БигЭд, или Дадли Дурсль и первый год волшебства

Глава 11: Экзамены, зеркало и камень…

— Вы полагаете это правильно?

— Нет, мой мальчик, я не считаю это правильным. Но считаю необходимой эту игру.

— Зачем?!

Молчание и взгляд из под лунных половинок очков.

— Затем, что Его убежденность во мне нуждается в этой фантасгармонии. Его вера в меня ободряет.

Холодные черные глаза неприязненно смотрели на старого мага.

… Хогсмит жил своей неспешной жизнью. В будний день, когда никого из школяров в деревне не было, здесь было тихо и мирно. Неспешно накрапывал дождь, но редкие прохожие ленились наколдовать даже купол над своей головой от мимолетных капель. На пороге трактира вальяжно и без опаски развалился кот.

Тихо. Мирно. Пусто…

Худощавый, молодой волшебник в фиолетовой мантии и тюрбане выглядел в тихой идиллии Хогсмита чуждо и инородно. Сгорбившись, тот шагал по древней мостовой, и что-то бормотал себе под нос, не смотря по сторонам. И тут перед ним, совершенно неожиданно, трансгрессировала молодая волшебника, появившись на его пути. Профессор Квирелл, а это был именно он, невольно-рефлекторно дёрнулся в сторону, в право и… наступил на сокрытый невидимостью рунный круг.

Стоявший за углом дома невыразимец сжал в руке кристалл соли и тот рассыпался крошкой, а рунный круг под ногами профессора в ту же миллисекунду вспыхнул и заключил в мерцающую ловушку волшебника. Квирелл резко выпрямился, выхватывая палочку, а вокруг него с хлопками возникли трое в тёмных плащах.

— Не сопротивляйтесь, — с нехорошей улыбкой сказал мужчина в алой форме аврора и с львиной гривой. — Вам это не поможет.

— Это произвол! Насилие! — закричал профессор, но вокруг мгновенно встал купол тишины, а затем Скримджер достал небольшой ларец и раскрыл его.

Палочка его наставленная на плененного волшебника начала плести узор и Руфус негромко произнес заклинание. От ларца и от мерцающей рунной ловушки образовался узкий луч и фигура закричавшего беззвучно профессора вытянулась и… будто всосалось струёй в распахнутый ларец. Скримджер тут же захлопнул крышку ларца, и наложил печать поверх нее.

— Дело сделано. Возвращаемся.

Трое авроров и невыразимец исчезли, а ставшие свидетелями происшествия волшебники поспешили уйти подальше. Никто не знал, что именно произошло, но как всегда бывает в последствии пошли тихие разговоры о произволе аврората…

Директор Дамблдор выпрямился над Омутом Памяти с печальным вздохом. Он был мрачен и расстроен.

— Бедный мальчик… мне жаль его.

— Ничего не желаете сказать кроме этого? — сухо поинтересовался Руфус Скримджер.

Директор печально покивал головой. Зрелого волшебника перед ним многие пророчили в главы Аврората и сам директор полагал, что здравый ум и твердая убежденность в своих принципах, делали неподкупного аврора идеальным кандидатом на этот пост. Да, он был резок… но это недостаток молодости, что вскоре окончательно его покинет. Оставив после себя холодную рассудительность и понимание жизни. И… лучший выпусник Гриффиндора.

— Благодарю вас, что позволили мне ознакомиться с воспоминаниями, — мягко сказал директор. — Для меня это ценно.

— Не благодарите. В ходе расследования я обязан допросить вас.

— Допросить?! Меня? — Дамблдор был весьма неприятно удивлён, но лукавая усмешка мелькнувшая и исчезнувшая говорила о многом.

Скримджер был невозмутим.

— Мы говорим с вами, потому что вы были тем, кто обратился в аврорат, — негромко сказал он, не отрывая цепкого взгляда от старого мага. — И одержимый был пойман без эксцессов не в малой степени благодаря вам. И потому мы говорим здесь, а не в Аврорате.

