Большая медленная река

Глава 4. Спонтанный абордаж

— Доброе утро, пацан, ты опять пропустил весь концерт. Наша лысая мадама завывала сегодня как-то особенно вдохновенно, аж мурашки по всем местам. Может, она посвящает свои песнопения тебе, а ты спишь, как сурок! Это не очень-то вежливо по отношению к артисту, даже если он выступает в оригинальном жанре полуночного воя на луну. Мог бы хоть похлопать. Однако, это всё лирика, давай-ка вставай. Мне после ночного бенефиса не спалось, так что каша готова. Со вкусом жеронтина, который представляет собой нечто среднее между лыжной мазью и соевым соусом. Есть можно, в общем. Умывайся, лопай, становись к штурвалу. Теперь нам надо не только поднять якорь и развернуться, но и ухитриться сделать это не сократив дистанцию с яликом. Не могу же я лысую каждый день по башке лупить? Ей, конечно, терять нечего, отбитая наглухо, но мне неловко. Никогда не одобрял насилие в отношении детей и женщин. Оно кажется мне признанием мужской беспомощности.

— Мадам! Алё! Катер вызывает ялик! Как слышно? Ночью было слышно зашибись, если ты сомневалась. В общем, мы стартуем. Сейчас снимемся с якоря и встанем на мотор, а потом начнём циркуляцию на левый борт. Для ушибленных головой девочек: влево — это туда, потому что относительно хода судна. Так что, во избежание экстренных купаний и последующего применения седативных средств ударного действия, хватайся за вёсла и греби вправо. Ещё раз: право — это сторона, обратная левой, то есть туда, куда я сейчас пальцем показываю. Ферштейн? Андерстенд? Энтендер? Понимаешь, что я тебе говорю, или последние мозги тебе вчера отшиб? Вёсла в руки и хоп-хоп!

— Ах ты ж моя заинька! Ах ты ж моя умничка! Смотри, пацан, не совсем, значит, невменько твоя подружка, сообразила в этот раз, где право, где лево. Может, по свежей шишке на башке сориентировалась? Лево руля! Сейчас якорь закреплю и сменю тебя на штурвале. Всё, дальше тянем штатно. Можно отправлять завтрак верёвочной почтой. Приятного аппетита, Лысая Башка!

— А завари-ка ещё чайку, пацан! Спасибо нашей буксируемой, у нас теперь есть заварка, которая не создаёт ощущения кипячёных портянок. Не лучший чай из тех, что я пробовал, но терпимо. Я всегда был больше по кофе, но у вас его, похоже, вовсе нет. Не растёт, наверное. Меня первое время дико ломало, но потом ничего, привык к чаю. Теперь даже с удовольствием пью, как сраный англичанин какой-нибудь. Почему я так англичан не люблю? Паршивый народец потому что. Столько в моём мире через них неприятностей было — не сосчитать. Так и говорили всегда: «Англичанка, мол, гадит». Ну, и мне они поднасрали тогда в Африке конкретно. А мне только всё это стало понемногу нравиться! Жизнь белого мбваны в сердце Чёрного Континента имеет свои плюсы и минусы, факт, но тогда казалось, что плюсов больше. Благодаря Бангани я был неплохо обеспечен — копейки относительно тех доходов, что я ему приносил, но, чтобы быть богатым, пацан, денег надо не много, а больше, чем у других. На фоне поголовной африканской нищеты я был неприлично богат — жил в доме с кондиционером и ватерклозетом, мог принимать душ сколько хочу, не отказывать себе в еде, купаться на личном пляже и содержать красотку Мануэлу. Она, конечно, была слабоумной полуаутисткой, но в некоторых аспектах взрослых отношений, пацан, это ей ничуть не мешало. Мне даже начинало иногда казаться, что я ей не абсолютно безразличен, и может быть, однажды она оттает, выйдет из кокона игнорирования реальности. И окажется, что у нас есть что-то кроме постели. Фантазии, конечно, но это скрашивало мою жизнь хорошо оплачиваемой пустышки, болванчика, выдающего себя за фигуру. Нет, не только это. Я пил виски, курил сигары, гонял на байке, катался на яхте, одевался в лучших магазинах и обедал в лучших ресторанах. К такому привыкаешь, пацан. Сломалось всё в один миг — Банга как раз сидел у нас в гостиной, Мануэла несла ему кофе и лёд для виски, и тут бац — забегают два черномазых гаврика в военном и начинают палить в него из автоматов.

