Вечер 1 дня 8 декады Мёртвого Сезона

Тагир занимал небольшую комнату на первом этаже трехэтажного бывшего административного здания.

Сумерки здесь наступали очень быстро. Несмотря на обострившееся зрение, в густеющей тьме, израненной десятками робких источников света, Хантер разглядел немного. У самых ворот под наслоениями прилепившихся времянок и навесов угадывался огромный ДОТ с несколькими бойницами и увенчанный двумя бронеколпаками.

Стены защитного периметра внутри выглядели еще более внушительными, чем снаружи. Через равные промежутки чрезвычайно основательной стены возвышались башни с прожекторами и узкими бойницами. Редкие пятна света из окон-бойниц позволили определить примерные габариты массивного строения, к которому Тагир вел новичка. Дом возвышался над остатками комплекса строений, именуемых Базой. Пока толклись на крыльце – Тагир вместо пароля полувсерьез ругался с непомерно бдительной охраной «не узнающей с пьяных глаз своих» – взгляд Хантера выхватил серебристое с темными пятнами заплаток пузо гигантского ангара, к которому прилепилась огромная широкая и приземистая круглая башня серого бетона без окон. Далее простиралось сплошное подсвеченное редкими огоньками костров и ламп море времянок и навесов. В свете случайного луча прожектора Хантеру не удалось в полной мере насладиться убогим сочетанием дефицита стройматериалов с отсутствием архитектурных знаний в исполнении аборигенов.

Наконец красный как рак часовой открыл бронированную дверь и впустил их внутрь.

– А, новичок? Который буйный? Это быстро пройдет!!! Ха-ха!

Сидя на табуретках вокруг двух поставленных друг на друга снарядных ящиков, трое мужичков бандитской наружности увлеченно шлепали самодельными картишками. Потрепанная одежда гармонировала с небрежно прислоненными к стене весьма «поношенными» винтовками. На чумазых потных рожах слабо играл румянец от выпитого. Натюрморт на импровизированном столе дополняли несколько початых бутылок спиртного – по виду мутной самогонки – и горка геометрических фигурок из металла. Видимо здешних дензнаков или фишек. Всю эту картину освещала колоритная люстра – мощный фонарик с самодельным абажуром, свисающий с потолка на веревке.

– Эй, Маэстро, да у нас прибылой! Который Грязя вырубил. – крикнул один из картежников. Банкир достал из портсигара крохотный сигаретный окурок, чиркнул зажигалкой и под градом завистливых взглядов затянулся.

– Может, на арену его? Ходите, сударь! Вот потеха будет!

– Я на него поставлю! – поддержал идею впустивший их часовой.

– Я те, черт рогатый, клизму ща поставлю! Ты, твою мать, на посту стоишь или где? – откликнулся грубый голос из соседней комнаты. По коридору метнулась женская тень.

Букет запахов не ударил в нос со всей силы, а начал проникать в сознание мужчины еще на крыльце. Обоняние Хантера за последние дни прошло испытание и едкой химией, и трупным смрадом, и затхлостью подвальной, гарью, блевотиной, кровью людей и нелюдей и разными другими запахами, которыми мёртвые руины оказались весьма богаты. В доме ожидаемо пахло людьми и их испарениями, пищей, дымом, перегаром – казармой и общежитием одновременно. Все же лучше, чем заброшенный бункер или сгоревший броневик. Безопасней.

– Вот здесь и живу. – Тагир включил такую же, как у картежников, люстру-фонарик и презентовал свое жилище. – Проходи. Умойся, я сейчас на стол соберу.

