Боец. Гонка Героев

Глава 10. В которой все непонятно

— Доброе утро солнышко!

Пара хлестких пощечин привела меня в чувство. Надо отметить, одно из самых отвратительных обретений сознания случавшихся со мной, как в реале, так и в виртуале. Руки привязаны к подлокотникам. Ноги стянуты пластиковым жгутом. Толстым. Прочным. И затянутым так, что режет кожу даже через ткань штанов. Воздух пропитан сыростью и запахом плесени. За шиворот льется тонкая струйка ледяной воды, от чего мокрая не только спина, но и весь зад. Поясница уже начинает подмерзать. Легкий пар изо рта клубится в неярком свете, бьющем в глаза. Рефлекторно постарался избавиться от неудобств. Но возможности мои весьма ограничены.

Попробовал пошевелить руками — хрен там. Вязали на совесть, со всей старательностью и не дюжей сноровкой. Веревку взяли правильную. На такой узлы не растянешь, напрягая и расслабляя мышцы, не то, что на пластиковом дерьме, которое так любят показывать в фильмах.

В голове звон и черные пятна пляшут румбу, не давая основательно рассмотреть обстановку. Беглый осмотр собственного тела принес неутешительные результаты. Броньку «Хищника» с меня как-то сорвали — валяется в углу вместе со шлемом. Дебил! Жгучая обида пронзила вдоль позвоночника. Ну что мне стоило захлопнуть забрало?! Ну, какой же я придурок! Без снаряги здесь не выжить. А вместе со мной обречена и вся команда. Одна ошибка и все. Абсолютно все пошло прахом. Поздравляю Дима, ты балбес.

Так. Ладно. Я в заднице. Окей, учли. Но это еще не значит, что все потеряно. Меня не убили сразу, не ободрали снарягу с трупа, хотя я же вижу что могли. Кстати, тоже интересный вопрос, как им это удалось? Да и кое-что в инвентаре припасено — тот же «Сумрак». Есть, есть еще, с чем трепыхаться.

Игнорирую приветствие и давно небритое лицо с сильнейшим смрадом из пасти с гнилыми зубами, приблизившееся к моему в упор. Еще пара миллиметров и ободранный, весь в оспинах, нос, уткнется в мою щеку. Мутный взгляд белесых буркал, впившийся в меня как цепкий охотничий пес в раненную дичь, тоже не замечаю по мере сил. Растягиваю инвентарь на всю ширину обзора — отгораживаюсь им от внешнего мира.

Да твою мать! Как так то?! Ячейки девственно пусты. Даже пыли нет. Это же невозможно! Что за бред?

— Ага, очнулся! Что, вещички то тю-тю? — радостно осклабилась рожа, искривляя потрескавшиеся губы и еще больше оголяя гнилые зубы.

— Ты кто такой? — прохрипел в ответ я, пересохшей гортанью.

— Принц в пальто!

Смачная плюха в левую скулу бросила голову вправо с такой силой, что захрустели шейные позвонки.

— Вопросы задавать ты не будешь, ты будешь на них отвечать. А если начнешь выкобениваться, то я с удовольствием расплющу твою искусственную рожу о ближайшую стену. И нет — помереть тебе никто не даст, уж будь уверен. Такого подарка тебе никто не сделает. Опыт имеется.

— Достаточно.

Этот голос прозвучал из темноты. Но сказавший это не прятался, он просто не посчитал нужным показывать себя допрашиваемому. Во всяком случае, мне представилось именно так.

Местный палач подчинился мгновенно, сделав два шага назад. Хотя даже не пытался прикрыть верхний слой мыслей. Мол, была бы воля, измордовал бы до состояния овоща. Просто так, без всяких там вопросов. Из чувства искреннего садизма. Урод.

— На кого ты работаешь? Сколько вас? Цель заброски? — посыпался град вопросов от голоса из темноты. Какие наглые неписи! Кто им алгоритмы прописывал? Поймаю — руки вырву по самые ноги!

Я постарался нащупать взглядом фигуру говорящего, ориентируясь по звукам голоса. Но мешала, чертова, лампа. Причем мне показалось, что тембр изменен каким-то устройством. Едва уловимые помехи или что-то типа того.

