БигЭд, или Дадли Дурсль и первый год волшебства

Глава 6: Гектор Дагворт-Грейнджер

— Сидишь, — со стены донесся укоризненный голос предка.

Гектор Дагворт-Грейнджер молча перевернул страницу Пророка, даже бровью не поведя в означенную сторону. Со стены возмущенно запыхтели. Наглость же несусветная!

Не допорол, а в посмертии терпи этакое неуважение!

— Сопляк, — прошипели неразборчиво с портрета.

— Сожгу, — сухо предупредил Гектор Дагворт-Грейнджер.

«Достопочтимый» дед буравил спину потомка полным негодования взором. Ругаться, взывать к почтению и уважению, давно уже был пройденный этап, окончившийся нулевым результатом. Шерлок Дагворт-Грейнджер уже почти смирился, что воспитанный единолично внучатый племянник не желал с ним разговаривать и слушать советы. Живые не внемлют мертвым!

Не допорол…

А ведь всю душу вкладывал, воспитывал как родного сына! Как визжал сопляк на его колене, и нарисованная душа радуется!

— Что же… сиди! — наконец нашелся со словами портрет. — Сиди, что уж теперь! Семьи не нажил, брат сквибов породил, потомство ушло в мир магглов… а ты сиди! Чай Хогвартс ранее справлялся, воспитает и правнучку!

Пророк, закрывающий нынешнего Дагворт-Грейнджера резко опустился, и возликовавший, надувшийся от гордости старик на полотне портрета попытался скрыться за рамой. Однако, не вышло. Невербальная магия и простейшие заклятья выходили у внука легко, как дышалось. Доступ к иным картинам и портретам был перекрыт.

— С этого места попрошу подробнее, — сухо приказал голос Гектора.

Старик мрачно развернулся, пытаясь сохранить достоинство.

— Неужели впервые ты услышал меня? — спросил он. — И век не прошел! Ты слышал, что я сказал. Хогвартс в мои времена хорошо справлялся со своим долгом.

— Не испытывайте мое терпение, уважаемый, — процедил Гектор Грейнджер. — Что. Значит. Ваше. Заявление?

Два Дагворт-Грейнджера некоторое время мерились силой взора. Портрет сдался первым — уж больно распирало желание макнуть непутевого отпрыска Рода в случившееся!

— В Хогвартс поступила некая юная особа, Гермиона Грейнджер, — якобы равнодушно, но меж тем злорадно начал он. — И узнав о вас, заявила, что не желает навязываться вам и быть обузой. Ибо вполне возможно, общая кровь лишь домысел ее друзей. Занятно, не правда ли? А меж тем, многообещающая девица будет, должен отметить! Учителя хватят, в науках преуспевает… и в чарах, и в трансфигурации…

Голос резко пропал и портрет несколько раз по-рыбьи раззевал рот, прежде чем осознал неприятность. Затем лицо старика исказило негодование, но поделать он ничего не мог. Гектор Дакворт-Грейнджер встал и молча вышел из гостиной. Темные коридоры пустого дома, скрипучая лестница и гладкие перила под ладонью, тишина вокруг… одиночество царило в стенах вокруг него. Мужчина прошел мимо лаборатории, в которую уже давно не вступала его нога. Не было ни желания, ни смысла… учеников не было, а последний из них разочаровал.

В холле Дома напротив камина стена была сокрыта старым гобеленом во всю ширь её и причудливые ветви стилизованного дерева, подобно змеям, расползались вверх и в ширь. Большей частью ветви были изображены высохшими, и листья были серы. Взор Гектора нашел свое имя и рядом брата-близнеца. От имени последнего шли три ветви… со скрученными, помертвевшими листьями. Рожденные сквибы не отображаются на гобелене в полной мере, ибо их принято отсекать от Дома и Алтаря. Для их же блага… и их потомство, каким оно не было остается неизвестным.

Рука волшебника коснулась скрученных листьев, отдав мысленный приказ. Их можно было развернуть с помощью временного дозволения, не истощая Алтарь, питающий и поддерживающий гобелен. Два развернувшихся листка не имели продолжения, и взор волшебника от них с волнением обратился на третий.

«Джон Грейнджер» гласил лист и от него тонкая веточка с яркой зеленью весенней листвы — листик с именем «Гермиона Джин Грейнджер».

Два сквиба не дали продолжения, третий породил волшебницу.

Тонкая улыбка осветила худое лицо мага.

Долгожданная девочка… и последняя надежда.

— … да по какому праву! — возмутилась Минерва МакГонагалл.

— Это будет интересно Визенгамоту, — отрезал Гектор Гренджер, лорд Дагворта. — Хогвартс обязан извещать Рода о поступлении Новой Крови, как возможных Наследников. Утаивание — преступно!

