Блитвуд

Тем не менее ситуация стала гораздо хуже из-за смерти мистера ван Бека. Я не смогла толком понять объяснения, полученные от мужчин в тёмных костюмах, которые обрушились на дом как стая воронья, и как я поняла, ничего понять не смогли ни Хелен, ни её мать. Поэтому я позвонила Агнес с просьбой о помощи. Она появилась в элегантном тёмно-синем костюме с небесно-голубым пером в её соломенной шляпке, и с мистером Гринфедером «в свите». Вместе они привели адвокатов и бухгалтеров к порядку. В течение дня она написала понятный отчёт для миссис ван Бек и послала мистера Гринфедера с поручением по всему городу, чтобы понять, что ещё может быть сделано для разбора обстоятельств неудавшихся инвестиций мистера ван Бека. Когда она закончила, она оставила мать с дочерью в библиотеке и вышла поговорить со мной в кабинете.

— У них всё будет хорошо? — спросила я, подметив, что перо на шляпке Агнес было поникшим.

Она вздохнула.

— Я обрисовала им план, благодаря которому, если они готовы сократить расходы и быть бережливыми, они смогут руководствоваться. Боюсь, остальное зависит от них. Если бы мать могла побыть немного сильной ради Хелен… — она запнулась, наверное, вспомнив пример, который показала моя мама.

— Всё хорошо, — уверила я её. — Я выяснила, почему мама сделала то, что сделала. Она, может быть, и проявила слабость в течение нескольких месяцев до смерти, но в конце… — мой голос задрожал, но я продолжила: — То, что она сделала в конце, она совершила ради меня. Она выпила настойку опия, чтобы уничтожить тени, а не из-за того, что сдалась им.

Подбородок Агнес задрожал и, потянувшись, я сжала её руку. Казалось странным успокаивать неукротимую Агнес Мурхен. Должно быть, она тоже почувствовала это, потому что печально улыбнулась.

— Ты сильно изменилась, пока была в Блитвуде, и не только новой причёской, — сказала она, рассмеявшись. — Хотя, я, и правда, считаю, что на тебе она довольно привлекательна. Но вот что я хочу сказать, ты стала сильнее.

Я рассмеялась.

— Ну, особого выбора у меня не было, так ведь? — внезапно Агнес показалась встревоженной.

— Выбор есть всегда. И я опасаюсь, что в будущем тебе придётся сделать один из самых трудных, — она осмотрела кабинет ван Беков, вглядываясь за фикусы, как будто кто-то — или что-то — мог затаиться в тени. — Есть кое-что, что мне надо рассказать тебе о том, что случилось на корабле. На борту был мужчина, в котором я узнала…

— Юдикуса ван Друда? — спросила я.

— Откуда ты знаешь? — воскликнула Агнес, содрогнувшись от звука его имени.

— Потому что он был тем мужчиной в накидке, который преследовал меня и маму.

— Но почему?.. — глаза Агнес широко распахнулись. — Подожди… Я помню, когда он преподавал в Блитвуде, твоя мама была его любимой ученицей. Были некие разговоры, что они вступили в непристойные отношения.

Я вздрогнула, вспомнив имя ван Друда на схеме, согласно которой он обручился с моей мамой. Возможно ли, что он был моим отцом? Я оттолкнула прочь эту мысль.

— Почему ты мне не рассказала? — спросила я у Агнес.

— Потому что ни на минуту в это не поверила! Эвангелина Холл никогда бы не вступила в непристойные отношения с учителем — даже с мистером ван Друдом, которого настолько сильно любили все девушки… хотя я всегда считала, что он был немного странным. Когда мы встретили его на борту, я была очень огорчена, что мистер ван Бек пригласил его за наш стол.

— Отец Хелен знал его?

— Ну, конечно, семьи знаются друг с другом уже поколениями. Мистер ван Друд консультировал мистера ван Бека по каким-то деловым вопросам… ох! Я раньше должна была об этом подумать. Интересно, не совет ли ван Друда привёл ван Беков к финансовым затруднениям.

