Без пощады 3

Глава 7

47.

Безымянное место, приютившее всех сползшихся сюда умирать отверженных и ненужных жителей, встретило Нортиса влажным хрустом толстого слоя мусора, которым был завален весь коридор. Хрустели не кости и не черепа – как могло бы оказаться в дешевом сериале – а пластиковый и стеклянный мусор. Еще несколько шагов и Вертинский остановился у первой серьезной преграды – горы мусора, высотой ему по пояс. Пришлось потратить некоторое время, чтобы расшвырять верхний слой, после чего парень отступил к стене, а АКДУ, казалось бы, без всякой отданной ему команды, двинулся вперед, навалился стальными гусеницами на заскрипевший мусор и попер дальше, вдавливая трескучую массу под себя. Еще одно весомое доказательство в пользу гусеничной платформы – здесь бы не прошло ни одно колесное средство передвижения. Попросту увязло бы в заплесневелом вонючем мусоре, где хватало и органики – крысиное дерьмо, какая-то слизь, засохшие бурые разводы на стенах. Чуть позже не обошлось и без дешевой «сериальщины», когда гусеницы раздавили первый попавшийся уродливый череп с неправильными пропорциями. Судя по размерам – детский. Похоже, в этот коридор сбрасывали все ненужное – пластиковый мусор, выплескивали экскременты, а затем в этой же массе хоронили умерших людей, зная, что крысы быстро избавятся от гниющей вкусной плоти. Острые стеклянные осколки пасовали перед стальными траками, а Нортиса защищали от их угрозы не только крепкие ботинки с высокими голенищами, но и собственная сталь искусственных конечностей. Шагая, поскальзываясь, раз за разом оправляясь и выпрямляясь, он на ходу изучал новые возможности своего тела и каждый его следующий шаг, и движение были чуть увереннее.

На стенах, помимо грязных разводов и пятен, встречались какие-то почти неразличимые слова, отдельные буквы и цифры. Нортис не вчитывался. Зачем? Это место потерял свое имя, когда много десятилетий назад городская администрация объявила его негодным для проживания и подлежащим реновации – запланировал ее на «когда-нибудь». Он продвигался среди мусорных завалов и длинных вонючих луж, изредка лавируя, чтобы обойти непроходимые препятствия – и тогда он шел совсем уж узкими крысиными лазами с низкими потолками и множеством выходящих в них крохотных дверных проемов, открывающими вид на пустые замусоренные комнатки. Тут когда-то жили люди. По этим крысиным лазам носились дети.

Сотни жилых клетушек, некогда бывших вполне полноценным жильем для первых переселенцев, ставших рабами НЭПР, опустели, когда прекратилась внутренняя разработка астероида, а дети шахтеров превратились в наркоманов или же им удалось убраться из города и наняться на частные мелкие астероидные шахты. Целый район превратился сначала в трущобы, а затем его попросту стерли с официальных карт. Это место ни разу не было упомянуто в сводках о происходящем в секторе мятеже. И что показательно – сюда не совались и сами бунтовщики и по вполне резонной причине – они здесь никому не были нужны. Здешние обитатели твердо знали, что лучшей жизни им не видать, а из перспектив лишь мучительная смерть от болезней, голода, передоза или мутаций. Поэтому за жизнь они не держались, смело идя на смерть и не боясь убивать. Поэтому же сюда не совались копы и безопасники. Сюда не заглядывали бандиты одиночки и ОПГ, сюда не совали носа мафиозные семьи, хотя иногда оставляли у входов подарки со старой одеждой и пищевыми пайками, причем довольно регулярно и гордо оповещая в социальных сетях. Это же делали и полицейские, оставляя на ночь большой контейнер со всяким условно съедобным дерьмом и шмотьем, а на следующий день забирая его пустым. Все по законам природы – корми зверя, если не хочешь, чтобы он вышел из клетки и начал сам искать себе пропитание.

Большая часть межкомнатных переборок была из дешевых пластиковых блоков и их давно разобрали, проломили или сожгли. Хотя с огнем здесь вряд ли что получится – тут очень влажно. Системы вентиляции не работают, дышать тяжело, а коснись висящих на стенах гроздьев бурой плесени – и они исторгнут из себя струи воды. Царящая здесь разруха добавила вариантов маршрута, но Нортис не забывал об осторожности, раз за разом выбирая пусть более сложный, но ведущий обратно к транзитному крайнему коридору. Ему не хотелось углубляться в заброшенный шахтерский квартал – туда, где коридоры становились чуть шире, потолки чуть выше и где раньше располагались магазины, зоны общего досуга и все то прочее, что позволяло здешним обитателям хоты бы отчасти чувствовать себя людьми. И именно там скорей всего и теплится сейчас слабая жизнь. Именно там и бьется умирающее сердце этой клоаки. От этого «сердца» его отделяют высокие мусорные завалы – и пусть так и остается. Он не собирался даже заглядывать в этот мусорный хрустящий и звенящий лабиринт, где каждый шаг будет услышан за много метров – что и ему на руку.

Впрочем, и здесь на краю заброшенного многоуровневого квартала – а он движется примерно посередине, на так называемом уровне «ватерлинии» - тоже есть жизнь. Хищная подлая жизнь, мечтающая убить, чтобы жить.

Очень крупное «нечто» он увидел заранее – благодаря своим новым глазам. Красное с желтым пятно притаилось внутри выпотрошенного остова древнего кухонного комбайна, наискосок замершего в середине очередного дверного проема. Вертинский даже шаг не замедлил. Лишь перехватил тесак удобней, а другую руку положил на рукоять плотно сидящего в открытой кобуре игольника. Шаг… еще шаг… из засады показывается оскаленная морда и ей в пасть тут же ударяет лезвие. Тесак не меч, но, когда он зажат в мощном стальном протезе, то пробьет любую кость. Упавшая к его ногам бьющаяся в агонии старая трехлапая седая крыса была размером с достаточно крупную собаку. Половины зубов нет, вместо одного глаза заросшая мясом дыра, на зияющей проплешинами шкуре многочисленные язвы, а из-под хвоста тянется гирлянда черных гниющих кишок. Крыса уже отбегала свое и приползла сюда умирать. Но почуяв добычу не смогла совладать со своей натурой и бросилась в атаку… И ведь идущий впереди АКДУ она проигнорировала.

Вертинский отошел едва ли на десять шагов, а сзади уже послышался многоголосый писк, скулеж и громыхание мелкого мусора. Обернувшись, он увидел набросившихся на труп несколько крыс поменьше. Одна из тварей приподняла окровавленную морду, взглянула на смотрящего на нее человека… и снова вернулась к жратве. Логично – надо жрать что дают, а за другой добычей можно пойти и позже. Нортис двинулся дальше, но теперь он оборачивался куда чаще. Дойдя до относительно хорошо сохранившихся меток на стене крохотного трехлучевого перекрестка, он ненадолго остановился. Выведя на экран браскома старую и вряд ли достоверную карту заброшенного квартала, киборг определил свое местоположение, убедившись, что не сбился с пути. Через триста метров узкий коридор вольется в улочку пошире раза в три – куда стекались все дорожки из квартала. И эта улица, прямая и короткая как жизнь корпорационного шахтера, приведет к одному из входов в шахты.

Еще одно живое существо встретилось ему на пути в десятке метров от той улицы. На мокром от ее крови мусоре, среди раздавленных банок и рваных кусков пластика, лежала умирающая женщина, зажимающая распоротый живот. Она услышала тяжелые шаги подошедшего киборга, но в темноте не увидела его пока он не зажег фонарь, чтобы она могла его рассмотреть. Задыхаясь, она приподнялась, глянула мутными глазами и снова уронила лысую голову в мусор, почему-то скаля изъявленные беззубые десны в широкой радостной улыбке.

- Ги… Гиена явилась – с бульканьем выдавила она, плеснув на грудь кровью из рта – Гиена здесь…

Вертинский молчал, стоя над ней и ожидая продолжения. В том что она узнала его нет ничего странного – он давно уже местная знаменитость.

- Убей – выдохнула умирающая, тяня окровавленную руку к его левой ноге. Уцепившись за штанину, нащупав сталь под толстой тканью, она сжала пальцы сильнее и повторила мольбу – Убей их… - ее другая рука указала в сторону улицы – Че… четверо… ты Гиена… убей…

- Почему?

- Я была должна. За еду для дочери. Они убили мою дочь. Мою Сабрину… За долги. П-порубили б-б… б-бросили крысам… Меня ранили… я ползла за стеклом, чтобы убить их… но не нашла… я не нашла… - пальцы ослабели, и она уронила руку. Уже застывающими губами, слепо глядя в потолок, она попыталась что-то добавить, но не смогла и просто жалко и горько улыбнулась этому миру, прежде чем покинуть его навсегда. Киборг погасил ненужный ему фонарь.

- Эй! Шкура! Ты уже сдохла? – злой пьяный голос донесся от конца коридора, оттуда, где он поворачивал, прежде чем стать частью улицы – Столько крови впустую пролила!

Темноту снова разорвал искусственный свет. Шатающаяся фигура, тощая, перекошенная и слишком высокая, но при этом сгорбленная, показалась из-за угла, следуя за ползущим по кровавому следу пятном света. Опершись о стену кулаком с зажатым в нем ножом, высокий нащупал фонарем мертвое тело и удовлетворенно хрюкнул, прежде чем оповестить кого-то там еще:

- Сука сдохла! Давай сюда, Дохлый! Надо тащить и разделывать.

Оттуда что-то ответили, но вряд ли высокий крикун уловил суть этих слов – он снова качнулся и фонарь в его руке качнулся тоже, высветив две неподвижные ноги в крепких рабочих ботинках. Медленно подняв луч света повыше, сгорбленный нащупал фонарем сначала тесак, а затем наконец добрался и до бесстрастного лица стоящего в коридоре киборга, где и замер. Нортиса этот свет никак не потревожил – глазные импланты мгновенно отсекли лишнее.

