Бремя Юртов

Глава 16

Ей не пришлось долго размышлять, потому что конец их путешествия был близок. Высота стен быстро снижалась, и вот они выплыли из каньона в долину — если это была долина, а не равнинная страна за горами. Во всяком случае ровная местность, одетая пожухлой осенней травой, тянулась, как море, насколько хватало глаз.

Поток, несший их, бежал уже не так быстро, и путь его был отмечен прибрежными кустарниками и мелкими деревцами — единственная растительность, возвышавшаяся над густой травой. В остальном местность выглядела пустынной. Близился вечер, и здесь не было ни птиц, ни пасущихся животных. Тусклый цвет травы и по-осеннему окрашенные листья деревьев создали впечатление заброшенной страны, будто вся жизнь вытекла из нее. Оглядевшись, Элосса вздрогнула от внутреннего холода.

Стон Стэнса снова привлек внимание Элоссы к спутнику. Раски открыл глаза и посмотрел на Элоссу вполне сознательным взглядом. Он дотронулся да раненого плеча и вздрогнул, а потом оглядел равнину.

— Мы за горами, — сказал он.

— Да, — ответила Элосса, — но где — не имею понятия.

Он нахмурился и потер лоб.

— Это был сон, или мы действительно видели там Карна?

— Мы видели человека… с лицом Атторна, — осторожно ответила Элосса, — и ты назвал его Карном.

— Значит, это не сон, — тяжело произнес Стэнс. — Но Карн давно умер. Хотя… он был и королем, и жрецом, и в его время люди шептались… я слышал только обрывки этой легенды. Карн имел дело с силами, о существовании которых большинство людей не подозревает — по крайней мере, так говорили. Я плохо помню. — Он вновь покачал головой. — Чувствую, что мог бы вспомнить, но между мной и правдой стоит какая-то стена. Карн… — его голос упал.

— Если это был ваш давно умерший король, — резко сказала Элосса, — он создал себе злых последователей. Чудовища, которые схватили нас, не человеческого рода.

Элосса, глядевшая вдаль, вдруг вскрикнула: то, что казалось стеной кустарника, перегораживало впереди поток, и вода беспрепятственно проходила под ним. Совершенно очевидно, что это барьер, и лодка должна столкнуться с ним.

Осторожно балансируя, Элосса встала на колени, но поняла, что, даже встав на ноги, не достанет до вершины барьера. Лодка опять завертелась, когда встал Стэнс.

— Доплывем? — спросил он.

Хотя Элосса плавала в горных озерах, но здесь ее пугало быстрое течение. Может быть, лучше взобраться на барьер, когда они столкнутся с ним? Однако само присутствие барьера таило в себе угрозу. Это не было каким-то капризом природы, в этом Элосса была уверена, барьер был искуственно создан — но кем и с какой целью?

Однако оказалось, что выбора у них нет вообще: как только лодка подошла к барьеру, откуда-то прямо из воздуха упала сеть и накрыла лодку и ее обитателей. Элосса и Стэнс пытались освободиться от сети, но из-за кустов и деревьев с обеих сторон потока появились люди.

Они не были чудовищами: у них были нормальные, красивые тела. И…. это были юрты! Элосса позвала на помощь. Ведь они были одной с ней крови! На некоторых была грубая одежда горных кланов, такая же, как на ней, на других — плотно облегающие комбинезоны, как на изображениях в корабле и как на юрте, встреченном ими в коридоре в горах.

Элосса послала настоятельный мысленный зов и вскрикнула от испуга: они были закрыты от ее прикосновения. Они были юртами только по виду, но не по мозгу.

Теперь она отчетливо видела их лица, пустые, безо всякого выражения глаза. И они не разговаривали друг с другом, как и те, что находились на другом берегу и подтаскивали сеть к себе.

— Это юрты, — сказал Стэнс, — твой народ. Что они хотят с нами делать?