Я зашвырнул Мануэлу себе за спину, выхватил пистолет и пристрелил их к чёртовой матери. Белому мбване тогда считалось приличным ходить с большим красивым пистолетом, и я ходил. Дорогие часы — белая шляпа — блестящая пушка, аксессуары настоящего мачо. Признаться, это были первые мои покойники. Хоть я и корчил из себя «рюсски мафия босс», но убивать до тех пор не доводилось. Сомнительное удовольствие, пацан, лучше не пробуй. Когда я перестал блевать, Банга ещё был жив. Африканцы паршиво стреляют, но у этих руки были натурально из жопы — выпустив шестьдесят пуль на двоих, они попали всего двумя. Остальные достались столу, креслу и стене за его спиной. Я даже подумал, что выживет, но нет — двух попаданий, одно в живот, другое в грудь, ему хватило. Прежде чем помереть, босс успел рассказать, что его бизнес стал мешать англичанам, которые решили бодро продвинуть на местный оружейный рынок своих дилеров. В своей обычной манере они просто подкупили часть подручных Банги, чтобы те его завалили, но он завалил их первым, и счёл, что дело сделано. Однако, нет. Бангани узнал нападавших — они были из группы мелких ребелзов, достаточно тупых и жадных, чтобы не осознавать последствий. Того, что всех виновных зачистят вместе с семьями, родственниками, соседями и домашним скотом, свалят трупы в отхожую яму, зальют бензином и сожгут. Чтобы другим неповадно было…

— Что такое, пацан? Чего увидел, зоркий ты наш? Ого, встречное судно! Оказывается, мы не монополисты в речном транспорте. И как же он собирается с нами расходиться? Надеюсь, его агрорадиус уже реки. Дай-ка бинокль… Смотри-ка, теплоходик вполне габаритный. Как он с таким один управляется? Не набегаешься из рубки в машинное и обратно. Сигналит нам чего-то… Увы, я ваших флажных сигналов не знаю, у нас другие. Держи правее — если что, будем левыми бортами расходиться. Только не слишком к берегу жмись, мало ли что там в воду нападало… Глянь-ка, матюгальник у него! Ну-ка, чего скажет?

— Приветствую путешественников! — разнёсся над рекой усиленный мегафоном мужской голос.

Ингвар молча помахал рукой, понимая, что не докричится.

— Меня зовут Зорян! Я капитан и владелец плавучей лавки «Продажница»! Предлагаю меновой торг и обмен новостями! Моя конфликтная зона всего двадцать пять метров! Сейчас я встану на якорь! Подходите так, чтобы ваша зона не доставала! Протянем трос! Есть одежда, продовольствие, топливо, медикаменты, предметы обихода, ценная информация! Меняю что угодно на что угодно! Гибкий курс! Прямое общение! Есть радиоканал! Помашите, если согласны!

— Интересно, — буркнул Ингвар, — как он собрался трос на двадцать пять метров забрасывать? Товаров у нас нет, окромя разве что солёной рыбы, но поболтать, наверное, стоит. Он снизу идёт, хоть узнаем, что там с фарватером.

И замахал руками, как ветряная мельница. Встречное судно стало замедлять ход.

— Эй, лысая! У нас внеплановая остановка! Отцепляйся и греби к берегу. Потом обратно приплывёшь. На тросе ялик снесёт к тому кораблю, лови тебя потом… Стоп машина, пацан. Отдать носовой! Кормовой не надо, мы ненадолго.

***

— Ты не слишком близко? — закричал капитан «Продажницы». — У тебя тоже дистанция маленькая?

— Не волнуйся за меня, — заорал в ответ Ингвар.

— Если решишь напасть, то знай, у меня ещё два человека на борту. Механик и рулевой ночной вахты. Механик закрыт в трюме, а сменщик — в каюте, так что мы не пересекаемся и не кидаемся друг на друга. Но если что — я их выпущу! У меня тревожная кнопка есть! Втроём мы тебя уделаем!

— И на кой черт мне это, по-твоему? Если бы меня триггернуло, то я бы один чёрт ни хрена не соображал. Зачем мне тогда товары?

