Безжизненно стучат не любящих два сердца

Глава 9. Бокал любви до дна, мы выпили напрасно

Я настолько была поражена услышанным, что в первые мгновения не дышала. «Метаморфы!» кричал мой разум. Смотря во все глаза на канцлера, не замечала, как вдавливаю пальцы в деревянную поверхность. Боль все-таки отрезвила сознание. Отпрянув от стола, пошатнулась. На несгибаемых ногах дойдя до кресла, присела, продолжая находиться в каком-то отстраненном от мира состоянии.

«Метаморфы».

В который раз мысленно прокручивала одну из разновидностей магического дара у людей.

«Вильгара не убила, потому что, встретившись с синевой его глаз, поняла, он не тот, с кем должна свести счеты. Возникали ли у меня мысли, что его личину надевает метаморф. Возникали. Но как-то это не укладывалось в голове. Не могла понять, как двойник герцога мог ловко совмещать дружбу с Дирваном и ни разу не попасться? Оказывается, ему и не надо было ничего совмещать. Два метаморфа умело скопировали повадки дружков и, не страшась ничего, накинув морок сиятельных лордов, спокойно появились на балу. Скорей всего, предварительно проверили, где в это время находились герцог и его дружок. Как же хорошо, что я освободила этот мир от одной паскуды. Эта тварь насиловала кузину. Издевался над Риан с каким-то наслаждением, уже скорей всего предвкушая себя хозяином земель Орховских. Скулы свело от подкатившей тошноты. Тяжело сглотнув вязкую слюну, окинула помутневшим взглядом застывших недалеко от меня мужчин.

Дернулась, когда ко рту поднесли стакан. В ноздри очередной раз ударил аромат вишни, чернослива и миндаля. В попытке увернуться от дурманящего разум напитка, зубы стукнулись об стекло, а рот мгновенно наполнился кисло-терпкой жидкостью с нотками черного перца и привкусом темного шоколада. Попытка увернуться от хмельного питья ничего не дала. Зафиксировав мою голову рукой, настойчиво заставили пить. Сразу сморщилась, глотая горячую обжигающую жидкость.

— Простите, леди Киара, но женского вина в кабинете не держу.

Канцлер не выпустил меня из цепкого захвата, пока я не допила последние капли кисло-терпкой жидкости.

— Вы из меня решили сделать алкоголичку, — отодвинув от себя пустой стакан, вопросительно посмотрела во взволнованную синеву глаз мужчины.

— Ни в коем случае. Вы так глубоко уходите в себя, что мы с Камаиром стали опасаться за вашу жизнь.

Слушая бархатный голос Аргаира, любовалась: бушующим океаном глаз с искрами смеха, черной гривой волос и движением насмешливых губ.

«Не о том думаешь, Лив. Ох, не о том. Да чего уж там. Старший Арвайский обладает притягательной харизмой. А наша встреча с ним была… была… ух, какой запоминающей. Какое-то странное вино мне вечно подсовывают. Пьянеешь мгновенно, и неприличные мысли в голову лезут».

— Вы случайно в вино приворотного зелья не подмешали?

Черные изогнутые брови канцлера взметнулись вверх и тут же сошлись на переносице. Во взгляде заплясали всполохи смеха. Поставив стакан на стол, герцог вновь посмотрел на меня, но уже без веселья.

— Что вы такое говорите, леди Киара. Я привык завоевывать девичьи сердца методами, свойственными мужчинам.

— Правда. Хм. Сейчас проверю, — проговорила я чуть заплетающим языком, облизав пересохшие губы, перевела взор на Вильгара. Хмуря брови, находясь в помутневшем сознании, окинула с ног до головы черноволосого синеглазого красавца. — Тоже ничего… Можно и замутить при желании…

Не придумав больше ничего, перевела взор на Дирвана. Несколько минут пристально наблюдала за эталоном мужской красоты: — Хорош, зараза. Но меня почему-то мутит от одного взгляда на тебя. Воспоминания мгновенно подкинули постельные сцены с графом и его широкую горячую ладонь, с мстительным наслаждением опускающуюся на мое лицо. — Садист! — выплюнула я. — Как же хорошо, что я тебя убила.

