Брат для волчонка

Глава 12

Рэм нашарил в кармане комбинезона конфетку, подаренную дядей Сейдже-Серёжей, и исподтишка сунул в рот. Улыбнулся. Всё-таки полёт – это было здорово.

Астахов посмотрел на него, покачал головой.

– Обедать пошли, лётчик.

Рэм кивнул. Есть не хотелось, но раз надо идти обедать – значит, надо.

– Ну, вот что мне с тобой делать? – спросил мастер-сержант показательно-риторически. Он уложил под ложементы компрессионку и опять нехорошо так глянул на Рэма.– Неужели совсем не страшно было?

– Страшно, – кивнул Рэм, чтобы хоть как-то успокоить Астахова. Раз надо, чтоб страшно – пусть будет страшно. И признался нечаянно: – Но дома страшнее. Дома война.

Сержант вдруг выругался и пошёл вперёд. И явно не в столовую, потому что свернул не в тот коридор.

Наверное, Рэм опять что-то не то сказал.

– А мы куда? – Догонять Астахова пришлось бегом.

– Направо! – сердито буркнул мастер-сержант, и Рэм замолчал.

Они свернули от ангара направо, в ту часть станции, где пацан ещё не был ни разу, зашагали по длинному коридору из серого пластика со слабо светившимися линиями на стенах.

Рэм с трудом поспевал за сержантом. Он как-то сразу устал. И с запозданием, но сообразил, что это непривычная нагрузка вымотала его.

А они всё шли. Наконец упёрлись в довольно обжитой отросток коридора. Тут росло дерево в кадке, стены были обновлены и украшены зеркальными панелями.

Мембранных дверей в этом конце коридора, теперь Рэм уже привык различать их, было четыре. Мастер-сержант коснулся одной из них.

И тут Рэм увидел незнакомое: мембрана не открылась, а покраснела.

Их или не хотели впускать, или хозяина «не было дома».

– Касим, открой, будь человеком? – громко сказал мастер-сержант.

Мембрана колыхнулась недовольно, и всё-таки разошлась.

Внутри небольшой каюты вся мебель висела в воздухе – две кровати на магнитных подвесках, такой же подвесной столик. Одна из кроватей была затянута пластиковым покрытием, ровненько, без морщин. На второй лежал мужчина.

– А поспать мне сегодня дадут? – спросил он.

– Много спать вредно, – парировал Астахов и встал в дверях, едва переступив условный порог.

Рэм втиснулся следом за сержантом, продолжая разглядывать небольшое, но неожиданно уютное помещение. Там был кулер, много стенных шкафов и открытых ниш. На столе стоял чайник, и пахло йиланом.

Этот запах Рэм знал хорошо. Отец торговал йиланом и учил разбираться в сортах, в качестве сушки и ферментации.

Вот тут по запаху сразу можно было сказать, что йилан очень среднего качества, массовка. Крепко, но без оттенков.

– Чего пришёл? – спросил Касим приподнимаясь.

Он был в таком же комбинезоне, как у Рэма и у сержанта. Без знаков различия – в спецоне так принято. Но держался он как-то иначе, более нахально, что ли.

– Глянешь потом пацана? – Астахов кивнул на Рэма. – Уважь. Я в теме, что ты забывчивый, видишь же – сам привёл.

Касим зевнул и пожал плечами.

– А Илинг чего?

– Как всегда…

– О… – протянул Касим и снова зевнул. – Опять, значит, квасит… И опять я крайний?

– Жизнь – она с гранями и с боками, – развёл руками Астахов.

Касим зевнул:

– Ладно, подкатится и к тебе боком. Маячок пацана на браслет кинь? Я реально отоспаться собрался. Может, завтра….

– Нет у него ещё маячка.

Только тут Касим посмотрел на Рэма.

– А медики чего говорят? – спросил он.

– А вот повезёшь завтра и присмотрись. Не надо будет время отдельное тратить.