— Меня бы это не удивило, — сказала я. — О чём ван Друд вёл разговор за ужином?

Агнес покачала головой, как будто пыталась разорвать паутину.

— Всё довольно расплывчато. У меня всегда была головная боль после этих ужинов. Я посчитала, что это от качки, но у меня, как правило, не бывает морской болезни, как я сказала мистеру Фарнсуорту…

— Мистер Фарнсуорт! Мистер Герберт Фарнсуорт! Библиотекарь из школы Готорн?

— Ну, да! Он сидел за нашим столом. Он был довольно… — она покрылась рябью и покраснела. — Эрудированный. У нас было несколько увлекательных разговоров о книгах.

Я быстро объяснила ей, что мистер Фарнсуорт вёз для меня книгу.

— Ах, — произнесла Агнес, — это объясняет несколько вещей. Он всё время носил с собой кожаную дорожную сумку, которая была перетянута ремнём поперёк груди, потому что — как он объяснил — у него были какие-то важные документы в ней, что он не мог рисковать, оставляя их без присмотра… ах! — Агнес побледнела. — Я только что вспомнила, что мистер ван Друд проявил особый интерес к мистеру Фарнсуорту.

Во рту у меня пересохло.

— Что случилось с мистером Фарнсуортом? — спросила я как можно тише.

Агнес покачала головой и прикусила губу.

— Я точно не знаю. Мы с мистером Фарнсуортом были на палубе ночью, когда произошло столкновение с айсбергом. Мы видели, что мистер ван Друд стоял на носовой части палубы, пристально вглядываясь в море. Затем появился айсберг… все были настолько шокированы его появлением, но не мистер ван Друд. Я помню, что у меня возникло странное чувство, будто он призвал его.

Я вспомнила сон, в котором видела, как оживают айсберги в виде ледяных великанов и что рассказал Рэйвен о ледяных великанах. Они покидают леса и возвращаются на север. Мог ли каким-то образом ван Друд взять контроль над ледяными великанами? Заманил ли он их к Титанику, чтобы разрушить корабль?

— Что случилось потом? — спросила я.

— Хаос! Мне пришлось побежать на поиски твоей бабушки и миссис ван Бек, и помочь им надеть спасательные жилеты. Миссис ван Бек хотела забрать свои украшения из сейфа! Ты можешь себе это представить? Мистер ван Бек сказал, что он дождётся, когда принесут украшения и послал нас наверх. Бедный мистер ван Бек — мы больше так его и не увидели! Я повстречала мистера Фарнсуорта ещё один раз. Он помог нам найти спасательную шлюпку со свободными местами, готовую нас принять. Я хотела вернуться и помочь большему количеству людей, но он целиком поднял меня с палубы и поставил в шлюпку! Затем он начал передавать мне сумку…

— Он собирался отдать тебе книгу!

— Да, но затем он оглянулся через плечо и изменил своё решение. Вместо этого он… — Агнес покраснела. — Ну, давай просто скажем, что он подарил мне очень страстное прощание. Затем он исчез. Я потеряла его из виду, когда шлюпка опустилась. Это был последний раз, когда я его видела.

Я сжала руку Агнес.

— Когда мистер Фарнсуорт оглянулся через плечо, ты увидела на что он смотрел?

— Нет… я… ну, теперь, когда ты спросила… — она нахмурилась в попытке сосредоточиться. — Когда я пытаюсь думать об этом, всё становится совершенно… туманным.

— Думаешь, это мог быть ван Друд?

Агнес поморщилась, будто испытала приступ боли. Затем покачала головой, словно пыталась вывести воду из ушей.

— Да! — внезапно сказала она, решимость сменила неведение на её лице. — Да! Я не знаю почему, но я не помнила этого раньше. Этот мужчина! Он преследовал мистера Фарнсуорта даже тогда… даже несмотря на то, что корабль уходил под воду! И мистер Фарнсуорт должно быть не отдал мне книгу, потому что… — рыдание сорвалось с губ Агнес.