- Вы убили ребенка, разрубили и бросили крысам? – спросил киборг.

Он спросил очень спокойно. В его голосе вообще не прозвучало никаких эмоций. Но высокий горбун все понял и сделал единственное, что могло спасти его жизнь – развернулся и бросился прочь. Но он не успел сделать и шага – удар тесака перерубил ему позвоночник. Он упал молча, завалившись на мусор и всколыхнув его своей невеликой массой. Дырявые листы пластика с шуршанием скатились вниз, скрыв его из виду вместе с фонарем, а единственный жалкий крик был так слаб, что не мог улететь далеко.

- Молрм! Это она еще пищит? Хотя вроде ты крикнул.

Ничуть не встревоженный голос медленно приближался, а вместе с ним и шум сминаемого мусора. Вновь появившийся из-за поворота луч света был ярче, тоньше и направлен куда выше – поэтому не дрогнувшее лицо Нортиса он высветил куда быстрее. Явившийся был карикатурным антиподом первой жертвы – низенький, очень плотный, широкоплечий, крепко стоящий на ногах, с небольшой головой на толстой шее атлета. Одна нога тоньше другой и протезирована ниже колена – что-то очень дешевое пластиковое из тех протезов, что изредка администрация раздает бесплатно в своем лживом стремлении показать свои щедрость и человечность. Вместо лица какое-то вспухшее багровое месиво с участками белой кожи и почти неразличимыми щелочками глаз. Все это частично прикрыто черными длинными патлами и рваной медицинской маской в пятнах крови. За плечом приклад какого-то оружия – подсвеченный искусственными глазами тревожным красным ореолом, равно как и висящий на его широком ремне длинный тесак.

- А Молрм? – булькнул низенький, машинально стягивая маску с распухших едва ворочающихся губ.

Нортис не ответил, но его ответа и не понадобилось – опустившийся чужой фонарь высветил обмотанные грязными тряпками ноги трупа, скользнул дальше на тело женщины и снова вернулся к ногам.

- Не надо – тихо попросил Дохлый, тянясь за оружием за спиной.

Через пару секунд он оправдал свое прозвище, осев на пол грудой истекающего кровью мяса. С тихим лязгом на пол упало не пригодившееся ему оружие.

Перешагнув труп, Вертинский подобрал ствол, отдал команду АКДУ и шагнул за ним к выходу, прикрываясь стальным контейнером гусеничной платформы. Изучив оружие, он ненадолго вернулся назад, осмотрел карманы низенького и выгреб из них пяток больших пластиковых патронов – боеприпасы к обрезу. Самодельный переломной дробовик с обрезанным стволом – вот что висело за спиной бесславно погибшего ублюдка.

Выйдя на темную улицу, Нортис инстинктивно моргнул, попав в тусклый оранжевый свет – фантомное движение несуществующих век – и навел ствол оружия на сидящую у стены нескладную фигуру. Женщина. Молодая. Чернокожая. Ослепительно и бесстрашно улыбающаяся ему изуродованными мутацией губами. Лицо и череп перекошены, огромный лоб выдается вперед, а плоский затылок так ровен, что идеально прилегает к холодной грязной стене. В ее правой руке зажат убираемый от шеи дозер, а в левой… короткий свист, лязг… и от прикрывающего Нортиса контейнера отлетел небольшой нож с длинным лезвием.

- Невезуха – она улыбнулась шире – Гребаная невезуха. А ведь мои предки были учеными со степенями. Они строили этот купол… а я в нем сдохну среди крысиного дерьма. Да?

Оторвав взгляд от ряда стальных закутков с что-то поедающими крысами, Нортис кивнул и поднял дробовик.

- Они бы все равно сдохли – сделала она еще одну попытку, тянясь к бедренному карману ее грязного серого комбеза – Мы все сдохнем. Вопрос времени…

- Твое истекло – заметил киборг, вжимая спусковой крючок.

Оглушительно грохнуло. Лицо и череп веселой жестокой наркоманки разнесло в налипшие на стену кровавые клочья.

Слишком громко. Ошибка. Нортис недовольно скривился, вслушиваясь в повисшую оглушительную тишину и втягивая носом запах пороховой гари. Слишком много дыма. Слишком много шума. Он снова не совладал с эмоциями.

Короткий мысленный приказ и пришедший в движение АКДУ ускорился и открыл створки. Убрав оружие внутрь, он закинул туда же патроны, а затем взялся за тесак и вонзил его в первый закуток с верещащей крысой. Шаг дальше. Еще один удар. Шаг дальше… Вскоре он покинул оранжевый пузырь тусклого света и исчез в темноте, не оставив за собой ничего живого.

Еще через десять минут сюда прибыла горстка не слишком сильно торопившихся уродливых оборванцев и ненадолго впали в ступор, обнаружив изуродованные тела и крыс. Они столпились в центре светового пятна и некоторое время смотрели в темноту, но так и не решились последовать за неизвестным им убийцей, что вдруг появился, убил и снова исчез. Все равно эта сдохшая троица никогда не была им друзьями.

- Мы все сдохнем – хрипло и неуверенно произнес один из них, сам того не зная повторяя слова уже мертвой женщины с разлетевшейся головой – Вопрос времени… верно?

- Я беру ботинки и ремень Дохлого – невпопад ответил ему стоящий рядом – И кожаную сумку Четты со всем барахлом…

- А ты не охренел? – возразил ему третий и вскоре горстка человеческого мусора с ожесточением принялись делить жалкие пожитки погибших.

48.

В серьезную проблему Нортис попал спустя час после недавней казни, вызвавшей у него непродуманные действия, но не слишком большие эмоции. И возникшая сложность никак не была связана со стычкой. Более того – новой проблемы было не избежать. Он заметил препятствие заранее и вполне мог развернуться и уйти до того, как его обнаружили – в этом помогли новые глаза, высветившие, подкрасившие серым ореолом, а затем и приблизившие сомнительные тени впереди.

Да он мог уйти.

Вот только судя по карте квартала сворачивать ему было особо некуда – ближайший выход из заброшенного кластера находился в нескольких километрах отсюда и для выхода к нему требовалось развернуться и немало коридоров пройти в обратном направлении. А там его уже наверняка ждали сообщники приконченных недавно ублюдков – и возможно они уже шли по его следу. К тому же это огромная потеря драгоценного времени. Ему нужно как можно скорее уйти под город и затаиться хотя бы ненадолго.

С помощью имплантов оценив ситуацию визуально, обдумав все хорошенько, Нортис принял решение. На подготовку ушла всего пара минут, АКДУ выдвинулся вперед и под его прикрытием киборг зашагал по идущей через мусорные завалы узкой дорожке.

Там впереди было четыре человека. Двое стояло и столько же сидело у стены, заняв пару продавленных черно-белых полосатых кресел из какого-то старого кинотеатра, судя по их виду и количеству «шесть в ряд». На четверых было всего шесть рук, лица раздуты мутацией и запущенными болезнями, подпоясанные широкими оранжевыми поясами лохмотья скрывают очертания фигур и доходят до колен. На головах старые одинаковые бейсболки – и судя по их виду они из того же кинотеатра что и кресла. К стене прислонены дубины и пара тесаков, на выпотрошенном древнем блоке кухонного комбайна валяются ножи и остатки еды. У двоих сидящих на бедрах лежат обмотанные разноцветной изолентой старые игольные винтовки.

Три составленных бок о бок остова электрокаров перегородили широкий магистральный коридор, оставив столь узкий проход, что едва протиснется АКДУ. Поверху навалили мусора, набросали мотки старых проводов и получился вполне себе надежный блокпост, что не остановит полицейского штурмовика в броне, но станет непреодолимым препятствием для обычных обитателей «двенадцатого» сектора. Пройти незаметно шансов не было и Нортис, скрыв лицо и голову старым шлемом, облаченный в мешковатый оранжевый комбинезон, просто шагал вперед, зная, что сейчас его заметят, но не представляя, что будет дальше. Он не боялся. Вертинский давно отучился боялся и сейчас просто включил холодный режим ожидания, готовый к любому развитию события, но желая избежать любых проблем. Просто пропустите – и я уйду.

Именно эти слова киборг и произнес, приблизившись к насторожившимся мужчинам, охраняющим узкий проход:

- Пропустите – и я уйду.

Ответом была гробовая тишина. Понявшие, что к ним подошел явно кто-то чужой, они повернулись к нему и принялись сверлить шлем тяжелыми взглядами. От них исходила угроза – не наигранная, не раздутая подделка, а настоящая угроза от людей уже привыкших убивать и мало кого боявшихся на этой территории. Они видели не слишком крупную фигуру в старом комбинезоне, видели закрывающий лицо шлем, не пропустили мимо глаз лежащий на АКДУ тесак. Чего они не могли видеть, так это игольник и дробовик в опущенных руках Вертинского – он скрывал их за мобильным контейнером. Чего еще они не могли видеть, так это снова проснувшейся в парне жажде убийств.

- Харю покажи, чванг – пренебрежительно процедил продолжающий сидеть мужик в старой драной футболке с какими-то патлатыми гитаристами.

Он говорил лениво, но винтовка в его руках, прежде обращенная к Нортису прикладом, начала медленно поворачиваться на его ногах. Заметивший это киборг честно предупредил:

- Не надо. Дайте пройти.

- Тебе было сказано харю показать, чванг! – выплюнул тощий коротышка с покрытой мелкими багровыми опухолями головой, скаля остатки гнилых зубов в злой усмешке – Давай!

- Дайте пройти – ровно повторил Вертинский, уже поняв, что просто так его не пропустят и сейчас испытывая двойственные чувства.

