Небо над крышами города подернулось первым рассветным багрянцем, а Тереза Аустрийская все еще бодрствовала. Час проходил за часом, а она все ждала, но когда один из карликов провел наконец Доннерсмарка в зал аудиенций, все чаяния императрицы были упрятаны под непроницаемой напудренной маской.
— Он исполнил, что обещал. Король уже велел искать ее повсюду, но если Джекоб сказал правду, ее не найдут.
Доннерсмарк, похоже, был не слишком-то рад известию, которое сам же принес, зато сердце императрицы забилось сильнее: именно на такое известие она и уповала.
— Хорошо. — Она провела рукой по туго затянутым волосам. Поседели уже, но ей их красят. У нее золотые волосы, как и у дочки. Теперь она сохранит дочь. И трон. И свою честь. — Отдай заготовленные приказы.
Доннерсмарк склонил голову, как всегда, когда был не согласен с ее решением.
— В чем дело?
— Вы можете убить их короля, но его армии стоят в двадцати милях от столицы.
— Без Кмена и феи они обречены.
— Кто-нибудь из ониксовых гоилов его заменит.
— И заключит мир! Ониксовые гоилы мечтают о господстве только под землей. — Она сама слышала, сколько нетерпения в ее голосе. Не хотелось думать, хотелось действовать. Пока возможность не упущена.
— Но их подземные города переполнены. А народ потребует отмщения. Они боготворят своего короля.
Какой же он упрямый! И устал от войны. Но он самый умный из всех. И самый неподкупный.
— Больше я повторять не буду. Отдай заготовленные приказы.
Она махнула одному из карликов.
— Вели подавать завтрак. Я проголодалась.
Карлик умчался, но Доннерсмарк все еще не двигался с места.
— Как быть с его братом?
— А как еще с ним быть? Он телохранитель короля. Полагаю, он умрет вместе с ним. Ты принес то, что я просила для дочери?
Доннерсмарк положил вещицы на стол, за которым она сиживала еще девочкой, наблюдая, как отец подписывает и скрепляет печатью указы и смертные приговоры. Теперь перстень с печатью носит она сама.
Целительная игла, коготь дракона, кожа водяного. Подойдя к столу, она погладила матово-зеленые чешуйки, когда-то покрывавшие руку водяного.
— Прикажи вшить кожу и коготь в подвенечное платье дочери, — бросила она фрейлине, что в ожидании застыла у дверей. — А иглу отдашь врачу, которому велено быть наготове в ризнице.
Доннерсмарк протянул ей еще один коготь.
— Это для вас.
Он отдал честь и уже повернулся, чтобы уйти.
— Что с Джекобом? Ты приказал его арестовать?
Доннерсмарк так и запнулся на ходу, словно ему под ноги труп бросили. Но когда он обернулся, лицо его было столь же непроницаемым, как и ее собственное.
— Солдат, дожидавшийся у ворот, сказал, что он не выходил. Во дворце мы его тоже не нашли.
— И что? Гостиницу проверяли?
Он посмотрел ей прямо в глаза, но взгляд не выражал ровным счетом ничего.
— Да. Его там нет.
Она погладила драконий коготь у себя в руке.
— Отыщи его. Сам знаешь, от него всего можно ждать. Потом, после свадьбы, можешь отпустить.
— Для его брата будет слишком поздно.
Карлик возвратился с завтраком.
— Для него все уже поздно. Он уже гоил.
За окнами светало, ночь уходила, унося с собой Темную Фею. Пора забрать назад все, что та у нее похитила. Кому нужен мир, когда возможна победа?