Битва за Изнанку

Глава 8

– Что случилось?

Лицо Лео мало того что вытянулось, так он еще и подскочил ко мне, схватив за плечи. Словно… увидел живого мертвеца? Нет, я рад, что мой незабвенный телохранитель проявил эмоции. Только меня почему-то подобное серьезно напугало.

– Да ничего, зашли, вышли, приключение на пятнадцать минут, – ответил ему я.

– Матвей, ты точно в порядке?

– Да точно, точно, а что не так?

Рубежник подвел меня к машине и указал на зеркало. «Не так» заключалось в том, что я внезапно постарел лет на десять. Хотя нет, скорее уж подвергся какому-то сильному излучению. Кожа потемнела и высохла, волосы обгорели, губы потрескались. Да, курорты Правьского края подходят не всем. Если уж сами кроны с них сбежали, практически никому.

Я чуть-чуть выплеснул хист и сразу заметил, как медленно, но верно все начало возвращаться на круги своя.

– Мне звонили, – сказал Лео, будто бы стесняясь. – Тебя вызывают к Князю?

– Прямо вызывают? – сыронизировал я. – Как девочку, да? Интересно, оплата тоже будет почасовая?

А в следующее мгновение тут же перестал тратить хист. Пусть буду выглядеть некрасиво. Мне почему-то думалось, что отпечаток Прави окажется как нельзя кстати. Что до красоты – не жили богато, нечего и начинать.

Зачем меня вызывал Князь? Тут не надо быть семи пядей во лбу. Он знал, что необходимо делать с курицей, которая несет золотые яйца. Выжимать из нее все, пока та не сдохнет. А что при текущих реалиях именно так все и произойдет, я не сомневался.

К тому же, зачем беспокоиться от курицы, если она приносит одни заботы? Случится с ней что, ну и не жалко. Небольшой профит с меня уже получили. Беда в том, что я действительно буду пахать на этого жадного дурачка, пока не окочурюсь.

– Сначала заедем в Подворье.

– Так, Матвей…

– Леопольд, прости, не знаю, как тебя по батюшке. Скажу честно, мне срать с высокой колокольни на Князя и на все, что с ним связано. Все, что хочет Святослав, – хорошенько меня поиметь. Фигурально, конечно. И поверь, учитывая наши отношения, хуже уже не будет. Скажешь, что мне после пещеры надо было заехать в Подворье и купить лечебные зелья. Хорошо?

В Лео сейчас боролись желание выполнить приказ государя и нечто, что можно было назвать эмпатией. Наконец он кивнул:

– Только быстро.

Я махнул рукой, мол, делай что хочешь. Лео и сделал. Рванул с места так, что меня в кресло вжало. Хорошее отношение ко мне – это одно, а служба князю – другое.

До Подворья мы, можно сказать, практически телепортировались. А когда я вышел, мне захотелось сделать то же самое, что вытворяли пассажиры одного французского «Такси». Когда мы с Костяном были совсем малыми, то представляли, что у каждого будет белый «Пежо». После фильма Люка Бессона считалось, что это самая гоночная машина в мире.

Вот только с возрастом мы узнали суровую правду жизни – кинематограф часто врет. А еще Костян вывел собственную формулу: «Если ты покупаешь «Рено» – то спустя некоторое время умеешь ремонтировать даже вазовские машины. Если покупаешь «Пежо» – то умеешь ремонтировать Пежо».

Чуть отдышавшись после красочного флэшбэка и легкой тошноты, я направился прямиком к артефактору, не обращая внимания на все остальное. Хотя в Подворье действительно царило явное оживление. Заключавшееся в первую очередь в том, что на центральной площади собралась толпа. Причем, не только людей, но и нечисти. Правда, непонятно, чего они пытались добиться – никто ничего не говорил. Просто стояли, мялись, ждали. Может, тут колбасу будут раздавать?

В любом случае, у меня были дела поважнее. Да и Князь ждет. Наверное, не спит, не ест, все глаза выплакал по своему любимому рубежнику.

Поэтому я уверенно направился к ближайшему зданию на площади.

Степан Филиппович встретил меня без особого энтузиазма, хотя кивнул. Старый тертый калач, понимает, что даже от самых бесполезных клиентов может быть толк. А я все же не такой уж и бесполезный.

– Добрый день? Что там у вас снаружи? – спросил я.

– Здравствуйте, Матвей. Воеводу ждут. Захожая нечисть распоясалась.

– Это да, это беда, – ответил я, доставая со Слова папку и кидая на прилавок.