— Потому что он бы начал преследовать тебя из-за этого, — сказала я. — И без сомнений, утопил бы тебя и всех остальных, кто был с тобой в спасательной шлюпке. Он увёл ван Друда прочь от тебя, — «обратно внутрь тонущего корабля», — чуть было не сказала я, подумав кое о ком, кто пролетел сквозь пламя ради спасения кое-кого. — Какой храбрый мужчина!

— Да, — ответила Агнес, вытерев глаза, — но боюсь, он, наверное, утонул в своей героической борьбе. Я не видела его среди выживших на «Карпатии».

— А ван Друда видела?

Агнес покачала головой.

— Нет… по крайне мере, я так не думаю… нет, я уверена. Единственное место, где я видела этого дьявола с тех пор, это в моих ночных кошмарах.

— Тогда давай надеяться, что он утонул, — сказала я со всей убеждённостью, что смогла набраться.

Тем не менее, у меня было наводящее ужас подозрение, что потребуется нечто большее, чем тонущий «Титаник», чтобы уничтожить Юдикуса ван Друда.

ГЛАВА 39

На следующий день мы с Хелен уехали в Блитвуд. Миссис ван Бек настояла, чтобы Хелен отправилась в школу.

— Ваша добрая мисс Мурхен и её друг мистер Гринфедер пообещали присматривать за мной и помочь мне провести некоторые изменения в нашей семейной экономике. Ты будешь лишь мешаться мне. Будет лучше, тебе вернуться в школу. Кто знает? Может быть ты выйдешь замуж за того занятного парня Бекуит и поддержишь свою пожилую маму в её старческом слабоумии.

Хелен покраснела от упоминания Натана и заворчала на свою мать, но я могла сказать, что напоминание о Натане заставило её принять решение. Она получила письмо от него с выражением соболезнований по поводу кончины отца, которое она, должно быть, прочитала с десяток раз, пока мы ехали в поезде до Райнбека.

— Он говорит, что у Луизы наблюдается некоторый прогресс. Большую часть дня она играет в пасьянсы, но охотно соглашается сыграть в бридж с тётушками и дядей Тедди за чаем. Он говорит, что собирается отвезти её в санаторий Мариенбад этим летом.

— Возможно, они будут в силах помочь ей, — сказала я, гадая, был ли это тот же самый санаторий, в котором так и не смогли полностью восстановить разум дяди Тедди.

— Он… хм… упоминал постояльца в Доме Фиалок?

Хелен сдержанно посмотрела на меня.

— Он говорил, что у тётушек был жилец, но тот неожиданно исчез. Ученик часовщика… — её голос сошёл на нет.

Прежняя Хелен с пристрастием допросила бы меня из-за моего интереса к всего-навсего ученику, но она лишь выглянула из окна, её глаза стали такими же мутными как поднимавшийся с реки туман.

На станции нас встретил Жилли. Он снял шляпу и официально поклонился Хелен, тем самым выразив своё сожаление о смерти её отца. Когда он увидел, что она изо всех сил старалась не расплакаться, он отвернулся. Она проиграла битву со слезами, когда Дейзи поприветствовала её на ступеньках школы. После этого мы помогли ей быстро подняться по лестнице, зная, что она ненавидит, когда другие девушки видят её плачущей. Пока мы распаковали вещи, Дейзи поддерживала постоянную болтовню о её планах провести нас через экзамены.

— Я подготовила все свои записи и составила расписание, — сказала она, продемонстрировав нам толстый настольный журнал с обозначенными разными цветами закладками по каждому предмету. — Долорес с Беатрис подготовят вас по наукам, а я проведу смотр ваших знаний по колокольным трезвонам. Кам уговорила мисс Свифт простить вам практику стрельбы из лука, после того как та увидела, как Ава спасла школу тем ухищрением с пером, и Хелен…

— И в связи со смертью папы бедняжки Хелен? — спросила она, малость её привычной терпкости вернулось. — Я что рухну в обморок от жалости?

Дейзи пришла в замешательство.

— Вовсе нет. Мисс Свифт сказала, что она не сомневается в том, что ты можешь отстрелить хвостовые перья в отличие от остальных девушек. Она хочет, чтобы в следующем году ты руководила клубом стрельбы из лука.

