Боевое крещение

14

Выявив места расположения немецких батарей, разведгруппы вышли на связь и принялись корректировать артиллерийскую стрельбу. Не жалея снарядов, мои гаубицы принялись прямо из Смоленска превращать выявленные позиции немецкой артиллерии в лунный пейзаж. Мы не просто заставляли немецкие батареи замолкать, а прекращали вести по батарее огонь только тогда, когда там всё было полностью уничтожено, а земля перепахана взрывами. За эти сутки мы также выслали разведку через Днепр, на южную часть города. Пока они изучали там обстановку, в штабе 28-ой армии Качалова срочно разрабатывали план удара на Смоленск. Его войскам предстояло пройти с боями почти сотню километров, хорошо ещё что благодаря уничтоженным капитаном Волковым и его отрядом три немецких аэродрома, авиактивность противника значительно снизилась. Кроме того Волков обещал нанести немцам встречный удар танковым батальоном, а свою компетентность он уже подтвердил.

— Лаврэнтий, ну что у тебя по этому Волкову?

— Иосиф Виссарионович, ни каких данных по нему у нас нет. Все обнаруженные капитаны Волковы или не соответствуют заявленному возрасту или роду и месту службы. Это человек из неоткуда. Он внезапно появляется на Западном фронте через несколько дней после начала войны и начинает воевать. Сначала от отметился на железнодорожных станциях Жодино и Смолевичи. У него тогда была неполная рота экспериментальной техники, какой именно до сих пор не известно. Всё, что мы знаем, так это один тяжелый танк, средний танк похожий на Т-34 и тяжелая САУ, кроме того пара необычных бронемашин и грузовики с парой ещё непонятных гусеничных машин, причем себя он выдает за инженера, капитана танкиста в отставке. Затем он на пару недель исчезает и затем следует перелет через линию фронта почти пяти десятков наших летчиков на трофейных самолетах и информация об уничтожении трех немецких аэродромов. По линии разведки пришли данные об необычайной активности в тех местах наших окруженцев уничтоживших пару десятков колонн противника, причем некоторые из них были довольно сильными. Ну и наконец, сначала захват Борисова, потом Орши, причем при этом было практически полностью уничтожено три немецкие дивизии, причем две из них танковые.

— Если бы все наши командиры так воевали. Есть мнение отметить товарища Волкова за его вклад в дело разгрома немецко-фашистких войск.

— Да уж, на героя он себе точно заработал. Одно уничтожение трех аэродромов и трех немецких дивизий чего стоит, а сейчас он ещё отбил и удерживает северную часть Смоленска.

— Получится отбить город полностью?

— Шансы есть и весьма неплохие, сейчас с ним на контакт вышел генерал-лейтенант Качалов, сегодня или завтра он нанесет удар на Смоленск, а капитан Волков в свою очередь ударит танковым батальоном с усилением ему навстречу. Мы приказали генералу Рокоссовскому тоже нанести удар на Смоленск и тогда немцы не смогут перебросить оттуда свои войска. Волков в немецком тылу организовал танковую дивизию, согласно полученным нами данным в её состав вошло около сотни различных танков, полк тяжелых гаубиц, полк противотанковой артиллерии, два пехотных полка, саперов, минометчиков и зенитчиков. Самое интересное, что он назвал эту дивизию — Варяг.

— Вот что, негоже капитану командовать полнокровной дивизией, даже временно, думаю, что звание полковника он заработал честно.

Вызвав к себе в кабинет Поскребышева, Сталин произнес: Товарищ Поскребышев, подготовьте пожалуйста приказ о переименовании дивизии товарища Волкова в Первую гвардейскую танковую дивизию Варяг.

В ударный батальон вошли десять КВ и двадцать Т-34, я практически ополовинил свои тяжелые танки, немцы кстати считали Т-34 тяжелым, а не средним танком. Вместе с ними был и пехотный батальон на трофейных бронетранспортерах, а также двенадцать 120 мм минометах и шестнадцать различных зениток. Для разведки было десяток мотоциклов и рота БА-10, они возглавляли и замыкали колонну. По передовому отряду немцев, которые стояли перед Смоленском и который был засечен моими разведчиками, нанесли короткий десятиминутный артналет всеми гаубицами. После него, на позиции деморализованных немцев ворвались наши танки, а прямо за ними и пехота. В этот раз немцам можно сказать повезло, у ударного отряда не было времени проводить полную зачистку, которую мы обычно проводили, стараясь полностью уничтожать противостоящие нам немецкие части. Сначала ты работаешь на репутацию, а потом репутация работает на тебя. Согласно показаниям пленных, нас уже стали бояться, показательные казни военных преступников, молниеносные и полные разгромы противостоящих нам частей, практически поголовное уничтожение противника, всё это превратило нас в глазах немецких солдат в ужасных и неуязвимых чудовищ. Здесь уцелевшие в бою солдаты пустились наутек, а нам было просто некогда их преследовать, перед отрядом стояла другая задача.

