Блистательные дикари

Глава 12

Ричард Элмор снимал крышки с коробок, в которых им доставили готовые блюда из китайского ресторана. Кэтрин смотрела из окна гостиной Элмора. На улице некий субъект пытался завести мотор старого «форда-капри», привязав его буксиром к еще более древней и ржавой «тойоте».

Несколько часов назад она встретилась с Кэролин Тейлор. Крис попросил ее переговорить с кем угодно, кто мог сообщить интересную информацию и направить их расследование в нужном направлении. Вот Кэтрин и выбрала Кэролин Тейлор – самую преданную подругу Дженнифер, с которой ее сестра дружила с детства. Теперь Кэролин была замужем за адвокатом и родила двоих детей. В сущности, Кэтрин не знала, о чем ей говорить с Кэролин, а последняя вела себя подчеркнуто вежливо и старательно изображала сочувствие, что несколько сковывало Кэтрин. Но хуже всего было другое – Кэролин Тейлор знала об отношениях Дженнифер и Андрэ Перлмана. Более того, она знала Перлмана лично.

– И какой же он был? – спросила Кэтрин.

– Он был душка, Кэти. Милейший человек. Ему было всего только двадцать четыре, но он держал себя как вполне… – тут Кэролин на мгновение замолчала, подыскивая нужное слово, – зрелый человек. В нем были спокойствие и выдержка. Дженни была им просто очарована. Никогда бы не подумала, что она может так увлечься. Остается только удивляться, что вы с ним не знакомы.

– Вот я и удивляюсь, – сухо сказала Кэтрин. – Я о нем даже не слышала.

– Не может быть! А я-то думала, что у вас с Дженнифер не было секретов друг от друга.

Кэтрин скривила губы в горькой усмешке:

– Я тоже так думала.

– Она всегда говорила, что у нее нет от вас тайн.

– И мне так казалось. Скажите, она его действительно любила?

– О да. Это знали все. Ах, Кэти, она была просто на седьмом небе от счастья. И я говорю об этом не только потому, что она умерла. Дженни испытывала к Андрэ Перлману самые искренние чувства.

Слова Кэролин несколько успокоили Кэтрин. Дженнифер никогда не обижала людей и относилась с удивительным терпением к Дэвиду Колсену и его многочисленным изменам. Даже когда его связи с другими женщинами принимали скандальный характер, она никогда не унижалась до обыкновенной семейной склоки.

Кэтрин отвернулась от окна и заметила Криса, разливавшего по стаканам вино. Элмор суетился на кухне, собирая тарелки и вилки, чтобы накрыть на стол.

– Итак, каковы наши дальнейшие действия?

Крис протянул ей стакан.

– Абрахам собирается проверить кое-какие свои предположения.

– А если он убедится, что прав, что тогда?

– Когда появятся конкретные результаты, мы будем действовать соответственно. Прежде чем перейти мост, необходимо до него дойти, – сказал появившийся из кухни Элмор.

– Ну так как, мы верим Абрахаму или нет? – спросила Кэтрин.

Элмор пожал плечами:

– Как я уже говорил, в отношениях с Абрахамом надо держать ухо востро. Но одно я знаю точно: его нынешнее поведение в значительной степени отличается от того, как он вел себя раньше. Его обычная самоуверенность и даже, я бы сказал, высокомерие куда-то испарились. Несколько раз, правда, он пытался разыгрывать привычное чванство, но это давалось ему с трудом. Он очень напуган.

Сдержанность Кэтрин пришлась по вкусу Элмору. Как только Абрахам объявил, что догадывается, кто убийца, она закусила губу, но сохранила внешнее спокойствие и не стала давить на скульптора. Скорее всего она поняла, что за фрукт этот Стефан. Итак, Кэтрин сдержалась, а вот Крис уж слишком очевидно проявил нетерпение в надежде выяснить личность убийцы. Его расспросы насторожили Абрахама и заставили отказаться от дальнейших откровений.

