Блажий Омут

Ели мясо мужики. Глава 5

Свободной рукой я достал то самое зелье, что купил поутру за бесценок в лавчонке травника, и плеснул его в лицо Руты.

Капли с шипением коснулись кожи, и в тот же миг девушка закричала истошным, диким голосом, от которого кровь застыла в жилах. Собравшийся пред «Веселиной» люд и понять толком ничего не успел, лишь назад отступили, друг другу на ноги наступая. Потому что зрелище пред ними хоть и предстало пугающее, но доселе невиданное.

Тело Руты словно бы раздвоилось. Разделилось надвое. Только одна часть осталась хрупкой и женской, а вот вторая явила чудище. Тощую, жилистую и гадкую образину. С длинными руками, оканчивающимися чёрными когтями. Со ртом полным иглоподобных зубов. И глубокими впадинами глаз на вытянутом лице с крючковатым носом и заострённым подбородком. По голому, кожистому телу понять половую принадлежность страховидлы было попросту невозможно. Потому как оно более напоминало скелет, вечно голодный и мёртвый, с дырой в брюхе.

Тварь издала протяжный вой, который продлился не более пяти ударов сердца, а затем вновь слилась с Рутой, сгинув внутри девушки, как призрак.

— Вот же падаль. Приросла к девчонке, как плесень, — процедил я сквозь зубы.

Дочка трактирщика подняла злой, безумный взор, от которого мороз пробежал по коже даже у меня. А потом вдруг подобралась. Ударила меня ногой по колену с силой рослого мужика. Воспользовалась моим секундным замешательством и единым махом взмыла на крышу навеса, а с неё перемахнула на трактир. И быстро перебирая руками и ногами, как иное насекомое, Рута побежала по крыше и скрылась за её скатом с противоположной стороны строения.

Я тотчас сорвался с места и уже на бегу крикнул:

— Она спешит к оврагу!

Далеко убежать мне не дал молодой белоратник. Он буквально вырос на пути.

— С чего ты взял? — он попытался удержать меня за плечо, но я вывернулся.

— Подвал с мясом — её гнездо, — только и успел вымолвить я.

Гордей более не спорил со мною.

— Расступись! — закричал он, обращаясь к толпе.

Я бросился дальше, стараясь наверстать упущенное время. У себя за спиной я услышал, как ратник отдаёт приказ стражникам не спускать глаз с трактирщика. Сам же молодой воин заторопился следом за мной.

Уже на подходе к землянке до нас донеслись крики. Там среди примятой травы и развороченных лопухов вовсю кипело сражение. Варгин во всём своём величии схлестнулся с Навьей, которая теперь более напоминала свою истинную личину в разодранном в лоскуты платье, нежели прелестную рыжую Руту. Выглядела она помятой. К несчастью, дела у моего друга обстояли не лучше. Кот был ранен, а его блестящая чёрная шерсть местами слиплась от крови. Впрочем, варгин не обращал на это никакого внимания в пылу битвы, потому как всеми силами защищал старика Озара и Нежану. Радость девушки от встречи с живым отцом была недолгой. Теперь они оказались в овраге в настоящей западне между полным человеческого мяса логовом твари и самой тварью.

— Ах ты мерзость! — воскликнул я, врываясь на поле боя и сразу атаковав огненным заклинанием.

Пламя, пусть и небольшой, но ударило Навью в оскаленную морду, заставив отступить. Кот, увидев подмогу, отскочил назад, закрыв собой ошеломлённых отца с дочерью.

— Ну чего так долго-то? — недовольно произнёс мой пушистый напарник, но судя по его глазам, он был доволен скорым избавлением от боя.

— Сгинь, нечисть! — я взмахнул мечом, оставив в воздухе блистающую линию, но лезвие не достало до противника.

Навья ловко отпрыгнула в сторону, шипя, словно змея подколодная. Хотела было броситься на меня, но в этот момент рядом появился Гордей, который заставил нечисть остановиться.