Ну и жара, солнце жарит вовсю, а ты сидишь внутри раскаленной железной колесницы, мало того, что броня нагрета на солнце так, что голой рукой к ней не прикоснуться, так ещё и духота, а от идущей колонны столб пыли, которая кажется, проникла во все места. Потное лицо стало серым от осевшей на нем пыли, а песок скрепит на зубах и жутко хочется пить. Так и приник бы к ведру с холодной, колодезной водой, сначала прополоскал бы от пыли и песка рот, а потом бы пил, пил и пил. Ах, какая у них в деревне была вода, сладкая, вкусная, от неё было прямо не оторваться, сейчас бы ведро этой холодной воды, прямо из колодца. Лейтенант Козырев в этот момент сильно завидовал едущим на трофейных мотоциклах разведчикам из головного дозора, его БА-10 шла пятой в колонне боевого охранения. Щитки бойниц и люк башни были открыты, иначе экипаж уже изжарился бы внутри своих боевых машин, а командир экипажа ехал высунувшись из люка и дыша, хоть и пыльным, но всё же обдувающим лицо воздухом. Эх, как хорошо сейчас на мотоциклах и плевать, что у них нет брони. Можно подумать, что на его БА-10 хорошая броня, так только от осколков и то не крупнокалиберных снарядов, да от винтовочных пуль и опять же если они не бронебойные, а обычные. Вот с мотоцикла хорошо всё видно и можно в случае чего быстро с него спрыгнуть, а с его бронемашины так просто не выберешься. Окончивший танковое училище только этой весной, лейтенант Козырев, который в данный момент сильно завидовал мотоциклистам, увидел как строчка пуль пересекла переднюю пару мотоциклов и они уже ни кем не управляемые улетели с дороги, а затем раздался выстрел орудия и головная бронемашина встала, а из щелей всё быстрей и гуще повалил черный дым. Оставшаяся четверка мотоциклов порскнула в стороны, как стайка воробьев от дворовой кошки. Бронемашины напротив, развернувшись в сторону обнаруженного противника, неторопливо переваливаясь по колдобинам неубранного поля, они открыли огонь по обнаружившей себя немецкой противотанковой пушке. Козырев сразу же, как началась стрельба, нырнул в башню и прикрыл за собой люк, а потом приник к панораме, выискивая цели. Показавшаяся следом за ними танковая колонна с ходу стала выстраиваться в цепь и тоже открыла огнь. Немецкие противотанкисты подбили ещё два бронеавтомобиля, прежде чем их уничтожили массированным артиллерийским огнем. В этом бою Козыреву снова повезло, он остался в живых. Хотя в войсках Т-34 не любили, за очень тесную башню, за чересчур тугую коробку передач и быстро приходящий в негодность дизель, но зато он имел противоснарядную броню, которую не так легко было пробить из немецких орудий и Козырев страстно мечтал пересесть на него, а ещё лучше на КВ, его броня была ещё толще.

Вот так, с ходу сбивая немногочисленные заслоны, ударный батальон стальным тараном пробивал себе путь на воссоединение с войсками 28-ой армии Качалова.

