Глава 34

Василий поправлял подпругу, когда его внимание привлек шум у шатра кагана. Всмотревшись в шатающегося человека вызвавшего такой переполох, богатырь удивленно присвистнул. Ошибки быть не могло — Тумын.

— Ну что ж, — потрепав коня по холке негромко прошептал богатырь. — Вот и настал час. Не подведи уж…

Туман скосил полный понимания взгляд на хозяина и негромко заржал. Понимаю мол, не подведу, но и ты тоже хлебалом не щелкай.

В одно мгновение Василий оказался в седле. Рука нырнула в седельную суму, ухватывая замотанный в материю продолговатый предмет. Рывок, и меч Ящера ярко запылал голубым светом почуяв присутствие врага. Над станом степняков прокатился протяжный звонкий крик:

— За Русь! За князя! Слава!

Меч словно живой крутанулся в его руке, и, Василий не поверил своим глазам: клинок вытянулся в сторону троицы отдыхавших неподалеку хазар и три головы покатились по пыльной, высушенной солнцем траве.

Радостно рассмеявшись, богатырь звонко чмокнул окровавленный клинок.

— Слава!

Не дожидаясь его приказа, Туман длинным прыжком оказался в самой середке лагеря. Захваченные врасплох хазары, с криками ужаса разбегались от безумно хохочущего богатыря. Чудесный меч то вытягивался копьем, то становился коротким, принимая для каждого удара, более подходящую форму.

Кожаные доспехи хазар с нашитыми для прочности копытами, даже не замедляли стремительных выпадов клинка. Да и стальные брони изредка встречавшиеся у ветеранов рвались словно береста под когтями медведя.

Недолго длилось замешательство хазар. Матерые воины, а их в войске Бекмера было большинство, быстро разобравшись что к чему, ринулись на одинокого богатыря. Но даже этих коротких минут хватило Василию что бы расправится с доброй сотней воинов.

Выбежавший на шум Бекмер, с ужасом наблюдал как один за другим гибли лучшие воины. Казалось сам бог смерти вселился в уруса и забирает кровавые жертвы. Ужаснувшись скорости с которой гибнут его люди, каган махнул изнывающим от нетерпения лучникам.

Атаковавшие Василия хазары подались назад и в стороны освобождая место для лучников. Скрипнули десятки луков, острые жала стрел задрожали готовые сорваться в смертельный полет по мановению руки кагана. Бекмер, окруженный плотным кольцом телохранителей подошел так, что бы до богатыря долетал его голос.

— Урус, — дрожа от ярости выкрикнул каган. — Зачем ты убил моего сына? Зачем ты солгал мне как трус! Ты побоялся сказать правду глядя мне в глаза!

Пользуясь предоставленной передышкой, Василий опустил меч.

— Да, каган, твоя правда, — несмотря на спокойный голос, грудь богатыря высоко вздымалась, поблескивая на солнце толстыми кольцами кольчуги. — Я трус, каган. Узнав что ты готовишься принести на Русь смерть, я побоялся спрятаться в дремучих лесах. От страха за свой народ, убил я твоего сына, византийца, и того, третьего. От страха за мирных пахарей, я в одиночку вышел против твоего войска. Что же ты, каган, иди, убей меня! Или твои руки разучились держать саблю?

Громкий хохот Бекмера разнесся над замершими в ожидании его ответа воинами.

— Урус, ты не трус, ты глупец. Неужель ты думаешь, что я буду пить тухлую воду, когда у меня в руке чаша с великолепным вином? Мои воины — вот мои руки. И смерть ты примешь от одной из этих рук.

По неуловимому жесту кагана, щелкнули тугие тетивы и воздух застонал вспоротый посланцами смерти.

Меч в опущенной руке богатыря ослепительно полыхнул голубым светом. Призрачное сияние окутало богатыря вместе с конем дрожащим, словно полуденное марево, коконом.