– А, ну если так – то договорились.

Касим рухнул на койку.

Астахов вывел недоумевающего Рэма в коридор.

Это о чём они говорили? Что должен «посмотреть» этот Касим? Типа, Рэм настолько тупой и ни к чему не годный, что Астахов сам решения не может принять?

Рэм прикусил губу и попытался нашарить в кармане подаренный сестрёнкой ковчег, но там было пусто.

Медик же куда-то отдал его вещи, – вспомнил он.

В хозблок! А где это?

– Господин мастер-сержант, – сказал Рэм в спину Астахову, топающему всё с той же скоростью. – А где моя старая одежда? Мне бы оттуда взять кое-что?

– А потерпеть? – спросил Астахов, не оборачиваясь.

– Это религиозный символ, – нашёлся Рэм. – Я привык, что он в кармане лежит.

– Религиозный? – удивился мастер-сержант и притормозил, позволяя Рэму его догнать. – А что за религия?

– Свидетели ковчега, – пояснил пацан и растерялся: а вдруг сержант подумает, что Рэм – верующий? Не все к такому нормально относятся. – Я не… – оправдываться ему тоже не хотелось. – Это просто память о доме.

– А зачем отдал? – удивился Астахов.

– Я не отдал. Я в медотсеке спал. Проснулся – уже комбинезон выдали.

– Детский сад какой-то, – вздохнул мастер-сержант. – Я схожу, не парься.

– Там в левом кармане. Такая лодка на цепочке, – поспешил пояснить Рэм.

– Да я просто вещи тебе принесу, невелико нарушение, – отмахнулся Астахов. – А ты раньше на шлюпках летал? Или на корте?

– Только на челноках. Как пассажир. Экскурсия в школе была. Потом как-то с родителями…

– А что с родителями случилось?

Рэм прикусил губу и не ответил.

Что будет, если он расскажет, как спецоновская шлюпка превратила их дом в пепел?

А если сержант решит, что Рэм записался в спецон как диверсант? Ведь бывало же и такое. Накачают наркотиками, накормят взрывчаткой…

К счастью по запаху стало понятно, что где-то рядом – столовая. Они шли незнакомым путём, но Рэм сразу сообразил – пришли.

Обедать Рэму с мастер-сержантом пришлось в пустой столовой. Но пустой она была ровно пять минут.

Как только они взяли свои порции и уселись за один из столов, в коридоре раздался шум, какие-то весёлые крики.

И тут же в столовую ввалились два десантника в тяжёлой защите с оружием. И один из них весело объявил:

– Объект «столовая» захвачен силами Южного спецона! Больсах, дрожи! Всем оставаться на местах!

Маленький повар высунулся в окошко раздачи и заголосил:

– Прочь пошли, десантура! Через полчаса ваша очередь!

В столовую ввалилось ещё с полдюжины десантников, грязных, чумазых, радостных и с криками: «Ура».

Судя по всему, перед дверями столовой образовалась потасовка, и внутрь десантники прорывались с боем.

Астахов спокойно ел кашу с мясом, и потому Рэм не испугался. Но интересно было, что же тут происходит?

– Десантная группа вернулась с грунта, – пояснил мастер-сержант. – Отдышатся и опять на задание уйдут. Это группа Хантера, у него молодёжи много, вот и балуются.

Рэм чуть не подавился. Вот эти весёлые парни, жаждущие горячей каши, и были теми страшными-ужасными спецоновцами, которыми в Ярбурге детей пугали?

Он жевал и исподтишка наблюдал за десантниками.

Все они были здоровенные, не меньше чем на голову выше Рэма. Широкоплечие. А вот дальше уже по-разному: кто-то накачанный, кто-то не очень. И физиономии были разные – мрачные, весёлые, некоторые – совсем мальчишеские.

– Господин мастер-сержант, – спросил он тихо. – А в десант тоже вот так набирают, с грунта?