— Ох, — произнесла Хелен, смутившись. Потом оправившись, съязвила: — Ну, давно пора. Я помогу тебе с практикой в обмен на всю работу, что ты проведёшь с нашей подготовкой к экзаменам… и… ммм… спасибо, Дейзи. Я не могу представить, чтобы мы без тебя делали.

Дейзи расплылась в улыбке, бросила свой журнал, а затем ей пришлось снова приводить в порядок цветные закладки.

Хелен была права. Мы бы не смогли сдать экзамены без помощи Дейзи — или без Беатрис, Долорес, да и Кам внесла свою лепту. Другие девушки тоже помогли — Альфреда Дрисколл научила нас заговору, который помогал в запоминании. Андалусия Бомон дала мне взаймы её счастливую стрелу для практических занятий, которые я решила всё же наверстать, невзирая на то, что получила отвод и, даже несмотря на то, что мои плечи до сих пор болели, когда я натягивала лук.

Сначала я подумала, что все они помогали из-за гибели отца Хелен, но вскоре я выяснила, что история о моей роли в ходе Ночи Теней разнеслась по школе и я стала — по крайней мере, по словам Хелен и Дейзи — легендой Блитвуда. Я не знала, как относиться к этому. Из некоторых легенд Блитвуда ничего хорошего не вышло.

Юдикус ван Друд тому пример.

Я хотела поговорить с Дейм Бекуит насчёт личности Мастера Теней, но она уехала в Европу с Луизой и Натаном и не вернётся вплоть до самого осеннего семестра. К тому времени, возможно, мне станет больше известно о том, что случилось с Юдикусом ван Друдом. Если он действительно погиб на Титанике, вполне вероятно не стоит ей говорить, что её старый друг и коллега был захвачен «сумерками». Или если мне действительно придётся ей об этом рассказать, то как минимум, это будет после того, как Луизе станет лучше.

В день, когда были вывешены результаты экзаменов, и мы узнали, что все успешно справились, мисс Шарп устроила праздничную чайную вечеринку в Главном Зале для всей школы, с помощью своих тётушек, которые оказались несколько утомлены бездельем с тех пор, как Натан с Луизой уехали в Европу. На столах были сэндвичи с огурцом, бутерброд, булочки со сливочным кремом и свежей малиной, бисквитные пирожные королевы Виктории, и пирожные, покрытые сахарной глазурью и украшенные сахаристыми фиалками. Это было достойно самых замысловатых пиршеств из книг мисс Мур о школьницах.

Но, ни одно из пиршеств миссис Мур не достигало апогея причудливым зрелищем, свидетелями которого мы стали после чая. Эуфорбия Фрост поднялась с места, чтобы сделать заявление. Я не видела её с тех пор, как вернулась, и сразу же заметила, как она изменилась. Во время своей болезни она потеряла в весе, и хотя её фигура всё ещё была пышной, она больше не выглядела тучной. Цвет вернулся к её лицу, и она перестала красить волосы в тот жуткий красно-лиловый цвет. Цвет волос стал нежным, серебристо-серым, и гораздо лучше подходил её тёмно-лиловым глазам.

— Я консультировалась со своим уважаемым наставником, знаменитым сэром Майлсом Малмсбери, со времени его возвращения с поприща, и он убедил меня, что практика хранения образцов lychnobia негуманна…

— Да что вы? — я услышала, как Дейзи пробормотала себе под нос.

— И идёт в разрез с обычаями погребения рода lychnobious. И поэтому сегодня мы с сэром Майлсом Малмсбери вернём сияющих спрайтов для их должного придания земле. Если вы хотите, вы можете присоединиться к нам…

Жилли наспех снарядил повозку с ленточками и цветами, которую он повёз к краю леса Блитвуда. Я заглянула внутрь и увидела, что тельца спрайтов были уложены на белую простыню, иголки были удалены из их грудок. Это было печальное зрелище, но когда мы достигли края лесного массива, лёгкий ветерок встряхнул их тела и они начали распадаться. Ветерок усилился до порывистого шквала, который поднял пыль спрайтов и разнёс её по воздуху. Мы все подняли головы вверх и увидели, как пожарище распространяется по небу. Несколько пылинок упало на наши обращенные к небу лица, и мы услышали их песню, когда они растворились в лесу.