Стальные наконечники стрел, беспомощно увязая в неровно колышащемся свете осыпались под копыта Тумана. Нахмурившись, Бекмер повернулся к шепчущему охранные заклинания Кириллтуху. Старый шаман, тряся оберегами из костей предков упал на колени под его грозным взглядом.

— Помнится, ты хвалился мощью своих заклятий, шаман? Ну-ка, покажи, на что ты способен.

Перепуганный старик, пачкая полы длинного халата в грязи, ловко отполз в сторону. Подбежавшие помощники мигом подхватили, поставили на ноги. Один метнулся к костру, обжигаясь притащил горсть углей, и вот уже на небольшом костерке, клокочет котелок с вонючей зеленой бурдой.

Ни один мускул не шевельнулся на лице богатыря, равнодушно наблюдавшего за этими приготовлениями. Только твердые пальцы крепче сжимали рифленую рукоять клинка.

Неожиданно, Туман, воспринимавший все с философским спокойствием, заржав, подбросил круп едва не выбросив Василия из седла. Раздался глухой удар, и восстановив равновесие, оглянувшийся богатырь увидел лежащее тело с неестественно впалой грудью и пузырящимися на губах ошметками легких. На вмятом стальном нагруднике явственно виднелся след подковы Тумана.

Завывания шамана, становясь все громче, сливались в сплошной неразборчивый визг. Василий поморщился — такой голос бабе, еще куда ни шло, но мужику-то зачем?

Додумать эту мысль богатырь не сумел. Сухонькое тельце колдуна, словно пинком подбросило вверх и что было силы грянуло оземь. Сухой хруст ломающихся старческих костей, заглушил крик ужаса.

Помощники Кириллтуха, брызнули в стороны как мокрицы из под перевернутого камня.

— Каган, — дрожащим от страха голосом пролепетал стоявший неподалеку от шамана воин. — Он что-то хочет сказать…

Бекмер, отпихнув телохранителей в стороны, шагнул к умирающему старику. Тонкие окровавленные губы шевельнулись, прерывистое дыхание сложилось в слова:

— Каган… Беги… Смерть…

С последним звуком жизнь покинула искалеченное тело и Кирилтух, служивший верой и правдой не одному поколению каганов, покинул бренное тело.

— Взять! — коротко рявкнул каган.


Рев прокатившийся по всему войску тараном ударил в широкую грудь богатыря. Неподвижное поле голов всколыхнулось как от урагана. Пешие и конные, сабельные и копейщики, перемешавшись бросились на одинокого всадника.

Перед Василием, словно в ночном кошмаре выныривали перекошенные яростью рожи и сразу исчезали разбрызгивая теплые струйки крови. Голубое сияние, добротным щитом, закрывало спину не позволяя хазарам наносить предательские удары.

Чудесный клинок с одинаковой легкостью перерубал харлужные сабли, толстые древки копий и человеческие тела. Где чуть запаздывал меч, сразу оказывалась оскаленная пасть Тумана и острые клыки вонзались в нежную человеческую плоть.

Солнце едва подошло к полудню, а в глазах богатыря битва сливалась в сплошную круговерть из окровавленных лиц и вспыхивающих отраженным светом сабель. Усталости в руках еще не было, но душа словно стремилась отделится от тела, забиться в глубокую щель и уснуть…

Обжигающая боль в боку привела Василия в чувство. Толстые кольчужные кольца смягчили удар, но остановить не смогли. Обрушив клинок на голову торжествующего хазарина, богатырь ощутил как стремительно пропитывается кровью рубаха. Не обманул Ящер — меч сам по себе делать ничего не будет, его направлять надобно.


Бекмер, с замершим сердцем наблюдал за кровавым побоищем. Его глаза отказывались верить в увиденное. Но это происходило наяву.

Горы тел, еще утром бывшие здоровыми, крепкими воинами. Раскисшая от потоков крови земля, зловеще хлюпающая при каждом шаге…

И запах. Запах смерти, запах человеческих внутренностей и ужаса. Ужаса перед непонятным человеком, что неуязвим и не знает усталости.