Кэтрин взяла тарелку и принялась накладывать себе фасоль в соевом соусе. Элмор предпочел жареный рис с яйцами.

– Вы думаете, он в самом деле знает? – спросила девушка.

Элмор ответил не сразу, а когда заговорил, было видно, что он тщательно взвешивает каждое слово.

– Не думаю, что он знает точно. Но подозрения у него имеются – и основательные. За всем этим скрывается еще кое-что.

– Да? И что же?

– Мне трудно судить, но я подозреваю, что Абрахама терзают сомнения, которые мешают ему сделать окончательный вывод. Стефан относится к тому типу людей, которые, узнав какую-нибудь тайну, обязательно дадут вам это понять, хотя совершенно неизвестно, поведают они вам ее или нет. Абрахам, к примеру, пыжился бы от сознания собственной значимости, и вы, будьте уверены, сразу заметили бы его напыщенность и многозначительность. Вы, однако, видели, как он повел себя в данном случае, и в этой связи напрашивается вывод: его что-то гложет.

– А вы можете конкретизировать это самое «что-то»?

– Как мы знаем, инфицированные обладают способностью определять себе подобных: они каким-то образом ощущают с ними общность. Ясно, что человек, которого имел в виду Абрахам, страдает тем же заболеванием, что и он. И в этом суть! Дело в том, что Стефан испытывает определенного рода гордость по поводу своего отличия от всех прочих, от собственной «избранности», так сказать. Окружающие подозревают что он отличен от них, но не знают, в чем это отличие состоит. Многие испытывают по этой причине страх, который подпитывает извращенное самолюбие Абрахама. Но сейчас он, вероятно, столкнулся с человеком, напугавшим его самого и продемонстрировавшим ему свою неприязнь.

– У вас есть соображения по поводу того, кто этот человек? – спросил Крис.

Элмор отрицательно покачал головой:

– Боюсь, что нет Па крайней мере пока. Кстати, что вы можете сказать о физическом состоянии Абрахама?

– Ясно, что у него болезнь зашла далеко. Налицо все признаки анемии.

– Ну и что? – сказала Кэтрин. – Анемия в наше время не редкость.

– Это так. Но здесь – особый случай, и нам приходилось уже исследовать подобные симптомы.

– Скажите, какова вероятносгь, что он все это просто придумал?

– Такую возможность исключать нельзя, но это маловероятно. Абрахам отлично осведомлен о том, чего в принципе не должен знать, но ему не известно то, о чем он знать просто обязан. К примеру, он был прав, когда говорил о методе преступления, но коль скоро подобная информация еще не стала всеобщим достоянием, напрашивается вопрос: откуда он получил сведения? Каким образом он об этом проведал? И еще – отчего его грызут сомнения?

– Крис мне сказал, что вам приходилось сталкиваться с этой болезнью раньше. Где это было?

Элмор снова достал свой альбом с фотографиями, и перед Кэтрин появились изображения живых мертвецов. Они были бледны точно мел, а темные круги под глазами напоминали маскарадные очки. Сказать по правде, Стефан Абрахам не слишком походил на этих несчастных.

– Я не понимаю одного – какое отношение Абрахам, да и все эти люди могут иметь к субъекту, убившему Дженнифер?

– Помните, я рассказывал вам о наших исследованиях, связанных с изучением обстоятельств возникновения тех или иных заболеваний крови? – спросил Крис.

– Да.

– Значительную часть своего рабочего времени я посвящаю сопоставлению многих случаев в попытке найти общие черты, которые так или иначе помогли бы нам установить причину заболевания. Так вот, имеется некоторая связь между состоянием Абрахама и методом совершения убийства.

– Вот как? И в чем это выражается?

Крис пожал плечами:

– Одним словом здесь не обойдешься. Пока мы наверняка знаем одно: в подавляющем большинстве случаев все это происходит в отдаленных, Богом забытых поселениях. Хотя бывали и исключения. В частности, нью-йоркское дело и лондонские убийства.