— Оно так, — согласился Зорян, — но дураков и раньше хватало, а теперь вменяемых и вовсе чуть. Так что я просто предупреждаю.

— Ладно, услышал тебя. Что дальше?

— Сейчас я отправлю к тебе трос. Есть чем выловить?

— Вверх по течению отправишь?

— Спокойно, друг, всё продумано!

— Чего это у него там, пацан? — озадаченно спросил Ингвар у мальчика. — Посмотри-ка! Это ж игрушка! Детский катер-модель на батарейках! С радиоуправлением — вон, у него пульт в руках. А я думал, у вас всё ламповое… Ну да, цепляет за него бечеву, которой потом можно трос подтащить. Умно придумано. Тащи багор, будем ловить.

По натянутому тросу той же бечёвкой перетащили корзинку, в которой оказалась большая, но всё же условно «карманная» рация.

— Как слышно, приём? — спросил искажённый помехами голос.

— Нормально, в общем, — ответил Ингвар. — Никогда не видел тут компактных раций…

— Я раньше был судовой радист и радиолюбитель. А транзисторная техника уже лет десять как появилась, просто она мало кому нужна была, потому что дорогая. Управление катером я сам спаял, зацени!

— Молодец, уважаю, — похвалил его Ингвар.

— У меня на борту мощная станция, весь мир слышно.

— И что, есть кого слушать?

— Немного нас осталось, но есть. Радиолюбители народ специфический, всё больше одиночки. Кто сразу не погиб, те восстановили трансиверы, нашли генераторы, сидят в эфире. А что ещё делать-то?

— И то верно. И что сообщают?

— Э, нет! — засмеялся Зорян. — Так не пойдёт! Информация — это товар! Только на обмен!

— Да мне особо нечем меняться. Ни товаров, ни инфы ценной… Солёная рыба нужна?

— Рыбы я и сам наловлю. А насчёт инфы — не прибедняйся! Для начала — как тебя зовут?

— Тоже мне, ценные сведения! Ингвар.

— Необычное имя.

— Какое есть. А тебе зачем?

— Ну, надо же как-то к тебе обращаться. А насчёт ценных… Ты на катере не один, а эта посудина слишком мелкая даже для самой маленькой конфликтной дистанции. Это важная информация, друг.

— Случайный природный феномен.

— Но вы не конфликтуете обоюдно, значит, уже два феномена! Один феномен — исключение, два — новое правило! Слухи, что такие, как вы, есть, давно ходят, но я думал, что брехня. Теперь знаю, что нет.

— Тогда выходит, что ты мне должен, — отметил Ингвар. — Взамен попрошу рассказать, что там ниже по течению. Проходим ли фарватер?

— На такой лодочке как ваша — хоть до самого моря. Но туда вам не надо.

— Это почему?

— Побережье смыло огромной волной на десятки километров от берега, а навстречу ей прошла волна от рухнувшей плотины водохранилища. В устье реки теперь мокрая пустыня с выброшенным кораблями и стаи отожравшихся на трупах собак. Нечего там делать, друг. Надеюсь, тебе туда не надо

— Нет, так далеко на юг мы не планировали.

— А куда вы плывёте?

— А ты с какой целью интересуешься?

— Привычка. Люблю собирать информацию. Никогда не знаешь, что пригодится.

— Эта тебе не пригодится, — отрезал Ингвар.

— Опасаешься? Твоё право. Понимаю, человек без конфликтной зоны — ценный приз. Много к чему его приспособить можно, если суметь замотивировать.

— Одни уже пытались, так что не советую.

— Я-то что, но люди бывают разные. И что стало с теми, кто пытался?

— Собакам тоже надо чем-то питаться.

— Принято. А скажи, друг, у вас с мальчиком только друг на друга нет конфликтной реакции? Или ты можешь к любому подойти?

— А не слишком дофига ты хочешь за простое утверждение, что река проходима? Я ведь даже проверить твои слова не могу.

— Так и я твои тоже, друг! Ладно, есть кое-что, что может тебе пригодиться, если вдруг занесёт на юго-восток. Как насчёт инфы об анклаве, где ни у кого нет конфликтных зон? Но не потому, что там все феномены, как вы, а потому, что место такое? Заходит туда человек — и становится нормальным! У них там, говорят, почти нормальная жизнь. Электричество, вода, канализация, всё путём.

— Брехня, небось.