— И все же вы желаете меня допросить? — уточнил Дамблдор, тяжело сев в кресло за столом.

Кабинет директора, заставленный странными безделушками, что должны были изображать артефакты, страшно раздражали и отвлекали внимание. Но среди всей этой россыпи непонятно-чего опытный взгляд аврора вычленил и то, что игрушками не являлось… и все же. Дамблдор решительно постарел, и подобно многим до него поддался мании собирательства всего и вся… Скримджер был в некоторой степени разочарован. Былой сильный волшебник перед ним стал в его глазах просто заигравшимся стариком.

— Одержимый преподавал в Школе год, — тон Скримджера не изменился, оставаясь по львиному резким, но не для Дамлдора.

Итак, его вновь записали в старики… и снизошли в снисхождении… что же, приятно!

— Увы, — сокрушенно признал Дамблдор. — Я, как многие, видел изменения в юноше, но полагал это лишь последствием мимолетного испуга. Мне казалось, что вскоре он оправиться от своего путешествия и школа обретен достойного преподавателя. Я не обязан проверять артефактами и заклятьями каждого преподавателя ежесущно, как понимаете… но лишь поняв, что с юношей беда большая, чем казалось, я обратился к вам. И разве я ошибся?

Скримджер ответил не сразу.

— Нет, не ошиблись, — наконец медленно и весомо ответил он.

— Ему могут помочь? — спросил Дамблдор, уже прекрасно зная ответ.

— Я не могу дать ответ. Это не в моей компетенции, — отрицательно качнул головой аврор. — Советую более тщательно следить за штатом преподавателей, директор.

— В этом можете не сомневаться, — ответил ему маг.

Двое встретились взглядами. И все же Скримджер слишком рано списывает со счетов Альбуса Дамблдора…

И это был правильный вывод аврора.

— Дадли… помоги мне!!

… меня подбросило в кровати. Отчаянный крик кузена стоял у меня в ушах. Сердце колотилось в горле, и сидя, вцепившись пальцами в одеяло, в темноте спальни, я чувствовал, как меня трясёт. Я в Башне. В спальне для мальчиков. И сейчас ночь. Но кошмар был ужасен. Снилась тьма… нет, не так — Тьма. Она была живой, плотной, и в ней, в самой глубине кто-то отчаянно бился и пытался кричать. Только слов было не разобрать. Я хотел проснуться и не мог, а потом прозвучал он — крик.

Гарри.

— Биг, ты чего? — сонно спросил со стороны голос Невилла.

— Ничего… — хрипло отметил я и лёг, натянув одеяло на голову.

Это просто кошмар… просто кошмар. Закрыть глаза было страшно, но я сам не заметил как уснул.

Утро наступило привычно. Через открытое стрельчатое окошко Башни в комнату врывался свежий, холодный ветер и за ним стояло голубое небо. Уже наступило лето и хуже того — экзамены. Я точно знал, что письменную часть завалю. Драко подозревал то же и поэтому мы спустились в мрачном настроении. И ничуть не удивительно, что внизу в общей гостинной мы нашли Гермиону нервную, взбудораженную за столом с пергаментом и книжками.

Увидев нас, она тут сказала:

— Вы хорошо подготовились?

Я пожал плечами. За час до первого экзамена этот вопрос терял смысл. Перед смертью не надышишься, как сказал один папин знакомый.

— Ты точно подготовилась, — едко-привычно сказал Драко.

— Я всё забуду! — в полном ужасе сказала Грейнджер. — Я не могу подвести дедушку!

Мы с Драко только глаза закатили. Эта девчонка просто чокнутая на книжках и оценках. "Дедушку!" — так и читалось в глазах Драко. И надо же было ему ляпнуть:

— О, ну он это тебе не простит!

Глаза Гермионы налились слезами.