– Если люди очень нужны. Потери бывают большими. Есть обучающие центры, но они не всегда нам окошечки закрывают. С десантом – хуже всего. Пилот на локалке не так сильно рискует, как парни в поле.

– А что значит – на локалке?

– Это те, кто выполняет короткие локальные полёты. С грунта на базу или на эмку и обратно.

Рэм знал, что эмка – лёгкий крейсер с возможностью посадки на грунт, и кивнул.

– А это несложно?

– Не сложней, чем водить гражданский катер. Там и стрельбы настоящей нет, и пилотирование очень простое.

«Понятно, – подумал Рэм. – Разве это стрельба – врезать по дому, который никуда не убежит?»

– Значит, нас обучают на самый низкий класс, да?

– Ну, планировали, что да. Но тут несколько ребят тянут на бегунков. Решили попросить ещё одного инструктора и нагрузить их иначе. Это уже более сложное пилотирование и стрельба. На базе таких спецов нет, но пообещали дать одного.

– Бегунки – это на тяжёлом крейсере?

– Да, это те, кто внутри корабля летает.

Рэм кивнул. Про это он тоже слышал.

– А самый высокий класс – автономка? – спросил он.

– Ага, – кивнул Астахов. – Она самая. Но тут никто не научит. Только вторым к хорошему пилоту сажать. У нас тут и пилотов таких нет.

– Так тут и бегунка негде готовить.

– С чего ты взял?

– Ну, это же станция.

– Всем лежать! – раздалось из дверей.

Самое смешное, что десантники, пытавшиеся вломиться к повару, реально упали на пол.

Рэм обалдело смотрел, как в столовую вошёл здоровенный десантник, огляделся и, увидев Астахова, сделал приветственный жест.

Наверное, это и был командир десантников, Хантер. И наверное, Хантер не было именем – прозвищем или позывным.

Астахов тоже поднял в приветствии руку.

– А ну, марш отсюда! – скомандовал Хантер, ухватил железную дверь и сделал то, что не удалось его подчинённым – сорвал её с петель и проник на кухню.

Рэм фыркнул и заметил, что Астахов и сам улыбается. Дверь была многократно чинённая и заклёпанная.

Видимо, десантники гостили на станции регулярно.

Когда Рэм вернулся в барак, его встретили любопытными взглядами. А недруги так и вообще подскочили со своих коек.

– Вот он, избранный богами! Даже сержант с ним по полдня носится! – заржал кудрявый Рай.

Дружки его тут же подхватили на все лады.

– Да он уже жрать без него не может!

– Да нет, сержант за ним просто с миской бегал! Чтобы деточку покормить!

– Ну что, провалил тест, идиот?

Рэм не стал отвечать. Он пожал плечами и забрался на свои нары. Ему зверски хотелось спать.

Рэм проспал до ужина.

После ужина всех рекрутов выстроили в той же каюте, где они утром ждали первого испытания.

Тех, кто его не прошёл, забрали на другую станцию.

За ними прилетел спецоновец. Тоже, скорее всего, сержант. Знаков различия на его комбинезоне не было, но Астахов поприветствовал гостя как равного.

Рекрутов теперь осталось всего два десятка, и Рэм уже не чувствовал себя лишним. Раз мест для обучения двадцать пять, то и ему хватит.

А вот идти после ужина в барак не было никакого желания. Райские олухи косились кровожадно. Видно, задумали какую-то пакость.

Но куда?

А что если в ангар? К дяде Серёже?

В ангаре интересно, там есть на что посмотреть. Не изучать же до отбоя рожи всяких ублюдков!

Когда основная группа отправилась обратно в барак, Рэм отстал, свернул в один из боковых коридорчиков, которых на базе хватало. Потом ещё раз свернул.

И понял, что заблудился.

Базу содержали аккуратно. Даже пыли на полу не было, нельзя было вернуться по своим же следам.

Серые коридоры тянулись, переходили один в другой. И конца края им не было.