Часть его натуры – очень малая часть – сожалела, что все идет к кровопролитию. Но другая его сторона, куда более жестокая и кровожадная, уже жадно ждала развязки и возможности нажать на спуск. И долго этого момента ждать не пришлось – вторая винтовка тоже пришла в движение, хотя их хозяева еще сидели. Остальные сделали пару шагов ближе и в сторону, смещаясь с линии огня.

- А ты богат, чванг – улыбнулся сидящий дальше всех бородатый недомерок – Поделишься? Или поторгуем?

Нортис отвел стальную руку чуть в сторону, выводя стволы дробовика из-за АКДУ и выстрелил. Отдача едва пошатнула его полуискусственное тело. Выстрел смел с кресла одного, а второго нашпиговал кусками стали и заставил хрипло заорать, дергаясь от боли. Следующим выстрелил игольник в другой руке – и стрелял Вертинский метко, удивительно метко даже для него самого. Все тяжелые иглы легли точно в цели, пробив нежные внутренние органы. Ни один из четверки не добрался до него ближе, чем на три шага. И упали все удачно, оставив место для прохода АКДУ – контейнер уже не раз давил стальными траками тела мертвые и живые, но потом замучаешься чистить его от крови и ошметков плоти.

Активированный мысленным импульсом АКДУ проехал мимо умирающих, одновременно открывая створки. В контейнере еще оставалось место и Нортис забросил туда все, что посчитал достаточно ценным: обе винтовки, пару ножей, несколько серьезно просроченных пищевых пайков низшей категории, один помятый и воняющий горелым блок электроники, валявшийся на столе. Он деловито собирал все это, не обращая внимания на хрипы и стоны еще живых людей, едва слышно молящих помочь. А собрав, столь же молча и целеустремленно пошел дальше, уходя из заброшенного квартала. До цели всего ничего, и он невольно устремил взгляд именно туда – в темную глубину тянущегося вперед коридора. Сделал еще несколько шагов и резко присел, заметив смутное непонятное движение вверху. О сталь контейнера лязгнул метал, два длинных заостренных копья ударили о пол, где только что сидел Вертинский, но он успел откатиться, и враг ударил о пол. Еще один лязг, частый стук и из копий длинные конечности превратились в многосегментные лапы черного кибер-паука, упавшего с потолка и атаковавшего мятежного киборга. Вскинув четыре лапы, дрон-наблюдатель прыгнул на противника, одновременно открыв огонь из встроенного игольника. Частая очередь простучала по полу и ударила по ногам отползающего парня, отскочив от покрытой артианитом стали и не нанеся вреда. По полу одно за другим ударили «копья», но Вертинскому снова удалось уйти от ударов. Отталкиваясь, он на спине добрался до первого из трупов и вскочил. Пачкаясь в крови, подхватил мокрое от крови тело и без замаха швырнул в готовящегося к новой атаке робота. Паук попытался уйти от столкновения и частично преуспел – придавлена оказалась только одна лапа и он мгновенно выдернул конечность. Но секундной задержки хватило, чтобы Нортис успел подхватить второе тело и, прикрываясь им как щитом, пошел в атаку, неся труп в стальной руке, а второй наводя дробовик. Ноги высокого при жизни мужчины волочились по полу, и киборг чудом не споткнулся и не упал. Проворный враг с треском добежал до стены и уже по ней юрко взбежал вверх, потянулся к высокому потолку и… упал, сбитый мертвым телом. Выстрел из дробовика разнес многие зоркие глаза-камеры в пыль – главное предназначение робота наблюдателя. Разбирающийся в дронах Вертинский знал куда стрелять и бил по главным уязвимостям. Знал он и про достаточно нежные сочленения слишком многочисленных лап и прыгнул на них всем своим немалым весом. Перебив с пяток композитных лап, отошел в сторону, перезарядил дробовик, поднял его и, глядя в уцелевшие камеры, выстрелил. Пытающийся встать робот, проливающий на пол драгоценную смазку, заискрил и замер. Уцелевшие лапы медленно разъехались в стороны и дрон шмякнулся в бурую лужу. Нортису не пришлось подходить ближе, чтобы разглядеть строгую стальную табличку на корпусе робота, ясно всех оповещающую, что эта уничтоженная машина принадлежала правительству, а если конкретней, то федеральной службе дознания. Теперь они знают где он. Да лицо и голова скрыты шлемом, но Вертинский не строил иллюзии, прекрасно зная, что человека можно опознать по сотне присущих только ему признаков.

Своих целей он не изменил. Да дознавателям не составит труда догадаться о его вероятной цели – слишком уж близко расположен вход в законсервированные шахты – но своих намерений киборг все равно менять не стал. Ему больше некуда идти. Двенадцатый сектор взят в тиски, скоро каждый уголок осмотрят и зачистят. Все, что ему здесь светит – забиться куда-нибудь в этом заброшенном квартале, закопаться под мусор и сидеть там пару недель, питаясь запасом пищи из АКДУ и надеясь, что о нем забудут. Но его такой вариант не устраивал.

Пройдя до следующего и нужного ему перекрестка, парень свернул, дошел до приподнятой металлической переборкой, вместе с АКДУ проник внутрь, оказавшись в темном пространстве и направился к главному лифту. Сначала надо проверить его. Если не работает – то в диспетчерской, чья дверь в десятке метров отсюда, должен быть еще один служебный лифт поменьше. Помимо этого, тут найдется крутой спуск для шахтной робототехники и как минимум одна аварийная лестница.

Надо торопиться – он прекрасно знал предел своих сил и возможности вооружения. Да он достаточно легко разобрался с дроном – но этот паук был предназначен для наблюдения. Это не машина для убийств. И если по его душу прибудет легкий быстрый штурмовой дрон…

Надо торопиться…

49.

Стоя в поднимающемся старом и еще не отошедшем от долгой спячки лифте, полицейский Мудсон Младший испытывал двойственные чувства. Ему вообще это было свойственно – что и неудивительно, когда живешь в семье, где главенствует властный, жесткий, не терпящий возражений, но заботливый отец. Их семья в полиции уже двадцать третье поколение – о чем отец не забывает повторять. Еще он любит напоминать о том, что в их работе к слишком высоким чинам лезть не стоит, лучше оставаться в теплой середке и не забывать подбирать падающие отовсюду жирные вкусные крошки подарков, взгревов, конфиската и всего того прочего, что порой учетверяет ежемесячный оклад, а иногда и удесятеряет.

Вообще он мечтал о большом спорте. У него, выросшего на правильной еде, с детства знающего что такое настоящие физические упражнения до изнеможения и всевозможные секции боевых искусств, были все шансы преуспеть в спорте. Сначала городские олимпиады и соревнования, затем системные, а там и до выездных корпорационных недалеко – счастливчики бывали на тонущих в роскоши планетах центральных секторов. Эх! Но с отцом спорить было бесполезно, и он молча пошел в полицию. Это ему не нравилось. Но на руках появились первые серьезные деньги, его стали многие уважать, уступать дорогу и опускать глаза в пол, а девушки наоборот – вдруг принялись зазывно улыбаться и флиртовать. Многие важные люди начали первыми протягивать руку для рукопожатия, во всех заведениях открылся безлимит на бесплатные напитки и вкусные блюда. Это ему нравилось. Отсюда и двойственные чувства к тому, чем он занимался по жизни.

Находиться в темноте заброшенных шахт ему не нравилось. И долбанная кислородная маска слишком сильно сдавливает лицо. Это ему не нравилось. Но он прекрасно понимал сколько благ упадет на их головы после успешного выполнения негласного поручения безопасников. И это ему нравилось.

Отец наверняка пойдет на повышение. Семейный счет подрастет как минимум на еще один ноль, что приблизит семью к большой старой мечте, давно уже ставшей и его собственной – заработать много денег, уволиться, перебраться на планету с нормальной гравитацией и атмосферой, купить там солидный кусок земли и заняться своим фермерским делом, одновременно устроившись на старую любимую работу, пополнив собой ряды тамошней полиции. И, похоже, уже через неделю они могут вылетать – главное закончить порученное дело, получить деньги и – прощай Астероид-Сити!

Мудсон Младший так этого хотел – впервые никаких двойственных чувств – что самовольно покинул их временный лагерь, где они ожидали дроны подкрепления и решил их встретить на верху. Чем быстрее все закончиться – тем быстрее они отсюда уберутся. Затем несколько часов сна. И можно позвонить Веронике, чтобы пригласить ее в хороший ресторанчик и за ужином поговорить о их возможно совместном будущем…

Лифт дрогнул и остановился. Створки начали открываться, проем становился все шире – равно как и улыбка замечтавшегося Мудсона Младшего. Но улыбка недолго была радостной, мгновенно превратившись в застывшую гримасу, когда коп увидел стоящую перед ним темную фигуру в комбинезоне. Свет наплечного фонаря выхватил из темноты безликий шлем, пояс с игольником, а затем луч сполз на зажатый в ладони незнакомца дробовик. Коп схватился за кобуру.

- Не надо! – успел произнести незнакомец, но Мудсона уже было не остановить:

- На пол, ублюдок! – выхваченный из кобуры служебный мощный игольник пошел вверх.

- Не надо! – фигура шагнула вперед и коп вскрикнул, когда на его запястье сжалась стальная хватка – Не надо!