Северную часть города мы захватили полностью и зачистили от оставшихся в нем подразделений противника. Поскольку пленные нам были не нужны, это про рядовой состав вермахта, корми их еще, охраняй, а нам самим людей и продовольствия не хватало, так что приказ был один, пленных не брать. На следующее утро, после короткого артобстрела, всего минут на десять, не больше, на уцелевшие мосты через Днепр выехали КВ. Вся немецкая активность на южном берегу мгновенно и жестко подавлялась, по проявившим себя огневым точкам дружно начинали работать наши орудия и пулеметы. Хорошо, что боеприпасы у нас пока ещё были, с собой мы их захватили порядочно, но интенсивность боев была такой, что скоро они у нас должны были закончиться, и тут нам было крайне необходимо захватить наши склады на южном берегу Смоленска в старой крепости, вернее в её подвалах. Основной удар я нанес именно в районе остатков крепости, в голове штурмовой группы шли три КВ, треугольником, а за ними, на нашей стороне Днепра шеренгой выстроились десяток Т-34, которые с берега поддерживали штурмовую группу огнем. Единственную опасность для КВ, это не считая мин, представляли только знаменитые немецкие ахт-ахты, 88-ми миллиметровые зенитки, которые позже в танковой версии будут устанавливать на Тигры и Фердинанты. Тут этих грозных орудий не было, а немецкие колотушки КВ кроме незначительных повреждений, это при удачном попадании, нанести не могли. Переехав мост, танки разделились и встав в удобных местах стали давить огнем своих орудий немецкие огневые точки, а по мосту в этот момент двинулись Т-34 и трофейные бронетранспортеры с пехотой. Используя уже отработанную тактику ведения городских боев, тройка танков и группа пехоты двинулась на зачистку прилежащей территории. Немцев снова, медленно, но верно выдавливали с занимаемых ими позиций. Наша пехота, умело используя укрытия, просачивалась везде, а встречая узлы сопротивления вызывала танки, которые и расстреливали их из своих орудий, а пехота прикрывала их от гранатометчиков. Мы успели в последний момент, немцы добрались до складов, но ничего вывести оттуда не успели, они даже заминировать их не смогли, не было взрывчатки. Они стали таскать туда канистры и бочки с бензином, тоже не плохое решение проблемы отсутствия взрывчатки, если им удалось бы поджечь склады, то выгорело бы все. В случае пожара тушить было бы некому и нечем. Я, как только немцев выбили со склада, лично явился туда вместе с дедом Павлом для ревизии, чего там только не было, оружие, боеприпасы, снаряжение и обмундирование, а это тоже не плохо, так как бои сильные, тут не будешь стараться не запачкаться, выжить бы, а потому форма у бойцов горела. Многим из них уже надо было её менять, защитники города, которых мы деблокировали, считай в полном составе сильно обносились, а потому, как только выбьем немцев из города, сразу и начну переодевать их. Пока только наладил доставку необходимых боеприпасов, особо много требовалось патронов для пулеметов и 76-ти миллиметровых снарядов для танков, которые не жалели снарядов, выкуривая немцев из опорных пунктов. Пока в южной части города шли бои, в северной мы начали поиск населения, много народу осталось в городе, а судя по всему, в новой истории Сталинграда не будет, а будет оборона Смоленска и на полтора года раньше. Пока город не падет, двигаться на Москву и Ленинград немцы не смогут, Москва как раз за ним и стоит, а Ленинград, так это возможность нанесения от Смоленска флангового удара по немецким армиям штурмующим Ленинград. Стоит только им глубоко продвинуться на Север и перерезав им пути снабжения, они окажутся в ловушке. Сейчас Смоленск являлся ключевым городом летней кампании 41-го года и если мы его удержим, то не будет ни Блокады, ни битвы за Москву и Киев с Крымом сможем удержать. Через систему городских громкоговорителей, мы предлагали оставшимся жителям подготовится к эвакуации, которая начнется сразу же, как только мы пробьём коридор к нашим. Кроме того, граждан призывного возраста мы хотели поставить в строй, оружие и форма для них у нас теперь была. До вечера собралось около десяти тысяч человек, от шестнадцатилетних пацанов, до пятидесятилетних мужиков. Их спешно рассортировали, имевших воинские специальности распределили в качестве пополнения в первую очередь, из остальных составили пехотные батальоны, вооружили их и поставив во главе отделений опытных солдат, а во главе взводов сержантов. Это был мой резерв, бросать их сразу в бой я не хотел, толку от этого будет мало, а потерь много. Для начала их всех заставили изучать выданное им оружие, в основном трехлинейки, ДП и Максимы. Курс молодого бойца, даже в пару дней был крайне необходим. Если у меня всё выгорит, то у них будет время на обучение и они не полягут без особой пользы в боях с немцами.

— Ну и где этот долбанный урод?!

