Бестия в латунном браслете

Глава 2

Джеймс Спенсер развалился на своей кровати прямо поверх одеяла, закинув руки за голову и разглядывая тёмные кессоны массивного деревянного потолка. Сон не шёл.

Теперь, когда вся подготовка позади, когда все документы заверены и лежат в сейфе, когда амулеты заряжены, а он сам на сто процентов готов, всё равно не верилось. Завтра он поднимется на новую ступень. Обретёт больше свободы. Докажет, наконец, своей многочисленной родовитой семье, что он тоже чего-то стоит. И они отстанут со настойчивыми попытками улучшить жизнь нерадивого отпрыска, считая, что для этого есть лишь два пути. Подсунуть должность поспокойнее. Или поскорее женить на такой же родовитой магичке, желательно из уважаемого научного болотца. Никто даже мысли не допускал, что работа детектива может приносить удовольствие и удовлетворение.

Джеймсу нравилась его деятельность, в которой он добился определённых успехов. Но совершенно не устраивал тот самый стеклянный потолок, который мешал развиваться дальше и получать заказы принтереснее.

Именно поэтому больше всего он мечтал поменять на своём офисе табличку, и тогда «маг-практик, детектив Джеймс Спенсер» превратится в «Высшего мага, детектива Джеймса Спенсера». И наконец волшебная шкатулка настоящих дел откроется и для него.

Всего-то и надо пройти из своего мира в Бестиарру и там надеть латунный браслет на любую понравившуюся бестию.

Обычного бесёнка, чаще похожего на дурацкую смесь нескольких видов мелких животных, он мог бы заполучить уже много лет назад. Но тогда ему бы вряд ли выдали ещё одно разрешение. А бесёнок для его уровня силы – это как-то слишком мелко.

К тому же, с защитой хозяина на ночных учлицах такие существа справиться практически не могли. Застигнутые мёртвыми механизмами, они, как правило, гибли в неравной схватке. Поэтому настоящим инструментом хозяина никогда не считались.

Выше уровнем стояли бесы. Те уже отдалённо напоминали людей, во всяком случае, имели по две руки и две ноги, но сильно ниже ростом. Хотя высота была не самым главным отличием. У бесов наличествовал целый арсенал дополнительных мутаций. Рога, лишние глаза, уши, которые налипали на череп в самых неожиданных местах, шерсть, чешуя, копыта. Джеймсу всегда казалось, что это шутники – механические демиурги потрясли коробку с запчастями разных зверей, и что выпало, то слепили вместе.

У бесов зачатки разума чуть более заметны, и соответственно, польза от них тоже намного выше. Они могут подходить к приказам более вариативно, искать пути решения задачи самостоятельно, действовать не просто в лоб, а с выдумкой.

К тому же, с мёртвыми механизмами они расправлялись на раз, так что открывали своему хозяину безопасный мир ночного города.

Многим магам этого было достаточно.

Многим, но не Джеймсу.

Он чувствовал в себе силы для большего.

А значит, нужно было ловить не бесёнка, не беса, а полноценную бестию. В состоянии покоя те выглядели почти как люди, с тем же комплектом ног, рук и всего остального. Но стоило им принять боевую форму, у них костенели кончики пальцев, вырастали зубы. Поговаривали, некоторые даже могли плеваться огнём. Они были идеальными машинами для убийства. И являлись таковыми, если не были привязаны к какому-либо магу.

Латунный браслет, или браслет подчинения, сдерживал их кровожадные потребности, позволяя жить в человеческом мире рядом со своим хозяином. Они могли пользоваться благами цивилизации, которой в их кровожадном мире, ведомом инстинктами и грубой видовой иерархией, места не было. И могли служить своим хозяевам, четко и точно исполняя все их приказы.

Раздавшийся звонок в дверной колокольчик заставил Джеймса вздрогнуть.

Он мельком взглянул в окно, словно ночь за его стеклами могла вдруг куда-то исчезнуть. Темнота снаружи говорила лишь о двух видах визитёров. Либо это отребье из Нижнего города, которым терять уже особо нечего, а значит, они готовы рисковать своими шкурами. Либо в гости пожаловал кто-то из высших магов.

И интуиция вовсю вопила о последнем.

Джеймс по дороге цапнул с тумбочки ароматную пастилку, но тут же швырнул её назад. Был шанс, что пришедший подумает не о том, что хозяин успешно избавляется от вредной привычки, а что тот нервничает. Кто бы ни пришёл в такое время, вряд ли предвидится чаепитие.

За дверью стоял Конрад Норфолк.

– Моё почтение, Спенсер, – низким, хорошо поставленным голосом проговорил главный частный детектив города Чинвата.

Он был высок и очень крепок в кости – и при этом жира в его теле не было ни капли. Сколько Джеймс его помнил, он всегда был щёголем, вот и сейчас поверх рубашки и расшитого атласной нитью жилета на плечах был накинут то ли камзол, то ли куртка из жаккарда с кожаными вставками. На месте погон поблёскивали металлические пластины с шипами, но можно было не сомневаться – это какие-то артефакты. На поясных ремнях по обеим бокам удобно устроились две кобуры с пистолетами, а так же висели часы, маятник Фуко на золочёной цепочке и кожаный патронташ для серебряных пуль.