В груди расползлось тепло и упоение от чувства, что одного насильника мне все-таки удалось убить. И тут же пришло осознание, что я могла лишить жизни совершенно ни в чем не повинных людей. По коже пробежался мороз, очищая организм от хмельных градусов, мешающих здраво мыслить. Голова прояснилась, и мысли сразу заработали в нужном направлении. Убийство везде карается по закону. А я без суда и следствия оборвала жизнь человека.

Подавшись вперед, настороженно посмотрела на канцлера.

— Что мне грозить за убийство графа Роберта Орховского?

В очередной раз графиня Корхарт ввергла Аргаира в недоумение. Вторые сутки пошли, как он наблюдает за поведением этой необычной девушки, но так и не смог понять ее характера. То, что она не играла, он понял практически сразу. Смотря на нее, все время задавался вопросом:

«Откуда у девятнадцатилетней девушки такое здравомыслие и хладнокровность? Любая другая графиня из обморочного состояния постоянно не выходила б, попав в ситуацию, подобную той, в какую попала Киара. Уже не говорю о том, с каким безразличием и тени смущения на лице, Корхарт рассказывала о том, что была изнасилована. Доли секунд назад была в состоянии опьянения и уже смотрит на меня совершенно трезвыми глазами. Сплошная девушка-загадка: выжившая от укуса Уфы, говорящая с призраками, обладательница неинициированного дара земли и помимо этого, мне все-таки кажется, огня. Хотя могу и ошибаться. От испуга Дирван мог и не управлять своим даром огня. И последняя загадка. Внутренний неконтролируемый блуждающий холод у графини Корхарт. Ни с чем подобным ни я, ни Камаир не сталкивались. И сложно дать определение этому явлению или магическому дару?».

— Об убийстве графа Орховского мы поговорим позже, без посторонних. А сейчас Вильгар и Дирван подойдите к столу и произнесите клятву на крови о неразглашение того, что видели и слышали в этом кабинете.

Я в удивлении вскинула бровь.

— Ничего удивительного, леди Киара, — Аргаир, положив на стол тонкий стилет, продолжил. — Я должен быть в полной уверенности, что о делах государственной важности никто не узнает.

Подойдя к столу, Вильгар, взяв со стола клинок и полоснув им палец, произнес: — Я, Вильгар Арвайский. Клянусь кровью предков хранить в тайне все услышанное из уст главы тайной канцелярии герцога Аргаира Арвайского и леди Киары Корхарт. Если я стану клятвопреступником, пусть магия выберет для меня смертную казнь.

Над раной вспыхнули крошечные искры, закружив в вихре, окутав Вильгара сверкающим хороводом, стали медленно оседать на пол. Не долетев до него, вспыхнув, исчезали одна за другой.

Я с удивлением наблюдала, как затягиваются края раны. А с исчезновением последней звездочки света от шрама не осталось и следа.

— Вау! — в восхищении прошептала я, в очередной раз увидев проявление магии в действии.

Следующим произнес клятву Дирван. Проследив за последним лучом света, ни на кого не глядя, спросил:

— Выходит, все это время Софи притворялась, — бросив на меня взгляд побитой собаки, Дирван замер в ожидании ответа.

— Граф, вы ни в чем не можете обвинять баронессу. Софи не могла воспринимать вашу влюбленность всерьез. Во-первых, она лет на восемь старше вас. А во-вторых, Софи, скорей всего, уже нет в живых.

— Как нет?! — закричав, граф бросился ко мне. Обхватив подлокотники кресла руками, сжав их со всей силы, с какой-то дикостью в глазах впился в меня голубизной своих глаз.

— Мне жаль, но баронесса Лоренская была смертельно больна. Мамино лекарство лишь на два месяца отстрочило смерть.

— Может, она еще жива. Я люблю ее. Хочу увидеть Софи и, обвенчаться с ней в храме.

В кабинете на некоторое время повисла могильная тишина.

— Да, дела твои, Господи, — я первая разорвала кокон безмолвия. — Дирван, вы мне кажетесь маленьким избалованным мальчишкой. К вопросу брака необходимо подходить серьезно. Жена не рукавичка, за пояс не заткнешь.

— Кто ты такая, чтобы советы мне раздавать.

Прошипев, Дирван чуть не вплотную приблизился к моему лицу и готов был испепелить взглядом.

Пальцы моих рук, готовясь к бою, мгновенно напряглись. Лицо окаменело, и лишь глаза продолжали неотрывно следить за наследником одного из самых древних родов. Я и подумать не могла, какая буря бушует в груди Маджонского.