По пути к самодельному умывальнику – у входной двери справа – перевернутой пластиковой двухлитровке с дозатором, Хантер окинул взором пристанище нового знакомого. На двадцати квадратных метрах уместились две двухъярусные кровати. Под окном ровно по центру прохода между кроватями примостилась металлическая кустарная тумбочка. На тумбочке – шлем или продвинутая каска с забралом. Само окно забрано частой решеткой из прутьев в палец толщиной и мелкоячеистой стальной сетью, и разделено основательной кладкой на две узких бойницы. У окна на двух кусках бетона возвышалась печка-буржуйка, высунув трубу в верхнюю секцию правой бойницы. У печки расположился ржавый таз с несколькими горстями мусора на растопку, над буржуйкой на специальной полке лежали дрова. Знакомые кактусовые колючки и корявые ветки или идеально ровные поленца разного диаметра. В противоположном от печки размещался запертый несгораемый шкаф явно под оружие. Над шкафом на трех полках металлического стеллажа стройными рядами теснились фляжки новичков, бутылки с водой, консервы и стеклянные банки, заполненные крупой и гранулами до самых крышек. Рядом с умывальником возвышался столик с примусом. Над ним полка с немудреной посудой. В проходе между кроватями – два самодельных табурета. Слева от входа – платяной шкаф с отделением под обувь. Взгляд вернулся к умывальнику. Использованная вода стекала в высокое узкое ведро. Рядом одна на другой стояли четыре металлические двадцатилитровые канистры и пластиковый бочонок литров на пятьдесят с ручками. Поражало обилие вещей из различного металла, ничего похожего на дерево среди предметов обстановки взгляд не нашел. Верхние ярусы нар служили полками для всякого барахла: коробки, тюки, котелки, фляжки и фляги, пустые патронные цинки – на одной кровати и гора пустых рюкзаков, обуви, спальников, каких-то ведер на другой. Еще один шлем, чуть более побитый невзгодами, чем на тумбочке и без забрала. С потолка свисали небольшие мешочки с припасами, веники незнакомых листьев, бусы вяленого мяса. На спинке кровати на грубых плечиках висел самодельный бронежилет – куртка на толстой подкладке со вставленными в специальные карманы бронепластинами. Второй лежал под другой кроватью заскорузлой бурой грудой. Пахло травами, оружейным маслом, порохом и … старой кровью.

Тагир запер тяжелую бронированную дверь на засов. Открыл шкаф и поставил в него свой ствол – занятный гибрид штурмовой винтовки с компоновкой «булл-пап» и дробовика.

«Пулемета на тумбочке не хватает. Картина маслом – дом милитариста» – мысленно съязвил Хантер. А вслух не удержался от комментария:

– Весело вы тут живете, ничего не скажешь.

– Как-нибудь покажу барак рабов и ты поймешь, насколько прав. – Холодно парировал хозяин.

Одежда Тагира выглядела опрятно и ухожено, а главное была чистой. По сравнению со смердючей братвой у ворот – Тагир благоухал. Смертью. На самом примитивном, физиологическом уровне Хантер чувствовал, насколько опасен этот невозмутимый человек без возраста, с украшенным шрамами лицом и плавными экономными движениями матерого хищника. Вдруг напряжение в комнате спало.

– Так лучше? – учтиво поинтересовался хозяин.

– Лучше что? А … – растерялся Хантер, прислушался к своим ощущениям, теперь Тагир не излучал столь явной угрозы. – Да, лучше.

– Ну, здравствуй, брат. – на удивление обниматься Тагир не полез, но и руки не подал.

– И ты, здоров, коли, не шутишь! – Хантер с удивлением услышал свой стандартный ответ из прошлой жизни.

– Ладно, потом разберешься, по ходу пьесы. – Не настаивал охотник.– Ешь, только руки вымой еще раз. С гигиеной тут не шутят.

Гость умылся, стараясь экономно расходовать воду. Когда они разделили сытный ужин из местной пищи, Тагир встал напротив, скрестив руки на груди.

– Ты сейчас съел запеченную личинку саранчи и лепешку из ореховой муки. Запили мы эту благодать порцией молочка. Это хорошая еда. Витамины давно принимал?