Плюнув на попытки увидеть, просто повернул голову примерно в нужном направлении и изобразил самую любезную улыбку, на которую были способны мои пересохшие и дважды разбитые губы. Получилось эффектно — при попытке растянуться, измученная кожа не выдержала и лопнула в паре тройке мест, щедро брызнув на пол, свежей юшкой.

— А где ключи от танка лежат, не желаете узнать? Никогда не обижал местных, но когда-то же надо начинать, верно? Вы в конец охренели?! Вы кого к стулу примотали?! Мы вас тварей защищаем, мир от погани вычищаем, безопасные зоны строим, что бы вы, сволочи, от страха по ночам в штаны не гадили! А вы пытками балуетесь?! Быстро развязали, иначе завтра от вашего гадюшника камня на камне не останется.

Да, по последнему пункту я откровенно блефовал, достаточно криво, надо признать. Но не лапки ж перед куском программного кода задирать? Видимо меня неплохо приложили по голове. Раз до меня так долго доходило. Ну как еще можно объяснить вычищенный инвентарь, кроме как сценарным сюжетом от админов — играют мной как лаборанты мышью, нехорошие дяди!

— Игнат.

О! Какая крутая локализация, хорошо хоть не Иван! Хрясь. Хрясь! Хрясь!! Моя голова отлично справилась с ролю ваньки-встаньки, попутно лишившись пары зубов и обзаведясь свежим рассечением правого глаза.

— Я повторяю вопрос.

— А я повторяю ответ — катись в задницу, вещий голос. Админы Вы там с настройками неписей не переборщили?!

— Они тебе не помогут. Здесь нет власти пришлых.

Оп-па. Это что же, бунт на корабле? Мятежные неписи которые, к тому же еще и в курсе, кто они и что, а так же кто их создал?! Я брежу? Или сплю?

— Чужак. Многие до тебя так называли нас. Не ты первый.

— Да вы офанарели, сволочи! Не я первый? То есть у вас тут это на поток поставлено? Зверье — выжгу к черту все гнездо. Запомни это.

— Знаешь, мы научились бороться с демонами из-за пелены. Умеем причинять боль. Знаем, как выпотрошить невидимые карманы. Ведь это самое ценное для вас? Да?! Звери ли мы? … Это ведь мы вырезаем целые поселки? Мы ради забавы закидываем женщин и детей гранатами? Мы ли кидали пленных на растерзание обезумевшим умертвиям?!!

Под конец отповеди он, точнее она, вышла на свет, и последние слова были буквально выплюнуты в мое истерзанное, многострадальное, лицо. Да, конспираторы, блин. Не профессионально, однако. Эмоции верх берут. Хотя какие к бесу эмоции у неписей?

— Деточка, а не рановато ли ты в Че Гевару играть то начала? Тебе сколько? Восемнадцать то есть? Девятнадцать? Взрослых позови, малолетка.

Да-дах! Грудная клетка взрывает всеми оттенками боли. Бар жизни стремительно меняет оттенок с салатового на бардовый, и зависает на волоске от края. Ну же! Ну! …

Нет. Долбанный квазимодо Игнат сноровисто накладывает среднюю аптечку на развороченную зарядом соли грудь. Это чертовски больно получить из двух стволов обреза в незащищенную броней грудину. В упор!

— Оставим тебя подумать. Когда я вернусь — продолжим.

Скрипнула давно не смазываемая дверь. Игнат защелкнул на шее какую-то удавку, стянувшую шею, отчего резко стало сложнее дышать. Потушил лампу и вышел — дверь проскрипела повторно. А я остался в полной темноте. Наедине с мыслями и болевыми ощущениями.

Естественно, первое, что попытался сделать, шипя под нос проклятия — отписаться своим в приват. Не получилось! После того как местные «революционеры» накинули на меня ошейник, интерфейс игры вообще перестал откликаться. Это уже совершенно не укладывается в рамки сценария. Да что происходит?!

Так! Спокойствие. Задушить панику. Загнать ее в дальний угол и удавить по-тихому. Если я хочу выбраться, мне нужно понять, что реально происходит. Не выстроить некую удовлетворяющую и успокаивающую картинку. А ДЕЙСТВИТЕЬНО узнать, как дела обстоя НА САМОМ ДЕЛЕ.