— О, нет! — икнул я. — Только не реви!

— Да вам всё равно на меня! А я! А вы!

Грейнджер расплакалась и убежала прочь. Мы с Драко бессильно переглянулись.

— И что мы такого сказали? — пробормотал виновато я.

Ох, уж эти девчонки! Из-за ерунды сразу в слёзы. Плаксы и только.

— Пошли. На экзамены всё равно придёт, — ответил Малфой.

Но по глазам видел, ему неприятно, что Грейнджер убежала.

Малфой был прав. Когда начались экзамены, Гермиона была со всеми. Но держалась подальше от нас, а нам было не до неё. Мои подозрения оправдались. Сегодня сдавали чары и зелья. Утром — письменную часть, после обеда практику. Как вообще можно описать, как творить производные заклинания от "левиоссы"?! Тот же купол от дождя! А это ведь самое простое… или зелье от фурункулов! Ингредиенты эти, последовательность… как мешать и как контролировать свой фон, чтобы не испортить зелье… (этот момент объяснялся в дополнительной литературе, который я не читал… и Невилл тоже. А Драко сказал только на третьем курсе… гад!).

К обеду я был полон самых плохих предчувствий.

Но практическая часть все исправила. Флитвик похвалил и одобрительно покивал, когда я молча продемонстрировал чары левитации и производные от него "купол" и щит.

— Прекрасно, юноша! Превосходно! — обрадовал он меня. Я аж воспрял… и тут он добил: — Но за письменную часть Тролль. Итого: выше ожидаемого.

Я только вздохнул.

— Ну, профессор! Я же бабочка! — проныл я.

— Мне поставить в табель "удовлетворительно"? "Слабо"? — прищурился полугоблин.

— Не надо! Я согласен! Спасибо! — протарахтел я и вылетел из аудитории под злорадный смешок.

Зараза, полугоблинская… он же мои эссе знает! И как я колдую знает тоже! Ну почему практика не главнее письменной части?! Это не справедливо!

На зельях мы варили зелья поодиночке. Неожиданно, но без Невилла у меня получилось! Ну, на вид оно точно было таким, как надо… только светлее, чем во флаконе Драко. Это ободряло. Ночью нам грозила астрономия… ненавижу астрономию! Я спать хочу! Нарисовал на звёздной карте большую медведицу и решил, что этого хватит. Откуда мне знать, под каким созвездием сейчас собирать аконит?! А это созвездие мне отец показывал, когда я маленький был. "Вам скажут ответ звёзды!"… да уж, конечно!

На лестнице, когда мы спустились, Драко вдруг сказал:

— А где Грейнджер?

В смысле? На астрономической башне она с нами была… вроде бы.

— Кого-то потеряли? — отстранённый голос из темноты и у меня чуть волосы не встали дыбом.

Я и Драко резко обернулись. За нашими спинами, на лестнице стоял Поттер. Или тот, кто казался им. И палочка в его руках, направленная на нас, угрожала недвусмысленно.

— Где она?! — грубо спросил я.

Гермиона, как всякая девчонка, ужасная надоеда, но… мы с Драко вроде как отвечаем за неё.

— Из вас получились плохие защитнички.

Драко сердито вскинул голову, с вызовом смотря на Поттера.

— Что тебе надо?

"Гарри" нехорошо улыбнулся, одобрительно так.

— Даже не став слизеринцем, ты думаешь правильно. С вашей полукровкой всё будет хорошо. Если я получу то, что хочу.

Мы настороженно смотрели на Поттера, который спокойно спустился и подошел ближе.

— Ты ведь знаешь, Дадли… что я не Поттер?

— Знаю, — глухо сказал я, сжимая кулаки. Почему у меня мороз по коже от этого не-Поттера?!

— Удивительно. Ты умнее, чем кажешься? Ну что же, Дадли Дурсль… тебе, и Малфою, предстоит кое-что мне добыть. Директор Дамблдор придумал весёлую игру. В древнем Зеркале под Замком он спрятал один камень. Принесите его мне до рассвета и узнаете, где ваша Грейнджер.