Две сцепившиеся фигуры ударились о стены качнувшегося лифта. Внутрь кабины вдвинулся АКДУ, получивший приказ медленно доехать до стены, чтобы зажать бьющегося копа. Закричав, свободной рукой полицейский выхватил из-за спины нигде незарегистрированный и куда более мощный игольник со спец-иглами. Оба борющихся снова качнулись, Мудсон локтем неимоверно сильно болевшей руки врезал по панели с парой кнопкой и двери кабины закрылись Коп успел выстрелить дважды, всадив тяжелые зазубренные иглы в живот незнакомца и ведя игольник все выше, стремясь упереть его под подбородок схватившего его ублюдка. Он не знает кто этот долбанный хмырь, но сейчас он его… раздавший в лифте выстрел был оглушителен. Стволы дробовика почти случайной нащупали щель под бронежилетом и нанесли колоссальный урон всему, что находилось в брюшной полости. От болевого шока Мудсон отключился почти мгновенно, а еще через десяток секунд он был уже мертв, лежа на мокром от крови полу в позе эмбриона. Двери лифта раскрылись. В коридоре было темно и пусто.

Стоящая над мертвым копом фигура нагнулась, подобрала оружие, сняла с пояса запасные баллоны и магазины, забрала флягу-термос и пару шоколадных плиток в хрустящей обертке. После этого незнакомец ушел, а двери снова закрылись, скрывая в кабине лифта мертвое тело. Если здесь в шахтах все утихнет на долгие годы, то у лифта все шансы превратиться в гробницу для молодого копа с большими мечтами.

50.

Оказавшийся в темном шахтном коридоре киборг не стал терять времени зря. Ему не требовалось ориентироваться по устарелой карте на планшете – достаточно было знать примерное направление и уметь ориентироваться по редким и еще уцелевшим обозначением на стенах. Зная направление, достаточно просто шагать и шагать, на каждой развилке выбирая коридор пошире, не взирая на его уклон или отсутствие такового. Здесь все пути так или иначе сходятся в РМЦ – знающий это не заблудится. Может немного заплутать, все же шахтные коридоры следуют не логике, а рудной жиле, но рано или поздно выйдет к центральному РМЦ.

Самому Вертинскому ничего не грозило – в те дни, когда он работал вместе с Ромом, одним из капо итальянской мафии, помимо ремонта заваленных рудных роботов, он с помощью робокрыс создал неплохую карту немалой части здешнего лабиринта. Он и не предполагал, что эта информация однажды может пригодиться, но копия данных так и хранилась в накопителе данных старого браскома.

Как только Нортис оказался на первом перекрестке, он сверился с его номером, проверил карту и мгновенно понял, где именно находится. На автомате проверил количество воздушной смеси в баллоне и чуть ускорил шаг – в целом хватает с избытком, но не стоит полагаться на удачу в месте с разреженной атмосферой. Впрочем, подачу воздуха он прикрутил до минимума, а вдохи делал медленные и короткие – его напичканному заменившими живые органы имплантами не требовалось столько кислорода, как обычному человеку. Во всяком случае не в режиме спокойного размеренного движения. Это же позволяло при нужде попробовать дышать здешней давно не обновлявшейся атмосферой – достаточно отдать искусственным легким команду перейти на усиленное всасывание воздуха, в настройках отмеченное как «спортивный режим».

Добравшись до первого завала, полностью перекрывшего пару боковых проходов, Нортис сверился с картой и убедился, что данные совпадают. Оглядев пол, он быстро обнаружил цепочку мелких следов – по толстому и десятилетиями никем не тронутому слою пыли тянулась цепочка мелких, но тяжелых шагов. Погибшая в бою стальная крыса весила под сорок килограммов и следы оставляла соответствующие. Робот прошел этим коридором, зафиксировал обвал, проанализировал груду камней имеющимися датчиками, не обнаружил признаков заваленной рудной техники и пошел дальше.

Чуть увеличив масштаб карты на экране, Нортис вгляделся в небольшую область в стороне от нужного ему маршрута. Внимательно изучив хитросплетения коридоров, он бросил взгляд в глубину ведущего к РМЦ коридора, после чего решительно отвернулся и двинулся совсем в другую сторону. За ним покатился АКДУ, давя левой гусеницей следы Вертинского. Двигались они в полной темноте – ни тому, ни другому не требовались внешние источники освещения для ориентирования. Вполне разумно – энергию в батареях надо экономить…

51.

Чтобы пробраться к нужному ему месту и завести туда АКДУ, Нортис пришлось разобрать груду обломков от рухнувшей стены и судя по стальной решетке, стену не раз армировали до этого, но тех страшных толчков она все же не выдержала. Будь это обычный выработанный тупик, никто бы и париться не стал с укреплением стен и свода, но тут находилось одно из шахтных универсальных убежищ и предназначено оно было не только на случай аварийных ситуаций. Когда под землей работали огромные шахтные роботы, которым часто приходилось перемещаться по тесным для них коридорам, живым работникам надо было куда-то убираться с их пути. Для этого создавались укрепленные помещения, а чтобы добавить им дополнительной функциональности, их превратили еще и в комнаты отдыха, столовые и даже небольшие склады и мастерские, где можно было подпитать севшие батареи, починить или заменить фонарь и перекусить пищевым пайком, запив все это кружкой мутной воды. Скорей всего большую часть всего имущества вынесли во время консервации шахты, но Вертинский хорошо помнил рассказ Рома о том, что все делалось в спешке, а все места, где случились обрушения, избегались как чумы. Именно поэтому под завалами оказалась брошена дорогостоящая техника. Чтобы пройти сюда ему пришлось перетащить немало обломков и все выглядело так, будто сюда никто не совался.

Понятно, что в спешно оставленной комнате и не могло храниться ничего действительно ценного, но Вертинский и не ждал ничего особенного. После долго изматывающего пути на еще до конца незаживших ногах, снова заболели культи и заныли раны в теле. Ему требовалось отдых и возможность подзарядить батареи АКДУ.

Откинув последнюю бетонную плиту с торчащими из нее кусками арматуры, Вертинский наконец добрался до металлической двери, установленной внутри стальной дверной рамы, способной без деформации выдержать немалое давление. Тотального сдвига скального массива проем, конечно, не выдержит, но строители опасались обычного перекоса, вызывающего клин дверной створки. Никакого замка, дверь обязана свободно открываться в обе стороны, но с той стороны должно иметься устройство аварийной блокировки и герметизации – на тот случай, если в шахту попадет вредоносный газ. Эти и многие другие данные Вертинский почерпнул во время изучения всех попавших ему в руки документов – когда занимался диагностикой и запуском шахтных роботов. В шахтах до сих пор есть электричество и раз оно есть в РМЦ и находящихся рядом коридорах, то кто бы стал отключать его в небольшом убежище?

Дверь поддалась с протяжным стоном, сдирая с пола пласт песка. Ничьих следов не имелось – в этом Нортис убедился заблаговременно и поэтому без особой опаски перешагнул порог. Едва он это сделал, в небольшом помещении вспыхнул мягкий свет, чтобы тут же замигать, ненадолго потухнуть и снова загореться. Но еще до того, как появился источник света, прекрасно видящий в темноте киборг сделал шаг назад, затем в сторону и опустился за корпус подкатившего АКДУ. Он простоял так не меньше минуты, прежде чем рискнуть выпрямиться. Облегченного выдоха он не сдержал, внимательно рассматривая неожиданное препятствие.

Внутри укрытия, шагах в пяти от входа и в метре от занятой площадки подзарядки замер на растопыренных лапах стальной пыльный паук. На овальном корпусе видны засыпанные объективы камер и выступы датчиков, дополнительный верхний манипулятор с длинным толстым сверлом чем-то напоминает обвисший хвост скорпиона.

- Странно – вырвалось у Нортиса, когда он снова входил в помещение.

Тут было чему удивляться – шахтные роботы ни при каких условиях не имеют права входить в помещения для людей. Это строжайшее правило и соблюдается неукоснительно. Да НЭПР жадна, но даже эта корпорация не рискнет нарушить этот фундаментальный базис. Каждый из роботов является очень ценным имуществом, которое надо беречь – и поэтому в них обязательно вшивают что-то вроде инстинкта самосохранения. В случае угроза обрушения роботы самостоятельно определяют наиболее безопасное место и пробуют уйти туда. Надо будет – снесут стены, чтобы добраться до укрытия. Но не сделают и шага в помещения подобные этому укрытию, чтобы не занять место, предназначенное для людей. Да и не предназначены эти роботы для действий в непосредственной близости от людей. Сомнут и не заметят – датчиков на их корпусах куда меньше. Понятно, что многотонный Проходчик или Панцирь сюда и не влезут, но в комнату не должна была войти и техника меньших габаритов – если только не имели такого приказа.

А тут сразу два вопиющих нарушений правил – на полу замер раскоряченный паук, а на площадке для подзарядки замерла коротковатая для полноценного шахтера Сороконожка. Паука Вертинский не опознал, но этот дрон тоже являлся одним из элементов шахтного набора роботов. Что-то шевелилось в памяти, но прежде, чем погружаться в ментальные раскопки, он предпочел заняться куда более насущными проблемами.

Первым делом он убедился, что платформа для подзарядки отключена от сети – о чем говорили потухшие огни в стене над ней. Внешних повреждений не видно, но даже если она и выведена из строя, переживать не о чем – раз есть потолочные светильники, без энергии он не останется. Следующим шагом стала проверка замерших чужих дронов. Они никак не отреагировали на приближение и попытки сдвинуть их с места – а должны были. Батареи разряжены намертво. Датчики и камеры покрыты пылью, но, чтобы не рисковать, киборг накрыл дроны найденными на скамье тряпками, в прошлом служившими кому-то постелью. И только затем он позволил себе оглядеться повнимательней.