Я был зол, очень зол, сейчас, когда подчас лишний десяток человек мог переломить ситуацию в твою пользу находились дебилы, которые вопреки моему ясному приказу продолжали переться с голой сракой на пулеметы. Политрук Сидорович, вопреки приказу командира роты послал одну из штурмовых групп без прикрытия на штурм укрепленной позиции немцев. Вместо того, чтобы встретив сильное сопротивление противника остановиться и вызвать для помощи танки, он просто приказал роте атаковать немцев в лоб, даже не позволив бойцам попробовать обойти немецкие позиции, чтобы ударить им во фланг и тыл. Это всё он аргументировал тем, что не гоже бойцам доблестной Рабоче-крестьянской Красной Армии бояться немцев, итогом этого приказа стало то, что мы потеряли больше трех десятков бойцов убитыми и ранеными и без всякого урона для врага. Я об этом узнал совершенно случайно, но тут же пришел в ярость, терять своих бойцов, особенно тех, кто уже имеют военный опыт из-за какого-то придурка я не хотел. Дай ему волю, так он ещё и не таких дров наломает.

— Товарищ капитан, согласно вашему приказу политрук Сидорович доставлен.

Ничего не понимающий политрук, которого разоружили и в темпе доставили ко мне, попробовал качать свои права.

— Товарищ капитан, это как понимать?! На каком основании я арестован, вы не имеете права! Вы…

— Молчать! — Я гаркнул со всей мочи, чуть не сорвав себе голос. — Политрук, вы знаете кто хуже предателя? Молчите? Так я вам отвечу, дурак, причем дурак инициативный, обличенный властью, а если ещё и с самомнением, то это в квадрате! Он своими дурными инициативами, да ещё в попытке сделать себе карьеру такого натворит, что ни какому предателю или шпиону не снилось. Вам всем четко, русским языком было сказано, бойцов на убой не посылать, отвечать за это будете лично! Я вам это говорил? Говорил, так что за неисполнение моего приказа, повлекшее в связи с этим гибель бойцов, политрук Сидорович разжалован в рядовые и отправляется на самый опасный участок, для искупления своей вины.

— Вы не имеете права! Разжаловать меня в рядовые может только Военный Совет Армии, причем в полном составе, и не как иначе!

— Да мне плевать! Я тут царь и бог, а прав тот у кого больше прав. Не имеешь военного образования, дуб дубом в стратегии и тактике, так нехрен других под вражеские пули подводить, теперь сам в качестве рядового бойца узнаешь по чем фунт лиха или хочешь чтобы я тебе под трибунал отдал? Могу это сделать, просто мне лучше чтобы ты сдох в бою, а не у расстрельной стены, так с тебя хоть какой толк выйдет! Увести!

Не дай бог иметь таких кадров на командных должностях, они мгновенно угробят любое количество народу. Там, где умный командир пойдет в обход или придумает что иное, такие долдоны будут тупо переть в лоб не считаясь ни с какими потерями.

Сидеть на месте я не хотел, а немцы хотели отбить Смоленск обратно, так что нам было чем заняться. Этот бой произошел не в городе, а на подступах к нему, в нескольких километрах от окраины Смоленска. Немцы силами батальона танков и двух пехотных батальонов с южной стороны попытались пробиться к городу. Оборону тут держал седьмой батальон второго полка, в качестве поддержки были две батареи противотанковых ЗИС-2 и рота БА-10. Пехота по уши зарылась в землю, тут нам помогли оставшиеся смольчане, которые не успели эвакуироваться. За полдня, совместными усилиями вырыли траншеи полного профиля и даже укрепили их стенки досками. Неподалеку оказался уцелевший склад пиломатериалов, вот с него и взяли доски и колья для стенок окопов, а также бревна для землянок. Для орудий отрыли орудийные портики, так что над землёй торчал только ствол пушки, сантиметров двадцать только было между ними, тоже, какая ни какая, а защита, а вырытую землю сложили тут же, с боков и сзади, образовав таким образом защитный ров. Теперь орудийные расчеты были защищены от осколков с трех сторон, а сами орудия тщательно замаскированы, в том числе и маскировочной сетью, так что с воздуха их было очень трудно обнаружить. Для бронемашин отрыли капониры, из них торчали только башни броневиков, тоже лишний шанс уцелеть в бою, тут ни чем нельзя пренебрегать, пока есть время лучше получше организовать оборону и всё тщательно замаскировать. Так например все станковые пулемёты установили в наскоро возведенных ДЗОТ-ах, тоже защита от осколков и мин, а значит большая вероятность выжить. Ввиду того, что немецких танков было много, огонь по ним открыли с дальней дистанции, уже на 1000 метров ЗИС-2 пробивала 60 мм броню, что было вполне достаточно для легких и средних немецких танков. Хорошо укрытые и замаскированные орудия было тяжело обнаружить, а принятые меры неплохо защищали от осколков. Попадания в танки начались сразу же, один за другим, они останавливались или вспыхивали, некоторые от попаданий снарядов взрывались, когда детонировал боекомплект. За десять минут было уничтожено около полутора десятков танков, атака захлебнулась. Бронемашины тоже вели огонь, только по шедшей за танками пехоте и бронетранспортерам. Для неё на таком расстоянии броня немецких танков была не по зубам, и чтобы не тратить зря снаряды, они открыли огонь осколочными по пехоте. Главное, что вспышки от их выстрелов сбивали с толку немецких танкистов и они не могли определить, кто именно стреляет по ним. Получив хорошую взбучку, немцы отошли, но с их стороны регулярно слышался рев моторов, а кроме того они вызвали на поддержку авиацию. Налет правда удался не очень, так как позади траншей, в глубоких капонирах стояли бронетранспортеры с зенитками, они не дали немцам бомбить прицельно. Юнкерсы получив подарки от зенитчиков, провели бомбометание с высоты, и быстро вывалив своё содержимое, улетели.