— Что, тварь⁈ — с вызовом выкрикнул он. — Думала, скроешься от нас⁈

С этими словами белоратник хлопнул в ладоши и быстро что-то зашептал. Воздух вокруг нас сгустился, а вместе с этим я заметил, как нашу троицу накрывает еле видный купол, сотканный из магии. Озар с дочерью и Котом остались за границей и были временно в безопасности. А вот мы…

— Крыса в углу превращается в монстра, — прошептал я, покосившись на внезапного союзника.

— Зато никуда не уйдёт, — с лёгкой усмешкой ответил Гордей, обнажив меч. — Защита слабая, но и Навья несильна. Твоё зелье потрепало её.

— Да, надо будет ещё прикупить.

Пока мы болтали, Навья всё же решилась бежать. Но стоило ей только столкнуться с барьером, как от её лба брызнули искры, а сама нечисть истошно закричала. Поняв, что деваться некуда, обернулась к нам, злобно оскалилась и ринулась в бой.

Острые когти столкнулись с моим мечом, но сдержали натиск металла. Навья ловко поднырнула под руку и выскочила позади. Противница оказалась слишком прыткой. Но не для меня. Моё лезвие ещё не успело завершить дугу, как из свободной руки вырвался сгусток пламени, угодивший нечистью в спину. Она вновь заверещала и метнулась в сторону Гордея.

Парнишка успел парировать первый удар, но второй пришёлся снизу вверх, располосовав ему лицо от подбородка до лба. Белоратник закричал от боли, выронив оружие и отступив, прикрывая жуткие раны. И наша противница пожелала этим воспользоваться, замахнувшись для решающего удара.

Но в этот момент из её груди вырвался клинок, покрытый рунами.

— Хватит, — тихо произнёс я, провернув рукоять.

Послышался хруст ломаемых рёбер. На пожухлую траву брызнула тёмная кровь. Навья упала рядом со стонущим Гордеем, на ладонях которых я заметил слабый свет — исцеляющая магия. Но она вряд ли поможет, с этой заразой по-другому надо бороться.

Но сейчас не до этого.

Я посмотрел на дрожащее тело девушки, что уже приняла своё истинное обличье. Золотистые искорки почившей нечисти медленно оседали с её бледной кожи.

Рухнул пред нею на колени. Осторожно приподнял обеими руками голову. Рута захрипела, кашляя кровью. Уставилась на меня стекленеющими, широко распахнутыми глазами. Открыла рот, силясь вымолвить что-то.

— Тише, — я наклонился ниже.

Мне полагалось убить её за содеянное без всякого суда, но проклятая жалость на сердце лежала тяжким грузом. Молодая, нежная, красивая, озорная. Искавшая в жизни не просто мужской ласки и случайного внимания, но чего-то заведомо большего и искреннего.

— Что же приключилось с тобою такого, что связалась ты с нечистой силой, несчастная? — пробормотал я.

Рута скривилась от боли. Снова затрепетали её посиневшие губы. И я склонился так низко, как только мог.

— Отец… мать бил… и меня… а однажды зарезал… её… случайно, — она снова закашлялась. Вздохнула, судорожно цепляясь за мой рукав негнущимися пальцами. — Испугался… решил следы… замести… сварил… меня заставил… помогать ему заставил…

Я видел её глаза так близко. Они были полны слёз и безумия. А ещё боли человека, который в страхе за собственную жизнь варил убитую мать. Немудрено, что Рута после такого переживания в уме повредилась.

— Кости тут… в овраге… зарыли, — продолжала девушка. — Я… боялась отца… смерти искала… Пришла сюда… цветы… маме… а тут… встретила…

Покрытый испариной и грязью лоб девушки наморщился. Она старалась найти имя той силе, что вселилась в неё, но не могла.

— Навью, — подсказал я.

Рута отрывисто кивнула.

— Она… помощь обещала… отца подставить… отомстить… город к рукам прибрать… поддержкой стражи… заручиться.