— Источник достоверный. Хотя, как ты прекрасно понимаешь, теперь ты либо веришь на слово, либо нет. Ну, что? Меняешься?

— Да. Мы можем подойти к любому, и нас не замкнёт. Но их замкнёт всё равно, так что пользы от этого не так много, как хотелось бы.

— Ценная инфа. У тебя карта есть?

— Есть.

— Клади в корзинку, я тебе отмечу, где тот анклав.

— Только верни.

— Разумеется… Ты в курсе, что карта у тебя — полное говно?

— Другой нет. Но если у тебя…

— Нет, увы, у меня одна и она нужна мне самому.

— Я мог бы снять копию.

— Нет, друг, извини, это слишком ценная инфа, на такую тебе нечем поменяться. Но солёную рыбу могу сменять на концентрат каши. С разными вкусами!

— Нет, спасибо, я лучше рыбы поем.

— Понимаю, — вздохнул Зорян, — самого достала неимоверно. Особенно та, что со вкусом крамира.

— Пока не попадалась.

— Это тебе повезло, друг. Как будто дохлую крысу сварили в бензине. Вот тебе твоя карта, забирай. Я пометил как мог, вышло приблизительно. А что там ещё за отметки на ней?

— За эту инфу не заплачено.

— Ну, как знаешь. Я всё равно на свою перенёс, авось для чего и сгодится. Информация — дело такое, клочок там, кусочек тут… Как мозаику складывать. Мне кажется, эти отметки — кусочки очень интересной мозаики. В непростых местах стоят. Ладно, приятно было иметь с тобой дело, Ингвар, хотя ты тот ещё темнила. Заводитесь и отваливайте вправо по курсу, так и разойдёмся.

— Без проблем, принимай свой трос обратно.

— Погоди! Сейчас вышлю бонус — пару бутылок отменной сладкой газировки! Выпьете за моё здоровье!

***

— Эй, пацан, поднимай якорь. Нет, я не забыл про лысую, ниже по течению подберём, а сейчас надо фарватер освободить, у теплохода осадка больше. Вот так, молодец. Эй, а что с двигателем? Эй, Зорян, у нас движок заглох! Сдавай назад, быстрее, нас течением тащит! Э… Чёрт, поздно. Бросай обратно якорь, пацан, и тащи «Миротворца». Вон, плывёт, болезный… О, а вот два других за ним сиганули. И правда, ещё двое были, целый экипаж. Наверное, смотрели на нас в иллюминаторы, вот и словили триггер. Но плавают паршиво, лысая не в пример резвее шуровала. Не потопли бы…

— Ну, вот, — сказал Ингвар, укладывая на палубу последнего, — я был нежен как мог. Неловко вышло — встали поторговать, а получили по башке. Техническая накладка. Кстати, кому было велено солярку из канистры в бак перелить? Что ты глазки синие отводишь? Да-да, тебе, мой юный друг. А кто провтыкал этот момент? Тоже ты. Считай, что они от тебя по башке выхватили, предварительно искупавшись. Но извиняться будем позже, а сейчас давай доставим их обратно на теплоход, пока они без сознания. Разложим по каютам и сделаем вид, что так и было. Поднимай якорь, солярку я уже перелил.

— Что там лысая? Нервничает? Ещё бы! Наше поведение с берега выглядит, надо полагать, весьма подозрительно. Как будто я на старости лет опять в пираты подался. Чем не абордаж, ей-богу! — сетует Ингвар, залезая на возвышающийся над ним борт теплохода. — Сейчас верёвку скину, привязывай этих горе-моряков. Да не так, ты что! Подмышками пропускай… Нет, сейчас сам спущусь, погоди. Вот так, так и так — называется «беседочный узел». Запомни, пригодится. Мы ещё сделаем из тебя настоящего матроса!

— Ух, этот был тяжёлый! Чуть спину не сорвал. Залезай, пацан, посмотрим, что тут у них интересного. Но сначала растащим их по каютам и запрём. Нет, давай вместе. Хотя бы ноги тащи, чтобы не волочились!

