5


Наружные камеры «тарелки» передавали панораму величественного мегаполиса, просто-таки города будущего, рядом с которым наши города выглядят примитивно и простовато.

Всюду, насколько хватало глаз, высились, сверкая стеклами на солнце, небоскребы. Форму они имели своеобразную: не напоминали башни и уж точно не были примитивными коробками и гигантскими бетонными штырями, из земли торчащими.

Нет, каждое сооружение имело вид ступенчатой пирамиды, чем напоминало храмы древних майя или месопотамские зиккураты. Точнее, это зиккураты и пирамиды майя были грубым (на уровне культа карго) подражанием архитектуре атлантов.

Между небоскребами-пирамидами носились туда-сюда летательные аппараты, многочисленностью своей напоминавшие стаи гнуса. Встречались среди них и «летающие тарелки». Хотя чаще на глаза попадались устройства более мелкие, юркие и остроносые как лисья мордочка.

На террасах пирамид были разбиты скверики и газончики. Взявшись за руки, там прогуливались влюбленные пары. Носились дети, то друг за дружкою гоняясь, то удирая от взрослых.

Когда захваченная нами «тарелка», пролетая, оказывалась вблизи того или иного здания, некоторые из прогуливавшихся горожан принимались зачем-то махать руками. Интересно, знали ли они, что это не их сограждане, вполне добропорядочные, летят. Но арестанты и опасные преступники, имевшие гнусность вступиться за каких-то дикарей? Вряд ли.

Путешествие наше окончилось на крыше одного из небоскребов-пирамид. Тарелка приземлилась. Сам собой раскрылся люк с трапом, который я давеча с трудом отыскал. И уже спешили на ту же крышу целых три небольших остроносых летательных аппарата.

Аппараты сели, и из них синхронно, как по команде, вылезли полдюжины человек в бронежилетах и шлемах с прозрачными забралами. Формой шлемы напомнили не то греческие, не то римские. Только вместо гребня (разве что внушительности придававшего и помогавшего по цвету распознать своих и чужих) были увенчаны наростами из того же материала, что и сами шлемы. Оставалось гадать, что скрывалось в этих наростах. Средства связи? Или, скажем, налобные фонарики? Но что-то наверняка функциональное.

В руке каждый из атлантов в бронежилетах держал трубку длинной с полруки и примерно вдвое же тоньше. Здесь даже гадать не требовалось — и дурак поймет, что это оружие. И уж тем более не составило труда понять род занятий этих шестерых. Явившихся наверняка по наши с Валей души.

— Вы окружены, — раздался в рубке грозный голос, чьи слова с готовностью перевел ЛНМ, — во избежание необходимости применения силы, просим вас покинуть захваченное судно. В случае отказа бойцы корпуса стражей будут вынуждены предпринять штурм захваченного судна. Повторяю…

— Это запись, по ходу, — каким-то тусклым голосом молвила Валя. И первой с обреченным видом направилась к выходу из рубки, а затем к люку наружу.

Я, тоже без энтузиазма, двинулся следом, по дороге почти бессознательно кладя руку на рукоять меча, своего единственного оружия. Эх, толку теперь от него… те трубки-то у группы захвата сто процентов были огнестрельными.

Если только…

Задумка, на ходу внезапно пришедшая мне в голову казалась безумной. А по надежности напоминала соломинку в качестве плавательного средства. Вот только зря, что ли физик Нильс Бор говорил: «Если идея не кажется безумной, значит, от нее нет никакого толку».

Что ж, лично я готов был хоть на безумие променять бездействие и общую безнадежность нашего положения.

У трапа нас уже ждали. И когда мы с Валей спустились, подчеркнуто медленно, люди в шлемах и бронежилетах шагнули нам навстречу.

— Так! Это что? — строго и нетерпеливо вопрошал один из атлантов, оказавшийся ко мне ближе всех, тыча пальцем в сторону меча в ножнах.

— Меч, — ответил я с самым невинным видом, — холодное оружие. Колющий и режущий предмет.

— Передай его мне, — распорядился боец, — да чтоб без фокусов. Рукоятью вперед.

— Будет сделано, — гаркнул я аки бравый солдат Швейк. Имея в виду, правда, лишь последний пункт приказа. Потому что фокусы мой план как раз предусматривал.

Отстегнув ножны с мечом от ремня, я осторожно (и как было велено — рукоятью вперед) протянул их бойцу группы захвата. Но как только атлант протянул было руку, я со всей вилы толкнул своим оружием, как тараном, прямо в прозрачное забрало шлема.

