Безграничный 2.0

Глава 6. Монолог в аптечной лавке

Боль — Курц знал все её виды.

Жителей деревни Вагенвальд во время войны пустили даже не под нож, а куда хуже — на опыты ордена Харкланда. Разумеется, Курц помнил и о том, как его тело проходило необратимую трансформацию из человека в уродливую крысу.

Сразу после побега из лаборатории Харкланда — забравшись на уже отплывший корабль — Курц уснул в грузовом трюме и забыл кем был раньше. Так началась его вторая жизнь.

Сначала были дни, месяцы, а потом и годы, когда боль была постоянным спутником Курца. Размер души и разума остался тем же, а крысиный мозг и тело, куда меньше человеческого. Последствия опытов тоже давали о себе знать. Выпадали передние зубы, вырастали новые задние, выталкивая те что уже были. Логики не наблюдалось. Шерсть линяла, выпадала, меняла цвет и длину. Почти год крысюк проходил в образе шара угольно-черных волос, наводя ужас на обитателей канализации Ганны.

В один из дней Курц обнаружил, что хвост попросту отвалился и на его месте уже начал расти новый хвост. В такие дни, в памяти крысюка сами собой всплывали видения о другой, уже не его жизни.

В том видение Курц дрожа от страха сквозь прутья клетки смотрел на двух людей. Военного, одетого в форму Ницианского Союза Стран, и ученого в одеждах ордена Харкланда. Офицер имел поразительно красивые голубые глаза и твердый, как сама сталь, взгляд. Такой может весь вечер смеяться, быть душой компании, соблазнить девушку и сразу уболтать ее пойти к нему домой. А там её убить. Вот так просто… из-за ставшего плохим настроения. Власть, воля, сила и полное безразличие к чужой жизни — вот что читалось в его взгляде.

На фоне голубоглазого и того, как он одним своим молчанием давил на всех подопытных в лаборатории, торопливые объяснения учёного не казались такими уж важными. Но сейчас в памяти Курца всплыли именно те слова. Они как заноза, все никак не хотели забываться.

[Да сэр… у подопытного наблюдается уплотнение генетического потенциала и возможностей тела, пропорционально уменьшению его изначальных размеров, — учёный из Харкланда боялся смотреть на голубоглазого. — Да, сэр… да, все верно… у этой крысы регенерация в десятки раз выше, чем у любой другой особи. Естественный срок жизни также увеличен… нет, сэр… мы пока не научились управлять тем, какой атрибут вырастет после де-хуманизации.]

Такие фразы часто всплывали в памяти, но тогда Курц не понимал, о чем и о ком они. Какие-то люди? Что-то делали?

После побега прошло целое десятилетие, прежде чем крысиное тело стабилизировалось. Линька прекратилась, когти и зубы перестали выпадать. Вместе с этим, как-то незаметно началось и постепенное восстановление памяти прежней личности.

Курц выучил язык крыс живущих в канализации. Раньше он их просто убивал и съедал. Да и кобольдов тоже убивал. И гоблинов-разведчиков, и гигантских ядовитых мокриц, и заплутавших людишек, и живность что плавала в сточных водах. Всех убивал. А как телу стало лучше и злость поутихла, начал учить их языки. В канализации ведь как?! Все живут недолго и память у ее обитателей короткая. Никто из крысиного племени и не вспомнил о том, что раньше их сосед ел себе подобных.

Время шло и в теле крысы-мутанта просыпался разум человека. А вместе с ним и неутолённый информационный голод. Спустя год самообучения крысюк вспомнил о своей прошлой жизни. Его звали Курц Фарго. На момент пленения орденом Харкланда ему было слегка за двадцать. Охотник, мастер на все руки, и самый завидный жених на всю деревню Вагенвальд. Это всё, что удалось вспомнить.

Жизнь продолжалась. Физиология крысы-мутанта позволила Курцу развить голосовые связки и заново научиться говорить на людских языках. Его поистине мощный разум человека требовал общения с разумными. А лучше с теми, кто намного умнее и опытнее его самого!

[З-законы общества людей… как я мог забыть о них. Надо владеть их языками, иметь опыт и вес в обществе.]

Курц уже осознавал, насколько сильно отличается от обычных крыс и людей. Но задача по легализации крысы в обществе людей, мягко говоря, нетривиальная. Её сходу не решишь.

Однако жизнь любит подкидывать сюрпризы. Тщательно продуманный план Курца сорвался из-за встречи, снова разделившей его жизнь на «до» и «после».

Ничто не предвещало проблем. Курц доедал очередную ядовитую мокрицу, собирая их яд в недавно найденную пиалу. Кто-то из городских обронил её в люк для сточных вод.

[Крр… Еда так себе, гоблины повкуснее будут, — думал Курц, отделяя зубами ядовитую железу от плоти насекомого. — Сколько уже лет прошло с тех пор, как их яд перестал на меня действовать? Пять или семь? Крр… совсем сбился со счета.]

Размышления крысюка грубо прервал скрип металла о камень. Противный скрежет заставил Курца прижать ушки к голове.

[Какой идиот решил лезть в канализацию средь бела дня?!] — злой оскал отразился на морде крысюка.

Канализационный люк в потолке открылся. Секунду спустя в просторное помещение узла подземных ливневых коммуникаций по лестнице стали спускаться двое. Один держал на плече небольшую тихо попискивающую поклажу.

[Пленник? — подумал Курц прячась в тени каменной колонны. — Ужин будет сытным!]

Человек, Гюнтер Гюго, 0 уровень

Человек, Фиалдо, 0 уровень

У нёсшего поклажу Фиалдо, не было фамилии. Курц помнил, что такое часто встречается в Ганне, да и в других странах третьего ранга. Если человек имеет страту гражданина ниже семнадцатой, фамилия ему не полагается. Да и оружие, крупнее ножа им в городе носить нельзя. А у тех, кто имеет низшую двадцатую страту, нет даже права свободы действий.