Значит, нужно разложить все по полочкам. Вспомнить каждый шаг, каждое слово и каждую мелочь, какой бы незначительной она не казалось на первый, и даже на десятый взгляд. Поехали.

Прикрываю глаза и уплываю во что-то сродни трансу. Научился я этому на тренировках по борьбе и часто использовал при подготовке к экзаменам. Помогает откинуть лишние мысли и сосредоточится на поставленной цели или вынуть из глубин что-то забытое. Что-то прошедшее на фоне восприятия. То, что не отложилось в верхних слоях памяти.

Не знаю, сколько прошло времени. В состоянии транса минуты то тянутся как резиновые, то пролетают со скоростью пули. На периферии чувств, сознание несколько раз фиксировало чье-то присутствие. Вроде бы меня даже пытались растормошить. Даже, по-моему, снова дали в челюсть. Все это не важно. В таком состояние есть только цель, поставленная до погружения — остальное проходит мимо.

Когда я вернулся, рядом сидела давешняя девчонка-революционер. На этот раз одна, без своего квазимодо. Зафиксировав мои шевеления, окинула меня заинтересованным взглядом.

— Ты другой. Не такой, как остальные. Поговорим?

— Кпх-ить.

— Что? А. На, пей.

Она разрезала веревки, удерживающие левую руку, и сунула мне бутылку с водой. При этом сделал пару шагов назад, держа наготове обрез.

— Сколько? — Утолив жажду физическую, нужно утолять информационную.

— Четыре дня. Как ты не загнулся без воды, не понятно. Хотя для подобных тебе это, наверное, норма.

Нифига себе подумал! На четверо суток выпал из реальности.

— Не знаю, не проверял — огрызнулся я в ответ.

Это неприятно, когда тебя рассматривают как зверька в зоопарке. Оценивают, бананы между прутьев суют.

— Ладно. Так что, поговорим? Я даже освобожу вторую руку, если обещаешь вести себя спокойно и не пытаться свернуть мне шею.

— Не могу обещать — протянул, растягивая слова, пока девица срезала веревки на правой руке. Однако дергаться не стал и размял затекшие кисти, только когда она снова отошла на пару шагов назад.

— Голоден?

— Нет — но живот предательски заурчал. Еще одна фигня в копилку несоответствий. Откуда в нарисованном теле внутренние органы, да еще так чутко реагирующие на вещи типа запахов, вкусов и так далее.

— Ну-ну. Игнат!

— Да?

— Принеси нам перекусить. Наш, м-м-м, … гость, проголодался.

— Гость? Вы очень радушные хозяева, боюсь представить, что вы делаете с близкими друзьями, которых давно не видели. На кол сажаете? Или собаками травите?

— Обстоятельства.

— Лаконично. Ладно, ты хотела поговорить, давай поговорим. Спрашивай.

— Кто ты?

— Интересный вопрос. Ты не знаешь историю? Мы защ…

— Фигня! Ты и тебе подобные, имеете крайне мало общего с Защитниками. Еще раз кто ты?

— Слушай, ты! Как там тебя, я же сказал кто я! Какого рожна тебе еще нужно?

— Правду. Я знаю о городах за пеленой. О сотнях, таких как ты. О тысячах безвольных болванчиков, населяющих ваши города — неписи, да? Я знаю. А теперь скажи мне правду — кто ты такой и зачем ты здесь?

Аху**ть…. Я схожу с ума. Точно. Просто потому что по-другому быть не может. Все мои выкладки и прикидки, сделанные в трансе, рассыпались. Превратились в прах и дерьмо. В одно мгновение мир встал с ног на голову. Реки горят, леса текут, мышка в камне утонула.

— Да кто же ты такая, мать твою? …

— Сейчас важнее кто ты.

И что мне ей отвечать? Я игрок, вы все нарисованные куклы, а вокруг игра. Так что ли? Бред, качественный бред. Но что-то сказать нужно. Причем то, что от меня хотят услышать. Понятия не имею, что там накрутили разработчики, искусственный интеллект изобрели, или живых игроков посадили отыгрывать энпиэсов. Но выглядит эпично и реалистично до усрачки! Я не могу отличить требовательно смотрящую на меня девушку от живого человека. Эмоции, мимика, движения — запредельное качество. Не удивлюсь если еще и свободу действий и моральный выбор прикрутили.

