случайность, а ты – вычитал и запомнил, да еще и вовремя применил? Не… неожиданно, надо сказать… Надо будет… – но что именно, договорить Бакрай не успел, подбежал давешний посыльный и доложил:

- Товарищ-полковник, вертолет из города заходит на посадку!

Майор тут же забыл обо мне и, коротко козырнув махнувшему на его попытку уставного прощания подполковнику, быстрым шагом ушел в сторону медчасти. А вот сам полкан продолжал разглядывать меня, потом переспросил:

- Лейтенант, а как ты хотел назвать курсанта только что?

- Следопыт, товарищ полковник! Позывной среди сослуживцев, по дикой местности действительно передвигается как специалист-егерь, хорошо знает повадки хищников… и многое другое.

Полковник машинально кивнул, потом скомандовал:

- Хорошо, закончим на сегодня. Взвод, вольно! Дежурный, отправляйте их за сменной формой, стройте, и в изолятор. А вы, лейтенант – он смерил глазами Золина – останьтесь, пообщаемся… – полкан опять «проглотил» пару слов… или предложений; уверен – не ошибусь, если пристойными там были разве что предлоги!

Нас Шемахин в темпе поотделенно загнал в казарму и обратно, и по команде «вольно» отвел в карантин, точнее, изолятор при медчасти. К большой нашей радости (как минимум моей – я в изолятор еще не попадал) в помещении обнаружился полный комплект обычной казармы – койки на примерно полсотни рыл, душевая на десяток помывочников, туалет, и три стиральные машинки. Последние меня сначала удивили, а после я вспомнил, что больные, в том числе и заразные, могут лежать в лазарете неделями (те же чесоточники, гриппозники и так далее), а чистое белье здесь, в РА – забота индивидуально каждого, так что или стиралки, или ходить и вонять… В госпиталях, понятное дело, все более привычно, там персонал комплектный есть, а вот в лазарете – сами-сами, в основном! Кстати, насчет белья – самыми умными оказались мы и следующее за нами, третье отделение. Я со своей койки в темпе сдернул обе простыни (спасибо Старому – подсказал вовремя) – подстелить и накрыться – и так же поступили увидевшие нас по выходу из казармы «трояки». Первое отделение ухитрилось в полном составе данный момент прощёлкать, более того – некоторые даже тапочки для помещения забыли прихватить; кто служил, представляет, насколько это незаменимая для солдата в казарме обувь! Разобрав койки, быстренько договорились об очередности помывки, заодно организовав и «живую» очередь на постирушки, а потому к моменту прихода наряда с бачками из столовой практически все были уже чистыми и голодными. После ужина сложили посуду на стол возле входа и попадали на кровати. Я вырубился раньше, чем успел укрыться простыней…