Спустившись по лестнице, мужчины огляделись и зажгли фонари. Просторное помещение узла сточных коммуникаций было квадратным, с широким каменным бортом по краю. По нему люди сейчас и шли.

[Нет ни ночного, ни сумеречного зрения, — мгновенно оценил обстановку Курц, внимательно смотря на то, как шагают незваные гости. — Шумят, неправильная обувь. Оружие не достали, дистанцию между собой не соблюдают. Запах?]

Курц принюхался к запахам проникшим в канализацию вместе с незваной парочкой. Дешевые духи у человека с фамилией, выбивались из амбрэ сточных вод. А его напарник пах, как обычный житель фавел Ганны. Проще говоря, от него несло немытым телом.

— Господин, давайте в тот угол, — Фиалдо указал рукой с фонарем на ближайший темный угол. — Я лампу рядом поставлю… Да вот так. Вам теперь лучше видно будет.

— Сойдет, клади его, — Гюго достал из ножен короткий меч с широким лезвием. — Только мешок с головы не снимай. Руки ноги тоже не развязывай.

Фиалдо краем глаза заметил оружие и как бы невзначай сместился, не давая напарнику стоять у себя за спиной. Гюго несколько мгновений смотрел на связанное тело, нервно сжимая рукоять меча.

Его напарник понял сомнения.

— Вы точно не промахнетесь, господин! — Фиалдо помог пленнику принять сидячее положение, оперев его спиной на стену. — Надо сделать «вжик», одним ударом. Лучше в сердце его колите. Голову или шею таким лезвием сложно рубить. Да и места тут для замаха маловато будет.

Услышав слова, пленник зашевелился и повернулся на голос.

— Пап… мне страшно… — проблеял тонкий голосок ребенка. — Я больше не буду просить еду…

У Курца шерсть встала дыбом. Он понял, кто здесь отец, кто сын и кто человек с мечом.

— Ну и мразь же ты, Фиалдо. — Гюго сказал это продолжая смотреть на пленника. — А мамке его ты что скажешь?

— Мертва она, — Фиалдо спокойно пожал плечами. — Теперь вот с ее отпрысками разбираться приходится.

— Так этот же явно от тебя, — Гюго указал мечом на тело совсем уж мелкого пацана.

— Ага, всё так господин. Этот последний. Первых троих я уже другим продал, — Фиалдо пнул пацана под ребра. И это был не тычок носком, а безжалостный удар в полную силу от взрослого человека. Пленник с мешком на голове скрючился заорав от боли. — Я сам видел, как эта босоногая бестолочь поглотила руну «Поиска следов».

Медленно двигаясь вдоль тени стены, Курц хоть и не среагировал на крик ребенка, но пелена черной, как смоль ярости, застилала ему глаза.

Бесфамильный продолжил колотить своего ребенка, нанося тому удар за ударом. Это был его осознанный выбор. Курц знал гнилое нутро таких людей. Игра в жизнь — театр боли и человеческих пороков. Сейчас, нанося увечья, Фиалдо снижал ценность жизни сына в глазах «покупателя». Чем сильнее он его покалечит, тем лучше. Гюго останется только добить того, «кто и так умрет» и забрать единственно возможную руну с его трупа. Суть проста — чем меньше моральных терзаний, тем лучше для «покупателя».

Словно живая тень Курц медленно крался. Яд сколопендры щипал нёбо и лапы. Разум свернулся, не выдавая в астрале его присутствия. Режим хищника — так Курц называл такую охоту. Вот Гюго морщится, но меч не убирает. Театр-театр. Вот Фиалдо краем глаза смотрит на «покупателя» и продолжает «снижать цену» человеческой жизни под его ногами. А Курц крадётся…

— Этот выкормыш… — продолжает Фиалдо ногами месить тихо попискивающее тело. — Помог речному торговцу с погрузкой товаров за еду. А тот с чего-то расщедрился! Да так, что дал мальцу руну навыка. И нет бы, с отцом поделить, сволочь! Зажал, поглотил руну…

Фиалдо пнул «живой товар» целясь в голову, но промахнулся и ботинок прошел по касательной, рассекая лоб сквозь надетый на голову мешок. На пол полилась кровь, просачивающаяся через ткань. Пленник уже не мог кричать. У него не осталось сил бороться за свою жизнь.

— Выкормыш потаскухи! — Фиалдо зло сплюнул. — Да ты хоть знаешь, сколько стоит такая руна? Нейтральная! Которую можно передать другому человеку? Такие только из рейдов в Лабиринт приносят! Эта руна, дороже всей твоей никчемной жизни…

— Хватит, — Гюго с отвращением отвернулся и махнул мечом разминая запястье. — Ты как человек, полное дерьмо. И я не лучше, раз покупаю руны «Поиска следов» у таких как ты. Короче… в этом богом проклятом городе, все кровью запачканы. Фиалдо, да остановись ты! Мне достаточно и того, что я не вижу лица мальца. Хватит его месить! Если не дай бог зашибёшь, руна может на тебя личным трофеем выпасть. И что тогда? Мне и тебя под нож пустить? Отойди…

И тут Курц пошел в атаку! Он прыгнул и всей своей огромной тушей сшиб с ног Гюнтера Гюго. Мужчина заорал от страха, когда зубы матерой крысы впились ему в шею. Раненный попытался отбиться мечом, но напавший расположился слишком уж неудобно. Все чего добился Гюго, это пары резаных ран на боку Курца. Да и те сразу начали заживать.