– Эти фотографии, – вступил в разговор Элмор, – были сделаны в пятидесятые годы, когда мы только начали заниматься проблемами, связанными с данным заболеванием. Симптомы у этих людей были схожи с симптомами, обнаруженными нами у Абрахама. Просто на этих снимках показана конечная стадия разложения личности.

Кэтрин извлекла из альбома фото, где была запечатлена группа людей, собравшихся у развалин церквушки. В толстой стене колокольни зияли дыры. По краям лестницы с выщербленными ступенями, которая вела к входу, застыли силуэты мертвых сухих деревьев. Люди на снимке были облачены в лохмотья и дырявую обувь. Некоторые в буквальном смысле кутались в рубище. Они окружили мужчину. В поднятой руке он сжимал кинжал необычной формы. Клинок достигал в длину от двенадцати до восемнадцати дюймов. Конец рукоятки выходил из кулака. Взгляды большинства собравшихся были прикованы к кинжалу.

– Что это? – спросила Кэтрин.

Крис взглянул через плечо девушки. Этого снимка ему не приходилось видеть.

– Это еще одна «проклятая» община. Такие сцены и подвигли Джозефа начать исследования, за которые, по его мнению, вряд ли бы взялся кто-то другой, – пояснил Элмор.

– Ричард и Джозеф, – объяснил Крис Кэтрин, – знали, что столкнулись с неизученным ранее явлением, суть которого лежала далеко за пределами местных легенд и мифов и даже коллективной паранойи, а ведь именно паранойю они поначалу заподозрили в этих людях. Заболевание, с которым они столкнулись, не носило психосоматического характера.

– Точно так, – сказал Элмор. – Мы знали о местных легендах, связанных с возникновением болезни, но решили копнуть поглубже, чтобы мифы не мешали нам установить подлинный смысл происходящего.

Кэтрин снова перевела взгляд на фотографию. Человек с кинжалом, казалось, что-то возглашал собравшимся. Несмотря на физическую немощь и ставшее уже привычным равнодушие, в глазах людей сверкало нечто, похожее на любопытство, смешанное со страхом.

– Что там происходит? – спросила Кэтрин, обращаясь к Элмору.

– Это довольно любопытно. Здесь вымысел переплетается с реальностью. Этот кинжал непростой – им убивают вампиров.

Кэтрин едва удержалась от улыбки.

– Это нечто сродни осиновому колу, так что ли?

Элмор утвердительно кивнул:

– Именно. Кстати, кинжал обладает такими же смертоносными свойствами. Если его вонзить в грудь вампиру, тот погибает. Об этом мы узнали из одной местной легенды, которая ничуть не лучше и не хуже всех прочих, созданных человечеством. Правда, имеются нюансы. В Венгрии, к примеру, подобным оружием поражают оборотней. Как видите, примерно та же история, с вариациями в духе местного колорита.

– Но ведь люди верят в эти сказки, не так ли?

– Ну разумеется. Они не понимают, что происходит с ними. Страх и психическая нестабильность часто приводят к истерии. По этой причине люди готовы поверить в любое объяснение, даже если оно не приносит им никакой практической выгоды и не избавляет от угрозы. Пока они верят в эти байки, они убеждены, что понимают суть происходящего… Согласитесь, понимание того, что тебя окружает, делает наш не вполне идеальный мир сносным. Легенда эта, или, если угодно, миф, уходит корнями в глубину веков, и каждое поколение вносит в него изменения и расцвечивает подробностями в соответствии с требованиями времени.

– С самого рождения ребенка окружают сказки и мифы. Вряд ли человек может избежать их влияния.

– Совершенно справедливо, – подтвердил точку зрения Криса Элмор. Эти люди обречены на страдание. Но давайте вернемся к человеку с кинжалом. Мы, честно говоря, не углублялись в те дни в исследования, но и без научных экспериментов ясно. что клинок этот обладает некоей мистической силой, позволяющей преодолеть дьявольскую мощь вампира. Или что-нибудь в этом роде.