— Дирван, простите, если я предвзято отнеслась к вашим чувствам. После того как я уехала от Софи ночью, ей стало невыносимо терпеть боль. Заказав дорожную карету, баронесса Софи Лоренская отбыла к горам Коргхоран. Об этом мы с мамой узнали из письма, доставленного нам поутру.

Дирван пошатнулся, с его лица схлынула кровь, глаза стали напоминать бездну.

— Вы все правильно поняли. Софи пожелала умереть под тихое песнопение слуг Божьих.

В душе расползался бальзам.

«Как хорошо, что я смогла соединить исчезновение Софи Лоренской с таинством древнего обряда, как-то прочитанного Ливин.

Человека, открывшего ворота храма, выстроенного в честь Матери Единого, никогда уже не выпустят из каменных свод. Тело находит вечный покой, а душа мгновенно уходит на перерождение. Это в том случае, если на чаше «Весов Справедливости» твои благие дела перевесят совершенные при жизни грехи. Если наоборот, поговаривали, земля под ногами грешника разверзлась, и он падал в бездну. Возможно, по этой причине к храму отправлялись лишь самые отчаявшиеся люди.

Человек устроен так, что до последнего верит в милость божью. Смерть кажется такой далекой и недосягаемой. Мало кто задумывается о том, что с ним будет после последнего удара сердца. В свои-то тридцать три я думала о смерти, только когда хоронила мать. Больше как-то не задумывалась о материи жизни и смерти».

Отпрянув от меня, шатаясь, Дирван дошел до двери. Облокотившись ладонью о стену, протянул дрожащие пальцы к ручке, схватившись за нее, толкнув дверь, покинул кабинет.

Увидев выжженный отпечаток ладони на стене, мне сделалось нестерпимо жалко парня. Кто бы мог подумать, что графский любимчик, сердцеед девичьих сердец влюбится в несуществующую в этом мире девушку. Ушла эйфория от собственной лжи. Накатившая грусть метнула свои длинные щупальца к душе. Окутав ее зеленой тоской, разбередив раны, потянула струны души, вызвав горечь сожаления. В носу мгновенно защипало, глаза заволокла пелена слез. Соленые капельки воды, упав с ресниц, заскользили по щекам тоненькими ручейками.

— Леди Киара, если вы сейчас не перестанете плакать, то мне придется напоить вас третьим стаканом вина.

Подняв голову, я с недоумением посмотрела на канцлера. — Шутите?

— Мне не до шуток. Возьмите платок и вытрете свои слезы.

— Я взяла протянутый герцогом платок, вытерла со щек влажные дорожки, высморкалась и, посмотрев на изумленное лицо Аргаира, отругала себя как следует. — Простите. Постираю, отдам.

— Можете оставить у себя.

В голосе главы Тайной канцелярии так и сквозила любезность.

— Ну, раз не хотите, тогда выкину… Потом.

Видно, я вновь огорошила старшего Арвайского своим поведением, потому что он ненадолго замолк с немного округлившимися глазами. Только не могу я ему сказать о своих бесенятах, так некстати вновь заплясавших внутри.

— Вижу, вы уже успокоились. Тогда, леди Киара, вам не составит труда произнести клятву.

— Я?! — теперь в моем голосе скользило не только удивление, но и сарказм. — А мне зачем? Да и крови я боюсь. Идите вы со своими клятвами куда подальше. И не буду я, — пробурчала себе под нос, но видно зря. Взгляд канцлера стал настолько ледяным, что волей-неволей пришлось подчиниться.

Встав с кресла, подойдя к столу, с опаской посмотрела на нож.

— Вы его продезинфицировать не хотите.

— Что, простите, сделать? — растерянно спросил Аргаир.

Прикусив нижнюю губу, мысленно отругала себя за длинный язык. Проигнорировав вопрос канцлера, перевела взгляд на целителя и, захлопав ресничками, состроила на лице невинную улыбку: Я ужасная трусиха и так боюсь заразиться. Не могли бы вы пройтись магией по лезвию.

— Леди Киара, прекратите паясничать. Еще ни один человек не заразился, произнося клятву на крови.