Или это не человек?


Не замечая сочащейся из множества мелких порезов крови, Василий упрямо продолжал рубить все новых и новых противников. Сколько так сможет продолжатся? Недолго.

Предательская усталость потихоньку вползала в руки делая их тяжелыми и неуклюжими. Едкий пот заливал глаза, впивался в кровоточащие раны. А хазар и не становилось меньше.

Туман все чаще косился на хозяина и подбадривал встревоженным ржанием, но… силы кончались. Все реже взлетал чудесный клинок что бы поразить очередного хазарина, все надсаднее становилось дыхание.

Хазары, заметив усталость уруса, уже не бросались толпой, а наскакивали поочереди, никто не хотел делится славой победителя великого баатура.

Предчувствуя скорый конец, Василий бросил прощальный взгляд на чистое безоблачное небо, темнеющую вдалеке полоску леса, за которым находилась любимая Русь.

— Простите меня, — сами прошептали губы. — Не смог, не сумел и вас не оборонил. Прости матушка, Землица Русская…

Силы окончательно покинули измученное тело, и богатырь кулем свалился с седла, прямо в кровавую жижу.

Радостный рев вырвавшийся одновременно из тысяч хазарских глоток слился с жалобным конским ржанием. Преждевременна была радость хазар. Первые бросившиеся к упавшему богатырю смельчаки, взлетели высоко в воздух подброшенные твердыми конскими копытами. Оскалив жутко белеющие на черной морде зубы, Туман встал над своим хозяином, словно верный пес.

Высокий хазарин усмехнувшись медленно потянул из-за спины лук.


Тяжелый запах человеческой крови забивал ноздри мешая дышать. Василий, сжимая рукоять клинка, что даже и не думала скользить в мокрой от пота и крови ладони, попытался встать, но руки дрогнули и богатырь вновь ткнулся носом в вонючую жижу. Вот и все. — Мелькнула грустная мысль. — Вот и все.

Над головой противно свистнула стрела, чмокнуло и тяжелое тело, поднимая тучи кровавых брызг, упало рядом с богатырем. С трудом приподняв голову, Василий увидел прямо перед своим лицом полные укоризны и боли, глаза Тумана.

Перебарывая слабость, Василий протянул дрожащую руку и медленно погладил шелковистую морду. Отзываясь на ласку друга, Туман протяжно вздохнул. Длинные, почти человеческие ресницы дрогнули, и глаза подземного коня закрылись навечно.

Роняя жгучие слезы, Василий смотрел на длинное древко хазарской стрелы, все еще подрагивающее в такт затухающим ударам сердца.

Дикий, наполненный непереносимой болью крик вырвался из самых глубин богатырской души. Долгий, первобытный рев загнанного зверя. Рев, в котором была боль за погибшего четвероногого друга. За живьем хоронивших себя чудинов. За убитых ради забавы, деда Званы и отца Одинца. За убитого Мирогнева. За потерянных в боях друзей. За мирных пахарей убитых врагами. И тех кому теперь предстоит умереть.

Осторожно подбиравшиеся к павшему богатырю хазары, застыли в нерешительности услышав этот нечеловеческий рев.

Василий ощутил, как в груди полыхнул знакомый пожар. Пожар, узнав природу которого, Василий старался тушить в зародыше, но который сейчас мог еще хоть чуть облегчить судьбу пахарей, ковалей, кожевников…

Словно черпая силы из этого пожара, клинок в руке богатыря запылал с новой силой. Пульсирующее голубое пламя, набирало мощь, и вот уже ближайшие к богатырю хазары отворачивали лица не в силах смотреть на выжигающее глаза сияние…


Бекмер не мог видеть происходящего. От места схватки его отделяли тысячи спин рвущихся в бой воинов.