— А откуда ты все это знаешь?

— Мы часто ходим за пелену.

— Зачем?

— Ресурсы. Но все, хватит вопросов. До тех пор, пока не ответишь на мои.

— Хорошо. Меня зовут Троян. Мы прибыли для разведки и зачистки местности. Скоро должен подойти караван с учеными. Они организуют здесь постоянное поселение — выдал я слегка подкорректированную легенду заброски.

— Командир — ты? Твоя специальность?

— Да. Разведчик — опять полуправда, практически не отличимая ото лжи.

— Что твоя группа еще должна сделать?

— Только то, что я сказал. Разведка и обеспечение безопасности стоянки. Сейчас там возводятся на скорую руку укрепления. Мы ждем прихода Волны.

— Волны?

— Большой и организованной группы зомби.

— Вы основали лагерь на постоянно тропе гона? Самоубийцы.

— Не совсем. Точка выбрана учеными, она им че-то крайне важна.

На ходу обильно развешиваю лапшу на девичьи уши, а что поделать? Не правду же говорить, что, где админы ткнули пальцем там и стоим.

— Но ты отчасти права. Своими телами мы не особо дорожим и при необходимости легко с ними расстаемся.

— Да, я в курсе — «связь» Защитников. Странно, что она вас приняла.

— Почему?

— Потому что технология переноса сознания живого человека другое тело, это не магазин в винтовке поменять. Для начала, это технически сложный процесс, который ваши ученые как-то упростили, причем значительно, раз он стал доступен такому количеству разумных. Сколько раз ты уже менял тело?

— Да раз десять точно.

— И не стал овощем. Значит, и эту проблему решили. Раньше при каждом переносе, терялась часть личности. Именно поэтому Защитники возвышались до героев, жертвующих собой. Не в бессмертии дело — в жертве. В цене, которую они платили за жизнь остальных.

— Ты много знаешь об этой технологии. Откуда?

— Ее изобрел мой дед. Он же и стал первым защитником. Мы отвлеклись. Какие у тебя инструкции на случай встречи с аборигенным населением?

— Их нет. Или о вас не знают, или меня не поставил в известность.

— Луше бы первое. Но это вряд ли.

— С чего ты так решила?

— Я же говорила — ты не единственный. До тебя были другие. Хотя из старой России ты первый.

— Хорошо. Все что ты хотела — я рассказал. Что дальше? Пулю в темном уголочке и до свидания?

— Мы не варвары. Ради забавы не убиваем. Даже врагов.

— А я стал врагом просто, потому что пришел на эту землю?

— Нет. Ты не друг. И этого достаточно.

— Для чего?

Ответ на этот вопрос я таки не услышал. Пришел Игнат, принес поднос с простой, но обильной пищей. Печеный картофель, немного зелени и тушеной рыбы, бутылка с водой, хлеб, соль. Не ресторан, но мой желудок однозначно выразил свое нетерпение громким урчанием.

— Поешь. Мне нужно подумать. Продолжим завтра. Только не впадай больше в то состояние.

— Ховошчо — не очень вежливо, с набитым ртом, пообещал я. Даже не ожидал от себя такого.

До следующего утра меня никто не беспокоил. Только Игнат заглядывал пару раз. Вначале, чтобы забрать поднос, и ближе к вечеру — притащил матрац и грубое шерстяное одеяло. Да разрезал путы на ногах. Так что эту ночь я провел, как белый человек. Распугивал богатырским храпом мышей, клопов, тараканов и прочих местных обитателей.

А что? Когда еще высыпаться? Надежные стены, над головой почти не капает. Да и значительно теплее, чем на улице. К тому же, от меня все равно ничего не зависит. Даже если, вот прямо сейчас, кто-то будет уничтожать моих пленителей — я все равно помочь ни с чем не смогу.

Утром меня растолкал все тот же квазимодо. Короткий кивок в сторону открытой двери:

— Она ждет. Иди.

— И тебе доброе утро, солнышко — позволил я себе легкую шпильку в адрес громилы.

— Топай, давай.

Какой-то он сегодня не разговорчивый, хмурый. Пока я к стулу был примотан, он вел себя куда более раскованно. Ну и ладно. Пофигистическое настроение окончательно укоренилось в сознании.