— Ваше сиятельство, разве можно меня сравнивать с другими, — взяв клинок, покрутила его в руках. Чуть повернув голову, прикрыв один глаз, с осторожностью наколола острием средний палец левой руки. К моему удивлению, кровь с крошечного пореза потекла тонкой струйкой. Вновь стало себя так жалко. Тяжко вздохнув, проговорила недавно услышанные слова клятвы:

— Я…, — вымолвила и тут же замолкла, посмотрев на Аргаира: — Простите, пожалуйста, а от чьего лица я должна произносить клятву: от графини Киары Барванской, Киары Корхарт или Ливин Корхарт?

— Естественно, Ливин Корхарт.

— Я Ливин Корхарт. Клянусь кровью предков…

«Проговаривая слова клятвы, подумывала о том, что тело Ливин имеет отношение к предкам, а вот я совершенно никакого. Или магии все равно, чья душа заняла тело хозяйки…».

Но, как оказалось, не все равно. Проговаривая последние слова, наблюдая за канцлером и его настороженным взглядом из-под нахмуренных бровей, понимала, что что-то идет не так. Никаких светящихся искр вокруг моего пальца не кружило. Кровь как стекала тоненькой струйкой, так и продолжала литься на стол.

— Киара, магия не приняла клятву от Ливин Корхарт, попробуйте от имени Киары Барванской.

Аргаир приподнялся с кресла, взволнованно посмотрел на Камаира. Увидев его сосредоточенное лицо, в груди герцога все больше разгоралась тревога. Обойдя стол, обеспокоенно осмотрел порезанный палец девушки и образовавшееся на столе темно-алое большое пятно крови. — Киара, вы только не волнуйтесь. Попробуйте проговорить клятву от имени Киары Корхарт.

Смотря округленными глазами на увеличивающийся кровавую лужицу, чувствуя себя так, словно меня пару раз стукнули по голове. Но деваться некуда, и я в третий раз стала проговаривать клятву. Но когда ко мне подбежал целитель и, шепча что-то, поводив руками над пальцем, с тревогой в глазах посмотрел на канцлера, меня накрыло лавиной страха. Пошатнувшись, оглушенно наблюдала, как моя кровь, покрыв поверхность стола, стала кровавыми потеками стекать на пол. — Вы меня убить решили? Почему кровь не прекращается течь? Подняв голову, тяжело сглотнув, помутневшим взглядом смотрела на бушующую тревогой темную синеву глаз Аргаира. Нервно хмыкнув, провалилась в черноту.

Очнулась от сильной тряски. Проклиная дороги, мощенные каменно-колотыми камнями, и вспоминая наши Русские автотрассы, пришла к выводу: развитие миров по прогрессу разное, но пути передвижения, будь они неладны, очень даже схожи по наличию ям. Подпрыгнув на очередной кочке, ухватилась рукой за мягкую на ощупь ткань. Вспомнив, на ком сегодня был надет камзол из черного шерстяного велюра, напряглась. Для убедительности втянула носом витавший в воздухе аромат кедра и нотки бергамота.

Вскочила так, словно на меня вылили ведро кипятка. И в этот момент карету очередной раз тряхнуло как следует. Сохраняя равновесие, взмахнула рукой и тут же упала на противоположное от канцлера сиденье.

— Эту дорогу, что лет сто не ремонтировали, — моему возмущению не было предела.

— Простите, леди Киара, за неудобства. Мы проезжаем по закрытой дороге. Она проходит рядом с мужской академией. Порой боевики так увлекаются, что огненные шары перелетают через ограждения.

— А они нас случайно не того?

— Не беспокойтесь. В это время идет строевая подготовка...

Рассказывая об академии, канцлер пытался вытереть руками упавшие на его лицо брызги крови, но делал только хуже, оставляя на белой коже кровавые разводы от пальцев.

Мгновенно вспомнила о том, чтобы позлить главу Тайной канцелярии, смачно высморкалась в его платок, а затем похолодела. Память подкинула мои попытки завершить клятву на крови. Повернув ладонь, наблюдала за льющейся тонкой струйкой крови из пальца на мое муслиновое платье. Фиалковый цвет изрядно претерпел изменения, окрасившись местами в темно-бурые пятна. Страх мгновенно сковал тело, сердце пустилось в пляс, дыхание стало тяжелым и глубоким.