При этом он смотрел на бледного Малфоя, а потом перевел холодный взгляд на меня.

— И я отпущу Поттера. Ты ведь слышишь его, Дадли? Ночью он особенно громок.

Я убито молчал. Чтобы не задумал этот тип, но теперь у меня нет выбора.

— Отправляйтесь на третий этаж, в закрытое крыло. Там вы найдёте вход. Принесите мне камень из Зеркала. И поторопитесь.

Мы с Драко переглянулись. Что-то кричало во мне, что это ловушка. Но что нам было делать?!

— Идите! — голос "Поттера" вдруг налился силой и мои ноги чуть ли не бегом устремились по коридору.

Малфой бросился за мной. Очнулись мы только рядом с закрытым коридором на третьем этаже. Из-за одной из дверей слышалась музыка и глухое ворчание большой собаки. Где нам искать этот таинственный вход, что приведет нас к зеркалу?! Но музыка из-за дверей намекала, что нам туда. Мы с Малфоем опасливо подкрались к дверям и приоткрыли её. Заброшенный пыльный зал был освещен лунным светом, а высокий, как великан, лесник играл на флейте, сидя на поломанной парте. Перед ним лежала огромная туша зверя, что похрапывала.

— Эх, что-то я притомился… Пойду я, — лесник пробормотал это пьяным басом, тяжело встал и потопал на выход.

Мы с Драко спрятались за открывшейся дверью, а лесник не оглядываясь пошел прочь. Дверь за ним стала сама закрываться. Драко метнулся в закрывающиеся створки и я заполошно рванул за ним. Полупьяный великан и не заметил этого, грузно и громко шагая, да наигрывая на своей флейте. Где ему было нас услышать за тем шумом!

Зверь в зале оказался огромным псом. Что спал, уложив на пол целых три головы.

— Это цербер, — бледный, как смерть, Драко, неверяще смотрел на него.

— Спит и ладно, — буркнул я нервно.

Нет, я животных люблю, но цербер это перебор… куда больше меня занимала цепь, на которой тот сидел и крышка люка в полу. Я толкнул Драко, кивком указав на него. Переглянулись… это и есть тот вход? Честно говоря, другой искать где мы не знали. Да и не зря же здесь сидел великан?

Мы крадучись подобрались к люку, обмирая каждый раз, как только цербер излишне шумно вздыхал и сопел носом. Я взялся за кольцо люка и потянул его верх. Дикий скрип несмазанных петель раздался в тишине залы. Цербер перевернулся и открыл глаза.

— Хорошая собачка, — вырвалось у меня

Послышался рык и цербер вскочил на лапы.

— Люк! Быстрее!! — под вопль Драко, мы оба сиганули в открытый люк и огромные челюсти клацнули клыками над нашими головами, а мы падали вниз.

Но полет длился недолго. Через короткую секунду мы приземлились на что-то очень упругое… подо мной было будто переплетение веревок. "Люмос!" послышался голос Драко и в его руке разгорелся огонек света на кончике палочки. И тут у нас с ним чуть волосы не встали дыбом. Вокруг нас медленно шевелились, как змеи, толстые лианы…

Меня и Драко обуял ступор. Мы замерли.

— Люмос… максима! — выдохнул Драко и свет затопил тесное пространство, лианы отпрянули в стороны, почти сбрасывая нас вниз.

С воплем мы рухнули вниз и пребольно приземлились на каменный пол внизу.

— Уй-юй! — простонал я, переворачиваясь с ушибленной спины.

Рядом стенал Драко.

— Моя палочка! Она сломана!

Ой, вот это неприятность. Я пусть и был волшебником без году неделя, а уже усвоил насколько это нужная вещь. Без нее никуда!