– Это что? – на всякий случай спросил артефактор, хотя уже явно начал догадываться. Его выпученные глаза не могли врать.

– То, о чем мы договаривались. Записи Морового.

– Ооо…. Оо…

Может, он и хотел сказать что-то членораздельное, но у Филиппыча это просто не получилось. Он протянул свои пухлые шаловливые ручонки к папке, но я тут же положил на нее сверху ладонь.

– Только сначала нам надо все обговорить, Степан Филиппович. Самое важное, чему я научился от рубежников – никому нельзя доверять. И договор на хисте лучше всяких устных клятв.

– Конечно, конечно, – заулыбался артефактор. – Сразу видно делового человека. Я помню, что вам нужно. Пространственный артефакт многоразового использования, который нельзя обнаружить с помощью хиста.

– Все так, – кивнул я.

– Я сделаю вам грандиозную скидку!

– Это я сделаю вам грандиозную скидку, – огорошил я Степана Филипповича. – Для знающего человека, эти записи, – я пододвинул папку к себе, – стоят очень больших денег. Да что там, наверное, их можно назвать бесценными. К сожалению, у меня нет времени, чтобы заниматься их реализацией. Поэтому я готов устроить бартер. Записи взамен на артефакт.

– Молодой человек, это немыслимо! – чуть ли не затрясся хозяин лавки. – Вы хоть представляете, сколько стоит создать подобный артефакт? К тому же, я не могу опорочить свое имя. И клеймо.

– Вот клейма не надо. Подумайте, что будет, если чуры вдруг найдут эту штуковину? Что до цены, думаю, она много меньше, чем эти записи.

– Я даже не знаю, что там. Мне надо взглянуть!

– Нет, на этом и строится условие договора. Я могу лишь поклясться, что это все записи, которые остались у Морового. Так что, по рукам или мне поискать более сговорчивого артефактора?

Что интереснее всего, люди не любят тех, кто похож на них самих. И чем больше эта схожесть, тем явственнее антипатия. Сейчас я чувствовал лучи ненависти, которые источал Филиппыч. Еще бы, ему, жадному и скаредному лавочнику, выкручивали руки. Но вместе с тем артефактор был умным человеком. Глупый бы не задержался на центральной улице Подворья.

– Сами понимаете, если там не окажется упоминаний относительно способа создания артефакта…

– То сделка будет автоматически расторгнута, – закончил я. – Но если нет…

Артефактор еще немного подумал и кивнул. На этом и строился мой расчет. На его жадности. Он, наверное, искренне считает, что там куча полезной информации. Вполне возможно. Но может быть и так, что там какие-нибудь разрозненные факты, не представляющие никакой ценности. Главное, чтобы были сведения об артефакте.

– Еще не все, – сказал я. – Теперь по срокам.

– Можете быть уверены, – ответил Степан Филиппович. – Неделя и у вас будет нужный артефакт.

– Два дня, – покачал головой я. – И то лишь потому, что я понимаю сложность его изготовления.

– Два дня?! – возмутился Филиппыч, словно бы даже перестав дышать.

– Да. И каждый день сверх этого будет оплачиваться вами в размере тысячи монет лунным серебром.

– Да что вы себе позволяете?!

Кажется, я все-таки довел толстячка до белого каления. Фактически, конечно, до красного. Потому что бедняга так побагровел, что казалось, сейчас упадет с сердечным приступом.

Я же не стал ничего договаривать. Просто забрал папку, убрал на Слово и пошел к двери.

Если честно, не знаю, откуда во мне взялась эта уверенность. Да что там, ее можно было назвать нахальством. Ведь всего раньше не проявлялось. Мотя Зорин – обычный слегка забитый пацан. Это почти аксиома. Наверное, всему виной усталость. Я так задолбался от всего, что не было сил больше играть и быть хорошим. Либо ты гнешь свою линию, либо тебя ломают.

Не знаю, как это работает, но остальные чувствовали эту внутреннюю силу. Наверное, так стая шакалов отступает от раненого льва, который вдруг поворачивается и обнажает зубы. Конечно, Степан Филиппович не спросил: «Что за лев этот тигр?». Однако короткого: «Матвей, подождите!» мне хватило.

– Не знаю, что за муха вас укусила. Условия довольно жесткие, но я не сказал «нет».

– Извините, Степан Филиппович, но у меня нет времени ждать, пока вы созреете.

– Давайте хотя бы сойдемся на пятистах монетах?