Шли не долго. Минут пять, не больше. Темными, сырыми коридорами и мокрыми лестничными пролетами. Пока не преодолели последний подъем, покрытый инеем, льдом и припорошенный свежим снегом, наметенным из-за приоткрытой, внушающей трепет толщиной, двери. Мои первоначальные догадки начали обретать реальные черты — под тюрьму отдано старое бомбоубежище. Хотя, это может быть и ни какая не тюрьма, просто самое защищенное помещение, куда можно упрятать пленника. Ну, не каждый же день они захватывают игроков, в самом то деле!

Улица встретила ярким солнышком и приятной прохладой. Дальше я брел исключительно понукаемый сопровождающим. Постоянно натыкаясь на что-то или кого-то. Регулярно его шершавая ладонь разворачивала меня в нужном направлении. После длительного пребывания в темном помещении, глаза никак не хотели адаптироваться к новым условиям, так что, фактически я ослеп.

Слава богу, шли не особо долго. Буквально пару минут. Конечным пунктом маршрута, стала уютная хижина. Что-то типа вежи[1]. Перед входом Игнат притормозил меня, и кивнул на грязные берцы.

— Разувайся, мы грязь в дом не носим.

Флегматично пожав плечами, расшнуровал и скинул обувку. Только тогда сопровождающий толкнул дверь, пропуская нас внутрь.

В вежи, если я правильно распознал сие строение, меня ждала давешняя девушка. Кивком отпустив квазимодо, она приглашающе указала на кресло возле очага. Протопав босиком по нагретым открытым огнем шкурам, устилающим пол, с мягким и высоким мехом, животное, пошедшее на это богатство, определить не берусь, упал на указанное место. А что? Вполне удобно! Особенно поле промозглого подвала и жесткого, арестантского, матраса.

Сидим. Молчим. Я огнем любуюсь, кости грею. Торопиться уже некуда. Волна пришла пока я плавал на вязких волнах медитативного транса. Так что — команду вырезали под ноль. Значит, они отмокают в реале, и торопиться мне уже некуда. Жив и в проекте пока не помер. Возродиться — не светит. Фиаско, блин горелый. Тупо запорол контракт и солидные призовые, всего лишь не захлопнув забрало шлема. Баран. Все-таки техника безопасности — великая вещь!

— Гадаешь, зачем я тебя позвала? — нарушила тишину девчонка. Надо же, до сих пор не знаю, как ее зовут. Да, собственно, а надо ли оно мне теперь?

— Неа.

— Странно, думала, ты как свободу почуешь, ерзать начнешь, дергаться.

— А смысл?

— А что, его нет?

— Без снаряги, оружия. Команду перебили, пока я тут загорал. Да и понятия не имею, в какой стороне лагерь. Плюс удавка на шее, серьезно ограничивает. Так что брыкаться не вижу смысла.

— Интересный ты. Необычный.

— Какой есть. Так зачем звала?

— Сказать — ты больше не нужен.

— Так чего тянешь? Обрез заклинило, или брезгуешь?

— Ты вообще нормальный? — моя собеседница недоуменно округлила глаза.

— А что не так то?

— Все! Ты реально считаешь, что я тебя пущу в расход просто и без затей? Вот прямо в своем доме? Бряк и все, пойду чаек пить?!

— Ну-у, … примерно так. Нет, в доме, скорее всего, не станете — в темный уголок отведете, а там, да — пулю в затылок и все. С глаз долой, так сказать.

— А зачем тогда тебя из камеры было выпускать?

— Хм. Да, неувязочка. Слушай, а тебя как зовут вообще? А то неудобно как-то.

— Зови — Че.

— Оригинальное имя. Редкое! — съязвил я.

— А Троянов, значит, как Иванов, на каждом углу по десятку — вернула шпильку Че.

— Один, один. Так что, говоришь, я свободен?

— Волен, как птица. Игнат вернет снаряжение и снимет блокиратор. Только оружие в городе не доставай. Охрана вначале стреляет, потом разбирается.

— Офигеть, а как же тайна расположения? Даже мешок на голову не накинете?

— Нет, пелена наша защита от крупных сил. А с мелкими партиями мы вполне себе справляемся.

— Забавно. То есть, я встал и пошел куда хочу?