«Помните нас, — пропели они, — помните нас».

Я оглянулась по сторонам на своих друзей и учителей и увидела заплаканные лица, испещрённые полосами пыли спрайтов. Изменит ли поминание сияющих спрайтов их отношение к фейри? Примут ли они когда-нибудь, что Дарклинги не были злом, если я не отыщу доказывающую это книгу? Я не знала — но понимала, что за этот год изменились мы все, и что Блитвуд никогда уже не будет прежним.

Когда последние пылинки спрайтов растворились в воздухе, толпа развернулась и направилась обратно в замок; все за исключением Жилли, который стоял и пристально всматривался в лес, его болотного цвета глаза были такого же оттенка как лежавшие под деревьями тени. Я заметила, что у него за ухо было заправлено перо спрайта.

— Вы оттуда родом, не так ли? — спросила я.

Он очень долго мне не отвечал, и я начала опасаться, что обидела его, но когда он, наконец, заговорил, его голос был тихим:

— Да, девочка, я оттуда родом, но твой истинный дом с теми, кого любишь, а я привязался к созданиям по обе стороны леса.

— Они знают? — спросила я, испугавшись за него.

— Дейм знает.

— Но как она может учить, что все создания Волшебной страны зло, если знает, что вы не такой?

Жилли улыбнулся.

— Люди могут одновременно иметь два противоречивых мнения в своём разуме, девочка. Не забывай об этом. И не скитайся по лесу слишком долго… — он подмигнул мне. — Я лишь ненадолго смогу прикрыть тебя.

Затем он повернулся и пошёл прочь, насвистывая тот же мотив, что пели сияющие спрайты: «Помни меня, помни меня».

Когда он был на полпути через лужайку, я шмыгнула в лес.

Деревья на окраине леса были обуглены огнём, но как только я миновала их, я попала в окружение глубокого зелёного моря с проблесками солнечного света, мелькавшего сквозь глубины подобно тропической рыбе. Уйдя глубже в лес, я заметила, что вспышки солнечного света обладали крыльями, и птицы, которые затихли в минуту, как я вошла в лес, теперь перекликались друг с другом. Неужели они предупреждали своих сородичей, что в лес вошёл охотник — или они посылали весть ему?

С тех пор как мисс Кори рассказала мне, что Рэйвен пролетел сквозь пламя ради моего спасения — и вылетел сквозь него обратно — я едва осмеливалась питать надежду, что он выжил. И пока я говорила себе, что по сей день из-за патрулей вынуждена была находиться вне леса, правда была такова, что я боялась узнать, что он не выжил.

Я нашла дерево, на котором находилось укрытие Рэйвена. Подняла взгляд, но крона из зелёных листьев была слишком густой, и я не смогла ничего разглядеть. Я стояла неподвижно и прислушивалась к пению птиц. Оно было мелодичным и печальным и напомнило мне погребальную песню. «Куда уходили Дарклинги после смерти, если они не могли вернуться в Волшебную страну?» — стала я гадать.

«Определённо не в сумрачные…»

Я почувствовала жжение слёз на лице и подняла руку, чтобы вытереть их, но ещё до того как моя рука достигла лица нечто другое смахнуло их — ласковое касание крыльев, которые накрыли мою спину. Я развернулась, так быстро, что лес крутанулся со мной в водовороте зелени, и обнаружила его, стоявшим там; его тёмные глаза были единственными неизменными путеводными звёздами в быстро вращающемся мире.

Я бросилась в его руки, отчаянно желая знать, что он был настоящим. Когда он обнял меня руками и крыльями, я прижалась к его груди. Я могла ощутить тепло его кожи через тонкий хлопок его рубашки. Да! Он был настоящим, он был живым! Но затем я осознала, что его кожа была не просто тёплой, она была в огне.