— Ваши сведения устарели! — тут же поспешила возразить женщина. — Хогвартс не проводит проверок со смерти директора Диппета, да будет вам известно. И девочка ни коим образом не угрожает вам!

Мужчина едва сдерживался, ибо на лице ведьмы перед ним так и читалось невысказанное и несусветное обвинение — что не такому, замшелому пню боятся маленьких девочек… и убивать их, чтобы сохранить остатки наследства для себя самого.

Проклял бы, коли мог!

— Я желаю видеть свою Наследницу… немедленно и сей же час, мэм! — не сдержался он все же. — Иначе, клянусь, я подыму на Совете вопрос… почему Дома лишаются своих детей! И почему их лишают права знать кто они по рождению.

— Я скажу, что Домам следует лучше следить за сво… ей кровью! — огрызнулась ведьма. — Будьте добры подождать, я приведу мисс Грейнджер!

Маг проводил ее яростным взором. Что за мерзкая особа! Он прекрасно понял, что она хотела сказать — проследить за своим «диким овсом», а вовсе не за своей кровью! Какая же наглость и хамство… невероятная!

И все же… он припомнит ей это позже. Тем более, что нечто разумное и справедливое все же в ее словах прозвучало. Ему следовало не ставить крест на сквибах-племянниках и все же следить за ними. Но один был бесплоден, другой не вступал в брак почти до сорока лет, третий нелепо погиб на магловской войне… кто же мог знать?

Ему следовало успокоиться. Не должно, чтобы ребенок впервые увидел его разгневанным и несдержанным. Когда дверь кабинета декана Гриффиндора открылась, он уже был спокоен и собран.

— Мистер Дагворт-Грейнджер, позвольте представить вашему вниманию мисс Грейнджер, вашу внучку, — сухо отрапортовала ведьма за его спиной.

Гектор Грейнджер обернулся.

… девочка испуганно смотрела на него. Маленькая… ему по локоть… хотя что тут! Он высокого роста, а ей одиннадцать… двенадцать? Буйные фамильные кудри, что усмиришь разве косметической мазью. В глаза бросился прежде всего грифиндорский галстук (он бы огорчился, но сам был грешен неправильным выбором Шляпы), серые, в английскую резинку колготки… почему-то именно это показалось чем-то невозможно грубым и нелепым. В его представлении и по воспоминаниям, девочки носили исключительно белые гольфы, чулочки и… не то, чтобы лорд Дагворта знал, что требуется маленьким девочкам, но не это серое нечто!

Между тем девочка под его взглядом вздернула подбородок вверх, набравшись известной храбрости факультета Годрика, и сделала книксен (и на удивление удачный).

— Здравствуйте, сэр! Простите, я думаю, произошло нелепое недоразумение.

— Неужели? И что заставило вас так полагать? — улыбнулся он, забавляясь ее деловому голоску.

— Мои друзья… хотя мы не совсем друзья, решили, что мы можем быть родственниками. Но на самом деле в мире достаточно Грейнджеров и они вовсе не обязаны быть родственниками, — звонко ответила девочка, чей голосок звенел от волнения и опасения.

— Это легко подтвердить, — уверил он Гермиону. Какое хорошее имя, и в духе семьи! — Более того, я уже не имею сомнений в правдивости этих предположений. Сегодня вы увидите в нашем Доме семейный Гобелен с Родом Дагворт-Грейнджеров. Там ваше имя и вашего отца. Вы бы хотели бы увидеть родителей?

Гермиона неуверенно кивнула, посмотрев на своего декана. Кислый ее вид вовсе не был довольным.

— Вы не можете ее забрать без разрешения директора, — сухо отчеканила МакГонагалл.

— Могу, и вы это знаете, — резко оборвал он даму. — Минерва, не стоит мстить ребенку за то, что я поставил вам «Тролль» на экзамене по зельям.

Глаза Гермионы округлились, а лицо Минервы МакГонагалл пошло красными пятнами.

— Да как вы… да что вы говорите! — возмутилась она.

— У нас уже было разбирательство по поводу одного моего ученика, — холодно напомнил лорд Дагворт. — Вы желаете еще одно? По поводу вашего соответствия должностным обязанностям декана одного из факультетов Школы?

Пожилая ведьма задохнулась от возмущения. Мистер Грейнджер, лорд Дагворта, обратился к Гермионе, решительно игнорируя женщину рядом.

— Гермиона, сейчас мы переместимся в Дом Дагворта, а затем навестим твоих родителей. Я обещаю, что ни тебе, ни твоим родителям не будет причинен вред. Даю клятву Главы Рода.