— Да ладно тебе, родители новую купят, — попытался я утешить друга.

— Отец убьет меня, — тут же переключился Драко, и я прикусил язык.

Мой отец тоже бы меня прибил… Не-е! Я бы все лето драил его машину! Каждое утро и фиг мне, а не карманные деньги! Если выберусь… буду молчать в тряпочку.

Встав, мы огляделись. Странно, света вроде не было, но все будто в сумерках. Мы могли идти, не врезаясь в стены и не спотыкаясь на каждом шагу. А идти было некуда, кроме как вперед.

Очень скоро мы вышли к шахматной доске с настоящими живыми фигурами. Потом… потом была стена огня и зелья с ядом на столе. Шахматы мы прошли благодаря Драко. Спасибо его папа', что мучил его каждый вечер в мэноре этой игрой. А зелья… у профессора Снейпа были привычки, которые Драко хорошо знал. Самое опасные зелья он хранил в одних флаконах, а самые безобидные в других. И пусть на мой взгляд все эти флакончики выглядели одинаково, Драко на раз в них разобрался. Правда, стихи нас совсем запутали. Не поэт, профессор Снейп… не поэт!

— Здесь только на одного, — сказал Драко.

— Я пойду, — сказал я.

— Почему это ты?! — возмутился Малфой.

Я пожал плечами. Ну, а что тут скажешь?!

— Потому что… потому что Поттер мой брат. Извини, Драко. Но я за него отвечаю.

Драко медленно кивнул, протянув мне флакончик.

— Удачи, Биг, — серьёзно пожелал он.

Пламя впереди устрашало и сердце у меня колотилось в пятках. Вкуса зелья я просто не почувствовал. Зажмурившись, и напомнив себе вокзал Кинг-Кросс и проход на платформу волшебников я сломя голову вбежал в пламя. Запнулся и чуть не пропахал носом каменный пол. С трудом удержав равновесие, я загнанно огляделся. И тотчас увидел его… зеркало. То самое проклятое зеркало, которое зачаровывало и обманывало жертв. Сглотнув, я подошел к нему. Как в нем, может быть спрятан камень?!

— Что ты видишь в нём?! — требовательно спросил голос за спиной.

Я вздрогнул.

Из-за колонны вышел Гарри, смотря на меня чужими глазами.

— Говори! Что ты видишь в нем! — требовательно велел он.

Как он здесь оказался?! Но голос "не-Поттера" сам развернул меня к Зеркалу. Что я вижу в нем?

Себя. Чумазого. Плотного, встрепанного мальчишку, что стал намного худее себя прежнего. Но себя. И Гарри за спиной… с наведенной на меня палочкой. Вот только я хотел бы увидеть другого Гарри… и в зеркале отражение Поттера неожиданно раздвоилось.

"Дадли", — беззвучно прошептали губы другого Поттера.

— Думай о камне! — велел за спиной не-"Поттер".

— Я не вижу никакого камня, — сказал я.

"Какой камень ему нужен?"

Стоило об этом подумать, и отражение моего кузена, что был настоящим, вынул из своего кармана алый камень и показал мне. А после… отражение протянуло руку и положило камень мне в карман мантии.

— Врешь. Отойди!

Я послушно шагнул в сторону, чувствуя, как потяжелел мой карман справа.

"Поттер", только взглянув в Зеркало, резко развернулся ко мне.

— Камень у тебя! Отдай его мне! Немедленно!

Его голос вновь налился силой, но я с неимоверным трудом замотал головой, отступая перед ним.

— Отпусти Гарри, — упрямо сказал я. — Сначала отпусти его и Гермиону!

— Ты! Жалкий грязнокровка! Круцио! — вскричал "Поттер" и вскинул палочку вверх.

По мне ударило заклятье и невыносимая боль разорвала моё сознание. Я упал на пол, крича от ослепляющей боли. И я не знаю, сколько она длилась. Я пришел в себя на полу, а рядом слышался тихий злой смех.