— И заставила тебя похищать людей, убивать их, а их заколдованным мясом кормить горожан, чтобы зачаровать всех? — предположил я. А когда девушка снова кивнула, спросил: — Но ведь на старого скорняка ночью отец твой напал?

— Это морок нечистый, — она запрокинула голову в конвульсии. — То я… была… Отец и знать… не знал… Не… знал…

Я ждал, что она скажет ещё что-то. Хотел услышать её истаявший голос. Но наступила тишина. Взор девушки остановился. Не на мне. На синеве над нашими головами, где по бескрайнему, чистому простору лениво проплывали стада кучерявых облаков.

Я устал неимоверно. И всё же занимался тем, что помогал ратнику залечить раны. Чтобы занять себя. Отвлечься от всего того ужаса, что творился в этом городишке под носом у стражи столь долгое время. Да и чтобы хоть как-то почувствовать себя полезным.

— Шрамы всё равно останутся, — подумалось мне вслух.

— Пёс с ними, — сквозь зубы процедил Гордей, пока я прижигал его раны магией.

Парнишка держался стойко. Надо отдать ему должное. Он и крови много потерял. Да и процедура эта была далеко не самая приятная. И всё же терпел. Потому как понимал, что в борьбе против заразы Навьи магия — это лучший, проверенный метод.

— Как ты всё понял? — вдруг спросил Гордей.

— Что именно?

— Что это не злыдень. Да и вовсе не сам трактирщик, — с мрачным видом пояснил белоратник.

Я потёр лоб. Делиться своими мыслями с юнцом из Белой Рати мне не хотелось нисколько. Особенно после всего произошедшего. И всё же я заговорил, чтобы не думать о Руте и всех тех, кого её руками сгубила кровожадная нечисть.

— Злыдни редко в людей вселяются, — начал я. — А те злыдни, которых мы в землянке встретили, были вообще на диво сильны, раз двоих стражников легко убили. Они питались болью и страданиями тех, кто нашёл свой конец в том подвале. Оттого и стали сильнее. Но сами злыдни себе такой промысел организовать никогда не додумаются. Они жестоки, но неимоверно тупы.

— А Навья? — в вопросе Гордея звучал интерес.

— А Навьи именно такие гнёзда с запасами себе и устраивают, — заметил я, а сам подумал о том, что землянку надо бы спалить ко всем чертям, пока там больше никто не завёлся. — Только Навьи в мужчин не вселяются никогда. В женщин исключительно. То ли традиция у них. То ли энергетика не позволяет. То ли просто мужиков ненавидят люто. Сложно сказать. Но полагаю, что на рагу пускали как раз мужчин. Одиноких путников. А это могло означать только…

— Что трактирщик невиновен, — завершил за меня мысль ратник. — Вернее, виновен в убийстве жены, за что, несомненно, теперь поплатится, не сомневайся. Но не в других смертях. Только ты всё равно ужасно рисковал. Мог и ошибиться с девушкой.

Я горько усмехнулся. И нехотя кивнул.

— Мог. Но ведь не ошибся.

Гордей промолчал. Он задумчиво наблюдал за моими действиями, погружённый в собственные размышления. Вероятно, думал о том, как ему теперь расчищать всю эту выгребную яму, в которую обратился Дальний Посад. Меня это волновало мало. Ратник хоть и молодой, а всё же смышлёный оказался. Да и в любой момент пошлёт за подмогой. Благо, до Святограда рукой подать.

Пока я завершал лечение, а белоратник покорно сидел с мрачным видом, Нежана перестала плакать и совсем затихла подле отца. Тот лишь время от времени постанывал. Они так и притаились в лопухах неподалёку от землянки, ожидая, когда мы поможем им. Или когда совсем позабудем, чтобы после выбраться самим.

— Нежанка, обождите ещё чуть, — обратился я к девушке. — Сейчас к вам подойду.

Дочка скорняка громко всхлипнула, но ничего не сказала.