Хантер кивнул – последняя инъекция состоялась рано утром. Перед тем как их маленький отряд храбро двинулся в бурлящий водоворот событий, приправленный вкусом крови и приторным запахом жестокой бессмыслицы – смерти. Романтические натуры называют этот купаж приключениями и готовы слизывать его волнующий аромат со страниц и экранов с утра до вечера. В прошлом Хантер, тогда его, скорее всего, звали не собачьей кличкой, а по имени-отчеству, и сам баловался чем-то подобным. Знал бы, как все обернется, то потратил это время на тир и уроки выживания в экстремальных условиях.

Тагир молча достал знакомый футляр, зарядил инъектор и всадил гостю двойную дозу снадобья.

– А для чего эта хрень? – Хантер кивнул в сторону футляра с красным крестом на крышке.

– Не читал инструкцию? – Делано удивился Тагир.

– Ну, да. Универсальный витаминный комплекс. Улучшает, укрепляет, нейтрализует и все такое прочее.

– Вот-вот. Лично тебе доктор прописал курс дней десять как минимум. И не спорь. Штука не дешевая, но у меня есть немного. – Тагир тяжело вздохнул и наигранно проворчал – Так уж и быть, поделюсь…

– Спасибо за все. Буду должен. Еще воду на умывание не забудь посчитать. – Напрягся Хантер. Он очень не любил, когда малознакомые люди заглядывали ему в кошелек, рот и другие интимные места.

– Сядь и сюда послушай! Тебе сейчас никак без молочка и витаминов нельзя. Побои быстрее сойдут. Ведь меньше уже болит, а? Вот. Многие по декадам молока не видят, а без него два пути – в доходяги или в людоеды… Но ты расслабься, счастливчик. Фашист отдал мне тебя в напарники. А значит, ты в деле. И ничего такого, ты не думай, мне от тебя не надо. Усвоил?

– Фашист? – Хантер еще раз посмотрел на остатки второго бронежилета и отчетливо понял, почему Тагиру потребовался напарник. Счастливчик, говоришь, ну-ну, лечи кого-нибудь другого, щедрый доктор Последний Шанс.

– Зови его боссом или лучше Фюрером. Фашист – скотина тщеславная. – Тагир поморщился – И говно редкостное… Но не будем о говне, вернемся к тебе. А расскажи-ка мне, мил человек, как это тебе удалось трое суток в Диком поле выжить. Да еще двоих человек притащить с собой живых и здоровых.

Хантер пожал плечами, но не стал уточнять, что его похождения длились практически четверо суток, а тихонько отрыгнул. Слова хозяина вызвали экспресс-ретроспекцию воспоминаний. Как же, «живых и здоровых»! Паху – невезучего разведчика убили какие-то агрессивные автолюбители. Валерию сожрали вараны, даже познакомится толком-то не успели. Гоша в последней стычке сильно поранил руку. У Дании помимо шикарного букета синяков и ссадин, рассечена щека, что же до главного персонажа, тот это просто ходячая коллекция различных телесных повреждений, будто на медосмотре не видел! Бабушка любила говорить, зарастет как на собаке. Жаль, не видела меня, пришлось бы менять поговорку, мысленно сострил мужчина. На Хантере все зарастало быстрее, чем обычная собака успевала пометить свою территорию. Все бы хорошо, если не постоянное чувство голода и жажды. В общем, ясно, к чему ты клонишь, хлебосол.

Молчанка продолжалась недолго.

– Иногда к нам приходят сами. По одному и парами. – первым нарушил молчание хозяин. – Кстати, парами зачастую и сбрасывают. Сутки перекантуются в руинах, что не редкость и бегом сюда. Никто в одиночку не смог продержаться больше двух дней в этой местности. Мой рекорд не побит до сих пор. – Тагир довольно ухмыльнулся, отчего шрамы на лице сложились причудливым узором.

– А тебя, Хантер, как забросили?