— Похоже, Игнат тебе что-то повредил. Плохо слышишь? Или просто тупой? Я же сказала — вали, куда душа пожелает.

— А если остаться захочу?

— Да ради бога. Найдешь где жить — оставайся сколько влезет. Только учти, мы не красный крест. Бесплатно в городе даже дышать не везде можно, и ваши деньги здесь не в ходу.

— Чудны дела твои! Ну, бывай, Че. Пойду достопримечательности осматривать.

— Давай, давай, тури-ист, топай.

Игнат дожидался на выходе. Боднул меня злым взглядом, но не сдвинулся с места, пока я шнуровал берцы. И только когда я закончил, развернулся и тяжело зашагал, бросив через плечо:

— Не отставай.

Ничего не сказать, приветливый малый. Да и вообще, поселение, если судить по двум виденным мной представителям, крайне радушное. Но я не в обиде. Можно побродить, осмотреться, может выкружу что-то из того, что поможет остаться на плаву. Пара сотен метров петляний по захламленным подворотням стандартного жилого квартала и мы уперлись в пост охраны, возле таблички: «Ломбард». Нормально. Этот упырь успел заложить мою снарягу! Вот хамло!

Флегматичные бугаи у входа, не обнаружив угрозы от ранних посетителей, даже не шелохнулись. Видимо, квазимодо тут частый гость. Ну а я, вроде как с ним. Да и вообще, не выгляжу опасно.

Дверь распахнулась легко и непринужденно. Если честно, было подсудное ожидание дикого скрипа давно не смазанных петель. Или мерзкого скрежета плохо прибитого куска жести, цепляющегося за неровности пола. На худой конец условного стука и настороженного вылупившегося глаза в узкое зарешеченное окошко. Хрен там. Вообще не угадал.

Мы вошли в хорошо освещенное, чистое помещение. Вдоль стен тянулись громоздкие, но все же витрины, укрытые натертым до блеска стеклом. В дальнем углу потрепанные, но вполне приличные на вид, пара кресел, диванчик и кофейный столик с журналами. Даже куллер в наличии! Богато живут, ничего не скажешь.

— О! Новые лица. Отрадно, отрадно. Добро пожаловать в скромную обитель братьев Кауфман. Кого ты нам привел, друг Игнат?

— Добро, которое я тебе недавно приносил. Вот выкупной платеж. Неси.

— Ну, зачем ты делаешь мне больно? Мы же почти родственники…

— Я сказал — неси! — набычившись рыкнул бугай.

— Нет, вы посмотрите на этого поца! Стоит, потеет и делает мне нервы!

— Приказ Че. Или ты несешь, или я сам возьму.

— Хорошо, хорошо, не надо так кричать. Тот паровоз, и то пыхтит не так натужно. Сейчас все принесут. Марк, братишка! Тащи то барахло, что мы таки не разобрали.

Забавный малый. Колоритный такой.

— Дальше сам, нянькаться с тобой не нанимался — это уже мне. Блокиратор на шее щелкнул замком и исчез в бездонных карманах сопровождающего.

Не то, чтобы отвечать было выше моего достоинства. Но, во-первых, Игнат и не ждал ответа, сразу же оттер меня плечом с дороги и прогрохотал своими ножищами к выходу. А во-вторых, я просто не нашелся, что ему сказать на прощание. Плевать. Свобода! Здравствуй родимый интерфейс!

Когда за здоровяком закрылась дверь, хозяин деликатно взял меня под локоток, выдернув из омута перебирания вкладок.

— Молодой человек ….

— Троян.

— Очень, очень приятно. Давид.

— Так вот, Троян, у меня к Вам будет деловой разговор ….

— Уважаемый, таки не тяните кота за все подробности. Предлагайте, а мы будем посмотреть — каюсь, не смог удержаться и не подколоть продавана.

— О! Юноша понимает-таки как вести дела приятно! — послышалось из-за прилавка, где копался, собирая мои пожитки, брат Давида.

— Ближе к телу — запас аутентичных заготовок в моей подкорке себя исчерпал.

— А как хорошо начинали! Но, как скажете.

— Как Вы смотрите, на то, чтобы избавиться от пары пустяковых безделушек из Вашей коллекции?