— Ааа!.. Помоги! — осознав свое бессилия и усиливающуюся слабость в руках Гюнтер швырнул меч под ноги Фиалдо. — Богом прошу, помоги!

Сейчас, когда шкуру Курца полосовали мечом он не шевелился. По его зубам в раны на шее Гюго стекал парализующий яд сколопендры. Все это время Курц держал его во рту. Спустя несколько секунд, тело Гюго обмякло. Однако битый жизнью Курц еще несколько раз надкусил тому шею, чтобы наверняка отправить на тот свет детоубийцу.

— А-а-а не подходи! — проблеял Фиалдо пятясь назад.

[А я и не подойду.] — подумала битая жизнью крыса.]

Не открывая взгляда от Фиалдо, Курц перегрыз артерию парализованному Гюго. Затем заляпанный кровью крысюк встал на задние лапы рядом с остывающим телом. Все в той же гнетущей тишине он спокойно наблюдал за стоявшим перед ним Фиалдо. Тот обмочился от страха и даже убежать не смог.

Тело Гюго конвульсивно дернулось — один раз, другой — и наконец затихло. Из него самого выпала руна навыка «Поиск следов». Курц даже не взглянул на трофей. Он все также пристально наблюдал за Фиалдо. Как тот трусливо пятится вдоль стены не замечая валяющегося под ногами оружия. Вот он решился на действие! Пополз боком до тоннеля ведущего вдоль канализации.

— Тебе самому за себя не стыдно, человек? — прохрипел Курц и его скрипучий голос эхом отразился от стен. — Я же дал тебе время поднять сына с пола и сбежать с ним? Ведь даже ты, недостойная жизни мразь, лучше, чем отсутствие отца у ребенка.

Обмазанный кровью Курц неторопливо встал обратно на четыре лапы и спокойно пошел к трясущемуся от страха мужчине.

— Стоять не можешь, боишься за свою жизнь… и даже после моих слов, ты не посмотрел на сына, — хриплый голос Курца давил на психику. — Хех… несправедливо…

Аура, из за избытка эмоций в теле Курца пробудилась и теперь черным облаком кружила вокруг его крысиного тела. Ее питала не ярость — та поутихла со смертью Гюго — и не злость… а чувство глубочайшей несправедливости.

— А-а-а! — заорал Фиалдо бросаясь на облако черной ауры.

Односторонний бой. Курц убил бы этого никчемного недотепу в десяти стычках из десяти. Но именно сегодня, вкус крови на зубах казался особенно соленым.

[Ты никогда не молил Бога о семье, — думал Курц смотря на то, как жизнь уходит из тела Фиалдо. — Не мечтал о хорошей жене, о детях и том, каким отцом ты можешь стать. Несправедливо…]

Курц кое-как столкнул тело загрызенного мужчины в сточные воды и течение понесло его дальше — в самые темные глубины городской канализации. Труп Гюго, так и остался лежать на месте.

Несколько минут Курц смотрел на тело избитого ребенка. Тот тихо-тихо дышал, внешне никак не выдавая того, что давно пришел в сознание.

[Возможно, он его и вовсе не терял.] — подумал Курц.

В его голове тем временем боролись такие чувства и сомнения, что обычному человеку и не снились. В итоге победило то, что шло от людского сердца.

Курц развязал веревки на руках и ногах пацана, а затем бесцеремонно стащил мешок с его разбитой головы. Кровь, слипшиеся волосы, тихий вскрик.

[Боже, да этому недотепе от силы лет десять!] — подумал крысюк вставая перед ним.

Человек, Говард, 0 уровень

Пацан с подбитым глазом огляделся и увидев труп Гюнтера нервно отполз к стене. Крыса, стоящая на задних лапах, казалось совсем его не удивила.

— А-а… а что случилось…

— Слушай сюда… пацан, — прохрипел чуть смягчившийся голос Курца. — Запомни. Твоего папу загрызли чудовища. Видишь вон того типа? Он тоже задавал много вопросов. Потом спустился в канализацию вслед за твоим папой. Его тоже загрызли чудовища. Все понял?

Воли в голосе Курца, было столько что Говард сразу все понял — тут нет другого варианта ответа. Мальчик торопливо закивал.

— Вот и молодец, парень!

Говард нервно сглотнул. А как тут не понять?! Перед ним стоит здоровенная говорящая крыса-мутант, залитая кровью с ног до головы.

[Папа ушел, папы больше нет. И мамы, и братьев, никого нет.] — Говард и сам не заметил, как поначалу его тихие всхлипывания переросли в громкие рыдания.

Говард помнит. Всё-всё помнит! Но никому не скажет. Никого нет. Один… Говард остался совсем один. А ведь он всего лишь хотел заработать на еду той руной навыка.

Видя рыдающего ребенка, Курц неловко почесал лапкой себе за ухом.

— Ты это, Говард!? Давай не стесняйся. Вон смотри, руны ненужные валяются! — Курц ухмыльнулся, и как бы невзначай произнес. — С сегодняшнего дня, я буду тебе отцом. Ну… или папкой? Да хоть братцем называй. Эй… да не ной ты! О господи, а чего ты теперь улыбаешься, горе ты мое…

[Я хорошо его воспитал?] — думал Курц, смотря на то, как его уже двенадцатилетний воспитанник с командой обчищает карманы.

Одни пацаны отвлекали внимание прохожих брошенной под ноги дохлой змеей. Другие толкали зевак, третьи лезли им в карманы. Четвертые уносили добычу с места действия. Курц сам подобрал команду под Говарда и объяснил как в ней быть главным.