— У-у-у! — провыла я. — Упыреныши, кровушки моей захотели! — схватившись рукой за пальцы, с расширенными от ужаса глазами смотрела, как сквозь них просачивается кровь. Всхлипнула от вновь накатившей паники и непонимания. Что делать?

— Леди Киара. У меня и в мыслях не было причинять вам вред.

— Оправдываться будете у прокурора, — поскуливая от страха, вымолвила я, наблюдая, как на руки зачастили капли слез.

— Простите, у кого?

— У Кавис. Она всю вашу тайную канцелярию за уши подвесит, если со мной что случится…

Переведя все стрелки на призрак бабушки, подпрыгнув на очередной кочке, вспомнила, что в принципе не знаю, в каком месте располагалась военная академия. Подняла хмурый взгляд на главу Тайной канцелярии. — А куда вы меня везете?

— К сожалению, мы с Канаиром не смогли вам помочь. Я знаю лишь одного человека, который разбирается в магии клятв. Это Руам Савинский. Целитель и превосходный маг, находящийся на службе у его Величества Гариара Тармийского.

— Вы что… какой Руам, — задыхаясь от очередного приступа паники, тяжело дыша, с придыханием проговаривала я. — К маме меня везите. Ярима и ее призраки-покровители наверняка смогут помочь. А если королевский целитель не поможет. Я ведь просто умру от потери крови. Умоляю вас! Немедленно разверните карету к нашему особняку.

Образ герцога поплыл пред глазами. Я стала заваливаться набок. «Никогда не была такой неженкой, а тут прямо зачастила». Промелькнула мысль перед тем, как Арвайский успел перехватить мое падающее тело и посадить к себе на колени. Где-то вдалеке раздавались командные крики его бархатистого властного голоса. Уткнувшись носом в мужскую грудь, старалась удержать себя в сознании, но это очень плохо получалось. Я, то проваливалась в черноту, то возвращалась к свету, и мне с каждым разом все трудней оставалось удержаться на плаву.

Выдернул меня из темноты, зловонный запах.

— Фу… какая гадость эта ваша заливная рыба! — чуть приоткрыв ресницы, отодвинула руку с кусочком марли, пропитанной токсично-вонючей жидкостью.

— Киара… девочка моя... что, они с тобой сделали?

Распахнув ресницы, увидела побледневшее в волнении, дорогое сердцу лицо. В носу мгновенно защипало, сердце сдавило от счастья и понимания, что я дома. Неимоверной тяжестью навалились пережитые события в герцогском замке. Слезы потекли по вискам. Смотря в родные глаза, зашептала: Мам… мамочка, как же я за тобой скучала. Всхлипнув, приподнялась и, уткнувшись в материнскую грудь, разрыдалась.

Ее ласковый шепот и бережные, нежные прикосновения к моей вздрагивающей от рыданий спине только еще больше разбередили не затухающие на душе раны.

Наблюдая за встречей матери и дочери, Аргаир был в сильном замешательстве. Слишком нетипичное для неродных людей было поведение у графини Барванской и Киары. Но кто может понять тонкие женские натуры. Да и заботило в данный момент совсем другое. Он до сих пор был под впечатлением прикосновения к руке ведьмы. То, что увидел, ввергло в шок.

Самая ядовитая змея мира Карварс обвивала тело Яримы. Размеры Уфы впечатляли. А хотя канцлер не особо разбирался в пресмыкающихся видах. Но то, как Уфа, медленно приподняв голову, посмотрела на него черными опалами глаз, в которых вспыхнул красный огонь ярости, а затем, разинув пасть, продемонстрировав острые клыки, бросилась на него. Этого вполне хватило с лихвой. Резко одернув руку, герцог Арвайский отшатнулся от графини и отошел подальше. Желание еще раз прикасаться к ведьме мгновенно пропало.

Если бы глава Тайной канцелярии знал, насколько был близок к разгадке тайны, кем на самом деле является Киара. Возможно, повел бы себя совсем по-другому. Но в магическом мире Карварс не было еще такого инцидента, чтобы метаморф перевоплощался в организм, по своим характеристикам далеко отличающегося от человеческого тела.

— Девочка моя! Почему ты вся в крови? — с дрожью в голосе проговорила Ярима.

Я резко прекратила плакать, повернув голову, хмурым взглядом, которым можно было испепелить, посмотрела на Аргаира. — Он заставил меня принести клятву на крови.