Кэтрин некоторое время внимательно разглядывала оружие.

– Судя по всему, кинжал стоит немалых денег, – произнесла она, – и это при том. что здесь все выглядит чрезвычайно бедно.

– Да, это дорогая вещь, – подтвердил Элмор. – Иногда целые деревни скидываются, чтобы купить такой кинжал. Это своего рода жертва, которая должна помочь им изгнать зло, и, чтобы завладеть желанным предметом, они отказывают себе в самом необходимом.

Кэтрин вгляделась в лица несчастных. Их тусклые глаза выражали не только страх и заинтересованность, но и надежду. Увы, ничем не подкрепленную.

– Неужели Абрахам тоже один из них? – спросила она.

– Нет, конечно. К этим людям он отношения не имеет, но страдает от аналогичного заболевания. Кроме того, он огражден от этого пресловутого мифа о вампирах, который только ухудшает дела больного. Он просто болен.

Элмор отложил альбом в сторону и принялся изучать список людей, которых им предстояло навестить. Список составил Крис. Элмор ткнул пальцем в чье-то имя и спросил:

– А это еще кто?

Крис нагнулся через его плечо, взглянул на фамилию и ответил:

– Старк. Роберт Старк.

– Кто он?

– В прошлом – приятель Сары Рейнолдс.

– Если мы поедем к этому парню, Абрахам поедет с нами? – осведомилась Кэтрин.

– Поедет.

– Кстати, что произойдет с Абрахамом?

– Он умрет.

– Он знает об этом?

– Возможно, и не знает. В любом случае это не столь уж важно.

– Что вы хотите этим сказать?

– Заболевание прогрессирует и скоро обязательно скажется на его умственных способностях. Тогда эта мысль перестанет его волновать. Его вообще перестанет волновать что бы то ни было – кроме страшного бедлама в собственной голове.

Кэтрин проснулась в начале пятого. Она раздвинула шторы и некоторое время разглядывала безлюдную улицу, ответвлявшуюся от Бишопс-Бридж-роуд. Неподалеку находился Пэддингтонский вокзал. Она натянула шелковый халат, купленный для нее Дясеннифер во время последней гастрольной поездки в Китай.

Кэтрин не плакала – все, что можно, она выплакала раньше. Вместо того чтобы лить слезы, она попыталась вообразить сцены происшедшей трагедии. Быстро ли умерла сестра? Видел ли ее смерть Перлман? Или, наоборот, его прикончили раньше и свидетельницей убийства оказалась Дженнифер? Ужасные, безответные вопросы. Но среди них был один, затмевавший все остальные, – почему?

Кэтрин приготовила кофе и сделала легкий глоток. Потом она уселась в кресло у выключенного телевизора и принялась размышлять о своей новой компании – Элморе и Крисе. Чем дольше она думала о Крисе, тем больше он ей нравился и тем меньше она понимала, какого черта он в это ввязался. Неожиданно ей захотелось, чтобы Крис занимался чем-нибудь другим. Что же касается Элмора, то последний вызывал у нее жалость. Нетрудно было понять, что он много пережил – это сквозило во всем его облике, особенно в глазах, – когда он всматривался в старые фотографии или вспоминал какое-нибудь старое приключение. Было такое впечатление, что его жизнь развивалась без его участия, – то поднимая его к облакам, то безжалостно швыряя в пропасть, – а он этого даже не осознавал.

Когда пробило шесть, она очнулась от этой импровизированной летаргии и надела джинсы и бело-розовую блузку. Потом она вышла из дому и направилась к вокзалу Виктория. В гостиницу «Монарх» она вошла ровно в половине восьмого. Насосавшийся пива служака, дремавший за конторкой, поднял на нее красные припухшие глаза.

– В какой комнате остановился мистер Лэнг? – спросила она.