– Очнулся один, Данию с напарником… трупом напарника почти сразу и нашел. – Хантер не видел смысла лукавить. Помолчал, поерзал на табуреточке, оперся локтями на стол. Мол, слушаю, дальше давай, дорогой.

Тагир ухмыльнулся и продолжил.

– Ладно. Я знаю, ты и женщина пришли издалека и шли долго. Это очень странно. У тебя трехдневная минимум щетина, а сюда мы все попадаем лысенькими, но не суть. Замок ручается, что суток трое вы прошлялись минимум. После твоей рожи ему, да и мне незачем смотреть в рюкзаки, но коробок с витаминами у вас многовато, а расход неверный… Дальше. У тебя на ботинках, одежде и рюкзаке следы гари и копоти. Причем не простой, так вымазаться можно, только если ты залазил в сгоревшую бронетехнику. На величину полудневного перехода во всей округе, я подходящих мест не могу припомнить. Может, поможешь? На одежде, ноже, кстати, куда дел второй? Следы-то на ремне от крепления ножен остались. Так вот на твоих вещах и оружии следы того дерьма, что у саранчи вместо крови, но ты здесь и ты жив. Это второе серьезное противоречие. Ты был много раз ранен, что подтверждает твое состояние, но смог двигаться и сражаться. Как додумался мхом обшиться? В «путеводителе» нет такой рекомендации. От тебя и девки пахнет порохом, но из оружия у вас только пистолет с двумя патронами и карабин с полупустым магазином. На правом плече у тебя хо-о-ороший синяк от приклада. И это только навскидку, дальше продолжать?

– Не надо. Что с Данией? – в свою очередь спросил гость.

– А ты не догадываешься? – Хозяин изобразил лицом и телом полное равнодушие.

– Ей чем-то можно помочь?

– Нет, Фашист и его подручные – животные. Женщины здесь такой же дефицит как вода и пища. Им труднее выжить.

– Блядь! Ну что за мир! Угораздило же…

– Давай без глупостей! Ты ее не спасешь – их больше тридцати человек с оружием! Лучше отвечай на мои вопросы. А я отвечу на твои.

Напряжение в комнате резко выросло. Хантер принял образ мыслей хозяина и не заметил этого.

– Лады. – Хантер как ни в чем не бывало начал свой рассказ – Суток прошло с момента… э-э высадки четверо. Три ночевки, не считая дня высадки, очнулся вроде как утром. С Данией вместе с первого дня. Вещи с ее напарника взял. С мёртвого.

Потом к нам прибился мутный типчик – Паха, но на следующий день его порешили какие-то бандиты на дурацких авто. Нас с Данией не заметили – помог камуфляж из мха, кстати, ее идейка, да и далеко мы были, успели прилечь. Гошу вчера вечером обнаружили – он еще толком в себя после … перехода не пришел. Увидел нас, заорал: «Мама, людоеды»! И пытался сбежать. Хорошо, если щас понимает, где он и что с ним. Дрался я практически всю дорогу. Где Данию встретил – хлестался с саранчой, потом с мантикорой, но уже огнестрелом разжились. Успели. Ночь и день просидели в бункере – пережидали бурю. Потом шли тихо, не считая Пахиной смерти. Сегодня с самого утра стало совсем весело: саранча, опять мантикора, варанов парочка, туча каких-то мух кусучих, опять саранча, стая крыс и так всю дорогу. Ни вздохнуть, ни пернуть – едва успевали магазины набивать. Рюкзаки находили, что могли – брали, что нет – бросали на месте.

Хантер чувствовал, как он вымотался за четвертый день своего пребывания в новом мире, даже больше, чем за все предыдущие вместе. Испытание выпало просто невероятно тяжелое и физически и морально. Даже мысль, что он с честью выдержал все прописанные судьбой на текущий момент трудности, не очень-то согревала душу. Поскольку чутье подсказывало – все самое интересное и страшное еще предстоит. Жить в этом мире дальше. До самого конца, будь он близок ли, далек ли… Что может быть страшнее и в то же время интереснее?