— Зачем, — ведьма с непониманием на лице перевела удивленный взор с дочери на канцлера.

— Побоялся, что я государственные тайны всему белому свету расскажу.

— Какие тайны? Ты четыре дня назад прибыла на свадебный сезон в замок Арвайских. Что вообще происходит? — графиня все больше нервничала. С испугом в глазах осмотрев дочь, вновь перевела хмурый взгляд на канцлера.

Я тоже с укором посматривала на суровое лицо Аргаира, разукрашенное в данный момент, как у индейцев племени Апачи, вышедших на охоту за диким кабанчиком. Пожалуй, такой боевой раскрас не принес бы удачи канцлеру.

Скорей всего, я выглядела не лучше. Да и выпроводить герцога из комнаты нужно было как можно скорей. Перед глазами уже плясали черные мушки, а сердце от страха молотило как заведенное. Меня трясло от неизвестности. Было понятно, что магия этого мира не восприняла меня под именами, которыми я называлась. Почему именно сейчас мир Карварс решил взбунтоваться, не понимала. Может, наблюдал и ждал момента, чтобы убрать из своего мира чужеродную душу. Мне необходимо было, как можно скорей разобраться с этим вопросом. А если я его не решу, то хотя бы прильнув к материнской груди, медленно уйду из этого мира.

— Уана! — крикнула я и только теперь поняла, что натворила. Видно потеря крови сказалась и на разуме. Самой предоставить служанку в руки главы Тайной канцелярии… интересно, где были мои мозги? А хотя все проблемы будем решать по мере их поступления.

Девушка влетела в гостевую залу, словно пушечное ядро. Захлопав ресницами, она встала так, словно шпалу проглотила. Но чуть округлившиеся глаза, застывшее в ожидание указаний, выдавали бурлящее любопытство. Еще бы: госпожа прибыла в особняк, да не одна, а с красавцем мужчиной, и оба перепачканы кровью. Как еще голова у оторвы не взорвалась от желания узнать, что же такое произошло?

— Уана. Отведи его сиятельство, герцога Аргаира Арвайского в гостевые покои.

Уголки моих губ вздернулись от вида побледневшего лица служанки. Приятно смотреть, как самоуверенность с хулиганки в одно мгновение слетело. Хорошо еще, что Эрома не женила на этом «сокровище» умотала бы бедолагу своим буйным темпераментом. — Уана. Беги, выполняй указания, — прошептала я, напомнив девушке, что ей сейчас приказала.

— Слушаюсь.

Вымолвила служанка, очнувшись от оцепенения. Бросив боязливый взгляд на главу Тайной канцелярии, развернувшись, медленно направилась на выход.

Аргаир не предполагал, что его вот так нагло, можно сказать, выпроводят из комнаты. Было любопытно узнать. Какие заклинания будет произносить ведьма для того, чтобы остановить кровь у Киары? Но раз его так бесцеремонно попросила выйти за дверь, то приходиться подчиняться. Жизнь графини Корхарт намного важнее, чем ведьминские тайны. Обдумав все за и против, канцлер покинул гостиную.

Как только за ним закрылась дверь, меня окружили призраки. А Ярима, обхватив мои плечи руками, смотря с испугом в глазах, произнесла: Девочка моя, что с тобой произошло?

Начала я свой рассказ с убийства Дирвана Маджонского и закончила своими сегодняшними злоключениями.

Ярима видно не представляла, чем можно помочь, поэтому заключила меня в обхват своих рук и, прижав к груди, едва сдерживала рыдания.

Опустившись в кресло, Кавис, поднеся трубку ко рту, сделала глубокую затяжку. Сидя в задумчивости, призрак долго не выпускала кольца дыма. В какой-то момент ее бестелесное тело стало практически не видимым. Я уж было грешным делом подумала, что бабушка, поняв, что не в силах мне помочь, решила уйти на покой. Но бестелесное тело резко вновь проявилось. Переведя на меня потухший взгляд и выпустив, наконец, кольца дыма, призрак, виновато произнесла: Ни с чем подобным я за свою жизнь не сталкивалась. Обратилась к не ушедшим на перерождение душам ведьм. Они тоже в замешательстве. Думается мне, ты должна произнести какую-то другую клятву. А вот какую? Ума не приложу. Может, попробуешь произнести клятву от своего истинного имени.