Я отступила и осторожно прикоснулась к вороту его рубашки. Его кожа под рубашкой была красной и покрытой рубцами. Подняв взгляд, я увидела, что он вздрогнул от боли из-за моего прикосновения.

— Ты пострадал! — ахнула я.

Рэйвен пожал плечами. Теперь я заметила, что одно из его крыльев он скованно держал.

— Ты тоже пострадала, спасая нас. Как твои руки?

Я протянула их, чтобы он смог посмотреть. Он взял обе руки в свою, и я была рада, что он опустил на них свой взгляд и поэтому не мог видеть румянец, который затопил мои щёки. Я отметила, какими маленькими казались мои руки в его ладони, словно сидевшие в гнезде голубки. Они также трепетали, как и голубки, пока он не накрыл их второй ладонью и не поднял взгляд на мои глаза.

— Я рад, что ты не получила каких-либо серьёзных повреждений, — сказал он настолько формально, что я едва не рассмеялась.

— Мои лопатки всё ещё иногда болят, — сказала я, лишившись спокойствия от силы его взгляда.

Он нахмурился.

— Твои лопатки? Я не видел, что пламя попало тебе на спину.

Я пожала плечами, смутившись, что выглядело это так, будто я жаловалась.

— Пустяки, — начала было я, но он уже развернул меня к себе спиной, его руки легли на мои плечи.

Я могла почувствовать его дыхание на своём затылке и сквозь тонкий материал своей блузки, его руки скользнули вниз по моей спине.

Его прикосновение, казалось, пробудило нечто внутри меня — волнение, которое зародилось в моей груди и порхнуло по моей спине. Моя кожа ощущалась колючей, словно была слишком сильно натянута на костях. Моё сердце забилось так сильно, что мне подумалось, что оно вырвется из моей груди. Спустя минуту, он снова повернул меня к себе лицом. Он был очень близко, его лицо возвышалось над мои, его губы были лишь в нескольких дюймах от моих губ. Я почувствовала, как сама подалась ближе к нему, но он остановил меня, положив руку мне на грудь.

— Ава, есть кое-что, что ты должна знать. Это насчёт… твоего отца.

Во рту у меня пересохло. Я подумала о схемах, которые обнаружила в подземельях и игре теней, которую показал мне канделбеллум и обо всём, что ван Друд рассказал мне о его ухаживании за моей мамой. Ван Друд считал, что она любила его, и даже моя мама говорила, что когда-то она дорожила им. Я почти ничего не знала об этих отношениях, но начала подозревать, что мама и ван Друд могли быть… в интимных отношениях, прежде чем мама порвала со всем этим.

— Я ребёнок того монстра, да? — сказала я с кошмарным угасанием в моей груди.

Рэйвен дрогнул, будто я ударила его. Он стиснул челюсть, словно боролся с приступом ужасной боли.

— Какого монстра?

— Ван Друда. Он любил маму. Она отказалась выйти за него замуж, но, наверное, она любила его когда-то и… была с ним. Именно поэтому она и сбежала. Она увидела, во что он превращался, и не захотела растить меня с ним. Но именно поэтому он и искал меня, — я почувствовала, что у меня задрожал подбородок, но я прикусила внутреннюю сторону щеки и заставила себя посмотреть в глаза Рэйвену. — Именно поэтому ты избегал меня, да?

Рэйвен одарил меня продолжительным спокойным взглядом.

— Ты считаешь, что я откажусь от тебя из-за чего-то подобного этому?

Я испытала трепет облегчения, но также и угасание в своём сердце.

— Так значит, это правда.

— Откуда у тебя появилась такая мысль? — спросил Рэйвен.

— Я видела это в канделбеллуме.

— Расскажи мне, что именно ты видела, — потребовал он необычно суровым тоном.

Я рассказала ему о сцене, которую видела: ван Друд с моей мамой в саду, и вдруг она бежит в сторону леса, за ней гонятся воро́ны, но потом крылья растворятся в огромные крылья. И она исчезает.