Большое квадратное помещение. Вдоль одной стены десяток металлических открытых шкафов, там же пара широких скамеек. Напротив стоят три сдвинутых стола, способных вместить за собой не меньше двадцати едоков. На углу стола что-то вроде электрической плитки, там же стоит самодельный стальной электрочайник. У противоположной стены в углу замерли чужие дроны у станции подзарядки, а в метре от них на узком штатном столе стоял выключенный или нерабочий терминал в стальном корпусе. В пространстве между терминалом и обеденными столами вытянулась линия из десятка кресел – недавно он видел такие там наверху. Похожи на кресла из кинотеатра. За ними у стены втиснулась туалетная кабинка. И наконец в последнем свободном углу высился большой железный бак с надписью «Питьевая вода», а рядом выкрашенный в красный цвет аптечный шкафчик с белым крестом на дверце. На этом обстановка заканчивалась – не считая разбросанного мусора, каких-то мешков, пары коробок под столами и прочего барахла.

Под потолком, среди светильников, висела круглая серая нашлепка два метра диаметром – и ее предназначение Нортис определил мгновенно. Это средний модуль обеспечения пригодной для дыхания атмосферы. Внутри находятся регенерационный картриджи, запас жидкого кислорода, фильтры углекислого газа, вентиляторы для циркуляции, собственная емкая батарея для автономной работы и много чего еще. Названия этой «нашлепки» он не вспомнил, но знал, что у пола есть дополнительные периферийные устройства с фильтрами и вентиляторами. На пару суток этого устройства вполне хватит, чтобы поддержать в этой комнате жизнь десяти-пятнадцати человек, а большего и не требовалось – подоспеют спасатели, протянут шланги с воздухом и водой.

Еще Нортис знал, что корпус этой «грибной шляпки» выполнен из толстой стали и вскрыть его крайне тяжело – сделано специально на тот случай, если обезумевшие от паники и недостатка экономно подаваемого кислорода люди вдруг решат взять спасение в собственные руки и открыть вентили пошире. О… еще там внутри вроде как есть влагосборники с грубыми фильтрами – что позволяет выдать через спускаемую трубку определенное количество пригодной для питья воды. А где-то в аптечном шкафу должен иметься сосуд для сбора и фильтрации мочи. Все строго по инструкции.

Из памяти всплыло смутное воспоминание о просмотренном на эту тему коротком сериале, описывающем выживание трех десятков бедолаг, оказавшихся запертыми внутри столкнувшегося с рудовозом разрабатываемого астероида. Там у них дела пошли так плохо, что дело дошло до каннибализма…

Нортис продолжал размышлять на эту тему, пока привычными движениями вскрыл быстро обнаруженную цветную панель расположенного у самого пола распределительного щитка, где обнаружил универсальную розетку, к которой и подключил АКДУ, после чего продолжил изучение тумблеров. Работало только аварийное освещение и розетка внутри щитка. Все остальное было «отщелкнуто» - и скорей всего это случилось во время страшных событий в шахте, когда тут плясало напряжение в сети. Щиток намеренно расположен так низко у пола и близко ко входу – чтобы даже не могущий встать раненный спасшийся мог добраться до щитка и вернуть подачу энергии. Еще здесь же имелась большая красная клавиша с пиктограммой изрыгающего звук рта и старомодная решетка микрофона – нажми, выйди на связь с диспетчерской, доложи о своем местонахождении и за тобой придут. Нортис такой глупости совершать не собирался. Да и вряд ли на том конце найдется хоть кто-то живой – шахтные диспетчерские мертвы, как и сам астероидный рудник. Никто не ответит на зов…

Тумблеры Нортис трогать не стал – он достаточно бит судьбой, чтобы проявить максимум осмотрительности. Убедившись, что подзарядка АКДУ идет в штатном режиме, он занялся осторожным осмотром старого компьютерного терминала. Открутив несколько винтов и сняв защитную пластину, он добрался до гнезд и первым делом отсоединил один из сетевых кабелей – тот, что позволял терминалу выйти в шахтную информационную сеть. А эта сеть не мертва – в этом он полностью уверен, ведь в дни работы на Рома сам восстановил ее часть, чтобы прямо из РМЦ наблюдать за ходом работ. И ему совсем не хотелось, чтобы получивший питание терминал первым делом послал об этом сообщение куда не надо. Осмотрев второй кабель и проследив его, он удостоверился, что это еще более старомодное – но более надежное – проводное соединение со станцией подзарядки, являющейся отчасти мультифункциональным устройством. Еще одно ответвление шло к модулю жизнеобеспечения. Перепроверив все еще дважды, Нортис щелкнул тумблером и терминал ожил, мигнул пыльным экраном, пронзительно запищал, давая знать, что переходит к диагностике. Первичное тестирование – самого себя – он прошел успешно, что и неудивительно, учитывая, что это, по сути, экран с материнской платой и ничего больше. Сломаться может разве что вентилятор, а все остальное сделано с тройным запасом прочности и дублирования – как любое шахтное оборудование. Да и вентилятор, судя по гудению, там не один.

Еще один писк и по экрану побежали неутешительные строчки: сетевого соединения не обнаружено, периферийные устройства не отвечают. Нортис ткнул клавишу и на экран выпало окно с требованием ввести пароль – а вот это уже нарушение протокола. Эта техника обязана быть со свободным доступом – чтобы при внештатной ситуации ею мог воспользоваться даже обычный стажер. Значит, терминал содержал в себе нечто большее, чем пара стандартных функций. Переживать Нортис не стал – воткнул в компьютер провод от своего браскома, активировал нужное приложение и еще до того, как он нашел ведущий к чайнику с плиткой тумблер и включил его, пароль уже был подобран. Прежде чем вернуться к терминалу, он навестил бак с водой, открыл кран и убедился, что вместо воды едва сочится нечто рыжее и густое. Это пить нельзя. Разве что попробовать отфильтровать, но зачем, если у него имеются свои запасы воды?

Загрузившийся терминал выбросил на экран простенькое меню из нескольких пунктов.

Взаимодействие с доком подзарядки и программером.

Взаимодействие с модулем жизнеобеспечения «Зонтик Жизни 2.2М».

Взаимодействие с дверным блокиратором.

Выход в инфосеть.

Прочее.

Последние два пункта были окрашены в серый и являлись неактивны.

Вертинский внимательно изучил каждый предложенный вариант, наведавшись к щитку, активировал еще пару тумблеров, отдал через терминал нужные команды и уже через минуту смог снять с лица надоевшую маску – дверь была заблокирована, а в помещение начал поступать сильный поток пригодной для дыхания воздушной смеси. В стене над станцией подзарядки загорелся зеленый огонек, но небольшая стальная сороконожка не шевельнулась – это только в дешевых сериалах все происходит так быстро. Энергия едва начала поступать в батареи и дрона, и он не начнет активацию пока не наберет хотя бы пять процентов емкости.

Вот только кто ему даст такую возможность?

С помощью терминала Вертинский оставил станцию активной, но запретил ей продолжать подзарядку – он еще не настолько кретин, чтобы позволить заряжаться находящемуся с ним в запертом помещении возможно опасному роботу с неизвестной программной начинкой. Этих «выпитых» сороконожкой крох энергии недостаточно для движений, но вполне хватит для активации мозгов. Едва на экран выпало мигающее сообщение о недопустимо низком уровне энергии, киборг вошел в настройки дрона и наткнулся на новый запрос пароля.

Ожидаемо…

На этот раз приложение занималось взломом гораздо дольше, так что он успел вымыть чайник, налить в него немного воды, включить и дождаться закипания. Кипятка хватило чтобы залить вскрытый пищевой паек, обещающий вкус настоящей овсянки с изюмом и для заполнения кружки с кофе. Со всем этим он вернулся за стол с терминалом и погрузился в изучение открытых для доступа мозгов сороконожки. Долго копать не пришлось – на полу комнаты замер тандем из двух шахтных малых разведчиков, предназначенных для исследования скальных массивов рудника, а также для бурения, сбора образцов и доставки их к ближайшему Проходчику для анализа на содержание полезных элементов. Помимо этой парочки имелся еще «Кротозуб», способный прогрызать в камне глубокие ходы – его активировали по мере надобности. Сороконожка и паук были оснащены дополнительными внутренними модулями и набором весьма дорогостоящих сканеров. Судя по логам, как только тут начало трясти, дежурящий здесь техник тут же отдал команду с терминала, приказав дорогущим дронам вернуться в убежище, что полностью противоречит инструкциям. Но кто будет смотреть на эти правила, если есть опасность потери дорогой техники, чью стоимость повесят на дежурного техника? Видимо, в тот момент еще никто не успел оценить истинные масштабы бедствия…

- Разведчики – пробормотал Нортис, глядя на давным-давно замершее длинное сверло на спине паука – Спите себе тут…

Изначально он собирался отдохнуть здесь лишь несколько часов, но теперь, похоже, придется задержаться подольше…

Зачерпнув ложкой размякшее пюре, он заработал челюстями, даже не чувствуя вкуса. Всего его внимание было сосредоточено на мелькающих на экране строчках кода, изучая его и пытаясь понять, как лучше всего удалить ненужное, но не уничтожить функционал. На планшете хранится копия мозгов всех его ныне уничтоженных крыс и если их немного подправить под новые тела и прогнать с десяток тестов, то…

Сделав большой глоток остывающего кофе, Вертинский кивнул, словно соглашаясь сам с собой и снова опустил так неподходящие друг другу руки на допотопную потрескивающую при нажимах клавиатуру терминала…

52.

Дроны покорились быстро.

Сделать это оказалось достаточно легко – защита от вмешательств имелась, но была простенькой и скорее являлась «защитой от дурака», чтобы какой-нибудь неуч ничего не испортил. Но это и понятно – какой смысл копаться в мозгах роботов корпорации? Украсть их из рудника все равно не получится, охрана в то время была отменной, ведь артианит стоит бешенных денег. Портить намеренно ради саботажа или от злости? Ну… это смерти подобно. НЭПР крайне не любит, когда кто-то мешает ей зарабатывать деньги – найдет виновника в кратчайшие сроки и жестко покарает, либо превратив в вечного должника, либо отправив в ту же шахту, но уже тюремную и с куда худшими условиями.

