БигЭд, или Дадли Дурсль и первый год волшебства

Глава 5: Дуэль и облом Уизли

Урок зелий прошел ужасно. Как я и подозревал, я облажался. После того, как профессор Снейп осадил Поттера и Грейнджер, он стал говорить о первом нашем зелье — элементарном по своей простоте, которое может загубить лишь особо выдающийся ум…

Это я его цитирую…

В его речи также проскользнуло, что если кто решит умереть особо страшной смертью, то может использовать для улучшения рецепта иглы дикобраза.

Невилл запомнил только часть про «улучшение рецепта» и «взять иглы дикобраза»… а так как мы оказались в паре, я нарезал, а Невилл бросал все в котел — мы его взорвали. В процессе взрыва Нева окатило зельем, ошпарив его руки. Его вопль боли и выплеснувшееся из котла зелье, заставило меня рвануть в сторону… и я сшиб стоявшего позади Поттера. Его котел тоже полетел на пол.

Результат? Минус еще пятьдесят баллов и Больничное Крыло.

Чёй-то в понедельник мне никуда идти не хочется…

Мы с Драко дотащили поскулившего Нева (проф сразу наложил на него обезболивающее заклятье, но Неву хватило вида своих рук) до колдосестры и хмуро следили за его лечением.

Я вздохнул.

— Хорошо денек начался… меня старшаки прибьют. Сотня баллов! За один урок зелий!

— Ты дал в нос слизню, — хмыкнул Драко. — На гриффиндоре это подвиг, простят.

Я поморщился, вспомнив рыжего Уизли.

— Знал бы, не лез… — буркнул под нос себе. — Чего он меня вором-то обозвал?

Дверь в Больничное Крыло хлопнула и влетела Гермиона.

— Мальчики! Невилл! Как вы…

— Тихо! — рявкнула в нашу сторону колдосестра и девчонка тут же смолкла, плюхнувшись рядом с нами на кровать, покосившись на стоявшего перед врачихой Невилла.

Тот уже не ревел и не плакал, а жуткая краснота и пузыри на его руках уже ушли. В общем, колдосестра намазала его руки специальной мазью, и выставила нас четверых вон. И ладненько. Только за дверью Драко и соизволил ответить мне.

— Есть такое убеждение, что грязнокровки воруют магию у настоящий волшебников.

Я обалдел.

— Чего?! Это как?

Драко пожал плечами.

— Как вампиры. Они же не все питаются кровью, только низшие. Остальным достаточно «выпивать» энергию из тела.

Охренеть… здесь еще и вампиры есть…

— Ничего я не пью! — возмутился я. — И никакой я не грязнокровка!

— Твои родители маглы? — спросил Драко. — Значит, для чистокровных ты грязнокровка. Хотя в глаза все будут называть маглорожденным.

Я разозлился. Гады! Гермиона слушала нас с возмущением.

— Это дискриминация! Так разумные люди себя не ведут! — заявила она.

— Успокойся, Грейнджер, — пожал плечами белобрысый. — Ты же Грейнджер, из младшей ветви Дагворт-Грейнджеров. Тебе ничего не грозит.

— Причем тут это? — нахмурилась она. — Это ни о чем не говорит! Мало ли Грейнджеров на свете. Может мы просто однофамильцы…

Драко явно едва удержался, чтобы не покрутить пальцем у виска.

— Грейнджер, — закатил он глаза. — Ты уверена? На твоем месте я бы проверил, раз мне не веришь.

— Ну, и как по-твоему я должна это сделать? — покрутила носом девчонка.

— А письмо написать? — предложил я очевидное.

— Да, конечно, написать человеку, которого я знать не знаю! Здравствуйте, сэр! Вы случаем не знаете, родственница я вам или нет? И что он мне ответит? Что я его денег и положения захотела! Вот еще! Взрослый только это и подумает, а я навязываться не хочу! И не буду, ясно?!

— Очень интересно, — мужской голос рядом заставил Гермиону чуть ли не подпрыгнуть с невнятным писком. — Обязательно передам эти слова, внуку!

С нарисованного портрета нам кивнул старик в белом судейском парике и важно проплыл мимо за раму. И исчез.

— Говорящие портреты… — пробормотала Грейнджер. — Он же… не серьезно?

— Боюсь, нет, Грейнджер, — усмехнулся Драко. — На твоем месте, я бы начал боятся.