— Потому что она была поглощена тенями, — наконец сказала я. — Боюсь, с тех пор они всегда были в ней.

— И это то, что она рассказала тебе, когда вы встретились в Волшебной стране?

— Нет, — ответила я. — На это времени не было.

— Ава, — сказал Рэйвен, стиснув руками мои плечи. — Сцена, которую ты видела в канделбеллуме, была неполной. Когда твоя мама исчезла в лесу, она не была поглощена тенями. Она сбежала к своему возлюбленному.

— Ван Друд сказал, что она любила кого-то ещё, но я посчитала, что это просто говорила его ревность.

— Нет, она на самом деле кое-кого очень сильно любила, кого-то с кем она не смогла остаться.

— Значит ван Друд не мой отец! — воскликнула я, испытав такое сильное облегчение, что почувствовала, как по моему лицу полились слёзы. — Молодой ван Друд кого-то сильно мне напомнил.

— Да, он выглядит знакомым для тебя, потому что ты знаешь его сына.

— Его сына? Кто?..

Но затем я поняла — то, как Дейм Бекуит смотрела на ван Друда в видении, которое я видела в канделбеллуме и то, как её лицо изменилось, когда она услышала его голос, прозвучавший из уст Сары. Она не хотела верить, что сумрачное создание говорило его голосом из-за того, что однажды она была влюблена в него.

— Натан — сын ван Друда?

— Да. Именно поэтому я боялся, что ты слишком сблизилась с ним. Он уже наполовину погрузился в тени.

— Нет! — воскликнула я. — Лишь то, что Натан сын чудовища, не делает из него монстра.

Я вспомнила, как сказала мама, что я та единственная, кто сможет спасти Натана от теней. Я посмотрела в глаза Рэйвена. Он всё ещё крепко держал меня за плечи, всё также пристально смотря на меня.

— Я рад, что ты относишься к этому таким образом, — сказал он. — Это облегчит тебе… Видишь ли, мужчина, которого любила твоя мать… ну, он не был человеком.

— Что?..

Но я снова видела игру теней, наблюдала за вихрем крыльев. Я смогла услышать их в своей голове, чуть ли не заглушившие слова Рэйвена, но не совсем.

— Та боль, что ты испытываешь в своих лопатках это боль оперившегося птенца. Мы все чувствуем её, когда появляются наши крылья… Видишь ли, Ава, твоим отцом был Дарклинг… — его голос запнулся от вида моего лица.

— Нет! — воскликнула я, не в силах замаскировать ужас в своём голосе.

— Это так ужасно? — спросил он, его голос хрипел эмоциями. — То, что ты становишься такой как я? Ты считаешь меня монстром?

— Конечно же, нет… просто я — я… — я запнулась, подыскивая верные слова, но прежде чем я успела их произнести, я услышала своё имя. Меня звали Хелен с Дейзи.

Я обернулась и крикнула им, что появлюсь через минутку, и когда я повернулась обратно, Рэйвен исчез. Я даже не слышала шума его крыльев. На мгновение я задалась вопросом, не почудилось ли мне его присутствие вовсе. Возможно, всё это было сном, и при всём этом я не превращалась в Дарклинга. Но когда я повернулась в сторону Хелен и Дейзи, я снова почувствовала боль в лопатках и поняла, что всё было правдой.

Я вышла из леса и обнаружила Хелен с Дейзи на лужайке, стоявшими в нескольких футах от края леса.

— Дейзи беспокоилась, поэтому мы пошли тебя искать, — произнесла Хелен.

Дейзи открыла рот, чтобы возразить, но всего один взгляд на напряжённое и озабоченное лицо Хелен заставил её закрыть рот.

— Да, я волновалась, — сказала Дейзи. — А Хелен согласилась пойти тебя искать, — она протянула руку и взяла мою руку. — Пошли или опоздаем на прощальный ужин.