Элосса покачала головой. Она чувствовала себя чужой и потерянной — встретить закрытое сознание, пустые лица, когда она имела право надеяться на совершенно противоположное… Ей казалось, что эти люди захвачены каким-то кошмаром или столь сильной галлюцинацией, что все попытки Элоссы разрушить ее бесплодны.

— Они выглядят как юрты, — сказала она растерянно, — но это не юрты, не такие, каких я знаю.

Кто бы они ни были, они прекрасно сумели воспользоваться водой и своей странной сетью, чтобы захватить пленников. И их было слишком много, чтобы Элосса и Стэнс, обессиленный открывшейся раной, могли защищаться. Хотя ее первая попытка общения провалилась, девушка вторично послала мысль своим пленителям, но, похоже, никто из них ее не воспринял.

Им связали руки за спиной и повели прочь от потока по пустой равнине. После захода солнца они остановились там, где, как видно, было место для лагеря: на это указывали остатки костров.

Юрты шли молча, не разговаривая ни с пленниками, ни между собой. Элоссу бросало в дрожь от контакта с ними. Они казались пустыми оболочками, повинующимися чьей-то воле и не имеющими собственного разума. Но эти тела нуждались в пище и воде. Они достали свои припасы и разделили их с пленниками. Пленников развязали, но внимательно следили за ними, пока те жевали полоски сушеного мяса, твердого как дерево, и пили из фляжек. Даже вода была какая-то странная, с металлическим привкусом, как будто долго находилась в контейнере.

— Куда вы нас ведете? — спросил Стэнс, и его голос прозвучал неожиданно громко в полной тишине. Он обратился к юрту, который вновь связывал ему руки.

Видимо, человек был глух, потому что даже не взглянул на Стэнса, а проверил последний узел и с довольной усмешкой отошел. Раски посмотрел на Элоссу.

— Они твои сородичи, тебе-то они должны ответить, — сказал он со странной нотой в голосе. Элоссе даже показалось, что он полностью объединил ее со своими врагами, несмотря на то, что ее тоже взяли в плен.

Она облизала губы и бросила призыв, о котором думала во время их путешествия в этот лагерь. Делать это перед раски значило идти против всего, что внушалось ей с рождения: дела юртов касались их одних. Но она должна была пробиться. Это было сейчас самым важным.

Рот ее так пересох от волнения, что она, казалось, не сможет произнести ни одного слова. Но она должна была это сделать — она знала. И она запела. Слова песни были такими древними, что даже значение их забылось. Они шли из туманного прошлого и, вероятно, когда-то были исключительно важными, и каждый юрт заучивал их наизусть,

— Вначале… — начала она на забытом ныне языке, — были созданы Небо и Юрт (последнее слово было единственным понятным) — и вот человек получил жизнь и…

Слова слетали теперь быстрее, отчетливее, произносились с большей энергией и силой. И… да, один из юртов, одетый как она, повернулся к ней. Легкое замешательство мелькнуло на его пустом лице, губы дрогнули, и его голос присоединился к песне, слабый, тихий, прерывистый. Но когда она замолчала, он увидел ее, по-настоящему увидел! Как будто она разбудила если не всех, то этого одного. Его глаза перешли от ее лица к связанным рукам, к концу веревки, захлестнутой вокруг руки другого стражника. Внимание в его лице сменилось беспомощностью.

— На юртах бремя греха, — сказал он хрипло, словно очень давно не пользовался своим голосом. — Мы платим, юрт, мы платим!

Никто, видимо, не обращал внимания на этого вдруг заговорившего юрта.

Элосса шагнула вперед.

— Кому юрты должны платить? — как можно спокойнее спросила она.

— Атторну. — Последние следы интереса сбежали с его лица, он повернулся и отошел.