Судя по испуганному личику девчонки, она уже начала боятся. Наверно уже жалеет, что рот открывала. Но лично я бы не отказался от родства с волшебником. Если тебя один раз назвали вором — попробуй, докажи обратное! Отец сказал сразу — за такое бить в морду и не смотреть, кого ты бьешь. Пусть назовут агрессивным, психом, трусом, бьющим лишь слабых и мелких… за такое бить! После удара, мало кто вспомнит за ЧТО ты ударил. А то, что обвинили в трусости… а ты дерись, сынок. Трус — не дерется, он прячется, шныряет за чужими спинами.

Я подозревал, почему отец на самом деле не любил Поттера… но на деле дорогой братец вовсе не был трусом. Я это точно знал… но вот ударить исподтишка, это запросто! Или состроить тоскливую рожу сироты, чтобы виноват был ты, а не он, бедный и слабый. Слизень, как есть…

… На чарах за свое первое эссе получил «Слабо». В обычной школе это было бы «-С». Я только вздохнул. Не люблю писать, хоть писать и проще, чем говорить. Так всегда было — за письменные работы и за ответы вслух были отвратительные оценки, но когда дело доходило до практики я мог уделать любого отличника. На том и выезжал… по крайней мере, если бы не Хогвартс, отправился бы в школу отца — в «Вонингс». Туда со скрипом, но приняли.

Вот тут тоже самое…

— … все помнят, разученные движения? Итак, попробуем сотворить самые простые чары — «Люмокс», и «Нокс». Мистер Финниган, прошу!

Том жил с нами в одной комнате, но мы не дружили. Он больше общался с Дином Томасом, мулатом. Дин был веселым парнем, но почему-то меня откровенно недолюбливал. Не знаю, почему. Не ссорились, не дрались, ничего такого! А, да ладно…

Финиган встал, и взмахнул палочкой:

— Люмос!

ПЫФ!

Вместо того, чтобы выдать свет, палочка будто брызнула искрами огня, поджигая бороду Флитвика. Тот затушил вспыхнувшую «гордость» одним движением ладони, и посмотрел на вытаращившего глаза грифиндорца.

— Ню-ню… хорошая попытка, юноша! Будете приходить всю неделю после ужина на час. Пока не научитесь! Садитесь. Мистер Дурсль, прошу!

Я с готовностью встал и продемонстрировал чары:

— Люмос! Нокс! — все получилось.

— Пять баллов гриффиндору, — кивнул полугоблин. — так держать! Вам долго отрабатывать после зелий…

Меня перекосило, но намек был принят. Действительно, где я окромя чар и трансфигурации баллы наберу? Быстро же он узнал… гоблин же между тем продолжил подымать других, смотря как они справляются с самыми простыми чарами. И иногда качал головой. С полкурса не справились, или выдали как Финиган хулиганство. Таких профессор оставлял после урока.

— Чтобы не тратить учебное время, лучше разобраться с вами на этой неделе. Ничего страшного! — уверил всех проф. — Контролировать силу с помощью палочки надо учиться. Сразу ни у кого не получается. А кому-то нужно больше времени понять себя и свою силу.

Сила… как я понял, во всем мире вокруг есть сила — магия. Волшебники отличаются тем, что могут пропускать эту силу через себя. Вернее через «энергетические каналы» — у кого-то они узкие, у кого-то «шире» так сказать… да и сама сила, которую волшебник или ведьма берет из мира бывает разной, что зависит от склонностей мага. Есть склонность к травам? Значит, черпаешь силу от земли и растений. Завораживает огонь? Наполняет энергией и радостью? значит, и сила твоя будет более… как бы сказать… насыщенной, что ли?

Ну, не умею я объяснять!

Чары и заклятья трансфигурации универсальны, то есть теоретически их может освоить каждый школьник. Но… но не всегда. На самом слабом уровне разве что. Тяжелее всего «огневикам» и… «ботаникам». Первым недоступно тонкое волшебство, где нужно четкое количество отпускаемой силы, а вторым наоборот не хватает мощности этой силы, или вернее напора.

У Невилла палочка вообще ничего не выдала. И он оказался лишен всех свободных вечеров на неделю. Как потом сказала вторая наша староста, Флитвик в первые недели определяет учеников по старой системе «стихийников», чтобы сразу определить проблемных учеников. Из интереса, на следующий день подошел к профессору, чтобы спросить за себя.

Тот улыбнулся и… наколдовал большую, красивую бабочку…

Траурницу.

— Поняли, юноша?

Я не знал, что сказать.

— Эта бабочка траурница… это вы меня на кладбище посылаете?

Флитвик поперхнулся.