Зато отреагировал варгин. Громадная, чёрная туша уже без всякого страха пред белоратником сидела подле мёртвой Руты и зализывала раны шершавым языком. По всему его виду делалось понятно, что он готов снова ринуться в бой, ежели кто-нибудь ещё объявится на наши головы. Заслышав меня, Кот фыркнул. Дескать, сокрушался, что я о нём вовсе не забочусь.

Я усмехнулся, встретившись с ним взглядами. После поговорим.

Наши переглядывания не остались незамеченными.

— Никак в толк не возьму, как нежить может служить Ловчему, — заметил Гордей.

Ратник полез в небольшую кожаную суму у пояса. Зазвенел склянками.

— Полагаю, потому что он не служит мне, — я пожал плечами.

— Интересная у вас дружба выходит, — на лице парня появилось подобие дружелюбной улыбки.

«Семья уж скорее,» — хотелось сказать мне, но я вовремя прикусил язык. Незачем пред посторонними душу раскрывать.

Кот навострил уши, прислушиваясь к нашему разговору, но головы не повернул.

— Вот, держи, — Гордей извлёк из сумы матовый пузырёк, запечатанный воском. — Не бойся. Это зелье лечит животных любого толка. Не отравлю. Бери же. В уплату долга.

— Благодарю, — я взял предмет.

Судя по качеству стекла он стоил дорого. Само зелье внутри, вероятно, не дешевле.

Лечение белоратника мы завершили, и теперь он осторожно ощупывал схватившиеся порезы.

— Уезжайте из Посада, как можно скорее, — вдруг сказал Гордей. — Городская стража наверняка уже за нашими послала. После такого с тобой много кто потолковать захочет. И животину твою уж точно не оставят.

Я поджал губы. Кивнул, соглашаясь.

— Уйдём сразу. Спасибо.

Белоратник тем временем встал. Размял затёкшее, побитое тело. Поморщился от боли. А после медленно подошёл к трупу Руты. Паренёк наклонился и опустил веки девушки. Закрыл ей глаза, чтобы жирные мухи на них не садились. Вид у него был крайне удручённый. Зелёный ещё. Молодой. Скоро и не такого насмотрится. И не таких встретит. И ещё много раз убедится в том, что не всегда нежить страшнее людей.

— Гордей, — окликнул я. В голове возник вопрос, который отчего-то не давал покоя. — А помнишь, как ты вчера ко мне в «Весилине» подошёл? Я ещё во двор выходил пред этим?

— Ну, да, — белоратник нахмурился.

Вероятно, думал, обвиню его в напрасной неприветливости. Но я вымолвил иное:

— Я тогда человека преследовал в плаще с капюшоном. Мне почудилось, он за мной следил. Я магию почуял тогда. Могу поспорить, от него исходила. Не знаешь случаем, кто это мог быть?

Гордей покачал головой после краткого размышления.

— Не уверен, — он поджал губы. — В Посаде, кроме меня, из сильных магов, только одна девица есть. Но не припомню её вчера в трактире, — брови паренька хмуро сошлись к переносице. — Не повезло тебе, если она за тебя взялась. Ежели это так, она сама тебя найдёт в скором времени. Ежели нет, считай за счастье и позабудь, как страшный сон.

Его излишняя таинственность показалась мне по-ребячески наивной. Но расспрашивать я более не стал. И вправду, если магичка мной заинтересовалась, то сама объявится. Нечего приключений на голову искать заранее. А если это простое совпадение, то тем более и знать мне о ней незачем.

Мы с ратником подняли старого Озара, закинув его руки себе на плечи, и побрели в сторону города. Мужчина был тяжёл и пребывал в состоянии близком к обмороку после всего пережитого, потому шли мы медленно. Кот, который снова перекинулся и стал размером с домашнюю кошку, прихрамывал впереди. Нежана замыкала нашу неспешную процессию.

Уже на подходе к первым домам к нам навстречу бежали стражники.

Как водится, бравые служители порядка объявились к шапочному разбору. Гордей вверил двоим из них скорняка и его дочь и велел доставить Озара к лекарю немедля. Нежанка ушла с ними, на прощание глянув на меня со смесью благодарности и страха, но ни слова проронить не посмела.