– Тысяча. Так у вас будет повышенная мотивация закончить все намного быстрее.

Артефактор разве что зубами не скрипел. Однако нам все же удалось найти общие точки соприкосновения. Мы подтвердили наш договор клятвой и пожали руки, после чего моя ладонь убралась с папки, а Степан Филиппович торопливо развязал тесемки. Наверное, так жадно не вчитывался в буквы даже отец Костяна, когда обнаружил какие-то забытые акции, на которые обменял билеты «МММ».

Я следил за выражением лица артефактора с не меньшей тревогой. Моя везучесть вполне могла помахать ручкой. Если вдруг выяснится, что я не смогу протащить Стыня на ту сторону уже придуманным способом, то даже не знаю, что тогда делать? Договариваться с головой чуров? Что-то мне подсказывает – это будет ни фига не просто.

Однако пухлый артефактор, торопливо и жадно перебирающий листочки, с каждой новой секундой улыбался все шире. И даже стал кивать, видимо, сам себе.

– Все будет! – наконец поднял он голову. – Я пока не вполне понимаю, как сбалансировать фокус граней, но сам принцип мне ясен. Надо изучить все поподробнее.

– Полагаю, там еще много чего интересного, так?

Артефактор не ответил, но продолжил улыбаться. Значит, я попал в цель.

– Два дня, – напомнил я ему. – Каждый день после – тысяча монет.

– Матвей, подождите, оставьте хоть телефон!

Улыбка сошла с лица артефактора, когда прозвучала сумма. Да, умею я все испортить. Пришлось вернуться и чиркнуть номер на клочке бумаги. Может, визитки завести? Только что там писать? Матвей Зорин, рубежник. Или: Матвей Зорин, специалист по всякой чертовщине. Надо подумать.

Толпа снаружи не только не расходилась, но даже стала будто бы больше. А воеводы все не было. Мне вдруг захотелось остаться, однако что-то мне подсказывает, что с каждым новым часом настроение Великого Князя будет все хуже.

Придется ехать сдаваться.

О том, что мы действительно опаздываем, напомнил Лео. Причем, раз эдак семь, пока мы шли к машине. Вот ведь неуемный тип.

Я все гадал, куда мы отправимся – на Крестовский или в особняк Брусницыных. И вообще ни разу не попал. Потому что мы свернули на 7-ую линию и остановились, не доезжая до Большого проспекта. Что мы уже не просто торопимся, а жесть как опаздываем, я понял, когда Лео бегом выбежал из машины и махнул мне рукой. Пришлось догонять.

Мы вломились в помещение, над которым висела гордая табличка «Аптека». Я даже осмотреться лишь мельком – все в дереве, рядом почти алхимический стол, ступки, восковая фигура какого-то деда. Так сразу не поймешь, настоящая аптека или очередная туристическая ловушка.

Вот кого я точно разглядел – это множество кощеев, которые угрюмо взирали на меня. Лео торопливо кивал головой, приветствуя коллег, а сам добежал до дальней конторки. За ней оказалась одна дверь, потом вторая. И вот спустя каких-то секунд пятнадцать я (Лео в самый последний момент задержал один из телохранителей) оказался во внутреннем дворе обычного питерского дома.

Ну, почти обычного. Из неординарного здесь был разве что нервно вышагивающий взад-вперед князь, да странная обрубленная башня. Хотя, по внешнему виду она походила на какую-нибудь столетнюю трубу котельной – темный кирпич цвета коричневой охры, даже, скорее, умбры, у основания мох, какими-то выступающими полосами сверху, о назначении которых я не имел ни малейшего понятия. Вообще, странное сооружение, если честно.

Еще более любопытно – где эта башня находится. Ведь здесь живут самые обычные чужане. Понятно, что сейчас они вряд ли нас видят – сколько тут хиста вокруг, но все же.

– Здравствуйте, Ваше Величество! – поклонился я.

На Марата, двух кощеев и крона даже внимания не обратил. Они тут для галочки, в качестве сопровождающих. И относиться к ним следует соответствующе.

– Где тебя носит?! Я давно приказал явиться сюда.

– Простите, Ваше Величество. Только чтобы спуститься из квартиры, мне понадобилось минут двадцать, – не дрогнув, соврал я. – После боя в пещере я чувствую себя не лучшим образом. Еле стою на ногах.

Святослав явно хотел ответить что-то язвительное относительно «боя», который выиграл не я. Однако еще раз скользнул взглядом по физиономии, потрепанной светом Прави, и нахмурился. Ну вот, я же говорил, что лучше будет оставаться в роли бедного и униженного товарища.