— Нет, юноша… конечно нет! Воздух! Вы, воздух.

Я помолчал, мрачно смотря на летающую по классу бабочку.

— Ничего себе… бабочка. В шестьдесят пять кило!

Профессор поперхнулся, крюкнул, и явно представил себе ТАКУЮ бабочку.

Да что же ты делать-то будешь!

— А я крылышками бяк-бяк-бяк! — горестно вздохнул я, и пошел на выход.

Стоило двери закрыться, как за ними послышался прочувственный ржач.

Рад, что повеселил…

Вечером поперся на свою первую отработку, но меня развернули от дверей, сказав, что наказание будет назначено после. Самим директором. Пожал плечами, смотря на закрытую у носа дверь, и пошел назад.

Вечером умудрился заснуть на астрологии — ночь, голос училки в стороне возвышенно завывает о красоте звезд и тайной мудрости в веках… усыпила самым зверским образом! Еще и баллы сняла…

А к концу недели, — внезапно! — понял, что вообще-то… того… самого… жрать-то, господа, не особо и хочется! Гермиона даже поинтересовалась, не заболел ли я. Наоборот, никогда не чувствовал себя лучше. А сладкое… в рот не лезло. С крайним удивлением осознал, что шоколад невозможно приторный, и как я его раньше сжирал по пять плиток?! Теперь я стал предпочитать все несладкое и хлеб почли не ел. А вот жареное мясо, сосиски под острым соусом, жареная картошка — так и остались прекрасными на вкус. Но острых соусов в школе не подавали, и я ужасно грустил и тосковал по маминым мексиканским крылышкам, по французской горчице и роллам…

Еще через неделю осознал, что брюки… как-то провисли…

Стыдно сказать, труселя спадали…

Написал родителям, попросил с совой прислать ремень для брюк. В ответ получил письмо от мамы в истерике — сынок, что с тобой? Ты смертельно болен? Тебя замучили эти негодяи?! Кого она имела в виду, не понял. И ничего не случилось, похудел впервые в жизни! Не говорить же о зелье, не поверят. Сказал, что просто вновь сел на диету, но за мной смотрит школьная медсестра. Мама потребовала, чтобы на каникулы я приехал домой.

Можно подумать, я рождество пропускать хочу!

Но до него прорва времени.

Учеба шла своим чередом. Основные оценки были «Удовлетворительно» и «Выше Ожидаемого». Драко оказался в эссе еще хуже меня, ему проще было отвечать вслух или на практике сварить зелье, колдовать… но не писать! Было немного смешно наблюдать, как он прячет свои оценки от вездесущей Гермионы. Девчонку просто распирало опасение, что будет учиться хуже других… ненормальная. Зависти в ней не было, а вот страх оказаться хуже других… зашкаливал. При каждом тесте или проверочной на уроке, она чуть в обморок не падала. Бледнела, кусала губы и с ужасом и тоской провожала взглядом улетающий под чарами левитации лист к столу учителя.

И эти постоянные вопросы:

— Вы эссе сделали?

Да что с ней не так?! Достала!

Через месяц, на уроках чар и трансфигурации мы наконец перешли к более сложным вещам. Мы не просто трансфигурировали спичку в иглу, а начали менять формы предметов или создавать комбинацию. Изменение цвета и его закрепление на определенное время. Очень сложно. У меня получалось изменять предмет на минуту-две, а потом оно возвращалось в прежнюю форму. Чуть лучше было на чарах, если забыть о эссе. Мы перешли к чарам левитации и к их производному — к чарам купола. По мне, так ты создавал невидимый зонт над головой. Да и использовали это заклятье именно для защиты от дождя. Профессор Флитвик устроил веселье — ученик сотворял купол над головой, а другой ученик наколдовывал воду. Смог удержать купол — остался сухим.

Мы соревновались, кто быстрее создаст эти чары.

Хохоту было!

Единственным, кто дулся и выглядел злым на занятиях — рыжий Уизел-младший.

— Мистер Уизли, продемонстрируйте как освоили чары левитации, — в очередной раз обратился к нему профессор.

Увы, Уизли был «водником» и заклятья связанные с воздухом у него совершенно не получались… сейчас опять облажается. Я закатил глаза и фыркнул.

— Вингардиум левиосА! — сердито взмахнул палочкой Уизел.

Ничего… перо с парты даже не пошевелилось.

Он безнадежен, я говорил?

Гермиона не выдержала его унылого вида.

— Не ЛевиосА, а левиоса… — прошептала она, сидя впереди, но так, чтобы слышал Уизли.