Изредка отвлекаясь от изменения программного кода, Вертинский последовательно подзарядил все свои дополнительные девайсы, не забыв про батареи игольников. Когда перестали действовать болеутоляющие, Нортис принял еще одну большую желтую таблетку из пузырька – никаких этикеток и надписей на нем не имелось, но доктор с экрана не соврал и лекарства помогали. Дождавшись, когда болевой всплеск сойдет на нет, он решил делать паузу побольше – тело требовало внимания.

Снял комбинезон, он достал из контейнера АКДУ нужную сумку, превращенную в хранилище лекарств и гигиенических средств. Раскладывая все на створках закрывшегося контейнера, Вертинский даже не замечал, насколько скупы и верны движения его рук, с какой машинной аккуратностью он раскладывает дозеры, дезинфицирующие салфетки, рулон пластыря, скальпель, тюбик с медицинским клеем. Он действовал как машина с идеально выверенной программой, а когда пришел момент заняться завязшими в плоти стальными иглами, он не промедлил и секунды, сразу сделав первый точно выверенный разрез. Нортис знал, что можно загрузить в браском нужную программу, после чего настроить соединение с глазными имплантами – и он превратится во вполне неплохого полевого медбрата. А если позволяет конфигурация протезов, то и достаточно умелым хирургом – правда тогда, его рука будет действовать самостоятельно, а он превратится в зрителя. Но сейчас ничего такого не требовалось. Поставить укол, продезинфицировать, делать разрезы, промокнуть кровь, подцепить хвостовики игл и аккуратно извлечь их из плоти, после чего зашить раны парой стежков и залить все медицинским клеем. Сверху для верности наложить пластырь и наконец пройтись смоченным в дезинфектанте тампоном, стирая остатки крови с тела. Не делая пауз, осмотреть все тело с ног до головы и наконец заняться снова кровоточащими культями ног – долгий переход сделал свое дело. Выполнив все необходимые процедуры, киборг оделся, собрал и убрал аптечку в контейнер, туда же отправив пропитанные кровью тампоны, по-прежнему действуя скорее, как машина, чем человек. Даже вроде утоленное, но вновь проснувшееся чувство голода он интуитивно оценил как «нехватка белка» и полез за одним из немногочисленных протеиновых батончиков.

Методично переживая тугую массу, он вернулся к экрану и замер, наблюдая, как неспешно заполняются два бара – в чужие дроны перетекали скопированные данные из его боевых крыс. Принцип движения теперь иной, но писать под это код не требуется – все необходимое и так имелось. Осталось только залить матрицы, а затем, образно выражаясь, слить разумы с полностью готовыми телами. Когда процесс загрузки завершился и начался следующий куда более долгий этап, Нортис вышел в корневое меню терминала и задумался над тем, как еще он может использовать эту тупую, но исполнительную штуковину. Вроде как он выжал максимум, не притронувшись лишь к выходу во внутреннюю сеть шахты.

А оно ему нужно?

Да и стоило ли заморачиваться?

Насколько он помнил, от сети почти ничего не осталось, к тому же во время работы на Рома он изменил ее настройки, превратив в куцый огрызок, действующий полностью независимо от города над головами. Эти жалкие остатки некогда протяженной сети позволяли соединиться с заново запущенными роботами и…

Хм…

Приняв решение, Нортис снова подключил браском к терминалу, дождался появления старомодного командного окна и защелкал клавиатурой, вводя первый запрос…

53.

- Это мой сын! – опытный полицейский сержант больше не выглядел невозмутимым стальным слитком. Дергаясь в руках схвативших его подчиненных, он с хрипом пытался высвободиться, продолжая кричать – Мой сын, мать вашу! Мой сын! Ублюдки! Гребаные ублюдки!

Звериным усилием выдернув руку, едва не вывернув себе плечевой сустав, он вбил кулак в лицо повисшего на нем подчиненного, а когда тот разжал хватку, повернулся к следующему. Ему почти удалось, но на него навалились еще трое и все вместе они повалились на пыльный пол рядом с открытой настежь кабиной лифта и… рядом с мертвым телом Мудсона младшего.

- Ублюдк-и-и! Пустите!

Завыв, сержант попытался приподняться и каким-то невероятным образом ему это почти удалось, он начал поднимать лежащих на нем трех здоровых мужиков в полном полицейском облачении, но сил не хватило и он рухнул на пол, где и затих, с усилием хватая разреженный воздух искривленным ртом. Чуть отдышавшись, сумев стряхнуть с глаз багровую пелену бешенства, он приподнял голову и взглянул на двух стоящих у стены странно одинаковых парней в черных комбинезонах и воздушных масках. То самое обещанное подкрепление из безопасников. Они и сообщили о распластанном на полу лифта трупе его сына.

- Он пошел встречать вас – эти слова прозвучали обвинением.

- Сожалею о твоей потере, сержант – спокойно ответил старший из безопасников, глядя на лежащего копа с бесстрастием всякого навидавшегося человека – Такие нынче времена.

- Да пошел ты! Ублюдки! Ваша вина!

- Мы обнаружили его уже мертвым. В доказательство готовы предоставить непрерывный поток видео данных – он постучал себя по закрепленному на бронежилете объективе камеры – Мы следовали указанным маршрутом, вызвали лифт, и он прибыл с мертвым телом твоего сына, сержант.

- Убью… - прошипел сержант и дернул плечами – Слезьте с меня!

- Сержант, а вы не…

- Слезьте! Я хочу увидеть лицо сына… – почти прежним своим голосом приказал Мудсон и через пару секунд его уже подняли на ноги.

Сделав шаг, он опустился на колени рядом с телом и некоторое время смотрел в лицо своего сына, своего наследника, своего дурака, нарушившего главное правило всех копов – никогда и никуда не ходить в одиночку. Даже в сортир.

- Кто бы это ни сделал – мы найдем его – заметил старший безопасник и качнулся с пяток на носки – Проверим записи его нательных камер? Соболезную вашей утрате, сержант, но дело есть дело, а у нас есть приказ.

Припавшие к полу у их ног два черных четырехлапых дрона выглядели отлитыми из металла статуями и никак не отреагировали на движения сержанта, но эта неподвижность была обманчива – все понимали, что один безмолвный приказ и от копов останется лишь изрешеченное пулями месиво.

- Кто бы это не сделал – он мой – глухо обронил сержант и потянулся к залитой кровью камере – Он мой…

54.

Удивительно, порой даже поразительно, но даже в это технически развитое время люди то и дело забывают, что находятся под круглосуточным наблюдением бесстрастных машин, служащих власти или же тем, кто имеет к ним коды доступа. Нортис коды имел – ведь он сам переустанавливал, налаживал и запускал очень и очень многое в этом законсервированном шахтном РМЦ, превращенным в подпольный центр нелегальной добычи артианита.

В рабочем пространстве, где раньше останавливались на профилактику и ремонт огромные роботы, имелись десятки камер наблюдения, но почти все они давно превратились в мертвые музейные экспонаты. Работало только три направленных в разные стороны камеры, плюс еще две свисали с потолка в офисном пространстве – это из штатных изначальных устройств. Позднее Ром самолично закрепил в нескольких местах собственные камеры и доступа к ним никому давать не собирался, но они имели сетевое подключение и это решало проблему. По большей части проходов и штолен тянулись столь древние, как и все здесь сенсоры, срабатывающие на движение, вибрацию и звуки голосов – тоже требования техники безопасности. Закричи в голос человек – и коридор на экране диспетчера вспыхнет красным, а идущий по нему робот тут же замрет до разрешительной команды. Теоретически… а как было на практике никто уже не знает, а самому Вертинскому на это было глубоко плевать. Сделав так, чтобы активировавшийся терминал остался незамеченным и использовав оставленную лазейку, он вошел в сеть, вывел на экран помаргивающую мозаику изображений с камер и надолго замер, изучая увиденное.

Странно…

Казалось, он был готов ко всему, но только не обнаружению самой настоящей тюрьмы, совмещенной с больничной палатой – а именно в это превратился первый этаж внутренних помещений РМЦ. Укрупнив изображение с нужной камеры, Нортис задумчиво застучал металлическими пальцами по краю стола, пытаясь оценить и понять увиденное.

Внутри не столь уж большого помещения заперто больше десятка людей – возможно их больше, но не все попали в поле зрения камеры. Тут старые и молодые, женщины и мужчины. Их объединяют жалкие обноски, окровавленные повязки и печать обреченности на грязных лицах. Нортис не узнал никого кроме центральной и выглядящей удивительно жертвенно фигуры – в середине помещения застыла медицинская платформа, с распростертым на ней человеком.

И вот его киборг опознал мгновенно – Мика Доза, наркоман, проповедник, один из главных факелов вспыхнувшего пожара мятежа. Полуприкрытый простыней, обнаженный, с белым отрешенным лицом, он лежал недвижимо, а у его ложа на коленях застыло четыре печальные фигуры. Проповедник едва заметно шевелил губами, но звука не было – камеры сбрасывали только изображения. Но Вертинскому и не требовался звук – его новые глаза обладали стандартной функцией чтения губам и мгновенно вывели текстовую информацию.

- Верить – говорил распростертый нагой проповедник – Верить, дети мои… главное верить и не сомневаться…

После этого он прикрыл глаза и замер со странной улыбкой. Одна из стоящих рядом с ним женщин закрыла лицо руками и затряслась в беззвучных рыданиях. Вторая нежно держала иссохшую руку Мики Дозы в ладонях и что-то шептала – лицо было частично отвернуто и слова не читались. Стоящие с другой стороны мужчины были мрачны и полны некой столь же мрачной решимости. Все они молчали, но язык их тел был хорошо известен Вертинскому еще со времен в приюте – так вели себя те, кто чувствовал себя загнанным в угол, но все же был готов драться до последнего.