[Может помочь ему?] — переживал Курц, смотря на своего чумазого воспитанника. Говард, в рванье и с улыбкой до ушей, решил потратить накопления на дешевенький букет цветов. Уже рослому пацану, а не мальчонке, не так давно исполнилось четырнадцать. Первая серьезная драка за девчёнку, первый поцелуй и разговоры с хвостатым «папой» до утра. А теперь Курц наблюдал за тем, как парню впервые разбивают сердце.

Едва созревшая девица приняла от Говарда букет, а вместе с ним признание в любви. Радость и теплая улыбка на ее лице секунду спустя сменилась холодом и отчуждением. Тут же, на глазах у парня она растоптала букет. Плюнула Говарду на и без того грязную рубаху и выставила вон. Парень-то ушел. Шок ему обеспечен. А вот прячущийся в тенях Курц продолжал наблюдать за девушкой.

Фавелы странное место. Порой тут за открытым оскорблением, кроется нечто иное. Вышибала грубо выкидывает гостя, чтобы тот не пропил деньги семьи. Жена спит с шефом её мужа, иначе того уволят и их детям будет нечего есть. Вот и юный Говард, напоролся на рифы судьбы.

Девица закрыла дверь и расплакалась. А подошедшая мать, весьма в грубой форме сказала, что участь портовой шлюхи, хоть и не завидная, но куском хлеба её обеспечит. Цинизм, странная юношеская забота, грязь людского мира. Курц с легкой ухмылкой смотрел на страдания молодых. Пока они живы и здоровы, всегда есть шанс изменить уготованное им будущее.

[Я должен ему помочь?] — Курц с сомнением наблюдал за тем, как Говард осваивает арбалет. Накопленные деньги помогли купить руну навыка «Стрельба из арбалета». Однако рослый восемнадцатилетний парень и сам со всем разобрался. Уткнул оружие в землю, упер в него ногу, и напрягая все тело натянул тетиву. Выстрел! Арбалетный болт пробил голову карлика-насильника насквозь.

Шла война банд Ганны. Фавелы тоже попали под раздачу. В те дни Курц и Говард, как не входящие ни в одну из группировок, через канализацию доставляли в трущобы лекарства. Им же иногда поручали по-тихому избавляться от трупов. Так и у полиции меньше вопросов, и бандам проще. Да и под камеры видеонаблюдения никто не попадется.

Одна из групп пробралась в портовый бордель «Розы Тюссо». Злачное, по сути никому не нужное место. Нападавшие убили вышибалу, пару охранников и принялись лить кровь женщин. Позорное дело! Такое даже в трущобах никогда и никому не простят. Вот и раненная мадам, которую Говард утащил в подвал, не забыла лиц насильников и убийц. Кого-то из них Курц поймал живьем. Им не повезло особенно сильно. А вот Говард… он другой… парень оказался куда человечнее «хвостатого папы». Даже карлика — последнего из банды нападавших — Говард решил убить быстро, не отдавая на растерзание мадам Тюссо.

[Да, я определенно хорошо его обучил! — думал Курц, слушая как со второго этажа частного дома доносятся сладкие женские стоны. Симфония удовольствия завершилась тонким счастливым вскриком. — Мой… мой воспитанник…]

Дальше Курц боялся думать. Крыса-наставник и человек — у этой пары не может быть светлого будущего.

Уже двадцатидвухлетний Говард, научился находить общий язык с кем угодно, если этот «кто-то» имеет красивую женскую грудь. Дамы помладше, дамы постарше, замужние и незамужние, с перчинкой и без. Ловелас с едва проклюнувшимся пушком вместо усов, умел ценить женскую красоту во всех ее проявлениях.

Все эти годы Курц старался, вести дела так, чтобы воспитанник приобретал нужные связи на дне общества. Теперь в фавелах Говард знаком со всеми нужными людьми. Владельцы подпольной арены, подпольные ростовщики, лидеры банд, скупщики, черные доктора — они знают воспитанника Курца. А навыки?! Во всей Ганне не найти лучшего ходока по канализациям, чем Говард. Вдобавок парень наконец получил прозвище — «Юбка». Уж больно часто, Говард залезал под них своими шаловливыми ручонками. И не только в фавелах! Этого сердцееда с голубыми глазами, знавали дамы и из районов получше.

[Все хорошо. Он всему обучен. Я знал, что этот день вскоре наступит, — думал Курц тайно покидая дом любовницы воспитанника. — Теперь… мой сын сможет жить один. Пора ему найти свой собственный путь.]

— Ох и здоровая зверюга! — прозвучало где-то совсем близко и следом Курцу на голову натянули мешок. — Вяжи его!

Лапы связали, столь же ловко, как и надели мешок на голову.

[Ранкеры! — пугающая мысль пронеслась в сознании Курца. — Двое… нет, трое. Слишком быстро двигаются.]

Залетные дворфы-горняки, приплыли на чумном корабле с охваченной войной территории. Дежурные маги-целители в порту сразу забили тревогу, издали учуяв опасность. Флага нет, команда на палубе не появляется, а воздушная разведка порта заметила сверху следы крови и скоротечного боя.

Разумеется, власти Ганны в порт корабль не пустили. Вместо этого они расстреляли его из пушек, затопив в прибрежных водах. Таков стандартный санитарный протокол, в период военных действий. Однако за несколько часов до этого, бандиты покинули корабль и вплавь добрались до берега. Им было нечего терять.

Шевроны каторжан, да и первые признаки подхваченной чумы и так выдавали их с головой. Поэтому они сразу перешли к активным действиям, начав террор в фавелах. Им срочно нужна была помощь черного доктора. Того, кто будет готов лечить, даже больных чумой пациентов.

Курц просто попался им под руку. Вдвойне не повезло с тем, что среди каторжан нашелся ублюдок со склонностями к садизму. Втройне не повезло Курцу, когда обнаружились его экстраординарные способности к регенерации. В те долгие, полные агонии дни, крысюк вспомнил о почти позабытой боли из прошлого. О том, как его терзали ученые Харкланда, пытаясь понять пределы приобретенных регенеративных способностей.