— Сама попробуй, раз такая умная! — огрызнулся рыжий.

Вообще-то рыжий уже столько ударений перепробовал, что левиосА уже не впечатляла. А Гермиона пожала плечами и демонстративно взмахнула палочкой:

— Вингардиум левиоса! — перо взмыло, танцуя, под потолок.

Гермиона не особо участвовала в нашем веселье с чарами левитации и купола. Девчонки ничего не понимают в веселье и вечно боятся промокнуть, или волосы намочить… поэтому пока свое умение не показывала. Профессор Флитвик тут же ее похвалил:

— Прекрасно, мисс Грейнджер! Пять баллов Гриффиндору!

— Задавака… — прошипел Уизли, зло посмотрев на Гермиону.

Девчонка возмущенно посмотрела на него, но смолчала. Я подумал, что сама винова — нечего помогать слизню! Тем более предателю крови…

После урока, мы довольные вышли в коридор. Невилл пытался пригладить свои торчащие дыбом волосы — заклятье купола ему не давалось, и профессор Флитвик высушил его голову и одежду. Форма не пострадала от чар, а вот волосы встали дыбом. Забавно. Драко ухмылялся со мной вместе.

Всей толпой курса шли по коридору, когда я услышал это:

— Мерзкая задавака… кому она нужна?… она отвратительная грязнокровка…

Я встал, как вкопанный.

— … неудивительно, что с ней никто не дружит!

Я психанул, резко обернувшись к Уизли. Рядом с рыжим шел Поттер, равнодушно кивающий предателю и не думавший его заткнуть. Заметил, отставшую от толпы Грейнджер, отчаянно прижавшую к груди учебники.

Мы с ней правда не особо-то общались. Так, иногда разговаривали, или садись рядом в Большом Зале. Девчонки ее почему-то терпеть не могли…

— Слышь, ты, рыжий, заткнись, — велел я. — Не тебе рот открывать, предателю крови!

Тот стал краснее помидора.

— Сам заткнись, грязнокровка! — окрысился он.

Я поднял кулак.

— Это видел? — Внушительно спросил я.

— Подожди, — протянул, вставая рядом Малфой. — Ты в любой момент можешь разобраться с ним один на один. Сегодня вечером, если хочешь. Дуэль волшебников. Никаких кулаков — только волшебные палочки. Это будет просто, верно, Уизел? Конечно, ты же не можешь сотворить даже левиосу…

— Заткнись, Малфой. Я могу больше вас двоих, — Рон вскинул подбородок верх, бросая вызов. — Дуэль? Ладно! Я возьму… секундантом Поттера! Гарри, согласен? Уделаем… птичек?

Судя по Поттеру, он явно не хотел с нами связываться. Как и поддерживать Уизела. Впрочем, как и всегда. Он бы отказался, но сейчас на нас смотрел весь курс Слизерина и Грифиндора.

— Хорошо. Когда?

— Полночь вас устраивает? Тогда в полночь ждем вас в комнате, где хранятся награды, — она всегда открыта, — сказал высокомерно Малфой.

— Отлично. Тогда в полночь, — процедил Уизли.

И задрав нос, прошел мимо. Я не сдержался и бросил ему вслед жалящее, что как-то показал нам с Невом Драко. Уизли по-девчоночьи взвизгнул, подпрыгивая и хватаясь за зад. В коридоре засмеялись, над враз утратившем спесь слизеринцем. Но тут в конце коридора показалась профессор МагГонагалл и все поспешили уйти из коридора.

— Что это за дуэль? — спросил я Малфоя после, в Большом Зале.

Не то, чтобы я не знал, что такое дуэль.

— Что надо делать на ней? Магией драться?

Драко кивнул.

— Именно.

— Но мы толком ничего не знаем, — нахмурился я. — Ну, жалящее… левиоса, зонтик… ну, купола. Мы же толком еще ничего не учили!

— Ты всегда можешь сломать ему нос, как в тот раз, — фыркнул Драко, мечтательно. — Я с удовольствием посмотрю!

Я не сомневался. Это я могу.

— Извините… — напротив стола встала Гермиона. — И спасибо… но вы правда собрались драться?

— И что? — поднял бровь Драко. — Мужчины должны драться.

За столом согласно загудели другие мальчишки.

— … вы не имеете права бродить ночью по школе. Если вас поймают, Гриффиндор получит штрафные очки, а вас обязательно поймают. И если хочешь знать, то, что ты собираешься сделать, наплевав на факультет, — это чистой воды эгоизм.