— Вот, это точно капитанская каюта. Во-первых, самая большая, во-вторых, рядом с радиорубкой. Затаскиваем Зоряна. Да, радиохлама у него и правда полно. Жаль, я не разбираюсь, было бы интересно послушать эфир. Эта каюта, скорее всего, механика — вон, комбез замасленный валяется. Который из этих двоих механик, несложно опознать по рукам. Смазка не отмывается. Тащим его сюда. Значит, методом исключения, следующая открытая каюта второго парня. Здоровый чёрт, накачанный. Нам повезло, что плавает плохо, и пока до нас доплыл, уже вымотался. Такого угомонить было бы непросто. Всё, запираем. Будем уходить — откроем. Нет, мы не сразу уйдём, пацан. Неужели тебе не интересно, что у них тут есть? Лично мне — ещё как интересно. Раз уж я ненароком взял это судно на абордаж, то надо хотя бы посмотреть, что за приз достался. Пошли на экскурсию, пацан!

— Так, это машинное… Неплохой дизелёк. Интересно, но неактуально. Солярки нам пока что хватает. Здесь гальюн — это сортир, по-морскому. Интересно, как они туда ходят? По очереди, предупреждая громким криком, чтобы не встретиться? «Механик идёт срать! Механик идёт срать! Механик срёт! Механик просрался!» А здесь камбуз. Ох, каши у них до черта. Загадочный продукт, откуда он в таком количестве взялся? Так-то грех жаловаться — нажористый, а если верить упаковке, ещё и содержит все витамины на свете. Но вкусы… Ни одного же нормального! Ни одного! Вот что такое «курпялия»? — спросил Ингвар, вытягивая наугад пакет из ящика. — Спорим, и слова-то такого нет? Звучит чистым издевательством.

— Тут у них чуланчик. Вёдра, швабры… А тут заперто. Интересно, что же такое они сами от себя запирают? — Ингвар пнул стальную дверь с кустарно приваренными ушками для большого висячего замка.

— Кто там, снаружи? — послышалось из каюты глухо.

— А внутри кто?

— Незнакомый голос, — удивился запертый. — Я Стефтан. А куда делись те уроды?

— Если ты про экипаж этого плавучего ларька, то они прилегли отдохнуть.

— Но живы?

— Живы, живы, просто лёгкий бытовой травматизм.

— Жаль.

— Экий ты строгий, Стефтан. Ты зачем тут сидишь?

— Затем, что меня тут заперли, разумеется.

— Это не «зачем», это «почему».

— В широком смысле — я товар. Меня везут на продажу. Под замком, чтобы не сбежал. Вон, видишь, выдвижной лоток? Туда мне суют еду. Так они меня не видят и не бесятся. А ведро я сам в иллюминатор выливаю. Воняет от него — ты себе не представляешь…

— А нафига тебя кому-то покупать? Сейчас бесхозных людишек полно, пошёл да бесплатно наловил, если надо.

— Я врач. Врачей мало осталось, не наловишь. Мы спасать людей пытались, когда уже надо было от них убегать… Мне просто повезло. Ну, я так думал, пока не оказался тут.

— Но ты же всё равно не можешь… Хотя да, снотворные же.

— Вот, ты сразу догадался. Пациента можно расспросить о симптомах без визуального контакта, потом усыпить и сделать все необходимые манипуляции. А иногда достаточно сказать, какие лекарства нужны. Лекарств много осталось, а какое от чего — мало кто знает. Так что я ценный товар, меня уже третий раз перепродают.

— Надеюсь, с хорошей наценкой?

— Без понятия, мне ценник не озвучили.

— Надо же, даже в этих условиях люди ухитряются друг друга запрягать и ехать, ножки свесив. Интересно было бы узнать, кто покупатель, но ты, поди, не знаешь.

— И знал бы — не сказал. Не хочу, чтобы и ты меня продал.

— Нет, я честный капитан пиратов. Работорговля — не моё.

— Неужели отпустишь?

— Конечно. Свободу попугаям.

— Каким попугаям?

— Не бери в голову. Сейчас у капитана пошарю насчёт ключа, никуда не уходи… Вот, замок снял, но ты не выходи пока, подожди, пока мы отчалим. Дальше делай что хочешь, но я видел на корме шлюпку. Захватывать теплоход не советую, один ты с ним не управишься.

— А разве ты его не захватил?

— Ну, так, на полшишечки. Случайно вышло. Мне он, в общем, ни к чему — великоват. У меня свой есть, поменьше. Так что пошарюсь, возьму, что понравится, и свалю. Раз они работорговцы, то моральные ограничения на их имущество не распространяются. Законный трофей.