Она послала мысль-поиск со всей силой, на какую была способна, решив сломать обнаруженный ею барьер, отыскать в пустой скорлупе человека. Видимо, она нашла брешь, потому что стражник снова повернул голову, но затем впал в прежнее бессознательное состояние.

— Итак, юрты платят, — прокомментировал Стэнс.

— Атторну, — резко ответила Элосса, обескураженная неудачей, она надеялась узнать побольше. — Может быть, твоему Карну. — И добавила, сама не веря своим словам: — Но если здесь правит Атторн, почему раски идет связанный?

— Вероятно, нам скоро представится случай узнать это, — столь же раздраженно сказал Стэнс.

С наступлением темноты юрты улеглись спать, заботливо положив каждого пленника между двумя стражниками. Концы веревок были обмотаны вокруг стражников, так что при малейшем движении пленников стражник, а то и оба просыпались. Тот, что говорил с Элоссой, сел с другой стороны костра и закрыл глаза, явно не желая видеть ее.

Наконец она уснула. Проснувшись, Элосса увидела, как один из юртов подкладывает в костер хворост, сложенный здесь в ожидании их появления. Стэнса едва можно было разглядеть в темноте, и девушка не знала, спит ли он или нет. Ее беспокоила неудача мысленного поиска. Единственное объяснение — эти юрты скованы чужой волей. «Бремя», от которого корабль освободил ее, и в самом деле висело на многих поколениях ее народа. Но юрты оставались нормальными людьми. Не были ли те, кто был одет подобно Элоссе, не вернувшимися из Паломничества? Они не погибли в горах, а оказались здесь, не живые и не мертвые. Однако здесь были и другие, в космической одежде. Слишком много лет прошло с падения корабля и гибели Кал-Хат-Тана, чтобы кто-нибудь из экипажа мог жить сейчас — разве что нашли способ продления жизни свыше того летоисчисления, которое знала Элосса. Или сюда позднее пришел другой корабль?

Эта мысль привела ее в такое возбуждение, что она с трудом заставила себя лежать спокойно. Такое же состояние было у нее, когда она видела в полузасыпанном корабле сцены, происходившие до падения.

Другой корабль мог быть послан за юртами, чтобы увезти их домой. Домой? А где их дом? Может, одна из звезд, рассыпаных сейчас по небу, — солнце, согревающее поля и холмы родины юртов?

Она глубоко вздохнула, и ее внимание перекинулось на другое.

Она знала, что люди, окружающие ее сейчас, несвободны. Если они и в самом деле пришли спасать, то вместо этого сами попали в западню и стали пленниками. Но эти люди не были физически улучшены машинами корабля, как те, от которых она произошла. Ей страстно хотелось доползти до Стэнса, разбудить его и заставить рассказать об Атторне, о Карне, имевшем лицо Атторна. Слишком многого она не знала и не могла узнать, поскольку мысль-поиск отказалась служить ей.

Перед зарей они поели и опять пошли по равнине. Стэнс шел довольно далеко впереди Элоссы. Он, казалось, нетвердо держался на ногах, и время от времени стражник протягивал руку и поддерживал его с безразличием машины, выполняющей свою работу.

Иногда они останавливались на отдых. На каждой остановке пленникам предлагались пища и вода. Сухая трава была здесь высокой по колено, и Элосса не видела никакой тропы. Но отряд шел уверенно, как по хорошо знакомому пути, и явно не боялся сбиться с дороги.

Впереди на горизонте смутно что-то виднелось. Незадолго до полудня Элосса поняла: равнина резко заканчивалась утесом. Видимо, эта ровная местность была широким плато, и им придется спускаться ниже, в совсем другую область. Несмотря на предстоящий скорый приход зимы, растительность, которую они видели внизу, была пышной, с густой листвой, как в середине лета. Сверху видны были только вершины деревьев.

Ведущий стражник взял чуть влево и шагнул на ступени лестницы, начинавшейся прямо от утеса. Все стали гуськом спускаться в ожидавшую их низину.