Все так же, рукоятью вперед. Рукоятью, на секундочку, тоже обладавшей определенной твердостью и весом.

Забрало, как и следовало ожидать, уцелело. Не иначе, будучи изготовленным не из стекла, а из какого-нибудь пластика.

Зато сам боец растерялся, точно пыльным мешком из-за угла ударенный. Даже отступил ненамного — примерно на полшага. А главное: замешкался, бедный. Дав мне лишнее мгновение, чтобы нанести новый удар.

А бил я в этот раз ему между ног, замахом, снизу вверх.

Прикосновение рукояти меча, как и ожидалось, вышло не очень-то нежным. Коротко охнув — на большее дыхания не хватило, атлант кулем рухнул на твердую поверхность крыши.

Не теряя ни секунды, я выпустил из рук меч, одновременно выхватывая у сраженного мною бойца огнестрельную трубку. Резко развернулся, держа ее наготове… даром, что по понятным причинам не знал, как стрелять. Но вид у меня был решительный.

Да только, увы, на этом моя полоса везений закончилась. Оставшиеся на ходу бойцы группы захвата среагировали мгновенно и действовали стремительно. Двое из них буквально волоком оттащили от меня подальше Валю, заводя ее себе за спины. И одновременно целых три трубки в руках остальных бойцов нацелились на меня.

Чтобы предсказать дальнейший ход событий, дар ясновиденья не требовался. Если даже я успею произвести один выстрел… один удачный выстрел, который отправит к праотцам одного из атлантов, двое других в тот же момент застрелят меня. Если попробую бежать — мне в спину достанутся сразу три выстрела. Или даже пять.

О попытке отбить Валю тем более не могло идти речи.

Оставалось, в сущности, только одно. Хоть и приятным это «одно» назвать было трудно.

Подхватив под мышку поверженного бойца, я приставил к его голове трубку.

— Как думаете, — сказал при этом, — успеете застрелить меня раньше, чем я вашего коллегу? Проверять… не советую. Тем более, можете попасть в него сами.

И с этими словами попятился спиной вперед, волоча атланта за собой. Держа курс в направлении одного из остроносых летающих суденышек. Причем ровно того, на котором взятый мной в заложники боец и прилетел. Я запомнил… вроде.

— Алик! — возмущенно выкрикнула из-за спин атлантов Валя. — Ты что… меня бросаешь? Ах ты, гад… предатель! Даже не Дуралекс, а предатель… козел трусливый!

Вот! В этом и заключалась неприятная сторона моей затеи. Но я постарался, как мог, успокоить девушку.

— Не волнуйся! — выкрикнул я, одновременно изловчившись и локтем зажимая ЛНМ, чтобы эта падла, бездушная и электронная, не перевела атлантам и не выдала моих намерений. — Се есть военный маневр… я еще вернусь!

Прозрачный колпак, закрывавший кабину остроносого аппарата, послушно раскрылся, когда мы с пленным бойцом подобрались к нему вплотную. Наверное, кораблик был закреплен за этим бойцом и распознал его. А может, был рассчитан открываться, когда поблизости любой человек. Если, конечно, на блокировку не поставят.

Как бы то ни было, я без проблем оказался внутри. Плененного бойца затащив следом. А сам уселся в кресло пилота — перед небольшой приборной панелью. В следующую же секунду прозрачный колпак снова вырос над кабиной, отрезая нас от жестокостей внешнего мира.

После рубки на «летающей тарелке» приборная панель этой крохи не казалась мне сложной. Несколько кнопок со значками, понятными даже тем, кто не умеет читать. Небольшой экран — для радара и навигации, по всей видимости. Ну и штурвал, простое устройство вроде джойстика, чтобы справиться с которым, даже необязательно уметь водить машину.

Но имелся один нюанс, ради которого я и упражнялся в тяжелой атлетике, затащив в кабину бойца атлантов.

— Значит, дело следующее, — обратился я к нему, сидевшему рядом со мной с совершенно обалделым видом, — либо ты показываешь, как активировать приборы… доступ к функциям управления. И я мирно, живым и здоровым, отпускаю тебя на крыше ближайшего здания. Без оружия, понятно. Зато вернешься домой, к жене, детям. Либо ты выделываешься, и я тебя пристрелю. И… на всякий случай напомню, что терять мне нечего.