Когда раздался крик радости, вздох облегчения вырвался из груди кагана. Неужели этот кошмар закончился? Но последовавший следом полурев-полустон заставил сердце кагана обратится в ледяной ком. Было в этом звуке что-то опасное, что-то… но вот что? Понять, каган не успел.

Из земли в небо, прямо оттуда, где происходила битва, ударил слепящий столб голубого пламени. Настолько яркий, что ни один человек в войске Бекмера не мог смотреть на это неведомое чудо. Пламя бушевало несколько долгих мгновений прежде чем без следа растворится в воздухе. Мир поблек. Словно неведомая сила, высосала яркие краски и их оттенки.

С того места, откуда ударил свет, раздались крики ужаса и боли. Каган покачал головой — вот теперь все началось по-настоящему.


Окруженный всполохами голубого сияния, Василий медленно поднялся с земли. Вокруг богатыря, прижимая руки к ослепленным глазам, корчились от боли смельчаки, что первыми намеревались отрезать голову павшему богатырю.

Обведя налитыми кровью глазами стонущие тела, Василий яростно зарычал вскидывая над головой пылающий меч и бросился к тем, чьи глаза не пострадали от яркого света.

Вот когда полностью проявилась сила чудесного клинка. Словно ураган налетел на уже праздновавших победу хазар. Каждый взмах сияющего металла сметал с пути богатыря десятки людей и животных. Крошились разрубаемые кости, брызгала кровь. Перепуганные люди и кони сминали друг друга в панике пытаясь убежать. Убежать от этого страшного, забрызганного кровью с ног до головы человека, окруженного дрожащим голубым светом.


Дикий, парализующий ужас охватил Бекмера, когда удалось рассмотреть происходящее вдалеке.

Проклятый урус, медленно шел через огромное хазарское войско, а перед ним, и вокруг, люди и лошади разлетались словно разбрасываемые ударами гигантского сапога. Высоко в воздух взлетали кровавые ошметки только что бывшие живыми людьми. Их было так много, что казалось небо затянула туча из плоти, разразившаяся кровавым дождем.

Каган застонал. От приведенного на Русь многотысячного войска оставались жалкие крохи. Сначала двадцать тысяч пришедшие с зятем, потом предательство византийцев, и вот теперь это… Боги, за что?

Бекмер вскинул лицо к небу надеясь прочесть там ответ жестоких богов. Вместо ответа что-то горячее смачно плюхнулось на запрокинутое лицо. С трудом сдерживая тошноту, каган стряхнул с лица кровоточащий ошметок человеческой печени.

— Коня! — мертвым голосом потребовал Бекмер.

Глаза кагана вновь устремились туда, где погибали верные ему люди. Бессилие душило его. Те, кто поверил ему погибали один за другим не в силах оказать сопротивление вышедшей против них силе. От сорока тысяч осталось разве что две трети… и те продолжали погибать.

Паника в рядах хазар усиливалась. То тут, то там, от армии отделялись сначала небольшие, а затем и довольно крупные группы верховых и стремительно уходили обратно в степь. Прошло совсем немного времени, как ручеек дезертиров превратился в широкую полноводную реку. Нещадно коля конские шеи кончиками ножей, заставляя бедных животных мчатся еще быстрее, хазары неслись вперед, куда угодно лишь бы подальше от демона в шкуре уруса.

— Ваш конь, о Великий Каган.

Не замечая подставленного для удобства плеча раба, Бекмер самостоятельно вспрыгнул в седло. Телохранители, успевшие раньше оседлать коней ждали его приказа.

Бекмер развернул коня в сторону степи. Дорогой персидский скакун, нетерпеливо бил копытом просясь в головокружительную скачку по широким степным просторам.

Каган напоследок обернулся, что бы увидеть темнеющую вдалеке полосу леса.

— Так скажу я и запомните слова мои. Не дай боги, мне еще раз на Русь пойти. Ни мне, ни моим детям, ни моим внукам. Хватит мне потери одного сына. И остальным велю вечный мир с Русью держать!

Загрузка...