Портье неопределенно пожал плечами и пододвинул Кэтрин регистрационную книгу. Постояльцев оказалось немного. Кэтрин узнала номер комнаты Криса и уже через минуту стучалась в дверь Он открыл, и Кэтрин увидела, что хозяин номера до глаз покрыт мыльной пеной и защищен от нескромных взглядов полотенцем, повязанным вокруг бедер.

– Мне нравится ваша мыльная борода, – дерзко заметила девушка. – Теперь вы ужасно похожи на Санта-Клауса.

– Послушайте, а вы-то что здесь делаете?

– Дело в том, что я не могу спать. Слишком многое приходит в голову. Вот я и подумала, отчего нам не позавтракать вместе – или что-нибудь в этом роде.

– Конечно. Почему бы и нет? Позвольте только…

– Я подожду вас здесь, в коридоре, – сказала Кэтрин.

Когда он возник на пороге снова, Кэтрин через образовавшуюся щелочку смогла рассмотреть комнату и ее убогую обстановку. Крис перехватил ее взгляд.

– Это вам не «Ритц», что и говорить.

– И даже не «Холидей инн». Думаю, что позавтракать нам следует совсем в другом месте. Ваше мнение?

– Согласен. Скорее всего тут у них даже нет кухни.

Они поднялись по Белгрейв-роуд к вокзалу Виктория и нашли небольшое кафе у автобусной остановки. Крис заказал кофе, а Кэтрин предпочла чай. Они уселись за столиком у самой стены под выцветшим портретом Генри Купера.

– Так что же не дает вам спать? – спросил Крис.

– То, что вы рассказали мне о Дженнифер.

Крис кивнул, словно ждал этого ответа.

– Возможно, мне не следовало вам ничего рассказывать.

– Я ведь настаивала, помните?

– Тогда мне, видимо, следовало вам соврать.

Девушка улыбнулась:

– Может быть. Но вы оказались до ужаса правдивы, и я, признаться, этому рада. Я по-прежнему отказываюсь верить во многое из того, что вы мне наговорили, но было бы смешно ждать от меня другого. По крайней мере сейчас.

Крис вытянул ноги и закурил первую за сегодняшний день сигарету. Кэтрин, в свою очередь, глотнула чаю. Напиток неаппетитно выглядел и оказался совершенно безвкусным.

– Какая она была, ваша Дженнифер?

– Типичная интравертка. В детстве она предпочитала отсиживаться у себя в комнате, где читала или музицировала. У меня всегда было больше друзей, чем у нее, – в сущности, со стороны могло показаться, что я куда больше беру от жизни, чем она, – тем не менее я постоянно испытывала чувство ревности по отношению к ней.

– Почему?

– Потому что она была чрезвычайно талантливым и умным человеком. И даже в детстве я отдавала себе в этом отчет. Кроме того, она была красива, а ничто так не подогревает сестринскую ревность, как понимание того, что сестра хороша собой!

Выпалив эту тираду, Кэтрин снова заулыбалась. Потом она вытянула руку и поправила свои круглые черные очечки.

– Детская ревность, – протянул Крис.

– Именно.

Сидевшая за кассой женщина настроила радиоприемник на другую волну. В воздухе жужжали взбесившиеся от жары мухи. Они пролетали над газовой конфоркой, не замечая прозрачного голубого пламени, и падали вниз мельчайшими частичками пепла. Крис затушил сигарету в переполненной пепельнице.

– Как у вашей сестры произошло сближение с Дэвидом Колсеном?

Кэтрин вздохнула и пожала плечами:

– Когда они познакомились, Колсен уже был знаменитостью. Две его пьесы шли в театрах Вест-Энда, и по одной из них только-только сняли фильм. Дженнифер отправилась на премьеру фильма со своим приятелем, который был одним из помощников режиссера на съемках этой картины. Тот представил ее Колсену – и вот оно, свершилось!

– Что, любовь с первого взгляда?