Как и в случае побега из лаборатории, Курца спас слепой случай. В процессе де-хуманизации человека Курца Фарго в крысу, произошло изменение защитного навыка. «Сокрытие присутствия» D-ранга, видоизменилось в «Имитация смерти» S-ранга. Такая трансформация навыков, да еще и с резким повышением ранга, происходила крайне редко и всегда была связана с какими-то переломными событиями в жизни их владельца.

Навык «Имитация Смерти» перезаряжается три месяца и не может активироваться без наличия серьезных ран у владельца. Вдобавок Курц навсегда лишался одной единицы случайного атрибута. Этот же самый атрибут, пусть и в виде малой руны, выпадал с «мертвого» тела Курца трофеем. Владелец навыка «Имитации Смерти», сам выбирает момент для воскрешения. На это дело уходят все оставшиеся в теле силы — аура, мана, духовные частицы, выносливость и разумеется, часть срока жизни обладателя навыка. Проще говоря, применив навык, есть риск и не воскреснуть, если сил на то не хватит.

Курц воскрес. С трудом, но воскрес. Слишком уж много травм ему нанес тот дворф-садист. Даже после воскрешения ран оставалось столько, что типичный житель фавел помер бы от болевого шока. Курц же кое-как добрался до своих и рассказал Отцам улиц, где засели бандиты.

[Залетных одиннадцать, — лёжа в одной из комнат борделя, кое-как перевязанный крысюк с трудом произносил эти слова. Семеро смотрящих за фавелами Ганны внимательно его слушали. — В их банде три ранкера, уровни от тринадцатого до восемнадцатого. Ублюдки засели в лавке Бахрейна и пекарне мадам Чу. Семьи в заложниках, понятное дело. Эти типы ходят по канализации, словно у себя дома. Потому вы их и не видели. Каторжники они…]

Ранкеры… позже Курц жалел, что не обратил внимание на реакцию смотрителей на открывшуюся деталь. Отцы тогда молча переглянулись, что в их случаях говорило о многом. Не ругались, не обещали кары, не сказали что наведут стражников на нападавших. Нет, в тот вечер они ничего такого не сказали.

Когда Отцы ушли, мадам Тюссо вызвала в бордель криворучку Бико — плюгавого мага-целителя и по совместительству слабенького ранкера. Бико подлатал Курца, заодно бурча под нос поделился, что именно его Отцы улиц УЖЕ выбрали в роли «лекаря от чумы для залетных».

[Проще говоря, Отцы выбрали Бико отступной жертвой, — с удивлением все понял Курц. — Если Бико не справится, бандиты его убьют. Если кто-то из них умрет из-за запущенного случая чумы, снова виноват Бико. А Отцы хороши! Когда поняли, что у залетных есть ранкеры, да еще и не один, сразу попытались решить дело малой кровью… моей и Бико. Криворучку им не жалко, а меня с Говардом и подавно.]

В том, что свои же вскоре сдадут его беглым ранкерам, крысюк после слов Бико ни секунды не сомневался. Так что, той же ночью, наглотавшись стимуляторов по самые брови Курц и Говард, решили атаковать залетных.

Выслушав исповедь Курца криворучка Бико напился и заснул. А ведь этому недо-целителю предстояло пойти сегодня лечить залетных от чумы. Переволновался бедняга.

Мадам Тюссо не спрашивала куда собрались «её мальчики». Она дама умная и к тому же первый кандидат, на место следующего Отца. А чтобы таковое появилось, один из нынешних Отцов должен уйти на покой.

В следующий час обстановка в подсобке борделя, царила угнетающая. Маленькая комнатка, удушающий запах лекарств, едва светят лампочки. Где-то над городом кружат поднятые по тревоге вертолеты береговой охраны. Маги-целители все же нашли след беглецов с затопленного корабля.

Перемотанная бинтами крыса чертит когтями план канализации. Её воспитанник сосредоточенно кивает, не задавая вообще никаких вопросов. Давящую тишину прерывает лишь храп криворучки Бико.

Мадам Тюссо, посмотрев на картину с минуту, в итоге не выдержала. Шумно вздохнув, хозяйка борделя вскочила с места и, что-то пробурчав, пошла хлопотать вокруг своих девиц. Её заведение работает в обычном режиме. А значит работа с клиентами продолжается. Никто за пределами этих стен не должен знать, что скоро в фавелах прольется кровь.

Говард готовил свой арбалет, смазывая наконечники парализующим ядом. Сегодня цель не «пленить банду дворфов-горняков», а её полное истребление. Тут всё просто — или Курц их убьет, или они доберутся до него. Паралич, как минимум замедлит противника. В бою с ранкерами, обычному человеку даже такая малость может помочь.

В комнате замерцал свет. Перебои с электричеством для трущоб не новость. Крысюк посмотрел на приемыша.

[Нет, нельзя его брать, — Курц нервно заскреб когтями по полу. — Сын не должен погибнуть тут. Не для такой жизни я его растил.]

Размышление крысюка прервал тихий стук в дверь. Аккуратно, без условного кода, но и без намека на агрессию. Своему чутью в таких деталях Курц верил безоговорочно.

— Открой, — Курц прошептал сыну, тайком поглядывая на Бико. — Тот, кто пришел нам не враг. Может Бико лекарств от чумы заказал?

Говард без раздумий отложил арбалет и открыл дверь. Курц сказал «там не враг», значит так и есть.