Тагир смахнул со стола несуществующие крошки и бережно как великую ценность разложил старую карту Мегаполиса. На самом краю циклопического города приютилась точка с подписью «База». Рукописные значки, слова и малопонятные сокращения часто-часто усеивали изображение поверх прежних обозначений. Интересно.

– Ты шел вот так. – Палец Тагира начертил тупой угол от Базы по трассе и в степь.

– Так, похоже. Наша дорога. Мы по ней шли часов пять или больше. Где-то полдня. А до этого мы на третий день ночевали… ночевали…

– Заливаешь. От этих развалин до нас три часа ходу вразвалочку. – Тагир словно спохватился в конце фразы – привык мерить по своим способностям.

– Говорю же… мы часто останавливались. – Хантер вспомнил последнюю схватку с местной фауной. Практически у ворот. И ведь ни охранники, ни рабочие не бросились помогать, зато тут же забрали туши убитой саранчи. – Заночевали в каком-то броневике зарытом… рядом развалины придорожного там, чего-то, вроде блокпоста и оазис из кактусов. А вот тут вот, видимо, мы Гошу подобрали под конец третьих суток. Броневик нашли, когда этот чудила от нас начал убегать – он провалился в открытый люк сквозь мох, а потом орал как резаный, когда увидел скелеты этих… муравьев. Это кто, местные жители что ли? Че у них тут за бои местного значения?

Тагир отмахнулся, да потом расскажу, мол, песня долгая. На карте точка рандеву с Валерией и Гошей проходила под названием «Блок-пост ТВЗ 032»

– Трасса Восток-Запад – Пояснил Тагир. – Новичкам нереально там пройти. Нереально.

– Ну, мы же прошли! – Хантер фыркнул. – Если честно, рядом, где и Гошу на утро подобрали шмару одну. Валерию. Не разобрал я, то ли она по жизни вольтанутая блондинка, то ли ее так во время транспортировки сюда приложило. Короче, скулила, рюкзак выбросила, где не помнит, потом на дороге пописать отошла к кактусам. Не успели оглянуться, ее твари похожие на степных варанов из блокнота, ну, большие такие, окрас под мох, типа маскировка, выросли как из-под земли, заплевали какой-то дрянью и давай на куски рвать. Маму позвать не успела…

– Складно. Дальше.

– Вот! Пока они ее ели – мы и проскочили. Без пальбы. Дания просила не стрелять…– Хантер водил пальцем по карте.

– Дания, говоришь… – Тагир задумчиво поковырял ямочку на подбородке и скривил рот, отчего стал напоминать мультяшного хана Золотой Орды приехавшего на Русь собирать дань.

– А пришли мы с Данией … – Продолжал Хантер. – Отметь здесь минное поле, видели, как один поэтический псих подорвался.

– Вот же оно, это поле, там бункер еще перед ним как идти от Мирного в степь торчит.

– Ага. В бункере на потолке карта. Потому и вышли на ваш… эту Базу.

– Сработало, значит, молодец, Сибиряк. – Отстраненно произнес Тагир – А я то был против, думал, наведет карта на Базу кого не надо.

– Тогда нас выбросило где-то вот в этом городишке. – В подтверждение слов Хантер уверенно ткнул в обозначение на карте с надписью «Р/п Мирный» – Далековато нас занесло.

– Не то слово, брат. А теперь послушай меня. Я привел на базу двадцать шесть новичков только за текущий сезон. Два раза по столько же нашел мёртвыми в разной степени комплектации. Если ты не пришел сюда в первые сутки после выброски, семь шансов из десяти, что ты труп. Беда в том, что половина новичков, как ты правильно заметил, не в себе. Последние два сезона я ни разу не видел человека, пришедшего на своих двоих из такого прекрасного далека, как ты. Я был там всего дважды и то в составе опытной команды. Дошли едва до окраины. Во второй раз чудом унесли ноги. Вот, смотри. – Тагир задрал камуфляжную футболку со следами аккуратной починки. На правом боку розовел свежезаживший рваный рубец.