В ожидании новой атаки, командир батальона запросил помощи, а я решил немного развеяться. К сожалению свой ИС я брать не стал, случайность может произойти любая, а он в единственном экземпляре. Учитывая количество немецких танков, а также возможность того, что немцы ещё подтянут силы, я взял с собой роту КВ и роту Т-34, а также дивизион 120 мм минометов. 2 КВ и три Т-34 ремонтировали, в городских боях они получили повреждения и сейчас их восстанавливали ударными темпами. В городе остались только БТ и бронемашины, но пока других угрожающих направлений не было. Главное, что я пока не мог задействовать свою тяжелую артиллерию, она с небольшими паузами работали по обнаруженным батареям немцев. Канонада стояла почти весь день, благо теперь у нас было столько снарядов, что мы скорей расстреляем в хлам стволы, прежде чем они кончаться. Брать с собой БТ я не стал, это не их бой, пускай вместе с БА-10 остаются в городе. Вторая атака началась уже после обеда, причем немцы, согнав с окрестных деревень людей, погнали их перед своими танками. Хорошо ещё, что город был рядом и я успел вызвать сюда Маркони с одной из радиомашин. Когда немцы подошли к нашим позициям на полкилометра, по динамикам радиомашины я сказал: Товарищи, по счету три падайте на землю. — и начал отсчет, на счет три люди дружно упали, а мы открыли огонь. К сожалению использовать минометы было нельзя, вернее они работали в ограниченном режиме. Из опасения попасть по гражданским, они начали работать только по пехоте, которая шла за танками. Встав на стрельбу прямой наводкой, используя своё преимущество в бронировании, мои танкисты открыли шквальный огонь. Попавшие на короткой дистанции под беглый огонь, немцы не выдержали и стали отходить. Мои танки медленно тронулись с места, им надо было очень осторожно ехать, чтобы не раздавить залегших на земле людей, а следом за ним тронулись и бронетранспортеры с десантом. Все поле покрылось горящими немецкими танками, наконец выехав за линию людей, танки прибавили скорость, а следом за ними и бронетранспортеры. Минометы в это время старались во всю, сейчас им уже не надо было опасаться попасть в своих, и весь путь отступающих немцев проходил сквозь разрывы тяжелых мин. Преследование продолжалось около часа, танки мы выбили все, но и сами потеряли два КВ и пять тридцатьчетверок но не безвозвратно. Пара тягачей сделанных из КВ, которым сняли башни уже стали их таскать назад в город для ремонта. Попались нам два КВ которых немцы расстреляли из 88-ми миллиметровых зениток, их башни с орудиями превратились в металлолом, а двигатель с ходовой уцелели, вот и сделали из них тягачи.