— Попробую поверить, — сказал на это атлант, — я слышал, вы, варвары, обычно держите слово. Боитесь, что если не сдержите, ваши примитивные божки откажут вам в покровительстве.

Я не сдержал улыбки. Приятно же, когда твои моральные качества оценивают так высоко. Даже несмотря на сомнительный «обоснуй» и тот факт, что мы с оценившим далеко не друзья.

Затем, однако, мой пленник добавил:

— Правда, еще… говорят, есть такие племена, у которых чужака обмануть — наоборот. Просто проявить военную хитрость. А значит, доблесть…

— Как угодно, — сухо молвил я, мигом согнавший с лица улыбку, — только не советую проверять, какой варвар я… хороший или плохой. Как и тянуть время, ожидая помощи.

На последних словах я еще краем глаза глянул наружу.

Сослуживцы плененного бойца топтались в нескольких метрах от занятого мной суденышка, нацелив на него трубки. То есть были готовы пальнуть, если я сдуру высунусь из кабины. Но вот пытаться отбить летающий кораблик вместе с незадачливым коллегой не спешили. Не решались даже выстрела сделать в нашу сторону.

Видимо, даже здесь в другой стране и далекой эпохе вояки и им подобные знали, что инициатива наказуема.

Плененный атлант тоже покосился в сторону коллег. Вдохнул, оценив их боевой дух, точнее его отсутствие. А затем потянул руку к трубке.

— Э-эй, — возмутился я, — как ты сам говорил, дорогуша, без фокусов!

И еще сильнее сжал трубку — обеими руками.

— Да ты не понял, — поспешил успокоить меня заложник, — я не за этим… не бойся…

И действительно, не пытался меня разоружить. Но просто коснулся небольшого выступа на поверхности трубки — шишечки эдакой — и осторожно, двумя пальцами эту шишечку снял.

Отошла шишечка бесшумно, не оставив после себя никаких пустых гнезд. Просто поверхность трубки стала ровнее. Не заметил я и на самой шишечке никаких разъемов и вообще ничего, чем бы она могла крепиться к трубке.

«Нанотехнологии, однако!» — только и пришло мне в голову.

А пленник меж тем прикрепил шишечку к приборной панели, и она буквально ожила. Осветились изнутри кнопочки, загорелся экран; лампочка на перекрестии штурвала сменила красный огонек на зеленый.

— Персональный ключ доступа, — пояснил атлант, — открывает доступ либо к табельному оружию, либо к служебному транспорту.

— Но только к чему-то одному, — уточнил я.

— А зачем устраивать стрельбу в кабине? — боец развел руками. — Да еще на лету? Если же атакуют извне, обшивка корабля и даже этот колпак прозрачный — достаточно прочные. Защитят. Это не какое-нибудь хрупкое стекло, если интересно.

После чего добавил с ехидством:

— Разве что… кое-кто взял заложника и задумал пристрелить его из его же личного оружия. Но на такие случаи, уж прости, те, кто придумал систему доступа, не рассчитывали. А если и рассчитывали, то не в пользу всяких похитителей или любителей пострелять. Великое упущение!

— Да не боись, я свое слово держу… я из «правильных варваров», — успокоил я пленника, — как обещал, так и сделаю. Но если попробуешь что-то отмочить… хм. Я еще могу выбросить тебя из кабины. На лету. Обойдясь без всякого оружия. То-то жена с детками не обрадуются.

Атлант посмотрел на меня, оценив, что и ростом и плечистостью он мне уступает — и насупился, внутренне признавая мою правоту. В том смысле, что никаких хлопот мне доставить действительно не попытался.

Зато на крыше здания, куда я его высадил, напоследок не удержался от колкости:

— Ты обещал меня оставить на соседней крыше, а пролетел подальше. Не очень-то ты правильный варвар.

— Как угодно, — огрызнулся я, уже собираясь опустить прозрачный колпак.

— И вот еще что, — продолжал атлант, — ни жены, ни деток, которыми ты меня стращал, у меня нет. Зато у меня есть… друг.

Да еще похабно так подмигнул на последних словах. И губами причмокнул, изображая поцелуй, гад этакий. Как будто назло.

Хотя почему «как будто»? Точняк, хотел поквитаться (хотя бы морально) с тем, кто ему врезал и в заложники захватил. И осведомленность о ментальности варварских народов ему в этом неплохо помогла. Знал наверняка, как у дикарей так называемых относятся к подобным проявлениям «цивилизованности».

Ну и Морглокх с ним! И с другом его, не тем местом думающим.


Загрузка...