Понимая, что ничего лучшего сама придумать не могу, пожав плечами, переведя взгляд на руку, стала произносить слова клятвы:

— Я, Ливия Гарская, клянусь кровью предков хранить в тайне все услышанное из уст главы тайной канцелярии герцога Аргаира Арвайского. Если я стану клятвопреступником, пусть магия выберет для меня смертную казнь.

Мама, я, бабушка и тетушки, не дыша, замерли в ожидании чуда. Хотя призраки не дышат, но они настолько живые, что порой мне кажется, что в один прекрасный момент они обзаведутся живыми телами.

Но чуда не произошло. У меня в нутрии все как будто оборвалось. Видно, не судьба, шепнула себе. Я-то, в отличие от всех, совсем не разбиралась в магии. Для меня она была сродни необыкновенному волшебству.

С любовью посмотрев в материнские глаза в прощании, с трепетом в душе прошлась рукой по русым волосам. — Мамочка… как же я люблю тебя, — мне давались тяжело последние слова, но я должна была утешить женщину, сделавшей для меня так много. — Прошу тебя лишь об одном. Не рви из-за меня сердце. Ты самая лучшая мама во всей Вселенной. Не понимаю, почему это мироздание решило нас разлучить. Но, как говорят у нас на Земле, «На все воля Божья». Вскоре меня не станет, и ты останешься одна. Хочу, чтобы ты была счастливой. Растиан любит тебя. Да и ты его тоже. Выкинь из головы все предрассудки и познай ласку и нежность мужских рук. Окунись в трепещущие чувства любви, и она обязательно подарит тебе радость материнства. А я, уйдя на перерождение, вновь вернусь к тебе, только в теле уже твоей родной доченьки.

— Не говори так… прошу, — глотая всхлипы, не обращая внимания на бегущие по щекам слезы, шептала Ярима. — Ты моя дарованная Вселенной доченька. Если тебя не станет, я уйду вслед за тобой, — закрыв лицо руками, Ярима разрыдалась.

Мне нечем было больше утешить плачущую женщину, подарившую мне столько материнской любви. Встав с кресла, я с безразличием посмотрела на палец, с которого продолжала тонкой струйкой течь кровь. Воспоминания вяло подкидывали мне мое появление в этом мире. Испытания, через которые прошлось пройти и так нелепо прекратившиеся.

«Вот и закончилась моя жизнь в этом мире, можно сказать, не успев начаться. Как же больно в груди от несправедливости. Больше всего жалко маму. Ее слезы режут душу раскаленным ножом. Как все было логично придумано. И если бы не этот свадебный сезон… а хотя он на многое раскрыл глаза. Радует, что хоть от одной мрази спасла этот мир. Страшно одно — не удалось найти второго насильника».

Я почувствовала, как внутри меня что-то заворочалось. Перед взором всплыл ледяной взгляд черных глаз Уфы. Впервые мгновения даже опешила, ясно понимая. Хищница не хотела умирать. Выразив свое негодование, она мысленно связалась со мной. Это до такой степени огорошило меня, всколыхнулось забытое чувство мести и желание во что бы то ни стало жить!

Едва стоя на ногах, собрав последние остатки сил, стала произносить слова клятвы, нашептываемые сознанием:

— Я, Ливия Гарская, клянусь, что никогда не причиню миру Карварс плохого. Клянусь защищать старых и малых, помогать обездоленным. Живя в теле Ливин Корхар, клянусь по справедливости расправляться с врагами, причиняющими боль и страдания людям. Если я стану клятвопреступником, пусть магия выберет для меня смертную казнь.

Над порезанным пальцем левой руки взлетел столп искр. Сияние окутало руку. Магические огоньки закружили вокруг моего тела радостным вихрем. Даря успокоение, шепча о том, что магия мира, Карварс приняла клятву души воительницы из другой Вселенной и доверяет магическую силу, дремлющую в моем теле.

Почувствовав слабость в ногах, поняла, что падаю.

Упасть мне не дала магия мира Карварс. Закружив вокруг, подняла, словно пушинку и, бережно перенеся на диван, вспыхивая, исчезала в моем теле.

Но этого я уже не видела. В царстве Морфея, смеясь, летела через удивительную Вселенную, подарившую мне новую жизнь.

Конец первой части