Гермиона неуверенно посмотрела в глаза мужчины. В магловской школе она не раз слышала, что идти куда-то с незнакомыми людьми ни в коем случае нельзя. Но… мистер Дагворт-Грейнджер, этот пожилой, но крепкий и высокий мужчина, вовсе не выглядел УЖАСНЫМ МАНЬЯКОМ. А прозвучавшие слова о том, что ее декан провалила экзамен и заслужила «Тролль» от ВОЗМОЖНОГО родственника — ДЕДА! — еще более пошатнули в ней веру в Минерву МакГонагалл. А когда мужчина чуть улыбнулся и подмигнул ей, она невольно улыбнулась ему в ответ.

— Да, сэр, — сказала она, вкладывая свою ладошку в протянутую широкую ладонь.

Минерве МакГонагалл оставалось лишь неодобрительно поджать губы.

… По окончании субботы, Гектор Грейнджер был весьма недоволен. Не Гермионой, нет! Удивительно деловая вышла девочка! Умная, любознательная, порывистая… пожалуй, порывистость ее характера и склонность поддаваться порывам души и привели ее на факультет отважных. Несмотря на ее желание «правильности», она была готова откинуть в сторону правила, ради справедливости или того, что сочла бы важнее. Это не было плохо само по себе, но могло и создать проблемы для самой девочки.

Нет, в любом случае Гермиона весьма понравилась новоявленному деду.

Но вот ее родители…

В дом сквибов он аппарировал с девочкой. Мистеру Джону Грейнджеру он представился профессором (попросив перед тем Гермиону подыграть ему) школы.

— Возможно, ты что-то забыла при отъезде или хотела бы взять в Школу из дома, — сказал он ей. — Вещи, игрушки…

— Книгу, — тут же живо отвечала уязвленная Гермиона. — Я уже не играю в детские игрушки!

— Действительно, — согласился с ней Гектор. — В таком случае ты можешь пойти за ней, пока мы говорим с твоим отцом.

Гермиона согласилась, хоть и с сомнением оставила их.

— Её оценки настолько плохи? — нахмурился Джон Грейнджер. — Не говорите, что ее исключили из этой вашей Школы! Это будет катастрофа.

— Вас так волнуют ее оценки? — с легким недоумением спросил Гектор Грейнджер.

— Что еще должно меня волновать?! — возмутился отец Гермионы. — Я ее отец! Мы вложили много сил в ее образование. Ее ум и память развивали по новейшим методикам, мы потратили тысячи фунтов на частные школы и репетиторов!

Гектор Грейнджер молча слушал разоряющегося племянника-сквиба.

Мерлин… и это отец Гермионы?

Неужели все, что волнует этого человека перед ним, это оценки его дочери? Не то, каково ей в Школе вдали от дома… не её здоровье… ни её друзья или недоброжелатели… нет! Оценки и потраченные деньги и только это.

— Она преуспевает в уроках, — сухо оборвал он разошедшегося Грейнджера. — На самом деле, как декан ее факультета, я должен с особым вниманием заниматься детьми из мира простых людей. Можете рассказать мне о вашей дочери?

Следующий час лорд Дагворта сидел в кабинете Джона Грейнджера и иногда задавал вопросы ему. Беседа не порадовала. Джон Грейнджер говорил о успехах дочери, как хорошо она училась, насколько выше своих сверстников… но ничего не мог сказать о том, что любит его дочь помимо книг… какие сладости? Как она ладила с другими детьми… это не было важно. Другие дети всегда завидовали и оговаривали ее. Детская дружба? Что за глупость! Имеет значение лишь связи взрослых, деловых людей… сверстники лишь расхолаживают и плохо влияют на успеваемость. К концу часа Гектору хотелось проклясть отца Гермионы.

— Папа? — на пороге кабинета застыла Гермиона, в каком-то тоскливом отчаянье, прижимая к груди увесистую книгу. — А где Джек?

Джон Грейнджер в раздражении нахмурился.

— Гермиона, сколько раз я говорил не врываться в мой кабинет и не мешать разговорам взрослых?

— Папа, где Джек? — в отчаянье повторила вопрос Гермиона.

— Выйди из кабинета! — приказал он. — Ни слова об этой собаке! Ты уже большая и учишься в школе, где будешь проводить десять месяцев в году….

— Но…

— Я сказал, выйди из кабинета! Летом поедем во Францию, наиграешься с собаками кузена твоей матери! Что за ребенок, вы подумаете! Она должна думать о будущем и о учебе, а не о какой-то собаке!

Гермиона расплакалась, выбежав вон из кабинета.

Гектор Грейнджер встал.

С него хватит…

— Обливейт! В ваш дом никто не приходил сегодня. Вы не видели дочь, не видели никакого мага. Где собака?