Перед мной стояли сорок девять пленных немцев, вокруг стали понемногу собираться местные жители, которых фашисты гнали перед своими танками. Сейчас, после боя, они пришли в себя и стали понемногу роптать при виде пленных. Допрашивать их не имело ни какого смысла, а потому по моему приказу бойцы притащили толстые жерди к которым и привязали немцев, а после этого уложили их на землю рядком. Мои мехводы отказались ехать, а приказывать им я не хотел, это был не тот случай, а потому сам сев за рычаги Т-34, я завел двигатель и аккуратно проехался немцам по ногам. Если мои бойцы сразу поняли, что я задумал и были к этому готовы, я давно уже числился у них полным отморозком, то для местных это стало настоящим шоком. Когда я остановил танк и вылез из него, то вокруг меня была пустота. Плюнув на это, сел в свою М-1 и в сопровождении двух кюбелей с пулеметными турелями, одного трофейного бронетранспортера с пушкой и двухосной бронемашиной с 20 мм автоматом поехал в Смоленск, главное, что атака была отбита с большим уроном противнику.

Оставив 145-ю стрелковую дивизию держать фронт, с двумя другими, 104-й танковой и 149-ой стрелковой, генерал-лейтенант Качалов, после совсем короткой артподготовки, прорвал фронт и двинулся на Смоленск. Ему надо было пройти около сотни километров, при других обстоятельствах у него наврядли все получилось, по крайней мере дед Павел мне заявил, что в его время Качалов добился кое каких успехов, но погиб сам при артобстреле. Сейчас ситуация была абсолютно иной, Смоленск мы у немцев отбили, а попутно перемололи несколько их танковых и пехотных дивизий, а сейчас шла артиллерийская дуэль между моей и немецкой тяжелой артиллерией и мы пока побеждали. Отыскать в городе место расположения наших орудий для немцев было практически невозможно, зато мои разведчики нашли места расположения нескольких их батарей, после чего вели корректировку нашего огня. Переделанные Маркони рации работали вне диапазона немецких пеленгаторов, что обеспечивало разведчикам некую возможность работать не обнаруживая себя. Группа Качалова в течение дня продвинулась с боями на 50 километров, где и встретилась с моим батальоном. Уже под вечер у населенного пункта Починок они и встретились, когда ударили по его гарнизону с двух сторон. То, как мы проредили немецкий вермахт, наступление Рокоссовского и отвод части немецких войск к Смоленску позволили Качалову относительно легко пробиться сюда. После захвата Починок мой батальон серьезно усилил группу Качалова, так как в основном у него были легкие танки лишь слегка усиленные КВ и Т-34. Почти три десятка трофейных бронетранспортеров с зенитками и два десятка грузовиков с ДШК на зенитных турелях давали довольно неплохое прикрытие для двух дивизий, не позволяя немцам бомбить прицельно. Они уже частично восстановили своё присутствие, но все же их активность была куда меньше, чем раньше. К середине второго дня Качалов вошел в Смоленск. Войска тут же стали занимать оборону по окраине города, особо усилив южную часть города.

О том, что Качалов вошел в город я узнал сразу от своих танкистов. Мой штаб расположился в северной части города, вот туда Качалов и прибыл в сопровождении своего штаба. За те несколько дней, что я удерживал Смоленск, мои орлы в каком-то учреждении имевшим глубокие и большие подвалы, оборудовали полноценный штаб. Все помещения вычистили, натащили туда кучу необходимой мебели, сколотили двухспальные нары для охраны и с десяток небольших комнат для начальства. Провели телефоны, электричество и оборудовали радиоцентр, выведя антенну из подвала наверх, тут постарался Маркони, это была его епархия. Столовая, электрогенератор с движком от разбитой полуторки вполне обеспечивал штаб необходимым электричеством, а сам находился в самом дальнем помещении и не мешал своим шумом работе штаба.

Встретивший его батальон Качалову понравился, десяток КВ и два десятка Т-34, а особенно большое количество трофейных бронетранспортеров, часть из которых была довольно профессионально переделана в самоходные зенитные точки. Пехота тоже была на броне, а также довольно много машин, в том числе и трофейных с бойцами и снаряжением. Действовали они умело и не вызвали у него ни каких нареканий. Дальше до самого Смоленска они прошли не встретив сопротивления противника, во многих населенных пунктах через которые они проходили были видны следы свежего боя, это ударный батальон расчищал им путь. Войдя в Смоленск, его отвезли в штаб дивизии. Ничем особо не выделявшееся здание оказалось имело весьма обширные подвалы, где капитан Волков, вернее уже полковник, приказ об этом ему накануне выступления привез курьер из Москвы, оборудовал свой штаб. Всё было сделано основательно и места вполне хватало для штаба фронта, даже радиосвязь оказалась из трофейных радиостанций.

— Здравия желаю товарищ генерал-лейтенант. — Поприветствовал я вошедшего ко мне Качалова.