— А я мечтал — мне бы такой пароходик!

— Нафига?

— Сделал бы плавучую клинику. Подошёл к берегу, выдвинул… как там это у моряков называется? Помост?

— Сходни. Или трап.

— Да, оно самое. И подлиннее, чтобы безумием с берега не цепляло. На входе — кабинка закрытая, туда пациент заходит, а через тонкую стенку — врач сидит. Они друг друга не видят, поэтому не бесятся. Пациент рассказывает, что болит, а врач ему либо сразу лекарства просовывает, либо снотворное передаёт, если его, к примеру, осмотреть надо.

— А если оперировать?

— Придётся любую ерунду под общим наркозом делать. Не очень полезно, но лучше, чем ничего. Я насмотрелся, как люди от занозы в руке умирают в мучениях, получив на ровном месте заражение крови. Я мог бы спасти многих!

— Бесплатно? — удивился Ингвар.

— Если мне будут приносить взамен медикаменты и еду, то да. У меня довольно скромные запросы.

— Да ты, блин, романтик! В самой идее есть некое благородное безумие, факт. Но практическая реализация вызывает большие сомнения. У тебя есть опыт управления речными судами среднего водоизмещения?

— Нет, откуда? Я и с лодкой не справлюсь, наверное. Я врач, а не моряк.

— Тогда тебе нужен экипаж. Как показывает опыт здешнего капитана, ужиться нескольким людям на одном корабле, если правильно организовать пространство, вполне реально…

— Капитана? — возмутился медик. — Тварь он, а не капитан! Под видом торговли информацией выспрашивал людей, кто они и что умеют. Если кто-то обладал ценными навыками, то он давал им еду, якобы на обмен, но в напитки добавлял сильное снотворное, а потом продавал их в рабство! Меня заставлял их осматривать, достаточно ли они здоровы, чтобы взять хорошую цену.

— А что, есть рынок сбыта?

— Есть, как не быть. Это на что хорошее люди не сорганизуются, а на какую-нибудь гадость — запросто. Даже сейчас.

— Это само собой, но нафига? Ладно — врач, допустим. Но врачей мало, а какой прок, например, от… не знаю, шофёра?

— От шофёра, может быть, и немного. А вот от механика польза есть. Можно наладить генератор, получить электричество, подключить насос, подать воду, нагреть её… Сильно повышает качество жизни. Кстати, тут механик из таких. Зорян купил или обменял на кого-то.

— То есть сантехники и электрики тоже в цене?

— Не знаю, спроси у Зоряна. У него, наверное, и список цен имеется. Сколько маляров дают за одного сварщика и так далее. Но больше всего в цене женщины, разумеется…

— Это я уже в курсе, сталкивался. Офигеть вы прекрасное общество выживших. Только что не жрёте друг друга. Хотя, наверное, всё ещё впереди. Как кашу доедите, так и приметесь…

— Послушай, ты, по голосу, вроде нормальный. И корабль у тебя какой-то есть, значит, и опыт…. Не хочешь стать капитаном медицинского теплохода? Я готов большую часть времени не выходить на палубу, ты будешь прятаться только когда у меня приём…

— Извини, лепила, у меня свои планы на этот апокалипсис. А так бы я с удовольствием, дело всяко хорошее.

— И куда ты плыл, когда столкнулся со Зоряном?

— На юг. Мне далеко, почти до моря.

— Так, может быть, согласишься хотя бы на время? Поплывём на юг, какая разница? Вдруг по дороге найдём кого-то, кто тебя заменит? Здесь много кают, человек пять можно разместить относительно безопасно, чтобы они друг друга не порвали. Если я просто уплыву на лодке, это кончится тем, что снова попробую кому-нибудь помочь, выдам, что я врач, меня опять поймают, и я окажусь в том же положении…

— Хм, тут есть что обдумать, — сказал Ингвар. — Некое рациональное зерно… Только вот ещё — так сложилось, что я не один. Эй, пацан, подь сюда! Пацан? Пацан, ты где? О, блин, ты что, газировки напился? Ты что, не слышал, что доктор сказал? Она же со снотворным! Готов, сопит в две дырочки. Ладно, что ты там говорил насчёт медицинского судна? Давай-ка прикинем хрен к носу…