— Мертва. Его усыпили… — взор Грейнджера затуманился под заклятьем, и волшебник не сдержался.

Пожалуй, есть вещи, которые стоит обрывать сразу…

И если мать Гермионы позволяла так относиться к своей дочери и к ее чувствам… стоит ли Гермионе видеть их?

Впервые за многие месяцы он зашел в тот вечер в свою лабораторию. Он уже сварил зелье забвения, когда отказался от мысли настолько радикально изменить память Гермионы. Был соблазн, и большой! Но это было бы слишком грубо и принесло бы больше проблем.

Поэтому опять же впервые за десять лет он связался по камину со своим последним учеником. От него требовалось не много — притушить боль воспоминаний (девочка проплакала весь вечер), чуть прибавить их в отношении родителей и их неблаговидных поступках… опытному менталисту не составит труда подвести мысли ребенка к тому, что новоявленный дед — это лучшее, что могло произойти.

К его радости, в разуме Гермионы он отпечатался как приятный пожилой мужчина и она действительно была рада быть кому-то нужной в мире волшебников.

Было с чем работать.

Хотя не сказать, что бывший ученик был счастлив ему помочь. Но смирился, получив редкий компонент для зелья Удачи в таком количестве, что его хватило бы на дюжину котлов. Учитывая, кому он давал клятвы верности… это не раз спасет ему жизнь.

В конце концов он тоже был виноват, что не уделил ему достаточно внимания.

В понедельник он и Гермиона появились в Хогвартсе, но директор Дамблдор был достаточно любезен, подписав Гермионе освобождение от учебы на неделю. Ей стоило немного пожить Дагворте, сменить гардероб (мадам Малкин по своему обыкновению экономила свои труды и средства, продавая маглорожденным плохо зачарованные вещи), да и… поправить свое здоровье.

— Мне жаль, что так получилось с твоим другом, — сказал Гектор Грейнджер своей внучке. — Никто не может заменить тех, кто ушел. Но знаешь… в этом мире мы встречаем тех, кто может стать замечательными друзьями… или тех, кому нужна наша помощь. Не стоит их отталкивать из-за своей обиды или горя.

Гермиона невесело кивнула, неохотно следуя за ним по Косому Переулку. Дагворт-Грейнджер подвел ее к одной из лавок, за дверью которой раздавалось многоголосое уханье, мяуканье и прочих подозрительных звуков. Гермиона подозревала зачем они здесь, и все в ней восставало против желания деда.

Разве можно заменить Джека?

Это же предательство, верно?

Хотя уже не хотелось плакать…

— Ты просто закрой глаза, и попробуй почувствовать того, кто прячется… кто родной тебе, — посоветовал Гектор Гренджер. — А если не получиться… поищем после, через год.

Гермиона послушно закрыла глаза, лишь бы не обижать его. Как это почувствовать? Кого? Животное? Но она честно попыталась…

Любопытство. Жгучее любопытство и желание сбежать куда подольше…

Это то, что она сама бы хотела.

Что-то объемное, пушистое… заворочалось в темноте и выступило вперед. И что-то внутри потянуло протянуть руку… и в пальцы ткнулся мокрый маленький нос. Гермиона открыла глаза в тот же миг и рыжий кот с приплюснутой мордой фыркнул на ее пальцы, а после стремительно куснул за кончики пальцев.

— Ой! — кот заурчал, виновато лизнув розовым язычком укушенный палец. — Ну, какой же ты… Живоглот!

Кот без сомнений прыгнул на нее и Гермиона подхватила его на руки.

— Поздравляю, — сказал ей Гектор. — Он выбрал тебя. Не ты его, а он тебя. А Джек… ты его обязательно еще увидишь. Животные всегда возвращаются. Только не пройди мимо, хорошо?

Гермиона молча кивнула с надеждой.

В мире магии же все возможно, да?

— Ух, ты! Ну и котяра! — восхитился Дадли Дурсль. — Кастрированный?

Кот утробно взвыл, так ощерившись на протянувшего руку мальчишку, что тот резво отпрыгнул прочь.

— Кажется, он тебя понял, — ехидно сказал белобрысый мальчишка рядом. — Так что, он правда твой родственник? Дагворт-Грейнджер?

Гермиона кивнула.

— Мой отец сын его брата. Только он сквиб, а сквибы и их дети не отображаются на Гобелене Семьи, хотя иногда и можно это проследить. Только Гобелену это может повредить, особенно если он достаточно старый. Дедушка был рад узнать про меня.

— И какой он? — живо спросил Дадли, уважительно поглядывая на кота, разлегшегося на коленях Гермионы.

— Он замечательный, — твердо ответила Грейнджер.