В помещение вошла женщина в балахоне и сразу прикрыла за собой дверь. Говард с открытым ртом, таки остался стоять у порога. Дело в необычной внешности гостьи. Ее руки, стопы и лицо — выглядывающие из под одежды — покрывал слой разноцветных бинтов. Ник над головой не отображался. Казалось бы, так и должно быть, если не видишь лица человека — маски на карнавале для того и носят. Но если ник не отображается, есть и другой возможной вариант.

Коренные жители Тальзеура — те, кто испокон веков живут на Континенте, а не переселились сюда из малых миров. У них нет ников, нет интерфейсов и какая-то иная система развития. Курц читал о них. Ученые из Борейской Империи писали, что коренные жители генетически не совместимы с пришлыми из малых миров, поэтому у них не может быть общего потомства. Известно и другое. Коренной народ, не имеет своих земель, единого правительства, а всё потому, что они всю жизнь проводят в непрерывном странствии. Их поселения-караваны следуют от города к городу, от страны к стране нигде надолго не останавливаясь.

— Хоу, вашему бренному дому, Курц Фарго, — незнакомка едва склонив голову поклонилась крысюку. — Кажется я пришла вовремя.

Когти раненного зверя заскребли по полу, а из глотки вырвался угрожающее рычание. Курц собрался уже броситься в атаку, как сын подал голос.

— Фарго? — Говард хлопал глазами переводя взгляд с незнакомки на рычащего отца.

От прозвучавшего вопроса к Курцу вернулось здравомыслие. Да, свою фамилию он никогда никому не говорил. Но возможно существует и другой способ её узнать. А значит гостья не обязательно связана с орденом Харкланда.

Всё лицо девушки покрывали бинты, но она каким-то образом видела обстановку в подсобке борделя. Идеальный носик, глаза, брови, линия губ — всё было закрыто и в тоже время, четко очерчивало грани. Будто цветные бинты были ее второй кожей, а не элементом одежды.

— Уау, детка! — Говард не поверил своим глазам, когда рисунок на бинтах девушки начал двигаться. — Да ты просто огонь!

Незнакомка сохранила молчание. Говард позабыв про услышанное «Фарго», теперь откровенно пускал слюни на гостью. Тем временем Курц усилием воли подавил желание убивать. Девушка чего-то ждала, смотря на него.

Реакции? Так он себя уже с головой выдал.

— Говард, выйди на минутку. Нам с этой дамой надо поговорить.

Сын вышел за дверь, продолжая поливать гостью комплиментами. Курц же по привычке принюхивался к воздуху в комнате.

[Ладан, цветочная пыль, речная тина… она пришла из-за реки, — запахи вообще много чего могут рассказать. — Так караван коренных встал от Ганны за рекой?]

Девушка присела и аккуратно потрепала Курца за ушком.

— Хоу-хоу, мистер большая крыса! — гостья от собственной шутки тихо хохотнула. — Не думай слишком много. Я бродячая ведунья. Одна из тех, кого вы называете странствующими-одинокими между городами.

— Хрр, — Курц тряхнул головой, сбрасывая руку девушки с головы. — А у госпожи ведуньи, есть имя?

— Есть, конечно, — девушка снова хохотнула и поднялась. — Но тебе, мистер крыс, не надо его знать. Ибо имена эта сила. Так, да, точно! Я же по делу пришла.

Девушка кашлянул в кулачок и звонким голоском продолжила.

— Бог во сне сказал мне: «На стоянке пришлых людей, находящейся посреди большой воды [Ганне], найди большую говорящую крысу [Курца Фарго]. Назови её истинное имя и передай…»

Шутливый голос ведуньи, не давал Курцу воспринимать её слова серьезно. Та, как дурочка несла казалось бы полнейшую дичь. Вот именно, что «казалось бы». Её бог, точно знал о судьбе Курца и его связи с орденом Харкланда. Знал о приёмном сыне и нападении банды дворфов-горняков. Знал о том, что Отцы предвидели болтливость Бико, реакцию на них Курца и готовящееся нападение на чумных каторжан. Ведунья знала даже то, что после устроенной ими бойни, по наводке Отцов, сразу приедут копы-ранкеры Ганны и мгновенно скрутят Курца и Говарда.

Крысюк молчал, а ведунья в цветных бинтах со смехом рассказывала его прошлое и будущее.

[Её Бог та еще сволочь! — думал Курц, чувствуя себя шестеренкой в механизме судьбы. Сам он никак не мог найти решение из сложившейся ситуации. — Он уже предвидел наши действия и их последствия. Даже если мы не нападем первыми сейчас, Отцы к утру сами сдадут нас. Хитрые сволочи! Давно надо было их всех убить. Фавелам смена власти тоже пойдет на пользу.]

Ведунья вдруг затихла и присев, весьма грубо схватила Курца за шкирку. Силы в ее девичьей хватке было столько, что обычному ранкеру и не снилось. Вот поэтому пришлые и не любят коренных. Ты никогда не знаешь, кто перед тобой. Типичный нулевка или высокоуровневый ранкер. Ну или как там коренные все это у себя называют?

— Бог сказал, что ты сам «та еще сволочь, Курц». Говорит: «Ведь ты умный! Имя его специально не спрашиваешь. Знаешь, что так проживешь подольше. Чуешь уже начавшиеся изменения в своем теле, но приемышу ничего не сказал», — девушка «мокнула» крысюка мордой в пол. — Вот потому Бог тебя и выбрал.

— В-выбрал? — прошипел придавленный к полу Курц.

— Земли Надежды, — голос ведуньи вдруг стал холодным, чуждым, откровенно потусторонним.

Шерсть Курца встала дыбом, незажившие раны раскрылись и отчего-то заныли все зубы. Даже криворучка Бико, учуяв сквозь сон опасность перестал храпеть.