— Пристально, но только пока это интересно. Что вы хотите приобрести?

Еще бы вспомнить, что я там успел нахапать в последней вылазке. Тьфу ты! Тормоз. Есть же логи. Отвык за пару дней. Вот теперь меня точно не нагнут и вернут все, что было в карманах.

— Сущие мелочи. Несколько средних аптечек, старые платы на запчасти и, пожалуй, тот ржавый колун. Толку от него ноль, но он неплохо будет смотреться в моей коллекции — произнесено это все было скучающим тоном, чуть ли не зевая.

Щас, разбежался! Все ходы записаны, меня так просто не нагнешь. Так, с «колуном» все понятно — хрен ему по всей морде — не продается. Вот аптечку можно и слить, за нормальную цену. Но не несколько — обойдется. Осталось разобраться с платами. Понятия не имею, что это за электроника. Та-а-к … управляющие модули «Агат». Яснее не стало, но раз ими заинтересовался Зажим, а затем и этот хмырь — ценность имеют. Будем торговаться.

— Отсекатель не продается. Не обсуждается. Аптечку готов предложить одну, а платы, если сойдемся в цене.

— Зачем Вам этот металлолом?

— Не продается. Точка.

— Но …

— Закрыли тему. Или я ухожу.

— Ну, хорошо … пять рационов за все.

Я не понял, что за херню мне здесь активно наматывают на уши? Очень выразительно уставившись за спину Давида, максимально лениво переспросил:

— Сколько? Простите, не расслышал…

Надо отдать ломбардщику должное, он быстро понял свою ошибку и почти справился с эмоциями. Если бы я не ждал, то вряд ли бы заметил тень мелькнувшей во взгляде досады.

— Да, да, что-то сегодня заговариваюсь — и куда делись все еврейские нотки? — мы же еще о платах договаривались. Семь.

— Если я сейчас выйду на улицу и крикну, что продаю платы «Агат» за семь…

— Восемь.

— Да, по восемь за штуку. Как думаете, быстро у меня их выкупят?

— Скорее всего, Вам просто пустят пулю в голову. А стража даже не почешется. Вас здесь никто не знает.

— Поэтому, я все еще в Вашем, Давид, магазине, и жду приемлемую цену.

— Девять за все. И это мое последнее слово.

— Неплохая наценка. Если мне изменяет зрение, точно такие же стоят на витринах по десятке за шутку.

— Но Ваши в ненадлежащем состоянии.

— Их сохранность сто процентов, и Вы это знаете. А пыль сдуете. Готов вернуться к первоначальной цене, но за каждую. Плюс двадцатка за аптечку. Итого пятьдесят пять рационов. Справедливая цена.

— Грабеж! Тридцать или уходите.

— Верните мои вещи и до свидания.

— Хорошо! Тридцать пять.

— Пятьдесят. Я начинаю уставать от этого бессмысленного балагана.

— Да Вы меня просто раздеваете! Тридцать восемь, на больше не рассчитывайте, даже при всей моей симпатии к вам!

— Пятьдесят. Уверен, что в этом прекрасном городе, совершенно точно этот ломбард не единственный.

— А-а-а! Дева, Мария, Иосиф! Черт с тобой! Договор.

— Договор. С Вами приятно иметь дело.

— Не делайте мне нервы! Вы и так пустили по миру, бедного Давида!

Через десять минут, я покинул лавку уже при своих вещах и с местной наличностью в кармане. Осталось выяснить, как сильно меня обул «несчастный» торговец. Надеюсь, я не слишком продешевил.

Для начала выяснил у бугаёв, охранителей спокойствия ломбарда, маршрут до центральной площади, м-м-м, пусть будет города. И получив целеуказующий тычок перстом в нужном направлении, поплелся грязными подворотнями к цели. Хочу осмотреться. Что есть? Какие магазины, лавки, бары, развлечения? Короче окунуться в гущу жизни. Сомневаюсь, что смогу оказаться здесь еще раз. Закрытая локация с очень … интересными персонажами. Стараюсь не думать неписи это либо кто-то или что-то другое. Берегу моральную стабильность, пытаясь не расшатывать нервную систему анализом ситуации. Просто плыву по течению.