Хелен посмотрела на свою руку, которую я взяла в свою ладонь, мы вместе развернулись и пошли назад в Блитвуд, когда колокола начали отбивать время ужина. Они звонили на всём протяжении нашего пути до дома и затем, когда они умолкли, из реки зазвонил седьмой колокол, его тон был чистым и мелодичным в весеннем воздухе, только вместо слов «Помните меня, помните меня», теперь он благовестил иной мотив. «Ты не одинока, ты не одинока».

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ

Переведено для сайта http://booksource.fun и группы https://vk.com/booksource.translations

Заметки

[

←1

]

Диббук (идиш ‏דיבוק‏‎ — ди́бук, от иврит — прилепившийся) — злой дух в ашкеназском еврейском фольклоре, являющийся душой умершего злого человека. Душа-диббук не может расстаться с земным существованием из-за своих преступлений

[

←2

]

прим. перевод.: Tenebrae с латинского буквально «сумерки»

[

←3

]

Дамская миля (англ. Ladies' Mile) — исторический торговый квартал в составе района Флэтайрон в Мидтауне Манхэттена, Нью-Йорк. Дамская миля ограничена 14-й и 23-й улицами, Бродвеем и Шестой авеню.

[

←4

]

Сапсан — хищная птица из семейства соколиных

[

←5

]

прим. переводчика: идёт сравнение со словом peal — с англ. звон колоколов

[

←6

]

История жизни Элоизы и Абеляра — это история возвышенной, но трагической любви, пережитой в эпоху Тристана и Изольды.

[

←7

]

Агентство на Генри-Стрит является некоммерческим агентством социального обслуживания в районе Нижнего Ист-Сайда на Манхэттене в Нью-Йорка, которое предоставляет социальные услуги, программы искусств и медицинские услуги для жителей Нью-Йорка всех возрастов

[

←8

]

престидижитация — искусство фокусника, разновидность манипуляции; психометрия — предполагаемая способность сообщать сведения о предмете или его владельце через контакт с ним; некромантия — способ гадания, который предполагает общение с душами умерших

[

←9

]

Клуатр — в западноевропейском монастыре — прямоугольный или квадратный двор, окруженный с четырех сторон крытыми арочными галереями. В центре каждой галереи был выход во двор, в котором располагался крест, фонтан или бассейн. В монастырях клуатр обычно примыкал с южной стороны к церковному зданию или с северной стороны к собору и соединялся с внутренним помещением церкви или собора через портал в соответствующем плече трансепта. С противоположной стороны к клуатру примыкала трапезная, с востока — зал капитула с дормитарием на втором этаже. Другие монастырские постройки так или иначе соединялись с клуатром

[

←10

]

прим. Blossom (Блоссом) — с англ. цветок

[

←11

]

Крёз — последний царь Лидии из рода Мермнадов, правивший в 560–546 гг. до н. э. Считается, что Крёз одним из первых начал чеканить монету, установив стандарт чистоты металла и гербовую царскую печать на лицевой стороне.

[

←12

]

Ётуны или йόтуны (др. — сканд. Jötunn — «обжора») в германо-скандинавской мифологии — великаны (турсы) семейства Гримтурсенов, дети Имира. Ётуны жили в Ётунхейме, отличались силой и ростом и были противниками асов и людей

[

←13

]

Трау — сказочное существо из фольклора Оркнейских и Шотландских островов

[

←14

]

«Рип ван Винкль» (англ. Rip Van Winkle) — новелла американского писателя Вашингтона Ирвинга, написанная в 1819 году. Протагонист — Рип ван Винкль, житель деревушки близ Нью-Йорка, проспавший 20 лет в Каатскильских горах и спустившийся оттуда, когда все его знакомые умерли

[

←15

]

Гилли Ду — в фольклоре Шотландии добродушные и робкие лесные эльфы. Гилли Ду заботятся о детях и помогают заблудившимся недотепам вернуться домой. Беднякам и просто голодным людям показывают съедобные орехи и ягоды

[

←16

]

Dum spíro, spéro (с лат. — «пока дышу, надеюсь») — фразеологический оборот, схожий с русским выражением «надежда умирает последней». Эта фраза в разных интерпретациях встречалась у многих древних авторов