— Ну здравствуй полковник. — Ответил мне он.

— Вы ошиблись товарищ генерал-лейтенант, я капитан.

— Ни какой ошибки, уже два дня, как полковник, приказ ставки, поздравляю вас.

— Спасибо. — Это оказалось приятной неожиданностью.

— Какими силами вы располагаете?

— Танковый полк, в строю 87 танков, 8 ремонтируются. Два пехотных полка почти полного состава, потери компенсированы из бойцов ещё оборонявшихся в городе. Полк тяжелой артиллерии, два дивизиона противотанковых орудий, минометный дивизион, зенитный дивизион, саперы.

— Ничего себе, вот уж не думал.

— Товарищ генерал, на своё место я вам предлагаю командира первого полка, полковника Кулешова.

— Не понял, как это понимать?

— Я командовал дивизией временно, пока мы не выйдем к своим или как в этом случае. У меня есть более важное задание, доставить секретную технику на полигон бронетанкового управления в Кубинку.

— А что за техника?

— Пойдемте, покажу.

Мы вышли из штаба и отправились к стоянке техники, которая была тщательно замаскирована. Увидев мой ИС-3, Качалов опешил.

Волков провел меня за штаб, где среди домов было укрыто под масксетями несколько машин. С них при нашем появлении их сразу же сняли и я увидел Танк. Широкий и приземистый, с острой клинообразной мордой, вытянутой каплевидной башней и здоровенным 122-ух миллиметровым орудием. Уж насколько грозно выглядел КВ, но и он проигрывал по всем показателям этому ужасу на гусеницах. Рядом стояла самоходка с ещё большим орудием, не меньше 152 мм, а рядом танк очень похожий на Т-34, но более зализанный и с большой башней, да и орудие его тоже было побольше Ф-32.

— Что это?

— Экспериментальная техника, я должен любой ценой доставить её в Кубинку. Сейчас, когда все налажено я могу спокойно передать дела полковнику Кулешову. Только подожду пару дней, пока не наладится устойчивый коридор и двинусь.

— Жаль, такой командир дивизии мне пригодился бы, но эту технику действительно надо эвакуировать. Представляю, что будет, когда она массово пойдет в войска.

— Капут немцам будет, будут драпать так, что только пятки засверкают.

Через два дня к Смоленску вышла и армия Рокоссовского, немцы, чтобы не оказаться в окружении отошли и сейчас с севера был достаточно большой коридор, который связывал город с большой землёй. Как только путь стал достаточно безопасен, то по моему предложению, так как я уже не был в Смоленске самым большим перцем, по системе городских громкоговорителей жителям предложили эвакуироваться из города. На складах мы нашли горы оружия и боеприпасов, а вот с продовольствием и топливом было плохо, его практически не осталось. Два эшелона пришли под утро, впереди перед паровозом была платформа с зениткой и парой зенитных ДШК, а среди вагонов пара цистерн с топливом. Разгрузив оба эшелона, их стали загружать ранеными, их набралось как раз на один эшелон, второй предназначался для горожан. Они шли взяв с собой минимум вещей, мы отправляли только женщин, детей и стариков, мужчин призывного возраста тут же призывали в армию, они должны были пополнить потери в обеих армиях. Прошедшие бои, а также постоянно стреляющая артиллерия, немцы были рядом и мои артиллеристы не скучали, снарядов море, вот они почти непрерывно и обстреливали гитлеровцев, действовали на гражданских настораживающее и они. Раз представилась такая возможность хотели уехать из города. Погрузку начали под вечер и с первыми сумерками эшелоны покинули станцию. Гражданских оставалось ещё много, поэтому нам обещали этой ночью ещё пять эшелонов, причем один из них мы должны были загрузить оружием и боеприпасами для формируемых дивизий, а одна из них должна была прибыть к нам.