— Хоу…хоу, Курц из Вагенвальда. Края топей, туманов и вечных дождей, — вещала ведунья чуждым человеку голосом. — Как там твои лапы? Уже начали мерзнуть даже в теплые деньки? Шерсть выпадает, зубы желтеют. Не надо лжи. Мне ведома вся правда.

— Откуда ты…

— ВСЁ…всё ведомо мне! — зло зашипела ведунья. — Ибо имя мне Хевано. Ты слышал обо мне, Курц из дома охотников Вагенвальда. Слышал от дедов своих. От тех людей, что ходили по древним руинам.

Когда ведунья прошептала имя бога обстановка в комнате резко изменилась. Воздух наполнился сыростью, стены покрылись плесенью, а свет лампочек померк. Тени по углам задергались словно живые.

— Уродство, смешение родов чужих и их крови, — ведунья давила на шею крысюка. — Мольбы младенцев мечтающих о смерти, и вера стариков в здоровое потомство. Все эти почести возносят мне, Хевано. Тому, кто хранил порог рождения и смерти… ещё до появления пришлых богов. Так слушай же мое пророчество, Курц из Вагенвальда. Там, в Землях Надежды другого мира у тебя появится шанс переродиться. Вновь, отрок. Не так как раньше. Не властью людской. То будет рок судьбы, подаренный вам мной.

Тот разговор намертво впечатался в память Курца. Ведунья сказала, что если Говард не будет участвовать в бойне с бандой горняков, его потом по-тихому прирежут Отцы. Свидетели им не нужны. А если сын попадет в Земли Надежды вместе с Курцем — и папка-крысюк не будет воспитаннику во всем помогать — то у сына все удачно сложится. Причём, после Земель Надежды повзрослевший Говард больше не будет жить в трущобах Ганны. Его судьба изменится так, что его отцу и не снилось.

В тот вечер Курц понял — боги коренных народов Тальзеура весьма странные, а местами и вовсе противоречивые создания. Тем более тот, что покровительствовал ведунье в бинтах.

Хевано весьма деликатно вшил в память Курца, то как пользоваться духовными частицами и рассказал о руне-ключе от барьера в стартовой зоне. Это по сути, законный выход за барьер. Сказал бог и о том, что если до окончания инструктажа от смотрителя — без разрешения в виде руны-ключа — выйти за пределы барьера, интерфейс Системы какое-то время будет работать в автономном режиме. Риск запредельный! Для тех, кто привык полагаться на привычные с рождения навыки Системы это смертельно опасная затея. При автономном подключении поглощенные руны не активируются. Вдобавок будет недоступна информация о монстрах и данных с шевронов других заключенных.

Ведунья поведала и о скрытом подземелье — его надо найти в первые восемь часов — и о ловушке в первом зале метро. Там всё просто и сложно. Количество появившихся зомби, равно тому, сколько проникший туда заключенный убьет, пока будет добираться до скрытого подземелья. Счёт идёт по количеству поглощённых рун. Курц никого не убил, потому ловушка на нём и не сработала.

Поезд в метро, активировался также просто. Требования, по сути элементарные — по факту практически не выполнимые. Подземелье до самого поезда должен зачистить один человек. Если их будет двое, поезд никуда не поедет. Его двери будут закрыты. А если ты один и всё правильно сделал, то двери открыты и работает пульт управления в кабине машиниста. Далее достаточно нажать на рычаг газа. Это активирует вторую руну-ключ и перекрывающий тоннель завал исчезнет.

Третья часть подземелья, столь же сложная и в тоже время самая простая. Хевано заставил Курца запомнить все в мельчайших деталях. Поезд проедет двадцать станций, останавливаясь на каждой из них. Там везде будут спрятаны какие-то артефакты или навыки. Они будут считаться мощными или крайне полезными, но только по меркам ранкеров-новичков из Земель Надежды.

Некоторые станции это смертельные ловушки с ничего не стоящими артефактами. На других, есть что-то стоящее, но требование для их получения попросту невыполнимы. Ничего действительно ценного ни на одной из станций скрытого подземелья не найти. Причина очевидна — это нуб-локацию Земель Надежды для правонарушителей.

Если проехать все двадцать станций, так ничего и не выбрав, поезд после двадцатой станции поедет обратно нигде не останавливаясь. Проще говоря, надо выбрать один артефакт или навык на любой их этих стаций и сразу после этого сесть обратно в поезд. Он отвезет до первоначального пункта отправления. Какие-либо попытки смухлевать — разбить стекло и выпрыгнуть на ходу, или пешком пройтись между станциями — приведут к обрушению всех станций, кроме первоначальной.

Вбитые в память Курца инструкции, жгли его разум словно огонь. Не повёдет сына на бой с бандой горняков, и тот умрет от рук Отцов. Уплывёт на корабле в другой город, и Говард там будет влачить жалкую жизнь беспризорника. Поможет в Землях Надежды и сын навсегда привяжется к нему — к крысе, которой жить осталось не больше месяца.

Ведунья объяснила, чего именно в случае Курца добились ученые из ордена Харкланда. Часы жизни Курца, как бы остановились и он внешне перестал стареть. Однако теломеры в его ДНК, все эти годы продолжали сокращаться. Чем больше травм Курц получал — задействуя тем самым сверх-регенерацию — тем сильнее сокращался отпущенный ему срок жизни. Пусть и долгий, но все же конечный. Теперь этот срок подходит к концу. Ещё за месяц до нападения банды горняков, Курц думал о том, как тихо уйти, но всё переживал за судьбу сына. Теперь же, судьба и боги не оставили ему другого выбора.

Курц бросил Говарда на стартовой площади Земель Надежды. Убегая, крысюк слышал за спиной растерянный голос сына. Уже совсем взрослый, широкоплечий парень не понимал, что происходит и куда делся его «хвостатый папа».