— Как же я вас ненавижу… жалких грязнокровок! Я возьму своё, и никто мне не помешает…

Я слышал тихие шаги, что направились ко мне, но не шевелился. До момента, как Он не наклонился надо мной, не побрезговав… И тогда я резко сделал подсечку, ударил его одной ногой, подсекая, и тот свалился на меня. Я вцепился в него, пытаясь прижать его руки и подмять под себя. Тот в ярости заорал. Из моего кармана выкатился камень и мы расцепились, рванувшись к нему. Я успел первым, а рука Поттера вцепилась в мое запястье. Такая невероятно сильная, а я смотрел в злые зеленые глаза перед собой. Где-там… под этой черной лохматой челкой, нелепым шрамом и круглыми очками был Гарри…

— Отдай! — прорычал подменыш с лицом моего брата.

— Так забирай! — в отчаянье я выдернул руку с камнем из его пальцев и со всей силы ударил его в лицо.

Угодив по неровному шраму.

Тот дико закричал, и упал на спину. Я в ужасе отшатнулся, ломано приподымаясь и с ужасом смотря на корчившееся от боли тело Поттера. Меня захлестнул ужас, когда от головы Поттера будто туманном растеклось облако, что собралось и взметнулось вверх… а потом оно рвануло на меня и в туманном вихре я различил вытянутое оскаленное лицо.

А потом оно врезалось в меня и мир померк.

… рядом со мной шуршали обёрткой.

— Ум! Лимонные дольки! — благодушно и упоенно вздохнули рядом и я бездумно открыл глаза, и повернул голову.

Слева от меня, стоя у столика при больничной койке, был высокий седовласый волшебник. Альбус Дамблдор, собственной персоной. Я молча смотрел на него, а он улыбнулся мне и подмигнул.

— Здравствуй, Дадли. Твои друзья принесли тебе сладости. Я взял лимонные дольки, не возражаешь?

Я молча покачал головой, садясь и растерянно оглядываясь. Я был в знакомом Больничном Крыле и было утро. Но я не думал, как я здесь оказался. Мой взгляд прикипел к стоящей чуть в стороне кровати, где спал под белоснежным покрывалом кузен.

— Гарри…

— Он будет в порядке, — негромко и серьёзно сказал директор Дамблдор. — Теперь — да. И не в малой степени благодаря тебе. Странно… я думал, вы не очень с ним ладите?

Я покосился на мага и виновато опустил голову.

— Да, — глухо признался я.

— Тогда почему ты сделал то, что сделал? — негромко спросил старый волшебник.

Я молча разглядывал свои руки. Отцу вряд ли бы это понравилось…

— Потому что он мой брат, сэр, — тихо сказал я. — И я за него отвечаю. Как старший.

Старый волшебник стоял надо мной и грустно улыбался.

— Иногда я сильно ошибаюсь в людях… Прости меня, мой мальчик. Но это удивительно…

— Что удивительно? — я непонимающе нахмурился.

— Удивительно получить урок из прошлого, — ответил тот. — Дадли, ты проявил храбрость достойную факультета Гриффиндор, но должен предупредить тебя. Тот, кто владел Гарри, тебя не забудет. Однажды, он может вернуться.

— Я не боюсь, — буркнул я.

— Я в этом не сомневаюсь, — заверил меня Дамблдор со всей серьезностью. — Ну, а теперь твои друзья хотят тебя увидеть. Они уже давно ждут, когда ты проснешься.

Директор подмигнул мне, закинув в рот лимонную дольку и направился к высоким дверям. Он вышел, а вслед робко переступили порог Гермиона и Драко.

— Дадли, ты очнулся!! — Гермиона вихрем налетела на меня, как только увидела меня.

— Грейнджер, ты задушишь его! — ворчливо и едко сказал за ее спиной Малфой.

Настоящий друг.

Я уже это говорил?