— Если хочешь знать, это вовсе не твое дело, — возмутился я.

— До свидания, — закончил разговор Драко.

А ведь если бы не она, никакой дуэли бы не было!

Прав отец — все зло от баб!

— Полдвенадцатого, пора идти, — сказал я.

Драко даже не подумал встать с кровати.

— Эй?

— Ты же не хочешь И ПРАВДА туда идти? — спросил он.

— Но ты же… ты сам говорил, что хочешь посмотреть на разбитый нос Уизли! — не понял я.

— Да… хотел бы, — зевнул Драко, прикрыв рот рукой. — Только не выйдет.

— Почему?

— Крестный. Он лично запирает вход в коридоры, чтобы слизеринцы не покидали факультет.

— Тогда зачем ты предложил эту дуэль? — не понял я.

— Как зачем? Уизел точно попытается вылезти, и крестный — хотя скорее староста, — его точно поймает. Вместе с Поттером. Баллы с них не снимут, но загремят на отработки. А завтра эти двое будут бояться нам на глаза попасться, чтобы их трусами не объявили. Все, я спать.

Я почесал в затылке, пожал плечами и тоже залез в кровать. Где там мое зельице? Почирикал всласть, задернув полог, поржал над собой — я не бабочка, я птичка! Ага, шестьдесят кило весом! И уснул.

Как и предсказывал Драко, на следующий день Уизел и Поттер старались к нам не подходить, и вообще держаться от всех подальше. Не то, что гриффиндорцы, слизеринцы смотрели на них с насмешкой.

— А вы правда ходили ночью по школе? — спросила Лаванда Браун.

— А как ты думаешь? — отвечал Драко. — Разве наш портрет запечатывает декан?

Он не сказал «да», не сказал «нет», и даже не сказал, были ли мы в Зале Наград, но все решили, что мы там были. А слизни струсили. Слава Поттера окончательно ушла, и теперь все сомневались, что он герой. Наконец-то до всех начало что-то доходить! Гермиона сердито на нас поглядывала.

— Вы обманщики! Вы никуда не ходили! — дождавшись, когда никого рядом не будет, заявила она.

— Что значит, обманщики? — возмутился Драко. — Мы сказали только правду!

— Где?! — еще сильнее возмутилась девчонка.

— А что я сказал?

— Что… что… — только тут до Грейнджер и дошло, что Драко не врал. Как спросили, так и ответил. — Но все верят, что вы ходили туда ночью.

— И что? — пожал плечами Драко. — Все во что-то верят.

Грейнджер не нашлась, что еще тут сказать.

— Мисс Грейнджер! — на пороге гостиной гриффиндора появилась МагГонагалл. — В моем кабинете вас ждет ваш дед, идемте.

— Дедушка?! — застыла в ступоре Гермиона. — Но он же умер!!

— Не выдумывайте, мисс Грейнджер! Ваш дедушка, Дагворт-Грейнджер живее всех живых! — МагГонагал, сцапав Гренджер за руку, потащила ее в свой кабинет, не обратив внимания на потрясенное лицо девчонки. — К сожалению…

Последние слова профессор проворчала себе под нос, но мы с Драко на слух не жаловались.

И только переглянулись.

— Влипла, — сказал я.

— Не то слово, — согласился Малфой.

Дагворт-Грейнджер забрал Гермиону из школы на все выходные. Мы с Драко сгрызли ногти, сгорая от любопытства… ладно, я сгрыз, но ему тоже было любопытно! Невилл переживал молча, по-моему он вообще в нее втюрился… как и рыжий верзила Уизел, один из близнецов. Тот все выходные ходил мрачный, и даже подрался с братом. Джордж был в шоке.

Фред впервые дал ему в глаз.

— Чего это они? — спросил я у Драко.

Но ответил Невилл.

— Он расстроился.

— Из-за девчонки? — не поверил я. Нет, ну глупость же!

— Ты не понимаешь. Девочки из хороших семей всегда заняты, — поморщился Невилл. — И Уизли не стоит даже мечтать о Гермионе. Она может выйти замуж только с одобрения Главы Семьи, в которую входит. Гермиону почему забрали? Явно для того, чтобы провести ритуал и дать права согласно Крови.

Он замолчал. Я ничего толком не понял про эти права, но догадывался что они означают.

— А ты? — я не смог до конца сформировать вопрос даже про себя.

— А я могу, — твердо сказал Невилл.

Я решил забить на эти непонятки. Ну, их!