В прищуренных глазах гостя сквозило превосходство и самоуверенность.

– Чем обязан? – Холодные вежливые улыбки удавались Джеймсу Спенсеру исключительно хорошо.

Конрад Норфолк не был его конкурентом. Пока не был.

Потому что за плечом визитёра в паре шагов стоял один из бестий. А рядом со Спенсером было пусто.

Джеймс невольно стрельнул взглядом в сторону чужака. Он видел его не впервые, но каждый раз с трудом давил в себе зависть. Это был крупный мощный экземпляр с широкими плечами, но при таких габаритах не растерявший маневренности. Хороший, живой механизм, тренированный и отлаженный. Тёмные волосы, почти чёрные глаза, смуглая, как и у всех бестий, кожа. Несколько шрамов говорили о серьёзных ранениях – на этих существах всё заживало быстро и просто, а раз эти оставили след, значит, были почти смертельными. От обычного человека его отличить визуально не слишком просто, если бы не массивный латунный браслет подчинения, который сверкал на левой руке. Бестиям было запрещено закрывать или прятать эту вещь, чтобы никто не был введён в заблуждение.

А ещё бестиям запрещено смотреть людям в глаза, но этот смотрел прямо на Спенсера и не собирался отводить взгляд.

Что могло означать только одно: хозяин разрешил ему так сделать.

– Слышал, что ты завтра отправляешься за бестией, – иронично скривив губы, сказал Норфолк. –. Вот шёл мимо и решил заскочить, пожелать удачи. Она тебе понадобится.

– Шёл мимо? – Джеймс удивлённо поднял брови. – Офис твой у Эллинга Дирижаблей, а живёшь, если не ошибаюсь, рядом с центральным сквером. Дорога мимо моего дома не проходит как будто.

– Я был по делу у сэра Балверта, немного задержался.

Упомянуть начальника городского сыска было отличным ходом. Уел, что сказать. Даже бестия позволил себе совершенно по-хамски ухмыльнуться.

– Благодарю, – сказал Джеймс ровно. – Постараюсь оправдать твои надежды и добыть себе какой-нибудь исключительный экземпляр.

– Боюсь, после того, как я выловил себе там Гантера, исключительных экземпляров в Бестиарре не осталось.

Каждый хозяин гордился своим подчинённым зверем, это было нормально. Так стрелки гордятся своим оружием, а капитаны – дирижаблями. Но считать его самым лучшим – это было слишком претенциозно. Внутри возникало горячее желание проучить этого зазнайку. Плохо было лишь то, что Гантер и правда было одним из самых сильных бестий не только Чинвата, но всего севера страны. И это факт.

– Посмотрим, – холодно улыбнулся Джеймс, – кого там ещё родила дикая земля Бастиарры.

– Я и говорю, удача тебе понадобится. – Норфолк довольно кивнул.

– Зайдёшь что-нибудь выпить?

– Спасибо, нет. Не хочу, чтоб ты потом говорил, что я тебя напоил и именно поэтому ты не смог поймать приличную бестию.

Это было уже почти за гранью приличий, но этим и славился Норфолк на весь Чинват. Чёрным юмором, умением ходить по острию и грубоватым способом выражать мысли. А ещё почти бульдожьей полицейской хваткой и хорошей детективной чуйкой.

Спенсер, со своим аристократическим воспитанием, такого себе позволить мог не часто.

– В таком случае, не смею задерживать. – Он слегка поклонился. – Время позднее, на улицах неспокойно.

Поднимаясь по ступеням на второй этаж, в свою спальню, Джеймс Спенсер понимал, что теперь точно нельзя возвращаться без добычи. Тем более он идёт не наобум, а через конкретные ворота, в конкретную точку Бестиарры, чтобы найти ту самую конкретную бестию, про которую уже давно рассказывал ему один однокурсник.

Джеймс слегка улыбнулся, вспоминая последний разговор с ним на эту тему. Тогда Алан Оукли вернулся после пятого своего визита в мир бестий, был совершенно разбит и расстроен так, что едва не плакал.

– Сил моих нет, Джим, – жаловался Оукли, сидя в гостиной Спенсера и попивая горячий чай с успокоительными травами, – я сдаюсь. Целиком, всю душу до самого донышка она мне вымотала, эта зверюга! Словно знает все мои ловушки и нарочно издевается. Подбираюсь близко, исчезает ровно за мгновение до того, как я готов защёлкнуть браслет. Будто догадывается, куда я могу ещё шагнуть, а где уже запретка. Словами сечёт не хуже хлыста, глумится, смеётся. Сильная, аж диафрагму ломит, но мне хотелось именно её. С ней такими магом можно было стать – хоть в тайную канцелярию иди работай, хоть к принцессе сватайся! Но, видимо, такую гайку простым накидным ключом не открутишь…

Укладываясь в кровать и снова пытаясь заснуть, Джеймс Спенсер надеялся, что уж он-то всё же может считать себя магом посложнее накидного ключа.