Выбрав другую камеру, Нортис всмотрелся в более оживленную картинку, хотя на ней присутствовало куда меньше людей. Шестеро мужчин в возрасте от двадцати и до шестидесяти. Все в практичных бурых комбинезонах, все вооружены, на всех толстые пластиковые бронежилеты, на поясах игольники. На расположенном рядом столе лежат шлемы, три игольные винтовки и два дробовика. Впритык к столу замер большой гусеничный АКДУ с раскрытыми створками. Внутри свалено самое различное оружие и элементы брони. На самом краю поле зрения камеры два вытянувшихся под окровавленными тряпками и прикрытых с головой тела. Трупы.

Одним из шестерых мрачных вооруженных мужчин был Ромуальдо собственной персоной. Он нервно расхаживал из стороны в сторону, яростно жестикулировал и говорил, говорил, говорил…

Замерев перед экраном, Нортис попытался уловить суть этих гневных высказываний. Судя по лицу Рома, он находился на грани нервного срыва, а возможно и в полушаге от явно необходимых, но крайне неприятных для него действий.

- Только этого дерьма и не хватало! – беззвучно орал итальянец, вздымая руки в перчатках к высокому шахтному потолку – И что нам с ними теперь делать?! Откуда они вообще взялись? Дерьмо! Дерьмо!

Остальные пятеро молчали, но посматривали в ту же самую сторону, что и босс – на помещение с запертыми бунтовщиками. Иногда они без особых эмоций смотрели на прикрытые тряпьем мертвые тела. И с куда большими эмоциями, в основном с удивлением, они смотрели на орущего босса, что скорей всего уже принял решение, но почему-то все никак не мог озвучить его.

- Ну вот нахрена они сюда полезли?! – продолжал Ром.

Подхватил со стола ополовиненную бутылку водки, он в несколько жадных глотков опустошил ее, отбросил в сторону и, утерев мокрый подбородок, продолжил:

- А нам что с ними делать теперь?! А?!

Стоящий лицом к одной из камер более молодой низколобый мужчина произнес несколько слов на неизвестном глазному импланту языке, но затем красноречиво перечеркнул себе пальцем горло и суть его предложения стала ясна даже глухим. Нортис машинально кивнул, одновременно выводя на экран подключенного к терминалу браскома схему РМЦ и прилегающих к нему штолен. Тот молодой прав – итальянцам придется убить оставшихся пленников. У них просто нет других вариантов. На мгновение Вертинский задумался, глядя на браском и оценивая, как влияет данная ситуация на него лично и на его цели. Выживут они или умрут, станет заброшенная шахта их могилой или нет, лично его это никак не касалось, а судя по схеме, он легко пройдет незамеченным боковыми проходами. В чем и следовало убедиться.

Кивнув еще раз, Нортис щелкнул древней клавиатурой, переключая экраны и… снова замер, уже с куда большей заинтересованностью глядя на нервно мигающую помехами картинку с иного участка шахты. По широкому коридору, скупо освещенному парой аварийных светильников, шагала разбитая на два «сгустка» еще одна вооруженная группа людей. Снова лишь мужчины, большая их часть в тяжелом полицейском снаряжении, а за ними идут два человека в черном, сопровождаемые боевыми дронами. Они прошли мимо старой камеры наблюдения и исчезли. Вертинский торопливо защелкал клавишами, мысленно прикидывая их маршрут. Судя по направлению, они двигаются к центральной части рудника, где больше коридоров и смычек. И если так, то он сможет «поймать» той едва работающей запыленной камерой, что висит на стыке двух… да… вот и они. Целеустремленно движутся вперед, но на этот раз один из дронов вышел вперед и сканирует пол.

Поисковая модель? Похоже на то.

И что?

Как эта ситуация влияет на него лично?

Вертинский снова сверился со схемой коридоров и понял, что сейчас копы в сопровождении безопасников – а кто еще это мог быть? – удаляются от его укрытия и, стало быть, он в полной безопасности. Если они не сунутся в боковые коридоры, то сталкиваться с ними не придется – и это хорошо. Вертинский не строил иллюзий и понимал, что отряд опытных копов с тяжелым вооружением уничтожит его за секунды. В прошлый раз ему повезло, но везение не может длиться вечно. К тому же, судя по поведению дрона, они движутся по следам ранее прошедшей здесь группы выживших бунтовщиков.

Служба безопасности решила раз и навсегда покончить с лидером и проповедников Микой Дозой, а заодно с наиболее фанатичными его последователями? Звучит вполне логично. И ведь как удобно, что они все собрались в кучку в наиболее пустом месте Астероид-Сити, где с ними можно сделать что угодно и никто никогда не узнает. Мятежники совершили огромную ошибку, выбрав заброшенный рудник в качестве своего убежища. Им следовало запереться в каком-нибудь утыканном камерами банковском отделении и громко требовать правосудия и ареста руками федералов, а не коррумпированных копов или безов.

Скорей всего уже сегодня умрут как плененные безоружные мятежники, так и шестеро явившихся заметать следы итальянцев. А он сам… он пойдет дальше, чтобы попытаться пробиться в заблокированную часть рудника, находящуюся под…

Не додумав мысль до конца, Вертинский резко наклонился к терминалу и замер, наблюдая за коротким и невероятным по своей эффективности действием одного из безопасников – ничем не примечательный мужчина подошел к одной из опущенных стальных створок, стер перчаткой пыль со сканера, поднес к нему карточку и… стальная дверь начала подниматься. Спустя несколько секунд вся группа вошла в осветившийся коридор и исчезла, а створка снова опустилась. Торопливо сверившись со схемой, Вертинский убедился – копы вошли в технический коридор, где находился резервная электроподстанция, снабженная парой терминалов. Иных сведений не имелось, но тут не надо быть гением, чтобы понять причину, по которой поисковая группа сошла с маршрута – зачем идти по следу, если можно активировать терминалы, просмотреть картинку с еще активных камер и быстро обнаружить беглецов. В РМЦ есть пара старых камер и в их поле зрения попадет немало интересной для копов информации – они увидят вооруженных гангстеров, гору оружия в АКДУ, возможно запертые двери нижнего помещения…

Через несколько минут они обнаружат свою цель, оценят угрозу, быстро разработают план атаки и без промедления приступят к его осуществлению. Вертинский машинально прикинул и решил, что на их месте он постарался бы прикончить всех шестерых прицельной стрельбой издалека из нескольких стволов сразу, одновременно послав в атаку быстроногих дронов. Такой тактике, особенно, если она неожиданна для противника, противопоставить особо нечего.

Что изменилось для него? Он по-прежнему не вовлечен?

Тут и думать нечего – изменилось абсолютно все. Склонившись над клавиатурой, киборг напряженно думал, нервно постукивая стальными пальцами по настольному покрытию. Копы, мятежники, мафиози, безопасники – на них ему плевать. Пусть делают что хотят. Но та ничем не примечательная карточка в руках столь же непримечательного человечка в черном...

Он прикоснулся ей к сенсору – и тяжелая стальная створка послушно открылась. Какое прекрасное электронное чудо… какое ощущение всесильности…

О самой карточке у Нортиса информации не было, но зато он прекрасно опознал модель дверного сканера – как раз сейчас снова смотрел на нее, увеличив картинку. Это допотопное тупое устройство, что умеет считывать карточки, но никак не идентифицирует их носителей. И такими старыми и почти вечными надежными сканерами здесь внизу оборудованы почти все запертые двери, которые не вскрыть с его навыками взлома. Имей он такую карту-ключ и сможет пройти так далеко, как даже и не надеялся.

Откинувшись на спинку грязного стула, Нортис уставился в потолок и, посидев так пару секунд, неожиданно широко улыбнулся. Да… в этом почти наверняка ведущем в никуда и одновременно к смерти безнадежном походе он сможет добиться куда большего, попади в его руки эта карта службы внутренней безопасности.

Вывод?

Вернувшись в прежнее положение, киборг активировал одно из приложений на браскоме и вывел его на экран подключенного терминала. Пальцы опустились на клавиатуру, а на сжавшихся зубах захрустел пищевой кубик со вкусом тушеной курятины. Он в деле… и пусть он серьезно рискует быть обнаруженным и схваченным, но возможность заполучить карту-ключ стоит любого риска, любой боли и даже смерти.

55.

- Валим их! – выдохнул пьяный Ромуальдо и облегченно повел освободившими от тяжелого гнета плечами.

Какая же тяжелая ноша эта сраная неопределенность!

- Я сделаю, босс! Всех завалю! Сам сделаю! – молодой и усердный Маттео всегда рвался в дело, доказывая верность семье. А еще ему, как и многим из обреченного еще при рождении молодого поколения «внешнего» сектора, до жути сильно хотелось убивать – кого угодно, лишь бы за это ничего не было.

Ромуальдо мрачно кивнул, стыдливо горбясь и засовывая руки поглубже в карманы. Неосознанно его жест и позу скопировали мужики постарше. Всем им приходилось марать руки в крови. Но прирожденными убийцами они не были. А еще хорошо понимали разницу между устранением говорливого стукача или вражеского бойца с убийством беспомощной и возможно знакомой им старухи, что всю жизнь проработала поломойкой на полставки, заменяя вечно неисправного робота. Будь у них выбор – и забредшие на свою беду не туда остатки мятежников продолжили бы жить. Но выбора нет – они видели слишком много, а под пытками расскажут безопасникам еще больше. За артианит НЭПР убьет всех. Уничтожит всех, а молодых отправит на каторгу, откуда им уже не вернуться.

- Выпей еще – обронил Ром, протягивая молодому палачу до краев полный пластиковый стакан. Дождавшись, когда все будет выпито, он добавил – Не надо их пугать. Ни к чему это. Вообще не разговаривай. Не объясняй ничего. Не смотри в глаза. Так тяжелее будет. Стрелять начинай с порога и игл не жалей.