– Стайка саранчи средних размеров объедает человека до костей за четыре-пять минут. Всем скопом разбирает на запчасти, а потом жрет и не давится. Мантикора нападет и одна и стаей. Жало, полное яда, бьет быстрее пули… Ядовитые плевки звероящеров, тех самых варанов – это полный амбец! Тварь плюет тебе в лицо или на открытые участки кожи. С десяти метров с меткостью снайпера, а дальше ты ее просто не увидишь, земной хамелеон рядом с ними по части маскировки сущее дитя. – Тагир продемонстрировал левую руку со следами похожими на ожоги и продолжил пояснения. – Рука отнялась на сутки из-за пары брызг со спичечную головку. Боль адская. Минное поле, говоришь? Это еще что, в Диком поле под слоем мха такая штука прячется, вроде слизняка. Тоже – наступил и «не жди меня мама» – погружаешься как в болотце. А этот кисель тебя медленно расщепляет и впитывает, чавкая от радости. Поверь мне, это далеко не полный список местной фауны. – Тагир несколько секунд помолчал.

Хантер чувствовал, что охотник соскучился по простому человеческому общению. Наболело. Сколько он уже здесь находится: месяцы? Годы?

Парню довелось повстречаться и с саранчой, и с мантикорой, и с варанами, но хозяина, затянувшего речь с перечислением местных тварей, он не спешил перебивать. Чуйка подсказывала: блокнот и его личный опыт не шли ни в какое сравнение со знаниями Тагира. Молчаливая Дания научила слушать.

– По здешним равнинам то и дело на своих драндулетах гоняют безбашенные кочевники. Дети Вольного Ветра, мать их так. В основном в поисках манны небесной в лице новичков. Кто побывал в плену у этих дикарей, сказочно счастливы оказаться в рабстве у Фашиста. Ну и для полноты картины пару местных ужастиков на сон грядущий.

Хантеру не потребовалось изображать внимание.

– Что такое Клещ, ты, конечно же, прочитал. А может и видел, нет? Так вот, Клещ – это детский сад – трусы на лямках. Взрослая форма… э-э не совсем корректно, но пока так сойдет, более сложная форма этой напасти называется Рой. Эхо последней войны, мать ее так, биологическое оружие вышедшее из-под контроля. В центре Роя – матка – ползающая такая мразь размером с два-три ангара, где Фашист рабов держит! Смешно тебе? Нет, трава тут имеется, да я не любитель… Жрет мох и кактусы, видел, наверное, рвы в степи, а высирает копии наиболее успешных форм жизни, коих она в свое время ассимилировала. Людей, муравьев, местных хищников и кое-кого пострашнее. Пока мамка кочует, пожирая органику, вся эта гоп-компания в виде организованных отрядов дополняя способности друг-друга обшаривает ближайшие руины в поисках сырья. Люди для Роя всего лишь вид сырья для изготовления солдат и рабочих. Принцип тот же, что и с дикими клещами… Попадись им – и ты тупая деталь, боевая единица, послушная воле Роя. А через пару дней человеческого в тебе самая малость, разве что ходишь на двух ногах, пользуешься оружием, да лохмотья одежды. Городишко, где тебя выбросило, в зоне интересов одного из Роев. Я был там и знаю это совершенно точно.

Тагир налил себе в мятую кружку воды. Задумчиво погонял жидкость по часовой стрелке, и выпил.

– Но это еще не все – сказочка вторая. Неприбранные по всем правилам трупы не просто источник заразы и насекомых. Если нет возможности присосаться к живому, то вылупившийся Клещ не брезгует мертвечиной. А жирному Клещу проще справится с человеком, да и выходят из таких самые опасные твари. Колонию паразитов, откормившуюся на трупах, остановит только огнемет.