Все происходившее Игорю не нравилось, после того, как ему наконец исполнилось восемнадцать и в военкомате наконец дали добро на его призыв, его и толпу других мобилизованных разбили на отделения и взводы. В качестве командиров были выздоровевшие бойцы и сержанты, их распределили в их дивизию после госпиталей, а затем всех посадили в теплушки и отправили на фронт. Без оружия и обмундирования, Игорь недоумевал, как же они воевать будут? К утру их эшелон прибыл в город, это оказался Смоленск, о котором столько говорили в последнее время по радио и обсуждали между собой люди. На станции толпились гражданские, стояли бойцы в оцеплении, а где-то неподалеку бухали судя по звуку тяжелые орудия, ведя огонь по немцам. Ругаясь, сержанты построили людей и под командованием молодых лейтенантов, похоже только из училищ, повели нестройную толпу вслед за провожатым на трофейном мотоцикле. Идти пришлось не так далеко, всего пару километров, там их распределили в школе переделанной под казарму. Во дворе школы, на брезенте лежало в кучах обмундирование и снаряжение. Переодевались тут же, опытные старшины хозяйственники на глаз определяли нужные размеры. После переодевания подходили к стоявшим тут же грузовикам из кузовов которых выдавали оружие, патроны и по две гранаты.

Стремясь усилить оборону Смоленска, но не имея достаточного резерва, командование направило в город только что собранную дивизию. Особо на неё не рассчитывали, но как источник пополнения для кадровых дивизий она вполне подходила. На складах Смоленска было много оружия, боеприпасов и обмундирования, а потому оружие и форму им должны были выдать на месте. Оружие, пистолеты и наганы были только у молоденьких лейтенантов и других командиров дивизии, а также у комендантского взвода, который охранял штаб.

Вот и пришло время прощаться, мне даже стало немного жаль, всё же создавая свою дивизию с нуля, я вложил в неё и свою душу. В тылу врага, из групп окруженцев и наших пленных, без снабжения, а имея только пару найденных складов, трофейного и брошенного нашими войсками оружия, вооружить не просто пехотную, а танковую дивизию с артиллерией, причем тяжелой, это что-то. Всё же хорошо воевать имея представления, что и как будет происходить, да и знания о том, что и как надо делать, дают тебе значительное преимущество. За эти дни мы отправили из города уже значительную часть людей, эшелоны приходили регулярно, правда только по ночам, чтобы избежать ненужных потерь. Немецкая авиация по прежнему господствовала в воздухе, потому и приходилось отправлять эшелоны только ночью. Уже под вечер мы пригнали всё нашу технику, а кроме того и кое что из трофеев. Генеральский Хорьх я сохранил, просто не ездил на нем после появления начальства и его ни кто не видел. Моя вездеходная эмка и два кюбеля охраны ни чьих поползновений не вызывали. Загнав всю технику на платформы мы тщательно закрыли её брезентом и выставили часовых. Качалов с охраной приехал проводить нас. Тепло попрощавшись с ним, я пошел в теплушку, весь состав был из них и открытых платформ. Кроме нас с эшелоном отправлялись с десяток НКВД-ешников от особого отдела армии. Кроме нас в эшелон загрузили и часть оружия с боеприпасами для вновь формируемых дивизий. Большинство запасов оказалось захвачено противником, так что отбитые склады очень помогли нашим. Нашему эшелону дали зеленый свет и уже к четырем часам дня показалась Кубинка. Мы сгрузились с эшелона и он отправился дальше в Москву. Колонна тронулась в путь и уже скоро показался полигон. Даже не вериться, что мы наконец добрались сюда, программа минимум выполнена и даже немного перевыполнена. Мы теперь не просто неизвестно кто и неизвестно откуда, пускай по-прежнему мы темные лошадки для местных, НО, мы уже сделали для страны очень многое и показали всем, что немцев можно и нужно бить и оказавшись в окружении не надо опускать руки. Не знаю, как у нас сложится дальше, что мы сможем сделать ещё, но верю, что своими действиями мы не только приблизили конец войны, но и смогли значительно снизить наши потери в этой войне. Я часто думал о том, как мы все очутились здесь, ведь дед Павел попал сюда совсем из другого времени и пришелся нам очень кстати, он тут ведь воевал, да и потом служил не в интендантах, где ни будь в глуши. Кто и зачем это сделал, ну не могло это произойти по естественным причинам. Даже если и есть какие то временные дыры в пространстве, то не могли мы одновременно провалится в них и попасть в одно место и время. Не верю я в такое и не люблю быть слепой марионеткой, но другого выхода у меня нет. Просто отойти в сторону в такой момент, да я сам себя уважать перестал бы, раз так получилось, то буду играть по чужим правилам, но со своими поправками. Жизнь покажет, что я и мои товарищи смогли и ещё сможем сделать, раз история обратима, то мы постараемся сделать все, чтобы она оказалась переписанной. У нас есть все шансы для этого и мы пойдем до конца.

Конец первой книги.

2015 год.