Приключения начались за ближайшим поворотом. Стоило мне скрыться с освещенного клочка грязного тротуара, как в мою печень уперлось что-то. Вероятно нож. Благо успел натянуть комплект «Хищника». Да потрепан он знатно, но от ржавой финки точно спасет.

— Гони все что есть! Быстро! Иначе умирать будешь долго! — прохрипел в ухо прокуренный бас.

Дебил! Решил напугать ежа голым задом. Тем более ежа бронированного. Наотмашь врезал придурку локтем. Хруст сминаемого носа оповестил о попадании в яблочко. Мельком глянул на горе-налетчика. Тело, заросшее клочковатой бородой, каталось в грязи, зажимая руками покалеченный нос, пытаясь остановить хлещущую кровищу, и тоненько скулило. Безразлично пожав плечами — в следующий раз умнее будет, направился к своей цели.

Вообще заметил за собой, что стал гораздо жестче, резче и черствее к чужим страданиям. И что удивительно, это не вызывает во мне угрызений. Хватит пытаться быть белым и пушистым, барахтаясь по уши в дерьме. Пора выгребать на берег.

Минут через пять вынырнул из очередной подворотни, если скинув с себя назойливых «дам» не первой свежести. Мрак какой, в гроб краше кладут, а туда же! Добрался. Привет центральная площадь. Не могу сказать, что она уж слишком отличалась от прочих мест города. Тоже грязная, заваленная бутылками и почерневшим снегом, точнее серо-свинцовой кашей, в которую он превратился под десятками и сотнями ног. Зажатая между грязно-серыми же стенами пятиэтажек, утканных надстройками на крышах. И все это великолепие освещалось десятками рекламных огней самых ядовитых расцветок.

Арена, бары, магазины, казино и публичные дома. Здесь продавалось и покупалось все, что только имело оборот. И естественно имелся в наличии и обменник, он же залоговая касса. К слову, было их более десятка на паре квадратных метров. Мне было совершенно все равно, в какой из них сунуться, условия для меня будут точно одинаковые. Давид совершенно прав — я здесь никто, и имя мне пока: «не нравится — вали».

Подойдя к истерзанному временем киоску, уставился на грубо нацарапанный, на куске жести, курс обмена. Заодно просвещаясь на тему местной валюты. В ходу было многое: аптечки, рационы, патроны разного калибра и соответственно ценности. Боеприпасы, естественно, выступали основной обменной единицей и самой ходовой «денежной» единицей.

Пайки и заживляющие пакеты, это уже серьезные «суммы». От двадцатки до сотни патронов в зависимости от качества и комплектности. Жить можно, наверное. Надо обменять немного бронебойных на обычные и завалиться в ближайший бар. Там то и посмотрим на срез цен. Оценив текущий курс, один к двум, решил избавиться от двух десятков «стальных пчел повышенной кусачести». На мой вежливый стук ободранными костяшками, открылось окошко, в котором показалась заспанная, помятая харя и, дохнув перегаром, совершенно не вежливо рявкнула:

— Ну?

— Обменяй на простые — сунул ему бронебойные.

Рожа исчезла, зато показалась волосатая лапа с грязными ногтями и без одного, указательного, пальца. Резво сцапала горку патронов и исчезла. Но окошко не закрылось, потому я отчетливо слышал посылаемые проклятия и сетования на придурка, который приперся в такую рань. Девять утра, ага рань, петухи еще спят и не думают кукарекать. Расслабился народ за крепкими стенами.

Пара минут и в карманах зазвенела, в буквальном смысле, наличность. Недовольная, похмельная, харя, захлопнув окно обменника, отправилась досыпать. А я направил свои стопы в питейное заведение. Пора в отрыв, и плевать что ранее утро. Бары открыты и наверняка не пустуют.

[1] Вежа — старинное зимнее жилище саамов, коренного финно-угорского народа Северной Европы. Вежа делалась из брёвен в форме пирамиды с дымовым отверстием вверху. Остов вежи покрывали оленьими шкурами, а сверху укладывали кору, хворост и дёрн и придавливали берёзовыми жердями для прочности. В центре жилища устраивали каменный очаг. Пол покрывали оленьими шкурами. Рядом ставили «нили» — сарайчик на столбах. К началу XX века многие саамы, живущие на территории России, уже строили себе избы и называли их русским словом «дом».