Вот почему найденный в Диком поле труп лучше сжечь. Нет возможности, то разделать и положить беднягу на мох – труп быстро покроется спорами, безобидные насекомые опередят самых «обидных». Кладбища здесь нет – только конвертер, а за Периметром или костер или … сам понял. Кстати, это наша с тобой работа – чистить окрестности Базы!

Тагир пристально вгляделся в лицо Хантера – тот больше не отводил взгляда. Рассказчик еще раз отхлебнул водички – промочить пересохшее горло.

– Сказочка третья – Охотники за головами, Демоны или Высшая раса, как в твоем блокноте написано. Жестокие и коварные ублюдки. Кое-кто считает их легендой, но я-то их видел. И самих. И следы их… забав зверских. – Тагир помрачнел лицом и стал раскачиваться в такт речи. Видно, что ему не просто дались нахлынувшие воспоминания.

– На вашем маршруте минимум две точки с о-очень дурной репутацией. Им … мало убить. Каждая охота для них как ритуал. Изобретают всякие каверзы, засады и ловушки. Оружие – не чета нашим пукалкам, снаряга у них тоже на уровне. За ними стоит развитая цивилизация. Высший пилотаж – загнать опытного сталкера, вымотать, изранить, поизмываться всласть. На новичках молодняк свой натаскивают. Пытают перед смертью с не человечьей жестокостью и голову откручивают. Сибиряк говорил – мозг для них лакомство, а черепа, уши, фаланги пальцев, куски кожи с наколками – типа трофеи. Нет, не трофеи, а так, сувениры… Так что мотомародеры, людоеды, сектанты-фанатики, мутанты, боевые отряды муравьев всех мастей, что тусуются по всей планете – это так, семечки. А говнюки вроде Фашиста, Жоры и Грязеныша рядом с ними – свои в доску парни, родные и милые. Ети ж их мать.

Гость и хозяин немного помолчали. Каждый о своем.

– В общем, дружище, история твоя полная лажа, даже с учетом какого-то супероружия, что ты спрятал за Периметром… – Тагир сделал многозначительную паузу. – Саранча и прочие твари видели в тебе опасность и не нападали, если могли разойтись миром. А когда нападали, ты осаживал их волей и уже добивал оружием…

Хантер согласно кивнул:

– Сам не знаю, как это выходит. Но мне потом нужен отдых. Чаще всего нас словно не видели или избегали. Данию бесило, когда я в драку лез, словно она миром разойтись хотела…

Тагир изобразил на лице удивление.

– Опять Дания. Как бы на нее посмотреть? Ладно. – Тагир помолчал, мысленно делая зарубку «на память». – Страх. Ты боишься того, что видишь здесь. Это понятно. Нормальный человек не может принимать этот мир равнодушно. Поэтому ты рвешься в бой, хочешь уничтожать любое уродство о двух и более ногах, которое попадает в твой прицел. Так?

– В точку, Тагир. Колдун, однако. – Хантер вдруг поймал себя на мысли, что общаться с хозяином и признаваться в чем-либо сделалось легко.

– Сам через это прошел. Но я успокоился, перебесился, если хочешь – прогнулся. Потому и выжил здесь. И тебе предлагаю осознать, что всех местных мразей перестрелять нереально.

Хантер возмущенно набрал воздуха, но Тагир урезонил его успокаивающим жестом и продолжил.

– Но делать это надо. Тихой сапой. Сначала ты научишься себя контролировать и принимать действительность не как личный вызов себе, а как работу. Грязную и необходимую. С этим пока все, выдохни. Теперь к странностям. В некоторых новичках дремлют задатки сверх способностей. Стресс, наркотики, пси-облучение роевой матки иногда пробуждают эти скрытые возможности. Вот Док, ты сам видел, руками может определять болезни и травмы. Может исцелять. Кто-то умеет ладить с людьми, кто-то с не людьми. Разные мы. И заточены под разное. Мы словно алмазные коготки, которыми клещ по фамилии человечество вцепился в тело этой планетки…

Хантер беззвучно одними губами удивился: «Однако!».

