Бог Плодородия

Глава 15

Крупные пушистые хлопья снега падали вниз, присоединяясь к растущему снежному покрову, укутывающему мир снаружи мягким одеялом. Вид из окна ванной заставил Габи вздрогнуть, несмотря на исходящую паром, булькающую воду, плещущуюся у ее груди.

В такие моменты ее прежнее существование казалась каким-то далеким, словно все это происходило с кем-то другим — кем-то оторванным от реальности, подумала Габи, рассматривая жизнь, которую вела сейчас, как самое настоящее, что она совершила.

Поскольку, каким бы пугающим не было признать себя нарушительницей норм и принципов права, Габи ни о чем не сожалела. И как бы ни нервничала, организовывая тайный побег своего «нелегального переселенца», она бы сделала это снова.

На самом деле, Габи не так уж и сильно преступила закон. Анка был настолько слаб, когда совершил переход, что нуждался в ней до тех пор, пока не восстановился — недели его выздоровления стали самыми худшими в ее жизни. По крайней мере, он знал город, имел представление, где можно прятаться, набираясь сил, в то время как полиция сбивалась с ног в поисках «сбежавшей» из храма мумии.

Все, что требовалось от нее — прокрадываться мимо солдат, чтобы принести еду и воду, которые теперь требовались его телу.

Но рисковать как-то больше Анка ей не позволил. Габи предполагала, что он отказался бы и от этой ее маленькой услуги, если бы у него был выбор. Когда пришло время уезжать, Анка отклонил ее планы относительно переправки его через границу. Он отправился собственным путем, оставив Габи грызть ногти от беспокойства до тех пор, пока в один прекрасный день не появился на ее пороге — со своими сокровищами, которые отказался оставить в храме.

И был прав. Золото и драгоценные камни принадлежали именно ему, хотя южноамериканское правительство поспорило бы с этим утверждением, если бы поймало с ними. К счастью, никто, кроме Анки, не знал об их существовании. Иначе бы власти развернули более кипучую и широкомасштабную деятельность по поиску пропавшей мумии.

А сокровища пригодились, когда их удалось сбыть на черном рынке и получить за это реальные деньги.

На них они купили ранчо в глуши штата Монтана, новую личность Анке и обеспечили себе безопасную, комфортную жизнь.

Габи до сих пор невольно поеживалась от отвращения к тому «криминалу», к которому пришлось прибегнуть, укрывая близкого ей человека, но нисколечко не сожалела, что сделала это. Определенные вещи заслуживали риска, стоили самых больших страхов.

— Ты не можешь дрожать от холода, — протяжно прошептал Анка. — Я сгораю заживо!

Габи тихонько засмеялась, оборачиваясь, чтобы посмотреть в его лицо.

Несмотря на все те месяцы, что они были вместе, ее до сих пор пронизывало волной радостного изумления от неожиданности и узнавания, когда она встречалась взглядом с его зелеными глазами.

— Вода не такая ужи горячая, — запротестовала она.

— Я горю от желания, — шепнул он, наклонив голову, чтобы коснуться губами ее ушка.

Комментарий Габи понравился, хотя она и не поверила этому. Ее живот выглядел так, словно она проглотила баскетбольный мяч или, возможно, арбуз. Если он станет еще хоть чуточку больше, то ей вовсе не придется ждать, когда все вернется к первоначальному виду естественным путем — она попросту треснет, как перезрелый арбуз.

Анка растопырил руки поверх означенной возвышенности. Когда в течение нескольких минут ничего не произошло, легонько побарабанил по натянутой коже пальцами.

— Совсем спелый, — признал он с довольным гортанным смешком.

Прежде чем Габи успела возразить, Анка, скользнув руками вверх, накрыл ладонями ее обнаженные груди, мягко массируя.

— Они тоже, — проурчал прямо в нежный изгиб шеи. — Очень сладкие дыньки, увенчанные маленькими вишенками.

Габи охватило тепло, не имеющее ничего общего с горячей ванной, которую они принимали.

— Ты, видимо, голоден, — поддразнила она.

Анка подхватил ее бедра, приподнимая и усаживая повыше.

— Да, Лунный Цветок. Голодный на тебя… всегда, — прошептал он, слегка прикусывая ее плечо.

— М-м-м, — простонала Габи. — Тогда ты должен с этим что-то сделать. Доктор говорит, что со следующей недели больше никаких шалостей.

Он хмыкнул:

— Это потому, что ей неизвестен секрет моих шалостей.

Габи повернула голову и с интересом посмотрела на него:

— Я думала, ты не испытываешь ничего, занимаясь сексом тем способом.

— С чего ты взяла? — поинтересовался он голосом, который пронизывало веселье.

Габи выпрямилась и развернулась к нему всем корпусом:

— Ты говорил.

Анка запустил пальцы в ее волосы, притягивая ближе и запечатывая ее рот горячим, сводящим с ума поцелуем. Бутон желания распустился, раскрываясь все больше, когда его пьянящий вкус охватил Габи.

— Я никогда не утверждал, что ничего не получал при этом, — прошептал Анка, легкими поцелуями покрывая ее губы между словами.

— Тогда почему?.. — Габи замолчала. Сейчас это не важно, но она каждый раз замирала от страха, вспоминая, насколько Анка был близок к смерти в тот день, когда решил ради нее воскресить свое тело, от которого отказался очень давно.

Немного отстранившись, он заглянуть ей в глаза.

— Потому что любя тебя тем единственно возможным для меня способом, я разжег в себе жажду большего — настолько, — что не увидел опасностей для тебя. Оказалось, мне недостаточно обладать только твоим разумом и душой, я желал твоего тела. И мечтал ощутить, как моя плоть сливается с твоей. Но больше всего хотел объединить наши жизненные силы.

Габи почувствовала, что ее горло сдавило от эмоций — как от любви, так и от жаркой страсти в его словах. Отняв от своей щеки его руку, она направила ее вниз по округлому животу, в котором рос их сын, к центру горячему от желания. Как только он начал дразнить ее клитор кончиком пальца, Габи зарылась руками в его влажные, рассыпанные по шее и плечам волосы.

Обычно, работая на ранчо, Анка связывал волосы в хвост на затылке, но когда они оставались вдвоем, всегда распускал, потому что знал, как ей нравится просеивать сквозь пальцы его длинные шелковистые пряди. Разумеется, в тех редких случаях, когда они выбирались в город, люди глазели на них, но Анка не замечал взглядов и Габи не беспокоилась.

Габи видела догадки в их глазах.

Мужчины думали, что он индеец или скорее — индеец испанского происхождения.

Женщины думали, как ей повезло и какая она счастливая.

Женщины правы, она счастлива с ним.

Мужчины… она пожала плечами. Создавая личность, они выбрали для него латиноамериканскую фамилию, но фактически он являлся тем, с чем никто из людей никогда не сталкивался. Да, он родом из Южной Америки. Частично индеец, однако родился задолго до завоевания испанцами Южной Америки, да как бы там ни было, Анка в любом случае являлся индейцем лишь отчасти. Остальная его часть была… просто божественной.