[Так надо, сын, — думал Курц скрываясь в толпе. — Пора тебе уже начать жить своей жизнью.]

Крысюк успокаивал себя тем, что без руны-ключа парню все равно не выбраться с площади. Говард умный — найдет к кому прибиться, кого использовать и как выжить. Он точно сможет смыть свой шеврон преступника. Глядишь выбьется в люди и быть может заведет свою собственную семью. А сейчас Говарду пора расстаться со своим «хвостатым папой».

Крысюк нашел скрытое подземелье за полчаса до того, как оно должно было уже исчезнуть. Беспрепятственно прошел через зал-ловушку, сел в поезд и под мерный стук колес, попросту уснул. Подкравшаяся старость и тут, в Землях Надежды уже давала о себе знать. Суставы нещадно ломило, ныли мышцы и Курц ни о чём не думая провалился в долгий восьмичасовой сон. Проснулся он с дикой головной болью. Жутко хотелось выпить, да чего-нибудь покрепче! Однако послание от Хевано продолжало гореть в сознании, словно ментальное клеймо.

[У меня осталось мало времени, — подумал Курц, смотря на клок седых волос появившихся на брюхе. — Надо потарапливаться.]

Курц начал исследовать станции одну за другой. Повезло только на семнадцатой, оформленной чуть ли не в стиле викторианской эпохи. На стене красовалась длинная пафосная табличка с золотистыми буквами — «Бейкер-Стрит — улица, где всё находится».

Под потолком тянулись бесчисленные медные трубы — из их пробоев шипел пар — а на перроне валялись зонты-тросточки. В воздухе стоял едва ли не тошнотворный запах миндаля. Сквозняк из тоннеля подхватил одну из брошенных на пол газет, покрутил в воздухе и прибил к стеклу поезда. На первой полосе красовалась надпись «Цианидные облака движутся к Лондону».

[Нашел, — сразу понял Курц, чувствуя как сердце забилось быстрее. — Станция, где из-за отравы в воздухе человеку не продержаться дольше двух минут. Всё, как и описывала ведунья.]

Когда двери поезда открылись, крысюк пулей метнулся к старой аптечной лавке стоящей прямо на перроне. Ларёк, сколоченный из крашенных белой краской досок, мало походил на его современные аналоги. Но Курцу было плевать. Отсутствие проводов, лампочек и печки-буржуйки внутри, тоже никак не смутили. Эта станция из другой эпохи, другого времени и даже мира.

Внутри аптечной лавки, царила смерть. На месте продавца сидел иссохший труп с дыркой от пули в голове. В одной руке револьвер, в другой бутылка виски с закупоренной крышкой.

[Мана небесная! — шепнул про себя крысюк, выдирая бутылку из руки мертвеца. Последние часы голова Курца болела так, что мысли о скорой смерти не казались такими уж плохими. — Всё лучше, чем терпеть это дерьмо.]

Курц забрал с трупа еще и старые сигареты с зажигалкой. Умирать, так без сожалений! Пришлось даже сбегать в поезд, чтобы оставить в нем все эти сокровища.

Во время второго рейда в лавку, в тайной нише под прилавком, Курц наконец нашёл то, ради чего его вообще отправили в скрытое подземелье.

…

«Зелье временной бестелесности»

Тип: одноразовый предмет || Рейтинг: С-ранг || Эффект: позволяет на время стать нематериальным духом[полтергейстом] и перемещаться через верхние слои астрала. Срок действия 1 минута.

…

Склянка с драгоценной зеленой жижей перекочевала в поезд. Закрыв двери, Курц прокашлялся кровью. Цианидные пары его все-таки достали, но в очередной раз выручила сверх-регенерация. Дрожащими от возбуждения лапами, Курц открыл бутылку виски и едва ли не залпом выпил половину содержимого. Алкоголь притупил головную боль, а пара выкуренных сигарет наполнила вагон знакомым табачным дымом.

[Живой, курилка, — подумал довольный собой Курц, глядя на отражение в зеркале. — Пробьемся! Осталась всего то пара дел на поверхности и можно выдвигаться к месту встречи.]

Забравшись на пульт машиниста Курц снял блокировку с рычага тормоза. Дальше сработала автоматика данжа и поезд двинулся в обратный путь. Станции за окном мелькали одна за другой. Курц довольно курил одну сигарету за другой, понимая, что самую сложную часть дела он только что успешно выполнил. И даже перевыполнил, если учесть раздобытую бутылку виски и пачку сигарет.

Внезапно поезд, на что-то напоролся. Раздался полный боли рев. Нерушимые стекла вагона тут же залило кровью. А там внизу, под полом поезда что-то протащило по рельсам, разрывая на куски о шпалы. Мерзкий, неприятный слуху звук ломающихся костей, заставил крысюка на мгновение прикрыть уши. Но тут в поле зрения Курца попало то, чего не могло сейчас быть в подземелье.

Свет горящих фар движущегося поезда выхватил удаляющийся силуэт человека в темном тоннеле. Тот видимо лежал между рельсами и сейчас поднялся на половину корпуса, желая рассмотреть кто над ним проехал. Система смогла его опознать.

От удивления сигарета выпала изо рта Курца.

Человек, Саджи, 0 уровень

Шеврон нарушителя: [данные о преступлениях скрыты],[недостаточный уровень доступа], высшая мера наказания Земель Надежды-2804

Даже одной «похожей» фразы на шевронах хватило банде горняков, чтобы вся Ганна ополчилась на них. А тут их три — всё равно, что три пожизненных в Землях Надежды. И ведь каждую запись на шевроне надо «отмыть», чтобы Система разрешила покинуть Лабиринт Миров.