Ещё двоим стражникам молодой ратник велел отыскать землянку в овраге и дежурить подле. Чтобы никто туда не входил и не выходил. А сам Гордей собрался идти к «Веселине», дабы отправить трактирщика в камеру до приезда старших чинов Белой Рати.

Но перед этим парень отвёл меня в сторону и так, чтобы никто нас услышать не смог, промолвил:

— Выходите через западные ворота на лесную дорогу. Наши там не поедут.

— Бывай, Гордей, — я похлопал паренька по плечу так, что тот пошатнулся.

Мы не благодарили друг друга за помощь, не прощались и не думали становиться друзьями, прошедшими испытание боем. Но в том и не было нужды. В следующую нашу встречу мы запросто могли оказаться врагами. Это уж как боги решат.

Я поднял на руки Кота и двинулся в сторону западных ворот, дабы поскорее покинуть Дальний Посад.

Лесная дорога после дождя была скользкой и грязной. Она блестела лужами в глубоких колеях от колёс и следах конских копыт. Тишина здесь стояла такая, что было слышно, как в отдалении весело посвистывает сокол, общаясь со своими птенцами в гнезде. Не говоря о прочих птицах и лесных обитателях.

Когда мы удалились на почтительное расстояние, я сделал короткий привал, чтобы проверить собственные раны и дать Коту то зелье, которым снабдил нас ратник. Варгин принял его неохотно. Боялся. Но всё же ему явно сделалось легче. И когда мы двинулись в путь снова, он уснул прямо у меня на руках, сделавшись и вовсе неотличимым от домашнего котяры.

Я думал, что мы пересечём этот лес, так никого и не встретив. Но спустя час позади нас раздался скрип старых рессор, и нас нагнала повозка, запряжённая крепкой гнедой лошадью. Кот дёрнул ушами и проснулся. Личность возницы удивила моего друга пуще, чем меня самого.

Это был тот самый толстый банник, наряженный в стёганый камзол с дорогой вышивкой. Теперь он более напоминал купца средней руки, а не хозяина публичного дома под крышей бани.

— Друг мой Ловчий! — с широкой улыбкой воскликнул он, натягивая поводья.

Лошадка послушно остановилась. И я смог рассмотреть содержимое повозки: несколько тюков, прикрытых вощёным полотнищем вроде парусины, чтобы отталкивала воду на случай дождя.

— И тебе доброго дня, — я отвесил шуточный поклон. — Подвезёшь?

— Само собой, любезный, — банник подмигнул.

А потом вдруг преобразился, сделавшись той самой красавицей с пышными формами, которая пыталась совратить меня накануне.

В ответ я засмеялся.

— Нет уж, будь собой, окажи милость, — попросил я, забираясь к нему на сиденье.

Кота я устроил в повозке позади меня, и он тотчас юркнул под полотнище, разведывать там обстановку.

Банник тоже разразился смехом, а затем снова сделался собой. Прикрикнул на лошадку, и та покорно двинулась дальше по неровной лесной дороге.

Я же приподнял полотнище и заглянул туда, чтобы понять, что там такого интересного нашёл варгин. Как я и предполагал, телега была полна мелких духов и банной нечисти всех форм и видов. Все смотрели на меня огромными, печальными, жёлтыми глазками, как осиротевшие дети. Кот развалился средь них, позволяя самым маленьким, похожим на мышат, прижаться к его тёплому боку.

— Убегаете из Посада? — предположил я, задёргивая ткань обратно.

— Верно, — банник кивнул. — После такой шумихи там оставаться опасно. Белая Рать ко мне первым делом явится. Так что поищем новое местечко, где потише будет. Ничего. Нам не привыкать.

Толстяк искоса глянул на меня. Улыбнулся с толикой печали, как один скиталец другому. А потом вдруг произнёс:

— Так что куда бы ты ни направлялся, Ловчий, нам с тобой всё равно по пути.