– Знаешь, Тагир, всю дорогу в этом городишке, где я очнулся, меня не покидало чувство тревоги. Словно кто-то меня ведет и решает за меня практически все. Мысли путались. То истерика, то эйфория, то страх.

– Знакомо, поверь. – охотник согласно покивал головой. – Пси-поле Роя, скорее всего. Подозрительно легко отделался, еще и в плюсе. Со временем ты научишься владеть своим талантом: защищаться и нападать. Без этого хорошим охотникам не станешь.

Хантер почувствовал изменения в своем состоянии – боль старых ран и свежих побоев ушла, телом завладели сытость и спокойствие – ни забот, ни тревог. Разум стал мягким, а язык болтливым. Но в отличие от Дании загадочный спаситель не раздражал, а наоборот, располагал к общению.

– Дальше. Когда полезли мы после первой драки в танк… знаешь, показался мне он каким-то надежным, да и оружием хотел разжиться. Но это словно не мои мысли были. Словно кто-то подтолкнул… И что самое любопытное, оружие там действительно было. Пистолет и карабин, что на воротах отобрали – новенькие, ухоженные, магазины запасные полные, пачки патронов в заводской упаковке… рядом с очень старым трупом муравья. Мистика! Хорошо, что Дания полезла за мной. Стая саранчи нас всю дорогу пасла, но что-то их удерживало от нападения. Может, учуяли, что я одну семейку уже порешил. Может… А вот мантикора полезла. Едва отбились.

– Кстати, пора трубить отбой.

Мужчины помолчали – обоих ощутимо клонило в сон. Хантер теребил спальный мешок на выделенном ему койко-месте.

– Почему ты взял меня в напарники?

– Ты пока что стажер. А разве наш разговор не ответ на твой вопрос?

– Для меня сотрудничество – это всегда вопрос доверия. Ты готов вот так просто доверять первому встречному, а, Тагир?

– Тебе да. Во-первых, выбора у меня как такового нет. Во-вторых, я редко ошибаюсь в людях.

– А если…

– Тогда я тебе не завидую. Да ты и сам во всем со временем разберешься, поверь. Значит, правила простые. Приспичит поссать, будишь меня. Один ночью никуда не выходишь, да и часовой не выпустит. В доме есть параша на тот случай. Имей в виду, самое безопасное на всей Базе место для тебя здесь… Я понимаю, что тебе пришлось пережить, но большая просьба по ночам не кричать. Понял? Ну, тогда спим.

Сон не шел – уж очень трудным оказался этот день. Натруженные ноги и спина гудели, но не так сильно, как Хантер того ожидал. Побои практически не давали о себе знать – а ведь времени прошло уже порядком, хотя как болят отбитые бока, до этого дня он знал лишь понаслышке. Вместо боли и усталости по телу разливалось приятное тепло и какая-то нега. Не иначе как действие местного чудо-молока, витаминной инъекции или той настойки, что охотник капнул в порцию гостя. Загадочный Тагир дал ответы на многие вопросы, но сколько их еще осталось!

Было слышно, как в соседней комнате заплакал маленький ребенок, а на улице начальник караула хриплым голосом проводил перекличку ближних часовых на вышках – не заснул ли кто на посту.

Кто-то прошаркал по коридору, не иначе в туалет – пристройку с высоким металлическим помостом и прорезанными отверстиями. По пути домой Тагир показал эту жизненно необходимую достопримечательность, на удивление почти не выдававшую свое местонахождение характерным запахом. Все нечистоты, накопленные за день, вывозились на утилизацию в какой-то конвертер. А если кто случайно мазал мимо бака, то за дело брался толстый-толстый слой мха, покрывавший бетонные плиты пола.

Странный мир, думал он, засыпая, зачем я здесь?

Загрузка...