– Что-то в этом роде – по крайней мере Дженнифер считала так. Тогда Колсен был этаким симпатягой-знаменитостью, а Дженнифер полагала, что она лично не более чем виолончелистка среднего пошиба и без особых видов на успех. Это не соответствовало действительности, но Дженнифер всегда относилась к себе критически. Как бы то ни было, она была несказанно поражена тем, что Колсен проявил к ней хоть какой-то интерес, и втюрилась в него по уши. Вот вам крючок, леска и грузило, – с горечью завершила она рассказ.

– А вы, судя по всему, были не в восторге от него.

– Да. Ну и что? Какая разница? Дженнифер ничего не хотела слушать. Чтобы не испортить наших отношений, я держала свои мысли при себе.

Кэтрин опустила глаза и уставилась на заплеванный пол. Крис откусил кусочек тоста. Возившийся около кофеварки продавец отчитывал какую-то старушку за то, что она привела с собой пса. Та, делала вид, что не слышит.

Крис сочувственно кивнул и пробормотал:.

– Ох уже эти семейные склоки…

Кэтрин подняла на него глаза:

– А вы были когда-нибудь женаты?

– Нет.

– Но искушения преодолевать вам приходилось?

– О, сколько раз, но только не в реальной жизни. Большей частью я об этом раздумывал. Ничего серьезного на деле.

– Но почему?

Крис хорошим глотком опорожнил половину чашки и, прежде чем ответить, обдумал свои слова.

– У меня не сложилось, и не сложилось потому… потому…

Так вот, значит, каков его ответ.

– Потому что никто не удосужился подобраться к вам поближе? – не то спросила, не то ответила за Криса Кэтрин.

Тот утвердительно кивнул:

– Вот именно. Никто не подобрался ко мне достаточно близко.

– Отчего же?

– Я просто… просто…

Крис пытался найти подходящие слова, и Кэтрин обратила внимание, что у него при этом появилось на лице затравленное выражение.

– Послушайте, – произнесла она, – извините меня за настырность. Не хотите – не отвечайте. Я задам другой вопрос и на другую тему.

– Спасибо, – улыбнулся Крис.

– Как поживают ваши домашние? Ваши родители?

– Боюсь, что они уже умерли. И довольно давно.

– Братья? Сестры?

– Никого.

– Что ж, с вами все более или менее ясно. Где вы воспитывались?

– В детстве мне пришлось немного постранствовать, но юность я провел в Калифорнии. Мне хотелось сделаться профессиональным игроком в футбол. Не слишком оригинально, правда?

Кэтрин улыбнулась:

– В детстве мне хотелось стать балериной, а еще – сиделкой!

– Вот оно что! Я себя представлял в роли полузащитника в клубе «Сан-Франциско 49».

– И вместо этого оказались в научном учреждении и занялись исследованиями болезней крови?

– Так уж вышло.

– Да, как именно?

Крис снова замолчал, и Кэтрин поняла, что тот подыскивает подходящий ответ.

– По-видимому, меня прибило к этому институту волнами житейского моря, – наконец сказал Крис.

Она знала, что он лукавит, но сразу поняла, что больше от него не добиться.

– Послушайте, – произнесла она с известной долей осторожности, – почему бы вам не съехать из вашей дыры и не поселиться у меня?

Крис с удивлением поднял на нее глаза.

– Извините, я вас не понял…

– Ваша гостиница – настоящая клоака, и я не хочу слышать, что здесь очень дешево. Сколько бы с вас ни спросили – это грабеж. Вы можете остановиться у меня и тем самым сэкономить деньги. К тому же так было бы удобнее.

– Благодарю вас, Кэтрин. Но мне не хотелось бы так поступать. Это…

– А что в этом особенного? Я ведь нe предлагаю вам на себе жениться! Кроме того, мне кажется, я у вас в долгу.

Роберт напустил белой пены на раскаленную крышу белоснежного «мерседеса». Автомобиль принадлежал Годфри и Мэри Пик. Его купили восемь лет назад, и Роберт, прижавшись лицом к стеклу, удивился, когда заметил, что, в соответствии с показаниями спидометра, машина за это время прошла только двенадцать тысяч километров.