- Может с дробовика? – в пьяных глазах юнца блеснуло нехорошее.

- Иглы – возразил Ромуальда, на этот раз протягивая ему старую как сам город автоматическую игольную винтовку «Легионер», заряженную картриджем на двести игл. Он напомнил – Стреляй с порога. Пока все не лягут – внутрь не заходи. Чуть что – зови.

- Сделаю!

- Кас… - дон повернулся к стоящему за его спиной бородатому мужчине – Постой там рядом. На всякий.

- Да, босс.

На этом инструктаж к массовой казни закончился. Четверо остались у столов, а двое зашагали к импровизированной камере. Молодой шагал быстро и охотно, тот, что постарше чуть приотстал, но двигался с уверенностью человека привыкшего доводить до конца даже самые неприятные поручения.

56.

- Помощь будет ниспослана, дети мои – прохрипел распростертый на медицинской платформе истерзанный проповедник – Помощь придет истинно верующим в чудо…

- Чудо уже свершилось раз пять, отец – грустно улыбнулась сидящая рядом с ним женщина с перекошенными сколиозом плечами – Ведь мы до сих пор живы. И вы тоже. Но даже божьи чудеса не бесконечны. Мы благодарны вам.

- Мы благодарны – тихо подтвердила наклонившаяся над Микой старуха – Пусть недолго, но мы жили как люди, а не крысы. Мы говорили громко – и нас слышали. Нас боялись… Мы благодарны.

- Помощь придет – повторил Мика Доза, глядя в потолок и улыбаясь – Помощь грядет…

57.

Ведущая в одно из нижних помещений шахтного РМЦ дверь соответствовала всем необходимым стандартам для подобных сооружений, а следовательно, была очень прочной, равно как и окружающий ее косяк. Еще она была снабжена простым, но надежным как кусок стали кодовым замком. Код не менялся уже столетия – четыре единицы. Их и нажал подошедший первым Маттео. Но вместо короткого мелодичного писка и щелчка, замок ответил протестующим гудком. Выругавшись, парень повторил ввод, но итог был тот же. На этот раз он выругался громче, после чего сделал третью попытку. Результат не изменился.

- Сменили код? – предположил он очевидное.

- Код не меняли – возразил второй и сам ввел код, аккуратно и сильно вдавливая одну и тут же кнопку четыре раза.

Замок прогудел и не открылся.

- Вот дерьмо! – рявкнул пьянеющий на глазах Маттео и собрался врезать по замку прикладом винтовки, но был жестко остановлен тычком в плечо и отлетел в сторону.

С трудом удержав равновесие, он зло ощерился, рывком повернулся к старшему и… замер, попав под прицел его тяжелого неподвижного взгляда:

- Ты стал наглым, Маттео – после короткой паузы произнес старший и в его голосе прозвучала неприкрытая угроза – Забыл свое место? На кого клыки скалишь, мальчишка?

Опомнившись, пьяно тряхнув головой, парень опустил голову и ствол поднимавшейся уже винтовки.

- Простите… сеньор.

- Не забывай свое место. Иначе тебе его покажут, как забывшемуся псу – процедил Кас, в свою очередь убирая ладонь с рукояти игольника в поясной кобуре.

Отвернувшись, он три раза подряд ввел код, не добился результата и еще несколько раз попробовал ввести комбинации наугад. После последней попытки замок выдал несколько коротких гудков и заблокировался.

- Дерьмо! – подытожил Кас и зашагал ко второй двери, расположенной за углом и, насколько он помнил, снабженной точно таким же старым и надежным замком.

Еще через две минуты они уже возвращались обратно к остальным, торопясь сообщить крайне неприятные новости – обе ведущие в помещение двери заблокированы. Скорей всего гребаные мятежники проделали этот фокус изнутри – возможно отыскали какую-нибудь панель, вскрыли ее и закоротили там что-то, умудрившись проделать все это и оставшись незамеченными для камер и глаз наблюдателей. А ведь изображение с камер все время выводилось на стоящий на столе старый ноутбук…

Доказавший свое превосходство Кас не видел, как идущий сзади Маттео зло кривил лицо и мерил взглядом его шею – такую широкую и ничем не защищенную, будто уже готовую принять короткую очередь игл. Ничего такого он делать не собирался, но все равно злился – эти старики только и умеют что долго мусолить ненужную тему и еще дольше чесать языками. Надо было сразу валить этих запаливших весь сектор придурков мятежников – как только они появились и завязалась та короткая перестрелка. На кой черт было их запирать? Он тогда так и сказал, но его, как всегда, никто не послушал. И вот он гребаный итог – ублюдки заперлись там внутри и теперь придется к ним пробиваться.

Впрочем, он уже знал ответ – вентиляционные короба. Он легко проберется по ним и перестреляет всех через одну из решеток – ее даже выбивать не придется. Все прямо как в крутых боевиках про абордаж и космических пиратов…. И он предложит эту идею. Может хоть на этот раз Ром прислушается к его мнению?

Оба мафиози, молодой и старый, такие разные, кое в чем оказались одинаковыми – они оба не подумали о вмешательстве извне и даже не подозревали, что все это время за ними пристально наблюдали сразу две чужие и враждебные им стороны. На один из экранов бесстрастно смотрел Нортис Вертинский, что удаленно сначала поменял коды, а затем сумел и заблокировать оба дверных замка. На второй экран глядело сразу несколько полицейских и оба безопасника – и смотрели они с удивлением и ликованием одновременно. Как удобно – преследуемые ими цели обезоружены и заперты, осталось только разобраться с теми шестерыми гангстерами, что не составит никакого труда, ведь они не ждут атаки. И еще один – тоже коп – смотрел на экран с глухой злобой, изо всех сил стискивая в руках винтовку – один из тех ублюдков, взаперти или снаружи, скорей всего является убийцей его сына. И прежде чем убить их всех, он намеревался узнать имя убийцы, что потом посвятить ему несколько часов своей жизни – тут в мертвых гребаных шахтах, где никто не услышит диких криков боли того, кто посмел оборвать жизнь его сына…

58.

- Что, мать твою, значит это твое: «она не открывается»? – зло произнес Ром, мысленно уже успевший похоронить всех пленников и даже выпить за упокой их душ. А тут такое…

- Да то и значит, Ром – Кас миролюбиво улыбнулся – Код вводили правильно, да там хрен ошибешься. Замок не реагирует.

- А вторая дверь?

- Мы проверили. Тоже не работает. Эти засранцы что-то сделали с замками изнутри.

- Как?

- Может панель какую нашли и расколупали – пожал плечами Кас – Мы пришли на экран глянуть – может поймем, что они сделали и как это исправить.

- Есть ведь окна – вспомнил один из сидящих на стальном табурете мужчин.

- Они метрах в четырех от пола и закрыты наглухо толстенными пакетами – напомнил ему Кас и оглянулся.

Окна были. Большие обзорные, пыльные по краем и вымытые в центре. Раньше сидящие в клетушке наверху диспетчеры РМЦ через них наблюдали за медленно вползающими на техническую площадку гигантскими роботами, требующими осмотра или ремонта. И забраны эти окна были не обычным стеклом, а чем-то куда более мощным, стойким к извечной вибрации, к ударам могущих отлететь из-под траков камней и всему прочему. А еще окна не открывались. Никогда. Когда их требовалось вымыть, этим занимался соответствующий дрон-паук. Когда это понадобилось Ромуальдо, он просто поднял с той стороны одного из молодых парней на веревке и тот, шустро орудуя банальной шваброй, быстро отмыл от грязи центральный сектор.

- Охренеть просто – процедил Ром – То есть они от нас заперлись?

- Да хрен им! – бодро заявил Маттео – Есть ведь вентиляция! А вон там внизу люк досмотровой. Я его разболчу в темпе и полезу до ближайшей решетки. Оттуда всех и положу. Потом выбью решетку, спущусь, пойму, как открыть двери и выйду спокойно. Дел минут на десять, босс!

- Она ведь не работает – заметил Кас – И перекрыта заслонкой, чтобы через нее воздушная смесь не уходила. А в комнату мы поставили обычный корабельный модуль жизнеобеспечения. Нам ведь это еще тот пацан мрачный посоветовал.

- Нортис – буркнул Ромуальдо – Совет дельный. И мы им воспользовались.

- Заслонку подымем через ноут – и я пролезу без проблем – победно улыбнулся Маттео.

- Винтовку протащишь?

- Легко! Перед собой толкать буду. А там внутри должны быть скобы, чтобы вверх забраться. В старые времена все предусмотрено было – я это в школьных учебниках читал.

- Звучит как план – медленно произнес Ром и переглянулся с Касом – Действуй. Хотя погоди!

Повернувшись к ноутбуку, он вгляделся в экран и некоторое время простоял так, глядя на сидящих и лежащих мятежников. Все были на виду, никто нигде не копался, а на стенах не было следов вскрытых панелей.

- Ладно – проворчал он, выпрямляясь – Начинайте. И на этот раз не возвращайтесь, пока дело не будет закончено.

- Я подстрахую скалолаза – кивнул Кас и, осушив стаканчик вина, вытер губы – Погнали…

И снова они не увидели и даже не подумали, что через направленные на площадку камеры за ними может наблюдать кто-то посторонний. На этот раз наблюдателей было всего два – Вертинский и один из безымянных безопасников, оставшийся за терминалом на резервной подстанции после того, как у них не получилось вывести картинки с камер на служебные браскомы – банально не хватило знаний, а техника с собой они не прихватили.

Прочитавший по губам о их намерениях, Нортис покачал головой и скрипуче произнес:

- Не делай этого, Маттео. Не делай…