А вот крон вдруг зашевелился. Даже втянул носом воздух, словно от меня пахло чем-то нехорошим. Правда, по его нахмуренному взгляду я понял, что он сомневается в своей догадке. Думаю, Стынь бы меня сразу выкупил.

– Я позвал тебя, чтобы дать новое задание, – наконец произнес Святослав.

Вот кто бы сомневался. Впрочем, я молчал, не пытаясь раньше времени лезть в бутылку.

– Это сооружение зовется Башней Грифонов. Его некогда построил очень влиятельный рубежник. Причем, возводил по своим чертежам. А строители после пропали.

Классика. Хоть бы один из «наших» в итоге оказался человеком. Так нет, всякий норовит чужан изничтожить. Хотя, Великий Князь не говорил, что это были чужане. Если Башня до сих пор представляет такой интерес, значит, она зачарованная. Получается, и строители оказались артефакторами. Возможно, не самыми сильными, но все же.

– Мне нужно, чтобы ты проник в нее и принес то, что содержится внутри.

– Осколок, – кивнул я.

И тут же встретился с гневным взглядом Святослава. Пришлось объясняться:

– Ваше Величество, оба ваших поручения заканчивались обнаружением Осколков. Не надо быть семи пядей во лбу…

– Пусть так! – нахмурился Святослав, явно не желавший говорить со мной на эту тему. – Но мне нужно, чтобы ты вошел в Башню Грифонов и принес мне то, что я хочу. Можешь просить любую разумную плату.

Что-то мне подсказывает, что под разумным мы подразумеваем совершенно разные вещи. Он имеет в виду какой-нибудь сувенир из лавки, а я половину царства.

– Простите, Ваше Величество, но я не могу…

– Ты мой подданный! – взорвался Великий Князь. – Помни об этом всегда! Мне достаточно щелкнуть пальцами и тебя не станет. Исчезнешь, как забытое воспоминание.

Спасибо хоть, что не Святослав не собирался приплести мне пропаганду ЛГБТ. Этот человек точно бы смог. Насмотрелся всяких чужанских фишек.

Что интересно, Марат, стоявший безмолвной тенью, скривился, как от зубной боли. И даже шагнул вперед, явно собираясь остановить зарвавшегося государя. Я его понимал, Князь – это Князь, но времена слепого повиновения давно прошли. Глупо ожидать, что твой подданный придурковато улыбнется и шагнет в огонь. Если вдруг остальные рубежники узнают, что Святослав угрозами заставляет взяться за самоубийственное задание, вряд ли это даст дополнительных очков его популярности.

Но в то же время я понимал, что он взялся за меня всерьез. Я, конечно, могу отказаться и ждать, что меня сошлют в жопу мира или показательно накажут, но стоит ли оно того? Нужно время. И союзники.

– Я не думал отказываться, Ваше Величество, – огорошил я Святослава.

– Ты не… – он явно собирался продолжить спор, но неожиданно осекся. – Что?

– Я постараюсь выполнить ваше поручение. Только не сейчас. Посмотрите на меня, – я развел руками. – На что я сегодня способен? Лишь умереть. После Хтони нужно восстановиться. Мне сейчас даже думать больно. Мы и в Подворье заезжали за лекарствами.

Наверное, он все равно выяснит, что я делал. Да и маячок на месте, так что лучше проработать легенду. Я разве что лопухнулся, когда здоровым козликом вломился в аптеку. Но это можно списать как раз на эффект лекарства, который уже прошел.

– Дайте мне немного времени, – попросил я. – И мы вернемся к этому разговору.

Тут Великий Князь совсем выпал в осадок. Он собирался биться и брать штурмом диковинный ларь, а тот взял и открылся. Только внутри оказалось немного не то, что Святослав ожидал там увидеть.

Он повернулся к Марату, а тот медленно моргнул. Мол, «да».

– Хорошо, – заключил Великий Князь. – Мы вернемся к этому разговору через неделю. Ты огласишь свои условия, а я расскажу, что от тебя требуется.

– Спасибо! Могу я идти?

Святослав недоверчиво поглядел на меня, явно размышляя, в чем причина моей покладистости. Я лишь делал страдальческое лицо, всем своим видом показывая, какие муки я испытываю, находясь на этом свете.

– Иди, – махнул рукой он.

Я повернулся, и чуть прихрамывая поплелся обратно. Что ж, у меня есть неделя, чтобы спасти Лихо и решить, как жить дальше.