– Мистер Старк?

Молодой человек медленно распрямился и сразу же заморгал, поскольку солнце било ему прямо в глаза. Человек, который обратился к нему, был высок, широк в плечах и одет в простую рубашку с закатанными по локоть рукавами. Его костюм дополняли серые фланелеые брюки. Рядом с мужчиной стояла девушка в круглых солнцезащитных очках, которые вместе с короткой стрижкой отчасти делали ее похожей на мальчика. На девушке была бело-розовая блузка, где белые и розовые четырехугольники образовывали орнамент, сходный с узором шахматной доски. А вот слева от них… Роберт мгновенно узнал мозгляка из клуба «Семерка червей». Тот был одет в тонкий черный костюм и хлопчатобумажную рубашку нежно-желтого цвета.

Роберт повернулся лицом к мужчине, который обратился к нему и спросил:

– Что вам угодно?

– Меня зовут Крис Лэнг. Это – Ричард Элмор, – представил мужчина своего приятеля – упитанного пожилого человека, после чего указал на оставшихся двоих: – Кэтрин Росс и Стефан Абрахам.

Итак, клубного знакомца Роберта звали Стефан Абрахам. Они посмотрели друг на друга, и Роберт заволновался – отчего, спрашивается, этот самый Абрахам молчит? Почему не торопится сообщить своим приятелям, что они уже знакомы и при каких обстоятельствах это знакомство состоялось? Парень выглядел плохо – еще хуже, чем Роберт.

– Мисс Росс – сестра Дженнифер Колсен. Надеюсь, вы понимаете, о ком я говорю?

Роберт кивнул.

– Насколько мы знаем, вы были близким другом Сары Рейнолдс. Это так?

– Может быть, нам лучше пройти в дом и побеседовать там? – предложил Роберт.

Абрахам чувствовал себя обескураженным. Он запомнил лицо человека в «Семерке червей», но с ним что-то было не так. Стефан чувствовал себя с ним по-другому, нежели во время их короткой стычки в клубе. Это было странное, но вполне реальное ощущение. Он был совершенно уверен, что Старк догадывается, кто он, Стефан, такой, но предпочитает отмалчиваться. Их глаза встретились снова, но нарушить установившееся молчание никто не захотел.

– Полиция оказалась не в силах нам помочь. Они ни словом не обмолвились о том, что конкретно произошло с моей сестрой. – вступила в разговор Кэтрин.

– Ну хорошо, а вы все кто такие? – поинтересовался Роберт.

– Мы пытаемся помочь Кэтрин выяснить обстоятельства смерти ее сестры, – ответил за всех Крис.

– Но какое это имеет отношение ко мне?

– А разве вы не слышали сплетни, которые утверждают, что убийство Сары Рейнолдс и преступление в отеле «Кэдогэн» взаимосвязаны?

– Кое-что слышал.

– Слышали, но не верите?

– Не знаю, что и сказать.

– Неужели вам даже не любопытно?

– Почему же, любопытно. Но не более того.

– Не понимаю я вас, – вставил словечко Элмор.

– У меня не осталось теплых чувств к Саре Рейнолдс. То, что у нас с ней было, – давно закончилось. Если вы собираетесь апеллировать к моему горю и страданию, у вас ничего не выйдет.

– Я вам не верю, – сказала Кэтрин.

– Но это правда. Я разлюбил ее. – Роберт заметил, как после этих слов незваные гости обменялись многозначительными взглядами, смысл которых не укрылся от молодого человека. Он холодно улыбнулся и сказал: – Но не беспокойтесь. Я ее разлюбил, конечно, но не до такой степени!

Роберт понял, что Абрахам чувствует себя не в своей тарелке, судя по тому, как тот ерзал на стуле и непрестанно крутил головой, окидывая обеспокоенным взглядом окружавшие предметы. При этом он не мог сосредоточиться ни на одном из них более чем на мгновение. Когда их взгляды в который уже раз встретились, первым отвел глаза Абрахам.

В этот момент Стефан как раз вспоминал события, происшедшие в «Семерке червей». Роберт тогда встал между ним и женщиной, руки этого человека успокаивающе и одновременно предостерегающе легли ему на плечи. «Успокойся. Отчего бы тебе не сесть и не выпить вместе со всеми?» Абрахам почувствовал, что у него похолодели конечности. «Если вы чувствуете себя столь же плохо, как выглядите, вам следует пораньше лечь в постель».

Роберт ответил на вопросы, которые ему задали, но не выразил ни малейшего желания присоединиться к расследованию.

– Нет, благодарю вас, нет. Пусть этим занимается полиция.

– Судя по всему, полиция ничего не добьется, – заметил Крис.

– А вы?

– Мы? Очень может быть, что у нас получится.

– Я люблю заниматься разными вещами, мистер Лэнг, но расследование преступлений сюда не относится. Кроме того, я, кажется, сказал, что все это вызывает у меня лишь любопытство, но я не горю желанием примкнуть к вам. Сара умерла. И с этим уже ничего не поделаешь, верно?

Роберт проводил гостей до автостоянки и снова занялся «мерседесом». Тем не менее краем глаза ему удалось проследить, как забавная четверка вышла из Леннокс-гарденс, прошла мимо церкви святого Колумба и скрылась в направлении Понт-стрит.

Стефан Абрахам дождался того момента, когда они оказались вне зоны видимости Роберта – они как раз вышли на развязку между Бьюшамп-плейс и Уолтон-стрит. – и только тогда заговорил:

– Я уже видел этого парня.

Остальные трое остановились как вкопанные.

– Вы уверены? – спросил Крис.

Абрахам утвердительно кивнул.

– Этот парень повстречался мне в ночном клубе – в «Семерке червей».

– Но он ведь не из таких? – насторожился Элмор.

У Абрахама на лице застыло выражение крайней степени неуверенности. Однако подумав, он сказал:

– Нет.

Пока все они несколькими минутами раньше пытались разговорить Старка, Элмор внимательно следил за Абрахамом и отметил про себя, что поведение последнего снова до странности изменилось. Потом он переключил внимание на Старка, но не обнаружил в нем характерных признаков, свойственных Абрахаму и ему подобным.

– Он не такой, как вы, верно?

– Верно.

Тем не менее в голосе Абрахама сквозило сомнение. Тогда Элмор решил надавить еще немного:

– Значит, он не такой? Или вы все-таки сомневаетесь?

– При общении с этим парнем у меня возникло совершенно новое, непривычное ощущение, – задумчиво произнес Абрахам.

Элмор почувствовал, как что-то оборвалось у него в животе. Наконец-то, судя по всему, ему представилась возможность заняться чем-то стоящим.

– Так вы. стало быть, не испытали при общении со Старком привычного чувства узнавания? – поинтересовался он. – Но тем не менее не отрицаете, что контакт определенного рода между вами состоялся? Признавайтесь, вы ощутили нечто родственное, не так ли?

Абрахам прикрыл глаза рукой, чтобы укрыться от слишком пристального взгляда старика.

– Что вы вообще знаете об этом Старке?

Элмор неопределенно пожал плечами.

– Не могу сказать ничего определенного, – проворчал он. – Но я почему-то ожидал от вас подобной реакции. Когда мы в прошлый раз встретились у вас дома, ваше поведение меня насторожило. Теперь я уверен, что между вами и Старком возникли взаимные флюиды, но, как вы утверждаете, иного, нежели раньше, свойства. Другими словами, при встрече с ним вы пережили то, что вам не доводилось переживать прежде.

Абрахам подумал и согласился:

– Так, пожалуй, и было. Мы узнали друг друга, хотя и не обмолвились об этом ни словом. Это узнавание имело особый подтекст.

– В таком случае скажите: убийца с ним связан?

И тогда Абрахам произнес следующее:

– Как-никак, одна из жертв в прошлом была его подругой. Разве нет?